Текст книги "Первый человек (СИ)"

Автор книги: Блинникова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Не напрягайся. Дай себе выбрать подходящее течение для твоих мыслей... – поняла она наставление Ерсы.

Следуя совету, она просто стала думать о своем вопросе. Но мысли ее вдруг завертелись вокруг другого, и это другое начинало волновать ее. Неожиданно она ощутила присутствие в себе неведомой, мощнейшей силы. Она была везде, вокруг нее и в ней, и настойчиво ждала чего-то. Она была настолько громадна, что не могла долго пребывать в ней. Энди чувствовала, что она скоро уйдет из нее, но не хотела отпускать, сама не зная, почему. И тут до нее донеслась мысль Ерсы:

– Передай ему свою мысль!..

Энди зажмурилась, ощущая, как разрастается эта сила, как она вторгается в ее голову, забирает оттуда ее мысли и уходит к Ерсе, соединяясь с ним.

– Как же вынести отсюда что-то в Искримен? – спросила она.

И тут же поняла ответ:

– Проси. Только помни, что ты должна восполнить свою просьбу теми средствами, которыми готова пожертвовать... Пусть соразмерна им будет твоя просьба...

– Подними снег на плато, Квирнар! – пронеслась в ее голове мысль.

Обратив взгляд на камень, она увидела, как крупицы снега поднимаются с его серой поверхности, обнажая блестящий лед... Мощный порыв неразборчивых голосов, беспорядочных пейзажей, лиц и предметов ворвался в ее голову, и ее словно вышибло из Страты и бросило на холодный, скользкий камень. Со стоном подняв голову и посмотрев вверх, она увидела, как снег медленно кружиться у нее над головой.

Очнулась она уже лежа в кровати. Ерса копошился с костром, по-видимому, собираясь готовить пищу. Она попыталась встать, но резкая боль по всему телу сокрушила ее усердие, и она с глухим писком повалилась обратно на подушку. Наставник услышал ее и, бросив греметь кастрюлями, проворно подошел к ученице.

– Как ты себя чувствуешь? – еще в пути выкрикнул он, не дожидаясь вежливого приветствия.

– Так, как будто по мне пробежался табун лошадей... – слабо проворочала языком она, а Ерса, встав у изголовья кровати, рассмеялся.

– Это хорошо, это хорошо – шутишь... Давай, вставай, отобедаем, а то ты уже полтора дня валяешься!

– Что, правда? – прошептала она больше для себя самой, и тут же почувствовала, насколько ввалился ее желудок. Подавив болевой приступ, она встала и последовала за учителем.

– Ерса, скажи, у меня получилось? – без длинных прелюдий сказала она, утолив первый голод.

– Да, только ты поскользнулась на обнажившемся льду, – сказал он, и она заметила, что он сдерживает приступ смеха. Она сама не выдержала и захохотала в полную глотку. Их обоюдное веселье растворило неловкость, которая ощущалась в их разговорах, и учитель сам понесся с объяснениями, не требуя от нее конкретных вопросов, как обычно это случалось ранее.

– Энди, это невероятное достижение. Ты не просто вошла в Страту, но и смогла общаться там! Скоро ты научишься присутствовать в Страте и Инскримен одновременно.

– А это возможно?!

– Так должно быть! Именно так и действуют все талены, – Ерса бросил пустую миску на скамью и энергично затряс перед носом Энди руками, жестикулируя, – Все, что есть в этом мире – это отражение Страты. Все наши законы, все принципы чести и морали происходят оттуда. Теперь ты понимаешь, почему так важно для нас иметь доступ к Страте?

– Да, понимаю...

Многое изменилось в ее восприятии. Все предметы вдруг стали казаться незаменимой частью окружающей обстановки, приобрели свой смысл. Очертания мира стали четче, цвета ярче.

– Ты смогла взаимодействовать со всеми основаниями при общении со мной, – продолжил Ерса.

– А как ты там оказался?

– Я последовал за тобою.

– То есть меня можно отследить там? Но ведь это опасно... – взволновалась она и заерзала.

