Текст книги "Предательство любви не прощается"
Автор книги: Борис Михайлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Михайлов Борис Борисович
Предательство любви не прощается
Кто раз любил, уж не полюбит вновь.
А.С.Пушкин
С понедельника, с первого числа или Нового Года многие из нас собираются начать новую жизнь – отказаться от вредных привычек, заняться каким-то полезным делом, которое постоянно откладывали. Моя, преуспевающая в делах и несчастная в личной жизни, двоюродная сестра, из знаменитой Рублевки, с Нового Года решила полностью забыть, вычеркнуть из памяти, всё, чем жила, и начать жизнь с чистого листа.
Принесла мне пухлую стопку исписанных и отпечатанных страниц, кучу аудио кассет, несколько дискет.
– Здесь мои мысли, записи событий, разговоры, впечатления о подругах и моих любимых. Писала на диктофон, отстукивала на компьютере. Не уверена, что все это можно назвать Дневником. Собиралась сжечь, потом подумала, вдруг кому-то мои записи покажутся интересными, а может и полезными. Ты журналист, приведи их в порядок, возможно книга получится.
Я просмотрел все её материалы, и предложил помочь самой написать книгу.
– Нет, нет! – Категорически отказалась она.
– Пиши сам, сокращай, сочиняй, поступай как угодно с моими записями, не хочу иметь никакого отношения к этой книге. Ты будешь автором. Не согласишься – всё сожгу.
– Твоя соседка Оксана издала уже пять книг, пишет шестую, ее лавры не прельщают?
Уговорить сестру быть автором не удалось. Поклялась даже, что не станет читать, что я напишу.
– Не хочу возвращаться в прошлое, что-то вспоминать. У меня теперь другая жизнь.
Как она сложится, можно только гадать, какой была, – прочитаете. Перерабатывая записи Елены, я решил оставить повествование от её имени.
Все совпадения с реальными персонажам и событиями случайны, выдуманы автором.
Автор.
1
Проснувшись, долго не могла сообразить, где я. Луч солнца, пробившийся между не плотно задвинутыми шторами, освещал волосатые ноги спящего голого мужчины, отвернувшегося к стенке.
Попыталась рассмотреть его лицо, прокручивая в памяти события вчерашнего вечера. Никак не удавалось вспомнить имя – Игорь, а может, Дима? Я тоже без ничего. Посмотрела по сторонам, ни ночнушки, никакой одежды в комнате не увидела. Не было и его одежды. Осторожно встала, стараясь не разбудить то ли Игоря, то ли Диму, и пошла в ванную.
Неожиданно вспомнила, парня зовут Миша. В ванной, слава Богу, висело несколько халатов, есть что накинуть. Поколебавшись, принять ванну или ограничиться душем, выбрала душ. Чтобы окончательно проснуться, начала с традиционного холодного. По утрам я обычно принимаю контрастный душ, потом, если позволяет время, долго нежусь в ванне. Сегодня ограничилась душем, влезла в халат внушительных размеров, и отправилась в путешествие по дому искать одежду. Покинув спальню, вышла в широкий коридор, посмотрела в окно и обомлела. За окном – море, у пирса пришвартованы несколько бело – голубых яхт, на рейде еще две большие белоснежные яхты – почти корабли.
Протерла глаза – проснулась, или всё продолжаются сновидения? Откуда в Жуковке море? Яхты не игрушечные, передо мной настоящее море, не бассейн. Посмотрела за окно еще несколько секунд и, не переставая удивляться, поняла, я не в Сочи и не в Крыму, а где-то за границей.
Как здесь очутилась? Вчера в ресторане "Прадо" отмечали день рождения моей подруги Ланы – журналистки светской хроники Ланы Ветер. Ветер – псевдоним, настоящая фамилия вызывала бы постоянные вопросы, не дочь ли она известного банкира. Его имя у всех на слуху, а Лана не хотела, чтобы её воспринимали лишь как дочку богатых родителей. В компании были одни женщины, Лана пожелала устроить что-то наподобие девичника. Позже, когда мы вдоволь наговорились, изрядно выпили, позволила присоединиться нескольким молодым людям, близким знакомым. Они и привели с собой Михаила. С первой минуты он принялся клеить меня. Я не поддавалась. Лана шепнула: Михаил сын олигарха и сам почти олигарх.
