Текст книги "Когда умрет смерть (СИ)"

Автор книги: Борис Харькин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  Тогда Дуглас, а за ним и вся группа вышли из кустов.

  Прыщавый парень, тот, который стрелял, заговорил первым:

  – А, лейтенант, ты как раз вовремя...

  – Отставить! – рявкнул Дуглас, – доложить по уставу! Соблюдай субординацию, урод! Перед тобой не твой собутыльник, а офицер Первой группы!

  – Извините, сэр, есть, сэр! – затараторил тот. С виду он был намного крепче и крупнее лейтенанта, но, во-первых, про характер Дугласа слышали если не все смертники, то очень многие, а во-вторых, достаточно было посмотреть в безумные глаза лейтенанта, чтобы понять, что с таким лучше не связываться.

  – Кто главный?!

  – Сейчас я, сэр, – отрапортовал прыщавый. – Рядовой Чип Тайгер. Пятая группа. Сержанта ранили. Он без сознания, потерял много крови.

  Их командир лежал на траве лицом вниз. По лысине на затылке и обрамляющим её клочкам седых волос, было видно, что он уже немолод. Рядом с ним суетился врач, менял промокшие красным бинты, вкалывал антисептик. Рон с сержантом Пятой группы знаком не был. А вот Дуглас, похоже, его знал:

  – Довыёбывался Кирби. – прокомментировал он. – В каждой группе по восемь человек. Где ещё трое?

  – Мертвы, сэр. Мы налетели на отряд наёмников. Трое погибли в перестрелке. – Чип начал было называть имена погибших, но лейтенант, оборвал его:

  – Среди наёмников есть потери?

  – Так точно, сэр! Один мёртв. Предполагаю, есть раненые.

  – Один? Хреново вы ребята сражаетесь, – проворчал Бенни.

  Чип побагровел, но сдержался, холодно ответил:

  – Наёмников было больше, и у них снаряжение лучше.

  Солдаты сержанта Кирби недобро косились на Бенни. Понятно, с Первой группой им не тягаться, но никто не любит, когда его обвиняют в трусости. Лейтенант поднял руку, заговорил примиряющим тоном:

  – Предлагаю объединить усилия.

  Солдаты посовещались. Потом Чип сообщил, что они согласны. Наверное, это была для них честь присоединиться к прославленной Первой группе.

  – Будете пушечным мясом. Пойдёте первыми. Когда захотите, можете покинуть мою группу, это ваше право. Всё понятно?

  – Да, сэр! – откликнулся Чип.

  Лейтенант немного подумал, потом указал на Кирби:

  – Думаю, есть смысл пристрелить старика. Всё равно ему до Поля не дотянуть.

  Солдаты Пятой группы дико вылупились на Дугласа, но никто ничего не сказал. Все понимали – он прав. Наконец, Чип произнёс:

  – Я не смогу.

  – Да что это с вами, сопляки?! Шульц!

  Шприц приладил глушитель и, без лишних разговоров, пустил пулю в сержанта Кирби.

  – По крайней мере, бедолага не мучался, – проворчал лейтенант. – Почти то же самое, что и умереть во сне. Итак, наш отряд пополнился на четыре рыла. Надеюсь, все отдохнули? Тогда бегом марш!

  Шли на Юг пока не начало темнеть. Лейтенант, отправил Рамиресов искать место для ночёвки. Через час-другой солнце должно скрыться, а если продолжать идти в темноте, то можно наткнуться на врага. Наёмники вряд ли рискнут бродить по лесу ночью, а вот засаду устроить – это пожалуйста.

  Остановились возле небольшого ручейка, поправили запасы воды. Здесь же и разбили лагерь. Приказ 'вольно!' все ждали с нетерпением. Рон уже не на шутку проголодался и сразу же накинулся на сухпаёк. Даже такая отвратительная еда покажется вкусной, когда оголодал, как собака.

  Бенни нюхал табак, а Дуглас закурил дешёвую сигарету. Чип Тайгер достал из вещмешка губную гармошку и тихо заиграл унылую мелодию. Дуглас, недолго думая, отвесил Чипу подзатыльник.

  – Так я же тихонько! – возмутился тот.

  – Дело не в этом. Слуха у тебя нет, дубина, – бросил Дуглас, и ударил Чипа по затылку ещё разок.

