Текст книги "Корабль странников"

Автор книги: Боб Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Знаю я всю эту чушь, – перебил его Сердженор. – Я знаю, Пузырь увеличивается, работы все время становится больше и больше, соответственно существуют экономические трудности для расширения программы. Я же спрашиваю тебя о человеческом факторе. Что ты сделаешь после того, как постараешься оценить этот фактор?

– Помимо общих основ психологии, доступных мне, я могу сообщить тебе данные по этому вопросу из Заключительных Отчетов Программы за прошлый век. Отчеты только Картографического Управления содержат приблизительно восемь миллионов слов. Военные отчеты, по роду деятельности более обширные, достигают пятнадцати миллионов слов. А кроме того есть доклады различных гражданских агентств, которые…

– Забудь об этом. – Сердженор, осознавая, что его обходят, решил испробовать другой подход. – Уэкоп, я уже давно работаю вместе с тобой на «Сарафанде», достаточно долго для того, чтобы думать о тебе как о человеке. Я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

– Прежде чем ты начнешь, Дэвид, ответь, пожалуйста, на два вопроса.

– Разумеется.

– Первый. Откуда у тебя взялась странная мысль, что я легко поддаюсь лести? Второй. Откуда у тебя взялась еще более странная мысль, что приписав мне человеческие качества, ты польстишь мне?

– У меня нет ответа на эти вопросы, – с горечью ответил Сердженор, признавая свое поражение.

– Жаль. Продолжай.

– Что продолжать?

– Ты собирался говорить со мной как мужчина с мужчиной. Я готов.

Почти целую минуту Сердженор так и делал. Потом он иссяк.

– А теперь, когда ты облегчил свою душу, – начал Уэкоп, – пожалуйста, запомни правильную кодовую фразу для прекращения разговора: «Больше не слушай меня».

Поскольку аудиосвязь тут же прервалась, Сердженору снова захотелось выругаться последними словами, но воображение подвело его. Некоторое время он метался по комнате, заставляя себя примириться с тем, что никоим образом не вернется на Землю к Рождеству. Потом он спустился вниз на ангарную палубу и начал проводить системную проверку своего топографического модуля. Вначале он обнаружил, что никак не может сосредоточиться, но потом его профессионализм одержал верх, и несколько часов пролетели незаметно. Когда он выбрался из машины и направился на ленч, ярко светились панели секции «полдень» на круглой палубы, создавая впечатление полуденного солнца. Он сел рядом с Хиллиардом.

– Где ты был? – спросил Поллен.

– Проверял датчики виражей.

– Опять? – Поллен с нескрываемым изумлением изогнул бровь. Его выступающие зубы слегка поблескивали.

– Это удерживает его от греха, – произнес Хиллиард, подмигивая всем остальным.

– Мне никогда не приходилось возиться с поломками на полпути вокруг планеты, – ответил Сердженор, напоминая Поллену об инциденте, который тот стремился забыть. Ловко манипулируя кнопками меню, Сердженор заказал себя еду. Когда его первое блюдо только что появилось из окна башенки раздачи, в кают-компанию вошел Тод Барроу и, оглядев стол, сел напротив него. Барроу, очевидно, занимался в гимнастическом зале, поскольку был одет в спортивный костюм, и от него исходил запах свежего пота. Он с неожиданной и чрезмерной веселостью приветствовал Сердженора.

Сердженор медленно кивнул в ответ.

– Разве душ вышел из строя?

– Откуда я знаю? – Барроу, казалось, удивил такой вопрос.

– Обычно люди ходят в душ после тренировки.

– Черт возьми, только грязнулям нужно постоянно мыться, – синевато-серый подбородок Барроу дернулся в ухмылке, когда его пристальный взгляд остановился на Хиллиарде. – Вдобавок, я принимал ванну вчера вечером. Дома. Вместе с женой.

– Не мешало бы принять еще одну, – пробормотал Сердженор.

Барроу не обратил на него внимания, не отводя глаз от Хиллиарда. – Очень изысканная ванная, да. Золотая. Как раз под цвет волос моей жены.

Сердженор заметил, что Хиллиард, сидевший рядом с ним, отложил вилку и с необычным напряжением уставился на Барроу.

