Текст книги "Неугомонный Носир"

Автор книги: Болта Ортыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

СОВЕТ

Утром чуть свет я помчался к Носиру. Тот ещё, конечно, валялся в постели. Но я быстро растолкал соню.

– Ты чего так рано? – спросил Носир, протирая глаза.

И я поведал ему историю Полвона – с самого начала, не скрывая ничего…

Вы спросите, почему я ему доверил свою сокровенную тайну? Вы знаете Носира и вправе спросить об этом. Но теперь он уже не тот Носиршатрама, каким был раньше. Мой друг стал совсем другим. Так кому же ещё я мог рассказать о своей тайне, как не ему?

Носир слушал меня внимательно, даже лоб наморщил.

– Я думаю, – сказал он, когда я закончил свой рассказ, – лучшим советчиком может быть наш учитель Муким-зода. Он нам поможет.

Носир быстро оделся, схватил лепёшку, и мы тут же отправились к дому Муким-зода. Увидев нас в такую рань, учитель понял, что у нас к нему какое-то неотложное дело.

– Ну, рассказывайте, какое у вас ко мне дело? – спросил он, ответив на наше приветствие.

– У нас не дело, – начал я. – У нас тут одно затруднение, но оно кажется нам целой горой.

– Горой? – улыбнулся Муким-зода. – Да ты, может, преувеличиваешь?

– Нет, это действительно так. Вчера я думал, думал…

И я рассказал всё по порядку. И про Кобил-лайлака, как он к нам домой приходил, и о том, как отец меня просил сберечь Полвона, и о том, что мама совсем растерялась, не зная, как лучше поступить, чтобы не разгневать нашего вспыльчивого отца…

Муким-зода выслушал меня, а потом сказал, улыбаясь:

– Это дело не такое уж сложное, как тебе кажется.

Слова учителя успокоили меня. Я облегчённо вздохнул, будто сбросил с плеч тяжёлую ношу.

– Когда тебя позовут и спросят, – сказал учитель, – ты расскажи всё так, как рассказал сейчас. Ведь солнца полою не закроешь. Так же и правду: когда-нибудь да и обнаружится.

– Я так и хотел сделать, – сказал я. – Но как быть с отцом? Вдруг он рассердится на меня? Вы же знаете его характер.

– Никогда он не рассердится, – твёрдо сказал учитель. – Ты ведь скажешь правду, а не ложь, как Кобил-лайлак. Отец твой не любит лжи, не терпит мошенничества. В тот раз он просто, видимо, не придал значения словам Кобил-лайлака. Ты не беспокойся. Когда Касым-ака вернётся, я сам с ним поговорю и всё объясню.

В самом деле, Муким-зода говорил правильно. Отец хоть и вспыльчивый, но человек честный. И ещё я знал, что отец не ладил с Кобил-лайлаком, а нашему учителю верил и очень уважал его. Я надеялся, что и на этот раз отец прислушается к словам Муким-зода.

В школу я пришёл совсем успокоенный. С последнего урока меня вызвали на ферму. «Вот оно, начинается», – подумал я.

Подходя к загону, я услышал возбуждённые голоса. Спорили гости и Кобил-лайлак. Пулод-амак молчал. Увидев меня, он сказал, обращаясь к приезжим:

– Это Гайрат, сын того самого чабана. Я посылал за ним в школу.

– Очень хорошо, – отвечали гости, отворачиваясь от Кобил-лайлака. – Кажется, он неплохой парень. Пусть он скажет правду.

– Я этого паренька знаю, – стал нахваливать меня Пулод-амак. – И учится неплохо, и отцу чабанить помогает. Наверно, и в комсомол собираешься вступать?

– Да, – отвечал я, не поднимая головы.

– Помни, сынок, что комсомолец должен говорить только правду, – сказал мне один из гостей.

Затем Пулод-амак – будто я не знаю, для чего явились сюда эти люди! – рассказал мне о цели приезда соседей.

Я ещё и рта не успел раскрыть, как встретился со злобным взглядом Кобил-лайлака. Он словно говорил: «Будь осторожен! Не забывай о моём вчерашнем наказе!»

Наступила тишина. Вижу, все смотрят на меня. Все ждут, что я скажу. У меня даже в горле пересохло от волнения.

Я начал с того, как прошлой весной мой отец рассорился с председателем и пригнал баранов в колхозный загон.

– Правильно, правильно, племянник! – хлопнул меня по плечу Пулод-амак. – Рассказывай всё подробно.

