Текст книги "Диктатор (СИ)"

Автор книги: Борис Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 60 страниц)

  Глава 4. Первый раз в Больничное крыло

  Говорят, что ехать ночью в лес в багажнике – плохая примета. Не знаю, не пробовал. Но вот проснуться утром вместо своей уже ставшей немного привычной слизеринской кровати в больнице, примета тоже не слишком добрая. К счастью, прежде чем сходить с ума от того, что все это мне приснилось, а я, оказывается, просто глючил в дурке, успел увидеть мадам Помфри. Стало легче, но не намного.

  Все тело ломило так, как будто меня кто-то пожевал и выплюнул. На голые камни. Лежащие в глубокой пропасти. Захотев чуть оглядеться, я немного повернул голову и осознал, что ломота в теле – это просто ласковая щекотка по сравнению с раскаленным оловом палача, которым целиком залили мою черепушку.

  – У-у-ы-ы-ы, – не выдержав боли, я громко застонал.

  Мадам Помфри тут же оказалась рядом со мной.

  – Тише, тише, – мою голову чуть приподняли, и в губы уткнулся краешек склянки с вонючей жидкостью. – Пей! Станет полегче. Скоро уже...

  И действительно. Жидкость с не очень приятным ароматом на вкус оказалась просто божественной. Прохладный вкус клубники с резкой холодящей мятой как легким морозцем окутал мою голову, остужая и забирая боль. Сразу же захотелось раствориться в этой прохладе и спать, спать, спать... но все испортил вошедший в Больничное крыло Дамблдор.

  – Как он, Поппи?

  – Плохо. Магическое истощение. И да, последствия того самого... Я дала ему эликсир, снимающий последствия пыточного, у меня в запасе лежало еще с войны, и снотворное, так что сейчас он спит.

  – Ты настаиваешь?

  – Да. Это кто-то пытал мальчика круциатусом. Или чем-то очень похожим.

  – Очень нехорошо. Я расспросил слизеринцев, проверил у всех палочки, никто ничего такого не колдовал. Крэбб, по словам своих друзей, все время был на виду. Домовые эльфы говорят, что ночью мальчик проснулся и захотел поесть, но ничего дополнительного просить не стал, доев то, что заказал Малфой. Хм...

  – Думаешь, какое-то проклятье было в еде, предназначенной Малфою?

  – Или самому Крэббу, или Гойлу, или Забини. Или Нотту. Они ели все вместе. Что там осталось, забрал себе Северус. Его очень заинтересовала, как профессионала, возможность растворить чары в пище. Но пока он ничего не нашел. Он очень жалел, что ты так быстро сделала Крэббу полную очистку тела...

  Хотелось, конечно, послушать дальше их тихий разговор, мало ли они еще чего интересного наговорят, но в дело вмешался его величество случай. Я чихнул. Совершено ожидаемо, рядом со мной оказался Дамблдор.

  – Мальчик мой, как ты? Посмотри на меня...

  Угу. Знаю я тебя. Сразу же полезешь в голову. Черт!!! Так. Отставить панику и срочно сосредоточиться на недавних ощущениях. Мне больно. Больно. Очень больно. Я не знал в жизни ничего кроме боли. Я ел вчера яблоки и боль пришла. Вокруг меня океан боли...

  Как и ожидалось, касания к своим мыслям я не почувствовал. Профи, что тут скажешь. Но и моя защита, похоже, свою функцию выполнила. Не знаю, смог ли Дамблдор что-то прочитать во мне, но судя по тому, что глаза директора от удивления не стали, как у домового эльфа, а уголок губ слегка дернулся вниз рефлекторно от боли, касательную проверку я прошел. Иначе бы меня сразу же потащили потрошить, а потом тихо прикопали бы в подземельях.

  – Мальчик мой. Расскажи, что произошло...

  – Больно!

  – Я знаю, потерпи. Поппи скоро даст тебе еще лекарства. А пока вспомни, что случилось?

  Не знаю, полезет ли он мне в голову опять, но проконтролировать правдивость ответов наверняка сможет на автомате. Поэтому, говорю только правду, одну лишь только правду, кристально чистую правду.

