Текст книги "Предательство любви не прощается"
Автор книги: Борис Михайлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Вспомнили Ниццу, и Миша предложил полететь в любой день. Самолет отца или фирмы, я так и не поняла чей, был в его распоряжении.
– Давай прямо сейчас, а? Отвлечешься от грустных мыслей.
– От них, куда бы не полетела, не избавлюсь. Время только лечит.
Узнав, что приехала без водителя, Миша отобрал у меня бокал, отодвинул подальше рюмку и сказал, что не надо больше пить, раз за рулем.
– У меня таблетки – гаишный прибор ничего не покажет. В доказательство, что мне всё нипочем, поманила официанта и попросила принести еще водки. Позволила себе расслабиться, не думая о последствиях.
– Ну-ну! Люблю смелых женщин! – сказал Михаил и сам демонстративно больше не пил.
Я промолчала, он тоже до самой машины больше не сказал ни слова. Возможно, обиделся на мою холодность. Отпустил свою машину, и открыл дверцу моего бумера, намереваясь везти меня.
– Я в норме, зря волнуешься, – остановила его, и села на водительское место, ему показала на кресло рядом. Настроение у него упало, но взгляд по-прежнему был влюбленный. Мне стало его жаль. Встречи в ресторане для меня оказалось мало, чтобы забыть обо всем на свете. Пришла неожиданно мысль: может привезти его к себе? В конце концов, я могу позволить себе основательно расслабиться. Включила мотор, спросила.
– Куда едем?
– Решай сама. Может, я сяду за руль?
– Еще чего! – Нажала на газ и медленно тронулась. Достала мобильник и набрала номер люблинской квартиры, затем позвонила Лане на сотовый, спросила о планах на сегодня. Она успокоила, в Люблино не собирается, и я повернула в сторону Волгоградского проспекта. Миша включил радио "Шансон – Москва" и не спрашивал куда едем.
– Ты не против радио? Я не горячий поклонник блатной музыки, но это одна из немногих радиостанций, где песни имеют содержание, заставляют сопереживать.
– А "Ретро", "Мелодия", "Серебряный дождь", еще с десяток станций, – не согласилась я. – У них тоже много приличной музыки.
– С первыми двумя согласен, на "Серебряном дожде" великолепны только утренние программы Дарского и Синицына, а музыка – сплошь иностранщина.
У въезда в подземный гараж моего люблинского дома мы вышли из машины, я передала ключи от авто дежурному и повела Мишу к лифту. Он не сразу понял, что привезла к себе, но не спрашивал и не удивлялся.
Отомкнула все замки, открыла дверь, и оказалась у него в объятиях. Он сжал меня и принялся истово целовать, схватил на руки, понес в глубь квартиры.
– Подожди! Дай сниму с охраны квартиру, а то приедут, объясняй потом.
Я позвонила, он отобрал трубку, бросил на столик, поднял меня на руки и понес в комнату. В глазах горел страстный огонь, губы шептали разные нежности, я закрыла глаза и полностью отключилась. Безропотно разрешила расстегнуть молнию на спине, руки его пытались раскрыть застежку на бюстгальтере.
– Подожди, платье разорвешь! – наконец, пришла я в себя. – Позволь, я сама.
Я сняла платье, он снова набросился. На этот раз ему удалось расстегнуть бюстгальтер и, сняв его, жадно кинулся целовать стоящие торчком соски. Я люблю, когда мужчина тискает их, млею от удовольствия. Рука его тем временем расстегивала пояс. Несмотря на неудобную позу, мне удалось помочь, и теперь рука Михаила залезла мне в трусики, погладила живот, скользнула ниже. Колени мои подгибались, я не могла стоять, страсть сжигала и, потеряв способность говорить, молча повалилась. Михаил подхватил, уложил на диван, начал раздеваться. Я закрыла глаза, подхваченная вихрем страсти, ничего не соображая в эти секунды.
Когда все кончилось, и я пришла в полное сознание, увидела, оба на половину голые лежим в гостиной на диване. На полу в беспорядке разбросана вперемежку моя и его одежда. Я встала, прикрылась спереди и пошла в ванную. Приняла душ и влезла в халат. Михаил тем временем надел плавки и с любопытством оглядывал комнату.