Еще раз посмотрела в окно, не сплю ли? Нет, яхты у пирса стояли на месте, одна из дальних яхт – целый корабль, снялась с якоря и быстро удалялась.
Пока Михаил все еще дрыхнет в соседней комнате, решила найти одежду и выйти на улицу, разобраться, где я. Может и он ничего не помнит? Прошла несколько шагов по коридору и встретила немолодую женщину, судя по одежде, горничную, она приветствовала меня на нормальном русском.
– Встали? Завтракать будете?
– Выпить бы чего – нибудь. Кофе.
– Вам в спальню принести?
– Спасибо, пройду в столовую. Что-то запамятовала, как пройти, – соврала я. Собралась спросить, где нахожусь, но не решилась – и так думает черте – что обо мне. Судя по всему, за проститутку не приняла. Хотя, кто ее поймет, вышколенная прислуга никогда не покажет своего истинного отношения и не задаст лишних вопросов.
– Меня зовут Катя. По возрасту, наверное, пора бы звать Катериной Ивановной, в доме привыкли Катей, вы тоже так зовите. Пойдемте, провожу.
– А меня Елена, – сказала я и направилась за горничной. Столовая оказалась огромным залом, за длинным столом уместилось бы человек двадцать, а то и больше. Оставив меня одну, Катя вышла, и я могла спокойно осмотреться. Два огромных окна выходили в сад, я подошла ближе и увидела перед домом восхитительную цветочную клумбу.
Полы халата разошлись, и я вспомнила, под ним у меня ничего. Придется признаться, что не помню, где вчера разделась.
Вошла Катя с небольшим серебряным подносом с кофейником, кувшинчиком сливок, чашкой с блюдцем. Из-под салфетки желтел румяный бок круассана.
– Катя, я не запомнила, где вчера раздевалась и оставила свою сумочку.
– Сейчас принесу.
– Спасибо. Проводите лучше.
Мы миновали несколько дверей и остановились в одной из спален, Катя распахнула дверь и я увидела на столе свою сумочку, а на спинке стула свое вечернее черное платье с высоко открытой грудью, в котором пошла на день рождения Ланы.
– Вы свободны, – сказала Кате, молча ждавшую меня. – Обратно дорогу найду. – Она повернулась и ушла. Я подняла платье, кроме него ничего в комнате не было. А комбинашка, бюстгальтер, колготки, трусики? Где все? Не было и моих новых туфель от Версаче, что только на днях купила за 900 долларов.
Голова оставалась тяжелой, и я решила слегка позавтракать, потом разбудить Мишу и спросить, как мне одеться. В сумочке были карточки VISA и MASTER-CARD, в Греции ли я, или в Италии, купить одежду можно, но не выйдешь же в банном халате, к тому же еще на два размера больше!
Я вернулась за стол, налила себе кофе, разбавлять сливками не стала. Есть не хотелось, но круассан из-под салфетки так соблазнительно смотрел на меня, что не смогла не отломить кусочек. Он был великолепен, и я съела весь. В спальне я сильно хлопнула дверью, и Миша проснулся, повернулся ко мне.
– Иди сюда! Что рано встала? – Он привстал и протянул ко мне руки. Я не стала подходить, молча разглядывала того, с кем провела ночь. Был ли у нас секс? Не помню. Скорее всего, был, раз оба нагишом спали. – Иди ко мне, – повторил он. – Побалуемся поутрянке?
– С утра никакого баловства не признаю, извини. Скажи лучше, где мы находимся, – в Греции, Турции? Где моя одежда?
– В Ницце. Неужели ничего не помнишь? Проверяли паспорта, у тебя оказалось что-то не так оформлено, пришлось заплатить, ты возмущалась, кричала, что недавно летала в Париж, и паспорт был в порядке.
– Правда? Не помню. Как могла кричать, французского я не знаю?
– По-английски.
– Так мы в Ницце? Мама родная! Как же ты умудрился привезти сюда?
– Ничего не помнишь? Набралась вчера! Заехали к тебе, взяли загранпаспорт, и махнули на Чкаловский.