– Да, ты права, поэтому со временем ты научишься защищать свое сознание от постороннего вмешательства, и тогда найти тебя можно будет только естественным путем – только оббегав всю Страту, – успокоил ее учитель, но она не перестала ворочаться.

– Но а до тех пор? Вдруг уже кто-то порылся в моей голове...

– Не беспокойся, я защищаю тебя, – это заявление словно сорвало всю тревогу, и она облегченно передохнула.

– Падиф мне говорил, что можно получать энергию для оснований от других существ и копить ее...

– Да, можно, но этому ты научишься после...

– Хорошо... Мне надо подумать, – только сказала она и вышла на воздух.

Сизые тучи низко нависали над землей, словно готовились упасть с небес. Пушистое одеяло земли казалось грязным и твердым, хотя на самом деле только вчера выпал снег. Ревен безжалостно рассекал облака своей черной стеной, увенчанной острой, матово-молочной шапкой.

Энди теплее куталась в куртку, натягивала шапку на уши – дул промозглый влажный ветер. Она стояла в середине каменной площадки, прыгая с ноги на ногу и пустым, бездумным взглядом наблюдала Уделимые холмы, как слева раздался шорох. Девушка замерла, широко раскрыв глаза, а потом резко обернулась. У спуска на отвесную лестницу стоял человек в черных, запорошенных снегом и грязью одеждах. Лицо его скрывал капюшон, но она видела, как ярко блестят огромные глаза, осматривая ее. Незнакомец тоже замер, не отрывая от нее глаз. На поясе у него висел ятаган с черенком в виде дерева.

– Падиф... – прошептала она, еле шевеля губами от холода, – Падиф! – взвизгнула она и бросилась к мужчине, который при ее приближении сорвал с головы капюшон.

Энди, подбежав к другу, крепко обняла его и ощутила, как он исхудал. Она щекой прижалась к его одежде, обвив руками его ребра, и просто тихо смеялась. Мужчина в ответ на ее эмоции слабо сжал ее плечо и отодвинул от себя на расстояние нескольких сантиметров, и заглянул в ее глаза. Этот взгляд... Острый, пронзительный, живой, с ярким огнем в своих глубинах – как она соскучилась по нему! Падиф дружелюбно, тепло улыбнулся ей, и радость скользнула в его сером, овеянном усталостью лице. Она, глядя на него, невольно отметила, что черты лица черноволосого друга заточились, стали еще более прямыми, чем были. Он взял ее руку и нежно, легко потряс.

– Ну как ты?.. – осипшим от мороза голосом прошептал он.

– Лучше всех!

– Да, я вижу... Теперь... – задумчиво пробормотал он, и посмотрел куда-то за ее спину. Она обернулась.

Из пещеры, распахнув руки, вышел Ерса. Он широко, во всю возможность, что давала ему густая борода, улыбался, а глаза источали отцовскую любовь и теплоту. Падиф, будто бы забыв об Энди, ринулся ему навстречу, но они не обнялись, даже руки не пожали. Падиф только преклонил голову, а наставник водрузил свою широкую ладонь на плечо вернувшемуся хозяину Предзакатной ступени.

– Я ждал тебя ночью! – воскликнул Ерса твердым, мужским голосом, которым он еще ни разу не говорил с Энди.

– Да, я и сам рассчитывал на это! – активно закивал головой Падиф, и в глазах его промелькнула скрываемая причина этого.

– Это он задержал тебя? – вкрадчиво прошептал старик и тревожно нахмурился.

Падиф же тайком покосился на Энди и заговорил о чем-то со стариком – она чувствовала, как они перекидываются мыслями. Ее не обидело то, что ее ушей сторонятся: это казалось ей естественным и даже правильным.

– Ты останешься с нами поужинать? – учтиво поинтересовался Падиф, когда закончил свой рассказ.

– Что ты, какой ужин! Ты на ногах не стоишь – иди, отведай моей стряпни и отдыхай! Я не стану тебе мешать – встретимся, когда ты придешь в норму! – замахал на него руками Ерса.

– Да, – уступил ему Падиф, и они вместе со стариком посмотрели на девушку, которая тут же засмущалась под пристальным взглядом вернувшегося друга. Он поманил ее рукой, и она послушно приблизилась к ним.

