Текст книги "Корабль странников"

Автор книги: Боб Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

10

Они уходили по неровной дороге, проложенной Модулем Пять до тех пор, пока шкала счетчика радиации на запястье Сердженора не показала, что теперь они находятся на безопасном расстоянии от лужи радиоактивных веществ внутри корабля.

Келвин и Макерлейн осторожно опустили на землю закутанную чужую женщину, убедившись, что она сидит, удобно опираясь спиной о пень. Несмотря на то, что они несли ее совсем недолго, их обмундирование покрылось пятнами пота. Сердженор и сам чувствовал, что его одежда прилипает к рукам и телу, но обычные физические неудобства ничего не значили в сравнении с душевным смятением. Ночь сменил день, и в то же мгновение пустыня превратилась в джунгли. Раскаленное желтое солнце – невыносимое солнце – беспощадно светило в глаза Сердженору, ослепляя его и мучая непонятностью происходящего.

– Произошло одно из двух, – безучастно произнес Джианни. Он присел на пенек и начал растирать лодыжку. – Мы остались в том же времени, но находимся в другом месте. Или мы остались в том же месте, но находимся в другом времени. – Он открыто встретил взгляд Сердженора. – Что ты хочешь сказать, Дэвид?

– Я говорю, что первым правилом в той книге по тактике, которую когда-нибудь напишет Дэвид Сердженор, водитель автобуса, будет «Тише едешь, дальше будешь». Об этом я тебе уже говорил. Мы сами почти…

– Я знал, что ты это скажешь, Дэвид. Признаю, что тогда или потом ты правильно настаивал на этом. Но ты хочешь сказать что-нибудь новенькое?

– Такое впечатление, что мы прошагали саладинский эквивалент земной мили. По-моему, я видел, как что-то передвигалось, как раз перед тем как мы попали сюда.

– Бомба? – спросил Келвин, разглядывая его страдальческими глазами, и Сердженор только сейчас понял, что лейтенанту едва ли исполнилось двадцать.

Джианни кивнул.

– Я склонен согласиться с этим предположением. Можете назвать это временной бомбой. Мы захватили заложника, а саладинцы были не готовы к этому. В подобных обстоятельствах мы, возможно, применили бы бомбу, которая поразила бы цель в пространстве, а здешние обитатели думают не так, как мы…

– Дэвид, топограф обязан немного разбираться в геологии. Как, по-твоему, далеко или в какое когда нас забросили?

– Я не большой знаток геологии, а на различных планетах временные масштабы эволюции различны, но… – Сердженор махнул рукой, отодвигая слизистые ветки. Этот жест создал легкий ветерок в неподвижном влажном воздухе и позволил лучам необузданного солнца пробиться сквозь стену буйной зеленой растительности.

– Судя по настолько серьезному изменению климата, вполне можно говорить о периоде порядка миллионов лет. Один, десять, пятнадцать – выбирайте, на любой вкус, – он как зачарованный прислушивался к собственным словам, поражаясь способности мозга и тела продолжать нормально работать, не взирая на то, что произошло.

– Насколько? – Джианни по прежнему выглядел спокойным, но теперь он был задумчивым.

– Разве что-нибудь изменится, если бы оказалось, что только на тысячу лет? Нас устранили, майор. Дороги назад нет.

Сердженор попытался принять действительность такой, какой он ее сейчас увидел, но он знал, что реакция придет позже. Джианни медленно кивнул, Келвин наклонился и спрятал лицо в ладонях, а Макерлейн бесстрастно стоял, внимательно разглядывая закутанную фигуру саладинской женщины. Частью сознания Сердженор заметил, что крепко сложенный сержант по-прежнему сжимает винтовку, которую, по-видимому, никогда не выпускает из рук.

– Может быть, и есть дорога назад, – как-то слишком упрямо Макерлейн.

– Если бы мы смогли выудить у нее какие-нибудь сведения. – Он указал винтовкой на женщину.

– Сомневаюсь в этом, сержант, – казалось, на Джианни слова Макерлейна не произвели ровно никакого впечатления.