– Твоя квартира? – спросил, как я вошла.
– Снимаю для любовных утех. Нетерпелив же! Вместо того чтобы, не торопясь, как настоящие любовники, принять душ, пройти в спальню, набросился, не дал придти в себя с дороги.
– Чувства переполняли, был не в силах остановиться. Наваждение какое-то, не понимал, что делаю, отдался на волю чувств.
Отправила его в ванную, сама занялась наведением порядка. Зашла в спальню, проверила постель – все блистало нетронутой чистотой. В шкафу лежали выглаженные и накрахмаленные постельные комплекты. Интересно, как Лана умудряется менять постельное белье?
– Лена, ау! Где ты? – кричал из коридора Миша. Обойдя все комнаты, нашел спальню.
– Готовишь стационарный сексодром? – Обнял меня. Поясок халата, под которым голое тело, развязался, и я оказалась прижатой к его волосатой груди. Он принялся целовать меня сверху донизу, повалил на кровать. Я с трудом вырвалась, встала на ноги, запахнула халат и завязала поясок.
– Дорвался? Затерзал. Потерпи немного. Разберу постель. И вообще, не торопись, надень на себя что-нибудь. Можешь в ванной халат взять. Он, правда, дамский, зато не будешь соблазнять меня. Пошли на кухню, выпьем чего-нибудь, охладимся.
Холодильник был полон напитков и пива. Я достала себе минералки, Миша открыл банку джина.
– Можно покурить?
– На полке, вон, сигареты, – я показала, где лежала пачка начатых "ESSE".
– Тоже закурю, успокоюсь.
Мише женские сигареты не понравились, и он пошел к одежде за своим "Парламентом". Мы задымили, попивая каждый своё.
– Что воду хлещешь? Вон, какой богатый ассортимент напитков приготовлен нам.
– Ты не видел еще коллекцию в баре! Умеешь сбивать коктейль?
– Коктейль тебе сделать?
– Кроме минералки ничего не буду. Себе сделай, если хочешь. Мы молча еще покурили, каждый думал о своем. Михаил заговорил первый.
– Техника у тебя классная, – он показал в открытую дверь на музыкальный центр в соседней комнате. Держишь квартиру специально для свиданий?
– Хам ты, Миша! За кого принимаешь? Решилась изменить мужу и, пожалуйста, принял за потаскушку.
– Извини, пожалуйста, – он встал, обнял меня. – Не то хотел сказать.
– Моя первая и единственная квартира в Москве.
– Я считал – в Жуковке.
– А твоя – на Николиной горе?
– На Николиной горе – дача, загородный дом. Большую часть жизни провожу в городской квартире.
– Почему же удивляешься, что и у меня в городе квартира. Не поведение Кирилла, согласилась бы привезти к себе? Да ни за что! После всего, что свалились на меня в последнее время, позволила себе оттянуться. В конце концов, я живая, молодая женщина. Ты мужчина видный, не болтливый, почему не развлечься?
Объяснила, что это просто минутный порыв, о котором завтра оба забудем. Сегодняшняя встреча последняя и любовницей ему не стану. Рассказала о первой и единственной любви к Ване, как выдали за Валерия, а потом испугалась одиночества и выскочила за Кирилла, теперь раскаиваюсь.
Ночью мы оскверняли нашу с Валерием постель. Михаил не первый, кого мое либидо привело сюда. Не будь уверена в смерти Валерия, не позволила бы себе. Постель в Жуковке не знала чужого. Моё поведение, образ жизни не походят на жизнь скромной послушницы, однако в душе продолжала оставаться сентиментальной.
Михаил проснулся в семь утра и разбудил.
– Любимая, вынужден покинуть. Важная встреча. Не сердись, не обижайся.
– Мавр сделал свое дело, может идти.
– Зачем ты так? Если дождешься, часам к трем вернусь, и мы продолжим каникулы любви. – Он поднял мою голову с подушки и поцеловал в губы, потом в щечки и лоб. – Как вызвать такси, скажи адрес.