– Что же, самолин, вот и конец твоему обучению у меня, – заговорил неожиданно торжественно Ерса, чего девушка не ожидала, – Падиф поможет тебе войти в этот мир и стать достойной частью его. Мое же участие в твоем воспитании окончено.

– А мы еще увидимся? – ребячески наивно спросила она.

– С тобой мы обязательно еще увидимся! – пообещал ей старик, но она поняла, что она имел в виду нечто больше, чем сказал.

Она смотрела ему вслед, пока его тень полностью не растворилась в лесном полотне. Падиф, тоже проводив Ерсу, развернулся и, не сказав ни слова, вошел в пещеру. Энди почему-то не пошла за ним, а еще долго вглядывалась в даль холмов.

Когда она вернулась в жилище, Падиф уже приканчивал миску супа. Он не взглянул на нее, только громче застучала ложка о донышко посуды, и девушка поняла, что ему сейчас не до разговоров. Она прошла к своей кровати и уселась за чтение рассказов на Нарве. Но она не могла сосредоточиться и украдкой поглядывала на хозяина пещеры. Падиф быстро умылся и разделся, не стесняясь девушки. Она увидела четкие очертания его исхудавшего тела и бугристые волны мышц на руках и спине. Сложив свою одежду, он стянул сапоги и рухнул на постель, закутавшись меховым одеялом почти с головой: только лоб и глаза торчали из-под покрывала.

Это было впервые, когда Энди увидела, как он ложится спать. В ней возникло дикое желание подойти к нему и понаблюдать за его сном, но она сдержала себя, напоминая о приличии и уважении. Пока она сама не заснула, Падиф лежал спокойно: вот бы заглянуть ему в голову и подсмотреть, что за мечты исполняются в его снах?

Глава 9

Утром Падиф молчал. Она украдкой поглядывала на него. Он выглядел здоровым, только глаза были воспалены. Ее напрягало безмолвие, но она списывала это на его усталость. К тому же, он, как и она, мог отвыкнуть от ее общества. Да и особо разговорчивым он никогда не был.

После завтрака он сложил руки на груди и начал пристально разглядывать ее. Она терпеливо пережидала инспекцию. Брови Падифа все более и более приближались к переносице, зрачки в его глазах сужались и расширялись. Она поняла, что друг сейчас находится в Страте и выискивает там изменения, которые произошли в ней за время обучения у Ерсы.

В какой-то миг в ней загорелось желание самой последовать за Падифом, чтобы встретить его в Страте и похвастать своими умениями, но тут же погасло. Падиф просто вышибет ее оттуда, и откуда она знает, чем это кончится? Она покачала головой.

– Да, Энди... – утвердительно протянул он, будто подтверждая ее невысказанное предположение, – Хватит тебе сидеть за учебой – пора на практике познавать Инскримен и Страту, конечно. Теперь все зависит от тебя. Насчет языка таленов – это придет позже, в большей мере само по себе. Следует тебя предупредить, что в фундаментальных вопросах, особенно в вопросах вхождения в Страту, мое влияние останется неприкосновенным и безоговорочных, согласна? – он остановился, а она медленно кивнула, – И еще мы продолжим военную подготовку. И начнем прямо сейчас... – задумчиво сказал Падиф.

– Что начнем? – насторожилась девушка.

Вместо ответа черноволосый друг ее хитро улыбнулся, сбегал в пещеру и вынес оттуда две палки, одной из которых он ее когда-то искалечил и довел до бешенства. От этого воспоминания у Энди свело горло, и она напряженно повела головой.

– Я научу тебя всему, что знаю, или хотя бы тому, что ты сможешь усвоить, – начал Падиф, – Я не получаю удовольствия от войны, и думаю, что ты тоже не станешь наслаждаться ею.

– Да, я понимаю... Конечно.

– Однако, это не значит, что ты должна милостиво относиться к своим врагам. На поле боя нет места жалости, квален.

– А что же там есть? – невинно спросила она. Почему то, неизвестно отчего, но ей хотелось услышать что-то обнадеживающее, что позволяет бойцам не сходить с ума от вида смерти.

