Текст книги "Предшественники Дарвина в России (Из истории русского естествознания)"

Автор книги: Борис Райков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Северцов подробно доказывает, что несходство в строении и повадках двух крупнейших воздушных хищников – американского кондора и европейского ягнятника «зависит от различия в устройстве горных хребтов на обоих материках».

Видовые различия европейских ягнятников-бородачей Северцов объясняет влиянием климатических причин в связи с высотой летнего и зимнего местопребывания этих птиц. «Температура воздуха на высоте снежной линии, – пишет, например, автор, – яркость неба, сухость или влажность воздуха в горах – представляют множество оттенков даже на малых пространствах, так что климатические изменения цветов ягнятника тоже разнообразны до бесконечности, но вместе с тем очень правильны».

Таким образом, в своих популярных статьях Северцов досказал то, что подразумевалось в его магистерской диссертации. Из них, во-первых, видно, что наш молодой ученый вполне определенно стал на эволюционную точку зрения, понимая эволюцию в очень широких пределах и допуская филогенетические связи не только между видами и родами, но и между более крупными отделами животного мира; во-вторых, видно, что автор склонен объяснять изменчивость животных, которая ведет к образованию новых видов, прямым влиянием внешних условий (климата, рельефа местности, пищи и т. д.) на внешнее и внутреннее строение животных.

Еще яснее и гораздо полнее ранние эволюционные воззрения Северцова выражены в его обширном мемуаре на французском языке: «Заметка о многосерийной классификации хищных, в частности кошачьих, и о связанных с этим вопросах общей зоологии». Статья эта была напечатана в 1857 и 1858 гг. в журнале «Revue et Magasin de Zoologie pure et appliquée». Вследствие малой доступности она осталась слабо изученной русскими авторами. А между тем эта статья, несмотря на свое специальное содержание, является важнейшим источником для уяснения взглядов Северцова на эволюцию животного мира до появления теории Дарвина.

Указанный мемуар Северцова, как видно из заглавия, посвящен вопросу о классификации семейства кошачьих. Изучая относящиеся сюда формы, наш ученый обратил внимание на то, что они располагаются в связные ряды, или серии, по выражению Северцова, которые являются параллельными для различных географических фаун. Такие параллельные ряды образуют не только кошки, но и некоторые другие группы животных. Это явление, по мнению Северцова, представляет особый интерес как следствие «ярко проявляющегося и безусловно неоспоримого зоологического закона соответствия между животным организмом и средою, в которой животное обитает. Согласно этому закону, – пишет Северцов, – должны существовать для всех животных определенные взаимосвязи в отношении сходства или различия в их организации с их географическим распределением».

Далее автор сообщает, что он особенно заинтересовался этим явлением и, чтобы уяснить его на конкретных примерах, специально занялся семейством кошачьих, систематика которого не была до тех пор удовлетворительной, так как она не была согласована с географическим распределением этих животных. «Это привело меня, – пишет Северцов, – к знаменитому вопросу о постоянстве или изменяемости видов. Я постарался разрешить этот вопрос опытным путем, изучая образование разновидности».

Обрисовав положение этого вопроса в современной ему науке, Северцов переходит к изложению своего собственного взгляда на этот вопрос. Его теория образования видов состоит в следующем. Прежде всего он утверждает, что естественно-исторический вид – вовсе не отвлеченное, условное понятие. Вид есть реальная «органическая совокупность», или, иначе, «коллективно-организованное существо», которое можно уподобить индивидууму или особи. Подобно индивидуальному организму, вид возникает, живет и развивается. Поэтому говорить о постоянстве, о неизменности видов нет никаких оснований.

«Вид живет в ряду поколений», как образно пишет Северцов, «и, подобно отдельному организму, теряет и возобновляет клетки и волокна, составляющие его тело. Он имеет свои возрасты, свои фазы последовательного развития. Он способен изменяться в целом, как это утверждал Этьен Жоффруа Сент-Илер. Он продуцирует в процессе генерации производные виды, которые, будучи вначале индивидуальными вариациями, превращаются в постоянные расы, связанные, однако, между собой индивидуумами с промежуточными чертами, и под конец совершенно отделяются. Первоначальный вид, в зависимости от условий существования и от среды обитания, либо продолжает существовать рядом со своими производными, либо исчезает; но эти производные виды по своим признакам всегда сохраняют след общего происхождения, будучи более сходны между собою, чем с соседними формами, которые образуют данный род и, вероятно, возникают подобным же образом».

