Текст книги "Национал-Социализм и Раса"
Автор книги: Богдан Заднепровский
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Страну у нас не отбирали, вы все еще в России живете. Гитлер тоже пытался ее отобрать, кстати. Про то, что хотел «освободить», не надо рассказывать сказок. Это для придурков. Во Второй части в 14 главе «Майн Кампф» все предельно ясно написано.
Еще мне возражают таким аргументом, мол, гордится достижениями советского концентрационного лагеря и его вертухаев как то не с руки.
Почему-то гордиться достижениями немецкого концлагеря и его вертухаев вам с руки. Для русских это те же яйца только в профиль. За 4 года немцы убили русских, славян больше, чем большевики за 24 предыдущих войне. Представляю, что было бы в случае победы Рейха.
Я не вижу вашей истины. В чем она? В антисемитизме, антибольшевизме?
Когда начинаешь вникать в подробности и сопоставлять их в дискуссиях доходит до смешного. Война «жидо-арийцев» с «жидо-большевиками».
Когда я читаю гитлеристов, вспоминаю песню детских лет: «Мальчишки слезы капают, Чапай идет на дно, неправильно, неправильно кончается кино». Вот у вас то же самое. Вы другой концовки кина хотите. А ее не будет. Потому что все в прошлом уже. Свое кино снимать надо.
Каждому свое. Так почему же вы хотите чужого, а не своего?
Гитлеристы очень еще любят рассуждать «про великое восстание Третьего рейха против всего мира». Про восстание – это просто красивая неонацистская метафора, не более.
Оппортунизм с крупным капиталом, кредиты от этой самой мировой мамоны на войну, невыполнение пунктов программы. Убийство миллионов белых людей. Фактически Гитлер подорвал силы белой расы в той войне. Он обрек ее на унижения и вымирание. Лучшие, самые сильные погибли в той войне. Бездарно растрачены силы расы. Для расы это «восстание» стало хуже большевистского.
И что теперь, раз плохо кончилось, значит там лузеры и т.д. И давайте будем поливать всех грязью? Нет, вы их возвышаете. А «совки» – ваши родители, предки – значит проиграли тем же врагам – то они уж и не люди и отстой.
Особенно мне противны почитатели всяких Виттманов и прочих «немецких асов», которые любят попускать желчи в русских героев, вот мол «вытерашки» воевали и ничего им, диванным задротам, не навоевали. Я таких субъектов вообще считаю биомусором. Как националист заявляю, что тот, кто ненавидит свою Родину в ее горестях, не готов за нее умереть – вообще не имеет права называться человеком.
Вот опять же какой смысл быть приемниками с практической точки зрения? Кричать: Гитлер был прав, ура Гитлеру, да здравствует, я преемник.
Результат? Только давайте будем честными перед собой: можно загреметь в тюрягу. Ведь можно. И загремели многие под эту песенку о ТР и мудром Гитлере.
А Нестерова, Базылева, Боровикова просто тупо замочили.
И что? Гитлер им железный крест вручил за мужество? Общество их считает героями? Да про них многих и не знает никто, кроме движухи.
Никто, из кричащих громко о Гитлере «в тырнетах», не придет домой навестить, тех немногих, что действительно боролись, с отбитыми почками и поломанными ребрами.
Для них, этих крикунов, это всего лишь повод для их повседневной демагогии. И в данном случае они хуже любого «рузке быдло».
Гитлеристы также любят пафосно повторять, что они – расисты. Их заботит лишь их расовое величие, утраченное превосходство, которое они грезят вернуть.
Тут следует понять разницу между расовым подходом ТР и расовым подходом современным.
Расовый НС Третьего рейха основывался на идее превосходства для оправдания агрессивной колониальной, по сути, империалистической внешней политики. Разве нынешний расовый тренд такой? Современный расовый подход скорее стремится к охранительству расы, к солидарности. Да, мне скажут, вот была в Ваффен-СС солидарность... Но когда она появилась? Когда провалилась концепция превосходства, которой немцы тешили себя до последнего. То есть в расовом подходе идея превосходства преобладала над идеей солидарности.
Да и сейчас еще идея превосходства жива. На то есть психологические основания, но весьма субъективные.