  – Ну... Это... Я не знаю, – я действительно не знаю, что произошло. – Я встал с кровати у себя. Поесть, это... захотел. Появился эльф. Его еда слишком дорогая. Я поел со стола. Лег в кровать, – про свои размышления я, естественно, не скажу. Но не сказал – не соврал, не так ли? – Потом пришла боль. Много боли. Одна боль. Потом я очнулся уже здесь. Мадам Помфри дала мне вкусный эликсир... Я засыпал, – именно засыпал, а не заснул – это ведь чистая правда? – Чихнул. Проснулся. Вы. Что со мной, директор?

  – Хм... Мальчик мой. Похоже, в тебя попало одно из проклятий, – директор показно задумался. – Ты же знаешь, что в прошлой войне твой отец поддерживал Того-кого-не-называют? И пусть твой отец оправдан, но все же, пусть и под принуждением, он делал очень много нехороших вещей. – Блин! Директор! Ну мне же не шесть лет, в самом деле! Или я настолько хорошо сыграл идиота? – И за это те, кому он эти нехорошие делал, его прокляли. Часть проклятья попала и на тебя.

  – И что со мной будет?

  – О! Не волнуйся, ничего страшного. Поппи тебя подлечит, и ты вернешься к учебе еще до начала занятий.

  – А...

  – Нет, я думаю, ничего страшного из-за прошлого с тобой не случится. Здесь ты под защитой Хогвартса. – Ага, но я же здесь не навечно. Есть каникулы, есть окончание. Вот и думай... – Но ты должен понимать, что если твой отец, или кто-то из твоих товарищей сделают что-то плохое, то твое проклятие может активироваться опять... – вот гандон! И не стесняется такую чепуху молоть, Поппи поди аж перекосило, или она у него на коротком поводке? – Если ты что-то такое услышишь, то расскажи мне, чтобы я смог вовремя помочь тебе с твоим проклятьем, – а глаза-то такие добрые-добрые.

  Круто. Вот так вот на ровном месте – вербовка стукача. Просто на рефлексе. Уважаю. Мощно. А уж про помощь, это вообще перл. А то я не знаю, как дорого обходится твоя помощь? Снейп вон за "попытаюсь помочь Лили", уже второй десяток начал отрабатывать... Нахрен-нахрен. Участвовать в играх директора – себе дороже. Так что "руку помощи" мы мягко отведем, но и плевать туда не будем, ибо чревато.

  – Но, директор, разве это не плохо, ябедничать на своих друзей?

  – Что ты, что ты! Я ничего такого не имел в виду. Тем более, ты же слизеринец, а не гриффиндорец. Если информацию будет выгодно тебе обменять на что-то полезное для тебя, ты же не будешь сомневаться, не так ли?

  Вот так вот. И это Великий Светлый Волшебник? Или он этакий профессиональный тренер? Светлых учим свету, темных – тьме. А потом собираем "лут" после бойни первых со вторыми.

  – Я подумаю, директор.

  – Подумай, мальчик мой. Хорошо подумай, – а вот это уже угрозой попахивает, или у меня паранойя? Ребенок бы таких нюансов не различил.

  – Хорошо, директор.

  Дамблдор величественно отчалил. Мадам Помфри с непроницаемым выражением лица выдала мне очередной клубнично-мятный эликсир, и я наконец-то смог спокойно поспать.

  Чем хорошо лежать в больничном крыле, так это спокойствием. Никто тебя не донимает папами и квиддичем, посетителей, кроме единственного посещения декана, отсечет Помфри, поесть приносят домовые эльфы, а на скуку, о которой так много писали в каноне и фаноне, мне жаловаться было некогда. Я проводил ревизию воспоминаний.

  Что ж... Несмотря на некоторые неприятные побочные эффекты, тут и боль, и перед Дамблдором засветился, основная задача достигнута. Я полностью переработал все, что знаю из канона, на редкость немного, что, впрочем, вполне ожидаемо; я получил память о детских годах Крэбба, что позволит теперь мне опознать кучу знакомых только по канонным фамилиям людей; навыки чтения и письма также присутствуют в полном объеме. А вот на старые моторные навыки, я, похоже, слишком широко размахнулся.

