Текст книги "Предательство любви не прощается"

Автор книги: Борис Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Виктор Васильевич долго не мог поверить, что я сумела раскрутить длинную цепочку от роддома до Ярославля. Отметила помощь Саши, рассказала, как трудно было найти, когда уже знала фамилию, имя – отчество. Не помощь свекра из Администрации Президента, долго бы еще искала, но уверена, нашла.

Поговорив, Анастасия Федоровна и Надя вернулись в гостиную, стали накрывать стол к обеду. Я достала "Вдову Клико". Надя произнесла длинный тост, поклялась, что отныне будет любить родителей не меньше, про меня сказала, что я тоже не держу ни на кого зла. Сказала, что после смерти мамы, у меня кроме сына, её и родителей нет родственников, предложила принять в свою семью. Мама, вытирая слезы, поблагодарила Надю, поцеловала меня.

– Теперь у нас будет две дочери. Ты согласна, Леночка?

– Конечно.

Обед проходил в напряженной тишине. Я в гостях, ни мне заводить разговоры. Саша привык, когда я изредка сажала за стол, молчать.

Хозяйка, у которой он служил до меня, не допускала подобных вольностей, наверняка, оставила бы дожидаться ее в машине.

Родители Нади чувствовали себя виноватыми и не знали, как держаться. Надя тоже не могла преодолеть смущение. Виктор Васильевич не поднимал на меня глаз. Тридцать лет жила счастливая семья, родители души не чаяли в красавице – дочери, она горячо любила их. В страшном сне не могла бы представить, что не они родили её. Виктор Васильевич с женой сделали всё, чтобы сохранить тайну и унести с собой в могилу. И вдруг нашелся человек, раскрывший тайну, лишил ребенка матери.

Не выдержав гнетущей тишины, я заговорила.

– Вы не должны в душе клясть меня и нашу маму, что Надя узнала правду. Она взрослая, всё поняла, не осуждает вас. Господь не простил бы, что разлучили родных сестер. Я не вправе осуждать ни маму, ни вас. Не уговори вы маму отдать на воспитание сестру, не известно кем бы мы выросли, и вообще, остались ли живы. Вряд ли мама одна подняла бы двух девчонок. Ей едва исполнилось семнадцать лет, когда нас родила. Какая из неё мать? Недавно, по совету мамы, посмотрела лачугу, в которой она жила до нашего рождения. В ней до сих пор живут люди. Не ваше вмешательство, скорее всего, жили бы мы там и сегодня. По большому счету я должна быть благодарна вам за переселение нас с мамой в нормальную квартиру.

Никто не прервал мой длинный монолог. Анастасия Федоровна встала, обняла, поцеловала меня молча, и понесла на кухню использованные тарелки.

– Как бы ни было, вы, Лена, освободили нас от нелегкой тайны, которую вынуждены были хранить всю жизнь, – сказал Виктор Васильевич.

Вернулась с пирогами Анастасия Федоровна. Надя забрала остальные пустые тарелки, принесла вазочку с вареньем, торт.

– Торт, может, оставим родителям, раз мама пироги приготовила – предложила я. – Давно не ела домашних.

Саша первым справился со своим куском пирога и выпил чай.

– Еще налить? – предложила хозяйка. Саша отказался, поблагодарил, сказал, что никогда не ел таких вкусных пирогов.

– Саша, небольшое поручение, – обратилась я. – У Марии Сергеевны скоро день рождения, она собирает альбомы с репродукциями из художественных музеев разных городов. Прокатись по книжным магазинам, посмотри. Найдешь связанные с Ярославлем, – купи. А мы тут по-женски посекретничаем. Только не долго.

Саша посмотрел на часы.

– Через два с половиной часа надо трогаться, если собираетесь поспеть на поезд.

Анастасия Федоровна объяснила, как выехать на центральный проспект, где в воскресенье открыты книжные магазины. Я открыла сумочку и протянула ему триста баксов.

Когда Саша ушел, Виктор Васильевич, спросил, кто мне Саша – друг? Я рассмеялась. Ответила Юля.

– Телохранитель и шофер тети Лены.

– В каком смысле? – переспросила Анастасия Федоровна.