– Хорошо, они ведь наверняка убедились, что мы не вернем ее в город. Рисковали убить ее. Почему?

– Не знаю, сержант. Может быть, вы перестанете указывать ружьем на пленницу. Мы не вправе допустить здесь бойню.

– Сэр? – грубо вытесанные черты Макерлейна сейчас выглядели зловеще.

– В чем дело, сержант?

– Я просто хотел предупредить вас, что в следующий раз, когда вы попробуете задавать мне вопросы о «Джорджтауне», – ровным голосом произнес Макерлейн, – я забью приклад этого ружья вам в глотку.

Джианни вскочил на ноги. Его карие глаза широко распахнулись от изумления.

– Вы знаете, что я могу с вами сделать за эти слова?

– Нет, но мне это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО интересно, майор. Говорите откровенно… – Сержант держал ружье, как всегда, слегка небрежно, но теперь оно означало открытое неповиновение.

– Я могу начать с того, что отберу у вас оружие.

– Вы так полагаете? – Макерлейн улыбнулся, демонстрируя неровные, но безупречно белые зубы. Неожиданно Сердженор начал беспокоиться. Он не мог контролировать ситуацию, не зная чего ожидать от саладинской женщины, которая все еще полусидела без сознания. Ему очень не нравилось и поведение сержанта.

Двое мужчин в военной форме мрачно смотрели друг другу в лицо в душном безмолвии джунглей. Наблюдая за этой великолепно освещенной живописной картиной, Сердженор почувствовал, что его внимание отвлекает странное несоответствие. В всем этом первобытном пейзаже чего-то странным образом не хватало или присутствовало что-то лишнее…

Саладинская женщина слабо застонала и неуверенным болезненным движением села прямо. Макерлейн подошел к ней и резко сбросил с ее головы серый капюшон.

Сердженор испытал неясное чувство стыда, когда в неумолимо ярком освещении разглядел лицо женщины. То смутное впечатление, которое у него сложилось в темноте кабины модуля, оставило у него впечатление если не красоты – что вряд ли казалось возможным, – то все же какой-то степени совместимости с человеческими критериями прекрасного. Но сейчас в ослепительных лучах солнца лицо ее показалось омерзительным – бесформенный холм носа, узкие глаза, много меньше человеческих. Ее черные волосы были такими грубыми, что отдельные пряди мерцали, как металлическая проволока.

– И не смотря ни на что, – подумал он, – нет и тени сомнения в том, что это – именно женщина. Он задал себе вопрос, может быть существует некий космический критерий женщины. Он знал, что даже представитель абсолютно чужой расы опознает женскую особь с первого же взгляда. Потом он почувствовал странное неудобство, когда понял, что подумал о себе как о чужаке.

Из пересохших губ саладинки вновь вырвались жалобные звуки, когда она повела головой по сторонам и ее темно-фиолетовые глаза быстро осмотрели четырех мужчин на фоне джунглей.

– Действуй, сержант, – язвительно предложил Джианни. – Допроси пленницу и разузнай, как нам переместиться на миллион лет вперед.

Сердженор повернулся к нему.

– Вы знаете хотя бы несколько слов на саладинском языке?

– Ни слова. Вообще-то мы даже не знаем, пользуются ли они словами. Это может быть один из тех языков с обилием пощелкивающих, жужжащих или гудящих звуков, которые мы обнаружили на некоторых планетах, но до сих пор не можем расшифровать. – Он сузил глаза, так как инопланетянка с трудом встала на ноги. Она слегка покачивалась, ее бледная кожа блестела от маслянистых выделений.

– Она по-прежнему смотрит назад в ту сторону, – громко произнес лейтенант Келвин, указывая вниз на просеку расколотых и вырванных с корнями деревьев. Она смотрела в том направлении, откуда пришел модуль. Он с мальчишеской прытью пробежал несколько шагов вперед по тропе.

– Майор! Здесь есть какая-то дорога. Туннель или что-то вроде этого.

– Не может быть, – непроизвольно вырвалось у Сердженора, но он взобрался на поваленный ствол дерева и прикрыл ладонью глаза от солнца. На дальнем конце тропы он разглядел что-то большое темное и круглое. Оно походило на вход в пещеру или туннель, если не считать того, что задней части скалы не было видно.