  То ли они оказались жестко привязаны к моему старому телу, то ли вообще такое не передавалось за просто так, то ли, что более вероятно, объем заказанных у Матери-Магии изменений был зашкаливающим, но именно на этом этапе меня переклинило. Та боль, за гранью выносимой, которую мне пришлось испытать, и была этаким откатом-наказанием за борзоту.

  Ладно. И так все неплохо получилось. Теперь осталось тихо-спокойно вылечиться, а дальше, не высовываясь, учиться всему, что тут дают в качестве школьного образования. Глядишь, и мне удастся раствориться в толпе тех статистов, о которых канон красноречиво умолчал. Все же из порядка пятисот детей, с которыми учился Гарри Поттер, читатели канона знакомы максимум с десятой частью.

  Выписали меня в четверг вечером. У порога больничного крыла меня встречали мои носильщики, благородство и храбрость которых мне красочно расписал Снейп во время своего посещения, совмещенного с осмотром и взятием проб крови для анализа на зелье-проклятие.

  – Добрый вечер. Мистер Малфой, мистер Гойл, мистер Забини, мистер Нотт, – приветствие я сопроводил вежливым кивком. Малфой, уже раскрывший было рот для выволочки, был вынужден на автомате, на вбитых в детстве рефлексах благородного поведения, ответить своими пожеланиями здравствовать. Но надолго, конечно же, я удержать его этим не смог.

  – Крэбб! Ты мне теперь сильно должен!

  – Не здесь, Малфой. Пошли, – я схватил малость офигевшего от такого поворота блондина за руку и буквально потащил в сторону пустующих классов. Остальные, как привязанные, пошли за своим лидером. Наконец за нами захлопнулась дверь пустующего класса и Малфой смог вырвать свою руку из моей хватки.

  – Что ты себе позволяешь, Крэбб?! Ты забыл...

  – Малфой! Ты что, растерял последние мозги? – я схватил худощавого блондина за грудки и с силой притиснул к стене, да так, что его ноги немного оторвались от пола. Хорошо иметь преимущество в массе и неожиданности.

  – Э... Крэбб! Ты. Сошел.. с... ума... – захрипел мальчишка.

  – У тебя вредноскоп и детектор ядов есть? – давить, давить, давить этого малолетнего мажора, чтобы он не опомнился и не смел разевать на меня пасть.

  – Есть, но...

  – Ты им в большом зале пищу проверяешь?

  – Да...

  – А ту, что принесли тебе вечером домовики, проверял? – ну же, пацан, попадайся в ловушку.

  – Нет, но...

  Я еще раз встряхнул Малфоя.

  – Я принял на себя удар, предназначенный, скорее всего, тебе. Я сообщил тебе важнейшую информацию. Я потерял много сил и чуть не лишился магии. И теперь, после всего этого. Я... – с этими словами тряхнул Малфоя. – Еще... – еще один рывок. – Тебе... – еще один. – Должен?

  Я отпустил блондина, и тот съехал по стене вниз на пол.

  – Откуда ты знаешь, что это предназначалось мне, а не тебе? – просипел блондин.

  Вот паразит, еще и сопротивляется. Да только кишка у тебя еще мала, малыш. Уж тебя-то я дожму.

  – Малфой, кто я и кто ты? А самое главное, кто мой отец, и кто твой.

  – Да мой отец!... – вспыхнув, сел на своего любимого конька парень.

  – Вот именно, Малфой! Вот именно. И кому, как ты думаешь, будут мстить с большей вероятностью? – блондин насупился. – И самое главное, кто кому теперь должен?

  Черт. Я сказал что-то не то. Малфой сразу же успокоился. Встал, поправил мантию и чопорно произнес:

  – Благодарю вас, мистер Крэбб, за оказанную мне услугу. Я проинформирую главу рода Малфой, что долг рода Крэбб роду Малфой стал меньше.

  Ну, хоть так... Чертовы родители наделали долгов, а мне тут отдуваться! Вот только теперь нужно как-то подсластить неприятный разговор.

  – Хм... Хорошо, мистер Малфой, – так же чопорно поклонился я в ответ. И тут же сломал нарождающийся ледок. – Но как бы там ни было, все равно... Драко, ребята, от всей души спасибо вам.

