Текст книги "Петрушка — душа скоморошья"

Автор книги: Борис Привалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Дело в шляпе

Мужика объегорит купец, купца – поп, попа – боярин, а боярина – скоморох.

(Старая поговорка)

Хоть и большой город Колядец, а новости в нём, как в маленькой деревеньке, сразу всем – из конца в конец – известны становятся.

Неведомо как скоморохи из ватаги, которая давно уже выступала в городе, проведали о Петрухином убежище. На второй же день они явились вечером в пивоварню.

Петруха вместе с Васяткой только что закончил в печке обжиг трёх новых кукольных головок из глины – двух Скоморохов взамен одного, увезённого стражниками, и маленького Скомороха – как раз на Васяткину руку.

Петруха прилаживал Скоморохам рубахи, слушал Васяткину болтовню, а сам только об одном думал: как справиться с боярином Безобразовым? Как объегорить его, перехитрить? У кого деньги достать для выкупа?

– Встречай гостей, Петруша! – сказала Маланья, вводя в пивоварню двоих скоморохов: одного постарше, другого помоложе.

Вышли из-за бочек навстречу гостям и оба брата-пивовара, усадили гостей, сами чинно сели на лавку.

Оказалось, что скоморохи знают уже про засаду в лесу, которую устроил полонский воевода, и о том, что из всей ватаги Потихони остался в живых лишь Петруха.

«Видно, возчик, который меня сюда привёз, передал скоморохам все новости, в Острожце услышанные…» – подумал Петруха.

– Иди к нам в ватагу, – предложил старший из гостей. – Свистеть соловьём будешь, по канату бегать, скоморошины играть.

– Мне бы с куклами ходить, – неуверенно предложил Петруха.

– Кукольник-то у нас есть, – вздохнул старший.

А второй гость достал из-за пазухи куклу Мужика и, подмигивая братьям-пивоварам, скороговоркой произнёс:

– Нас было два сына, получили в наследство два овина, пока думали-делили, нам овины те спалили… Эх, был бы я один, сам себе был господин!

– Двоим кукольникам в ватаге, что двум медведям в одной берлоге, – задумчиво проговорил старший.

– Ватага же не завтра уходит, – сказал Петруха, – я ещё подумаю.

– Хороша у тебя, Петрушка, кукла получилась! – взял ещё тёплую, только что из печи, головку Скомороха кукольник. – Много о ней в городе говорят… Скоморох вместо Мужика – это ты хитро придумал, парень… И голос подходящий – любой шум покрывает!

– Возьмите этого, у меня ещё один есть. – Петруха достал с печки вторую головку, уже раскрашенную.

– Что ж, возьму, – с улыбкой сказал скоморох. – Твоим должником буду, Петрушка.

– И у меня есть Скоморох! – надевая на пальцы свою маленькую куклу, молвил Васятка.

– Ух ты, какой молодец! – воскликнул кукольник. – Ну-ка, пусть он с моим Мужиком поговорит!

Кукольник вставил пальцы в свою куклу, Мужик зашевелился, заохал, потянулся.

– А у нас кукол больше! – Васятка бросился за печку, где лежало Петрухино хозяйство, принёс Лошадь, Цыгана, Попа, Стражника, Собаку.

– Гляди-ка, толпа велика, – развёл руками Мужик, – и все знакомые!

Кукольник присел на корточки, так что осталась видна над досками стола лишь его голова. Кивнул Петрухе – дай, мол, с твоими куклами поработать.

Петруха смекнул, что кукольник, в благодарность за подаренного Скомороха, хочет показать несколько своих сценок.

Мужик действовал так же, как и все Мужики всех прочих кукольников.

Началось с того, что он решил обзавестись лошадью, долго ссорился, торговался и затем дрался с Цыганом. Потом Лошадь сбрасывала Мужика, он вызывал Попа, чтоб тот облегчил его страдания, и сильно бил Попа за то, что его молитвы не помогают от болезни. Появлялся Стражник, которому Поп пожаловался. Мужик избивал и Стражника.

Закончилось всё, как положено, тем, что выскочила Собака, схватила Мужика за рубаху и потащила его.

– Прощай жизнь молодецкая! – закричал Мужик, крутя руками, как мельница крыльями. – Поклон и почтение, до следующего представления!

Васятка даже ногами затопал от удовольствия. Маланья и братья-пивовары улыбались – кто ж не любит скоморошину!

Гости заторопились к себе.