– Я посмотрю! – высокая худощавая фигура Келвина понеслась туда.

– Лейтенант! – твердо выговорил Джианни, вновь принимая на себя командование после неоконченной стычки с Макерлейном. – Мы пойдем вместе.

Майор посмотрел на саладинку, жестом указав ей на тропу. Оказалось, она сразу все поняла и пошла к ней, подбирая полы своего платья точно также, как это сделала бы любая земная женщина. Сержант с винтовкой наперевес шагал позади нее. Сердженор, идущий рядом с Макерлейном, заметил, что женщина, по-видимому, передвигалась с большим трудом. Может быть, она больна?.. Нет, есть какие-то едва уловимые отличия…

– Майор, сэр, – поинтересовался он, – нам не требуется здесь особых мер предосторожности. Поэтому, может быть, вы расскажете, как вы заранее узнали, что пленницей окажется беременная женщина?

– Это казалось вероятным при большом увеличении фотографий со спутника. Обычно местные обитатели намного стройнее и более подвижны, чем она.

– Понятно… – Сердженора преследовала тревожная мысль – в любую минуту они могли столкнуться с обескураживающей задачей принять инопланетного младенца, не имея не то что нужного набора медикаментов и инструментов, но и не имея ни малейшего понятия о метаболизме этих существ. – Почему мы должны были искать беременную?

– Когда я сказал, что они менее подвижны, я употребил это слово в том смысле, в каком его понимают жители этой планеты, – Джианни подождал чуть отставшего Сердженора и предложил ему сигарету, которую тот с благодарностью принял ввиду отсутствия трубки. – Записи сканеров показывают, что беременные туземные особи не перемещаются сквозь время так легко, как остальные. Они часто полностью находятся в настоящем, и когда они попадают в нормальное время, они дольше задерживаются здесь. По-видимому, им труднее исчезнуть.

– Почему?

Джианни пожал плечами и выпустил струйку дыма.

– Кто знает? Если бы все делалось по велению рассудка – а это, кажется, так и есть – возможно, присутствие другого разума внутри ее собственного тела несколько мешает женщине перемещаться. Иначе мы бы никогда ее не поймали.

Сердженор осторожно обошел недавно срезанный пень.

– Вот еще одна вещь, лично мне непонятная. Если саладинцы так стремятся избегать контактов, то почему они допустили, чтобы уязвимая беременная женщина оказалась в пространственно-временном секторе, занятом нами?

– Может быть, их контроль над временем не так хорош, как им бы хотелось, раз мы захватили саладинку. Некоторые наши умники на корабле утверждают, что туземцы доказали, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Все верно – может оказаться и так, если бы вы рассматривали их с нужной точки зрения – но предположим, что настоящее все же каким-то образом является доминантой по отношению к двум другим.

– Может быть, это похоже на гребень волны, который поднимает женщин, когда они готовы вот-вот разродиться. Быть может, эмбрион связан с настоящим, потому что он еще не изучал теорию или…

– Какой смысл пробираться через все эти смутные умозрительные дебри?

– спросил Джианни, сдерживая природную экспансивность. – Это ничего не изменит и ни к чему нас не приведет.

Сердженор задумчиво кивнул, пересматривая свое отношение к Джианни. Он подозревал, что майор – умный человек, который встречает опасность с открытыми глазами, но Сердженор был не прав в отношении сержанта Макерлейна, считая его просто еще одним грубым военным стереотипом с ограниченным умом, не отличающимся гибкостью. Его разговор с Джианни был поучительным в нескольких отношениях.

В это мгновение Сердженор вдруг отчетливо увидел, ЧТО лежит перед ним на неровной просеке посреди джунглей, и перестал думать о майоре.

В воздухе парил абсолютно черный диск трех метров в диаметре. Его нижний край находился на высоте чуть более полутора метров над землей. Диск не имел четкой границы и временами ярко вспыхивал по краям. Когда Сердженор подошел поближе, то увидел, что чернота его кажется еще непроглядней из-за ослепительного сияния звезд где-то внутри него.