Пусть Раштон, Уотсон, Линн и т.д. уже с полстолетия доказывают объективность этого превосходства в сфере интеллекта. Но модели реальной жизни не всегда строятся по интеллекту. Есть волевой фактор, силовой, «сволочной» и т.д. Все то, что помогает выигрывать в битве за существование. Возьмем хотя бы животный мир – насколько важно в нем превосходство вида в весе, размере, интеллекте? Лишь в той мере, которая помогает ему выживать, обеспечивать себя ресурсами.
То есть идея превосходства – психологическая, мотивационная. Но не значит, что объективная. Да, надо себя подбадривать, говоря «мы лучше». Но надо и понимать, что любое превосходство требуется доказать. И пока не доказал, оно лишь намерение, а не факт. Вот в этом как мне кажется вся соль.
Возникает когнитивный диссонанс в головах многих нынешних неонацистов: мы проигрываем, но мы лучше тех, кому проигрываем... Потому что мы – красивые. Но виноваты не неонаци в этом – они ж самые умные среди своей расы, потому что всего лишь встали на точку зрения данного мировоззрения. Виновато быдло, овощи, лемминги, обыватели одним словом: которые из расово красивых становятся средоточием всей мерзости, всех отрицательных качеств. И в итоге раса в целом – не красивая. Вот и диссонанс.
Такого диссонанса гораздо меньше при подходе охранительства, вместо превосходства: т.е. тезис о расовой экологии. Мы уникальны, мы должны сохранить будущее нашего народа и белых детей. Вот это уже другая отправная точка. Мы боремся за свои права, за свое существование, за свое исконное жизненное пространство, а не за чужое.
После того как рухнул коммунизм, ничто не мешает посмотреть друг на друга в новом свете. В свете антропологической науки. Но в ней опять же видят превосходство – вот, мол есть идеал, образец, а остальные унтерменши, блутмишинги. И рассуждают же многие без всяких результатов современных исследований, опираясь на труды полувековой давности и на тезисы полувековой давности. Опять ущербный подход, который приведет к новому поражению.
Жизнь показывает, что европейцы выступали против приезжих за свою страну, т.е. за почву все-таки. Почву ведь нельзя рассматривать только как географический ландшафт. Почва – это сегодня уже культура, цивилизация, история. Я за сохранение дуализма – культурно-расовый подход, тип. Нельзя отрывать расовую, этническую историю, от истории цивилизации.
Нужны новые подходы. Только они способны изменить ситуацию. Распря 60 летней давности не дает ответов на день сегодняшний.
А для выхода из тупика пора давно свергнуть Гитлера с Олимпа НС, как Кроноса, пожирающего своих детей. Посмотрите на последние 60 лет неонацизма. Ведь это период безвременья и топтания на месте, вырождение в субкультуры и секты.
«Чтобы можно было воздвигнуть святыню, нужно разбить святыню: это закон…» (Фридрих Ницше).
Этап неонацизма – это то, что следует превзойти. Оставить позади. Хватит уже талдычить это бесполезное «но там можно многому научиться» и ничему там не учиться, а просто пересказывать «какие замечательные штуки там происходили»: это не учиться, это просто вожделеть недоступный идеал. Чему там научились за последние 10 лет? Расскажите. Хайль кричать? Зигу правильно вскидывать? Разбираться в скандинавских рунах? Что реально, практического сделано по образцу и подобию германского НС? Я отвечу – ни-че-го.
Свое надо создавать. Свое по кирпичику возводить.
Русский национальный социализм.
А свое – это русское. То есть необходимо взращивать русский национальный социализм. С чистого листа, оставив исторические распри позади.
Нюрнберг старый мир пусть оставит себе, нас это не касается, мы не правопреемники Гитлера и Третьего рейха. Мы строим свой – русский национальный социализм, «с чистого листа»: что означает, заново, с учетом исторических ошибок, а не как некоторые узколобы пытаются своей интерпретацией дебилизировать это латинское выражение, де изобретаете велосипед.
