Текст книги "Предшественники Дарвина в России (Из истории русского естествознания)"

Автор книги: Борис Райков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Л. С. Ценковский

Биографические сведения. Профессорская деятельность Ценковского. Труды Ценковского по протистологии. Эволюционные воззрения Ценковского. Его публичные лекции в 1858 г. Отношение Ценковского к учению Дарвина. Труды Ценковского в области сельскохозяйственной микробиологии.

В Московском университете сторонниками эволюционной идеи в додарвиновское время были преимущественно зоологи. В Петербургском университете эта почетная роль выпала на долю ботаников – профессоров Л. С. Ценковского и А. Н. Бекетова.

Лев Семенович Ценковский происходил из бедной семьи, родился в Варшаве 1 октября 1822 г. Он учился в варшавской гимназии, а затем поступил в Петербургский университет, который окончил в 1844 г. Нуждаясь в средствах к жизни, он несколько лет жил случайными заработками, пока, наконец, не получил должности преподавателя ботаники в Ярославском Демидовском лицее. Через несколько лет, в 1854 г., молодому ученому удалось перебраться в Петербург и занять кафедру ботаники в университете. С этого времени начинается блестящий период в научной жизни Ценковского. Он проявил себя как прекрасный преподаватель, завоевавший любовь и уважение студентов. Вместо сухих утомительных лекций своего предшественника профессора Шиховского Ценковский раскрыл перед слушателями широкие увлекательные горизонты науки. Будучи во всеоружии новейших научных открытий, он ознакомил свою аудиторию с великой идеей развития органической жизни на Земле. Общий восторг слушателей был наградой за его талантливые лекции.

Одновременно Ценковский начал ряд научных исследований, посвященных изучению низших форм жизни – простейших организмов. Тогда это была новая область, которая обещала важные научные открытия. Предшественник Ценковского почти не пользовался при своих работах микроскопом. Для Ценковского микроскоп сделался главным орудием исследования, причем он ввел этот инструмент и в учебную практику студентов.

В 1856 г. Ценковский напечатал свою докторскую диссертацию «О низших водорослях и инфузориях». Эта работа, как и последующие труды Ценковского, пролила совершенно новый свет на эту малоизвестную и темную тогда область живой природы. Ценковский проследил развитие целого ряда простейших организмов. Ему удалось доказать при этом, что многие формы, описанные ранее как отдельные организмы, представляют собою лишь ступени развития одного и того же организма. Молодой ученый установил родственные отношения между отдельными группами простейших. Более того, ему удалось убедительно показать, что между двумя мирами – растениями и животными – на низших ступенях жизни нет резких границ. Имеется ряд форм, которые являются как бы переходными между животными и растениями. При этом Ценковскому пришлось выдержать немалую борьбу со старыми учеными, которые решительно восставали против этого взгляда, роднящего между собой две области, считавшиеся совершенно изолированными.

Но работы Ценковского благодаря его тщательности, настойчивости и исключительной научной добросовестности скоро оправдали себя и заслужили ему славу выдающегося ученого далеко за пределами нашей родины. Современники отзывались о Ценковском как о крупнейшем европейском протистологе.

В течение своей жизни Ценковский изучил множество разнообразных организмов – растительных и животных. Он занимался преимущественно низшими водорослями, также грибками, инфузориями. Он проследил развитие у многих зеленых водорослей, изучал морских радиолярий, причем выяснил, что они живут в симбиозе с водорослями – зооксантеллами, которые находятся внутри радиолярий в виде так называемых «желтых клеток», прекрасно описал интересный одноклеточный организм – ночесветку, от присутствия которого в массе зависит явление свечения моря, и т. д.

Будучи эволюционистом до Дарвина, Ценковский проводил в своих работах мысль о генетической (родственной) связи различных групп организмов, о происхождении высших форм от низших и даже об отдаленном родстве животного мира с растительным. В его научных работах эти взгляды высказаны в форме, понятной лишь для специалистов. Но он излагал эти идеи и в более доступной форме на своих лекциях для студентов и даже для широкой публики. Сохранился документ, вполне ясно показывающий, что Ценковский выступал с публичной проповедью трансформизма на своих лекциях, прочитанных им в Петербурге в здании Пассажа в 1858 г., т. е. за год до появления известной книги Дарвина. В числе слушателей Ценковского был студент-медик Эдуард Брандт, впоследствии известный зоолог, профессор Военно-медицинской академии. Брандт очень подробно записал эти публичные лекции Ценковского, которые имели большой успех и привлекали много публики. Запись Брандта сохранилась в его библиотеке и была в руках пишущего эти строки. Из нее видно, что Ценковский прочитал в 1858 г. пять лекций на тему о физиологии растений. На самом деле курс этот был гораздо шире его названия и касался в равной мере и ботаники, и зоологии. По существу это был курс общей биологии.