11

Задрапированная в свободные серые одежды фигура саладинки сделала еще два нетвердых шага вперед и остановилась. Макерлейн встал между ней и странным черным диском и вынудил ее отойти в сторону.

– Удерживайте ее там, сержант, – голос Джианни прозвучал почти довольно. – В конце концов, может быть, мы все-таки вернемся вовремя к завтраку.

– Вот, что она искала, – задумчиво сказал лейтенант Келвин. – Держу пари, что это нечто вроде дороги жизни. Пришло время и нам воспользоваться ею.

Сердженор прищурил глаза и всмотрелся в верхний край диска. Созвездия внутри действительно выглядели похожими на те звезды, которые он видел несколько часов назад, передвигаясь над саладинской пустыней в двадцать третьем веке от Рождества Христова. Хотя в глубине души он опасался, что определить это с нужной степенью точности не сможет. Он вздрогнул, обратив внимание на то, что ему в спину дует легкий ветерок. Казалось, воздушные потоки двигаются в направлении таинственного диска. Он обогнал остальных и первым вошел в заросли неповрежденной растительности, отделявшей конец выкорчеванной модулем просеки от круга блестящей черной темноты.

– Что ты хочешь сделать, Дэвид? – с тревогой спросил Джианни.

– Просто собираюсь провести небольшой эксперимент.

Сердженор подошел поближе к диску, нижний край которого находился как раз у него над головой. Он глубоко затянулся и выпустил дым. Голубовато-серые колечки поплыли вертикально вверх. Поблескивающая темнота немедленно всосала их. Он бросил окурок вслед за ними. Белый дымящийся цилиндр на мгновение блеснул в лучах солнца и не появился с другой стороне диска.

– Видимо, имеется перепад давлений, – сообщил он, вновь присоединясь к отряду. – Теплый воздух перетекает сквозь это отверстие. В будущее, я полагаю.

Он, Джианни и Келвин с трудом прорубили дорогу через заросли и оказались с другой стороны диска, но с этой точки обнаружили лишь слабое прозрачное мерцание. Сквозь него были видны заросли и Макерлейн, безразлично рассматривавший лицо саладинки. Его винтовка лежала на сгибе руки. Джианни вытащил из кармана монетку и бросил ее в мерцающее сияние, туда, где по его предположениям находился диск. Монета упала рядом с Макерлейном.

– Выглядит очень заманчиво, – тяжело вздохнул Джианни, когда они двинулись обратно. Несколько раз обойдя загадочный диск, они пронаблюдали, как тот меняет фазы, вырастая из вертикальной линии в эллипс, а затем в полный круг. – Удобно думать, что нам следует всего лишь прыгнуть в этот чертов обруч. Раз! – и мы спокойно возвращаемся в наше собственное время. Но можем ли мы быть в этом уверены?

Келвин хлопнул рукой по лбу.

– Но это же очевидно, сэр. Почему там должно находиться что-нибудь другое?

– Вы становитесь эмоциональным, лейтенант. Вы так стремитесь вернуться на корабль, что вы приписываете саладинцам роль великодушного противника, который сначала ободрал вас в покер, а в конце игры отдал вам деньги обратно.

– Сэр?

– Зачем им сначала пускать в действие бомбу времени, а потом спасать нас? Откуда нам знать, что с другой стороны тоннеля нет километрового обрыва?

– Если это окажется так, сэр, они не смогут спасти свою женщину.

– Кто сказал, что не смогут? После того как мы прыгнем туда и разобьемся, они могут перенастроить диск каким-то другим образом. Что позволит пленнице безопасно перебраться туда, куда ей заблагорассудится.

Безбородое лицо Келвина затуманилось сомнением.

– Это довольно хитро, сэр. А как насчет того, если мы сначала отправим туда пленницу?

– И, возможно, позволим им захлопнуть нашу ловушку окончательно? Я не пытаюсь быть хитрым, лейтенант. Я пытаюсь быть предусмотрительным. Просто в данном случае мы не можем ошибиться.