  – Да ладно. Тебе спасибо.

  – Без проблем.

  – Ты, пореже так давай. Знаешь, как мы напугались?!

  Один только блондин остался стоять молча. Э нет! Мне такого ледка в отношениях, который очень быстро перерастает в холодную войну, не надо. Мне тут жить еще! Надо домириться.

  – Ну что, мир? – спросил я и протянул ему руку. Видя колебания мальчишки, я решил того немного придавить. – Или ты, как чертов Поттер, оттолкнешь протянутую руку? – конечно, ситуация была совсем не та: и я не Драко, и он, несмотря на официальное как бы равенство, повыше меня будет в табели о рангах. Его отец точно бы не купился на такой простенький развод, но для пацана хватило.

  – Мир, – буркнул Малфой, мазнул своей ладонью о мою и повернулся к остальным. – Пошли уже, а то нас Филч поймает.

  И мы дружно пошли за Малфоем. В принципе, разговор я провел неплохо. Драко через отца спишет часть долга моей семьи перед его. На факультетское лидерство будущего лорда Малфоя я не посягнул, все еще подчиняясь ему, так что причин для охлаждения отношений нет. Помимо этого, из всего своего окружения теперь меня Малфой положительно выделит. Есть такая тема в мужской дружбе. Чем раньше поссоришься, попробуешь друг друга на излом, а потом помиришься, тем легче и объемнее пойдут дальнейшие совместные дела. Так что Драко внимательно прислушается ко мне, если что, а остальные пацаны слегка мне остались должны. Это не оговаривалось вслух, но дурачков здесь нет.

  Что ж. Первая неделя пока проходит нормально. Осталось пережить пятницу, с ее первыми уроками трансфигурации и зельеварения.

  Глава 5. Первые занятия

  Сдвоенная с Гриффиндором трансфигурация и зелья. Малфой и Поттер. МакГонагалл и Снейп. Что может быть спокойнее и беспристрастнее? Несмотря на мои приключения, впрочем, я никогда не был слишком эгоцентричным, канон шел своим чередом. И дай-то бог, до определенных тайной комнатой с адским пламенем пределов.

  Первым уроком после завтрака в пятницу стояла трансфигурация. Ожидаемо, все слизеринцы, сопровождаемые поводырем-старшекурсником, пришли к классу вовремя, даже чуть раньше, т.к. гиду самому нужно было успеть на урок. Ожидаемо, что брошенные на произвол судьбы первокурсники Гриффиндора, задержавшись на завтраке, подтягивались по двое-трое, кто как сумел. Последним прибежал перепуганный и зачморенный всеми, включая собственный факультет, Лонгботтом.

  Урок начался с короткой лекции о невероятной пользе трансфигурации и последующего превращения МакГонагалл из женщины в кошку. Скажу одно только: это было офигенно. Видеть, как мгновенно высокая, по-английски чопорная старушенция превращается в мягкую пушистую няку... Если до этого я относился к магии, честно должен признать, весьма по-маггловски, то теперь я реально проникся. Это же блин ё-мое. Столько законов физики, поправлюсь сразу, известных нам законов физики пошло по пиз... хм, полем и лесом, что просто слов нет. Даже считать и вспоминать их не буду. Что еще лучшего могла придумать учительница, чтобы мобилизовать учеников на учебу, я даже не берусь представить.

  Краем глаза я огляделся по сторонам. Слава Мерлину, как тут говорят, никто моего ошарашенного вида не заметил. Сами такие сидели. Даже Малфой, а уж более магическую семью и представить сложно, был впечатлен. Хотя из канона я помню, что официально анимагов очень немного. Так что да, мог и не видеть превращения.

  Пока МакГонагалл заслуженно наслаждалась нашим молчаливым изумлением, гордо сидя на своем столе, дверь в класс хлопнула, и к нам бегом присоединились опаздуны: Уизли и Поттер. Кто бы сомневался, все по канону.

  Последовала классическая сценка, где Лучший Друг Мальчика-Который-Выжил выставил себя полным придурком. Я хорошо помнил канон, поэтому с интересом следил, нет, не за Поттером, а за Уизли. Были у меня кое-какие сомнения, и вот сейчас они рассеялись.

