Текст книги "Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика"
Автор книги: Борис Лавренев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
Комментарии
1
Написана весной 1957 г. для сборника «Советские писатели. Автобиографии в двух томах», Гослитиздат, 1959. 9 ноября 1958 г. просмотрена и поправлена писателем. Впервые опубликована в журнале «Новый мир», 1959, № 4.
2
…поступить в Училище живописи, ваяния и зодчества? – Увлечение живописью началось у Б. Лавренева еще в гимназические годы. Из воспоминаний художника Г. В. Курнакова известно, что Б. Лавренев в 1906 г. посещал мастерскую херсонского художника А. Д. Иконникова и занимался там живописью и рисованием. В 1909-м, 1910-м и 1915 гг. он участвовал в выставках картин Херсонского общества любителей изящных искусств. На этих выставках экспонировались его картины «Яхта», «После дождя», «Осенний сон», многочисленные этюды и эскиз декорации к балету.
Занятия живописью и графикой не прекращались и в годы гражданской войны.
В августе – сентябре 1920 г. Б. Лавренев возглавлял издательский и библиотечно-музейный подотдел изобразительных искусств Наркомпроса Туркестана и одновременно учился в Краевой художественной школе. Обладая незаурядным талантом художника-графика и живописца и большими знаниями в области истории и теории искусства, он настолько выделялся среди учащихся школы, что ему вскоре поручили возглавить графическую мастерскую и самостоятельно вести в ней занятия.
Наркомпрос Туркестана писал в 1921 г. о Б. Лавреневе как о единственном в пределах Туркреспублики художнике-графике и отмечал, что он «является весьма ценным специалистом в области книжной иллюстрации и графики» (Центральный государственный архив УзССР, ф. 34, оп. 1, ед. хр. 744, л. 46).
По самым скромным подсчетам, за четыре года, проведенных в Ташкенте, Б. Лавренев выполнил около тысячи рисунков, плакатов, карикатур, обложек, заставок, заголовков, эскизов и т. п. Ему принадлежат почти все графические работы, появившиеся тогда в периодических и непериодических изданиях Туркестана. Кисть художника самоотверженно служила революции, наглядно и убедительно агитировала за новую жизнь, едко и зло высмеивала прошлое. Многие рисунки и карикатуры Б. Лавренева тематически перекликаются с его статьями, фельетонами и рассказами тех лет.
Увлечение живописью и графикой продолжалось у Б. Лавренева на протяжении всей его долгой жизни. Сохранилось немало интересных живописных и графических работ писателя.
3
… одно из этих стихотворений… – Пока не удалось установить, о каком стихотворении идет речь. Известно лишь, что в феврале 1911 г. во втором номере херсонского ежемесячного журнала литературы, искусства и науки «Весенние зори» появилось его стихотворение «Вековое», под которым стояла дата: 3/II, Москва. В первом и втором номерах среди лиц, принимающих участие в журнале, упомянута и фамилия Б. Сергеева.
В 1912 г. в «Очередном сборнике первого литературно-художественного кружка московской молодежи» напечатано его стихотворение «Неразрывность».
4
…цикл моих стихов был напечатан… – Во второй книге альманаха «Жатва» за 1912 г. опубликована поэтическая легенда «Маки» и стихотворения «Февраль», «Сказка вечерняя», «Мука рассвета» Б. Лавренева.
В Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР сохранилась небольшая тетрадь в хорошем переплете, подаренная Б. Лавреневым 27 ноября 1912 г. одному из редакторов «Жатвы» – Арсению Альвингу (А. Бартеневу). В ней – автографы 19 стихотворений Б. Лавренева (лишь два из них напечатаны в «Жатве»). В том же году поэт Георгий Чулков включил Б. Лавренева в число 59 лучших поэтов России. Правда, критерием для отбора он взял три таких признака: «культурность автора, знание и понимание поэтической техпики и хотя бы минимальное дарование». (ЦГАЛИ, ф. 548, оп. 1, ед. хр. 216, лл. 19–21.)
5
…Маяковский швырнул ошеломляющие строчки. – Б. Лавренев цитирует строки из стихотворения В. Маяковского «Еще Петербург» (1914) (В. Маяковский. Полн. собр. соч., т. 1. М., 1955, с. 63).