Я не совсем проснулась. После бурной ночи очень хотелось спать, была довольна, что он уходит, и не будет приставать. Достаточно удовольствия за долгое воздержание. Михаил вызвал такси, я продиктовала адрес, проводила до двери. Он поцеловал и ушел.
Легла, а спать расхотелось. Задумалась, что мне дала эта встреча? Секс без душевной близости. А с другими моими мужчинами была душевная близость? Удовлетворила физиологические потребности тела и больше ничего. Нет, с Михаилом всё иначе, возможно начинается что-то большее. Любовь? После Вани не раз возникали чувства, которые принимала за зарождающую любовь, которая навсегда избавит от него. Проходило время, понимала, что люблю одного Ивана, и никто не заменит его. Неожиданно пришло объяснение моими поступкам. Чувства к мужчине пробуждала во мне материнский инстинкт, мужчине, который мне нравился, хотела сделать приятное. И не только ему. Себе тоже. Продолжая размышлять о своих отношениях с мужчинами, я заснула. Вспомнила о подругах, я ведь тоже не храню верность Кириллу. Валеру не любила, но не изменяла, пока не исчез. Кирилла любила, и решилась на измену лишь в отместку за его роман с компаньонкой по бизнесу. Случилось это на пятом году совместной жизни. Вначале его увлечения мы серьезно поговорили, он попросил прощения, поклялся, что любит только меня, у нас сын. Обещал оставить Эльзу. Серьезно предупредил его отец, загрузил работой, чтобы не оставалось времени на амуры. Эльза, связанная деловыми отношениями с бизнесом Комаровских, часто приезжала в Москву и Кирилл, в совершенстве владеющий немецким, постоянно занимался с ней. Совместный труд, командировки, способствовали сближению и в итоге они стали любовниками. Не большой любитель светских тусовок, с Эльзой Кирилл стал их посещать, когда я не могла пойти. Держались за ручки, как юные влюбленные, во время танцев целовались – доносили подруги. В Германии Кирилл останавливался не в отеле, а в доме компаньонов, то есть у Эльзы.
Проснулась от громкой мелодии дверного звонка. Обычно, уезжая, я отключала звонок, вчера, помнится, не включала. Звонок, однако, продолжал петь мелодию из "Мужчины и женщины". Пришлось встать, надеть халат. В глазок увидела мужчину с букетом и решилась открыть.
– Елена Алексеевна? – спросил посыльный. Я кивнула. – Это вам. Распишитесь, пожалуйста, – он протянул небольшой блокнот, я расписалась.
– Подождите, я сейчас, – сказала я, взяла букет и направилась за сумочкой, взять мелочь для посыльного. Он понял и категорически отказался.
– Спасибо, ничего не возьму. Я не из фирмы, – объяснил посыльный и пошел к лифту.
Я развернула букет и насчитала двенадцать красных роз. Внутри была Мишина визитка. В ней значилось: "Михаил Давидович Халецкий. Начальник отдела маркетинга, название фирмы и телефон. Я сразу же набрала номер.
– Миша? Огромное спасибо!" Давно не дарили мне цветов. Тем более розы. Еще раз спасибо!
Он сказал, что ни на минуту не может избавиться от мыслей обо мне, и надеется, вечером увидимся. Мне не захотелось разочаровывать, и я не отказала сразу, пообещала, что подумаю, позже созвонимся. Нашла вазу, налила воды, поставила цветы. Снова взяла в руки визитку.
Халецкий. Стопроцентный еврей. Что-то стало везти на евреев. Кирилл наполовину, отец его Георгий Семенович записан белорусом, Софья Михайловна еврейка. Она мечтала женить Кирилла только на еврейке. Свёкор, скорее всего тоже еврей. Везет мне на евреев, – пронеслось в мыслях.
10
Долго придется Михаилу ждать меня. Сегодня же, вечерним поездом я надумала выехать в Самару. Спросила совета у Георгия Семеновича с чего начинать поиски сестры. Совет его не претендовал на оригинальность – с роддома. Единственно полезную мысль подсказал, – разменять деньги и всегда иметь при себе достаточное количество сотенных и пятисотенных купюр, не жалеть денег, оплачивать каждую информацию. "Ничто так не экономит время, как деньги". Игорек привык жить у бабушки с дедушкой, и когда я сказала, что уезжаю дней на пять, он только спросил, а когда приедешь, в зоопарк пойдем?