На первой лекции Ценковский доказывал, что современные научные исследования опровергнули неоспоримые прежде границы двух наук – ботаники и зоологии. «Мы увидели, – говорил Ценковский, – множество тел средних, которых мы не знали к которой из сих двух наук причислить». «Через них-то, – утверждал лектор, – и происходит неоспоримое слияние животного царства с растительным».

На второй лекции Ценковский разбирал вопрос о приостановке жизненных функций у растений и животных. При этом он подробно остановился на мысли о том, что в основе растительных и животных организмов лежит клетка: «Все, начиная от человека до инфузорий и от пальм до плесеней, – все состоит из первоначальной ячейки». Таким образом, Ценковский старался утвердить в умах слушателей мысль о единстве всего органического мира, в основе которого лежит та же самая строительная единица – клетка.

На третьей лекции Ценковский провел мысль о связи одноклеточных и многоклеточных организмов. Он рассматривал многоклеточных животных, таких, как гидра, как сложные колонии простейших жизненных единиц, а также такие организмы, как сифонофоры, как колонии отдельных неделимых, похожих на гидру. Тот же взгляд профессор на своей четвертой лекции перенес и на мир растений, рассматривая их как своего рода коллективные организмы с разделением труда между их отдельными членами. При этом лектор особенно подробно остановился на идее Вольфа и Гёте о том, что части растений – не что иное, как видоизмененные листья.

Лев Семенович Ценковский.

Наконец, на пятой лекции, подводя итоги всему сказанному, Ценковский занялся разбором вопроса о системах растительного и животного царств. При этом он указал на все преимущества естественной системы над искусственной, потому что естественная система дает представление о родственной связи организмов между собою. Говоря о единстве природы, Ценковский перешел к вопросу об историческом развитии органического мира по определенным этапам. В связи с этим лектор напомнил слушателям, что в Париже в предыдущем году был поставлен памятник Жоффруа Сент-Илеру и в Иене – Окену. «Спрашивается, почему же граждане так почтили сих двух мужей?» – с таким вопросом обратился Ценковский к слушателям.

И сам ответил на него так: «Причина в том, что они высказали великие мысли, которые сделали их имена бессмертными». Эти мысли, пояснил Ценковский, открыли перед естествоиспытателями для исследований весьма важный путь: рассматривать мир как результат исторического развития.

Таким образом, судя по добросовестной записи Брандта, лектор развил перед слушателями в последовательном порядке ряд соображений в доказательство существования в природе эволюционного процесса, который охватывает все живое. Эти мысли молодой профессор высказал не перед учеными и даже не перед университетскими слушателями, а в большой общественной аудитории, что делает честь его гражданскому мужеству. Все это произошло до того времени, когда учение Дарвина сделалось известным в России. Следовательно, почва для принятия этого учения у нас была уже вполне подготовлена в наших главных научных центрах – в Петербурге и в Москве.

Совершенно естественно, что с появлением учения Дарвина Ценковский сразу встал в ряды его горячих приверженцев. Вынужденный по состоянию своего здоровья переселиться на юг России, он работал в качестве профессора Одесского (1865–1871), а затем Харьковского (1871–1887) университетов. Там он так же блестяще поставил преподавание ботаники, как и в Петербургском университете. При этом он неизменно стоял на позициях дарвинизма, защищая это учение от нападок реакционеров. Ценковский был одним из первых в России профессоров-естественников, которые поставили самостоятельные исследовательские работы студентов с микроскопом. Слушатели его буквально на руках носили. В Харьковском университете Ценковский, помимо своих прежних научных тем, занялся микробиологией, особенно заинтересовался возбудителем сибирской язвы и начал ставить опыты с выработкой сибиреязвенных прививок на овцах. После многих усилий ему удалось достичь выдающихся результатов в борьбе с сибирской язвой овец и рогатого скота, которая приносила огромный вред нашему скотоводству, особенно на юге. Интересно, что Ценковский доказал на своих опытах с овцами, что иммунитет, т. е. невосприимчивость к заразе, полученная в результате прививок, делается наследственным, т. е. ягнята, рожденные от привитых родителей, застрахованы от сибирской язвы.