  То, что сцена была постановочной, я подумывал и раньше, читая канон и фанон. Вот и сейчас я внимательно следил не за словами и не за выражением лица, тут Уизли и играть не следовало, просто выглядеть как обычно идиотом. Но глаза! Глаза его выдали! Опаздывая в класс в отсутствие преподавателя на что первым делом обращаешь внимание? На пустые места, куда присесть. Рон же взглядом безошибочно нашел на столе преподавателя кошку. Дальше – контрольный взгляд назад, что Поттер идет следом. Реплика, немного оскорбительная, но с такой вопросительной формулировкой в конце, что очкастый был вынужден либо поставить на место своего единственного друга, либо согласиться, таким образом подставляясь под ответку препода. И она тут же прозвучала, сразу же отрезая от Мальчика-Который-Ссорится-Со-Своим-Деканом потенциальных приятелей. Короче, четкая и техничная подстава. Нужно к Шестому присмотреться повнимательнее. Он, конечно, ест с рук у директора, как его братья и родители, но и сам по себе он может быть не промах. На неожиданные подлости.

  А что Поттер? Мальчик как мальчик. Ничего интересного. Зашуганный, растрепанный, со старомодными очками на носу. Худой, но не до болезненности. Ощутив на себе чужой взгляд, я повернул голову и уперся взором в Малфоя. Чуть пожав плечами, я показательно равнодушно отвел взгляд. Так. Мне НЕ ИНТЕРЕСЕН Поттер. Совсем. Не хватало еще и тут вляпаться в приключения.

  Урок прошел спокойно. Все пыхтели над спичками. В результате только у Грейнджер спичка немного заострилась и чуть-чуть засеребрилась у двух других гриффиндорцев, за что гордая очередной научной победой заучка получила для факультета десять баллов, а остальные успевающие – по пять. Незаметные движения Дафны Гринграсс и Теодора Нотта, которые спрятали в карман трансфигурированные иголки и выложили перед собой спички, МакГонагалл, занятая восхвалением магглорожденной ведьмы-гриффиндорки, пропустила. Грейнджер цвела и пахла, гордо оглядываясь по сторонам. Малфой пыхтел и кис над своим заданием. Вот так вот и рождаются комплексы, из-за которых потом вся жизнь может пойти под откос.

  Мои старания спичка гордо проигнорировала. Даже не обидно, ибо что взять с маггла-попаданца?

  Идя на обед, я в очередной раз задумывался над системой награждения в Хогвартсе. Зачем вообще нужны эти баллы? Нет, идея вполне себе понятна – с помощью соревновательной составляющей заставить детей учиться лучше. Но так ли это получается в реальности?

  Сейчас никакой учебной или характерной нагрузки баллы не несут, т.к. в аттестаты всё равно идут только отметки с экзаменов СОВ и ЖАБА. Комиссиям министерства, принимающим экзамены и выдающим официальные бумаги по их результатам, сколько там баллов кто заработал для факультета, получил Кубков школы по квиддичу и прочей ереси, совершенно до Морганы. Они очно, письменно оценивают реальные знания. И где здесь влияние баллов?

  А ведь при правильно построенной системе стимулирования, решается сразу комплекс задач: студенты мотивируются на лучшую учебу, мотивируются на лучшую работу преподаватели, студенты мотивируются на помощь отстающим, студенты мотивируются на соблюдение дисциплины, студенты готовятся к жизни после школы.

  Что же получается по жизни в Хогвартсе? Студенты мотивируются на лучшую учебу? Нет, потому что лично они ничего от полученных баллов не получают, не говоря уже о том, что баллы дают не только за учебу, но и за всякую ерунду вроде квиддича. Мотивируются ли на лучшую работу профессора? Да им вообще на все пофиг! Если бы все дети разом исчезли, то тот же Снейп лишь пожал бы плечами и отправился к своим любимым реторткам гнать брагу, то есть опять что-то изобретать в зельеварении. Мотивируются на помощь отстающим? Вообще не смешно. За все время канона этим в массовом порядке озаботилась одна лишь магглорожденная Гермиона Грейнджер. Про соблюдение дисциплины и речи не идет, если каждый раз в начале года всем говорят не колдовать в коридорах, а все колдуют направо и налево. И опять же за все провинности наказывают не виновных, а попавшихся, что отлично показано на примере Малфоя, которому заодно на всю жизнь отбили желание поработать стукачком. И это в магическом замке, который отлично контролируется сразу несколькими способами. Чего стоит ввести одно простое правило, что после отбоя в гостиную никто не впускается: "Опоздал – ночуй в коридоре! На мягких камушках".