Взяла его на руки, подбросила и поймала, расцеловала.
– Обязательно пойдем.
– Я свожу его в цирк, – пообещала Софья Михайловна. – В зоопарк водишь каждую неделю. Езжай спокойно, скучать Игорьку не дадим.
– Нет, в зоопарк! Тигров и львов посмотрим.
– В цирке тигры интереснее, – сказала бабушка, – Ученые.
– Правда, мама? Когда мы с тобой ходили, слонов и козочек показывали.
– Теперь другая программа. Тигры будут играть в мяч, и прыгать через огонь, – успокоила я.
Игорек повернулся к бабушке и потребовал ехать сейчас же. Позвонила Ларисе в салон, предупредили, что на неделю уезжаю, если возникнут проблемы, пусть, не стесняясь, звонит. Пригласила с собой Лану.
– Вместе займемся расследованием. У тебя опыт в таких делах. Позже статью напишешь, а может и на книжку хватит приключений.
– Ленок, всю неделю в Москве уйма дел. Если у тебя застопорится, я приеду, и папу подключу.
Другим приятельницам сообщать об отъезде не стала. Приеду – расскажу, повод будет встретиться. Долго сомневалась позвонить Михаилу или по-английски без предупреждения исчезнуть из его жизни. Так ведь начнет наводить справки, светиться! Лучше сообщить. Позвонила. Он пожалел, что не встретимся, предложил увидеться вечером в субботу в Москве или Самаре, если останусь там на уик-энд.
– Уверен, должны встретиться? Ведешь себя, словно я твоя невеста. По делам еду, рассказывала. Вернусь в Москву, решу, стоит ли нам встречаться.
– Лена! Леночка! – взмолился он. – Во сколько у тебя поезд, можно, приду проводить?
С трудом убедила не приходить и не искать сегодня встречи. Спросила охранника Сашу, может ли на недельку покинуть Москву. В Самаре будут необходимы колеса, и я попросила его пригнать мою машину. Он с радостью согласился, вспомнил, очевидно, своих любовниц. Командировки Саша любил и обещал вечером выехать, чтобы завтра встретить меня в Самаре.
Сегодня был только ташкентский поезд. Обычно я ездила "Жигулями" или летала, о ташкентском поезде слышала страшные истории. Позвонила в авиасправку, самолет будет лишь под утро, – значит бессонная ночь. Спросить у Михаила самолет? Обязанной быть не хочу. В конце концов, куда спешу? Могу поехать и завтра. Однако решила позвонить Наталье, занимавшейся транспортными проблемами обитателей Жуковки. Она обещала перезвонить и сказать, что может предложить. Через полчаса Наталья позвонила и убедила воспользоваться ташкентским поездом.
– VIP – вагон, одноместное купе. Запрешься и нечего бояться. Не общий вагон – никто не пристанет.
Я согласилась и начала собираться в дорогу.
***
Самара встретила, как всегда бардаком. Из поезда заказала такси, назвала вагон, место, надеялась, встретят. Но Самара осталась Самарой. Сергею следовало позвонить, а я постеснялась, не решилась обременять.
Никто не встретил, и самой пришлось тащить чемодан, благо не тяжелый и на колесиках; остальные вещи Саша на машине привезет. Заумный архитектор спроектировал новый вокзальный комплекс на западный манер, да забыл, на Западе не столько пассажиров. Потолкалась в очереди, пока впихнули в кабину лифта, чтобы подняться с перрона, потом потащилась через зал на улицу.
В здании вокзала леваки на разные голоса зазывали отвезти в Зубчаниновку или на Красную Глинку, в центр ехать не соглашались – слишком близко. На вокзальной площади села в первое же такси.
– Гостиница "Три вяза", – назвала я адрес.
– Сто! – воскликнул шофер.
В гостинице, слава Богу, встретили нормально, меня ждал приличный номер, заказанный Комаровским – старшим. Обычно я останавливаюсь у Сергея – брата Валерия в его городской квартире или таунхаузе за Центральным парком. В этот приезд предполагались визиты, телефонные звонки и я предпочла не беспокоить его.