Эти достижения были последними на жизненном пути великого протистолога. 25 сентября (8 октября) 1887 г., к великому горю своих слушателей и почитателей, он скончался от рака печени, оставив по себе память не только как о замечательном ученом-новаторе, носителе прогрессивных взглядов, но и как о самоотверженном борце за науку, человеке высокого морального облика.

А. Н. Бекетов

Биографические сведения. Педагогическая и ученая деятельность Бекетова. Защита диссертации. Избрание профессором Петербургского университета. Блестящая деятельность Бекетова как организатора преподавания ботаники в университете. Учебники Бекетова. Значение его профессорской деятельности. Участие Бекетова в общественной жизни. Его интерес к средней школе. Популяризаторская деятельность Бекетова. Бекетов как эволюционист. Статья «Гармония в природе». Влияние внешних условий на изменчивость организмов как причина видообразования. Отношение Бекетова к дарвинизму. Критика мальтузианства в биологии. Отношение к витализму. Попытка Бекетова расширить понятие борьбы за существование.

К эволюционистам додарвиновского времени следует причислить также выдающегося ботаника и видного общественного деятеля Андрея Николаевича Бекетова (1825–1902), который выступил со своими взглядами на происхождение видов еще до опубликования теории Дарвина.

Бекетов родился 26 ноября (8 декабря) 1825 г., окончил гимназию в Петербурге и поступил в Петербургский университет на факультет восточных языков. Со второго курса университета он, по желанию отца, перешел на военную службу. Однако выбор профессии оказался неудачным, и Бекетов в возрасте 20 лет оставил военную службу и поступил вольнослушателем в Казанский университет, на этот раз на естественный факультет, который и окончил в 1849 г. В том же году он уехал в Тифлис (Тбилиси), где получил место преподавателя гимназии.

Андрей Николаевич Бекетов.

Учительская служба Бекетова продолжалась около пяти лет. Живя в Тбилиси, он заинтересовался кавказской флорой, мало тогда изученной, начал экскурсировать в окрестностях города, совершать более отдаленные поездки и через несколько лет напечатал свою первую научную работу «Очерк Тифлисской флоры с описанием лютиковых, к ней принадлежащих». Это сочинение было представлено им в качестве диссертации в Петербургский университет, где Бекетов и получил в 1853 г. степень магистра ботаники.

Через четыре года была готова докторская диссертация Бекетова на тему «О морфологических соотношениях листовых частей между собою и со стеблем» (1858), за которую Московский университет присудил ему ученую степень доктора ботаники.

Жизненный путь Бекетова интересен в том отношении, что он пришел к научной деятельности не сразу, но как бы окольным путем, вне обычной академической колеи, проявив при этом большую умственную самостоятельность. Он и сам отметил это в своей автобиографии, указав, что «не находил в своих ученых занятиях ни руководителя, ни покровителя». Со времени окончания им университета до получения профессорского звания прошло около 10 лет, в течение которых он добывал себе средства к жизни преподаванием в средней школе и литературным трудом. Лишь в 1859 г. ему удалось получить место профессора ботаники в Харьковском университете, но он оставался там недолго. Наконец, в 1863 г. 38 лет от роду он был утвержден по избранию профессором Петербургского университета, которому оставался верен в течение 35 лет – до самого конца своей деятельности.

Здесь его научные и педагогические дарования могли развернуться в полной мере. Для кафедры ботаники Петербургского университета это был период блестящего развития и процветания. Бекетов поставил преподавание наглядно, впервые завел в университете самостоятельные практические занятия студентов, оборудовал кафедру микроскопами, наглядными таблицами, гербариями, устроил ботанический сад с оранжереями, наконец, выстроил для нужд кафедры специальное трехэтажное здание. К этому надо прибавить, что Бекетов оказался очень хорошим лектором. По свидетельству учеников, его лекции не отличались внешним блеском, он читал спокойно, просто, но те студенты, которые их посещали аккуратно, выносили из них много интересного и поучительного.