– Кожа у нее тоже золотистого цвета, – мечтательно продолжал Барроу.

– И когда мы вместе пошли в ванную, она стянула волосы золотой лентой.

– Как ее зовут? – неожиданно спросил Хиллиард, удивляя Сердженора.

– Даже водопроводные краны в этой ванной золотые. Золотые дельфины, – лицо Барроу выражало экстаз. – Нам вообще-то не следовало покупать его, но когда мы увидели его в…

– КАК ЕЕ ЗОВУТ?! – Хиллиард вскочил. Его кресло отлетело назад.

– Что случилось, Пинки?

– В последний раз прошу, Барроу – назови мне ее имя. – Щеки Хиллиарда пылали от ярости.

– Джулия, – удовлетворенно объявил Барроу. – Джулия Корнуоллис.

У Хиллиарда отвисла челюсть.

– Ты лжешь.

– Скажите мне, – обратился Барроу к остальным, до этого момента молча наблюдавшим за инцидентом, – разве так разговаривают с товарищем по команде?

Хиллиард наклонился к нему через стол.

– Ты – отъявленный лгун, Барроу.

– Эй, Берни! – Сердженор встал и схватил Хиллиарда за руку. – Остынь немного.

– Ты не понимаешь, Дейв. – Хиллиард вырвал свою руку. – Он утверждает, что у него та же кассета Транс-Порта, что и у меня, но служба обеспечения не поступает так. Они гарантируют, что на корабле имеется только по одной кассете каждого типа.

– Должно быть, они допустили ошибку, – хихикнул Барроу. – Любой может ошибиться.

– Тогда ты можешь вернуть им свою и получить взамен другую.

Барроу решительно покачал головой. – Нет, Пинки, нет. Я счастлив и с этой кассетой.

– Если ты не вернешь ее, я…

– Да, Пинки?

– Я…

– Суп стынет, – как мог громко рявкнул Сердженор. Крупный мужчина с широкой грудью и мощной глоткой – он мог бы перекричать любого, если бы счел это необходимым. – Я не собираюсь ни по какому поводу есть холодный суп. Поэтому мы сейчас спокойно сядем и будем есть молча, как и подобает взрослым мужчинам. – Он поднял кресло Хиллиарда и силком усадил в него молодого человека.

– Ты не понимаешь, Дейв, – прошептал Хиллиард. – Он как будто захватил мой Дом.

Вместо ответа Сердженор указал ему на тарелку, и сам с молчаливой сосредоточенностью принялся за еду.

После «полудня» Сердженор дочитал до конца книгу, некоторое время провел в комнате наблюдений, потом направился в гимнастический зал, где фехтовал с Элом Гиллеспи. Он не видел ни Хиллиарда, ни Барроу, и если вообще вспоминал об инциденте с кассетами, то лишь для того, чтобы поздравить себя с тем, как он удачно привел в чувство обоих мужчин. Спокойный красно-золотистый свет заливал кают-компанию с «запада», когда он вошел и сел. Почти все места были заняты, и работала башенка раздачи – она со свистом проносилась из конца в конец стола по центральному пазу.

Обычно Сердженора чувствовал радость, ужиная в веселой компании, но сегодня это лишний раз напомнило о Рождестве. Ему не удастся провести его на Земле. Унылый новый год начнется без приятных воспоминаний о проводах старого. Он плюхнулся в кресло, заказал стандартный обед и ел его без особого удовольствия. Тут он начал осознавать, что рядом с ним садится опоздавший. Его настроение еще больше ухудшилось, когда он увидел, что это Тод Барроу.

– Извините за опоздание, друзья, – сказал Барроу, – но я вижу, что вы уже начали без меня.

– Мы провели голосование по этому поводу, – огрызнулся Сиг Карлен, – и решили, что именно это ты бы попросил нас сделать.

– Совершенно верно. – Барроу с наслаждением потянулся, не отозвавшись на шпильку. – Я дремал большую часть времени после полудня, поэтому я решил отправиться домой. Повидаться с женой.

Собравшиеся недовольно вздохнули.

– Джулия – девчонка, что надо, – беззаботно продолжал Барроу. Он даже прикрывал глаза, наслаждаясь воспоминаниями. – Посмотришь на ее манеру одеваться, можно подумать, что она работает учительницей в воскресной школе или кем-нибудь в этом роде. Но какое у нее нижнее белье!

