Текст книги "Первый человек (СИ)"

Автор книги: Блинникова Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Так это... Все таки обман? – дрожащим голосом спросила она, смотря на создателя сомнения блестящими глазами.

– Да, но ты разрушила его! – изумленно воскликнул Калип. Его глаза искрились восхищением и каким-то прозрением, – Да, да, теперь я вижу! Вижу так, словно это было не мое сомнение, а твое. Ты показала мне, что стоит думать на самом деле!

А она не понимала, что он имеет в виду. Ужас тихо накатывал на ее сознание. Те образы были так реалистичны, что она до сих пор не верила, что это все только приснилось. Она не могла даже злиться на Калипа. Из нее словно выбили все эмоции, а в теле была слабость. Талены, похоже, заметили это, взяли ее за локти и подвели к скамье.

– Ты как?

Она подняла голову и с сомнением посмотрела на Калипа и Трамера. Они глядели на нее с участием и увлеченно.

– Нормально. Но почему я такая слабая?

– Ты же использовала Страту, чтобы прекратить сомнение. Ты даже не поняла этого?

– Нет...

– Потрясающе! – вскинул руки Калип.

– Постой, объясни мне, что тут потрясающего и почему ты вдруг изменил свое отношение, – потребовала она.

– Своим сомнением я искал ответ на вопрос, определена ли наша судьба? Изменится ли что-то, если мы выберем другой путь? Или все пути приведут нас к одному результату... – заговорил Калип, – Сейчас это важно для нас, таленов. Нас ведь так мало... И все действия, кажется, ведут только к смерти. Но ты не поверила в это, – он сделал паузу, – Ты потрясающая, потому что Страта для тебя – естественен, тебе не нужно учиться, чтобы использовать его.

– А разве не все талены постепенно постигают Страту? Ведь вы не учитесь этому толком... – возразила она.

– Да, но нам требуется гораздо больше времени. А у тебя даже нет памяти, но мир все равно любит тебя, – и он замолчал, глядя на нее с доверием.

А ей было неловко от этого. Она чувствовала себя разбитой, и ей хотелось, чтобы сейчас никто не говорил ей о будущем или великих миссиях.

– А тут есть какая-нибудь еда? – спросила она.

Юноши закивали головой, и вместе они прошли к столу с мясом, овощами, хлебом и напитками. Она быстро набила себе живот и ощутила, как в голове ее прояснилось.

– Ладно, ребята, пойду еще испытаю на ком-нибудь свое сомнение, – бросил им Калип и отошел.

Трамер тоже не стал долго утомлять ее своим присутствием. Он поприветствовал ее снова.

– До встречи на Ревен! – пообещал он и влился в группу стоящих неподалеку таленов.

Она была рада, что новые знакомые оставили ее. Ей нужно было справиться с навалившимися мыслями. Ее голова тяжелела, она пыталась структурировать пережитое, но от этого хаос становился еще гуще.

Талены говорили на Нарве, и это успокаивало ее слух. Она впервые заметила, что этот язык был очень приятен, плавен и спокоен, и даже смех среди его слов не был резким.

Она различала обрывки этих бесед. Некоторые ревены спорили с леканами о красоте лесов и скал, другие талены рассказывали друг другу происшествия из своих обычных жизней. Они были совсем, как она, как ее бывшие друзья, как ее родители. Они делились эмоциями своих маленьких открытий, своих детей и своих убийств: в их словах жизнь и смерть переплетались, а война была почти что элементом быта – монотонная, повседневная, едва ли ни необходимость в их существовании. Это пугало ее, и она пыталась отвергать эти разговоры, не запоминать их, чтобы они не путали ее сны. Она не хотела вступать в их беседы, потому что не знала, что рассказать им. Но она хотела как-то заявить им о себе, приобщиться к их сборищу. Наконец, она решилась показать свое сомнение

Это было простое творение ее разума. Оно не претендовало на восхищенные возгласы и остановленные на мгновения сердца. Но Энди надеялась, что они послушают ее. Она еще никогда не делала подобного раньше. И когда она начала петь, голос ее сначала дрожал, но становился все выше, все тверже, и чем больше таленов подходили, чтобы послушать ее мысли, тем сильнее становился ее Нарве.

"Пытаясь кого-то спасти,

Счастье все равно не найти,

Истина в том, что ее нет,

Но для верных не меркнет свет.

Нельзя за раз все понять,

Потому что неверным в одночасье не стать.