Бекетов не был узким специалистом-морфологом. «А. Н. Бекетов, – пишет один из его учеников, проф. Н. И. Кузнецов, – всю свою жизнь интересовался не узко специальными вопросами своей кафедры, а интересовался всей ботаникой, всем ходом развития этой науки, ассимилируя в себе все крупное, выдающееся, что совершалось в науке…»

Такой же характер носили и написанные Бекетовым оригинальные учебники ботаники, выдержавшие по нескольку изданий. В этих книгах выдвигаются на первое место не мелкие детали, без которых в университетском преподавании можно было обойтись, но главнейшие общие выводы ботанической науки. В свое время эти руководства имели большое значение в деле организации преподавания ботаники в наших высших учебных заведениях. Своею деятельностью Бекетов подготовил целую школу русских ботаников, которые впоследствии занимали кафедры во многих наших университетах. Среди них можно назвать известного ученого К. А. Тимирязева – блестящего пропагандиста дарвинизма в России, В. Л. Комарова – впоследствии президента Академии наук СССР, Н. И. Кузнецова, Д. И. Ивановского, Г. И. Танфильева, А. Н. Краснова и многих других.

Будучи демократом по своим убеждениям, Бекетов не удовлетворялся академическою деятельностью в университете и принимал горячее участие во многих начинаниях и предприятиях, которые служили делу распространения просвещения в России. На общем собрании Первого съезда русских естествоиспытателей в 1861 г. Бекетов выступил с замечательной речью о естествознании как предмете общего образования. Он горячо доказывал новую для того времени мысль, что образование заключается не только в количестве набранных знаний, но и в воспитании ума, в развитии способности мыслить. Эта речь имела для своего времени историческое значение.

Очень деятельно и плодотворно выступал Бекетов по вопросам организации образования в средней школе. Он ратовал за широкое введение естествознания в гимназиях и разработал новый метод преподавания, названный им «индуктивным». Этой своей деятельностью Бекетов оставил заметный след также в истории учебного естествознания в России.

Большую роль в деле распространения естественнонаучного просвещения сыграла популяризаторская деятельность Бекетова. Он охотно писал общедоступные статьи для журналов как по ботанике, так и по общебиологическим и прикладным вопросам и популяризировал для широкой публики те взгляды, которые высказывал в своих специальных работах. Его популярные сочинения отличаются живостью изложения, умелым подбором материала и прекрасным литературным языком.

Перу Бекетова принадлежит также ряд переводов иностранных ботанических сочинений, очень полезных для русского читателя, например, известная в свое время популярная книга «Ботанические беседы» Россмесслера и Ауэрсвальда (СПб., 1860).

Бекетов принадлежал к числу немногих крупных ученых, которые писали также книжки для массового читателя из народа. В 60-х годах он напечатал ряд общедоступных очерков по естествознанию, которые потом собрал в одну книжку в двух частях под названием «Беседы о земле и тварях, на ней живущих». Эта очень просто и умело написанная книжка получила широкое распространение в народной школе, а также среди рабочих и крестьян и перепечатывалась многократно в течение целого полувека, выдержав восемь изданий.

Как общественный деятель Бекетов нес множество разнообразных обязанностей. Он деятельно работал в Вольно-экономическом обществе, где группировалась наша прогрессивная интеллигенция, председательствовал в Петербургском обществе естествоиспытателей, очень много сил положил на развитие высшего женского образования, причем первые в России высшие женские курсы, открытые в Петербурге в 1878 г. и называвшиеся впоследствии Бестужевскими, во многом обязаны ему своим возникновением и дальнейшим развитием.

В Петербургском университете Бекетов в продолжение шести лет занимал должность ректора по избранию (1876–1882), причем его управление совпало с крайне трудным периодом жизни университета, когда надо было бороться за русскую науку против реакционных покушений на нее со стороны царского министерства народного просвещения в лице мракобесов Д. А. Толстого и И. Д. Делянова. Бекетов много сделал для защиты университета от полицейского произвола властей. Он заступался за арестованных и уволенных студентов, старался сохранить студенческие организации, которые министерство запрещало, организовал помощь недостаточным студентам, которым грозило увольнение за невзнос платы за ученье и т. д.