Кто-то с другого конца стола понимающе заржал. Сердженор огляделся в поисках Хиллиарда. Тот сидел, молча склонившись над своей тарелкой. Вокруг молодого человека повисла жесткая тишина. Сердженору это очень не понравилось.

Он наклонился к Барроу, твердо встречая его пристальный взгляд.

– Почему бы тебе не передохнуть?

Барроу отрицательно махнул рукой.

– Но ты должен ВЫСЛУШАТЬ меня! Большинство замужних женщин в постели только исполняет свои обязанности, а у моей Джулии есть обыкновение… – Он замолчал, растянув в кривой ухмылке лицо, когда Хиллиард вскочил из-за стола и выбежал из комнаты. – О, посмотрите-ка! Юный Пинки бросил нас как раз тогда, когда я подобрался к самой изюминке. Возможно, он ушел предупреждать Джулию об опасностях супружеской измены. – Взрыв смеха приветствовал это замечание, и Барроу выглядел очень довольным.

– Ты слишком грубо нападаешь на него, – сказал ему Сердженор. – Оставь парнишку в покое.

– Это всего лишь шутка. Ему бы следовало понимать юмор.

– А тебе бы следовало уметь шутить.

По-видимому, удовлетворенный реакцией Хиллиарда, Барроу пожал плечами, тщательно изучая меню на дисплее. Он заказал крабовый суп и ел его медленно, то и дело останавливаясь, чтобы покачать головой и хихикнуть. Сердженор старался подавить раздражение от Барроу за разрушение единства команды, от Хиллиарда за то, что тот позволил себе так глупо выйти из себя из-за такого пустяка вроде кассеты сновидений. Правда, в первую очередь он злился на психологов Управления за то, что они пустили в обращение Транс-Порт, и на Уэкопа, за продление рейса сверх обычного срока. Усилие сдержаться довело его терпение до предела.

Он ковырял остатки мяса, когда нестройный шум голосов внезапно затих. Сердженор поднял глаза и увидел, что в кают-компании неестественно бледного Берни Хиллиарда. Молодой человек обошел стол, и остановился рядом с Барроу. Тот повернулся в кресле.

– Что ты задумал, Пинки? – казалось, Барроу был захвачен врасплох развитием событий.

– Твой супчик, кажется, слегка жидковат, – без всякого выражения произнес Хиллиард. – Как ты думаешь?

Барроу выглядел озадаченным.

– Мне кажется, все в порядке.

– Нет. Он определенно слишком жидкий. Попробуй добавить немного лапши. – Хиллиард извлек откуда-то из-за спины спутанный узел серебристо-зеленой пленки и швырнул ее в тарелку Барроу.

– Эй! Что это? – Барроу уставился на спутанную массу. Внезапно он сам смог дать ответ на свой вопрос. – Это же лента Транс-Порта!

– Правильно.

– Но… – глаза Барроу забегали, когда он пришел к неизбежному выводу. – Это МОЯ лента!

– Опять верно.

– Но это означает, что ты заходил в мою комнату. – Барроу послал возмущенный взгляд остальным, призывая их в свидетели признания Хиллиарда. Потом он подскочил и схватил Берни за горло. Хиллиард попытался вывернуться. Оба упали на пол. Барроу оказался сверху.

– Ты не должен был… входить… в мою каюту! – он продолжал сжимать Хиллиарда за горло. Подкрепляя свои слова, Барроу бил молодого человека головой об пол.

Сердженор из-за стола, поднял ногу и как следует врезал Барроу между лопатками. Барроу рухнул как сноп и с трудом ловил воздух, лежа на боку, пока Сердженор и Войзи поднимали Хиллиарда.

– Бога ради, сделай мне одолжение, Берни, – начал Сердженор. – На будущее, постарайся думать головой, а не…

– Извини, Дейв. – Хиллиард по-детски торжествовал. – Он не имел права…

– Ты не имел права входить в его комнату – на борту корабля это единственное, что нельзя было делать, но ты как раз это и сделал.

– Да, как насчет этого? – вмешался Барроу, с трудом поднимаясь на ноги. – Он нарушил неприкосновенность моего жилища.