6
Моя практика в лоне эгофутуризма… – В альманахе «Мезонин поэзии» в 1913–1914 гг. опубликовано 4 стихотворения Б. Лавренева: «Groqius», «Nocturne», «Истерика Большой Медведицы», «Боевая тревога». Книгоиздательство эгофутуристов «Мезонин поэзии» сообщало тогда о готовящихся к печати двух поэтических книжках Б. Лавренева: «Воздушный кораблик» и «Поэзы». По неизвестным причинам сборники не были изданы.
7
В Крыму мы в 1919 году не удержались… – Летом 1919 г. Б. Лавренев был первым комендантом Советской Алушты и начальником артобороны на участке Алушта – Гурзуф. О событиях в Крыму, в которых довелось участвовать писателю, он впоследствии рассказал в двух статьях: «В Крыму. Комендантство в Алуште» (см. т. 6 наст. изд.) и «Пираты Третьей республики (из дневника 1919 года, 22 июня)» (журнал «Знамя», 1933, № 2).
8
… на станции Мироновка меня увидел… – В упоминавшейся выше справке Н. И. Подвойского написано: «… т. ЛАВРЕНЕВ проявил большую энергию по созданию артиллерийского заслона на линии ж. д. между ст. Мироновка и ст. Белая Церковь. Ввиду недостатка артиллерийских средств для воспрепятствования прорыву банд через полотно дороги на юг т. ЛАВРЕНЕВ с командой моряков из охраны штаба организовал постройку местными средствами двух бронеплатформ для поддержки оперировавших против Зеленого курсантской бригады и интернационального кавдивизиона».
9
…по выздоровлении направлен в Ташкент… – Из Москвы В. Лавренев сначала попал в Самару (Куйбышев), где тогда находился штаб Восточного фронта. Начальник политотдела фронта Д. А. Фурманов предложил ему читать лекции красноармейцам по истории общественного движения в России (см. об этом т. 6 наст. изд.).
21 ноября 1919 г. «лектора партийной школы Бориса Сергеева» направляют в Ташкент, куда он прибыл 8 января 1920 г., а всего через неделю В. В. Куйбышев подписал приказ № 14 Реввоенсовета Туркфронта о назначении его помощником начальника гарнизона г. Ташкента. В феврале 1920 г. Б. Лавренев назначается военным комендантом города.
10
в 1923 году окончательно ушел в прозу. – В автобиографии, написанной 11 сентября 1932 г., Б. Лавренев объяснял: «Стихи я бросил – они мне стали напоминать лошадиную упряжь с заслонками для глаз – нельзя посмотреть по сторонам, зрение ограничено» (ЦГАЛИ, ф. 2105, оп, 1, ед. хр. 1; впервые опубликовано в журн. «Звезда Востока», Ташкент, 1966, № 7, с. 175).
В 1924–1925 гг. в ленинградских газетах и журналах было напечатано несколько стихотворений В. Лавренева, правда, в основном они были созданы еще в Ташкенте. В архиве писателя сохранилась сатирическая комедия в стихах «Всадник без головы», в 1948 г, он писал стихотворное либретто оперы «Разлом», в повестях, рассказах и пьесах Б. Лавренева нередко встречаются стихотворные строчки, созданные писателем, однако поэтические произведения Б. Лавренева в дальнейшем самостоятельно в печати не появлялись.
11
…весной 1924 года напечатал… «Звездный цвет», «Ветер» и «Сорок первый». – О времени и месте Первых публикаций этих произведений см. примеч. к ним.
12
В 1925 году я впервые попробовал сунуться в драматургию. – К драматургии Б. Лавренев обратился значительно раньше. В рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский дом) сохранился стенографический отчет о вечере, посвященном творческим планам Б. Лавренева. Выступая с рассказом о своей работе, писатель сообщил о первых драматургических опытах: «Это было летом 1920 года в Ташкенте, когда кругом кипела в ожесточенных размерах гражданская война, кругом был военный фронт и, казалось бы, дело не располагало к драматургии и к литературным занятиям, поскольку тогда я был исключительно на военной службе. Но в июне я получил возможность отдохнуть от всех военных дел, и тут меня соблазнил Туркестанский Госиздат написать пьесу» (ИРЛИ, ф. 492, оп. 1, ед. хр. 2.). Так появилась во второй половине 1920 г. его первая пьеса «Разрыв-трава», получившая, по словам Б. Лавренева, первую премию на конкурсе Госиздата Туркестана. Рукопись пьесы до сих пор не обнаружена. В ташкентском журнале «Вестник просвещения и культуры» кратко излагается ее содержание: «В пьесе рисуется, как под напором революции и победы пролетариата в буржуазной семье происходит распад и дифференциация. В то время как генерал Лункевич уезжает на Кубань к Деникину, чтобы вернуть старую власть и старый порядок, его старший сын Евгений делается председателем Совета рабочих депутатов, другой сын, сохраняющий характерную позицию аполитичного интеллигента, соглашается работать в советском учреждении „ради самой работы“. В дальнейших актах рисуются сцены белогвардейского лагеря и штаба Красной Армии. Пьеса кончается военным судом, в котором председательствует Евгений и выносится смертный приговор генералу Лункевичу и его соратникам» (журн. «Вестник просвещения и культуры», Ташкент, 1921, № 7–8, с. 11.).
