Текст книги "Предшественники Дарвина в России (Из истории русского естествознания)"

Автор книги: Борис Райков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

X. И. Пандер

Основные этапы жизни Пандера. Занятия сравнительной анатомией. Избрание в Петербургскую Академию наук. Изучение палеозоя в окрестностях Петербурга. Монографии о палеозойских рыбах. Пандер как эволюционист. Его выступления против учения о неизменности вида. Влияние окружающей среды как причина изменчивости животных. Участие Пандера в экспедиции в Бухару. Черты Пандера как человека и ученого.

Русский академик X. И. Пандер оставил большой след в истории палеонтологии в России. Кроме того, он занимался эмбриологией и сравнительной анатомией. Будучи, как и К. М. Бэр, уроженцем Прибалтики, он был связан с великим эмбриологом узами личной дружбы и во многих отношениях разделял его научные взгляды. Как и Бэр, Пандер является сторонником эволюционного взгляда на природу, в частности на происхождение и развитие животного мира. Эти взгляды Пандера до последнего времени не были изучены. Теперь же этот пробел в истории науки в России удалось заполнить.

Христиан Иванович Пандер родился 12 июля 1794 г. в Риге, учился в Рижской гимназии, а затем в Дерптском (Юрьевском, Тартуском) университете. Свое образование он решил продолжить за границей, где написал в 1817 г. свою первую научную работу – о развитии цыпленка. Этим трудом, идею которого подал ему Бэр, он вписал важную страницу в историю эмбриологии как науки и в свою очередь оказал влияние на эмбриологические исследования самого Бэра.

Следующим этапом научной деятельности Пандера было сравнительное изучение скелетов главнейших отрядов млекопитающих, для чего он обследовал многие коллекции зоологических музеев, в сопровождении искусного художника Д’Альтона, который, по его указаниям, зарисовывал наиболее интересные скелеты. Работа эта продолжалась целых десять лет, и в результате ее появилось 14 выпусков «Сравнительной остеологии» Пандера и Д’Альтона (1821–1831). Это великолепное издание представляет собою большой альбом, где даны изображения скелетов млекопитающих и птиц, сгруппированные по отрядам, с объяснительным текстом, написанным Пан– дером.

Сравнивая между собою кости различных животных, как ныне живущих, так и ископаемых, Пандер пришел к выводу, что строение костяков животных находится в самой тесной зависимости от особенностей той среды, в которой обитают данные животные. Следовательно, всякие перемены во внешней среде должны отражаться на строении костяка, а также на всех остальных органах животного, так как их работа взаимно связана. Сравнение скелетов ископаемых животных с ныне живущими утвердило Пандера в убеждении, что современные формы могли произойти, от вымерших древних форм путем постепенного изменения в связи с изменением внешних условий существования.

Таким путем Пандер убедился в том, что виды изменчивы, и пришел к мысли об общем происхождении таких животных, которые в настоящее время далеко отошли друг от друга. В процессе занятий анатомией скелетов Пандер сделался убежденным эволюционистом и решительно выступил с этой идеей в печати.

Роскошный альбом Пандера и Д’Альтона и по внешнему виду, и по содержанию обратил на себя внимание зоологов всего света. Престарелый Гёте, который был не только великим поэтом, но и выдающимся натуралистом, дал об этом сочинении блестящий отзыв и несколько раз возвращался к нему.

В 1821 г. Пандер был избран в число адъюнктов Петербургской Академии наук, а в 1826 г. получил звание ординарного академика. Поселившись в Петербурге, он очень заинтересовался совершенно не изученными в то время ископаемыми животными, находимыми в отложениях окрестностей Петербурга. С присущим ему научным жаром Пандер стал изучать эту фауну – сперва в ближайших окрестностях города, а затем и в более отдаленных районах побережья Балтийского моря, включив в сферу своих изысканий весь Прибалтийский край.

Христиан Иванович Пандер.

Первым результатом этой многолетней напряженной работы явился объемистый труд Пандера под названием «Материалы к геологии Российского государства» (1830), который до сих пор не потерял своего научного значения. В книге дана палеонтология окрестностей Петербурга с приложением трех десятков раскрашенных таблиц, на которых имеется около 940 рисунков ископаемых организмов.