Именно поэтому необходимо сформировать Русский национал-социализм, не только в контру либеральному режиму, коммунистам (хотя там также есть понимающие люди, с которыми можно вести нормальный диалог – чему я кстати очень удивился, там ведь тоже хватает неадекватов), но сами видите, нужно брать НС в свои руки еще и потому, что им пытаются заниматься русофобы. Вот они все большевиков любят поминать... А ведь тогда в 1917 г. тоже именно русофобы способствовали большевикам. Они хотели через них разрушить страну. Теперь вот они пытаются разыгрывать национальную карту для своих корыстных целей. Создают такие безумные теории развала страны, что волосы дыбом становятся.
Кто-то должен быть им противовесом.
Для нас тот же Третий рейх представляет собой модель. Мы живем в моделях, не удовлетворяющих наши воззрения на мир. Что в нем соблазняет? В нашей российской действительности то, что за 5 лет можно поднять страну из руин, хаоса, застоя и увядания нации. Веймар просуществовал 13 лет, РФ – уже фактически 20. Это состояние полураспада. Которое можно преодолеть. Каким образом? Никакие планы Маршала тут не работают: их возможность реализации уже истекла – 20 лет бесперспективности для нации, а они рассчитаны где-то на 10 лет реализации. Большевистские методы тоже не самые быстрые, как показывает история. Их модернизации длились довольно продолжительное время – хотя там пришлось строить экономику с нуля. К тому же большевистская модель слишком ресурсозатратная в плане человеческого ресурса. Нам такую уже не сдюжить. А вот модель НС – 5 лет (!), за счет повышение национального самосознания лишь. Вот о чем мы должны говорить.
А вот война – наоборот пугает. Неважно кто в ней прав, кто виноват был. Это война и вряд ли кто мечтает из нормальных людей попасть в эту мясорубку с любой стороны.
То есть за 20 век было создано много моделей социалистического общества. И вот теперь в 21 веке самое время для синтеза всего этого богатого и сложного исторического опыта.
Почему же Русский НС не может отрицать негативный опыт Германского НС? Странно. Но уже по «надцатому» кругу нам все долдонят: «но как же без Гитлера-то». Хотя сами же напоминают, что он умер, и значит, придется-то без него.
Да и не только с Гитлером проблемы. Начнешь говорить про социализм, тебе сразу же «А как же Маркс? Вы хотите обобществить жен». Говоришь, нет, не хотим, а тебе а тогда вы не социалист, как же можно говорить о социализме не желая обобществлять жен? Или а как же частная собственность? Или еще какой-нибудь «вагончик с отходами». Который история уже давно отцепила естественным образом. Но найдутся всегда те, кто сам-то себе этот вагончик не цепляет, но другим все время напоминает, мол, не забудьте его прицепить, без него ж поезд и не поезд уже. А если эти себе его цепляют, то почему-то их паровозик этот вагончик не тянет (только 1000 человек собирает). И они начинают всем говорить, кто хочет на другом поезде ехать, без этого вагончика, мол, как же вы без такого поедете, это же невозможно. Мы стоим на принципах, и вы тоже стойте. Пока не сможете этот вагончик потянуть, поезд, мол, ехать не будет. Нет уж, цепляйте в свой поезд такие вагончики, а мы без них как-нибудь поедем.
Русский национал-социализм должен пройти Сциллу – обожествление третьего рейха и Харибду – его полного уничижения. «Взять всё лучшее у первопроходцев европейского НС – это значит, решительно отбросить всё, что привело к его краху. Оставить для кружков исторических реконстукторов всё то, благодаря чему теперь мы, оплёванные обывателем и оболганные законом, пытаемся вытащить национал социализм из-под покрова либеральной мерзости, придав ему новое качество – Русский» ©.
Становление Русского национального социализма, конечно же, не идет без влияния германского. Но уже сложилась вполне независимая от базы ТР концептуальная база, очень разнообразная, и вполне самобытная. От германского НС надо отрываться. Ведь смог же это сделать Хуан Перон. (
Неважно, что НС появился у немцев, как политическая идеология. Причем далеко не у НСДАП, а намного раньше.
Другие формы политического бытия появлялись много тысяч лет назад – демократия, монархия, олигархия, империя и т.д. Это не мешало другим рассматривать и строить подобные политические модели со своих собственных позиций.