  На этот раз тот всё понял. Гармошка скрылась в недрах рюкзака, а горе-музыкант, насупившись замолчал.

  – Ну и дисциплинка у них в группе! – шепнула Рону в ухо Сабрина. – Ничего, Дуглас живо приучит их к порядку.

  Чип выглядел, как ребёнок, у которого взрослый дядька отобрал любимую игрушку. Это развеселило всю группу. Громче и дольше всех ржал Бенни. Только Али, не обращая ни на кого внимания, подстригал аристократическую эспаньолку, а когда закончил, принялся за маникюр.

  Стемнело быстро. Солнце ушло за деревья. Какое-то время ярко-красные закатные лучи ещё сочились сквозь листву, потом небо почернело, на нём замерцали тусклые маленькие звёздочки.

  На первую вахту лейтенант поставил двоих людей из группы покойного Кирби, а также Али. Наверно, чтобы тот за ними присматривал. Вряд ли эти ребята, чего удумают, но осторожность не помешает. Особенно после того, как Шульц пристрелил их сержанта.

  Рон долго не мог уснуть, мышцы ныли, казалось, по телу разлился жидкий свинец. Он ворочался, стараясь найти положение поудобней, слышал, как от ночного холода стучит зубами араб. Рядом во всю глотку храпел Бенни. Сон всё не шёл. А когда всё-таки удалось уснуть, как всегда пришли кошмары из прошлого.

  ***

  Его вели по длинному коридору. На руках наручники, по бокам двое вооружённых до зубов конвоиров. Все встречные прижимались к стенам. С потолка светили тусклые лампочки, упрятанные в грязные плафоны.

  Коридор закончился дверью, а за ней – маленькая комнатка. В середине – стул. Электрический.

  У Рона сжалось сердце, колени сильно задрожали. В каком бы шоке он не прибывал, а жить захотелось. Очень.

  Щёлкнув замком, дверь за Роном закрылась. Он остался один. Было темно. Наручники не сняли. Сколько прошло времени, Рон не знал. Сел в угол, прислонившись к стене, попытался уснуть. Уснуть не получалось. Камень стены неприятно холодил спину. Так и сидел в полудрёме, наедине с электрическим стулом. Ему показалось, что прошло много-много часов. Может быть, его хотели запугать? В таком случае им это удалось.

  Наконец, дверь открылась, и сразу под потолком зажглось несколько лампочек, по глазам ударил свет. Кто-то вошёл.

  Когда глаза привыкли к освещенью, Рон рассмотрел вошедшего.

  Маленький такой плешивый очкарик, из тех, кого увидишь в правительстве, или на ТВ, или за шахматной доской. Правда, на плечах очкарик носил погоны. Но на настоящего вояку он был похож не больше, чем Рон на фотомодель. Такие бывают в тылу, но никогда на передовой, где пуля может размозжить плешивую голову. В общем, типичная штабная крыса.

  А вот глаза у него были неприятные, цепкие. Казалось, насквозь видит.

  Он достал пачку дорогих сигарет, предложил Рону. Рон не курил, но почему-то взял. Долго вертел в руках, потом неумело прикурил у очкарика, закашлялся.

  Тот криво улыбнулся, заговорил скрипучим голосом:

  – Меня зовут Бартоломью Бакстор. Я из администрации Шоу, – он помолчал немного, наблюдая какой эффект произвели его слова.

  Рон не отвечал, ждал продолжения. Тогда тот спросил:

  – Ты когда-нибудь видел Шоу?

  Большинство вопросов, которые задают, такие вот очкарики бывают глупыми. Что ещё ожидать от формальных вопросов. Как зовут? Когда родился? На ком женился? Будто не читал он, только что, твоё досье!

  Но этот вопрос был уж очень глупым. Шоу не видел разве что слепой. Его показывали по всем каналам. Его крутили даже в кинотеатрах. Называлось оно просто – Шоу.

  Это раньше у шоу были названия. 'Кулинарные штучки-дрючки', 'Поговорим об охоте', 'Шоу уродов' и так далее. Но постепенно Шоу вытеснило всю эту дрянь с экранов.