– Не так, как ты нарушил мою, – ответил Хиллиард.

– Это была МОЯ лента! – Барроу повернулся и вытащил из тарелки узел, с которого стекали капли. – Как бы то ни было, жир в супе не причинил ей вреда. Я очищу ее и заправлю обратно в кассету.

– Валяй, – Хиллиард уверенно улыбнулся. – Но это тебе не поможет. Первым делом я ее стер.

Барроу выругался и вновь двинулся к Хиллиарду, но несколько человек, не участвовавших в представлении, опрокинули его обратно в кресло. Сердженор почувствовал облегчение, увидев, что мнение общества было на стороне Хиллиарда. Вряд ли ситуация выйдет из-под контроля. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы голоса разделились поровну. Барроу мгновенно ощутил враждебность окружающих и недоверчиво засмеялся.

– Посмотрите-ка на них! Так разораться из-за пустяка! Расслабьтесь, друзья, расслабьтесь! – он бросил серебристо-зеленую пленку обратно в тарелку и сделал вид, что зачерпывает его ложкой. – Эй, хороший супчик, Пинки. Я думаю, что ты нашел наилучшее применение для этих паршивых кассет.

Многие рассмеялись, напряжение мгновенно спало. Барроу так же дурачился в течение всего обеда, произведя на всех великолепное впечатление человека, не способного затаить злобу. Но Сердженор, внимательно наблюдая за ним, четко понимал, что впечатление это кажущееся. Он вышел из-за стола с нехорошим предчувствием некого надвигающегося кризиса.

4

– Слушай меня, – произнес Сердженор в тишину своей комнаты.

– Я слушаю тебя, Дэвид.

– Обстановка ухудшается.

– Это – слишком общее утверждение для того, чтобы иметь какое-либо…

– Уэкоп! – Сердженор глубоко вздохнул, напоминая самому себе, что на компьютер бессмысленно сердиться, с какими бы интонациями машина не говорила. – Я имею в виду психическую усталость человеческой части экипажа. Признаки переутомления становятся все более явными.

– Я уже обратил внимание, что частота пульса увеличилась, а электрическое сопротивление кожи уменьшилось, но только в отдельных случаях. Для тревоги нет повода.

– Он говорит, нет повода для тревоги. Уэкоп, неужели тебе не приходит в голову, что я, человек, могу лучше разбираться в отношениях между людьми? Кроме того, ты никогда не сможешь понять, что происходит у человека в голове, как он вообще мыслит.

– Меня больше интересуют его поступки, но если мне потребуется информация относительно душевного состояния членов экипажа, я могу обратиться к относящимся к данному вопросу обзорам из Заключительных Отчетов Программы за прошлое столетие. Отчеты только Картографического Управления, содержат около восьми миллионов слов. А военные материалы, более обширные из-за…

– Не начинай все сначала. – Сердженора осенила новая мысль. – Предположим, имеется повод для тревоги. Предположим, ситуация действительно начинает выходить из-под контроля. Как бы ты поступил в этом случае?

Голос Уэкопа звучал дружелюбно.

– Я много чего мог бы сделать, Дэвид, но указания таковы: добавить в питьевую воду психотропный препарат. Этого будет вполне достаточно, чтобы восстановить стабильное положение.

– Ты имеешь право вводить людям транквилизаторы в любое время, когда тебе заблагорассудится?

– Нет. Только, когда ИМ заблагорассудится, – и снова Сердженор был почти уверен, что блок интонаций, встроенный в компьютер, использовался для издевательства над ним.

– Даже на мой взгляд это уж слишком. Интересно, сколько человек знает об этом?

– Невозможно подсчитать, сколько человек знает об этом, но я могу предоставить некоторые сведения, касающиеся этого.

– Некоторые сведения…

– Они таковы, что не имеет значения, как долго ты еще собираешься разговаривать. Ты все равно не попадешь на Землю до двадцать пятого декабря.

Сердженор злобно уставился на стену собственной комнаты. – Читаешь, небось, меня, как книгу, не так ли?

– Вовсе нет, Дэвид. Я нахожу чтение книг довольно-таки трудным занятием.

– Уэкоп, ты знаешь, что у тебя отвратительная склонность к высокомерию?