Миша завернулся в простыню и встал.
– Пойду в душ, и будем завтракать. – Он расстегнул на мне халат, обнял, поцеловал. – Красавица, моя! Пошли в душ! – Схватил за руку и потащил в ванную, я вырвалась.
– Хочу одеться, где всё?
Он посмотрел по сторонам, задумался.
– Неужели Катя унесла? – Подошел к громадному креслу и отодвинул его. На полу валялись все наши шмотки – и мои, и его. Повесили на спинку и все свалилось. Миша вышел, я принялась одеваться. Надела трусики, бюстгальтер, короткую комбинашку, натянула колготки и тут же сняла. Сходила в соседнюю комнату за платьем.
Возвратился Миша и, увидев меня во всем выходном прикиде, бросился обнимать, я отбивалась. Никаких чувств я не испытывала, впрочем, и стыда тоже. Впервые со мной случилось, чтобы мужчина овладел мною меньше чем за сутки. Вечером познакомились и в ту же ночь постель. Как Кирилл начал изменять, особенно, когда не стал скрывать своих отношений с Эльзой, я изредка позволяла себе развлечься. Физиология требовала, но таких скоропалительных романов не случалось. Миша осмотрел меня и вынес приговор.
– В этом наряде на улицу не выйдешь. Над русскими здесь и так смеются за дорогую и не ко времени одежду. – Помолчал. – У тебя, конечно, больше ничего. Пошлю водителя, купит шорты и маечку. На ноги что взять?
– Пойдешь в лодочках на одиннадцати сантиметровом каблуке?
– Ты знаешь, сколько они стоят!
– В них в клуб, на вечеринку, а не на улицу в жару.
Миша достал мобильник, вызвал шофера и распорядиться насчет одежды для меня. Я тоже вынула из сумочки свою трубку и набрала Софью Михайловну. На дисплее светилось отсутствие сигнала.
– Семерку впереди набрала? – спросил Миша.
– Не первый год замужем.
Он взял у меня трубку, пощелкал кнопками и вернул.
– Роуминга нет. Возьми мою, позвони, – протянул свой мобильник.
Я предупредила Софью Михайловну, что осталась в Переделкино у Норы и вернусь в понедельник. Она передала трубку сыну. Игорек спросил, когда пойдем в зоопарк, ответила, что скоро, посоветовала слушаться бабушку и вернула телефон Мише.
– Теще звонила? – догадался он. – Если надумает звякнуть?
– Ей все равно, где я.
Миша сел завтракать, я присела рядом, налила себе кофе, взяла еще круассан, намазала вареньем, и, наконец, смогла внимательно рассмотреть своего ночного партнера. Он был моим ровесником или чуть старше. Тридцать – тридцать три. Высокий открытый лоб, свидетельствовал о неординарности ума, карие глаза и постоянная улыбка делали его привлекательным. Пьяна была, а разглядела, что не урод, красивый мужчина.
– Твой дом? – спросила, когда он перестал жевать и наливал кофе.
– Родители арендуют, пока строим свой в Антибе. Отсюда 40 минут на машине. Выбрали Антиб, где полно русских. Березовский, Бронштейн, Леонид Рожецкин, много знакомых.
– Рядом с ними твои не будут выглядеть бледно?
– Папа всё учел. Наш дом и парк величественнее и больше чем у Березовского. Сегодня увидишь. Проект перепланировки заказали у питерских архитектора и специалиста по парковому ландшафту. Дом почти готов, уже можно представить, как будет выглядеть к будущей весне, когда строители закончат все работы. Собирайся, поедем, познакомишься с предками.
Спросила, всех ли случайно знакомых дам, представляет родителям. Миша объяснил, что давно хотел познакомиться со мной, еще на свадьбе Кирилла глаз положил. Я не помнила. С моим мужем, он, оказывается, знаком. Пока Кирилл не ушел, и я не стала соломенной вдовой, Михаил не решался подойти.
– Обязательно надо было напоить? Мог найти традиционный способ знакомства. Теперь за кого меня считаешь? Любительница выпить, готова в первую встречу к мужику в постель. Я не такая. Кстати, не спросила: ты женат? – Миша покачал головой. – Разведен.
– Герл-френд есть?