Приняла ванну, позвонила Сергею Александровичу, сообщила, я в Самаре. Он выговорил, что выбрала гостиницу, а не остановилась у него. Новостями о сестре не обрадовал. Заезжал в родильный дом и кроме ремонтных рабочих никого не застал. Не помогли Сергею и в Управлении здравоохранения, найти кого-то из персонала 1975 года практически не возможно. Главных врачей в роддоме за годы сменилось не меньше десятка.
– Документы должны сохраниться, – прервала его.
– Спрашивал. Если что-то и сохранилось, то в городском архиве. Архив несколько раз переезжал с места на места. Откровенно, некому поручить заняться архивом, я, знаешь, постоянно в делах, командировки. Что можно выяснить за две недели? Сама займешься.
Поблагодарила его, и пообещала вечером заехать.
Пока приводила себя в порядок, сидела в ресторане, объявился Саша. Он выехал из Москвы накануне в шестом часу вечера и за семнадцать часов одолел тысячу километров.
– В Пензе остановился отдохнуть. Поспал часов пять, и утречком тронулся, – рассказывал он. – Дорога перегружена, местами очень узкая. В среднем, скорость держал девяносто.
– На тебя не похоже. Думала, будешь гнать на ста пятидесяти и окажешься в Самаре раньше меня, – посочувствовала я, вспоминая, как на нашей загруженной 105 – й магистрали он выжимал сто восемьдесят.
– Не европейский автобан, и не наше Рублево – Успенское шоссе.
– Перенеси, пожалуйста, мои вещи и отдыхай, номер твой рядом. Женщин, пожалуйста, не приводи. Разговоров потом не оберешься. Пока еще день, смотаюсь на такси в роддом, а вечером поедем к моим родственникам. Насчет стоянки для машины я договорюсь.
Саша выразил желание везти меня и сейчас, но я отказалась. Пусть отдохнет с дороги, приведет себя в порядок. Впрочем, он всегда в порядке, упакован в лучшие шмотки и к месту. Я заботилась о гардеробе моих служащих. В фешенебельных заведениях, его нередко принимали за моего кавалера. В охранники его рекомендовал Георгий Семенович, когда мы поженились с Кириллом. С тех пор Саша незаменимый помощник – охранник, водитель, личный секретарь. До службы у Комаровских, он окончил факультет физической культуры, работал тренером по дзюдо и охранником в "Метелице".
В первые дни, как стал моей тенью, я побаивалась – парень молодой, знающий себе цену, гормоны играют, вздумает еще приударить за мной. Я уже знала приятельниц, чьи водители или охранники порой замещали им мужей и любовников. С Сашей мы были на "ты", но соблюдали дистанцию, и он не позволял лишнего. Часто сопровождал меня в рестораны, обязательно – в ночные клубы, на рынки. Брала с собой за границу, если ездила одна. За четыре года ни разу не случилось, чтобы осталась недовольна.
Роддом номер один такая же достопримечательность для самарцев, как нескольким поколениям москвичей роддом имени Грауэрмана на Арбате. Всё довоенное и первое послевоенное поколение прошло через него. Много позже, когда появилась Безымянка, новые микрорайоны, население города увеличилось, настроили новых больниц с родильными отделениями и нынешние самарцы уже имеют не одну альма-матер. Мне повезло, мы жили в центре и маму привезли на Льва Толстого – в роддом номер один. Не раз, показывая этот старый дом, она повторяла, что здесь на втором этаже, я впервые увидела белый свет.
Подъехав к знакомому дому, сунула водителю авансом сотню и попросила подождать, пообещав, еще заплатить. Внешне ремонт дома закончился. Я долго стучала в запертые двери, пока не отворили, и на пороге показалась пожилая женщина в халате. Поинтересовалась, кого мне надо, услышав, что главного врача, покачала головой.
– Еще не назначили. Прежняя устроилась в Пироговку и не вернется. Мы, считай, два года не принимаем рожениц.
– А вы давно здесь работаете?
Она не ответила.