  Кто станет смотреть, как намазывать кетчупом хотдог, или на какого-нибудь паренька с двумя членами, когда на другом канале показывают, как убегает от наёмников здоровый мужик, как его нашпиговывают пулями? И всё на сто процентов по-настоящему! И всё справедливо. Не надо было мужику совершать серьёзное преступление.

  Нет, такое кино не надоест никогда!

  Сначала, конечно, слюнтяи из муниципалитета пытались запретить Шоу. Эти всегда говорят о чрезмерном насилии, о вреде для детской психики, много чего ещё говорят. Но только всё это ерунда! Люди смотрят Шоу и задумываются – стоит ли избивать до смерти жену или устраивать вооружённый налёт на банк. А если поймают?!

  Это раньше всё было гуманно, – пожизненное заключение, а за хорошее поведение срок могут даже скостить. Нынче строго – или электрический стул, или карьера кинозвезды. Вот только кинозвёздами там становятся почти всегда посмертно. Шансов выжить практически нет!

  А детей можно и вовсе пугать Шоу, растить из них законопослушных граждан. Будешь, сынок, себя плохо вести, попадёшь в телевизор!

  По словам экспертов, после выхода Шоу на экраны, уровень преступности даже немного упал. А что касается слюнтяев из муниципалитета, устроители Шоу быстро заткнули им рты. Кому долларом, кому кулаком.

  Рон, у которого не было телевизора, и тот несколько раз видел Шоу. Смотреть ему понравилось. Даже пару раз делал ставки, правда, ничего не выиграл.

  Вот уж не думал Хантер, что ему предложат в Шоу поучаствовать.

  А что очкарик предложит именно это, Рон уже не сомневался.

  Но зашёл Бартоломью Бакстор издалека.

  – Если верить статистике, убийства совершаются каждый день. Газеты пестрят подобной информацией. Пьяный любовник забил до смерти любовницу. Сумасшедший сынок застрелил мамочку. Парень застал свою девушку с другим и забил обоих насмерть ножкой от стола, – он пристально посмотрел Рону в глаза, продолжил:

  – И все эти парни попадают к нам.

  Очкарик раскрыл дипломат, достал оттуда какие-то бумаги. Разложил их прямо на электрическом стуле.

  – Я расскажу тебе немного о Шоу. По условиям контракта я должен тебя ознакомить с основными правилами и общими положениями. Остальные знания получишь на Первом этапе.

  Он говорил так, будто Рон уже согласился подписать контракт. Поглядел на Рона и как мысли прочитал:

  – Да все подписывают. Так уж устроена человеческая натура. Если есть хоть малейшая надежда на спасение, будешь цепляться за неё до конца. Мы и даём этот маленький шанс. Очень маленький. Всех, кто пройдёт Пятый этап отпускают, с них снимаются все обвинения. Каждый, кто прошёл – свободен.

  Бартоломью помолчал немного, почесал лысину.

  – Но на это, парень, сильно не надейся. Мне лично кажется – ты там нежилец. Из тех, кто не имел до Шоу специальной подготовки, мало кто доходит до конца. Большинство – закапывают после Второго этапа. Выживать – это искусство. В прошлом году из тысячи уцелели только четверо! Правда, один потом повесился. Ну это уже его проблемы. Значит, у тебя есть ноль целых, четыре десятых шанса на выживание. Немного. Но согласись это лучше чем ноль целых, ноль десятых! Вот поэтому, такие как ты, всегда заключают контракт. К тому же умереть на поле боя с оружием в руках, гораздо приятней, чем на электрическом стуле. Кстати, тебе повезло, твой номер – девятьсот девяносто девять! Это покруче, чем в лотерею выиграть.

  Рон ничего не понимал. Какая ещё к чёрту лотерея, какой номер?! Видимо, незаданные вслух, вопросы отразились на лице. Наблюдательный очкарик это заметил, объяснил:

  – После того, как мы найдём тысячу участников, набор закончится. Ты девятьсот девяносто девятый! Вот найдём ещё одного паренька и всё. Остальных, кто приговорён к смертной казни, будут казнить. Больше тысячи нам не надо.

  – Тысяча участников! Так много?