Вера в том, что у каждого свой путь,

И в этой вере суждено всем утонуть.

Чувства мчатся прочь к другим,

Без них предстает мир иным...

Но и в их обличье таиться зло:

Они рисуют всем лицо одно.

В теченье мыслей бывает связь,

Но и в них живет грязь:

То, что навязывает серость будней

И указания безымянных судей.

Человек, живя, стремиться постичь вновь

Утерянную его предками любовь,

Облекая ее великими словами,

Опутывая многогранными мечтами...

Но что теперь любовь для человека?

Верность, сила или страданье века?

Погасает вдали ее последний луч,

Теряясь среди наших предрассудков туч.

Что же осталось честного в том,

В окружении чего мы сегодня живем?

Высший мозг блещет догадкой,

Пытаясь сделать жизнь сказкой.

Мир, который ничем не удивишь.

Сердца, в которых наступила тишь.

В бесконечных поисках огня

Выиграет тот, кто не боится себя.

Его истиной станет вера в мир,

Счастье обласкают заботы лир,

Чувство станет главной моралью,

Схваченное мысленной спиралью.

Борьба с реальностью – бесполезный ход.

Обручиться с ней – вот восход.

Но успешным станет брак тогда,

Когда поймешь: реальность внутри себя".

Она остановилась, но отзвуки песни еще долго звучали в ее голове. Ей показалось, что воздух завибрировал, поддаваясь ее напору. Когда она открыла глаза, то вокруг нее стояли талены, тихо улыбаясь. Они смотрели не на нее, но вглубь себя. Она чувствовала, что могла бы прикоснуться к сознанию каждого из них, увидеть, о чем они думают, какие чувства вызвала ее песнь. Но не хотела. Не потому, что стеснялась или боялась. Она не хотела, чтобы их мысли кто-то тревожил. Они должны были вынести отсюда что-то, только свое. Она понимала, что имел в виду Падиф, когда говорил ей об этом: "Каждый сам решает, насколько ему меняться", – звучал в ее мыслях его голос.

– Спасибо, Энди, – услышала она вокруг себя, и эти слова, словно эхо, прокатились по лицам окруживших ее таленов. Они приветствовали ее и подошли ближе, намереваясь заговорить. Она задышала глубоко, пытаясь унять волнение и опасаясь спугнуть своими эмоциями те неведомые ей ощущения, которые она смогла вызвать в мыслях таленов.

Она тоже приветствовала их, они все представились, рассказав, чем занимаются. Был среди них плотник – он строил с помощью оснований дома. Был фермер – он следил за хозяйственными полями и доставлял пищу в дома ревенов и леканов. Был конюх – он растил лошадей для войска леканского лидера. Была девушка, которая следила за лесом Хафис, а также ее подруга, которая делала аналогичную работу в лесу Ревен. Была портниха, которая шила для ревенов одежды, и мастер, которая вытачивала для воинов луки и стрелы. И было среди них много бойцов, и все они, так или иначе, умели держать оружие в руках.

А она не рассказывала о себе много, хотя они были умельцы на вопросы. Они не обижались, когда она недоговаривала, а просто задавали новые вопросы. Теперь она понимала, что Падиф, требуя от нее любопытства, не лукавил: талены все были такие, они видели в словах помеху для общения, а потому не воспринимали их всерьез.

Да и она не могла много рассказать: она друг Падифа, да, он нашел ее, да, она учится быть таленом, нет, она не считает себя валеном, нет, она не скажет где живет, чтобы они могли навестить ее. Почему? Потому что Падиф не велел ей, а она слушается его приказов. Ну это им ясно, ведь Падиф один из лучших, а она с этим согласна. Да, у нее есть память. Но она не станет им рассказывать о своем прошлом.

Она хотела сначала сказать им, что не помнит ничего, чтобы они не задавали лишних вопросов. Но поняла, что не может их обмануть – не потому, что она говорила в Страте, ведь язык ее ворочал Нарве. Просто она не хотела их обманывать: они были так искренни и открыты, что она бы унизила их доброту, если бы соврала.

Наконец она попросила простить себя и вырвалась из этого круга. Она была рада, что смогла пообщаться с таленами, но ей было тягостно, что их и ее Инскримен были слишком разные.

Она подошла к костру. Сбоку промелькнуло знакомое лицо. Она оглянулась и увидела желтую голову и блеск желтых глаз. Это был Эрик – тот человек, который схватил ее когда-то в лесу и который помог потом выбраться из темницы ревенского правителя.