Джианни подошел к молчаливой женщине, показал на диск и сделал рукой дугообразное вопросительное движение. Она на мгновение пристально взглянула на него, еле слышно присвистнула и повторила его жест. Она обернулась к Макерлейну, и глаза сержанта встретились с ее глазами, как будто они достигли своего рода взаимопонимания. Неожиданно для себя Сердженор начал следить за ними.

– Вот так-то, сэр, – сказал Келвин. – Нам предлагают пройти.

– Вы уверены, лейтенант? Можете вы мне гарантировать, что когда саладинец повторяет жест, это не означает отрицания или несогласия?

Сердженор отвел взгляд от сержанта.

– Мы должны принять некоторые допущения, майор. Давайте бросим в круг что-нибудь достаточно тяжелое и выясним, услышим ли мы, как оно упадет на ту сторону.

Джианни кивнул. Сердженор подошел к неглубокой яме, образовавшейся при первом соприкосновении Модуля Пять со здешней почвой и подобрал камень размером с футбольный мяч. Сердженор принес его к диску и обеими руками забросил его в круг темноты. Камень исчез. Из темной пропасти не донеслось ни звука. Они ВООБЩЕ ничего не услышали.

– Это еще ничего не доказывает, – первым заговорил Сердженор, отрекаясь от собственной идеи. – Может быть, звук не проходит сквозь тоннель.

– Звук – это волны, – педантично заметил Джианни. – Свет звезд – это тоже волны, а мы видим там звезды.

– Но… – Сердженор начал терять самообладание. – Как бы там ни было, я готов рискнуть.

– Я понял, – вмешался Келвин. – Прежде всего, мы должны заглянуть вниз. – Не ожидая разрешения майора он вскарабкался на серебристый ствол дерева и медленно пополз по горизонтальному суку, который заканчивался пучком длинных ярки-зеленых листьев поблизости от темного круга. Когда он не смог ползти дальше – в этом месте сук разветвлялся – он встал на ноги, неустойчиво балансируя, удерживаясь за упругие верхние ветви, и прищурил от света глаза.

– Все в порядке, сэр, – прокричал он. – Я вижу там поверхность пустыни.

– Далеко внизу?..

– Меньше метра. Выход располагается ниже, чем вход здесь.

– Вот почему мы ударились, когда прошли через диск, – соображал вслух Сердженор. – Нам повезло, что уровень поверхности так мало изменился за несколько миллионов или около того лет.

Джианни неожиданно улыбнулся.

– Хорошая работа, лейтенант. Слезайте оттуда, и мы попытаемся построить что-нибудь вроде пандуса, ведущего к нижнему краю диска.

– Зачем беспокоиться? – голос Келвина был напряженным, а на лице играла отчаянная ухмылка. – Я могу сделать это прямо отсюда.

– ЛЕЙТЕНАНТ! Идите… – голос Джианни прервался, когда Келвин неуклюже оттолкнулся от ветки. Казалось, лейтенант поскользнулся, спрыгивая вниз, но он бросил свое тело в воздух, как будто нырял с вышки в бассейне. Когда он уже исчез в нижней половине отверстия, одна его нога пересекла край темноты как раз на уровне лодыжки. Вниз в траву с неприятным глухим стуком упал коричневый армейский ботинок. Еще до того, как он посмотрел на брызги алой крови, Сердженор понял, что ступня Келвина осталась в ботинке.

– Мальчишка, – с отвращением и жалостью поморщился Джианни. – В конце концов он ухитрился покончить с собой.

– Не обращайте сейчас на это внимания, – громко сказал Сердженор. – Посмотрите на тоннель.

Черный диск ночи медленно съеживался.

Сердженор зачарованно следил, как круг равномерно сужался, подобно радужной оболочке глаза, реагирующей на сильный свет, до тех пор пока его диаметр не уменьшился метров до двух. Даже когда диск перестал уменьшаться, он продолжал вглядываться в звездную черноту, вновь и вновь убеждая себя, что ворота в будущее не исчезнут окончательно.

– Плохо дело, – прошептал Джианни. – Очень плохо, Дэвид.

Сердженор кивнул.