Ее вопрос остановил рассуждения друга. Он посмотрел на нее долгим взглядом, в котором воспоминания мешались с мудростью. Словно отвечая самому себе, он покачал головой.

– Там ничего нет, – твердо проговорил он, – Там нет даже энергии смерти, которую мы могли бы забрать, ведь та смерть насильственна. Только желание – защитить...

Он запнулся и блестящим взглядом посмотрел на нее.

– Что защитить? – прошептала, поддавая вперед, она.

– Таленов. Основания. Страту, – через паузы проговорил он, и словно бы вопрос звучал в каждом его слове.

– Но не целостность ваших народов? Неприкосновенность земель? Ваши жизни? – попробовала подсказать ему и себе она.

– Это часть целого. Часть Страты.

– Но ведь Страта – это основания и их связи... Основания не будут жить без вас..?

– Да, не будут, в этом и дело! Страта – это не только основания. Это мы. Без нас его не будет.

Она видела, что ему тяжело подбирать слова для разговора, который не положено было говорить словами. В его рассуждениях было что-то, что делает таленов – таленами, что заставляет их проливать кровь других людей.

– Вы не боитесь смерти?

– Боимся, – значительно сказал он.

– Но не своей смерти, не смерти ревенов или леканов? – допытывалась она, хотя знала, что друг не сможет объяснить ей все в полной мере.

– Наш уход из Инскримен неизбежен. Но если мы все будем убиты, то и Страта перестанет существовать – только этой смерти мы боимся, – негромко и медленно сказал он, и в его глазах действительно был страх, какого она еще не видела в нем.

– О, вы со Стратой настолько едины? Вы не мыслите себя вне его?

– Мы не можем представить, что мы потеряем его. Даже если люди останутся, а Страты не будет, это будет смерть.

Они стояли на каменной платформе, и ветер проносился мимо них вместе с пылью и снегом, забирая молекулы их дыхания и частицы их кожи.

– Как же вы, должно быть, страдали, когда основания отвернулись от вас?..

– Я не знаю. Те люди они... уже не были здесь. Наверное, им было все равно, – сказал он, и искреннее сожаление о своих предках появилось в его голосе.

– Неужели каждый тален на поле битвы, думает об этом? Вспоминает это, понимает? Должно быть что-то попроще, что побуждает людей драться, сохраняет их нормальными...

– А ты уверена, что мы нормальные? – усмехнулся Падиф, не дав ей закончить.

– Что ты имеешь в виду?

– Война – это отклонение от гармонии, и все мы тоже отклонились от нее, поэтому и произошла эта война... – сказал Падиф и, как будто что-то вспомнив, продолжил, – Но для бойца тут может быть одна единственная причина: защитить то, во что он верит.

– Это значит, убить тех, кто в это самое не верит, – вдруг раздраженно сказала она.

– А в чем еще смысл? Мы защищаем то, что считаем правильным, что было в этом мире с его самого начала, а ярики пытаются отнять у нас это. Ведь они не знают оснований. Не знают, – повторил он, а девушка удивленно на него посмотрела.

– Может быть, они знают другое, что не знаете вы? Вы спрашивали у них, почему они напали на вас?

– Они предлагали нам мир, – холодно осадил ее Падиф, – Но единственное, что они хотели – это чтобы мы платили им дань и выполняли все их приказы. Им было все равно на Страту. Они бы уничтожили его.

– Да, но вы не знаете, какими бы правителями они были! – отчаянно развела руками она.

– Не знаем и не хотим знать. Мы ловили их шпионов. Мы знаем, кто они. Мы знаем, что в их головах, – холодно и спокойно, но не злобно, проговорил Падиф, – Когда ты попадешь на битву, когда ты встретишь их – ты поймешь, – уверенно заявил он.

Она покачала головой.

– Падиф, я говорю это не потому, что считаю их хорошими, а вас – плохими или наоборот. Я доверяю тебе, я хочу стать таленом. Я просто всегда стараюсь помнить о том, почему все пошло так, как есть. Ты говорил мне, что произошла какая-то ошибка... Но неужели эту ошибку уже не исправить? – взмолилась она с горечью.