  – А что ты удивляешься? Мы собираем смертников со всех тюрем США. У каждого свой порядковый номер. У тебя – девятьсот девяносто девятый. По-моему неплохой номер. На номера люди и делают ставки. Делать ставки можно не только после каждого этапа, но и вообще до начала Шоу. Каждый желающий может поставить просто на понравившийся ему номер. В слепую. Когда он ещё не видел, кому этот номер принадлежит. В таком случае выигрыш увеличивается в десять раз! Например, есть один священник, который всегда ставит на участника под номером шестьсот шестьдесят шесть. А один известный миллиардер, не буду называть имени, всегда ставит миллион баксов на первый номер. Ещё ни разу не выиграл. Между прочим, на тотализаторе мы зарабатываем даже больше чем на эфире.

  Очкарик говорил с такой гордостью, как будто сам Шоу придумал, или являлся его главой. А вдруг так и есть? Вряд ли! За Шоу стоит целая корпорация. Закрытое акционерное общество, а также штаб сценаристов, художников, операторов, всяких там чернорабочих.

  – Есть такой термин консенсус, – хмыкнул Бартоломью. – Это когда все довольны. Мы делаем на Шоу кучу денег. Народ получает великолепное зрелище, а также возможность заработать на ставках. А преступники... ну, в общем, про ваши перспективы мы уже говорили. Там вы получите возможность, так сказать, искупить свои грешки кровью. И жизнью. А также маленькую надежду.

  Хоть Рон и смотрел Шоу, но всегда кусочками и ни разу – до конца. Может, кто-то и выживал. Может, его и действительно отпускали. Но Хантер не был в этом уверен, он всегда скептически относился к обещаниям властьимущих.

  – А где гарантия, что меня не поставят к стенке, если я пройду Пятый этап?

  – Вот она гарантия! – очкарик указал на крошечный глазок видеокамеры, установленной над дверью. – Всё, что сейчас здесь происходит, показывается в прямом эфире. Не веришь?

  Бартоломью взял со стола пульт, включил телевизор. Рон увидел своё лицо, увидел электрический стул, мрачную комнату, лысину очкарика.

  А тот продолжил:

  – Шоу проводится ежегодно вот уже двенадцать лет. Все, кто прошли Пятый этап, работают на нас. Куда им ещё идти? А у нас хорошая, стабильная зарплата. Кто-то тренирует салаг на Первом этапе, кто-то работает в штабе. Один даже стал известным комментатором. Зритель их знает. Каждый, кто прошёл Шоу, теперь знаменит. Их периодически показывают в эфире. А ты, я вижу, телевизор нечасто смотрел. Понимаю – окраины Детройта. Ну как, подпишешь контракт или мне искать следующего?

  – Как я подпишу? – буркнул Рон. – Наручники хоть снимите!

  Бартоломью поднял руку. Вошли двое конвоиров. Наблюдали, значит, всё время. А Рон ещё подумал, почему это очкарик не боится с ним наедине оставаться. Один охранник направил Рону в лицо пистолет, другой снял наручники, вежливо подал лист контракта и ручку.

  В контракте было с десяток параграфов, да и написано всё такими умными словами, что Рон сразу понял – ничего он там не поймёт. Не привык он видеть столько много букв.

  Хантер уже принял решение. Однако перед тем как поставить автограф, он всё же задал вопрос, ответ на который знал заранее:

  – А если не подпишу?

  Очкарик похлопал по электрическому стулу.

  – Оседлаешь молнию. Прямо сейчас – зрителю такое тоже нравится.

  ***

  Рон помнил каждый этап, такое не забывается.

  Зелёное поле, синее небо, вдалеке белеют сараи казарм.

  Всех, тогда ещё не солдат – преступников построили по росту.

  Разделили на десять групп. Двоих придурков, которые больше всех говорили, куда-то увели, и больше их никто не видел.

  Первый этап был учебным. Он так и назывался – Учения. Здесь рыли траншеи, строили боевые укрепления, учились стрелять, метать ножи и гранаты, разбирали автоматы и пулемёты, занимались рукопашным боем. В общем, постигали армейские премудрости. Здесь из разношерстной толпы делали солдат.

  Тренировал капитан Грегори. Здоровый, жирный – настоящий офицер. На его роже всегда сверкала белозубая улыбка, а на груди множество всяких орденов и медалей. Рон тогда подумал, что если посадить капитана на электрический стул – будет сверкать, как рождественская ёлка.

  Капитан смертникам не понравился сразу. Первые его слова были:

  – Я буду вам, как родная мать!