Он шел быстрым шагом куда-то прочь от сборища. Талены, как и Энди, оглядывались на него, провожали тревожным взглядом, а потом следовали за ним. Их становилось все больше, но еще большая часть не обращала на Эрика никакого внимания.

Энди пошла среди тех, кто следовал за другом Падифа. Она почему то почувствовала, что должна идти – слишком много неясной тревоги было в действиях желтоглазого ревена. Она осмотрелась в поисках Падифа, но его не было среди шагавших. На сборище его тоже не было. Она опустила плечи и уверенно побежала вслед за Эриком.

Они вышли из сборища. Была глубокая ночь – мир отдыхал, выбрасывая в воздух остатки своей энергии. Она ощущала, как невысказанные мысли и неиспользованные действия витают в Страте, словно сами просятся быть использованными. Она улыбалась, слушая эту неспешную жизнь, которая окутывала снами не только дышащих существ, но и оцепеневшие создания: камни, землю, деревья.

Ревены и леканы рядом с ней, похоже, тоже наслаждались покоем. Они смотрели вокруг себя зачаровано, блестящими глазами. Но никто ни с кем не разговаривал. Это немного удивляло девушку, как и то, что она следует за незнакомым человеком во мрак в компании таких же незнакомых людей. Но Падиф бы не привел ее к врагам. Хотя бы это она точно знала.

Они шли долго, так долго, что у нее заболели ноги. Она вдыхала глубже холодный воздух, чтобы пробудить сознание, но голова ее неизменно клонилась вниз. Ей хотелось спать – она не проводила ночи, бодрствуя, уже много-много времени! Даже в Кейп-Тире она не любила жить ночью.

Наконец, Эрик остановился. Он обернулся к сородичам: его глаза полыхали огнем. Он посмотрел на каждого талена и отступил. За его спиной оказался правитель ревенов.

Энди дернулась, чтобы бежать прочь от этого человека. Он был одет в черные одежды, его синие глаза смотрели сурово и величественно. Талены приветствовали вождя, он ответил им.

Все вместе они следовали теперь за правителем. Он недолго вел их, но неожиданно перед ними появилось Мертвое озеро. Оно сливалось с цветом воздуха, и пугало Энди сильнее, чем когда-либо. Другие талены тоже заволновались и, наконец, зашептались между собой. Было видно, что им не хочется подходить близко к воде.

Правитель раскинул руки, словно призывая к вниманию. Он заговорил – власть и сила были в его голосе.

– Тайны озера сокрыты от нас. Но я верю, что там сокрыты силы, которые позволят нам победить врага. На юге, в землях, которые мы не можем достичь, ярики скрывают свое новое оружие. Мы не знаем, какое, но мы должны быть готовы. Нас, ревенов, леканов, – осталось слишком мало, и чтобы выстоять, мы должны взять то, что скрывает это озеро. Много-много лет назад здесь умерли наши братья. Они оставили после себя силу в наследство нам. Пришло время воспользоваться их подарком.

Талены стали переглядываться друг с другом, спрашивая, действительно ли их правитель хочет, чтобы они зашли в озеро. Вера стала постепенно укрепляться в их глазах, но тут же она сменилась непониманием. Некоторые нахмурились, другие замотали головой, а третьи пристально вцепились взглядом в вождя, словно пытаясь вырвать из него кусок плоти.

Но в лице Эрика не было сомнения. Он гордо вскинул голову, снял с себя куртку, ботинки и пошел к кромке воды. Талены зароптали, кто-то вскинул руку, словно пытаясь остановить соплеменника, но желтоглазый ревен уже погружался в озеро. Сердце Энди остановилось от ужаса и любопытства.

Ревен, зайдя в озеро до колен, остановился. Ей показалось, что его силуэт расплылся, а желтые волосы чуть приподнялись. Она не видела его лица, но сам он не двигался. Другие талены тоже замерли. Лишь ревенский правитель дышал спокойно и ровно.

Неожиданно ноги Эрика согнулись и он упал. Вода чуть колыхнулась, сокрыв его тело, но снова стала плоской. Энди вскрикнула, зажав рот ладонью, другие ее спутники подбежали к озеру и стали напряженно всматриваться в его глубину.