Художественно-репертуарная комиссия при театральном отделе Наркомпроса Туркестана положительно оценила пьесу «Разрыв-трава» и рекомендовала ее к постановке во всех драматических театрах республики.
В 1921 г. пьеса Б. Лавренева была представлена и на конкурс Литиздата Политуправления Туркестанского фронта. В московском журнале «Красноармейская печать» в 1922 г. сообщалось о результатах конкурса: «Лучшей пьесой признана драма в 4-х актах Б. Лаврентьева (опечатка. – Б. Г.) „Разрыв-трава“. Пьеса будет вскоре отпечатана». Сам Б. Лавренев впоследствии отмечал, что «пьеса по тому времени была „на высоком уровне“». Однако судьба ее оказалась печальной: она так и не была издана, нет никаких сведений и о ее постановках.
13
… борясь с возрастом и болезнью… – Борис Андреевич Лавренев умер в Москве 7 января 1959 г. и похоронен на Ново-Девичьем кладбище.
14
Рассказ написан в Ташкенте. Впервые опубликован в журнале «Звезда», Л., 1924, № 4.
Интересна творческая история этого произведения. В январе 4922 г. в первом (и единственном) номере ташкентского журнала «Отклики», изданном художественным отделом Туркглавполитпросвета, был опубликован рассказ Б. Лавренева «Тень молчания», в основе которого типичная для восточной литературы трагедия девушки, насильно выданной замуж за богача, непокорившейся и протестующей. Фабула рассказа довольно традиционна: Мириам, жена купца Абду-Гаме, продолжает любить товарища детских лет Камила. Они тайно встречаются. Абду-Гаме узнает об измене, жестоко избивает жену, выбрасывает ее из дома, а затем погибает от руки Камила. Через весь рассказ проходит зловещая тень молчания – символ забитости, темноты и бесправия народа.
В дальнейшем Б. Лавренев существенно изменил характер и тональность повествования. Если в «Тени молчания» действие в основном проходило в глухих, закрытых от чужого, постороннего глаза стенах дома Абду-Гаме, то в «Звездном цвете» (в «Звездном цвете» те же герои) оно «вырвалось» на широкий простор великолепно выписанной, яркой туркестанской природы, огромных горных вершин, покрытых снегом. Через весь рассказ проходит мотив красоты, весеннего цветения и обновления природы и людей. Он ассоциируется и с символическим образом алой звезды, ярко пылающей на буденовке Дмитрия Литвиненко. Новый персонаж, появившийся в рассказе «Звездный цвет», придал ему и своеобразие, и особую поэтичность. Через его восприятие, а не описательно, как в первоначальном варианте, изображаются и восточный базар, и лавка Абду-Гаме, и многое другое. На смену мрачной тени молчания приходит новый символический образ звездного цвета революции, который становится основным, доминирующим лейтмотивом рассказа.
«Звездный цвет» интересен и как один из этапов творческих поисков Б. Лавренева, стремившегося через необычное, исключительное показать характерное для революционного времени столкновение полярных сил.
Критика 20-х годов отметила свежесть, оригинальность и поэтичность произведения Б. Лавренева. «Глубокая симпатия к освобождающим угнетенную человеческую личность силам революции, ясное понимание изображаемой борьбы – такова эмоционально-идейная окраска повести» (Г. Горбачев. Современная русская литература. Л., изд-во «Прибой», 1928, с. 252). В. Друзин писал; «Как раковины передают гул моря, так рассказ „Звездный цвет“ гораздо ярче тысячи публицистических статей покажет разбуженный Восток» («Звезда», 1925, № 4, с. 298).