– Имена прилагательные неприменимы в моей… – Уэкоп внезапно замолчал, не договорив фразы. Насколько Сердженор знал, раньше за ним никогда такого не водилось. После паузы голос изменился. Теперь он звучал и обеспокоенно. – Пожар на ангарной палубе.

– Опасный? – Сердженор начал быстро натягивать ботинки.

– Концентрация дыма умеренная. Я только что локализовал очаг. Короткого замыкания не зарегистрировано. Ситуация полностью находится в пределах возможностей моих автоматических систем.

– Я спущусь вниз и посмотрю, – сказал Сердженор, слегка расслабившись, поскольку угроза серьезной катастрофы практически миновала. Он задвинул дверь комнаты и побежал к главному лифту, спустился вниз и бросился к первой ступеньке лестницы, ведущей на ангарную палубу. Лестница была заполнена людьми, которые старались выяснить, что же произошло. Круглую ангарную палубу заволакивал маслянистые клубы дыма, скрывавшие очертания шести топографических модулей в боксах, но Сердженор войдя, сразу увидел, что решетки на потолке эффективно втягивают его. Не прошло и минуты, как дым исчез. Только отдельные струйки поднимались из ящика, стоящего на одном из верстаков.

– Я отключил пожарную сигнализацию, – объявил Уэкоп. – Закончите тушение вручную.

– Посмотрите-ка сюда, – Войзи первым добрался до верстака и подобрал маленький лазерный нож. Он лежал, повернутый лучевой головкой к еще тлеющему ящику, в котором хранилась замасленная ветошь. – Кто-то оставил этот резак включенным. – Он с любопытством осмотрел инструмент. – Опасная штучка. Ограничитель дальности сломан. Это и привело к пожару.

Пока кто-то приводил в действие огнетушитель, Сердженор забрал у Войзи нож и внимательно осмотрел его. У Сердженора сложилось впечатление, что плата управления дальности отсутствовала вовсе не случайно. Существовало и другое странное обстоятельство. Горевший ящик с отходами был прикреплен скобами к ножке верстака так, что его невозможно было сдвинуть с места. Все это выглядело, как будто кто-то НАРОЧНО пытался устроить пожар. Но ведь ни один здравомыслящий человек не сделал бы этого. Космический корабль предназначен для того, чтобы оберегать жизни людей от любых капризов пространства. Чтобы кто-нибудь жаждал повредить «Сарафанд»… Немыслимо…

– Думаю, нам повезло, – сказал Войзи. – Никакого ущерба.

Тотчас же заговорил Уэкоп.

– Осмотрите эти остатки, джентльмены. Состав воздуха на ангарной палубе поддерживался с помощью электроники Модулей Один, Три и Шесть. Все подвергшиеся действию огня элементы следует тщательно осмотреть на предмет порчи, затем очистить и произвести проверку работоспособности. Я предлагаю вам сразу же приступить к работе. В противном случае возможна задержка предстоящей съемки.

Несколько человек недовольно вздохнули, но Сердженор полагал, что хоть какая-нибудь настоящая работа большей части экипажа будет только в удовольствие. Это событие нарушило все корабельное расписание и дало людям приятное ощущение собственной полезности. Отложив на время мысли о возможной причине пожара, Сердженор присоединился к работающим и провел два часа, проверяя электронное снаряжение. Топографические модули сконструированы таким образом, что ремонт, как правило, сводится к замене нефункционирующих деталей. Поэтому даже относительно необученные люди могут поддерживать такие аппараты в рабочем состоянии. Уэкоп, как всегда, принимал участие в ремонте и контролировал общий ход работ. Его дальнодействующие диагностические микроскопы, вмонтированные в потолок, время от времени перемещались и проецировали на большие экраны сильно увеличенные изображения поврежденных участков проводов.

К тому времени, когда кухня-автомат приготовила ужин, Сердженор чувствовал сильную, но приятную усталость. Он успокоился увидев, что тарелки с едой без каких-либо эксцессов проследовали между Хиллиардом и Барроу. Когда все поели, большая часть личного состава отправилась смотреть голографическую пьесу. Сердженор выпил две большие порции виски и обнаружив, что его ностальгия по Рождеству на Земле угрожающе растет, рано отправился спать.