  Самый грубый и убийственный просчет в отсутствии подготовки к жизни после Хогвартса. Только на пятом курсе появляются первые бумажки министерства, мягко намекающие на то, что жизнь есть и после школы, и к ней надо готовиться уже сейчас. А до этого дети ведут себя так, особенно это касается пары ало-золотых и серебристо-зеленых факультетов, как будто после школы их тут же забреют на Гриффиндоро-Слизеринский фронт. Подставы, злоба, ненависть – а ведь шлейф этот будет тянуться за выпускниками всю жизнь, влияя и на последующие поколения. Мда...

  Как бы я организовал нормальную систему стимулирования? О! Тут ничего сложного нет. Зачет – только личный. Заработала Грейнджер двадцать баллов, они ей и пошли, а не в общую копилку факультета, откуда через пять минут их вынул Снейп, наказав за косяки Близнецов. Так же и с отрицательными баллами. В конце года внутри факультета составляется перечень лучших и худших учеников, которые выносятся на Лист Позора и Лист Чести, приколотые в Большом Зале. Если уж так надо, то по факультетам баллы складываются и их общий зачет идет в качестве итогового значения межфакультетского первенства. Баллы за каждый курс приплюсовываются к итоговому аттестату.

  Никакой квиддич до баллов не допускается, а то с помощью него можно, по договорному матчу, как в одном из фиков, так накрутить себе счетчик, что учеба станет полностью бессмысленна. Нужно принять дисциплинарный устав, в котором четко прописаны все "расценки" вроде: "сдал работу на тролль – минус пять баллов, сдал на превосходно – плюс десять" или "оказался без разрешения ночью за пределами гостиной – две стандартных отработки и минус тридцать баллов".

  Деканы те еще птицы. Во-первых, по-хорошему, они преподавать не должны, занимаясь только административной и воспитательной работой. Во-вторых, при существовании первенства факультетов деканы, как лица заинтересованные, вообще не имеют права ни награждать, ни снимать баллы. Кстати, должны быть не только наказания, которые в качестве отработок дети и так понесут, но и поощрения. А то из всех поощрений за баллы – только оформление в цвета родного факультета Большого Зала и больше ничего. Поэтому, в-третьих, декан победившего факультета всегда получает солидную денежную премию за усилия, а декан проигравшего – такой же штраф. Лучшие ученики получают памятные знаки на мантию и призы, быть может, даже некрупные денежные, отстающие и хулиганы обязаны весь следующий год носить на мантии какую-нибудь мерзкую позорную отметку. А чтобы не было сговора между деканами и преподами, можно в конце года проводить их опрос. С веритасерумом. Или просто включить эти требования в магический контракт преподавателя.

  А то получатся, что при существующей системе стимулирования вполне можно понять Близнецов, забивших большой и толстый болт на баллы, зато гребущих славу и уважение всего Гриффиндора. При предлагаемой мной схеме их бы дружно всем факультетом прикопали, а МакГонагалл еще бы и плиту сверху на могилку странсфигурировала. Старичку Невиллу официально назначили бы, ко всеобщей радости и спокойствию (и за дополнительные ей баллы) куратора-Гермиону, которая вытирала бы ему сопли, учила махать палкой и записывать важные дела в ежедневник. Может быть, и привыкли бы друг к другу, а там, глядишь, и семья крепкая образовалась по принципу: мазохист – лучший друг садисту. Слизеринцы, в силу факультетской склонности к интригам, тормозили бы остальных, оттачивая умение сложной интриги, вороны – усиленно порознь учились, хаффы – дружной семьей с помощью своего трудолюбия вылезали бы на середину. А гриффиндорцам все равно положен после школы аврорат, там смертность высокая, пушечное мясо всегда в цене.