«Различные виды разных стран, – продолжает Северцов, – представляют собою в одно и то же время различные фазы этой жизни, этого развития вида. Таким образом, я мог установить все последовательные возрасты вида путем изучения современных животных».

Во второй половине своей статьи Северцов более подробно рассматривает вопрос о причинах тех изменений, которым подвержены виды, – изменений, которые закрепляются наследственно и ведут к образованию новых форм. Надо заметить, что эта идея Северцова имеет на первый взгляд некоторое сходство с глубоко ошибочным учением палеонтолога Брокки и его последователей о дряхлости и смерти видов. Однако это сходство лишь кажущееся. Северцов рассматривает вид как развивающееся биологическое единство, но мысль о неизбежном старении, о предопределенной биологической смерти видов у него совершенно отсутствует. Скорее его идею можно сблизить с учением о сущности вида, развитым в последнее время академиком В. Л. Комаровым, по мнению которого, вид не является лишь условной систематической единицей, но представляет «объективный факт» – определенный этап в процессе эволюции[40]40
  Ср.: В. Л. Комаров, Учение о виде у растений, изд. АН СССР, 1944. – Сочинение это было удостоено Сталинской премии.


[Закрыть]. Автор разбирает два взгляда на причину изменяемости видов: либо вследствие внутренних побуждений организма под влиянием некоторого органического принципа, либо в силу воздействия внешних условий, в которых живет организм. Северцов решительно отвергает внутренний принцип развития, справедливо называя его мистическим, и принимает в качестве причины изменчивости влияния внешней среды. «Эти влияния внешней среды, – пишет Северцов, – могут быть непосредственно изучены, тогда как чисто-органический принцип возрастных изменений вида, если он вообще существует, является чем-то таинственным; это просто фраза, удобная для ясного выражения мысли, но отнюдь не в качестве доказательства».

Рассматривая процесс видообразования в семействе кошачьих более детально, Северцов останавливается на вопросе о том, какие же признаки являются более изменчивыми и сильнее подвергаются влиянию местных условий, и какие, наоборот, более устойчивы. Вопрос этот оказывается очень сложным. Всего легче подвергаются изменению под влиянием климатических воздействий цвета перьевого или волосяного покрова животных. Наш автор объясняет это непосредственным химическим воздействием световых лучей. Другие изменения, связанные с видовыми признаками, возникают медленнее: «Здесь организм находится под непрямым воздействием окружающей среды, – пишет Северцов, – …известно, что органические функции зависят от строения органов, но в известных пределах они изменяются в связи с изменениями окружающей среды (например, у млекопитающих наблюдаются местные различия в дыхании, в транспирации и секреции кожи, в питании, в работе мышц, в способе добывания пищи, и т. д.). Эти функции действуют на соответствующие органы и постепенно их изменяют».

Отсюда видно, что Северцов принимал не только прямое изменяющее воздействие среды в духе Этьена Жоффруа Сент-Илера, на мнения которого он не раз с сочувствием ссылается, но допускал также и косвенное влияние окружающей среды через посредство функций организма.

Окончательный вывод, к которому приходит Северцов в конце своей работы, он формулирует следующим образом: «Состав местной фауны не является произвольным. Каждое животное представляет сложную органическую функцию, производную от всех его функций. Совокупность всех этих сложных функций, иначе говоря, состав фауны, определяется физическими условиями страны».

Такова замечательная работа нашего ученого, содержание которой мы передали вкратце, оставив в стороне специальные изыскания автора о параллельных рядах различных видов кошек, соответствующих друг другу в разных фаунах. Работа эта осталась не вполне законченной, но и того, что Северцов опубликовал, достаточно, чтобы составить ясное представление о том, как он смотрел на проблему эволюции животного мира в конце 50-х годов прошлого века, т. е. за несколько лет до появления теории Дарвина. Несомненно, он был эволюционистом широкого масштаба и распространял филогенетическую связь на весь животный мир. Взгляд на Северцова как на сторонника эволюции «в ограниченных пределах» основан на недоразумении и должен быть оставлен.