– Похоже на то, что энергия, поддерживающая тоннель в открытом состоянии, частично расходуется, когда кто-нибудь проходит через него. А если уменьшение пропорционально переносимой массе… Какой по-вашему был диаметр до того, как прошел Келвин?

– Примерно три метра.

– А сейчас он около двух… Это означает, что площадь… уменьшилась наполовину.

Трое мужчин уставились друг на друга, произведя в уме простой арифметический подсчет, превративший их в смертельных врагов. И медленно, инстинктивно они начали отодвигаться друг от друга поближе к зарослям.

12

– Очень сожалею, – рассудительно, но несколько нервно произнес майор Джианни, – не имеет смысла продолжать дискуссию. Не может быть никаких споров о том, кто пройдет следующим. – Казалось, заходящее солнце, отражаясь от буйной зелени джунглей, сделало его лицо бледнее обычного.

– Разумеется, это означает, что пойдете вы, – Сердженор сердито взглянул на свои руки, на которых в нескольких местах кровенили порезы, оставшиеся после работы по строительству грубого пандуса, ведущего вверх к нижнему краю круга.

– Нет, НЕ РАЗУМЕЕТСЯ! Просто случилось так, что здесь я – единственный, у кого была полная информация о Саладине. Этот факт, в сочетании с моей специальной подготовкой означает, что мой доклад о сложившейся ситуации окажется более ценным для штаба, чем доклад любого из вас.

– Не уверен, – ехидно возразил Сердженор. – Откуда вы знаете, может быть, у меня фотографическая память?

– Это «может быть» становится детским, но откуда вам знать, может быть, и у меня память не хуже? – правая рука Джианни притворно небрежно опустилась на приклад оружия. – Как бы то ни было при помощи современной гипнотехники вопрос не в том, что МОЖНО помнить, а в том, что специально тренированный человек заметит ВСЕ.

– В таком случае, – вмешался Макерлейн, – что же вы заметили особенного в этих джунглях?

– Что вы имеете в виду, сержант? – бесстрастно спросил Джианни.

– Простой вопрос. В этих джунглях, в которых мы находимся есть кое-что необычное. Настоящий отчаянный наблюдатель, сэр, каковым вы несомненно являетесь, непременно уловил бы это уже давно. Ну, так что же это? – Макерлейн помедлил и добавил. – Сэр.

Глаза Джианни растерянно заморгали, пока он оглядывался по сторонам.

– У нас нет времени на детские игры.

Слова сержанта нарушили неторопливый ход мыслей Сердженора, напомнив ему, что он тоже упустил некую деталь, какое-то обстоятельство, касающееся данной местности, что-то, странно отличающее ее от любых других джунглей, где ему доводилось бывать раньше.

– Продолжай, – попросил он.

Макерлейн с триумфом, практически с чувством собственника огляделся вокруг. Он злорадно сказал:

– Здесь вообще нет цветов.

– Ну и что? – Джианни явно был озадачен.

– Яркие цветы предназначены для того, чтобы привлекать насекомых. Таким способом размножается большинство растений. Летающие насекомые переносят на тельцах и ножках пыльцу и оплодотворяют другие цветы. Все это, – Макерлейн махнул рукой на окружающий их частокол листвы, – вынуждено воспроизводиться каким-то иным образом. Каким-то иным образом, который не зависит от…

– Животный мир! – выпалил Сердженор, удивляясь тому, как ему не удалось понять это раньше. Местные джунгли – древний зеленый мир Саладина

– были НЕПОДВИЖНЫМИ. В их нижнем ярусе не бегало ни единого животного – охотника или добычи, не пело ни единой птицы, ни одно насекомое не тревожило жужжанием неподвижный воздух. Это был мир, где отсутствовали все формы подвижной жизни, будь то млекопитающие, насекомые или птицы.

– В самом деле, довольно интересное наблюдение, – холодно произнес Джианни, – но вряд ли оно имеет отношение к обсуждаемой проблеме.