П.С.: Недавно был День Победы. Мне почему-то уже не хочется мыслить ту великую страшную войну категориями ненависти. Я часто смотрю на репродукции картин К. Васильева. Особенно мне запомнилась его знаменитая «Валькирия над сраженным воином». Казалось бы, это эпизод из «Кольца Нибелунгов». Но что заставляло великого художника так горячо отстаивать арийскую тему во времена совдепа? Мне видится в Валькирии Россия – моя Россия, стоящая над павшим в междоусобном бою с ней родича. Победа – самый высокий для русских и для немцев символ. Мы, русские, обрели ее в беспощадном сражении, в самой кровавой за всю историю человечества расовой братоубийственной войне. Это наша радость, но это и наша извечная северная печаль...
К. Васильев. Валькирия над сраженным воином.
Часть II. Раса.
1. Рассуждения о расовой теории и предрассудках с ней связанных.
(из ранних размышлений о расовом вопросе)
Мысль о врожденном, исходном и раз и навсегда установленном неравенстве между разными расами является одной из самых распространенных с незапамятных времен.
Ж. Гобино
Человечество – это одна семья. Но она – недружная. Можно предположить, что народы и расы равны, но они все-таки разделены по разным признакам и живут по-разному. Тотальное равенство навязывает народам и расам одинаковую жизнь. Не все хотят жить одинаково со всеми, но большинство желает, чтобы кругом было так, как они хотят, другими словами, чтобы остальные жили по их укладу – вот основное культурное противоречие. У народов есть коренные изначальные принципы и интересы, которые разводят их друг от друга. Для одних они негативные, для других позитивные. Как равенство, так и его антагонизм – неравенство могут быть поводом, чтобы что-нибудь отобрать, давая взамен лишь пустые обещания и «иллюзию освобождения».
В чем бы ни упрекали расовые теории, они уже являются частью антологии человеческой мысли в истории. Любую теорию и концепцию всегда было за что упрекнуть, особенно, если она противоречит какой-либо доминирующей или навязанной современности идеологии. Не обязательно верить и следовать расовым теориям, но изучать их необходимо, так как они затрагивают одну из главнейших проблем человечества – сосуществования разного типа человеческих сообществ. Изначально идея расовых теорий заключалась в следующем тезисе: «Существует кто-то, кого мы очевидно находим хуже себя». Ее целью было не просто доказать превосходство, а внушить его. Чтобы те, кто воспринял его, оживили внутри себя экспансионистские и агрессивные инстинкты. Вообще отсчетом появления расовых теорий можно считать время, когда человек стал устанавливать свое господство над природой: «Человек – венец творения», «Царь природы». Доказать, что один народ хуже другого по каким-то там показателям, пока еще также сложно, как установить существование Бога. В это можно лишь верить, так как народ состоит из индивидов, среди которых нет ни одного одинакового человека. Лучше тот, кто стремится стать лучше других, кто борется за превосходство.
Поэтому более жизнеспособной представляется как раз та часть теории, в которой речь идет о борьбе за жизненное пространство и столкновение культур, за мировую гегемонию какой-либо цивилизации. За расовыми теориями следует признать также, что они были достаточно честными. Они открыто провозглашали себя, чего не скажешь о современном либерализме. У расовых теорий нет скрытых двойных стандартов и шатких компромиссов, в отличие от либерализма. У расистов не двойные стандарты – они не исходят из равенства – а разделительные стандарты.
Империалистические расовые теории некогда пытались решить социальные и национальные проблемы за счет перераспределения мировых богатств, и использования внешних людских ресурсов.
Коммунисты решали глобальные и социальные проблемы равенства и т.д. за счет внутренних социальных ресурсов и внутреннего перераспределения богатств, замкнувшись в себе.
Либерализм – лжив и эклектичен. Он не решает проблем общих. Он решает отдельные и частные проблемы, злободневные. Часто акцентирует на тезисах расизма (консерватизма), прикрываясь равенством и братством коммунистов и наоборот. Он опирается на частные акценты, а не на общие, в нем нет окончательных решений – только компромиссы. В пользу правящей элиты.