Основным движущим фактором эволюции Северцов считал влияние внешней географической среды, в которой живут животные, т. е. климата, рельефа местности и вообще всей суммы физических условий страны. При этом Северцов принимал как непосредственное прямое воздействие среды на животных, так и косвенное влияние – через посредство отправлений. При этом Северцов развил совершенно оригинальные для своего времени взгляды на жизнь вида, а именно, он смотрел на вид не как на условную научную абстракцию, но как на реальное органическое явление, находящееся в процессе постоянного становления, движения, как на нечто текучее, непрерывно изменяющееся и постоянно продуцирующее новые формы.

Сравнивая взгляды Северцова на изменчивость видов животных с существовавшими до него теориями видообразования, можно видеть, что к одним из них он относится критически, к другим более сочувственно, но не повторяет буквально ни одной из них. К идее постоянства видов, которая под влиянием школы Кювье была в то время господствующей, он, разумеется, относился отрицательно. Так же отрицательно относился он к метафизическому принципу внутреннего совершенствования, от которого якобы зависит развитие организмов, как это утверждал, например, Ламарк. Однако к прогрессивным взглядам Ламарка Северцов относился положительно, например, к идее об изменении органов в связи с изменением функций. Наиболее сочувственно Северцов относился ко взглядам Жоффруа Сент-Илера (отца) о прямом влиянии жизненной среды на организмы, однако считать Северцова простым последователем французского натуралиста нельзя, так как наш ученый смотрел на этот вопрос гораздо шире, чем Сент-Илер, и вводил такие моменты, которых в учении Сент-Илера не было и в помине (например взгляд на вид как на движущуюся органическую систему). Словом, Северцов как эволюционист гениально самобытен, он искал в этой области своих собственных путей и в этом отношении пошел гораздо дальше своего учителя Рулье и, пожалуй, дальше всех остальных русских эволюционистов до Дарвина.

Мы увидим ниже, что после опубликования теории Дарвина Северцов пережил период критического раздумья, но затем принял его выводы и дополнил ими свою теорию видообразования, изменив некоторые ее стороны, но удержав все же ее существенные основы.

Опубликовав в иностранной печати свои взгляды на изменчивость видов и свою теорию видообразования, Северцов, естественно, пожелал ознакомить со своими основными биологическими взглядами и русское общество. Случай к этому представился в 1860 г., когда Северцов получил предложение прочитать в Петербургском университете несколько публичных лекций в пользу «недостаточных» студентов. Он объявил целый курс из четырех двухчасовых лекций, выбрав темой «изменяемость животных видов». Именно под таким названием было объявлено об этих лекциях в газетах[41]41
  «Лекции магистра зоологии Северцова об изменяемости животных видов», – в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Лекции были назначены на 22, 24, 28 февраля и 2 марта 1860 г. в 7 ч. вечера.


[Закрыть]. Была опубликована и программа всех четырех лекций.

Программа эта, несмотря на ее краткость, показывает, что в основу своего изложения Северцов хотел положить вопрос об изменяемости видов как важнейший в науке. Вначале он предполагал дать исторический обзор взглядов на этот вопрос и их критическую оценку, затем изложить свою собственную теорию и разобрать ее фактические основы и, наконец, применить эти выводы к истории человеческого рода. Прочитанные лекции он предполагал напечатать в журнале «Русское слово», в котором принимали участие Писарев, Благосветов и другие литераторы прогрессивного лагеря.

К сожалению, это начинание Северцова не имело успеха: он не обладал лекторскими дарованиями, и его чтения не удовлетворили слушателей. По рассказу Л. Ф. Пантелеева[42]42
  Л. Ф. Пантелеев, Из воспоминаний прошлого.


[Закрыть], собравшаяся на первую лекцию аудитория скоро растаяла, и лектор закончил чтение в почти пустом зале. Четвертая лекция, где лектор должен был подвести итоги, даже вовсе не состоялась.