Лицо Падифа неожиданно исколесила печаль. Он склонил голову и участливо посмотрел на нее – было в его взгляде какое-то тепло.

– Да, я понимаю, и я рад, что ты помнишь об этом, – с чувством сказал он, – Мы бы тоже хотели понять, почему все так, мы бы тоже хотели исправить последствия, но мы не знаем, почему. И это уже не остановить. Мы не можем встать перед яриками на колени, когда они убивают нас... Поэтому все закончится, когда прекратится эта война.

– Закончится ли? – прошептала девушка.

Падиф не ответил. Да и незачем было отвечать.

Он бросил ей палку, а она нелепыми движениями перехватила ее. Тут же все давно зажившие синяки и раны будто снова проступили на ее теле, и она поежилась от этой фантомной боли. В ее сознании не складывалось иной картинки кроме той, где Падиф беспощадно ее колотит.

Тем временем ее тренер уже решительно шел на нее, ненавязчиво размахивая тростью, будто прогуливаясь. Но она знала, что за этим спокойным лицом и прямо смотрящими на нее глазами кроется опытный, а потому не слишком чувствительный воин.

Но когда Падиф был уже совсем рядом, и Энди втянула голову в плечи, глупо опустив руки, он не стал атаковать, а остановился с палкой наперевес. Девушка удивленно наклонила голову: в глазах Падифа было что-то требовательное.

– Ты же видишь, квален, что твой противник стоит прямо перед тобою. Почему же ты медлишь? – проговорил он.

– Ты хочешь, чтобы я напала на тебя?

– Да.

Она переступила с ноги на ногу. Падиф же подождал немного, а потом резко и стремительно замахнулся на нее. Она пискнула и отскочила в сторону. Палка просвистела за ее спиной, немного задев за ногу. Не успела она опомниться, как получила слабый, но настойчивый толчок в спину. Падиф водрузил один конец оружия себе на плечо и острым, пламенным взглядом посмотрел на нее.

– Ты не должна сомневаться, когда видишь слабость в защите противника, квален! – громким голосом воскликнул он и легким движением перебросил палку на другое плечо, – Ты должна действовать, не спрашивая, ибо каждый миг – это жизнь, твоя или твоего врага. Я дал тебе шанс напасть – но ты не воспользовалась им, и в итоге была убита, – с равными паузами между словами сказал Падиф и, совершив быстрый наскок на нее, больно ударил ее по плечу. Она, согнув ушибленную руку, перебежала на другое место, – На месте боя твой враг так же не спросит у тебя дозволения на твою смерть. Ему проще будет отрезать тебе руку, чем произнести слово. Я не говорю, что тебе должно нравится это, но в любой войне нет места слову "хочу", – и он, предприняв еще один молниеносный выпад, попытался ударить ее. Энди импульсивно схватилась за палку ладонью, но Падиф небрежно, будто с брезгливостью, выхватил ее и немного надменно посмотрел.

Потом вдруг она услышала его тихий, струящийся смех, рокотавший где-то у него в горле. И вдруг ее палка сама по себе выскользнула из ее руки, быстро повернулась в воздухе к ней торцом и болезненно ударила ее в низ живота. Согнувшись, она захрапела.

– Это нечестно! – пропыхтела она.

В ответ Падиф поднял руку, и палка Энди сама прыгнула в его раскрытую ладонь.

– Но это так неблагородно... – упрекнула она его, разогнувшись и укоризненно, с некоторым оттенком разочарования на него глядя.

– Это "неблагородство" спасает нас от поражения, квален, – совершенно серьезно сказал Падиф, – Благородно ли поступают ярики, используя против нас оружие, которого мы не знаем? Вот и мы пробуем против них силу оснований.

Энди ничего не ответила. Она склонила голову: поднялся ветер, и усиливающийся с каждой секундой снег неприятно хлестал ей прямо в лицо.

– Лови свою палку – мы продолжим, – услышала она голос приятеля.