Ободрённый его словами, я продолжал рассказывать как по-писаному. Когда же очередь дошла до Полвона, о том, как он пристал к моей отаре в степи, Кобил-лайлак беспокойно заёрзал. Ему не стоялось на месте. Он то прикусывал нижнюю губу, то передёргивал плечами, будто спрашивал меня: «Да что ты мелешь?» Однако я не обращал внимания на Кобил-лайлака и рассказал всё, как было.

– Молодец, племянник! – похвалил меня Пулод-амак.

Гости тоже повеселели – чуть на руках меня не качают!

– Спасибо твоим родителям за то, что воспитали тебя честным человеком, и твоим учителям спасибо, – сказал Бердимурод.

А Кобил-лайлак пыхтел, как закипевший самовар. Ему нечего было сказать, вот он и злился.

– Товарищ председатель, – обратился к Пулод-амаку Бердимурод. – Гайрат рассказал правду. Что теперь скажете вы?

– А вот что, – задумчиво произнёс Пулод-амак. – Пусть Полвон, то есть Кашко, ваш пёс. Но я боюсь одного – сегодня вы уведёте пса, а завтра могут явиться с претензиями из других колхозов. А что я скажу им? Я не совсем понимаю, как это Кашко мог оказаться в наших краях, за сто километров от родного кишлака.

– Совершенно верно! – оживился Кобил-лайлак. – Вы не тяните, председатель. Я утверждаю: Полвон наш пёс!

– Как бы там ни было, – продолжал Пулод-амак, – но мне должны быть представлены доказательства, что это именно ваш пёс.

– Какие вам нужны доказательства? – спросил Бердимурод. – Жаль, что пастушьи собаки не имеют паспорта. Будь у Кашко паспорт, мы тут же вам представили бы его.

– А паспорт и не нужен, – улыбнулся наш председатель. – Пусть хозяин вашего Кашко объяснит, где он потерял пса. И если его рассказ совпадёт с тем, что здесь говорил Гайрат, – пожалуйста, забирайте своего Кашко.

– Председатель дал дельный совет, – взглянул Бердимурод на своего спутника. – Больше того, мы привезём сюда самого Иброхима-чабана. Сейчас он болен, потому-то и не смог приехать сам.

– Вот это другой разговор, – сказал Пулод-амак. – Тогда всё станет ясным.

РАССКАЗ О ПУТЕШЕСТВИИ В ПОЕЗДЕ

Мы с Носиром по-прежнему после уроков уходили на ферму. Теперь мы выхаживали двух недавно осиротевших ягнят. Ягнята окрепли и стали очень озорными. У этих малышей был прекрасный аппетит. Едва завидев нас, ягнята, смешно взбрыкивая, бежали нам навстречу.

Сегодня мы принесли им ковш овечьего молока из соседнего загона. Ягнята тут же накинулись на еду и быстро опустошили ковш.

– Смотри, кто идёт! – вдруг подтолкнул меня Носир. – По-моему, это за Полвоном.

Я вздрогнул и обернулся. Так и есть, снова приехали гости из соседнего района.

Но на этот раз спутником Бердимурода был полный длиннобородый старик. С ними шли Пулод-амак, Кобил-лайлак и ещё несколько человек. Они направились прямо к отаре, которая паслась сейчас у подножия холма. Эту отару охранял Полвон.

Мы с Носиром быстро потащили своих питомцев в загон, а сами помчались вслед за приезжими. Скоро мы догнали их.

Моё внимание привлёк длиннобородый старик. Он сильно напоминал отца Шерали – Аликула-чабана. Такая же борода, те же усы. Из разговоров я понял, что это и был тот самый Иброхим-чабан. К группе подошёл и поздоровался один из наших чабанов.

– Где Полвон? – спросил у него Пулод-амак.

– Да, наверное, на той стороне отары, – отвечал чабан.

– Ну-ка, старик, – Пулод-амак пристально взглянул на Иброхима-чабана, – проверь-ка. Если пёс твой, он узнает голос хозяина.

– Конечно, узнает, – уверенно отвечал Иброхим-чабан. – Я немало сил и труда потратил, пока взрастил его.

Сказав это, старик приложил ладонь ко лбу. Сначала он внимательно всматривался вдаль, затем громко, во весь голос, позвал своего Кашко.

Мы все замерли: «Сейчас всё решится!» Старик перевёл дыхание и позвал ещё раз.

Вдруг отара раскололась, словно овцы шарахнулись от какого-то зверя. На этот раз они испугались… собственного защитника и сторожа Полвона, который впервые бежал прямо сквозь отару.