Занявшись палеонтологией, Пандер отдался ей всецело. Для него не существовало ничего, кроме любимой науки. Целыми днями он изучал окаменелости – и простым глазом, и с помощью лупы, и даже нажил себе тяжелую болезнь глаз, утомленных этой непрерывной работой. Одно время его болезнь так обострилась, что он едва не лишился зрения, и врачи запретили ему всякие кабинетные занятия на целых два года. Рассказывают, что Пандер и в свободное от службы время не расставался со своими объектами и носил их с собою, для чего велел сделать себе на платье много лишних карманов, по которым и раскладывал окаменелости. При всяком удобном случае он вынимал образцы и изучал их.

В палеонтологии Пандер специализировался на изучении ископаемых рыб силурийской и девонской систем и выпустил одну за другой (1856–1860) три великолепных монографии, посвященные этим организмам. Таким образом он воскресил для науки целый мир неизвестных дотоле существ.

Своими трудами Пандер создал себе славу в высшей степени добросовестного, талантливого и неутомимого ученого-палеонтолога, одного из корифеев этой новой тогда науки. Он по праву считается основателем палеонтологии в России, и его работы и до сих пор не потеряли своего значения.

Обратимся теперь к рассмотрению высказываний Пандера, которые характеризуют его как раннего эволюциониста. Наиболее отчетливо он высказывался по этому вопросу в своих анатомических работах, посвященных изучению скелетов млекопитающих. Эти высказывания Пандера рассеяны по отдельным главам его «Сравнительной остеологии», о которой мы говорили выше. Так, в главе о грызунах он развивает мысль о том, что весь органический мир представляет собою единое целое, которое подвержено процессу «прогрессивно идущего преобразования». Животные связаны между собою внутренним родством, и весь животный мир подвергается «непрерывному метаморфозу».

Пандер подчеркивает ошибочность распространенного в его время взгляда, что все формы представляют «нечто законченное и однажды созданное во все времена». В другом месте автор высказывается по этому поводу подробнее: «То воззрение, – пишет он, – по которому животные и разнообразие их форм рассматривается как замкнутое независимое целое, не изменяемое посредством влияний извне, не только не может объяснить нам разнообразие животного мира, но и не находит никакого смысла в сравнении животных между собою».

Это возражение Пандера, направленное против сторонников теории постоянства видов, заканчивается совершенно определенным осуждением религиозного взгляда на мир как на результат творчества высшей сверхъестественной силы: «Нет никакой необходимости, – пишет Пандер, – принимать для объяснения органической деятельности нематериальное существо, которое проявляет себя в творческом стремлении и мыслится как противоположность материи…»

Таким образом, по Пандеру, мир произошел естественным путем без всякого участия «бога-творца». Мир этот не стоит на одном месте, он постоянно изменяется, движется, развивается. То же мы наблюдаем и в животном царстве: «Организация животных претерпевала изменения через посредство ряда связанных между собою переходных звеньев благодаря длительному постепенному воздействию изменяющихся внешних условий и благодаря постепенным изменениям в направлении склонностей животных».

Здесь Пандер указывает и на причину изменяемости животных – влияние окружающей их среды. Эту мысль автор проводит через все свое сочинение. Организация животных, согласно взгляду Пандера, вполне определяется их соотношением с внешним миром. Основным фактором является влияние пищи: «Разнообразие растительных форм, – пишет Пандер, – связано с разнообразием химических соединений и обусловлено внешними влияниями; и эти влияния по общим законам передаются через посредство растений и тем животным организмам, которым растения служат пищей». Кроме пищи, которая действует на организм химически, они изменяются от физических условий климата. «Организм, – пишет Пандер, – оказывается под двусторонним воздействием: внутри – со стороны изменяющихся в своем постоянном составе пищевых веществ, снаружи – со стороны климатических влияний».