– Ты ревнива.
– Вот еще! Про меня все знаешь, а я про тебя – ничего. Про отца твоего слышала – олигарх в алюминиевом бизнесе, правая рука Чорного и Дерибаски, часто мелькает в телевизоре, дача на Николиной горе. Тебя на тусовках встречала, но представлены не были. Тоже алюминием занимаешься?
– Алюминием тоже.
– А чем не тоже?
– Сотовой связью, совместно с фирмой "Сименс", Интернетом в самолетах.
Тут пришел водитель Борис и принес мне новую одежду. Шорты, майку, кроссовки "Найк", белые носки, шляпу от солнца и офигенные очки. В Москве такие стоят не меньше пяти сот баксов. В спальне переоделась – все оказалось на меня, словно сама выбирала. У меня стандартные размеры и все идет. Как раз были и кроссовки, а шорты просто блеск.
Примерила итальянский купальник от Версаче – и он сшит словно на меня. В меру открытый, в меру скромный. В Серебряном бору девки извелись бы от зависти. Поблагодарила Бориса, у него великолепный вкус. Одно омрачало радость. Мой черный бюстгальтер просвечивал сквозь белую майку. Может снять и пойти без него? Попробовала одеть голубой с белой чайкой от купальника, тоже просвечивает. Вышла к Мише, натянув майку на голое тело. Он увидел меня и захлопал в ладоши.
– Настоящий абориген! Не стыдно пройтись по Английской набережной.
– И родителям покажешь в этом прикиде? Не пойду.
– Хорошо, пробежимся по здешним магазинам, прежде чем ехать. Выберешь, что по душе, хотя спортивный стиль тебе идет. Поехали!
По пути он сыпал названиями улиц и площадей. Запомнила Гарибальди, площадь недалеко от дома. Покружили по узким и кривым улицам, выехали на широкую магистраль и остановились. Решить мои проблемы, Михаил привел в универмаг Galerie Lafayette. Взяли легкое открытое платье, бюстгальтер и босоножки за 99 евро. Я собиралась брать за 25 евро, Миша убедил взять эти от Chanel.
– В них принцессой Монако будешь выглядеть. Отец будет в полном отпаде.
Пока я примеряла платье, ему позвонили, и он долго разговаривал. Будь одна, застряла бы в шикарном торговом центре на весь день, но Михаил торопил на выход.
Уже на улице сказал, что звонил отец, приглашает на морскую прогулку. Нас ждут, так что поторопимся. Я все же настояла посетить косметический салон, привести в порядок голову. Мы прошли недалеко пешком и оказались на местном Арбате – улице Массена. Показалось, здесь я бродила с Кириллом, когда по пути из Сан – Ремо в Канны, останавливались в Ницце. Михаил отлично говорил по-французски и в косметическом салоне попросил за меня сделать что-нибудь с головой на скорую руку. Я, конечно, не поняла, что он сказал. Пообещав через час заехать за мной, исчез по своим делам. Едва Миша вышел, мастер на чистом русском языке спросила.
– Вам действительно что-то на скорую руку, как сказал ваш спутник, или приличную прическу сделать?
– На скорую руку? – переспросила я. – Ни в коем случае! Не привыкла на скорую руку. Вымойте и сделайте приличную укладку. И не спешите.
– Ваш молодой человек попросил уложиться в час. Не знаю, успею?
– Не торопитесь, я должна выглядеть хорошо. Мало ли что он сказал. Плачу я.
– Как говорят англичане, спешить не буду, но потороплюсь.
По моим обновкам – дорогому платью и босоножкам, браслету на руке, она в миг определила мою платежеспособность и старалась вовсю. Молодую мастерицу звали Натали, ее семья во Франции с 1920 года. Себя относит к четвертому поколению французских русских. Несколько раз бывала в России. Несмотря на небольшой французский прононс, говорила на литературном русском. Мы разговорились о моде, о косметике. Михаил приехал через полтора часа, к завершению укладки и похвалил. Уложенные в замысловатую прическу, волосы придали моему лицу аристократичность, платье и обувь делали из меня настоящую светскую даму, которой не стыдно показаться родителям моего похитителя.
– Принцесса, прямо! – воскликнул Михаил, покоренный моим новым видом.