– В самом прямом. Служит у меня охранником, сопровождает при необходимости.

– Не успела рассказать вам, Лена бизнес – леди. Ей без охраны нельзя, – пояснила Надя.

– А я удивился: три сотни долларов дали на какие-то альбомы, теперь понятно, – заметил Виктор Васильевич.

– Юленька, не хочешь погулять во дворе? – спросила Надя. Юля с радостью пошла одеваться и вскоре убежала к подружкам, которых видела в окно.

Остались одни взрослые. Я поделилась своим предложением переехать Наде в Москву поближе к родителям. Предлагала жить в моей квартире в Люблино, или со мной в Жуковке, где я одна с Игорем и домработницей в семи комнатах. Надя снова отказалась, сославшись на свою любовь к Питеру, интересную работу в Консерватории. Я обещала найти работу не менее престижную в Москве. Родители в один голос были за переезд, если я помогу с жильем, но Надя стояла на своем.

– Собралась подарить Юленьке пианино, посмотрела – поставить некуда, – сказала я. – Остается продать хрущевку и купить квартиру побольше в Питере.

– Давно собираюсь продать свои " Жигули", добавим деньги на квартиру, – сказал Виктор Васильевич.

– За старые "Жигули"? – переспросила я. – "Жигули" оставьте, будете ездить за грибами и на рыбалку. Эти деньги погоды не сделают. Небольшую двухкомнатную квартирку при условии продажи Надиной хрущевки, купить помогу. Не на Невском проспекте, но в приличном районе рядом с метро.

Мы долго еще говорили о наших дальнейших планах. Но обсудить все за короткие четыре часа не возможно. Родители уговаривали нас остаться еще на день – два, Надя не соглашалась – завтра в Питере концерт. Договорись, что соберемся вместе встречать Новый год. Я привезу с собой Игорька. Тем временем вернулся Саша с двумя альбомами и валенками, которые забрал из багажника.

– Тебе папа, – объяснила Надя. – Были с Леной на ледовом празднике, там всем дарили валенки, решила отвезти тебе.

– На кой они мне? Не такой еще старый, чтобы носить валенки, – забирая их, сказал Виктор Васильевич. – Найду, кому подарить.

– Что у вас за праздники, где дарят такие дорогие вещи? Они ведь полтысячи, если не больше стоят, – спросила мама.

– Говорила же, Надя живет на Рублевке.

– В той самой, которую показывают по телевизору? – спросил Виктор Васильевич.

– По телевизору жителей Рублево – Успенского шоссе показывают как одних богачей, бесчестно наживших свои капиталы, выскочек. На самом деле, люди живут разные, как везде, в большинстве обычные люди. Более успешные и удачливые.

– С кем успела познакомиться у Лены, действительно, очень милые воспитанные люди, – поддержала меня Надя. Мы начали собираться. Родители Нади оделись и вышли во двор проводить нас.

– Не спешите только. Не поспеете на этот поезд, поедете на другом, – уговаривала Анастасия Федоровна Сашу. – Дорога скользкая.

– До самой Москвы шоссе чистое и сухое, – успокоила маму Надя.

Все расцеловались, Анастасия Федоровна заплакала, и Саша тронулся.

Мы опасались сердечного приступа, или истерики у Анастасии Федоровны с нашим появлением. Не случилось. Вероятно, всю жизнь ждала, что обман раскроиться. Была готова, хотя очень перепугалась, увидев обоих, похожих друг на друга. Виктор Васильевич после недолгого замешательства, тоже повел себя, словно ничего особенного не случилось. При нас Надины родители мужественно перенесли крушение своих надежд. Думаю, когда мы уехали, и оставили одних, дали волю эмоциям. Молодцом вела себя Надя, хотя, наверняка обиделась на родителей.

За час до отхода поезда мы были на Ленинградском вокзале. Зашли в кафе, я заказала по бокалу шампанского, Юле взяли бутылочку Пепси.

Провожая Надю, вошла в вагон. Никогда не ездила в плацкартных вагонах и поразилась полумраку, тесноте. Обнявшись, мы проговорили до последнего, пока проводница чуть не силой, вывела меня. Тридцатого или тридцать первого декабря, в крайнем случае, Надя обещала приехать и мы все вместе отправимся к родителям в Ярославль.