Он проснулся поздним утром. Сердженор тут же расслабился снова, осознав, что сегодня суббота и он может не идти на службу. Его проект для новой аудитории университета находился в той самой пленительной, занимающей все мысли стадии, когда все подробности мог видеть он один. Сердженор по собственному опыту знал, что уик-энд полного отдыха позволит ему приступить к работе даже с большим энтузиазмом, если это возможно. Блаженство перезвоном серебряных колоколов наполнило его сознание. Он повернулся в постели и потянулся к Джулии.

Он ощутил минутное разочарование, обнаружив, что ее нет рядом. Потом до него донесся из кухни аромат свежесваренного кофе. Сердженор спрыгнул с постели, потянулся и голым зашлепал умываться. С минуту он постоял, рассматривая ванную с кранами в форме золотых дельфинов. Он решил принять душ в соседней секции из матового стекла. За окнами ванной комнаты, как залитый солнцем снег, мерцали цветы вишни, и где-то вдали полный энтузиазма садовник, выполняя первый весенний обряд, косил лужайку.

– Дейв? – голос Джулии был еле слышен за шумом воды. – Ты уже встал? Кофе хочешь?

– Пока нет, – Сердженор улыбнулся самому себе, вступая под теплые струи душа. – Здесь нет ни одного полотенца, – крикнул он. – Принеси мне полотенце.

Спустя минуту в ванную комнату вошла Джулия с полотенцем в руке. На ней был желтый, свободно подвязанный халат, а ее золотистые волосы стянуты на затылке золотой лентой. Сердженор как будто впервые увидел и удивился ее хрупкой красоте.

– Я уверена… – Джулия окинула взглядом ванную и замолчала, заметив множество полотенец на стенных вешалках. – О, Дейв! Что за идея заставлять меня подниматься по лестнице?

Сердженор усмехнулся ей.

– Не догадываешься?

Она окинула взглядом его упругое тело.

– Кофе готов.

– А я еще нет. Заходи – вода чудесная.

– Обещай, что не намочишь мне волосы! – сказала она с притворной неохотой, составлявшей часть их любовной игры.

– Обещаю.

Джулия развязала халат, позволив ему соскользнуть с плеч на пол, и шагнула к нему под душ. Сердженор обнял ее и в следующую минуту почувствовал, что очистился от всех желаний одиночества, которые космонавт обречен копить в течение долгих месяцев полета.

Позже, когда они уже завтракали, он гнал от себя непрошеная мысль: Если я – архитектор, если я действительно архитектор, так откуда я знаю, что чувствует космонавт?

Он смотрел на Джулию с какой-то печальной озадаченностью, и его начало беспокоить мягкое давление на шею сзади. Как если бы там была прижата подушка. Он поднял голову, недоуменно оглядел скудную меблировку своей комнаты в жилых отсеках «Сарафанда» и отшвырнул подушку в сторону. Там лежал плоский серебристый диск плейера Транс-Порта.

Сердженор взял диск. Одна часть его сознания пыталась разгадать загадку появления диска, в то время как другая горестно вопрошала непонятно кого: Джулия, Джулия, ну почему же тебя нет на самом деле?

Он как можно быстрее оделся, вышел из комнаты и почти дошел до трапа, ведущего вниз в кают-компанию, когда почувствовал, что его толкают в бок. В возмущении обернувшись, он увидел Виктора Войзи – сердитого и неестественно бледного. Сердженор было выругался, но тут заметил, что Войзи тоже несет кассету Транс-Порта.

– Что случилось, Вик? – спросил Сердженор. Мысли его по-прежнему были затуманены образами прошедшей ночи.

– Кто-то подсунул мне кассету, вот что случилось. Я убью этого ублюдка, когда выясню, кто он, – Войзи тяжело дышал.

– Подсунул тебе кассету?

– Именно это я и сказал! Кто-то вошел ко мне в комнату, взял мою собственную кассету и вставил в плейер другую.

Сердженор похолодел от нехорошего предчувствия.

– Что за кассету тебе подсунули? Смог бы ты узнать ее?

– Думаю, это кассета молодого Хиллиарда. Мне показалось, что девушка… – Войзи заметил диск в руке Сердженора и запнулся. – Что происходит, Дейв? Мне казалось, ты не пользуешься ими.