В 1927 г. по мотивам рассказа студией Узбекгоскино был создан кинофильм «Шакалы Равата».
Печатается по тексту: Б. Лавренев. Избранные произведения в двух томах, т. 2. М., 1958 (в дальнейшим для краткости называем его Двухтомник 1958 г.).
15
Повесть впервые опубликована в «Литературно-художественном альманахе для всех», кн. 1. Л., изд-во «Прибой», 1924.
О возникновении замысла повести Б. Лавренев рассказал в 1937 г. в беседе с корреспондентом «Литературной газеты»: «Я задумал „Ветер“ как развернутую эпопею, включающую все мои наблюдения за годы революций и гражданской войны. В 1923 году я привез из Ташкента в Москву рукопись романа – 1600 страниц, собственноручно напечатанных на машинке!!! В Москве, в редакциях, когда посмотрели на эту рукопись, занявшую целый чемодан, ахнули: „Да это же материал на пол-дюжины книг“. Действительно, из этой рукописи получились и „Ветер“, и „Рассказ о простой вещи“, и „Сорок первый“, и „Седьмой спутник“» («Литературная газета», 1937, 30 мая).
Спустя примерно двадцать лет В. Лавренев вновь вспомнил о первом большом своем произведении: «Хронологическая история „Ветра“ и „Сорок первого“ такова: в 1922 году я начал в Ташкенте писать огромную „эпопею“ под названием „Звезда-полынь“, охватывающую период с 1916 по 1920 год. Вернувшись в Ленинград и перечитав на досуге этот литературный небоскреб, я понял, что безнадежно запутался в каше событий, нагромоздив в роман, что нужно и что не нужно. Роман полетел в корзину, но из него выклевались отдельные куски, из которых и родились две упомянутые повести» (журн. «Звезда Востока», Ташкент, 1959, № 8, с. 119). Конечно, рассказы и повести, названные Б. Лавреневым, могли существовать в «эпопее» на весьма отдаленном друг от друга расстоянии, скорее всего в качестве отдельных эпизодов.
Удалось обнаружить две первые черновые главы повести «Ветер», не вошедшие в окончательный текст. Повесть начиналась с изображения детства, отрочества и юности Василия Гулявина. Здесь же давалась характеристика матери героя и окружающей его среды. События повести происходили на Черном море, и Гулявин – матрос Черноморского флота. Впоследствии писатель отказался от «камерного» начала повести. Он перенес действие на Балтику, что дало ему возможность сразу же бросить своего героя в самую гущу революционной борьбы.
Б. Лавренев неоднократно высказывался о своем герое, о его прототипах и принципах создания художественного образа. Беседуя с матросами, отвечая на их многочисленные вопросы, он сказал: «Гулявина как такового не было. Он – собирательная личность. В ней совместились индивидуальные черты многих военморов, которых мне приходилось встречать во время гражданской войны. Я брал самые характерные для бойца-военмора этого периода» (очерк «Так держать!»; см. т. 6 наст. изд.). В дальнейшем писатель уточнял: «В основу фигуры Гулявина легли концентрированные в одном образе фигуры моих разгульных, но душевно прекрасных и всей кровью преданных революции друзей того времени, когда я носил в кармане знаменитое удостоверение, что я „действительно являюсь гражданином линейного корабля „Петропавловск““, и когда я командовал на Украине бронепоездом». (журн. «Звезда Востока», Ташкент, 1959, № 8, с. 119).
Б. Лавренев подчеркивал: «Никаких документальных материалов для „Ветра“ и „Сорок первого“ у меня не было. Все, что вошло в эти повести – это плод моего личного опыта и наблюдения…» Там же.
Любопытно, что действие в повести «Ветер» происходит в основном в тех местах, где сражался сам писатель в годы революции и гражданской войны: Балтийский флот, Москва, Украина, Крым.
14 апреля 1925 г. в письме к Е. А. Конобееву Б. Лавренев, сообщая о своих первых литературных успехах, писал: «…я не зазнаюсь и не пьянею. Знаю, что еще долго, много и упорно нужно трудиться, чтобы стать настоящим большим писателем…» Отвечая на критические замечания о «Ветре», он подчеркнул, что «впечатление длинноты получается от слишком большой перегруженности его событиями, быстрой смены планов и пр. Нельзя такую небольшую повесть так перегружать и разбрасывать… Вторая книга, которая выйдет в мае или начало июня, будет серьезней и крепче» (личный архив H. Н. Конобеевой. Речь идет о втором сборнике рассказов и повестей Б. Лавренева «Полынь-трава»).