– Начальства нет, попрошу! – Женщина открыла дверь, неучтиво выпроваживая меня к выходу. – Завтра будет исполняющая обязанности.
Я открыла сумочку, протянула ей сотенную.
– Можно поговорить с вами?
Женщина не сразу взяла деньги, а, взяв, долго рассматривала, словно видела впервые, и никак не могла сообразить с какой стати, молодая прилично одетая женщина сует ей деньги. Купюра сыграла свою роль. Не убирая сотню, женщина смилостивилась, закрыла дверь и пригласила в комнату, в беспорядке заставленную стульями, наверное, со всего этажа.
– Заходите. О чем хотите говорить? Я нянечка всего-навсего, подрядилась убрать после ремонта свои комнаты.
Объяснила, что хочу встретиться с ветеранами роддома, работающими в семидесятые годы.
Нянечка, назвавшаяся Ниной Петровной, объяснила, что в роддоме недавно, и посоветовала придти завтра, когда будет новый главный врач или еще лучше дождаться окончания ремонта и посмотреть личные дела работающих. Попрощавшись, я поехала в гостиницу. Проезжая по центральной торговой улице, в фирменном магазине Ив Рош купила подарок жене Сергея Александровича кое-что из косметики, на стол взяла торт.
У брата первого мужа я родной человек. Помянули Валерия и мою маму, выпили за упокой их душ. Мама Валерия и Сергея – Евдокия Андреевна пожалела, что с Кириллом всё пошло наперекосяк, напомнила, не послушалась её, пошла в еврейскую семью.
– Еврейские семьи обычно крепкие, – не согласилась со свекровью жена Сергея Людмила.
– У Комаровских ничего еврейского, кроме фамилии. У отца Кирилла польские корни, в который раз объясняла я. Евдокия Ивановна продолжала считать семью еврейской. Сергей и Людмила советовали, не раздумывая, разводиться.
Поделилась первыми шагами поисков сестры. Сергей неожиданно вспомнил позапрошлогодний инцидент в Питере, когда за меня принял молодую женщину.
– Стою в очереди на Большой Морской в авиакассу, впереди двое. Вдруг подходишь ты, говоришь: я за молодым человеком заняла и отошла в справочную, становишься впереди, не обращая на меня внимания. Я, хватаю тебя за плечи и поворачиваю: Ленка, ты что, не узнаешь, или обиделась?
– Что себе позволяете? – возмутилась девушка. – Обознались, а хватать чего! Милиционера позвать?
– Я стою, хлопаю глазами и ничего не соображаю.
– Ты, Лена, или нет?
– Никакая вам ни Лена, спутали с кем-то!
Пришлось извиниться. Девушка твоя точная копия! На похоронах мамы, я не вспомнил ту встречу, а когда уехал, стукнуло. В Питере встретилась твоя сестра – близняшка! Искать надо в Питере!
– Может, как и ты приезжала по делам из другого города, – высказал сомнение Максим, сын.
– Не исключено, – согласился Сергей. – Не прислушивался, куда она брала билет.
***
Исполняющая обязанность главного врача, оказалась в курсе моего интереса и что-то заподозрила.
– Какой год вас интересует? – спросила с порога. Услышав про середину семидесятых, успокоилась и стала доброжелательнее, даже улыбнулась.
– Так старо выгляжу, что могла в те годы работать?
– Извините, ради Бога! Не вас лично имею в виду. Прошу только познакомить, свести с кем-то из тех людей.
– А зачем вам? Хотите встретиться с акушеркой, что принимала вас? Я кивнула.
– Роды были неудачные?
– Нет-нет, что вы! Мама тогда не отблагодарила акушерку и завещала найти её, отблагодарить. Обещала маме.
– А что с вашей мамой, судя по вашему возрасту, она не была старая?
– Рак, – не соврала на этот раз я.
– Вам следует обратиться в райздрав. Я здесь сравнительно недавно. Многие десятилетиями работают, но назвать конкретно… Откроемся через две недели, люди выйдут на работу, тогда и приходите.
Я молча положила перед ней тысячную купюру. У нее от удивления глаза полезли на лоб.
– Мне? За что?
– Ускорить процесс.