– Я-то не пользуюсь, но тем не менее тот же шутник подложил ее мне под подушку.

– Тогда это, наверное, моя кассета.

– Нет. Хиллиарда.

Войзи выглядел озадаченным.

– Но ведь каждой кассеты должно быть только по одной.

– Так и мне говорили, – с этими словами Сердженор направился вниз по трапу в кают-компанию. Войзи последовал за ним. Большая часть экипажа уже собралась там. Все стояли группками на «восточном» конце комнаты, но внимание Сердженора сконцентрировалось на груде серебристых дисков, возвышавшейся в центре стола. Его предчувствие превратилось в яростную уверенность.

– Привет, Дейв, Виктор, – произнес Поллен. – Я вижу, что и с вами это тоже проделали. Добро пожаловать в клуб.

– Как вам нравится эта кампания? – нервно хихикнув, спросил Гиллеспи. Ламеру мельком взглянул на него. Его карие глаза даже как-то выцвели.

– Это не смешно, Эл. Я не пользуюсь кассетами, а кто-то проник в мою комнату, в мою, можно сказать, святая святых, и мне это совсем не нравится.

– Если у всех были одни и те же кассеты, это значит, что кто-то взял кассету Берни Хиллиарда из его комнаты и сделал десяток или около того копий.

– Я думал, что конструкция кассет предохраняет их от копирования.

– Так и есть, но человек с соответствующим образованием мог бы сделать это.

– Кто?

Сердженор мельком оглядел комнату. Лишь один человек остался в стороне от обсуждения. Он сидел за столом, со старательным равнодушием вынимая из окна башенки раздачи тарелку яичницы с ветчиной. Сердженор подошел к нему. За ним последовали и остальные.

– Барроу, ты зашел слишком далеко, – начал Сердженор.

Барроу поднял брови в вежливом удивлении.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, старина.

– Ты все прекрасно понимаешь. Оставляя в стороне нарушение неприкосновенности жилища, я намерен доложить о том, что ты совершил на борту корабля умышленный поджог. И ты за это сядешь.

– Я?! – Барроу выглядел возмущенным. – Я никогда ничего не поджигал. Зачем бы мне делать это?

– Для того, чтобы заставить всех спуститься в ангар, а ты смог бы стянуть Транс-Порт Берни, снять копии с пленки и незаметно подсунуть их во все каюты.

– Ты спятил, – насмешливо ответил Барроу. – На этот раз я тебя прощаю, но в следующий раз, когда ты предъявишь подобное обвинение, постарайся представить какие-нибудь доказательства.

– Я представлю доказательства прямо сейчас, – сказал ему Сердженор. – Уэкоп постоянно контролирует все наши передвижения, хотя в наши контракты вписано, что записи не будут воспроизводиться за исключением случаев, касающихся безопасности корабля либо уголовного расследования – а данное событие подходит под оба определения. Я сейчас же вызываю Уэкопа.

– Погоди-ка! – Барроу встал, распростер руки и дернул синевато-серым подбородком в одной из своих кривых ухмылок. – Ради бога, я – не преступник. Вы что, парни, шуток не понимаете?

– ШУТКА! – Войзи отпихнул Сердженора и обеими руками сгреб Барроу за рубашку. – Что ты сделал с моей кассетой?

– Я отложил ее для тебя. Она в безопасности. Не переживай, слышишь? – Барроу занервничал.

– Пусть катится отсюда. Это все равно ничего не решит, – сказал Сердженор. Он с удивлением отметил, что главной заботой Войзи оказалась сохранность его собственной кассеты Транс-Порта.

Барроу дрожащими руками расправил рубашку.

– Послушайте, парни. Извините, если я огорчил вас. Это всего лишь…

– Черт побери, какой же в этом смысл? – Войзи был не удовлетворен, его песочно-рыжие брови нахмурились, почти скрыв глаза. – Зачем ты это сделал?

– Я… – Барроу запнулся, и в его глазах вспыхнул отблеск триумфа, когда в комнату вошел Хиллиард. Берни выглядел розовым, расслабленным и счастливым.