***

Проводив Надю с дочкой, я, как и вчера, опять долго не могла заснуть, прокручивала в памяти события последних дней. Уснула под утро. Проснулась, взглянула на часы – проспала почти до обеда. Не успела встать, как дверь отворилась, и вошел Кирилл. Склонился надо мной, поцеловал в лоб.

– Сколько можно спать?

– Последние дни очень напряженные, вчера ездили в Ярославль. Как ты вошел? Приказала охране не пускать.

Кирилл рассмеялся.

– Не пустить мужа к жене? Собиралась поговорить, я готов. Поднимайся, я посмотрю пока почту на компьютере.

Кирилл пошел в свой кабинет, а я еще долго не вставала, размышляя, как его уговорить, скорее развестись и главное, оставить Игоря мне.

К моему изумлению Кирилл оказался на всё согласным, просил прощения, что оставляет меня. Согласился, что Игорь останется со мной, просил лишь разрешения видеться, убеждал понять его и остаться друзьями.

– Ленок, всё случилось помимо моей воли. Я искренне надеялся, проживем в счастливой любви всю жизнь, и как в сказке, умрем в один день. Оно вон как вышло! Необъяснимая сила, как магнит притянула к Эльзе. Потерял голову, предал тебя, свою первую любовь. Права, не можешь простить. Простить можно минутное увлечение, измену. У меня не минутное увлечение, оставить Эльзу выше моих сил. Мы созданы друг для друга. Несмотря на разные родные языки, понимаем друг друга с взгляда, с полуслова. Поэт сказал бы: наши сердца бьются в унисон.

– Мы тоже понимали с полуслова, с взгляда. И сердца бились в унисон, как утверждал. Если на поэтический язык перешел, действительно, всё серьезно. Эльзины родители согласны на вашу свадьбу? Кирилл кивнул.

– Мои протестуют. Ты околдовала их, не смирятся, ни с какой другой невесткой. Уговаривают на коленях просить прощения и вернуться в семью.

Он продолжал извиняться, что обманул мои ожидания, сломал мне жизнь, клялся, что никогда не забудет счастливые дни, проведенные вместе. Без перехода, принялся успокаивать, что я молодая, красивая, мужчины не сводят с меня глаз, я найду более достойного человека.

Смотрела на Кирилла, слушала, и не могла понять, куда девались гордость и высокомерие. Никогда не видела его таким униженным. Даже пожалела. Ведь любила его, была счастлива с ним.

– Не надо объяснений. Влюбился – дай Бог тебе счастья! Счастливый ты, если сумел второй раз влюбиться, потерять голову. Признаюсь, я свою первую любовь никак не могу забыть. С тобой была счастлива, но позвал бы мой Иван, всё бросила и побежала за ним. Только он не позвал.

– Рад, что понимаешь меня. Значит, не передумала, разводимся официально?

– Я кивнула. – Сегодня же займусь.

Он встал, обнял меня, поцеловал в щечку.

– Мы всегда понимали друг друга, – сказал на прощание и ушел.

Оставшись одна, я снова отдалась размышлениям. Вот и свершилось, чего ждала. Радости или облегчения от долгожданного разговора не испытывала, наоборот, переполняло чувство опустошенности, словно отобрали что-то дорогое. Сама же мечтала перестать быть соломенной вдовой, подвергаться насмешкам знакомых и развестись. Вместо радости – скоро буду свободна, начну жизнь с чистого листа, на душе муторно. В баре у Кирилла нашла Джонни Уокера, налила рюмку, и, не разбавив, выпила, чуть не подавилась. Вспоминала счастливые дни с Кириллом, незабываемые поездки в Венецию и на Капри. Может, права Лиля, надо было бороться за него? Помню, когда у них с Эльзой начиналось, прояви я решительность, увези куда-нибудь, ничего у них и не сложилось бы. А я предавалась пустым мечтам о Ване. В салон решила не ездить, но пообщаться с кем-то, поделиться было необходимо. Позвонила Варе, она оказалась в городе, звякнула Лиле, – не отвечает. Набрала Лану. Она спросила, чем занимаюсь, сказала, что в депрессии после разговора с Кириллом. Сам предложил развестись поскорее.