Увидев пса, старик радостно вскрикнул. «Мой Кашко, мой Кашко!» – повторял он сквозь слёзы. Полвон мчался стрелой в объятия старика.

Я никогда не видел Полвона таким возбуждённым. Он нагнул морду и стал тереться толстой шеей о ноги старика. Потом лёг на землю, задрав к небу все четыре лапы, что, видимо, должно было означать высочайшую радость. Он как-то странно скривил свои губы, будто хотел засмеяться. Может, и правда Полвон смеялся от радости.

Увидев такую любовь, такую преданность, Иброхим-чабан не смог сдержаться: из глаз его ручьём полились слёзы. И старик поцеловал пса в его лохматую морду.

Все были изумлены. Особенно мы с Носиром, потому что хорошо знали суровый нрав Полвона. И, увидев сейчас, как Полвон ластится к чужому человеку, все поняли, что пёс нашёл своего настоящего хозяина.

– Кашко, – обратился к псу старик, – ты просишь прощения у меня? Нет, это я должен просить у тебя прощения. Это я виноват, что мы расстались.

– Да, Иброхим-ака, – сказал Бердимурод, – теперь ты нашёл своего пса. Но расскажи нам, как ты потерял его.

Покачав головой, старик улыбнулся и, забрав свою белоснежную бороду в горсть, сказал:

– Простите меня, старика. Я нашёл наконец своего Кашко. И не ворошите сейчас старой соломы.

– Правда, вы нашли своего пса, – вмешался в разговор Пулод-амак, – но мы всё-таки хотели бы знать…

– Товарищ председатель прав, – подхватил Бердимурод. – Объясни, как это наш Кашко мог очутиться здесь?

– Всё случилось из-за моей оплошности. Прошлой весной надо было мне поскорее добраться из кишлака до своей отары. Кашко тогда был ещё молодым, и я не доверял его никому, даже своему напарнику. Вышел я на шоссе, и Кашко со мной.

Думаю, на попутном грузовике живо доеду до места. Да не тут-то было. Уже три машины прошли – ни одна не остановилась. Наверное, свирепый вид Кашко пугал людей, сидевших в кузовах, и машины мчались мимо, не обращая внимания на меня. Я совсем отчаялся. А тут вдруг слышу – поезд идёт. Я забыл сказать вам, что неподалёку от шоссе проходит железная дорога. Смотрю, останавливается товарный поезд. На ступеньке последнего вагона стоит какой-то человек в фуражке и спрашивает, куда мне ехать. Я объяснил. «Вы так не скоро доберётесь, – сказал он мне. – Садитесь на наш поезд. Он проедет мимо нужного вам места, там и сойдёте». – «Боюсь я твоего поезда, сынок», – отвечаю…

Тут Пулод-амак не выдержал и рассмеялся. И мы все тоже рассмеялись.

– Правда, правда, я так и сказал: «Боюсь твоего поезда. Ни за что не сяду», – повторил Иброхим-чабан. «А грузовика не боишься?» – спросил человек в фуражке. «А что его бояться? У нас в колхозе двенадцать грузовиков. Я на осле почти и не езжу. Вот уж если и поезд приобретём…» Тут он как расхохочется. «Подожди, будет собственный поезд и в вашем колхозе, – сказал он, – а пока садись на этот». Он повёл меня вдоль поезда и остановился возле вагона без крыши, вроде большого кузова.

«Здесь вам двоим просторно будет», – сказал он. И ещё он велел крепко привязать Кашко. А сам я должен был сесть на какой-то стульчик. Я всё сделал, как мне велели. Площадка вагона была, на мой взгляд, удобнее грузовика. Правда, там нечем было дышать. Площадка на солнце раскалилась, как медь. Поэтому я решил сойти вниз, чтобы немного остыть, сел на землю в тени вагона и… задремал. Очень уж я намучился тогда. Да, видно, я так крепко заснул, что и не услышал, как поезд тронулся. А когда открыл глаза, состав уже шёл вовсю. Крича, ругаясь, проклиная самого себя, я побежал вслед за поездом. Но что толку? И что мне оставалось делать? Разве можно было кому-либо рассказать о том, как я проспал и поезд и своего Кашко? Меня бы лишь на смех подняли! Вот и всё.

Старик кончил свой рассказ, и перед моими глазами вновь возникла долина Дашти-Калон, товарный поезд, большеголовый пёс с обрывком пёстрой верёвки на шее…

Прощай, Полвон! Ты хорошо служил нам, я привязался к тебе всем сердцем и никогда тебя не забуду…

Самарканд.

1959-1960 гг.