– Повторяешься. Уже говорил.
– Постаралась, хотя к таким темпам работы не привыкла, – произнесла Натали по-русски. Михаил протянул ей три сотни и спросил:
– Достаточно?
– Я дам сдачу, – сказала она.
– Оставьте себе, – ответил Михаил и повел меня на выход. В шоп – туре по магазинам он тоже не позволял расплатиться, везде платил наличными или предъявлял карточку. Мне это не нравилось, не привыкла быть зависимой даже в мелочах и мы повздорили.
– Ты кто мне, муж? Любовник? Ни то, ни другое.
– Ты моя гостья.
В Ницце Халецкие снимали дом на границе старой и новой частей города. Все близко. Пляж, магазины, театр. Однажды мы с Кириллом отдыхали в Италии и совершили трехдневное путешествие на автомобиле вдоль всего Лазурного берега, в Ницце останавливались перекусить в каком-то ресторане, города я не запомнила. Теперь с интересом смотрела по сторонам. Познакомиться ближе не удалось и на этот раз. Из-за задержки с прической, мы опаздывали в Антиб.
Спрятанный в глубине парка дом родителей Михаила, я увидела не сразу, он был окружен тенистыми аллеями, множеством цветочных клумб, перед домом, в солнечной радуге бил фонтан.
– Особняк бывшего владельца был вычурным, мало приспособлен для жилья и приема многочисленных гостей. Потому родители и взялись за перестройку дома.
Михаил привел показать мне почти готовый первый этаж. По широким мраморным ступеням мы поднялись в просторный холл с колоннами, в центре широкая лестница вела на второй и третий этажи. Осмотрели несколько гостиных, бильярдную, я заглянула в действующую ванную комнату с туалетом. Дальнейший осмотр прервал приход отца Михаила.
– Что ж ты прежде не заглянул к нам, не представил даму, а повел показывать не достроенный объект, – набросился он на сына.
Давид Осипович – настоящий светский лев с гривой седых волос, галантно поцеловал мне руки, и, взяв под руку, повел во двор к одноэтажному аккуратному домику, где меня встретила мама Михаила и пригласила к столу, накрытому к завтраку.
Инесса Серафимовна – молодящая особа неопределенных лет с гордой дворянской осанкой, держалась как знающая себе цену, чтобы не сказать, как королева. Дружелюбно улыбнулась мне, протянула руку и я от волнения чуть не поцеловала, представив на секунду, что я на приеме у королевы, но вовремя опомнилась и слабо пожала. Она спросила, впервые ли в Ницце, что успела посмотреть. Я рассказала, что была проездом, ничего не видела, и спасибо Михаилу, привез показать город и покупаться.
– Жена сына Софьи Михайловны и Георгия Семеновича? – удивилась она и сникла, услышав мое имя. – Михаил назвал вас родственницей Комаровских.
– Разве не родственница? – вступился за меня Михаил. – Мама, пожалуйста, больше никаких вопросов к Лене. Упреждая дальнейшие расспросы, информирую: с мужем Лена давно не живет, развод в стадии оформлении. Cменим тему.
Давид Осипович предложил что-нибудь выпить. Я спросила сок. Разговор зашел про общих знакомых, о соседях по Жуковке. Родители хорошо знали Комаровских, были знакомы и с Валерием.
Миша шепнул, что отец с пониманием отнесся к моему приезду, а мама слишком старомодна, не следует обижаться на неё.
Я выпила сок, Михаил что-то поел и Давид Осипович напомнил, пора отправляться.
– Если на море, может, переодеться? – спросила я. Инесса Серафимовна успокоила, переодеваться не обязательно. На "Альбатросе" имеются пляжные принадлежности для многочисленных гостей. "Альбатрос" – яхта, догадалась я. Купальник все же взяла с собой.
На борту яхты нас радостно приветствовали ее хозяин Николай Семенович Быков и его супруга Вера Сергеевна, пара значительно моложе родителей Михаила. Давид Осипович представил меня как новую пассию сына. Я собралась уточнить, что лишь недавняя знакомая, но передумала, пусть буду пассией. Плевать, что подумают. Конечно, в ближайшие часы Инесса Серафимовна выложил подруге всё, что знает про меня, а с Верой Сергеевной они подруги, я поняла с первой минуты после их жарких объятий и поцелуев.