– Это вы так думаете, – с яростной силой, заставившей Сердженора внимательнее всмотреться в него, рявкнул Макерлейн. Казалось, большой сержант стоит непринужденно, но его глаза были прикованы к лицу Джианни. Он встал поближе к молчаливой саладинке, ближе чем можно было бы ожидать в данных обстоятельствах. Походило на то – и Сердженора встревожила такая мысль, что между Макерлейном и чужой женщиной протянулась какая-то непонятная ему связь.

Он обернулся к пандусу, который они построили из деревьев, поваленных модулем. Пандус начинался всего лишь в нескольких шагах от него, и Сердженор мог бы рвануться вверх и добраться до входа в тоннель менее, чем за две секунды. Но он был уверен, что сержанту хватило бы и десятой доли этого времени, чтобы сжечь его дотла. Он мог лишь испытывать призрачную надежду на то, что Джианни и Макерлейн, начнут разбираться между собой, забыв о слежке за ним. Сердженор медленно придвинулся поближе к пандусу и попытался придумать способ, как бы подогреть враждебность военных до нужного градуса и спровоцировать конфликт.

– Майор, – осторожно начал он, – вы говорите, что ваша главная забота связана с общей ситуацией? С тем, чтобы послужить интересам Земли наилучшим образом?

– Верно.

– Хорошо, разве вам не приходило в голову, что саладинцы прокладывали этот тоннель, дорогу жизни, или чем бы там это не оказалось, не для нашей пользы или вреда? Их единственной заботой, вероятно, было спасение пленницы.

– Ну и что с того?

– В таком случае, вам предоставляется возможность сделать по-настоящему важный жест доброй воли. Жест, который мог бы заставить саладинцев несколько больше сотрудничать с нашими доблестными вооруженными силами. Если мы отправим пленницу в ее собственное время…

Джианни одним быстрым движением расстегнул ремешок кобуры.

– Не пытайтесь меня отвлечь, Дэвид. И отойдите от пандуса.

Сердженор изрядно струхнул, но с места не двинулся.

– Разве вы против такой попытки, майор? Разум саладинцев настолько чужд для нас, что мы не представляем, о чем вообще думает эта женщина. Мы не можем обменяться с ней или ее народом ни единой мыслью или словом. Но нельзя будет ошибиться в наших намерениях, если мы отправим ее домой. – Он поставил ногу на основание пандуса.

– НАЗАД! – Джианни схватился за приклад и начал вытаскивать оружие из кобуры.

Винтовка Макерлейна едва слышно звякнула.

– Уберите руки от пистолета, – спокойно сказал он.

Джианни замер.

– Не будьте дураком, сержант. Разве вы не понимаете, что он делает?

– Просто не пытайтесь достать ваш пистолет.

– Что вы себе позволяете? – лицо Джианни потемнело от еле сдерживаемой ярости. – Это не…

– Продолжайте, – с фальшивой любезностью предложил Макерлейн. – Расскажите мне, что я больше не на «Джорджтауне». Давайте, отпустите еще пару-тройку своих геноцидных шуточек – вам ведь такие нравятся, а, майор?

– Я не…

– Вы непрерывно издевались надо мной! Все, что я слышал от вас за последний год, были те самые мерзкие шуточки майор.

– Очень жаль.

– Не стоит. Видите ли, к моему глубочайшему сожалению, все это правда. – Пристальный взгляд сержанта медленно перешел от Джианни к таинственной саладинке, безучастно стоящей поодаль, и вернулся к майору. – Я был одним из тех, кто спустил курок в том отряде. Мы ничего не знали о необыкновенной организации воспроизводства, существовавшей у местных жителей. Мы не знали, что горстка мужчин должна поддержать собственную репутацию и честь своей расы, предприняв ритуальную атаку. Все, что мы тогда увидели – кучу косматых кентавров, с копьями надвигающихся на нас. Поэтому мы сожгли их дотла.

Сердженор переместил тяжесть тела на другую ногу, готовясь рвануться наверх по единственному стволу – позвоночнику пандуса.

– Они все равно шли на нас, – продолжал Макерлейн, его глаза потускнели от давней, но не забытой, боли. – Поэтому мы жгли и жгли их. И это все, что там было. До самого последнего мгновения мы не понимали, что стерли с лица той планеты всех функциональных мужских особей и что они в любом случае не причинили бы нам никакого вреда.