  А потом он добавил:

  – Сиська у меня одна, сосать будете по очереди.

  Впоследствии он часто сыпал грубыми бородатыми шутками. А морды бил за неповиновение ещё чаше.

  – Уже двенадцатый год я леплю из такого дерьма, как вы, настоящих солдат! – говорил капитан. – Вам будут противостоять наёмники. Это те, кто решил подзаработать бабла на вашей крови. Они называют вас 'мясом' или просто 'мразью'. И правильно делают, потому, что вы и есть мразь! Они получают по штуке баксов за каждого убитого смертника. А если наёмник ещё и жетон с трупа снимет, тогда три! Их очень много. Всегда найдутся те, кто хочет поиграть в солдатиков. Конечно, в основном в наёмники идёт всякое быдло. Парни у которых не хватает денег на новую тачку или холодильник, и они считают, что здесь срубят бабло по-лёгкому. Эти воюют ещё хуже вас, салаги! Ха! Поверьте, бывает и такое! Но хватает среди них и профессионалов. Например, бывшие военные. Солдафоны служившие в регулярных войсках обычно отмороженные на всю голову. Некоторые из них бывали в горячих точках. Они знают – с какой стороны браться за автомат. Все, кто любит убивать, да ещё и безнаказанно, идут в наёмники. Мало того, что их больше, так они ещё и экипированы гораздо лучше. В прошлом Шоу подохло сто пятьдесят девять наёмников. И девять сот девяносто шесть смертников – делайте выводы!

  Сказать, что Первый этап был лёгким, можно было только если сравнить его с последующими этапами. Истёртые в кровь руки, после рытья траншей, выбитые зубы и сломанные носы, после занятий рукопашным боем, а также после уроков субординации, которые охотно преподавал капитан Грегори.

  По истечении двух месяцев сдавали экзамен. По результатам снова перераспределили группы. Самых лучших – в Первую. Самых худших – в Десятую. Дуглас Рамиресы и Бенни сразу попали в Первую группу. Все они имели военную подготовку до того, как очутились на Шоу. Дуглас служил в армии, причём действительно лейтенантом. Бенни тоже был воякой, хоть и рядовым. Про Рамиресов Рон точно не знал, кажется, они работали телохранителями какого-то наркобарона.

  А вот Рону пришлось постигать военное искусство. Сначала его определили в Третью группу. Сюда же попал и Шульца, который раньше был врачом. И не в военном лазарете, а в обыкновенной гражданской клинике. Но на первом этапе он познакомился со снайперской винтовкой и с тех пор с ней не расставался. Оказалась – он снайпер от Бога.

  Позже после каждого этапа группы переформировывали. Тех кто сражался хорошо – повышали, кто плохо – понижали, а кто подыхал, того закапывали.

  Сбежать было невозможно. Это не тюрьма, откуда некоторые умудряются удрать. Как тут убежишь, если каждый твой шаг снимают на камеру и тут же показывают в прямом эфире.

  Говорят, как-то группа смертников решила взбунтоваться. Это было, когда Шоу только начали показывать, может быть даже на самом первом Шоу.

  Казалось, почему бы и нет, оружие в руках, терять смертникам всё равно практически нечего. Глупцы! С их допотопным оружием даже с наёмниками не очень-то повоюешь. Ни говоря уж о секьюрити Шоу. У тех имеется всё необходимое для подавления подобных восстаний. Взбунтовавшуюся группу попросту разбомбили ракетами. С вертолётов. После того случая о побеге или бунте никто и не думал.

  Второй этап – оборона занятой позиции.

  Все те вырытые траншеи и построенные укрепления теперь пришлось оборонять. У наёмников были танки и БТРы. Полегло больше половины смертников. Десятая группа погибла полностью.

  После Второго этапа присваивали звания. Немногим. Тогда Дуглас и получил лейтенанта. Тогда и стал командовать Первой группой. А Рона перевели во Вторую.

  Третий был на огромном кладбище. Да уж, фантазия у сценаристов Шоу – богатая. Телезрителю было на что посмотреть! Крупнокалиберные пули крошили камень надгробий, разносили вдребезги кресты. Разрывались гранаты и мины. Иногда могилы проваливались, и бойцы срывались в них. Кто-то пытался выкарабкаться из шести футовых ям, кто-то оставался заживо погребённым.