К концу их занятия буря стала настолько невыносимой, что даже Падиф не мог продолжать двигаться из-за сильных порывов резкого ветра и слепящего снега. До самого последнего момента его движения хоть и были затруднены, но по-прежнему сохраняли скоординированность. Он наставил подопечной кучу новых синяков, хотя пару раз у нее получилось даже атаковать. Падиф отбивался легко, но поощрял ее за инициативу.

Они вошли в пещеру и оставили за шторой вьюгу. Энди согнулась и, поглаживая рукою поясницу, заковыляла к своей кровати и со стоном облегчения, даже не раздеваясь, бросила на нее свое искалеченное тело. Она тут же почувствовала течение крови по сосудам, в полной мере ощутила свое тяжелое и частое дыхание, тепло, которое распространялось от ее кожи...

Весь следующий день продолжался буран. Когда наступало короткое затишье, слои снега один за другим ложились на сугробы, делая их все выше.

Чтобы у них была возможность потренироваться с палкой, Падиф вычистил снег с плато, хотя в этом было мало толку, потому что новые порции снега прибывали очень быстро. Она училась разбирать затеи своего соперника, старалась опередить его, но он всегда был на шаг впереди нее.

Но Падиф все-таки уступил погоде, и почти целый день они укрывались в пещере. Вечером, когда буря стихла, они вышли на равнину, чтобы прокатиться с лошадьми. Было совсем темно, и если бы не белый снег, который лениво кружился в воздухе, они бы вообще ничего не видели.

Падиф вместе с Асенес сразу погнали рысью. Кристо тяжело разметывал снег. Иногда он мог бы без затруднений перемахивать через все сугробы с одного наскока, но не хотел тревожить наездницу.

Они начали удаляться от реки, как Падиф вдруг резко пригнулся, Асенес стала на дыбы, и что-то яркое, бледно-желтое вспыхнула прямо под копытами лошади. Асенес громко закричала, а мужчина схватил поводья Ветра и поскакал назад. Энди легла на шею коня и увидела на снегу отблески второй вспышки за их спинами. Не успели они проехать нескольких секунд, как Падиф на скаку спрыгнул с Асенес, схватил Энди за ногу и повалил ее на снег. Она вскрикнула, упала в сугроб лицом, а Падиф вдавил ее в снег плотнее.

– Сиди здесь! – крикнул он ей и тут же унесся куда-то.

Ошарашенная, она вжала голову в плечи, а равнину прорезал звук звенящего металла. Превозмогая страх, она высунула глаза на поверхность.

Падиф вертелся на Асенес, и его ятаган сверкал в темноте, а рядом топтался другой всадник. Он сидел на крупной лошади, облаченный в кольчугу, лицо его пряталась под капюшоном. Он размахивал над головой булавой и бил своего коня по бокам каблуками сапог.

Они кружили напротив друг друга, и снег поднимался под копытами коней. Незнакомец выхватил из-за пояса шар и бросил его в Падифа – воздух сгустился вокруг талена, и светящийся желтый купол накрыл его. Энди закрыла рот рукой, вскрикивая, но друг выскочил из вспышки невредимым и занес над противником лезвие. Ятаган запутался в булаве, человек в капюшоне выхватил следующий мерцающий шар и бросил его в Падифа. Вдруг раздался грохот, за ним очертания сражающихся затмил ярко-красный свет, последовало громкое и противное шипение. Она спрятала лицо в снегу, завопила, и вдруг все стихло, только ее крик прокатился по холмам. В молчании она услышала, как что-то глухо упало.

Сердце ее часто стучало, разбивая грудную клетку, а острый холодный воздух резал легкие. Постепенно уши у нее заложило, и она могла слышать только равномерные приливы крови к ее голове. Мысли улетучились, словно их сожгли этой красной вспышкой...

Будто сквозь вату она услышала скорые скрипучие шаги человека, приближавшегося к ней. Она вскочила на ноги, но с облегчением увидела бегущего к ней Падифа. Его огромные черные очи горели каким-то диким, нечеловеческим огнем. Этот новый Падиф внушал непреодолимое чувство угрозы, и она невольно попятилась от него.