Во всех этих трудных положениях Бекетов оставался верен своему девизу: работать на благо народа. Этому девизу он оставался верен до глубокой старости. Он горячо любил свою родину и все свои силы и знания отдавал служению ей. Отсюда его высокий моральный авторитет и всеобщее уважение, которым он пользовался в русском обществе.

Бекетов скончался 1 июля 1902 г. на 77-м году жизни после продолжительной, тяжелой болезни (был разбит в течение пяти лет параличом). Петербургское общество естествоиспытателей устроило 26 ноября 1902 г. торжественное собрание, посвященное его памяти. Отчет об этом собрании, с речами многих выступавших, дает лучшее представление о заслугах и личных свойствах нашего замечательного ученого[46]46
  См. Тр. СПб. общ. естествоиспытателей, 1902, т. XXXIII, вып. 1, № 7.


[Закрыть].

Перейдем теперь к рассмотрению деятельности Бекетова как эволюциониста додарвиновского времени. Вот что сказал об этой стороне его деятельности крупнейший сторонник и пропагандист дарвинизма в России К. А. Тимирязев, выступая в 1890 г. с речью на Восьмом съезде русских естествоиспытателей и врачей: «Дарвинизм, как и все в науке, не был, конечно, внезапным откровением, не вышел, как Минерва, из чела Юпитера. Он был только гениальным, двадцать лет продуманным ответом на запросы науки, на стремления, глухо таившиеся и бродившие в умах передовых представителей естествознания. По крайней мере один из здесь присутствующих – наш уважаемый председатель Андрей Николаевич Бекетов[47]47
  А. Н. Бекетов председательствовал на общем собрании съезда, на котором К. А. Тимирязев выступал с докладом.


[Закрыть],мог бы смело предъявить одно свое литературное произведение, совпавшее с появлением книги Дарвина и доказывающее, на какую подготовленную почву упало у нас это учение».

Статья Бекетова, на которую сослался Тимирязев в своей речи, не указав впрочем точно, о каком научном произведении он говорит, была напечатана в 1860 г. в журнале «Русский вестник» под названием «Гармония в природе». В 1860 г., как указано выше, первые сведения о книге Дарвина только начали проникать в Россию. Несомненно, Бекетов еще ничего не знал о его теории, когда писал свою статью. Тимирязев был совершенно прав в том отношении, что эта статья предвосхищает учение об изменчивости видов. Бекетов, действительно, изложил в 1860 г. эту идею в общих чертах с присущим ему литературным талантом. Остановимся на его статье несколько подробнее.

Под условным названием «Гармония в природе» Бекетов разумел стройную связь явлений и форм, которая представляет нам всю природу как единое целое. В органической природе связь эта обнаруживается, по словам Бекетова, «в приспособлении каждой части каждого существа к его физической деятельности и в приспособлении существа к той среде, в которой оно действует».

С целью наглядно раскрыть эти приспособления перед читателем Бекетов довольно подробно и очень живо и умело рассмотрел ряд соответствующих биологических явлений в мире растений и животных. В настоящее время этот фактический материал хорошо известен даже школьникам, но сто лет тому назад, при бедности естественно-научной литературы, все эти сведения были новыми и весьма интересными для читателя.

Разобрав некоторые из наиболее характерных явлений, в которых выражается «гармония в природе», Бекетов перешел к выяснению вопроса о том, в чем же заключается общая причина этой удивительной приспособленности организмов к среде обитания.

Таких причин, по словам автора, можно выдвинуть несколько. Можно, например, предположить, как обыкновенно и делают, что живые существа «сотворены» для определенных условий и именно поэтому согласованы с ними. Бекетов отвергает такое объяснение и подробно доказывает, что эта приспособленность не является чудом природы, но возникает в силу естественных причин и устанавливается сама собою по «закону необходимости».

Живые существа, доказывает автор, оказываются приспособленными к среде потому, что способны сами приспосабливаться к окружающим условиям, иначе им грозит гибель. Этим доказательствам и посвящена вся вторая половина его обширной статьи.