  После, выжившие Смертники хоронили тех, кому повезло меньше, прямо тут же.

  Во время Третьего этапа Рон отличился, он вытащил из-под пуль командира своей группы. За это Рона и перевели в Первую.

  На Четвёртом этапе штурмовали крепость. Огромная, вытесанная из чёрного камня громадина. Бойницы ощетинились пулемётными турелями. Рону тогда прострелили предплечье, и он месяц лежал в лазарете. Как раз чтобы отойти к Пятому этапу. Предплечье до конца пока не зажило, и иногда Рон чувствовал в нём тупую застарелую боль.

  С каждым этапом, групп становилось всё меньше и людей в них тоже меньше.

  К Пятому в живых осталось ровно сорок бойцов. Пять групп по восемь человек. Капитан Грегори тогда ещё пошутил:

  – Повезло вам, ребята, что вас ровно сорок. Было б сорок два, двоих бы расстреляли. Не честно ведь когда в группах разное количество бойцов.

  А может, и не пошутил?

  Третий и Четвёртый этапы были самыми страшными. Конечно, Рон тогда ещё не знал, что ждёт его в Пятом.

  ***

  Хантер даже не понял когда уснул, так плавно воспоминания перешли в сон, а снились всё те же воспоминания. Утром проснулся с мыслью, что весь этот кошмар приснился, и сразу понял, что это не так. Жить не хотелось. Но такие мысли Рон гнал из головы поганой метлой. Сходил к ручью и ополоснулся студёной водой. Немного полегчало.

  Ночь прошла без происшествий. Если не считать, что Али опять попытался залезть на Сабрину и опять получил в рыло.

  Наскоро позавтракали. Рон с омерзением проглотил концентраты. Сухая пища не лезла в рот, но подкрепиться необходимо, силы ещё понадобятся.

  Дуглас отправил вперёд патруль из людей Тайгера. Остальных повёл быстрым шагом. До Поля осталось меньше десяти километров.

  В сочной высокой траве блестели крупные капли росы. Утреннее солнышко светило пока ещё ласково. Это ближе к обеду оно начнёт печь, так, что захочется от обжигающих лучей запрятаться в холодный погреб или прыгнуть в ледяную речку. Только придётся терпеть. Даже бронежилет снять нельзя. Хотя впрочем, никто не запрещает, хочешь – снимай. Нашпигуют тебя пулями – твои проблемы.

  Физически Рон чувствовал себя неплохо. Рёбра уже почти не болели, мышцы ныли, но терпимо, не так как накануне. Только воспоминания не давали сосредоточиться.

  Украдкой Рон поглядывал на тех с кем шёл бок о бок. Сколько месяцев вместе, а до сих пор не смог привыкнуть к тому, что каждый, здесь преступник, убийца. Глядя на некоторых, и не подумаешь. Например, Али вовсе не похож на убийцу. Впрочем, он и твердит постоянно, что невиновен и попал сюда по ошибке. И так считает не он один, невиновных здесь пруд пруди. По их же словам.

  Зато Бенни вылитый преступник. Стукнул кого-нибудь по башке и чуть-чуть силу не рассчитал. Вот тебе и трупик на совести. Да и с лейтенантом Дугласом когда пообщаешься, понимаешь, что тот в порыве бешенства запросто может замочить.

  Но это ещё что! Говорят, Шприц вообще серийный убийца! Убил больше пятидесяти! Работал доктором в больнице и вместо лекарства вкалывал пациентам яд. Впрочем, говорят много чего, всему верить – уши от лапши не отмоешь. Причём количество отправленных Шприцом на тот свет постоянно увеличивается.

  Рон всегда хотел спросить у немца правда это или слухи, только смелости пока так и не набрался. Да и не принято здесь про прошлое спрашивать. Но то, что просто так сюда не попадают – это верно.

  Вскоре Дуглас приказал остановиться. Здесь деревья обрывались, образуя огромную поляну. Широкая полоса отлично просматривалась со всех сторон, за ней располагался овраг, заросший ельником и папоротником.

  Пели птицы, шуршал зелёной листвой ветерок. Где-то неподалёку журчал ручей. Всё это выглядело таким спокойным, мирным. Очень похоже на засаду.

  – Чип, посылай вперёд своих ребят, – шепнул Дуглас.