Но он схватил ее ладонь, крепко сжал, глядя ей в глаза. Ей хотелось вырваться, но он смотрел так прямо и пронизывающе, что она оцепенела. В этих глазах был поиск и какой-то сторонний шум, словно в голове у него носились миллиарды мыслей и звуков. Он потянул ее, она поддалась, все еще чувствуя ничего. Они подошли к месту сражения.

Лошадь напавшего на них человека стояла, понурив голову. Она злобно фыркала, сильно выдыхала воздух и смотрела блестящими глазами в одно место. Там лежал незнакомый всадник, точнее, часть его. Широкое, коренастое тело валялось, раскинув руки и плотно сжав ноги, на снегу, а в том месте, где начиналась шея, снег был обагрен свежей, еще не успевшей впитаться кровью. Головы при шее не было. Энди, чувствуя, что тошнота подходит к ее горлу, заводила глазами в поисках этой головы. Она лежала недалеко от тела, и капюшон спал с нее: в небо смотрели открытые в предсмертном ужасе глаза. Губы были вывернуты в зверском оскале, обнажая клыки. Это лицо было разорвано на клочки множеством шрамов.

Энди нервно провела ладонью по своей шее. По телу побежали мурашки. И тут Падиф широким движением повернул ее к себе и схватил крепко за плечи. Она заторможено посмотрела на него расширенными глазами.

– Тебе нужно уходить, квален, быстрее! – сказал он и повел ее быстро куда-то.

– Падиф... Падиф... – зашептала вдруг она, – Это ты убил его?

Но Падиф ничего не ответил, а подвел ее к стоящему неподалеку и нервно озирающемуся Кристо. Он легко поднял ее и усадил в седло.

– Падиф, Падиф, это ты убил его? – приговаривала она.

– Молчи и слушай! – рявкнул мужчина и зло блеснул глазами, – Поезжай на Кристо до Ступени и никуда не сворачивай! Езжай быстро – я позаботился об том, чтобы ты не упала! И едва ты приедешь, сразу иди в пещеру! Кристо отпусти, он уйдет сам! Ты поняла меня? – приказным тоном проговорил он, – Ты меня поняла? Квален?

– Да, да, но что же это, Падиф, ты убил его, – истерика стала проявляться в ее голосе, и она схватилась за голову.

Падиф сердито посмотрел на нее.

– Хватайся за его шею, а не за голову! Она никуда от тебя не денется! – зашипел он недовольно, а она с ужасом посмотрела на мужчину. Лицо Падифа изобличало тревогу и не свойственное ему ранее остервенение. Она не могла понять, действительно ли он шутил над убийством или это просто так слова совпали?

– А ты? – только и смогла сказать она на одном выдохе.

– Я скоро вернусь, нужно убрать здесь!

– Но, Падиф!. – но она так и не успела сказать, потому что Ветер вдруг вздернул голову, развернулся и поскакал к пещере.

Она с криком обхватила его шею. Темнота неслась ей в глаза, а снег завывал в ушах. Ее словно прижало плитой к Ветру, и от этого спина болела, а голова наливалась кровью. Она корчила лицо от боли, но не могла разогнуться. Слезы взлетали с ее кожи в холодный воздух.

Она застонала, а стон перешел в скулящий крик. Она знала, что Падиф – воин, но не понимала, что он – убийца.

Окружающее вокруг стало более ярким, более осмысленным, более резким в своих очертаниях. И более хрупким.

Когда Кристо остановился, путы, которые сдерживали ее, ослабли, и она упала на снег. Но голос Падифа звучал эхом в ее мыслях, подгоняя ее, и она оставила Ветра, взобралась на Предзакатную ступень и спряталась в пещере. Не спуская глаз со входа, она замирала, когда ветер трепыхал меховую штору.

Но постепенно она успокоилась. Грусть, тихая и разламывающая, навалилась на нее, придавила плечи. Она не могла винить Падифа. Но она не могла винить и того незнакомца. Она не понимала, кто из них прав. И не знала, кто напал. Она не понимала, зачем они делают это.