Здесь Бекетов выказывает себя не только глубоко мыслящим натуралистом, но и талантливым популяризатором, так как его статья написана для читателей неспециалистов. В этом отношении его можно поставить рядом с К. Ф. Рулье и К. А. Тимирязевым. На ряде разнообразных примеров, взятых из области живой и неживой природы, автор показывает, что «каждое материальное существо выливается, так сказать, в форму, скованную для него условиями, при которых оно появляется. Подобно металлу, вливаемому ваятелем в приготовленную им форму и принимающему все ее малейшие изгибы и углубления, каждый атом материи, каждый камень, растение, животное приняли уже все извилины, углубления и складки той формы, которую образовали вокруг них условия окружающей природы. Разница только в том, что как форма, так и самое существо подвижны, условия, составляющие форму, бесконечно изменяются…» (стр. 537).

Интересно, что Бекетов, который привык доказывать все наглядно, придумал даже модель для пояснения этой мысли. Пустотелая резиновая фигура, пробуравленная с двух противоположных концов, изображает у него внешнюю среду; протекающая через фигуру вода – формирующуюся материю, т. е. поток живых существ. Сжимая различным образом эту фигуру рукой, мы изменяем ее форму, а вместе с нею все эти изменения будет принимать и проходящая через эластичный сосуд струя воды. Подобным же образом внешние условия среды формируют организмы, которые постоянно изменяются в соответствии с изменениями среды. Если же условия среды делаются совершенно неподходящими для жизни организмов, то существа гибнут, исчезают с лица земли, подобно тому как прекратится ток воды через резиновую трубку, если сжать ее до отказа.

«Следовательно, – делает вывод автор, – мы замечаем два явления: 1) изменчивость существ по мере изменения условий, их окружающих, и 2) совершенное исчезновение их с радикальным изменением этих условий».

В дальнейшем остроумный автор приводит большое количество фактических доказательств правильности этих положений, пользуясь данными ботаники, зоологии и палеонтологии. Он рассказывает об исчезновении многих видов животных и растений, известных только в ископаемом состоянии, и, наоборот, о чрезвычайно быстром размножении некоторых видов, если они попадают в благоприятные внешние условия. Указывает также на изменения, которым подвергаются животные и растения в культурном состоянии, и т. д. При этом он подчеркивает, что не только внешняя среда влияет на организмы формирующим образом, но и отдельные части организма влияют друг на друга, будучи тесно связаны. При этом Бекетов широко пользуется данными своей докторской диссертации, описывая в популярной форме те случаи зависимости между частями растений (например, между стеблем и листьями), которые он специально изучал. Подобные же зависимости он приводит и для животных (например, связь между мускулатурой птиц и строением их костей и т. д.). «Началом и сущностью всякой гармонии, – так заключает Бекетов свою замечательную статью, – должно считать общефизические свойства, коими одарена материя».

Несомненно, что взгляды, высказанные в 1860 г., Бекетов усвоил и продумал раньше[48]48
  При переиздании этой статьи в 1870 г. Бекетов сделал пометку: «Писано в 1859 г.».


[Закрыть]. Если обратиться, например, к его докторской диссертации[49]49
  О морфологических отношениях листовых частей между собою и со стеблем. СПб., 1858, стр. 1—70.


[Закрыть], напечатанной в 1858 г., то при внимательном чтении там можно обнаружить те же установки, хотя они выражены менее отчетливо, что объясняется самим характером сочинения.

Сделанный нами обзор высказываний Бекетова показывает, что Тимирязев с полным основанием приписал ему роль русского предшественника учения Дарвина. Несомненно, Бекетов наравне с Рулье, Северцовым, Ценковским, не говоря уже о более ранних трансформистах, подготовил почву для усвоения и развития дарвинизма в России. Он и сам понимал и признавал это. В своей автобиографии, написанной им на склоне лет, он отметил, что «основное положение о влиянии внешних условий и борьбы за существование было им продумано и в общих чертах высказано в год выхода в свет сочинения Дарвина о происхождении видов».

Бекетов понимал процесс эволюции очень широко. Основным фактором исторического развития наш ученый считал действие на организмы той среды, в которой они живут. С изменением этой среды изменяются и живые существа. «Причина всякой формы лежит в связи с окружающими условиями»[50]50
  Из жизни природы и людей, СПб., 1870, стр. 288.