Не удалось также Северцову опубликовать свой курс в печати. В журнале «Русское слово» за 1860 г. появилась только первая лекция, содержавшая исторический очерк вопроса об изменяемости видов животных. Статья эта напечатана не под тем названием, под которым Северцов читал, а под заглавием «Зоологическая этнография», мало говорящим неподготовленному читателю. Возможно, что это объясняется вмешательством цензуры, которая не разрешила печатать статью под прежним заглавием. Остальные лекции Северцова в печати почему-то не появились.

Опубликованная лекция, к сожалению, написана поспешно и недостаточно обработана для печати. Она дает мало материала для уяснения биологических взглядов автора, так как Северцов посвящает ее, главным образом, критике мнений других ученых, а свои собственные высказывает лишь попутно. Тем не менее, доктор биологических наук С. Л. Соболь, подвергнув в недавнее время указанную статью внимательному изучению[43]43
  С. Л. Соболь, Ранние эволюционные воззрения Н. А. Северцова. Тр. Совещ. по истории естествознания 24–26 дек. 1946 г., М., 1946, стр. 299–309.


[Закрыть], сумел разобраться в ее довольно запутанном содержании и пришел к правильному выводу, что Северцов, несмотря на разные оговорки, свидетельствующие о его научной осторожности, принимал в 1860–1861 гг. общую теорию эволюции.

К 1860 г. относится также статья Северцова об акклиматизации животных, напечатанная в журнале «Русский вестник». Внимание нашего ученого к вопросам акклиматизации вполне понятно, так как эта проблема непосредственно связана с вопросом об отношении организма к среде, вопросом, который стоял, как мы видели, в центре научных интересов Северцова.

«Что такое акклиматизация?» – спрашивает Северцов в этой статье и отвечает: «Перемена внешних условий жизни животного или растения. Без акклиматизации мы имеем только наблюдения над бытом животных. Причины явлений, отношение животного к среде, где оно живет, нужно угадывать из сравнения различных наблюдений. Только поверка опытом может устранить этот гадательный элемент из биологии животных».

Северцов, как и Рулье, ждал от акклиматизации весьма многого – как в научном, так и в практическом отношении. Он старался всячески поддерживать и пропагандировать эту идею, осуществление которой требовало, однако, значительных затрат и не всегда давало сразу положительные результаты.

Мы подвергли разбору те материалы, на основании которых можно судить об эволюционных воззрениях Северцова в додарвиновское время. Не остается сомнения в том, что Северцов действительно принадлежит к категории ранних русских эволюционистов, причем его взгляды очень глубоки, оригинальны и в некоторых отношениях предвосхитили даже дальнейший ход науки.

Заметим, что, когда Северцов читал свои лекции в университете в феврале 1860 г., он еще ничего не знал о теории Дарвина и ознакомился с нею только позднее. По данным Г. П. Дементьева[44]44
  Г. П. Дементьев, Н. А. Северцов. 1827–1885. М., 1948, стр. 42.


[Закрыть], это знакомство произошло около 1864 г. М. А. Мензбир, лично хорошо знавший Северцова, рассказывает[45]45
  Записки Русск. географ. общ., т. 13, 1886, стр. IX.


[Закрыть], что последний далеко не сразу принял теорию естественного отбора и вначале отнесся к ней сдержанно. Убежденным дарвинистом Северцов сделался начиная с 70-х годов, т. е. уже после своей Туркестанской экспедиции. Действительно, обрабатывая материалы, вывезенные из этой экспедиции, Северцов уже осветил некоторые вопросы с точки зрения естественного отбора. В этом отношении важное значение имеет его монография о горных баранах, опубликованная в 1873 г. В этой большой работе описываются весьма подробно географические условия жизни, распространение, нравы и строение тела азиатских горных баранов. Здесь Северцов применяет теорию Дарвина к вопросу об образовании видов диких баранов и домашней овцы, пользуясь принципом естественного отбора. Именно с этой точки зрения автор объясняет большой рост, силу мышц и развитие рогов у диких баранов, доказывая, что могучие самцы могли произойти путем естественного отбора, так как они одолевают своих более слабых или робких противников в борьбе за самок, сталкивая соперников со скалистых обрывов.