– Извините за опоздание, друзья, – улыбнулся он. – Я так хорошо провел эту ночь, что сегодня утром мне просто не хотелось просыпаться. А что здесь происходит? – Он с любопытством посмотрел на присутствующих.

– Тебе следует знать об этом, – пророкотал Войзи. – Наш товарищ Барроу, здесь…

Сердженор схватил его за плечо.

– Минутку, Вик.

Войзи нетерпеливо стряхнул его руку.

– …Вчера вошел в твою каюту, взял твой Транс-Порт, снял с него дюжину копий и рассовал всем нам под подушки. Прошедшей ночью все мы их просмотрели. Вот что здесь происходит, Берни.

Хиллиард передернулся, как от удара. Румянец на его щеках побледнел. Он уставился на энергично кивающего Барроу, а потом повернулся к Сердженору.

– Это правда, Дейв?

– Правда, – Сердженор посмотрел юноше в глаза, вспомнил, как обнаженная Джулия стояла рядом с ним под теплыми струями воды, и отвел взгляд, чувствуя себя в чем-то виноватым. Хиллиард оглядел остальных, качая головой и шевеля губами. Все переминались с ноги на ногу, не желая встречаться с ним взглядом.

– Можно сказать, я вам оказал любезность, – настаивал Барроу. – Такие девушки, как эта Джулия, ДОЛЖНЫ БЫТЬ общественной собственностью.

Войзи встал позади Барроу и резким движением схватил того за руки.

– Давай, малыш, – скомандовал он Хиллиарду. – Расквась ему физиономию. Бери мой гаечный ключ и дай ему как следует – он этого вполне заслуживает.

Барроу изо всех сил пытался освободиться, но Войзи легко удерживал его. Хиллиард с суровым лицом придвинулся к нему поближе и сжал кулаки. Сердженор понимал, что должен вмешаться, но тем не менее чувствовал, что у него нет желания делать это. Хиллиард с неторопливостью ритуала измерил расстояние, отвел кулак, заколебался и… отвернулся.

Войзи почти упрашивал его.

– Давай, малыш. Ты имеешь право.

– Зачем мне это? – губы Хиллиарда растянулись в улыбку, и Сердженор не поверил своим глазам. Улыбка слишком была похожа на настоящую. – Тод прав. Парень будет выглядеть скупердяем, если не захочет поделиться хорошенькой шлюхой с друзьями.

Но Джулия не такая! Хотелось крикнуть Сердженору. Им овладело возмущение, и он чуть было не высказал его вслух. Затем он понял, что чуть было не выставил себя дураком. Они говорили не о настоящей женщине в желтом и золотом, сидевшей рядом с ним за завтраком и улыбавшейся общим воспоминаниям. Предметом обсуждения был просто комплекс знаков на магнитной ленте.

– Отпустите его, – попросил Хиллиард, усаживаясь за стол. – Ну, что сегодня на завтрак? После такой ночи я должен солидно подкрепиться. Понимаете, что я имею в виду? – он подмигнул соседу. Сердженор с неожиданной и необъяснимой неприязнью посмотрел на Хиллиарда и повернулся к Барроу.

– Тебе это так просто не сойдет с рук, – сказал Сердженор и, переполненный непонятной ему самому яростью, вышел из-за стола и направился в одиночество своей каюты.

– Слушай меня.

– Я слушаю тебя, Дэвид.

Сердженор неподвижно лежал на кровати, пытаясь привести в порядок мысли. – Я официально докладываю, что вчерашний пожар на ангарной палубе устроил Тод Барроу. Преднамеренно. Он только что признался в этом. – Сердженор продолжил описание событий насколько мог объективно.

– Я понял, – прокомментировал Уэкоп, когда он закончил. – Ты полагаешь, что между Барроу и Хиллиардом могут быть осложнения в дальнейшем?

– Я… – Сердженор обдумывал другой аргумент за досрочное прекращение работ, но подобные вещи никогда не проходили с Уэкопом. – Я надеюсь, что никаких трений больше не будет. Мне кажется, что они выпустили пар.

– Спасибо, Дэвид, – после непродолжительного паузы Уэкоп продолжал. – Тебе будет интересно узнать, что я решил закончить полет. Это означает, что ты сможешь вернуться на Землю до двадцать пятого декабря, как и хотел.