  Эх, мечты-мечты... Хотя я скорее всего не совсем прав. Изначально, наверняка система была рабочей, просто последующие поколения директоров каждый на свой лад отрезали из схемы "лишние" на их взгляд нити, превращая нормальную систему в то, что я сейчас вижу.

  За этими раздумьями я пропустил дорогу на обед и очнулся только от слишком громкого возгласа Малфоя.

  – ... Нет, ну вы видели, как МакГонагалл отругала Поттера и Уизли? Это же надо быть таким идиотом! Наш декан бы за такое сгноил на отработках!

  Вот что ему спокойно не сидится? Ему что, Уизли, как дрянной кот, в тапки нассал? А оно мне надо? Ладно. Займемся просветительством.

  – Мистер Малфой. У вас нет братьев или сестер, так что ваше непонимание вполне простительно. Но я могу разъяснить...

  – Ах, мистер Крэбб, не были бы вы так любезны, – этот белобрысый дурачок еще ерничает, – развеять светом своего знания тьму моей глупости? – за столом от нашей компании и девочек-однокурсниц послышались смешки. Чуть потише стали разговаривать и остальные слизеринцы. Хорошая школа – информацию упускать нельзя.

  – Охотно, мистер Малфой, – я тебе пошучу, мальчик. Скоро твоя улыбка сползет с лица. – Итак. Чем же так любопытен Рон Уизли в приложении к теме разговора? А тем, что у него, внезапно, есть пять старших братьев. Причем двое из них – старосты. Конечно, Гриффиндор есть Гриффиндор, – слизеринцы с глумливой улыбочкой согласно закивали головами. – Но даже там полного идиота не назначат префектом. Еще раз повторюсь, пять(!) братьев, мистер Малфой. И все либо учились, либо в данный момент учатся на Гриффиндоре, где деканом является та самая МакГонагалл. И еще родители... У нас, конечно, тоже не Рейвенкло, но кто из вас каким числом может оценить шансы на то, что за всю свою жизнь Рончик ни разу не слышал про то, что декан у них анимаг-кошка?

  Разговоры за столом стали еще тише. Похоже, в такое не поверил бы даже самый доверчивый из хаффлпаффцев.

  – Уизли предатели крови, но по рождению – они чистокровный род. И их шестой по счету отпрыск не знает, как проходит распределение?

  – Э?

  – "Поединок с троллем" у дверей в Большой Зал.

  – Ах да. Я уже это и забыл. А зачем?... – задумался Малфой.

  – Зачем, я могу только догадываться, а ради чего...

  – И ради чего же?

  – А как ты думаешь? С кем прибежал, точнее, кого так удачно придержал шестерка-Уизли? – за столом заулыбались. Похоже, личное, а не семейное, прозвище к Рону приклеилось моментально.

  – Но...

  – И чьими сторонниками являются эти предатели крови?

  – Дамблдор! Вечно он лезет не в свое дело. Он явно сошел с ума! – понесло Малфоя. – Я напишу своему отцу, и он, как председатель попечительного совета, легко снимет хоть декана, хоть впавшего в возрастной маразм директора!

  Я тяжело вздохнул и с трудом удержался от того, чтобы не сделать фейспалм. Меня всегда очень сильно удивляло совершенно глупое и бездумное отношение одних, даже вполне взрослых людей, к другим, основанное только на одном-двух фактах. За примерами далеко ходить не надо – достаточно посмотреть на последних президентов США и на их официальных лиц. Уж сколько над ними подшучивали, как только не называли! Но при этом шутнички совершенно выпускают из виду такие факты, как военная мощь, экономическое состояние, наука... Управляющие отводят всем глаза, а все и рады обманываться, смеясь над ужимками очередной говорящей головы в клетке Белого Дома. И это взрослые на вид люди. Что уж тогда говорить про детей!