На яхте мне выделили отдельную каюту с противоположного от Михаила борта, мама побеспокоилась. Как он потом объяснил, предупредила, что не допустит в своем доме адюльтера сына со снохой хороших знакомых. Михаил пошутил, что мы не в доме, а на яхте в нейтральных водах, но Инесса Серафимовна шутку не приняла.
Все разделись и загорали на палубе, стюард и стюардесса в матросках разносили напитки, звучала меланхолическая итальянская музыка.
– Зайдем на небольшой частный остров, принадлежащий семье Бекасовых – нашим компаньонам, – объяснил Михаил. Анжела – их дочь с мужем живут в Жуковке, должна их знать. – Я кивнула, он продолжал. – Нас ждет барбекю из какой-то очень редкой рыбы.
Он что-то еще рассказывал о Бекасовых, я не слышала, рассматривая огромную красавицу – яхту, обходящую нас. Кто-то с нее махал рукой, мальчишка приставил развернутую ладонь к носу, дразнил меня. "Обставили вас". Меня это рассмешило.
Направляясь в открытое море, наша яхта шла вдоль восточного побережья полуострова. В огромный морской бинокль я рассматривала многочисленные дворцы и виллы, принадлежащие мировым знаменитостям и "новым русским", открывающуюся панораму Ниццы, залив Ангелов, с десятками небольших и величиной в целый теплоход, яхтами. Впервые видела Лазурный берег с моря. С каждой минутой "Альбатрос" все дальше удалялся от причала и вскоре открылся западный берег полуострова Антиб – Жуан-ле-Пен, знаменитая крепость на дальнем плане.
Высокое голубое небо, иссиня – бирюзовое море дополняли живую прекрасную картину, представшую моим глазам. Волна счастья и непонятной радости переполняли меня. Хотелось кричать от радости: как хорошо! Редко когда я чувствую себя так великолепно.
Подошел Давид Осипович, и отвлек от созерцания моря и далекого берега. Заговорили о красоте здешних берегов, что видела на Лазурном берегу, в каких музеях бывала. Сказала, что в Антибе только в музее Пикассо. В Монако – в княжеском дворце, в казино Монте-Карло, в Каннах – в музее кино.
– В Антибе постарайтесь найти время посмотреть музей Наполеона и морской музей. Нигде больше не увидите такой коллекции макетов старинных кораблей, картин на морские темы и многих предметов, связанные с морем.
Инесса Серафимовна позвала мужа, и нам не удалось продолжить беседу. Одна я оставалась недолго, подошел Михаил.
– Любуешься панорамой?
Яхта тем временем минула южную оконечность полуострова, и мы оказались в открытом море.
– Теперь можно посмотреть на Канны. Но вряд ли что увидишь, – заметил Михаил.
Держать в вытянутых руках тяжелый бинокль я скоро устала и отдала его Михаилу.
– Пойдем, присоединимся к родителям.
Родители Михаила, несмотря на возраст, в купальном одеянии смотрелись еще ничего. Давид Осипович по утрам бегал, в каждом доме построил спортзал. Инесса Серафимовна держала нескольких массажистов, собственного косметолога и спортивного тренера – врача. Подробности выложил мне Михаил, когда мы улеглись загорать на водяных матрасах. Много лет назад слушала бы его, раскрыв рот, теперь не удивлялаcь. Массажистка и ко мне приходит, когда позову. В состоянии нанять врача – тренера и приобрести всё, что позволяют себе Халецкие. Конечно, у меня нет их миллионов, но и не мне жаловаться на бедность. После исчезновения Валерия – первого мужа, я осталась богатой вдовой. Квартира с обстановкой в Люблино потянет на миллион баксов с хвостиком, дом в Жуковке, оценен в три миллиона. В последнее время ощутимый доход приносит салон модной одежды, принадлежащий мне. От желающих купить его, нет отбоя. Хоть сегодня могут взять за восемьсот тысяч. Надумаю заняться другим бизнесом, – надеюсь, сторгуюсь и за миллион.