  Чип отдал приказ.

  Двое солдат, оставив вещмешки, поползли в сторону оврага. Вскоре их скрыли деревья и густой кустарник. В полной тишине прошло несколько минут. Рону уже порядком надоело бездействие, когда со стороны оврага послышались крики и дробный стук автоматов. И ещё лай.

  – Собаки! – прошептал Али.

  Чип взглянул на лейтенанта, но тот знаком приказал оставаться на месте.

  Из кустов вынырнул один из смертников, и побежал обратно через поляну. Он нёсся так, будто земля под ногами горела.

  До спасительных кустов солдат не добежал совсем чуть-чуть. Сзади показалось несколько наёмников, один держал на поводке добермана. Они сразу начали палить из автоматов. От свинца не убежать, как бы быстро ты ни бегал. Перерубленный очередью смертник осел в траву.

  Но и Дуглас не медлил с приказом стрелять. Бенни криво улыбнулся, в руках гиганта многоствольный пулемёт казался игрушкой. Длинная очередь заставила наёмников припасть к земле. Тех, кто чуть-чуть замешкался рассекло пополам. RN300 – оружие хоть и допотопное, но эффективное! Рон тоже нажал на курок, автомат в руках задёргало, на землю полетели стреляные гильзы. Наёмник, который держал собаку был мёртв, и доберман, в растерянности, метался по поляне. Пока и его не настигла пуля.

  Все, кто неосмотрительно высунулся из кустов, поплатились за это жизнью.

  Но за кустами были и другие. Они открыли шквальный огонь. Излюбленная тактика наёмников, у которых боеприпас казённый. Это смертникам приходится беречь каждый патрон.

  В промежутках между выстрелами слышался собачий лай, но самих шавок видно не было. Наёмники берегли их, не выпускали под пули.

  Свинец свистел над головой, разрезая воздух, взрывал землю, кусочки дёрна подпрыгивали вверх. Смертники не отстреливались, они медленно отступали назад. Ползком, стараясь, как можно больше вжаться в землю. Рон видел, как ранило врача из группы покойного сержанта Кирби. Сам Хантер старался не высовываться из-за пня, за которым укрылся.

  Видя, что им не отвечают, наёмники осмелели. Между деревьями замелькали тени. Потом несколько выползли на поляну. И сразу застрочил RN300, кто-то из Рамиресов кинул гранату. Бабахнуло так, что уши заложило. Отстреливаясь, наёмники отступили. Вот ублюдки! Всегда трясутся за свою жизнь, в открытый бой лезут редко. Только если видят, что преимущество на их стороне.

  Выстрелы смолкли, собачьего лая слышно не было. Враг затаился, чтобы напасть позже.

  Дуглас собрал группу вокруг себя.

  Врачу из Пятой группы не повезло. Он еле двигался, пуля пробила бронежилет и застряла в грудной клетке. Парень дышал тяжело, часто кашлял, потом изо рта пошла кровавая пена.

  Шприц осмотрел его, тихонько шепнул Дугласу, что тот нежилец.

  Врач и сам это понимал.

  – Я не пойду дальше, – сказал он, харкая кровью.

  Шприц навёл пистолет.

  – Нет, не надо... просто оставьте меня здесь...

  Лейтенант кивнул, Шприц опустил оружие.

  – Я хочу умереть сам... – прошептал врач.

  Что ж, это его право – выбирать смерть.

  Лейтенант сверился с компасом, его группа вынужденно отклонилась от маршрута на запад. Теперь придётся идти на юго-восток.

  Чтобы не наткнуться на наёмников Дуглас решил сначала пройти два километра на юг, а потом взять восточнее.

  Шли споро. Кто до ночи не перейдёт Поле, останется здесь навсегда, как врач Пятой группы. Таковы правила последнего этапа, чтобы стать свободным нужно пересечь финишную черту. И успеть это сделать необходимо до так называемого Звонка, который будет ровно в девять вечера.

  Иногда с востока доносились звуки выстрелов, собачий лай, пару раз громыхнула граната. Это Вторая, Третья или Четвёртая группа натыкалась на наёмников. Интересно доберётся ли кто-нибудь из них до цели или всех перестреляют? За смертников Рон не особо переживал – каждая группа сама за себя. Лишь бы наёмников побольше положили.