Эрик показался над поверхностью. Медленно, он поднялся. Вода стекала с него мелкими каплями, падая в озеро, словно протыкая его. Ревен смотрел перед собой, но его взгляд ничего не выражал. Прошло несколько секунд – и он вдруг яростно застонал, с силой выталкивая из себя воздух. Он сжал руки в кулаки, поднимая их над собой. Энди отшатнулась, напуганная этим видом: страх и отчаяние волнами исходили от ревена. Он опустил руки, закинул голову назад и побежал на берег. Талены расступились перед ним, некоторые в испуге закрыли лицо ладоням. Эрик промчался мимо них, но остановился неподалеку, качнулся и упал.

Другие бросились к нему на помощь. Он лежал на спине, глаза недвижимо смотрели в небо. Один из таленов приподнял его, пытаясь растормошить, но он не реагировал.

Энди посмотрела на того, кто попросил Эрика сделать это. Правитель стоял спокойно, наблюдая сцену с безразличием в глазах.

– Кто попробует следующий? – только и сказал он.

Талены снова переглянулись. В их глазах заблистал гнев – это было видно, как он медленно разрастается в их голове, заполоняет собой их мысли, подтачивает их следующие действия. Но они не стали ничего делать. Они просто развернулись и пошли прочь от правителя. Недвижимого Эрика они подняли, и его тело поплыло по воздуху перед ними.

– Что же вы делаете? Почему вы ослушались меня? Вы сами выбрали меня! – донесся сзади рассерженный голос.

Один из таленов резко развернулся – завихрения воздуха вокруг него подняли полы его плаща, и он застыл во взгляде Энди, словно в стоп-кадре. Его черные волосы растрепались из-под капюшона, а взгляд темных глаз вспыхнул во мраке.

– Если это так, то я отвергаю тебя! – величественным голосом воскликнул он, а другие талены эхом повторили его слова.

И тут картина перед Энди поплыла куда-то в сторону. Фигуры размазались, словно их сдувало ветром, неожиданный жар бросился ей в лицо, и она увидела, что огонь едва ли не касается ее запястья, которое лежало перед ней на мокрой и теплой земле.

Она вскочила на ноги. Рядом стояли все те же талены, которые пошли к Мертвому озеру. Вид у них был взъерошенный. Они были на Сборище сомнения, а Эрик, живой и подвижный, стоял перед ними по ту сторону костра.

– И это сомнение? – прошептала Энди, глядя прямо в желтые глаза.

Он встретил ее взгляд. Но в нем было слишком много неприязни к ней, чтобы он мог что-то ответить. Она не понимала, за что он ненавидит ее, но остро чувствовала это, особенно сейчас, в окружении остальных дружелюбных к ней таленов.

В голову ей стала пульсировать боль. Кровь шумела в ушах, а сердце стучало тяжело. Она схватилась за грудь, словно опасаясь, что оно остановится. Ей жутко хотелось спать, она не чувствовала ни радости, ни веселья, – ничего, на что она рассчитывала, когда ехала сюда. Это был не праздник, а какое-то испытание, которому талены подвергали друг друга.

Другие участники сомнения задумчиво смотрели перед собой. В их глазах было осознание чего-то большого, чего-то, о чем они и так раньше догадывались, но только Эрик смог им это показать. Она тоже попыталась понять. Но все, что она понимала, это свою нелюбовь к ревенскому лидеру. В памяти ее снова появился Падиф, распластавшийся на стене.

– Эрик, – позвал негромко мужчина рядом с ней, – Как ты можешь допускать такое? Ты хочешь стать им? – спросил он с сомнением и опаской.

– Нет, не я, – мягко проговорил ревен, и в этот момент он напомнил Энди Падифа: так же опушена голова, так же спокойно и уверенно смотрит взгляд.

Больше никто ничего не сказал. Талены стали расходиться, Эрик тоже ушел, видимо, испытывать других. А Энди осталась с чувством, что она упустила какое-то важное значение произошедшего. Она поняла, что и у Эрика были особые отношения с правителем, раз он позволил себе такое сомнение. И он так же, как и Падиф, сомневался в лидере ревенов, показывал не самые лучшие стороны его характера.

Если в начале праздника талены были веселы и беззаботны, то сейчас большинство имело пришибленный и задумчивый вид. Они ходили медленнее, подперев подбородок ладонью, другие сидели у костров, внимательно разглядывая завитки пламени. Где-то талены валялись на снегу, пока один из них испытывал свое сомнение.

Она услышала музыку. Эти звуки, символы настоящего празднества, успокаивали ее мысли и тянули к себе. В душе ее еще жила надежда, что сборище обернется чем-то веселым. Поэтому она пошла на мелодию.