– Надумаешь, Петрушка, к нам в ватагу, – сказал на прощанье старший, – передай Маланье. Она знает, где мы… А может, ещё и на рынке встретимся либо на площади… Уйдём мы, почитай, только на той неделе…

Скоморохи ушли, но, вспоминая их, ещё долго улыбались и Васятка, и Маланья, и братья-пивовары.

– Понял, Петрушка, почему тебя не хотят кукольником в ватагу брать? – спросила Маланья. – Потому, много о тебе в городе говорят. Самому боярину надерзил! Это ж надо – куклу стражники в яму повезли сажать! Другие кукольники жизнь прожили, такого не видели. Кукла опять же у тебя – Скоморох – занятней, чем другие. Один голос чего стоит – сегодня слышу вечером на площади ребята верещат, как поросята. Спрашиваю: вы что, белены объелись? Нет, отвечают, мы, как Петрушка…

Братья-пивовары согласно кивнули: права, мол, Маланья.

– О ватаге ещё время подумать есть, – проговорил Петруха. – А вот кто бы мне про князя Брюквина рассказал? Что он царёв любимец да жених боярской дочки Безобразихи, я слышал… А какой он нравом? Чего любит?

– Его лучше всех наш Иван знает, – сказала Маланья. – Бочки боярину в дом возит…

– Да я что, – пожал плечом Иван, – приставлен к князю? Что все про него знают, то и я… Боярин Безобразов скуп да жаден… Но для князя-жениха ничего не жалеет – все просто диву даются… Просит князь охоту соколиную – пожалуй, свет… Захочет князь идти на волков – тут же и собак созывают. На той неделе сразу дюжину волков князь взял. Третьего дня на медведя ходил… Увидели в лесу медведя-шатуна, князю сказали. Он – в лес. Привёз зверя живёхоньким. Сидит зверь у боярина в клети… Что ж ещё про князя сказать?

– Ну, а сам-то Безобразов, верно, только и твердит своё любимое «батогов захотел?» – рассмеялась Маланья.

– Верно слово! – подтвердил Иван. – У него язык по-другому и не поворачивается…

– А фокусы князь любит? – спросил Петруха.

– Я люблю, – пробормотал Васятка, и глаза его, уже начавшиеся было слипаться в дремоте, вновь широко раскрылись.

– Ну, раз любишь – смотри! – Петруха достал из своего закутка широкополую шляпу Грека. – Для князя, может, и не стал бы сейчас показывать, а для Васятки – хоть ночью!

Петруха собрал со стола куклы, положил их в шляпу, потом взмахнул шляпой – она оказалась пустой.

Братья-пивовары охнули восхищённо.

Васятка рот раскрыл.

Петруха помахал шляпой:

– Смотрите, люди добрые! Пустая!

– Ничего нет, – удивлённо проговорил Иван.

– А теперь, Васятка, запускай в шляпу руку, – предложил Петруха. – Смелее… Вот так… Что схватишь – тащи!

Васятка вытащил Лошадь, затем Цыгана, Попа, Стражника, Собаку.

– Скоморохи у князя бывали, одаривал он их богато, – сказала Маланья. – А вот насчёт фокусников – не ведаю…

– Покажу я князю один фокус, – задумчиво произнёс Петруха. – Попробую его раззадорить… раз он охотник ярый. Авось клюнет… Мне привелось уже один раз чудотворцем быть, придётся и ещё одно чудо сотворить.

– Береги голову, Петрушка! – Маланья растрепала скоморошьи вихры. – Боярин ведь приказал тебя сыскать и изловить!

– Там видно будет! – Петрушка нахлобучил широкополую чудесную шляпу и, переваливаясь как толстый боярин, пошёл к себе в закуток.

…Маланья утром рассказала, что в питейном доме, который в конце рынка, каждый вечер бывает главный сокольничий князя Брюквина.

– Мы ж туда пиво варим, – пояснила Маланья. – Хозяин кружала мне дальним родичем приходится.

– Познакомиться мне нужно непременно с хозяином, – попросил Петруха. – Дело я задумал одно, без князя не обойтись.

– У меня во всех кружалах знакомые есть, – усмехнулась Маланья. – Всем пиво варим. С кем из хозяев тебя ещё познакомить?

– Ещё с двумя какими-нибудь, – ответил Петруха серьёзно, – только чтобы надёжные люди были.

– Да уж они скорее князя подведут, чем скомороха! – с гордостью ответила Маланья.