[Закрыть]. Такова наиболее общая формула, к которой пришел Бекетов в конце 50-х годов. До объяснения эволюции путем переживания наиболее приспособленных в процессе борьбы за существование Бекетов в то время еще не дошел, хотя в своей статье «Гармония в природе» он довольно близко подходил к мысли о существующей в природе всеобщей борьбе организмов между собою и с внешними неблагоприятными условиями. Так, например, Бекетов говорит об исчезновении некоторых видов животных вследствие истребления их человеком или другими животными, о вытеснении одного вида другим и проч. Однако вопроса о значении этих явлений для видообразования он не касается.

Дарвинистическую точку зрения на борьбу за существование Бекетов усвоил, если судить по литературным источникам, в начале 70-х годов. В 1873 г. появилась в журнале «Вестник Европы» его замечательная, до сих пор недостаточно оцененная статья «О борьбе за существование в органическом мире». В 1882 г. он произнес в общем собрании Петербургского общества естествоиспытателей речь на ту же тему, которая была потом напечатана в «Трудах» Общества[51]51
  Дарвинизм с точки зрения общефизических наук, Тр. СПб. общ. естествоиспытателей, т. XIII, вып. 1, стр. 92—110.


[Закрыть]. В этих статьях, дополняющих одна другую, и сформулировано отношение Бекетова к учению Дарвина.

В первой статье он пишет, что великая заслуга Дарвина заключается в том, что он впервые «указал на громадное значение борьбы за существование в изменяемости органических форм». Таким образом, по объяснению Бекетова, Дарвин ввел новый фактор для объяснения органической эволюции, который до него не был известен.

Позиция Бекетова состояла в том, что он признал значение этого нового фактора, указанного Дарвином, но в то же время не отказался и от своего убеждения об изменяющем влиянии среды. Русский ученый попытался, таким образом, объединить оба фактора, которые, по его мнению, не исключают, но скорее дополняют друг друга; Бекетов пришел к убеждению, что в процессе эволюции органического мира имеют значение и непосредственно изменяющее влияние внешних условий на организмы, в особенности условий климатических, и борьба за существование между организмами, хотя Дарвин, по его мнению, принимал последний принцип слишком широко. Дарвин, как известно, приписывал основную роль естественному отбору, хотя не отрицал и влияния внешних условий. Бекетов принимал оба фактора, но на первое место выдвигал влияние окружающей среды. В своей автобиографии, написанной в 80-х годах, Бекетов вполне определенно указал, что он «придавал и придает внешним условиям первенствующее значение, становясь в этом случае скорее на сторону Ламарка и Жоффруа Сент-Илера, чем Дарвина». В новом (2-м) издании своего учебника ботаники (1885) Бекетов следующим образом формулировал основы эволюционного учения: «1) Способность данной органической формы изменяться, приспособляясь к окружающим условиям; 2) способность передавать по наследству приобретенные изменения» (стр. 501).

Придавая такое значение изменяющему влиянию внешних условий, Бекетов, однако, никоим образом не отрицал принципа естественного отбора в процессе видообразования. «Если естественный отбор, – писал он в 1882 г., – и не может считаться единственным рычагом в сложной деятельности сил, определяющих эволюцию видов, то с другой стороны, значение его как ближайшей причины многих, может быть большинства частных изменений отвергнуто быть не может»[52]52
  Дарвинизм с точки зрения общефизических наук, Тр. СПб. общ. естествоиспытателей, 1882, т. XIII, вып. 1.


[Закрыть].

Однако к мальтузианским тенденциям, которые имеются в основном труде Дарвина и которые считаются ошибочной стороной дарвинизма, Бекетов с самого начала отнесся отрицательно. «Это есть краткая, но неверная характеристика борьбы за существование», – так отозвался наш ученый о лжеучении Мальтуса. Вернувшись к этому вопросу через десять лет, Бекетов снова повторил, что излишнее доверие к измышлениям Мальтуса является существенным недостатком дарвинизма.

Бекетов был в числе тех русских ученых-натуралистов, которые сразу поняли и оценили огромное идеологическое значение теории Дарвина. «Главной заслугой дарвиновской гипотезы, – писал Бекетов, – остается упразднение из области естествознания грубо-телеологических объяснений».