Она передвинула купюру ко мне. Я объяснила, что приехала из Москвы и время лимитировано.
– Не представляю, как вам помочь. Могу назвать двух акушерок, очень давно работают, но как их найти, как давно работают – не знаю. Кадровичка еще не вышла, чтобы посмотреть личные дела.
Я записала фамилии и поднялась, поблагодарила за уделенное время.
– Деньги заберите! – потребовала врач.
Объяснила, это плата за потраченное на меня время, она продолжала отказываться и я забрала деньги. В провинции еще сохранились гордые люди, – подумала я. – Москвичка взяла бы, не раздумывая.
Саша, ожидавший в машине, по моему лицу догадался, визит безуспешный.
– Едем в Адресный стол, – сказала я.
Дежурная потребовала кучу дополнительной информации о разыскиваемых женщинах – год и место рождения. Пришлось долго её уговаривать и только после того, как вместе с листком запроса в окошечко упала голубая купюра, девушка согласила выдать компьютерную распечатку всех Воронцовых и Бодровых старше сорока пяти, проживающих в Самаре. Таких набралось две страницы.
Саша, увидев список, предложил выбросить его и дождаться, когда откроется после ремонта роддом, выйдет на работу сотрудница отдела кадров, и посмотреть личные дела. Не создавать себе неразрешимые проблемы. Ждать две недели я не хотела, и не верила, что в указанный срок роддом откроется.
– Нет, Саша! Ждать две недели не будем.
Вернувшись в гостиницу, я усадила Сашу за телефон, по адресу и фамилии проверить, имеется ли телефон. Сама спустилась в ресепшен на первом этаже и уговорила администратора дать на пару часов прошлогодний справочник "Вся Самара". Пока Саша из своего номера звонил на ноль девять, я выписывала телефонные номера из справочника и звонила по ним. Повезло, что фамилии не так распространены, как Самарины или Семеновы. Через час у меня остались пять номеров, по которым никто не ответил. Абоненты остальных не имели отношения к моим поискам.
У Саши дела двигались медленнее. Телефонистка не давала больше одной справки, хоть услуга платная. Приходилось снова и снова набирать справочную. В итоге, к концу дня наш список сократился до девяти адресов и фамилий без телефона, четырех номеров, по которым так и не удалось дозвониться.
Около гостиницы встретилась одноклассница Наташа и уговорила вечером приехать к ней на скромный девичник. Никаких планов на вечер не было, и я согласилась. Саша отвез меня, вернуться планировала на такси. Он спросил разрешение воспользоваться машиной и посетить нескольких девиц, с которыми познакомился в наши прежние визиты. Я позволила, напомнив, что Самара город бандитский, и, если оставит машину, где попало, могут увести.
У женщин Саша пользовался успехом, в свои двадцать девять не торопился жениться. Любовными похождениями часто рисковал, но азарт охотника побеждал. Среди его подруг жены и любовницы олигархов со всех элитных поселков Подмосковья. Почему до сих пор никто из обманутых мужей не застрелил – загадка. Подозревала, что пользуется его услугами и моя подруга Ольга. Ни она, ни Саша со мной не откровенничали, возможно, сплетня. Он умудрялся найти подругу на ночь и за границей, хотя владел всего десятью английскими фразами. И это были не уличные проститутки, до них он не опускался. В Самаре в прошлый приезд умудрился переспать с одной из моих одноклассниц – разведенкой Тамарой Воробьевой. Она сама мне призналась. Очень хвалила Сашу в постели и удивилась, что я до сих пор не изменила мужу с ним. Ответила, что у меня иммунитет к подчиненным, никаких интрижек не позволяю себе. Я не могла даже представить его у себя в постели. Желания никогда не возникало.
На девичник к Наташе пришли моя тезка Лена Попова, Ира Розова и Катя Смирнова. Мы перецеловались, словно не виделись сто лет, хотя кроме меня все живут в одном городе, да и я два – три раза в год приезжаю. У всех собравшихся одноклассниц благополучные семьи, мужья, по ребенку, у Наташи даже двое. После короткого обмена новостями, Наташа поторопила за стол. Детей отправила к бабушке, а муж, встретив меня, ушел к соседу на преферанс. Стол был обильно уставлен всякой вкуснятиной, красовались бутылки с французским вином. Самарцы не отставали от москвичей. Муж Наташи Константин работал в самарском филиале "Берта – банка" и достойно обеспечивал семью.