Привыкла ощущать себя независимой и держаться на равных в любой компании богатых людей. Сейчас, наслаждаясь приятным легким ветерком, несущим горячий воздух с арабских берегов, комфортом, окружавшим меня, подумала, а ведь я могу купить себе яхту. Не такую огромную, но вполне удобную, чтобы пригласить подруг с мужьями и любовниками. Года три назад, после отдыха в Италии, я завела с Кириллом разговор о яхте где-нибудь в Крыму или на Средиземном море. Кирилл не возражал, но ставил условие, чтобы всеми проблемами с будущей яхтой я занималась сама. Он слишком занят и ему не до яхты. "Хочешь яхту, давай купим, но меня не будешь напрягать решением многочисленных проблем, что будут постоянно возникать".
В те дни я занималась перестройкой салона и открытием бутика. Отец Кирилла открыл неограниченное финансирование, а вся работа легла на мои плечи. Понятно, я наняла дорогого дизайнера, пригласила модного архитектора, работы поручила известной строительной фирме. Кому заниматься салоном было, однако и мне оставалось дел через край. Крутилась с утра до позднего вечера. Кирилл жаловался, мало уделяю ему времени, подруги обижались, – перестала посещать девичники и посиделки. С детства привыкла любую работу делать добросовестно и вникать во все мелочи, требовала, чтобы нанятые помощники точно выполняли мои пожелания. Так что, и мне было не до яхты еще. К тому же у двух близких подруг яхты имелись. В Севастополе стоит яхта Ольги, у Ланы – в Пирее, в Греции, и при желании, я с Кириллом или любовником, могли воспользоваться чужим гостеприимством. Против собственной яхты был и Георгий Семенович. Считает, не имеет смысла для трех – четырех месяцев в году держать собственную яхту, выгоднее снимать, брать на прокат.
Инесса Серафимовна тем временем поднялась и пошла в бассейн. Михаил, воспользовался отсутствием матери, принялся уговаривать пойти к нему в каюту, посмотреть, как устроился. Я ответила, что не любопытна и предпочитаю позагорать на палубе.
– Пошли, пока маман нет. Умираю, как тебя хочу.
Это уже слишком. Насколько помнила, не давала повода к такому предложению.
– За кого принимаешь? – возмутилась я. – Силком посадил в самолет, приволок в свой дом, воспользовался, что не в себе, изнасиловал. Кирилл узнает – обоих убьет.
– Никто тебя не насиловал. Рассказывай! И Кириллу наплевать с кем ты. Отлично знаешь.
Знаю. В эти минуты где-то в Штутгарте или во Франкфурте с Эльзой.
"А Михаил ничего! Не знаю, правда, какой он любовник. Если ночью у нас что-то было, ничего не помню. Возможно, и не было. Неужели, уважающий себя мачо, позволит себе изнасиловать женщину в полной отключке? Посмотрим, как сложатся наши отношения, когда вернемся в Москву. Пока не собираюсь прыгнуть к нему в постель. Пусть побегает. Сутки не прошли, как познакомились. Баб у него, думаю, немало. Почему выбрал меня? Обращается как с проституткой. Охмурить? С Кириллом уже не склеишь, развод проблема ближайшего времени. Даже если оставит Эльзу, приползет на коленях, – жить с ним не буду. Сама подам на развод. Останусь одна до конца жизни, если не заберу Ваню от жены. Он все еще любит меня, уверена. За олигархов и их сыночков замуж больше не пойду. Сама миллионерша. Выходит, нет смысла окучивать Михаила. Переспать ради спортивного интереса можно, но не так скоро, с лёта. Останемся друзьями, а там будет видно".
Надо отдать должное Мише, на мою неуступчивость не разозлился и продолжал оставаться милым и предупредительным. Мы лежали, загорая рядом, говорили о последних романах Пауло Коэльи. От жары скоро стало невмоготу, и я потащила его в бассейн. Он оказался совсем небольшим – метров семь в длину, у меня во дворе больше. Вода изумительная! Михаил объяснил, что при желании, в любом месте можно бросить якорь, спустить трап и купаться в открытом море. Бассейн просто для развлечений, освежиться после бани, не теряя времени на остановку. Долго плескаться в голубой воде нам не дали, пришел стюард и сообщил, что родители ждут нас в столовой.