  Честно говоря, я думал что тут, в мире магии, будет все немного по-другому. Но я ошибся. Все оказалось даже хуже. Глядя на то, как верят окружающие директорским мантиям вырвиглазных расцветок и несомой им чепухе, мне хотелось побиться головой об стол, чтобы стать таким же идиотом, как и все. И это в мире магии, где внешняя неадекватность может быть основана не только на личной эксцентричности, но и на принятых магических обетах! Почему никто из детей никогда не задумывался о том, что за непрерывную тысячелетнюю историю магической Англии уж что-что, а методики контроля адекватности и процедуры отстранения не прошедших контроль отработаны до последней буковки, и проверялись не раз и не два? И что никто из аристократии не доверит психу своих детей, тем паче единственных наследников? И даже если в Англии все дружно закроют глаза на дурачка, то нужно вспомнить о Международной конфедерации магов, где директор занимает некислый такой пост президента. То есть на планете помимо пупа земли – Англии существует еще Европа, Америка и Азия, которые не откажутся макнуть надменных островитян лицом в говно, исходя при этом только из соображений политической целесообразности, не считая лютой личной заинтересованности. Которая есть, к примеру, у Германии, Франции, Японии, России, США, Индии и т.д. Перечислять эти страны можно бесконечно.

  Нет, конечно же, те, кто в Игре, правильно осознают ситуацию. Вспоминая канон, тот же Малфой – глава дворянской коалиции и Фадж, теоретически, верховный правитель магической Англии, очень долго пытались немного подвинуть Дамблдора, а не решить все дело нахрапом и чистой силой. Значит, не было ее, силы. И все равно, несмотря на долгую подготовку по смещению, Дамблдор ушел сам и тогда, когда захотел сам, и так, как захотел сам. Так что если судить отстраненно, то в непререкаемой вере в могущество Дамблдора у членов Ордена Феникса есть вполне законные причины. Добрый дедушка, короче говоря, крепко держал за тестикулы, минимум, Англию, а максимум, и ближайшие к ней государства. Скорее всего, те, которых не держал, с истинно английской скромностью в каноне даже не упоминаются, как несуществующие.

  А младший Малфой сейчас разоряется на тему крутого папаши и тупого директора. Директора, который таких мелких змеенышей ежедневно ест без масла не по одному десятку на завтрак, чтобы потом заняться действительно серьезными делами. Пацана было по-человечески жаль. Я понимаю, правильное отеческое воспитание, закладки типа "все пидорасы, один Малфой – Д'Артаньян" очень сильно помогают в последующем карьерном росте, если вовремя внести необходимые ограничительные штрихи. Но, блин, он же успеет наломать столько дров! Ко всему прочему, несмотря на тот вечерний разговор, это был "пацан с моего двора". Полезет куда – и нас всех за собой потянет. Да и ночью: проснулся, волок меня вместе с другими в Больничное крыло. Не... Блондинчику нужно срочно провести сеанс лечения.

  И я провел. Да так удачно, что почти полностью прекратил разговоры слизеринцев за столом, а впечатленный Малфой этим же вечером написал отцу. Что и как именно, я понятно, не знаю, но на следующий день в нашу общую спальню Малфою совы принесли посылку и громковещатель от отца, а мне за завтраком пришло первое письмо. "Я доволен тобой, сын", и подпись "Крэбб". Похоже, не светиться у меня получается очень плохо. Это логично и обоснованно, но все равно это очень плохо. Слишком много вокруг желающих забить торчащий гвоздь.

  После обеда у нас был первый урок зельеварения. Что ж, канон есть канон. Речь нашего декана о важности и мощности зелий, опускание Поттера, взорванный Лонгботтомом котел и неудачное зелье у нас с Гойлом.

  Если абстрагироваться от канона, то Снейпа, хоть он и ведет себя как полный гандон, понять в чем-то можно. Виноват в происходящем даже не он, а дурацкая кадровая политика Дамблдора. Ну, кто поставит профессора физики, лауреата многих премий и званий, преподавать пятиклашкам начальные знания физики? Он им про дифференциальное исчисление, высшую алгебру и теорию струн, а они в ответ не могут правильно составить и рассчитать простейшее линейное уравнение движения. В итоге бесятся и тот и другие. Так и Снейп. Куда ему преподавать детям? Максимум – высшие зелья шестому-седьмому курсу, и то под вопросом, а вообще, его место в лаборатории. Типичный же "маньяк ученый".