Я поставила на стол две привезенные из Москвы бутылки "Вдовы Клико". Кате единственной не довелось еще попробовать это шампанское, и она обрадовалась случаю. Остальные не выразили ни особого удивления, ни восторга.
– У нас в "Перекрестке" продают, на праздники изредка берем, – заметила Ира.
Ее муж – врач – невропатолог недавно открыл частную практику, и дела семейные быстро шли в гору. Муж Лены член совета директоров подшипникового завода, тоже хорошо зарабатывал. Муж Кати занимался строительным бизнесом и в последнее время не очень преуспевал, но семья тоже не бедствовала. Из четырех моих близких подруг работала одна Ира в архитектурной мастерской. Остальные занимались детьми, вели праздный образ жизни.
На мое замечание, что женщина, как бы не обеспечивал муж, должна иметь свое дело, а не зависеть от него и томиться от скуки, обиделась Катя, приняв упрек на себя.
– Сама круглый год катаешься по курортам, развлекаешься, ухаживаешь за собой. Я же, как белка в колесе кручусь. Ребенок, рынок, магазины, готовка.
– Давно говорим, найми домработницу, – заступилась за меня Наташа.
– У меня салон мод. Знаешь, сколько проблем приходится решать! Люди под моим началом работают.
– Имея столько денег, и я открыла бы какой-нибудь салон или фитнес – клуб, – мечтательно заметила моя тезка Елена. – Кстати, рассуди нас. Раз ты в модельном бизнесе, должна знать профессионально. Мы поспорили, насколько велика и в чем разница между одеждой от кутюр и pret-a-porter? Последняя, ведь тоже не ширпотреб.
– Нет, конечно, ни в коем случае, не ширпотреб. "От кутюр" – уникальное творчество, как правило, известных модельеров, Домов мод, что задают тон в моде. Обычно в едином экземпляре, часто по заказу
клиента.
"Прет-а-порте" – тоже высоко качественная одежда. Cохраняет качество и шик Дома моды, но доступней по цене, в ней меньше ручной работы и пошита не в одном экземпляре, а небольшой партией. Продаётся в маленьких магазинах – бутиках, принадлежащих тому же известному кутюрье или салону "высшей моды". Разница в ценах между моделью "от кутюр" и "прет-а-порте" во много раз.
– В твоем салоне, что шьют? – спросила Наташа.
– Индивидуальные заказы, что разрабатывает мой модельер по просьбе заказчицы, эксклюзив, можно назвать "от кутюр". Модели, которые выпускаем небольшой партией, естественно – "прет-а-порте". Никогда не задумывалась. Шьем, что заказывают. От кутюр шьют общепризнанные в мире мастера. В России Зайцев, Парфенова, Юдашкин. Зарубежных вы без меня назовете – Версаче, Гальяно, Диор и далее по алфавиту. – С подругами юности отдыхала душой, мысли о маме отошли, отпустили.
Я привезла с собой DVD – диск со школьными и семейными фотографиями. Когда шампанское закончилось, Наташа включила DVD – проигрыватель и на экране телевизора мы смотрели школьную фотолетопись. Я собрала все школьные снимки и записала на диск, озвучила приятной сентиментальной музыкой из сеансов Анатолия Кашперовского. Каждая фотография вызывала у одноклассниц взрыв эмоций и воспоминаний. Вот наш класс выстроился на общую фотографию после первого класса. Это – после второго и так далее. Сохранились фотографии за все годы учебы. На экране появились снимки Ивана, и разговор перекинулся на него с Зиной.
– Силком женила на себе, – сказала Ира, увидев фото Вани – десятиклассника. – Помню, мы встретились в кафе, за месяц до их свадьбы. Поделился, что продолжает думать о тебе, и не может отказать Зине. Она с седьмого класса безответно его любит. Возмущался, как ты могла уступить давлению матери, выйти за богатенького дяденьку.