Северцов считал свои наблюдения над горными баранами особенно ценными именно с точки зрения естественного отбора. Он пишет, что не нашел у Дарвина примеров того, чтобы видовой или даже родовой признак, постоянный у одних диких животных, у других диких же форм характеризовал только непостоянные изменения или даже личные различия, как это сам Северцов наблюдал у баранов, а также у орлов, дроздов и проч. «Это – одно из тех непосредственных, а не выведенных из аналогии между признаками диких видов и домашних пород, доказательств справедливости теории Дарвина, которых почти нет в его, Дарвина, знаменитой книге о происхождении видов».

Таким образом, Северцов не просто «принял» теорию Дарвина. Он творчески применил его взгляды и постарался обогатить теорию Дарвина такими фактическими данными, которых нет у английского автора. Недаром сам Дарвин относился с интересом к работам Северцова и многого ждал от них.

Этой же темы Северцов коснулся и в своем важнейшем зоогеографическом труде «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных». Здесь он разобрал, между прочим, вопрос о диких родичах домашней овцы и о причинах изменчивости горных баранов в диком состоянии. Он полагал, что курдючная киргизская овца имеет общего предка с диким аргали, причем объяснил расхождение этих форм тем же принципом естественного отбора. По мнению Северцова, человек, приручая диких баранов, бессознательно подбирал мелкие экземпляры, с которыми ему было проще справиться и которые легче жирели и плодились в неволе. В результате выработался тип малорослой домашней овцы. В природе, напротив, шел отбор в другом направлении. В условиях дикой жизни выигрывали более сильные и крупные животные, как уже сказано выше. Таким образом, в природе бараны становились крупнее, следовательно, изменялись в противоположном направлении, чем одомашненные животные, хотя сохранили многие общие с ними черты. «Описанный естественный подбор – не догадка, – не дедуктивный вывод», – пишет Северцов, указывая на ряд фактов, подтверждающих это мнение.

Таким образом, в вопросе о происхождении новых видов наш ученый принял дарвинову теорию борьбы за существование и выживания наиболее приспособленных. Однако в отличие от некоторых других дарвинистов, Северцов по-прежнему допускал также изменяющее действие фактора среды, а именно – непосредственное влияние на животных горного воздуха, питательных альпийских пастбищ и т. д. «Сравнение нынешних диких видов, – пишет Северцов в той же работе, – указывает еще изменяющее условие: они тем рослее и рогатее, чем на больших высотах живут. Поэтому, вероятно, что крайне питательные альпийские пастбища и редкий горный воздух усиливали действие естественного подбора на продолжительность роста и увеличение размеров диких баранов. Редкий холодный горный воздух вообще увеличивает размеры: это видно и у птиц при сравнении близких видов…»

Отсюда видно, что Северцов, несомненно, принимал и прямое влияние среды на организмы как фактор изменчивости. Следовательно, он вовсе не отказался от своей прежней точки зрения на причины появления новых видов, но лишь дополнил ее дарвиновым принципом отбора.

Таким образом, неправильно говорить о «радикальной перемене» во взглядах Северцова на видообразование под влиянием теории Дарвина, как это делают некоторые биографы Северцова, изображая дело так, что Северцов якобы совершенно отказался от прежних своих воззрений на преобразующее влияние среды. Северцов принимал оба фактора изменчивости – и прямое влияние среды, и действие отбора.

Подводя итог всему сказанному, надо признать, что Северцов является одним из самых крупных самобытных русских эволюционистов додарвиновского времени. Он пришел к эволюционному мировоззрению уже в первых своих работах, написанных им в середине 50-х годов прошлого века. Северцов сделал эти выводы не на основании изучения литературных источников, а в результате личных продолжительных наблюдений природы во время своих экскурсий и экспедиций.

Северцов пришел к убеждению, что виды животных изменчивы, текучи, живут и развиваются подобно организмам и способны выделять новые виды, отличные от прежних.

Главным фактором видообразования, по мнению Северцова, является влияние на животных внешней среды – климата, рельефа местности, пищи, состава воздуха и проч.

Процесс эволюции Северцов понимал широко и допускал филогенетические связи не только в пределах рода или семейства, но и между большими отделами животного мира. Эти связи укладываются, по его мнению, в древовидную схему.

С появлением учения Дарвина Северцов принял это учение и сделался его горячим поборником. Однако он не следовал за Дарвином буквально, но дополнял его учение указаниями на непосредственное влияние внешней природы на организмы, придавая последнему фактору даже большее значение.