Джианни развел руками.

– Очень жаль, Макерлейн. Я не знал, как это произошло, но мы должны говорить о том, что может случиться здесь, в настоящий момент.

– Но об этом же я и говорю, майор. Разве вы не поняли? – Макерлейн выглядел огорченным. Я-то думал, вы меня поняли…

Джианни глубоко вздохнул и подошел к сержанту. Когда майор заговорил голос его не колебался.

– Вы тридцатилетний мужчина, Макерлейн. И вы и я понимаем, что это для вас значит. А теперь выслушайте меня внимательно. Я приказываю вам отдать мне ваше ружье.

– Вы ПРИКАЗЫВАЕТЕ мне?

– Я приказываю вам, сержант.

– Но по какому праву?

– Вы уже знаете по какому, сержант. Я – офицер вооруженных сил планеты, на которой мы с вами родились.

– Офицер! – на лице Макерлейна все отчетливее проступало выражение отчаянного недоумения. – Но вы же не понимаете. Ничего не понимаете… Когда вы стали офицером вооруженных сил планеты, на которой вы и я родились?

Джианни вздохнул, но решил подыграть сержанту.

– Десятого июня 2276 года.

– И так как вы офицер, вы вправе отдавать мне приказы?

– Вы тридцатилетний мужчина, Макерлейн.

– Скажите мне… сэр. Имели бы вы право отдавать мне приказы ДЕВЯТОГО июня 2276 года?

– Разумеется, нет, – успокаивающе произнес Джианни. Он протянул руку и обхватил дуло ружья.

Макерлейн не ослабил захват.

– Какое сегодня число?

– Откуда мы знаем?

– Тогда, позвольте, я поставлю вопрос иным образом. Сегодня позже десятого июня 2276 года? Или раньше?

Джианни проявлял первые признаки раздражения.

– Не говорите глупостей, сержант. В подобной ситуации отсчитывается субъективное время.

– Это что-то новенькое для меня, – прокомментировал Макерлейн. – Это входит в Устав, или вы это взяли из книги, которую собирается написать наш друг, стоящий вон там? Он думает, я не вижу, как он медленно продвигается к пандусу.

Сердженор убрал ногу с серебристого ствола и ждал с растущей уверенностью предстоящей катастрофы. Походило на то, что в данной ситуации появился необъяснимый и опасный новый элемент. Саладинка скинула с головы капюшон, но ее глаза, казалось, были прикованы к Макерлейну. Сердженор мог бы поклясться в том, что она отлично поняла, о чем говорил сержант.

– Похоже на то, не так ли? – Джианни пожал плечами, отошел от Макерлейна и прислонился к стволу большого раскидистого дерева с желтой листвой. Он обратился к Сердженору. – Дэвид, мне кажется или этот круг все еще продолжает потихоньку уменьшаться? Сердженор внимательно рассматривал диск с несчетными звездами, и ощущение надвигающейся катастрофы резко усилилось. Круг действительно продолжал медленно сжиматься.

– Может быть, это из-за воздуха, который проходит туда, – обеспокоенно сказал он. – Воздух влажный и много весит…

Он замолчал, так как Джианни быстро скрылся за деревом, на которое опирался спиной. Со своей достаточно удобной позиции Сердженор мог видеть, как майор царапает ногтями кобуру, пытаясь быстрее достать пистолет. Сердженор подтянулся на руках и перебросил свое тяжелое тело на подветренную сторону пандуса, понимая в душе, что этого явно недостаточно. От ультралазера так не спрячешься. И в то же мгновение из ружья Макерлейна вырвался сноп пламени – молния, созданная мастерством человека. Видимо, винтовка была установлена на максимальную мощность, поскольку луч без труда рассек толщу дерева и перерезал грудь Джианни. Майор рухнул в лужу крови и огня. Дерево покачалось несколько секунд, размалывая пепел в почерневшем поперечном разрезе ствола, наклонилось и с шумом опрокинулось, подминая окружающую его молодую поросль.