Расовые и этнические столкновения вовсе не исчерпываются оценкой биологических и социокультурных параметров. В корне – это проблема этнокультурной экспансии. Доказывается не то, что кто-то лучше, а то, что кто-то хуже. Каждая группа как этническая, так и социальная утверждает, прежде всего, свое право на развитие и самоутверждение в мире и историческом процессе. При этом внешние и нравственные различия служат скорее поводом и поверхностным способом для самоутверждения. В глубине лежат вопросы об основных сущностных интересах как индивидуальных, так и групповых. Каждый считает, что в первую очередь ресурсы предназначаются для него, а для других либо меньшая часть, либо вообще полное их изъятие. Делиться же возможно лишь в случае вынужденного компромисса, не иначе. Это-то и создает условия для борьбы и войны. Редко кто способен добровольно расставаться с частью ресурсов, в основном это происходит либо на взаимных началах, либо экспроприацией. Сам себе человек или группа может определить меру экспансии в очень редких случаях, в основном ограничение на волю и потребление приходит извне этой жизни. Приходится определяться.
Создание культуры (цивилизации) является результатом отказа довольно крупных общественных масс в рамках этноса от «примитивного», «первобытного» уклада жизни. Название «примитивный» и «первобытный» не совсем правильно. Вернее было бы назвать такой уклад «традиционным», то есть жизнь в гармонии с природой, с основным видом деятельности (земледелие или скотоводство, рыболовство), в рамках небольшой общины, с глубокими языческими предрассудками о силах природы. Крестьяне и скотоводы жили вплоть до промышленной революции «традиционным» укладом. Все религиозные, образовательные, политические формы цивилизации навязывались малым общинам из крупных культурных центров. Создание же по-настоящему исторически значимых цивилизаций – с городами, религиозными культами, сложной обработкой металлов, письменностью, государством, армией, законодательством, исторической летописью – обуславливалось пассионарным толчком в виде переселения, экспансии, причинами геологического, демографического и общественного порядка (самосознание), что влекло за собой объединение народов соседей в одну большую этническую группу с общим ландшафтом. Таким образом, созданию крупной культуры всегда предшествует возникновение суперэтноса, объединенного близкородственными, религиозными, конфликтными (завоевание и совместное проживание) связями. Очень важным признаком объединения и выделения этнической группы (суперэтносы) является общий язык, вместо местечковых говоров. Традиционализм характеризуется стремлением к изоляции, в то время как движение к культуре стремится к массовости, даже через насилие, к освоению большего пространства, к усложнению внутренней структуры общества.
С ростом крупной цивилизации культурно-исторический принцип – социогенез – становится основным в выделении (дифференциации) рас и этносов, взамен первичного – этнического и антропологического. Наша история, наше историческое чувство – различает нас. Там, где она похожа, близка по духу и культуре – там наша раса. То же и с межэтническими отношениями. Все, что пытается изолироваться и вместе с тем, проявлять эмансипацию, экспансию является чуждым нашей расе. В результате пассионарного процесса и дальнейшего развития цивилизации возникает уже не просто опосредованный ландшафтом и физиологией тип, а культурно-расовый тип.
Чистота крови, расы, божественное происхождение – это исходный миф и идеал любого народа. Смешение, казалось бы, неизбежность. Из-за борьбы, переселений, ассимиляции и проч. Однако благодаря первичному этническому принципу сохраняется внутреннее – центростремительное движение к консолидации общности, на формирование глубочайшего архетипа – «почитание предков». Эта психосоциальная консолидация от биотических и ландшафтных факторов переходит к социокультурному тотемизму, к конечному цивилизационному фактору национального единства, гордости, идентичности – то есть к образованию нации. «Миф народа» – суть предрассудок, как и большинство моральных предрассудков. Но он служит сохранению и стабильности жизненных сил народа через психику коллективного сознания.
До сих пор в мире царит еще «расовый хаос». Расовые теории существуют всего лишь чуть более 150 лет и не успели оказать на политическую жизнь мира своего позитивного воздействия. Поэтому не расовая чистота, а культурное своеобразие (самобытность) сохраняло народ и нацию. Нельзя отдавать и пяди своего своеобразия.
В исторической литературе сложилось два стереотипа в отношении миграций народов и разноплеменного этногенеза. Захватчики приходят, завоевывают земли и ассимилируют местное население. Либо захватчики приходят, устанавливают свою власть, смешиваются с местным населением и возникают новые народы. Термин «завоеватель» по отношению к историческим процессам в этногенезе не всегда оправдан и корректен. Почему историю надо обязательно писать кровавыми буквами? Более нейтральными выглядят термины «колонизация» и «освоение».