Эти же мысли Пандер повторяет и в других главах своего большого труда. Например, в главе, посвященной скелетам хищных животных, есть ряд мест, где речь идет о способности видов животных к трансформации. «Отдельные виды и целые порядки, – пишет, например, Пандер, – могут совершенно вымереть, это мы уже установили. Но появиться вновь животные не могут иначе, как путем постепенного превращения». Как на причину трансформации Пандер и здесь указывает на влияние условий существования: «Не все животные, – пишет Пандер, – претерпевают в процессе изменения их внешнего вида одинаковую участь; только изменение внешних условий вызывает в качестве необходимого следствия соответственные изменения в строении животного».

Таким образом, в лице Пандера мы имеем вполне определенного сторонника эволюционной идеи. Он пришел к этой идее на основании собственных исследований в области эмбриологии и сравнительной анатомии. Занятия палеонтологией еще более укрепили его в этом.

Бэр рассказывает, что однажды Пандер показал ему доску, на которой в известном порядке были укреплены раковины ископаемых плеченогих, подобранные таким образом, что соседние объекты очень мало отличались друг от друга, но крайние концы ряда были совсем несходны. Такие ряды форм, связанные незаметными переходами, являются одним из наглядных примеров, которые палеонтология может представить в доказательство существования эволюции.

Дарвин был знаком с некоторыми работами Пандера (с первым выпуском «Сравнительной остеологии») и упомянул Пандера в числе своих предшественников в историческом введении к книге «Происхождение видов».

Личная жизнь Пандера не богата событиями. Он всю жизнь прожил в России-, за исключением четырех лет, которые связаны с его пребыванием за границей в пору студенчества. Жил он частью в Петербурге, частью в Прибалтике, под Ригой. В 1820–1821 гг. он принял участие в экспедиции, отправленной русским правительством в Бухару. Путешествие было опасным, караван путников подвергался нападениям степных разбойников, и Пандеру не раз грозила опасность быть убитым. Из Бухарской экспедиции Пандер привез ценные коллекции животных и растений.

По возвращении из экспедиции наш ученый жил в Петербурге, работая в Академии наук. Однако в 1826 г. он ушел из Академии, так как не мог примириться с бюрократическими порядками, которые господствовали в этом ученом учреждении в эпоху президентства известного реакционера графа С. С. Уварова.

Во вторую половину своей жизни (1842–1865) Пандер служил в Горном департаменте и занимался там обработкой палеонтологических сборов, поступавших туда со всей России.

Как человек Пандер отличался мягкостью и исключительной скромностью при отсутствии всякого научного честолюбия. Занимаясь наукой с необыкновенным рвением, он не преследовал никаких материальных интересов, наоборот, вкладывал в научную работу все свои личные средства. Он охотно делился своими сведениями с другими учеными. Следует отметить, что Пандер никогда не вступал в научные споры.

Академик Бэр, хорошо знавший и любивший Пандера[22]22
  Бэр посвятил Пандеру свой основной научный труд – «Историю развития животных» (1828).


[Закрыть], так охарактеризовал своего друга после его смерти: «Наука лишилась человека, который был ей предан до последнего издыхания так искренне и верно, как это весьма редко бывает». Известный геолог С. Н. Никитин писал в 1889 г. о Пандере: «Пандер стоял в стороне от официального мира науки, несмотря на то, что целый ряд русских геологов и палеонтологов считали себя справедливо учениками Пандера и обращались к его советам во многих трудных вопросах по его специальности. Пандер был не только обойден при жизни научными почестями, но даже по смерти забыт настолько, что ни одно ученое учреждение не поместило своевременно его некролога и списка его многочисленных работ».

Пандер умер в Петербурге 10 (22) сентября 1865 г. 71 года от роду.

Д. И. Соколов

Сведения о жизни Соколова. Профессорская деятельность Соколова. Работа по изданию «Горного журнала». Учебник геологии Соколова. Его эволюционные воззрения.

К числу ранних эволюционистов додарвиновского времени надо отнести также геолога 30—40-х годов Д. И. Соколова.