Она помогла ему подобрать из старья залатанный зипун, рубаху. Петруха переменил одежду: повязал бороду с усами, подкрасил лицо – превратился в маленького старичка странника.

А когда надел широкополую шляпу Грека, стал похож на гриб.

Вместе с Маланьей побывал в трёх кружалах, расположенных вблизи рынка.

Везде говорил с хозяевами простуженным баском, слова произносил, как Грек, на иноземный манер.

– Смотрите, это есть чудотворный шляпа…

Налюбовавшись удивлённым лицом хозяина, Петруха отводил его в укромное место, снимал бороду и объяснял суть дела:

– Вот две горсти денег. Когда придёт в кружало сокольничий князя Брюквина, нужно его против меня посадить. Ежели он явится раньше, чем я, то мне место оставь насупротив. И носить мне всякой еды и пития – по деньгам. Когда же я всё попью да поем, то подойду и спрошу: «Что, хозяин, в расчёте?» Отвечай мне: «Нет». Тогда я скажу: «Шляпа заплатит!» А ты отвечай: «Не приметил я шляпы сразу… Милости прошу, заходите когда хотите…»

– Ладно, – согласился хозяин. – А ежели сокольничий подойдёт, спрашивать будет, что за шляпа такая?

– Чудотворная! Дескать, кто её имеет, тот ни в одном кружале ни за что не платит. И про меня слово молвите – мол, странник этот со шляпой тут каждый вечер ходит.

В двух других питейных домах Петруха таким же уговором с хозяевами заручился, денег им отсыпал, – вот когда пригодились гроши, Кострюком на Острожецком торжище собранные!

…Вечером Маланья прибежала в пивоварню, заторопила Петруху:

– Прицепляй скорее усы-бороду, в кружале сокольничий сидит, брагу пьёт!

Снарядился Петруха, шляпу надел – ну гриб грибом! – пришёл в кружало.

Хозяин странника сразу приметил, посадил его против сокольничего, как договорились.

Петруха сам пил-ел мало, больше угощал всех вокруг.

Сокольничий с удивлением смотрел на шустрого старичка странника, не жалеющего денег.

Хозяин подмигнул Петрухе: дескать, пора кончать – на все деньги выпито-съедено.

Тогда Петруха закричал:

– Эй, хозяин, в расчёте?

– Как это – в расчёте? – удивился хозяин. – Может, кто видел, как ты мне деньги платил?

Петруха встал, взял свою широкополую шляпу, бросил в неё два пустых ковша из-под кваса. Помахал шляпой, показал её всем – пустая. Потом как ни в чём не бывало вынул из шляпы оба ковша, отдал хозяину.

– Ай да ну! – всплеснул руками уже захмелевший сокольничий.

– Шляпа заплатит! – сказал Петруха хозяину.

– Не приметил я шляпы-то сразу, – поклонившись, проговорил хозяин. – Милости прошу, заходите когда хотите…

Петруха вышел из кружала, оглянулся, не следит ли кто, и юркнул в проулок, чтобы поскорее оказаться в пивоварне.

Братья-пивовары, которые отправились в кружало, чтобы узнать новости, вернувшись рассказали: сокольничий расспросил хозяина о чудотворной шляпе и помчался к своему князю – рассказать про то, что видел и слышал.

– Завтра не иначе сам князь вечером в кружале будет, – сказал Иван. – Он чудеса не меньше охоты любит!

Полдня Маланья шила для Петрухи шляпу – такую же широкополую, как шляпа Грека. Фокусы с ней, правда, показывать было нельзя, но внешне – не отличишь. Разве чуть-чуть поновее.

– Надо в запасе ещё одну шляпу держать, – уклончиво объяснял Петруха. – Всякое может случиться…

Потом Маланья отнесла хозяину кружала, в котором вчера был Петруха, ещё денег – последние из собранных Кострюком.

…Вечером в кружале народу было больше, чем обычно. Радостный хозяин – торговля идёт хорошо! – метался между гостями.

Петруху усадили на прежнее место. Сразу же со всех сторон собрались любители выпить за чужой счёт – знали, что сам странник в шляпе пьёт-ест мало, зато вокруг всех угощает щедро.

Языки развязались быстро. Среди общего разговора и гама только Петруха сидел молча, на дверь поглядывал. Да ещё дьячок-писарь в залатанной скуфейке и рваных, набитых соломой сапогах писал, ни на кого не обращая внимания, челобитную для горожан, что сидели рядом с ним. Перед дьячком стоял жбан пива – это была плата за работу: без пива дьячок не мог написать и строчки.