Огонь в факеле над входом вдруг резко колыхнулся, затмив на миг часть потолка, и на пороге возник Падиф. Он впился в нее острым, немного раздраженным взором, она не отвернулась. Падиф свел брови на переносице и некрасиво потемнел лицом, будто тень нашла на него, отчего блеск его очей стал еще ярче. Он поднял подбородок и повел им в сторону, по-прежнему вглядываясь в подругу. Энди не уступала ему, и через некоторое время Падиф словно бы замешкался и отвел взгляд, который в последний момент перед этим стал мягким и притупленным, но не менее уверенным: в голове его не было сомнения или сожаления.

– Эй! Падиф! Ты ничего не хочешь сказать мне? – окликнула она приятеля, тот вновь повернулся к ней спиной.

– Нет, – не сразу, но прямо и раздельно выговорив каждый звук, произнес Падиф, стягивая с ног сапоги.

– Тогда я попрошу тебя, – сдержанно сказала она, – Кто это был? Зачем он был там?

Падиф вздохнул, присел на кровать и посмотрел томительным, тягучим взглядом на девушку.

– Это был ярик, квален, кто это еще может быть... – вязким басом проговорил он, – А вот что он там делал... Это отличный вопрос! – и он покачал головой, задумавшись.

Резкая усталость вдруг накатила на нее. Бросив свои мысли в неожиданном порыве, она сдернула с себя одежду и упала на спину. Глаза ее заморгали, а мысли опустились в беспокойный сон.

...Она бежит от кого-то по желтой степи. Она переставляет ноги так быстро, как может, но все-таки движется очень медленно. Она оборачивается и видит позади себя громадного, одетого во все черное человека, который стремительно приближается. В руках у него сверкает стальной клинок. Она широко размахивает руками, смотрит вперед, но там только белая пелена. Вдруг она видит голубое небо и бледное солнце так близко, что можно достать до него рукой. Она тянется пальцами к прозрачным лучам, но обжигается и видит, как угольно-черные ожоги с разорванной кожей по краям покрыли ее кисти и запястья. Широкая ладонь в черной перчатке опускается ей на плечо и стискивает его очень крепко. Она понимает, что она в ловушке и что теперь уже не убежать. Она поворачивается и видит перед собою эту огромную черную фигуру, и тьма разрастается, обволакивает ее всю...

Серый потолок в свете огня нависал над ней, будто мгла в ее кошмаре, но это был только камень в пещере. Она перевела дыхание и повернулась на бок. Постель Падифа была пуста. Она поднялась и вышла наружу.

Буран полностью улегся, оставив на холмах тонны чистейшего, искрящегося миллионами ледяных бриллиантов снега. Маленькое белесое солнце безжалостно пожирало землю, но не грело. В его косых лучах небо казалось кристально-прозрачным, будто слой воды навис над головою. Порыв ветра хлестнул Энди жгучей пощечиной: он был настойчив и толчками хотел сбить ее с ног, поднимал с плато снег и застилал ими ее глаза, но утих так же быстро, как и начался.

Падиф стоял на самом краю плато и наблюдал за ней. Его черные одеяния и такого же цвета курчавая голова не вписывались в белизну вокруг, и он выглядел, как пятно, случайно намазанное художником. Несколько секунд она рассматривала его, а потом дернулась и подошла к нему.

– Хорошее утро, – сказала она и устремила пустой взгляд в извилистые глубины холмов.

– Да, – только кивнул головой он.

– Странно, что погода так быстро изменилась... – преувеличенно бодро воскликнула она, прикусив при этом губу.

– Это нормально для Инскримен, – пробормотал Падиф, и взгляд его стал еще более отдаленным от реальности.

– Правда? – она не выдержала и удивленно воззрилась на немногословного собеседника.

– Да, дело все в том, что за пределами живой части Инскримен, в тех местах, где властвует Зима... Ее дыхания, проникая в живой мир, меняют его внешность, – пояснил Падиф, немного преклонив голову.

– О, интересно... – сказала она, чтобы что-то сказать, и, не устояв под напором мягкой улыбки, что появилась на устах мужчины, сама заулыбалась, не понимая, что так радует ее.

Она на миг прикрыла глаза, будто сосредотачиваясь, а когда снова посмотрела на него, то почувствовала, как что-то сблизило их.