Дмитрий Иванович Соколов (1788–1852) в свое время пользовался большой известностью как заслуженный профессор Горного института и Петербургского университета, прекрасный лектор и автор первого русского учебника геологии. В настоящее время деятельность Соколова основательно забыта. Оставалось до сих пор неизвестным, что он был сторонником идеи эволюции и проводил этот взгляд в своей научной и педагогической работе. Между тем эта сторона его деятельности имеет большое значение для истории русской науки.

Д. И. Соколов родился в 1788 г. в Петербурге. Отец его был слесарем при дворцовой конторе. Овдовев, мать сумела устроить девятилетнего сынишку в Горный корпус, который в то время имел классы для малолетних. Мальчик оказался весьма даровитым, отлично учился и по окончании средних классов был произведен в студенты.

В 1805 г. он окончил Горный корпус с золотой медалью. За блестящие успехи Соколов был оставлен при корпусе и через четыре года получил должность преподавателя горных наук в родном ему учебном заведении. С тех пор он до конца своей жизни оставался верен Горному корпусу, впоследствии преобразованному в Горный институт, прослужив там в общей сложности, не считая годов учения, 47 лет.

В 1822 г. Соколов был, кроме того, приглашен в число профессоров недавно открытого тогда Петербургского университета, где занял кафедру минералогии и геологии. Там он преподавал в течение 23 лет (1822–1845) с не меньшим успехом, чем в Горном корпусе. Он читал свой курс очень интересно, даже увлекательно, и отлично обставлял лекции наглядными пособиями. Кроме того, он организовывал учебные экскурсии со студентами, изучая с ними геологические окрестности Петербурга. Студенты называли его «наше солнце».

Дмитрий Иванович Соколов.

Своим преподаванием Соколов оказал большое влияние на развитие горного дела в России. Достаточно сказать, что все русские горные инженеры, вышедшие из института с 1810 по 1840 г., были его учениками. В числе их был знаменитый минералог Н. И. Кокшаров.

Соколов поддерживал отношения со своими учениками и после их отъезда на места службы. Расселенные по горным заводам всей Европейской и Азиатской России, они сообщали бывшему наставнику свои наблюдения над местными породами, и таким образом в руках Соколова постепенно скоплялись интереснейшие данные по минералогии и геологии России, которые он использовал в своих печатных трудах.

К числу важнейших заслуг Соколова принадлежит живое участие его в основании первого в России периодического издания «Горного журнала», который начал выходить с 1825 г. Журнал издавался затем непрерывно в течение 125 лет и существует и в настоящее время.

«Горный журнал» сыграл огромную роль в деле изучения России в минералогическом и геологическом отношениях и опубликовал множество ценнейших материалов. Соколов был в числе первых инициаторов этого издания и в течение многих лет – его редактором и главным сотрудником. Почти все свои статьи он печатал в «Горном журнале». Именно Соколову этот журнал обязан тем, что с самого начала занял прогрессивную позицию в науке и особенно сочувственно относился к идее эволюции.

Замечательно, что Соколов трудился в этом деле совершенно безвозмездно, так как «Горный журнал» не выплачивал ни редакторского, ни авторского гонорара. Между тем работа редактора была очень велика, так как журнал выходил ежемесячными книжками по 8—12 печатных листов, что составляет около 100 печатных листов в год.

Другая заслуга Соколова перед нашей научной общественностью состоит в том, что он написал первый русский учебник геологии для высшей школы – итог своей многолетней ученой и учебной деятельности. Учебник этот вышел в 1839 г., когда автору его было уже за 50 лет.

До появления этого труда Соколова русская литература по геологии была очень бедна. Если не считать замечательного трактата Ломоносова «О слоях земных», о котором мы подробно говорили выше, то почти все геологические сочинения конца XVIII и начала XIX в. были переводными или представляли компиляции из иностранных авторов. Для учебных целей они были мало пригодны. Трехтомный учебник Соколова под названием «Курс геогнозии» (СПб., 1839) положил у нас начало научному преподаванию этого предмета. Академия наук заслуженно присудила автору за это сочинение Демидовскую премию.