Двое из посетителей, уже изрядно подвыпивших, заспорили о скоморохах.

– Тот Петрушка, которого по городу ищут, – не скоморох! – говорил один. – Это кукла его так называется! Та самая, которую стражники у кремля забрали!

– А я тебе говорю, нет у куклы никаких имён! – кричал второй. – Это Петрушка-скоморох с куклами ходит!

– Здорово Петрушка боярину-то сказал, – вспомнил третий, сизоносый горожанин в лисьей шапке, и засмеялся. – От работы, говорит, не будешь богат, а будешь горбат! Хе-хе!

– Тише ты, разговорился! – шикнул на сизоносого хозяин кружала. – Смотри, как бы тебе стражники батогами горба не нарастили!

– Слышали, как Петрушка-скоморох дуплянское чудо в монастыре сделал? – спросил кто-то из выпивох.

– Слышали, слышали! – замахал руками сизоносый горожанин. – А вот про то, как Петрушка к жадным в избу попал на ночлег, знаете? Ага, тогда слушайте! Однажды пришлось Петрушке-скомороху заночевать в деревне. И попал он к жадным хозяевам. Только Петрушка в сени вошёл, снег с кожуха скинул, видит – хозяйка со стола еду прячет. Не хочет, значит, чтоб гость вечерял с ними. Ну, сделал Петрушка вид, будто ничего не приметил, входит. Сел на лавку, молчит. Хозяин его спрашивает: «Что, дескать, нового на белом свете? Вы, мол, скоморохи, люди весёлые, везде бываете, всё видите, всё слышите». Петрушка отвечает: «Много я видел, много я слышал. Вот сейчас иду к вам в избу, гляжу – навстречу курица бежит. Точно такая же, как та, что вы сейчас в печку спрятали. Взял я камень – круглый, как тот пирог, который у вас в углу схоронен. Ударил по той курице – так она и сплющилась, стала плоской, как та яичница, что у вас от меня под печку убрана». Пришлось жадным хозяевам вытаскивать весь припас, кормить гостя…

– Кто слышал про то, как Петрушка-скоморох… – завёл было новую историю один из дружков сизоносого, но осекся: в кружало вошёл сокольничий, а с ним незнакомый мужчина.

В нём Петруха сразу признал князя Брюквина, который, хотя и оделся как можно проще, всё равно выделялся своей новенькой и добротной одеждой среди обычных посетителей кружала.

Как только князь и его слуга уселись за стол, Петруха поманил хозяина и сказал:

– Этим молодцам по ковшу браги за мой счёт.

Когда брага была подана, Петруха спросил хозяина:

– Эй, в расчёте?

– Давай денег, и будем в расчёте, – ответил хозяин.

– Шляпа заплатит! – махнул рукой Петруха. – Пошли, молодцы, в другое кружало!

– Заходите, милости прошу! – склонился в поясном поклоне хозяин.

Вся компания, восторженно приветствуя старичка странника, двинулась в другое питейное заведение. Даже дьячок-писарь и тот, не закончив челобитную, подхватил чернильницу, заковылял следом.

Князь и сокольничий переглянулись. Не допив браги, зашагали за шумной толпой, стараясь не потерять из виду похожего на гриб старика в широкополой заморской шляпе.

В другом кружале повторилась та же картина: старичок угощал всех, а когда дело дошло до расплаты, то сказал: «Шляпа заплатит!» – и пошёл в следующий питейный двор.

– А шляпа та ещё и волшебная, – уж в который раз повторял сокольничий князю, – что в неё попадает, то невидимым становится.

В следующем кружале старичок странник действительно показал несколько чудес: в шляпе пропадали ковши, плошки, ендовы́. Потом они чудесным образом появлялись снова.

Когда уже в третий раз за вечер странник произнёс «Шляпа заплатит!» и третий хозяин при этих словах почтительно отвесил низкий поклон, князь не выдержал.

– Эх, какой шум я бы поднял с этой шляпой в Москве! – сказал он сокольничему. – Позови-ка ко мне этого старика!

– Я ему надобен, – ответил Петруха сокольничему, – пусть он сам и подходит!

Князь не заставил себя просить, подсел к Петрухе и сказал:

– Хочу купить шляпу! Я много слышал о ней, но вижу такое чудо в первый раз!

– Мой шляпа из греческий земля, – пробасил Петруха. – Он стоит очень много денег.