Повесть «Ветер» сразу же после своего появления вызвала оживленные споры в критике 20-х годов. Мнения о ней разделились: одни восторженно приветствовали первое крупное произведение писателя, другие – резко критиковали за действительные и мнимые недостатки. То, что составляло силу Б. Лавренева, его самобытность и оригинальность, порой выдавалось за слабость писателя. Наиболее полно это проявилось в первой монографии о Б. Лавреневе (З. Штейнман. Навстречу жизни. Л., 1934).
Совершенно иным было мнение читателей.
В 1929 г. была издана книга «Голос рабочего читателя. Современная советская художественная литература в свете массовой рабочей критики». Составители пишут: «Известная повесть Бориса Лавренева „Ветер“ вызвала весьма благоприятную и в то же время поразительно одинаковую оценку у читателей-металлистов. Среди читательских отзывов нет ни одного отрицательного. В отзывах отмечается занимательность, легкость рассказа, глубокая правдивость и жизненность типов… „Ветер“ не только понравился, но и глубоко затронул читателей. Почти все отзывы говорят, что повесть очень удачна, интересна, и рекомендуют ее для чтения как взрослым, так и молодежи» (с. 108–109). В книге приводятся многочисленные читательские отзывы о повести Б. Лавренева «Ветер». «Есть что-то родное, что-то новое, заставляющее с захватывающим интересом следить за Гулявиным и переживать вместе с автором все тяжелые моменты борьбы партизан с врагами революции», – пишет т. Шпак с завода имени Козицкого (с. 111). Другой читатель с этого же завода С. Беляев подчеркивает: «„Ветер“ Лавренева – крепко слаженная книга. Здесь крепкие слова, крепкие композиционные и формальные приемы: слова так же, как и сюжет, революционны и просты» (с. 114).
Б. Лавренев последовательно и настойчиво работал над текстом повести «Ветер», освобождая язык своих героев от чрезмерных вульгаризмов и устраняя излишне натуралистические описания. В изданиях 20–30-х годов текст повести подвергался в основном стилистической правке. Существенные изменения были внесены автором в текст издания 1948 года, вызванные, очевидно, стремлением «выпрямить» путь Василия Гулявина (Б. Лавренев. Избранное. М., Гослитиздат, 1948). Например, был опущен эпизод, в котором Гулявин убил ненавистного ему офицера Траубенберга. В издании 1957 г. писатель восстановил сокращения и вернулся в основном к прежнему тексту. В конце 40-х годов в письме С. Захарову Б. Лавренев писал по этому поводу: «Прежде всего никак не могу согласиться и никогда не соглашусь с утверждением, что в „Ветре“ выражаются мелкобуржуазные взгляды на революцию, как на разбушевавшуюся стихию анархической вольницы. Так понять повесть могут только личности, привыкшие, смотря в книгу, видеть фигу. Ведь в конце концов Гулявин отнюдь не образцовый герой и не эталон революционера, и его уклон к неизбежной гибели начинается именно с той минуты, когда, связавшись с атаманшей, он порывает с организующей и дисциплинирующей силой партии в лице Строева… Как можно так слепо проглядеть основную мысль повести о гибельности для большевика анархической линии поведения, – мне трудно понять, и объяснить это я могу только механическим чтением вещи, без вникания в смысл читаемого» (журн. «Урал», 1966, № 7, с. 171).
Долгие годы из одной литературоведческой работы в другую кочевали дежурные фразы о Лавреневе – певце стихии, не понявшем революционной действительности, исказившем движущие силы революции. Сама жизнь сняла с произведений Б. Лавренева догматические ярлыки, которые щедро навешивались на них в прошлом.
Повесть «Ветер» неоднократно экранизировалась (кинофильмы «Ветер», «Ошибка Василия Гулявина», «Ярость») и инсценировалась (постановки «Мы сами», «Клеш и уголь» и др.), однако ни на сцене, ни на экране не удалось ярко и интересно воплотить лавреневские образы и мотивы.
Печатается по тексту Двухтомника 1958 г.