В данном контексте мы сталкиваемся с ассимиляцией как с двояким процессом: культурная ассимиляция и биологическая ассимиляция пришлым народом местного ландшафтного населения. Насколько действенны эти явления на этническую целостность и ее генетический код? Исходить придется от уже сложившихся этнических и культурных объединений, не в фазе их предыдущего этногенеза, а в законченном виде народов, исторически столкнувшимися с возможностью нового этногенеза. Для народа («народ» включает в себя три компонента: ландшафт, социабельность (способность к самостоятельной цивилизации), кровное родство; «этнос» – не только ландшафт, но в большей мере кровное родство) в эпоху крупных завоеваний и миграций складываются три пути развития: культурная ассимиляция – интеграция, и как следствие возникновение новой идентичности, нового народа; биологическая ассимиляция – консолидация с близкородственными народами или метисация (то что и называется в этнологии собственно ассимиляцией), т.е. полное растворение в чужой культуре и крови через этногенез; гибель через геноцид, либо культурная и родовая изоляция, которая редуцирует возможную социабельность.
Культурная ассимиляция – фактор, довлеющий над не просто менее развитой культурой народа, но и невозможностью дальнейшего развития без культурных инвазий. Однако, необязательно, что идентичность народа при культурных вливаниях извне изменится (Турция, Россия). Сила культурной ассимиляции во многом зависит от степени биологической. Захватчики приходят, устанавливают власть, порядок, культуру, но если они количественно меньше или менее развиты культурно, то они растворяются со временем в местном населении, которое может принять их идентичность (Франция), а может и не принять (Индия). Биологическая ассимиляция – это количественный, статистический фактор смешения народов. «Расы человечества – внутривидовые таксономические (систематические) категории, находящиеся в состоянии динамического равновесия, т.е. изменяющиеся в пространстве и во времени и вместе с тем обладающие определенной генетически обусловленной устойчивостью»[65]65
Брук С.И. Расы человечества//Народы мира: историко-этнографический справочник. – М.: Сов. энциклопедия, 1988. – С.16.
[Закрыть].
Статистический фактор расово-этнической однородности заключается в том, что, несмотря на воздействия разного рода миграций (кроме глобальных переселений), большая доля местного населения какой-либо исторической и культурной территории в рамках преобладающей количественной однородности совершают браки между собой, а не с мигрантами, по причине концентрации и общения в одном месте, в одно время. Тем самым они также сохраняют идентичность с этносом по его культурным признакам.
Ассимилирует генетически тот народ, которого по количеству больше. Расовый изоляционизм может тормозить ассимиляционный процесс: он возникает из расовых предрассудков и мифов. Также существует и ландшафтный изоляционизм (остров, малонаселенные районы, горы). Очаги ландшафтно-социальной однородности расовых и этнических признаков за счет количества основного элемента и психосоциальных культурных установок поддерживают расовое и этническое постоянство, сохраняя его от периферийных и миграционных воздействий этнического адстрата – соседей, и суперстрата – чужеземцев. Современное человечество существует не более 40 тыс. лет, но за этот период смешение не стало тотально гетерогенным и на современном этапе «на долю всех смешанных и промежуточных расово-генетических групп приходится около 30% всех людей Земли»[66]66
ibid.С.21.
[Закрыть]. Это позволяет сделать вывод о достаточно мощных и устойчивых биологических свойствах сохранения расовой и этнической идентичности.
С культурной ассимиляцией все более менее понятно: либо возникает новая идентичность, либо культура остается самобытной, но при этом впитывает в себя новые цивилизационные источники, развивается (Рим, Россия, Великобритания).
Биологическая ассимиляция может стать отсчетным пунктом нового расогенеза. В Латинской Америке европейских поселенцев было немного, они уничтожили значительную часть индейцев и завезли много негров. Доля всех трех расовых элементов была равной и поэтому после либерализационных исторических процессов начала формироваться довольно крупная по составу смешанная раса, хотя и белое, и индейское, и черное население сохранило достаточные общины, благодаря статистическому фактору смешивания в рамках культурной и расовой идентичности. Ни у одного компонента не было достаточного агрессивного и количественного доминирования. Иными словами в данном случае ассимиляции, как таковой не случилось, она переросла в расогенез: мы можем наблюдать здесь большое количество креолов и метисов – результат смешения нескольких рас. Фактически уже имеются локальные расовые типы. Перерастет ли это в дальнейшее нечто большее, в крупный расовый тип, покажет история.