– Сколько? – спросил князь.

Петруха назвал сумму скоморошьего выкупа.

Сокольничий даже свистнул от изумления.

– На, получай. – Князь вынул мешочек с золотыми монетами. – Там, может, и поболе, но это твоё счастье.

Посетители кружала сгрудились вокруг князя и Петрухи.

– Золото! Золото!.. – шумели вокруг.

Петруха всё же развязал мешочек и пересчитал монеты – их было на три меньше, чем положено.

– Ах, это меня, видно, обманули! – без всякого удивления воскликнул князь, добавляя три монеты.

Петрухе пришла вдруг в голову лихая мысль.

– Надо сделка оформить, – сказал он князю. – Чтобы потом не был большой спор…

Петруха кивнул дьячку, и тот подсел поближе, достал чернильницу, разложил перед собой бумагу.

– Числа такого-то, года такого-то… – выводил дьячок. – Кому продана шляпа? – спросил он.

– Шляпу земли греческой купил князь Брюквин! – произнёс Петруха.

В кружале наступила такая тишина, что стало слышно, как пенится в ковшах недопитая брага.

Хозяин кружала хихикнул, все посмотрели на него.

– Это от радости великой! – кланяясь князю, забормотал хозяин. – Не знаю, куда и усадить гостя дорогого!

– А кем продана? – спросил дьячок, как кот на сметану косясь на стоящий рядом жбан пива.

– Я есть грек, – сказал Петруха, – имя моё Хоромокс Ахуртеп. Смотри не ошибайся…

Дьячок, вдохновлённый видом пивного жбана, быстро закончил свою писанину, проставил продажную цену шляпы, оставил место для подписей.

Князь подписался, Петруха, как грамоты не разумеющий, поставил крест.

Затем снял шляпу, отдал князю. Брюквин прижал её к груди и, даже ни на кого не взглянув, быстро, видимо боясь, как бы старичок не передумал, вышел из кружала вместе с сокольничим.

– А грамотку-то князь забыл! – удивился дьячок.

– Завтра он сюда придёт, – произнёс Петруха, – тогда и отдадите ему… Пока пусть она у хозяина лежит.

И старичок странник с несвойственной его летам резвостью выскочил из кружала.

…На следующий день на улице, невдалеке от хором боярина Безобразова, остановились сани. Возница остался сидеть в них, а невысокий длинноносый парень с выглядывающими из-под куцой шапчонки русыми вихрами пошёл к боярскому двору.

Перед высоким деревянным тёсаным забором, в котором, как в крепости, были сделаны прорези-бойницы, паренёк казался совсем маленьким.

В широко распахнутых воротах боярского дома сновала туда и обратно челядь, приказчики, купцы и просители.

Во дворе суета была ещё приметнее: ржали кони, гремела кузня; скотники, псари, конюхи метались из одной двери в другую.

Где-то грозно рявкнул медведь.

«Видно, тот самый, – подумал Петруха, – которого князь изловил на охоте!»

Под каменными боярскими хоромами виднелись глубокие, как колодец, окна, уходящие под землю.

«И здесь ямы! – вздохнул Петруха. – Да, из такой, пожалуй, так легко не выберешься, как из Острожецкой».

К самому Безобразову не пустили – он собирался куда-то уезжать. Но Петруха попросил приказчика передать боярину, что принесли выкуп за скоморохов.

– Только слово ему про выкуп скажи – сразу боярин меня видеть пожелает, – уверенно произнёс Петруха.

Пока скоморох ждал ответа, он увидел князя Брюквина. Князь, проходя мимо, скользнул по Петрухе невидящим взглядом – словно на стол или сундук посмотрел.

«Ничего, княже, – подумал Петруха весело, – прошляпил ты золотишко!»

Он запустил руку за пазуху и побренчал мешочком с монетами. Тяжёлые! Как цепь колодная!

Вернулся приказчик, повёл Петруху в боярские хоромы.

Толстый боярин мешком сидел на широкой скамье, покрытой ковром.

– Деньги принёс? – спросил он, уставившись на мерцающую в углу лампаду.

– Вот они! – положил на лавку мешок с золотом Петруха.

– Сочти, – повелел приказчику боярин.

И, когда приказчик подтвердил, что всё в порядке, боярин сказал:

– Забирай скоморохов, и чтобы я больше о них не слышал. Попадутся вдругорядь – пенять будут на себя. Собакам отдам, на псарню!