  Местность постепенно менялась. Деревья росли теперь реже, начали попадаться огромные серые валуны. За такими самый раз устроить засаду. Поэтому пошли медленно, очень осторожно, опасаясь каждого камня. Лейтенант то и дело посылал вперёд, на разведку юрких Рамиресов.

  Наверно это было мудрое решение – двигаться по западной части леса. По крайней мере, обошлось без приключений. До самого Поля.

  Солнце стояло в зените, когда деревья расступились, и глазам предстала цель похода.

  В чью безмозглую башку стукнуло назвать это – Полем?!

  Группа стояла на опушке. Лес оборвался внезапно – будто топором обрубило. Дальше лежала исполинская долина. Холмистая, покрытая камнями разных размеров, канавами, ямами и трещинами. Далеко, на той стороне, виднелись очертания сторожевых вышек. Там снайпера и пулемётчики, прожектора и бинокли.

  Лейтенант сразу приказал укрыться за камнями, благо их вокруг было предостаточно.

  Вся группа спряталась за одним огромным валуном. Здесь лейтенант раскрыл план дальнейших действий. Развёрнутая карта легла на каменистую землю. На ней – детальное изображение местности. Каждый крупный камень, каждая лощинка, а также вышки на противоположной стороне и доты в середине Поля.

  – Итак, салаги, всё самое интересное начнётся здесь и сейчас! То, что было в лесу так, цветочки, жалкая прелюдия. А вот на Поле кто-то обязательно сдохнет! Причём очень даже вероятно, что подохнем мы все! Обратите внимание на вышки. Там засели снайперы, готовые пустить пулю в башку, любого, кто высунется. Они будут очень стараться, потому что каждая пробитая башка принесёт им по штуке баксов! Здесь и здесь – доты, – грязный палец Дугласа коснулся карты. – Они расположены в самом центре Поля, так, что мимо них мышь не прошмыгнёт! Придётся штурмовать.

  – Это нереально! – проворчала Сабрина.

  – Вот это, девочка ты верно сказала. Но у нас нет выбора, обойти доты будет сложно, а оставлять врага в тылу просто нельзя. Так что придётся надрать им жопы! Но доты это ещё не всё. Есть и другие сюрпризы. Тут – минное поле. Кто доживёт, тому придётся поиграть в сапёров. Ну а дальше – финишная прямая! Метров двадцать, где и укрыться толком негде. Зато, кто дойдёт до красной черты...

   На карте и впрямь была начертана жирная красная черта. Лейтенант полез в рюкзак, вынул оттуда восемь белых флажков. Один бросил обратно, остальные раздал членам группы.

  – Кто занесёт флажок за черту – выжил! Мало того – полностью прощён.

  Вообще-то все это знали и без Дугласа, но тот, видать, напоминанием об амнистии, решил поднять боевой дух.

  – Чёрт! – выругался Чип. – Мой флажок остался у Кирби.

  – Дубина! – высказался Бенни.

  – Ничего страшного! – успокоил Чипа Дуглас. – Всё равно тебе до черты не дойти. Ха-ха!

  Чипу было не до смеха.

  – Да не переживай ты так. На Поле этих флажков будет, как грибов после дождя. Заберёшь у какого-нибудь покойника. Если меня пришьют, можешь взять мой! – лейтенант зловеще улыбнулся, – А теперь слушайте все, что я скажу! Да, нам придётся несладко. Наёмников больше, их оборудование и оружие гораздо современнее и эффективнее нашего! Но и мы сильнее во многом. Каждый из вас уже профессиональный солдат. Далеко не всякий вояка может похвастаться таким количеством боевых операций. Наёмникам такое умение и не снилось. А ещё мы везучие! Фортуна на нашей стороне. Если кто и достоин дойти до конца, так это Первая группа! И самое главное – наш стимул сильнее! Если наёмники сражаются только за бабки, то мы дерёмся за свою жизнь! Каждый из нас мечтает выжить. Каждый лелеет эту мечту. Каждый хочет выбраться отсюда, чтобы начать новую жизнь. Да, раньше мы совершили ошибку и попали сюда. Но мы сполна искупили те грехи. Собственной кровью и смертями друзей. А наёмники так и останутся сволочью, их уже ничто не исправит. Мы дойдём!