Учебник Соколова, обнимающий свыше 1000 страниц, вырос из его лекционных записок, следовательно, отражает тот курс, который он читал студентам Горного института и Университета. Книга написана очень доступно и рассчитана не только на студентов, но и на более широкий круг читателей. Насколько эта книга была необходима, видно из того, что она разошлась в полгода – по тому времени явление необыкновенное. В учебнике Соколова есть много сведений по геологии России, еще не бывших в печати, следовательно, новых для читателей.

В нашу задачу не входит подробное рассмотрение содержания этого сочинения. Достаточно отметить, что автор сумел отрешиться от прежних неправильных воззрений вернеровской школы, которая учила, что земная поверхность есть результат геологической деятельности одной только воды. Соколов принял, кроме того, во внимание также деятельность подземного огня, вековые колебания земной коры, т. е. опускания и поднятия, и т. д. Не разделял он также мнения Кювье и его школы о сокрушительных катастрофах, которые якобы потрясали кору нашей планеты и периодически уничтожали на ней все живущее.

Таким образом, Соколов отступил от авторитетов прошлого и выдвинул более новый и прогрессивный взгляд на образование лика земли как на результат совместного действия ряда геологических факторов.

Самым замечательным достоинством книги Соколова является его позиция в вопросе о происхождении жизни на Земле. Здесь он, в отличие от своих современников и предшественников, вполне ясно встал на эволюционную точку зрения.

Предоставим слово самому Соколову. Вот что он пишет по поводу того, почему мир ископаемых животных так непохож на современный: «Можно допустить, – читаем мы в его руководстве, – что звери, населяющие теперь наши леса, составляют отродье древних зверей, обитавших в этих местах во время гораздо теплейшего климата, или, иными словами, что те древние звери, привыкнув мало-помалу к перенесению суровейшего климата, переродились сообразно с новыми обстоятельствами, под влиянием которых принуждены были продолжать поколение своих предков. Хотя перерождение животных до такой степени многими натуралистами не допускается, но где положить ему предел, то никто не знает. Перерождение домашних животных мерою сравнения в этом случае служить не может, потому что побудительные причины его слабее тех, от которых зависело перерождение животных в диком состоянии».

Таким образом, Соколов считает, что «новые обстоятельства», т. е. перемены в окружающих условиях жизни, могут вызывать «перерождение животных», другими словами – изменять их физическую природу. Изменения эти происходят «мало-помалу», т. е. постепенно, но, накапливаясь, могут дать большие результаты.

Соколов возражает тем биологам, которые принимали такие изменения только в узких пределах: «где положить ему (изменению) предел, – пишет Соколов, – того никто не знает». Следовательно, автор допускает, что такие изменения могли быть весьма значительными и давать в результате совсем иные формы. Это видно из дальнейшего, где Соколов утверждает, что домашние животные в этом отношении мерой сравнения служить не могут. Это можно понять только так, что, по мнению автора, дикие животные, подверженные длительным переменам в окружающей их естественной среде, могут дать более значительные изменения, чем те изменения, которые зависят от ухода человека за животными в их домашнем состоянии.

Из этого места в сочинении Соколова и из некоторых других его замечаний, а также из статей и рецензий выходившего под его редакцией «Горного журнала» видно, что в лице Соколова мы действительно имеем одного из ранних сторонников изменяемости видов под влиянием условий существования.

Свои эволюционные воззрения на животный мир русский ученый высказал в конце 30-х годов, т. е. за 20 лет до появления учения Дарвина. Если бы Дарвину этот факт был известен, то он, безусловно, мог бы включить Соколова в исторический перечень своих предшественников, как он включил туда многих других ученых, которые высказывались в пользу трансформизма даже менее конкретно, чем Соколов.

К сожалению, русские соотечественники Соколова в свое время не придали должного значения его взглядам на развитие животного мира, а позднейшие поколения ученых не знали о них. Таким образом, заслуги Соколова перед русской наукой были забыты, и ему не было отведено достаточного места в истории науки вообще и геологии в частности.

Соколов умер 19 ноября 1852 г., оставив по себе добрую память у всех его знавших. В 1952 г. исполнилось 100 лет со дня его смерти.