Боярин посмотрел на Петруху. Взгляд у Безобразова был тяжёлым и пустым.

– Сам откуда?

– Скоморохи эти – дядья мне, – ответил Петруха смиренно. – Всё продали, чтобы только их выручить.

– Ну, иди с богом, – махнул пальцем боярин.

Петруха, сопровождаемый приказчиком, вышел из боярских хором, прошёл горницу, сени, вышел во двор.

Приказчик крикнул кому-то, чтобы сходили в яму и привели скоморохов.

Два исхудалых деда – один в зипуне, а другой в посконной рубахе, – едва передвигая дрожащие ноги, вышли во двор.

Щурясь от яркого света, ёжась от лёгкого морозца, они стояли, держась друг за друга.

У Петрухи даже слёзы на глаза навернулись: до чего довёл скоморохов боярин!

Он отдал свой зипун тому деду, который был в одной рубахе.

– Спасибо, внучек! – сказал дед. – Когда нас боярин-то к себе на житьё определил, ещё лето было… Не успел я зипуном разжиться!

– Вот, обменяли наши гусли на одну одёжку, – молвил второй дед, – так ею и прикрывались, чтоб не замёрзнуть…

– Кто ж за нас, внучек, такие-то великие рубли уплатил? – спросил первый дед. – Ведаешь, а?

– Десять ватаг сложились, – ответил Петруха. – С миру по нитке… А боярин здешний уж больно лютует, велел сказать, чтоб не попадались больше…

Петруха довёл дедов до саней. Молчаливый возница, тот самый, который привёз Петруху из Острожца, не жалел вожжей – лошадь быстро домчала сани до пивоварни.

– Дедов отвезём в ватагу, – сказал возница. – А ты, Петрушка, надумал ли к ватаге примыкать?

– Я уж лучше с куклами останусь, – тихо проговорил Петруха. – Ватаге ведь второй кукольник ни к чему…

– Вольному – воля! – перебрасывая вожжи из руки в руку, произнёс возница. – Ежели передумаешь, скажи Маланье!

Сани рванули и исчезли за поворотом.

Петруха пошёл в пивоварню.

Братья-пивовары возились, как всегда, с бочками. Маланьи и Васятки дома не было.

Взялся Петруха за куклы, кое-что починил, подправил, попробовал, как новый Скоморох работает.

Потом лёг в свой закуток, стал новый разговор Боярина со Скоморохом придумывать и не заметил, как задремал.

Проснулся оттого, что Васятка соломинкой в его носу пощекотал.

Чихнул, вскочил, принялся Васятку тискать. В пивоварне темень – солнце зашло уже. Не разглядел сразу, что Маланья притулилась у стола.

– Посидите смирно, баловни, – сказала Маланья. – А ты, Петрушка, такого натворил, что лучше носа из дому не высовывай.

– Что ж я ещё-то натворил? – Петруха ощупью отыскал лавку, сам сел, Васятку к себе на колено усадил.

– Приходит князь в одно кружало, ест-пьёт, денег не даёт. Хозяину говорит: «Шляпа заплатит». Хозяин отвечает: «Это, князь-батюшка, не та шляпа».

– Что ж хозяину ещё отвечать? – рассмеялся Петруха. – Про то, как он со мной в сговоре был?

– В другом кружале – то же самое, – продолжала Маланья. – Князь аж лицом почернел. Бросился в третье кружало, показывает шляпу – не та, говорят. «Как звали, кричит, этого странника? Где грамотка, которую дьяк писал?» Дали князю грамотку. Он прочёл и за голову схватился. «Поймаю, кричит, диким зверям скормлю этого скомороха!» Так и убежал. Народ-то грамотку взял, заставил дьяка читать. И как прочли греческое это имя навыворот – получилось «Скоморох Петруха».

– Не боюсь теперь князя, – сказал Петруха. – Дело моё сделано. А на земле я не один, не пропаду авось.

– И боярин теперь тебя ищет, и князь, – пригорюнилась Маланья. – Ох, поймают – пропадёт твоя головушка.

Петруха засмеялся.

– Чему радуешься? – обиделась Маланья.

– Боярина с князем жалко. Если меня боярин изловит, то князь останется с носом, а если князю повезёт, то боярину меня уже не поймать… А мы постараемся и от батюшки князя и от батюшки боярина уйти подальше… Верно?

– И я с тобой, – сказал Васятка. – Я никого не боюсь! Только разве мамку… и то не всегда…