– Сейчас приеду, – пообещала Лана и отключилась.

Вспомнила, что на все согласилась, и ничего не спросила насчет имущества. Хотя, какое у нас совместное имущество, чтобы его делить? Кирилл все годы жил у меня, для дома кроме книг и разной мелочевки ничего не покупал. С отцом отвалили солидную сумму на реконструкцию помещения салона, не будет же требовать обратно… Майя советовала отсудить дом в Баден – Бадене. У меня язык не поднимется. Придет Лана, спрошу ее совета. Рука тем временем сама нажала номер Кирилла.

– Это я. Скажи, пожалуйста, я не покажусь тебе наглой, если попрошу подарить нам с Игорем наш домик в Баден – Бадене? Вы с Эльзой купите другой, просторнее. Приедете, – всегда буду готова принять вас. Мы ведь остаемся друзьями?

Кирилл не раздумывая, согласился.

– Хорошо, перепишу дом на тебя с Игорем.

Переговорив с Кириллом, позвонила в салон, спросила у Ларисы как дела, есть ли ко мне вопросы. Вопросов не было, и я снова отдалась думам о Кирилле.

Комаровские благородная семья, каких нынче мало. Повезло, какое-то время быть её членом. И Кирилл замечательный мужик. Разве виноват, что влюбился по уши? Обстоятельства так сложились. Судьба. От нее никуда не деться. Интересно, почему Кирилл так легко отказался от дома в Баден – Бадене? Слишком порядочный или мне просто повезло, торопится скорее оформить развод? С первого этажа донесся голос Ланы. Так и не найдя другой, кроме порядочности, причины покладистости Кирилла, я поднялась навстречу Лане.

***

После встречи с Ваней и его приговора нашей любви, я оказалась перед выбором. Продолжать лить слёзы и биться головой об стенку до переселения в сумасшедший дом, либо стиснув зубы, продолжать жить, как жила. Выбрала второе: больше внимания уделять сыну, поступить, наконец, в институт легкой промышленности, выучится на дизайнера, и работать вместе с Луизой. Что касается отношений с мужчинами, пока не знаю, как быть. В идеале, лучше забыть про них, отдаться полностью воспитанию сына и учебе. В идеале. В реальной жизни долго ли протяну без мужика, когда вокруг столько соблазнителей? Может, выйти за Мишу Халецкого, если предложит? Мужчина рассудительный, заботливый, с прекрасным чувством юмора, искренне интересуется моими делами. Игорю нравится.

Эпилог

Прочитав и прослушав записи Елены, как я назвал сестру по её просьбе, понял, слишком резко они обрываются. Её исповеди следует завершиться как-то иначе. На мою просьбу прочитать написанное и подсказать, что можно прибавить, чем лучше закончить, она категорически отказалась читать, а тем более что-то добавить.

– Сочини сам. Придумай что угодно. Выдай замуж за американского миллионера или бедного сомалийца из Черной Африки. Отправь в монастырь. Со всем согласна.

Чтобы не нарушать сложившийся у читателя образ героини, я не стал ничего придумывать. Добавляю лишь, что знаю, о ее жизни после описанных событий. Лена поступила на подготовительные курсы в Российский институт легкой промышленности на отделение дизайнера. Довольна, что вместе с ней вечерние курсы посещают ровесницы и женщины постарше с солидным практическим опытом. Учиться будет тоже на вечернем отделении. Питерские риэлторы подыскивают для сестры двухкомнатную квартиру рядом с метро, ищут покупателя на её хрущевку. Кирилл переписал на Лену их бывший дом в Баден – Бадене. Остались проблемы с вступлением во владение собственностью. Поедет разбираться. Волнует её, что ответить Мише Халецкому, если сделает предложение, пока он почему-то не торопится и Лена считает, оно к лучшему. Изредка они продолжают встречаться. Светские тусовки посещает реже, но совсем не оставила. Кирилл после развода женился на Эльзе и переехал в ее родовой особняк под Штутгартом. С родителями его Лена сохранила самые добрые отношения и всегда желанная гостья в доме. Часто пользуется книгами из библиотеки, обращается за советами к Георгию Семеновичу.