2
Зал местного ресторана "Царские радости" напоминал интерьеры незабвенной "Санта-Барбары". Флористы и декораторы украсили его розами и тюльпанами, ромашками и лилиями. Колонны обвивали искусственные лианы и живые ветки цветущего кустарника. Ольга решила превратить ресторанный зал в копию своей оранжереи. Помогла хозяйка салона цветов в Раздорах Надя Новикова. К естественным запахам флористы прибавили еще парфюма. В итоге создавалось впечатление, что ты в вечернем саду, когда запахи особенно загадочны и сильны. Дорогие французские духи дам, меркли перед этим искусственным, ни на что не похожим, запахом. Гости – холеные мужчины и женщины, заходили в зал, целовались и обнимались с присутствующими, сыпали комплиментами.
Ольга отмечала тридцатилетие. В коротком белом платье на бретельках, с высоко открытой грудью и бриллиантовым колье на шее, прикрытой кружевной прозрачной пелериной, она походила на невесту. Не хватало лишь фаты на умопомрачительном сооружении из светло-русых, с медовым оттенком, волос на голове. Муж сорока девяти летний олигарх, то и дело бросал на нее восхищенные взгляды, поворачивался к гостям с гордым видом – вот какая у меня молодая и красивая жена! Она и впрямь была красавица. Высокая, стройная, давала сто очков вперед бывшим и нынешним топ-моделям, ее подругам, приглашенным на день рождения.
С Николаем Петровичем Ларионовым Ольга познакомился в Швейцарии, куда приехала переводчицей у первого заместителя Вольского – Председателя Совета промышленников. Она только – что разошлась с мужем – ученым. Он оказался не в состоянии создать достойные её условия существования. Жизни, о которой мечтала, с которой сталкивалась постоянно, сопровождая иностранцев в ночные клубы и казино, на выставки и презентации. После Университета Ольге посчастливилось устроиться в "Интурист", и она зарабатывала больше мужа, от богатых туристов перепадали дорогие подарки. Муж Валентин преподавал в двух ВУЗах, а они продолжали жить, по словам Ольги, в нищете. Быт с первых дней замужества подтачивал любовь, ярко вспыхнувшую на последнем курсе – между студенткой и преподавателем. Любовь медленно сходила на нет. Ольга не заметила, как, однажды, уступив ухаживаниям преуспевающего красавца – промышленника из Штатов, приехавшего облапошивать русских, не стала отказывать и другим богатым иностранцам, домогавшимся её. К тому времени она уже не водила группы туристов по музеям, а работала по индивидуальным заявкам фирм и предприятий, которые не хотели или не имели возможностей держать переводчика в штате. В Куршевеле ее приметил преуспевающий новый русский, как оказалось – олигарх. Банкир, на жизнь старше её, сделал своей любовницей. Ольга вскоре сообразила, что папика можно и окольцевать. Не знала тогда, что у него куча детей, и он продолжает заботиться о своих прежних семьях.
Муж – ученый узнал об изменах жены, и они тихо развелись, Ольга переехала к родителям, в надежде на замужество с Николаем Петровичем. План удался.
Прошли первые счастливые два года беззаботной жизни, и Ольга начала тяготиться папиком. Сказывалась разница в интересах и возрасте. Как-то, в минуту бурного выяснения отношений, она заявила, что заберет Эдика и уйдет. Как муж вспылил! Грозился не отдать сына, что сотрет в порошок, что любит ее, как никого в жизни не любил. Однако изредка изменял Ольге. Она тоже не терялась, когда представлялся случай. Так они и живут шестой год, соблюдая статус кво.
– Всех этих людей, что собрались сегодня в ресторане, встретишь на экономическом форуме в Давосе или на горнолыжном курорте Куршевеле, в Каннах, – прокомментировала строгость охраны Маша.
Николай Петрович опасается за свою жизнь, и где бы ни появлялся, предпринимал беспрецедентные меры безопасности. Посети вдруг вечеринку Президент Путин, охраны в ресторане, наверняка, было бы меньше. Приглашения проверяли при входе, затем в зале. Люди из охраны постоянно бродили среди гостей, мешали танцующим.