Известен и другой факт, когда народы, страдающие ландшафтным изоляционизмом и проблемами близкородственных связей считают ограниченные смешения с народами извне жизненной необходимостью. Часто этот процесс называют «обновлением крови». Здесь также не происходит полной ассимиляции, ей не хватает такого свойства как масштабность. Происходит лишь «смешение». Народ, принимающий такое «смешение», не меняется вообще. Биологическая ассимиляция предполагает полное исчезновение и растворение ассимилируемого народа в ассимилирующем. Обычно она сопровождается частичным уничтожением ассимилируемого народа. Если же сталкиваются два или множество народов и они количественно равны, но верх берет общая идея, общее дело (племенной союз, миграция, борьба с внешним врагом), то этот «плавильный тигель» народов называется этногенез. В результате ландшафтных, исторических, культурных и родовых объединительных влияний появляется новый этнос, народ, нация. Если речь идет о суперэтносе, то он представляет собой «котел» – пространство, в котором происходят все вышеперечисленные процессы одновременно под давлением государственной, ландшафтной, исторической идентичности (США, РФ).
Полная ассимиляция наиболее угрожает народам идентичным по расе с ассимилирующим этническим движением, так как они вовлекаются в ассимиляцию благодаря близким антропологическим признакам в объединительный процесс этногенеза. Разные расовые признаки – враждебны и очень устойчивы: на их наиболее полную ассимиляцию уходит много времени, и она обычно остается незавершенной. Образуется смешанная раса: метисы, креолы, мулаты и т.д., или суперэтнос с общей культурой и возможными противоречиями сепаратистского и национального характера: американцы, индусы и т.д.
Еще отметим один аспект. Происходит ли реальное смешение при мощных, враждебных миграционных процессах? Была ли сильной та ассимиляция и вообще была ли, о которой в отношении русского народа постоянно упоминают историки в связи с монгольским нашествием?
Смешение – процесс неизбежный, но можно утверждать еще и то, что «одна только наследственность достаточно сильна для того, чтобы вступать в борьбу с наследственностью»[67]67
Лебон Г. Психология народов и масс//Психология толпы: социальные и политические механизмы воздействия на массы. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2003. – С.48.
[Закрыть]. Допустим, сначала происходят однородные связи. Затем какой-то период гетерогенные. Они не могут добиться тотальности из-за ландшафтных, количественных и культурных барьеров. Далее процесс гетерогенных связей затухает, минимизируется. Его результаты вновь приходят к однородности связей, в том числе и с другими культурными очагами, не вступавшими в мощные ассимилятивные процессы.
Возникает регресс гетерогенных отношений, и начинается процесс восстановления, регенерации изначальной генетической матрицы, так как ее корневые элементы доминируют длительное время. Гетерогенные элементы редуцируются (часто не только в виде внешних различий, но и как наследственные болезни). Геном народа возвращается к базовому типу. Естественно, что этот тип видоизменяется на периферии, расширяя основные признаки типа.
Элементы извне проявляются эпизодически, они в основном растворяются, затираются. Остается лишь влияние гетерогенных связей с соседями и малыми общинами внутри – очень малочисленных. Крупный процесс смешения фактически сведен на нет. Косвенно это подтверждается и культурными влияниями в языке, религии, бытовых обычаях. Идентичность и своеобразие доминируют.
Хорошим примером для такой гипотезы может стать Россия, Китай, Индия. Она, конечно же, малоприменима в условиях живого этногенеза и одновременного формирования культуры. Но если описывать противостояние и сохранение законченных враждебных культур, то она вполне подходит.
Монголы были культурно слабей – их влияние растворилось и ослабло настолько, что испытавшие их нашествие народы служат чаще источником для восстановления их культурного наследия, а не примером утраты собственного. Монголы своим нашествием уничтожили многие народы, но те, что выжили и сохранили свой культурный корень, переварили монгольский субстрат даже генетически: от монголов остались только незначительные гены и лингвистические архетипы.