Тирис играла спокойную мелодию. Вокруг нее стояли мужчины и женщины, улыбаясь. Они запрокидывали головы, и глаза их смотрели внутрь их иллюзий.

В этот раз она почувствовала, как чужое сознание коснулось ее мыслей. Возможно, Тирис заботилась о своих друзьях, предупреждая их о своем сомнении. Музыка окутывала Энди, и вдруг ей стало страшно. Не за себя. За что-то другое. Она не могла понять, но должна была найти это. Прямо сейчас.

Она вышла из круга таленов и быстро пошла прочь от сборища. Едва она завернула за холм, как огни и шум перестали существовать – вместо толпы таленов там была чернота ночи.

Она побежала вперед, к Ревен. По пути ее подхватил Ветер – она позвала его, и перед ними уже была гора. Энди посмотрела на огромный камень, но не сюда она стремилась. Она хотела ехать дальше, огибая скалу, и глубже – в покрытый туманом лес Хафис. Его ветви шуршали у нее над головой, а землю скрывала белая вода. Черные ноги Ветра скользили в тумане, и ей казалось, что она плывет на корабле.

Она проникала все глубже в густой лес, и чем дальше она забиралась, тем спокойнее ей было. Постепенно в белой дымке стала обрисовываться чья-то фигура. Она соскочила со спины коня и медленно пошла навстречу человеку. Он стоял к ней спиной, не двигаясь. Она обошла его и увидела того странного человека, который выбросил ее из своей темницы в Хафис.

Черные, лишенные белков глаза его смотрели прямо. Она последовала за его взглядом – там, впереди, был темный и густой лес.

– Ау? – спросила она, и ее голос эхом отозвался в Страте.

Но житель Хафиса не посмотрел на нее. Он зарябил и будто отодвинулся. Она подошла ближе, но он продолжал двоиться и смотреть перед собой, а мускулы и кости на его лице выступали все сильнее. Она снова сделала шаг к нему, побежала, пытаясь догнать его, но он рябил перед ней и множился.

– Постой, постой! – позвала она, но вдруг тяжелая рука повисла у нее на плече. Она обернулась и увидела полыхающий взор Тирис. Та потянула ее, и Энди очнулась.

Она стояла там же, где сомнение Тирис настигло ее. Сама создательница была рядом с ней, ее глаза смотрели с тревогой и вопросом. Энди тряхнула головой и огляделась. Окружающие талены не скрывали своего удивления.

– Почему вы так смотрите на меня? – не придя еще в себя, резко спросила она.

– Ты знаешь хорошо этого лекана? – вежливо и спокойно спросил стоящий напротив нее ревен.

– Нет, я видела его один раз! – ответила она, не задумываясь, – А в чем дело то?

Они смотрели на нее с вопросом, но она не слышала его.

– Тирис? – она требовательно повернулась к девушке.

– Я всего лишь попросила тебя найти то, что тебе дорого в Инскримен, – ответила Тирис мысленно.

Постояв немного перед ней, Тирис снова начала творить музыку. Другие талены не расходились. Они смотрели на Энди.

А она не могла им ничего объяснить, да и не была обязана. Она и себе не могла пояснить, почему пришла в Хафис к этому человеку, который когда-то держал ее в тюрьме. Было бы логичнее, если бы она нашла Падифа на Предзакатной ступени...

Не в силах ответить на вопросы, что витали в воздухе, она отошла подальше от Тирис и окружавших ее таленов. Но не успела она подумать о том, что сильно устала и хочет вернуться в пещеру, как в голове ее появился голос – он накатывал волнами, то громче, то тише.

– Ярики здесь. Леканы и ревены уже пришли. Мы не заметили врагов, но наши братья и сестры сделали это. Выступаем – они к западу от нас.

Не прошло и секунды, как все талены – и те, кто еще стоял на ногах, и те, кто размышлял над сомнениями на сыром снегу, вскочили и побежали к западу. На ходу они вытаскивали мечи из ножен, и холодно замерцал металл.

– Нет, это, наверное, тоже сомнение! – забормотала Энди, пятясь назад.

– Не похоже на то! Все это почувствовали! – крикнул ей пробегавший мимо тален.

– И теперь мы тоже видим их – яриков! – добавил следующий воин.

Она почувствовала, как от неожиданного движения воздух начал перемещаться и закручиваться вокруг людей. Но ее эти смерчи не подхватывали, она застыла на месте. Она закачала головой в страхе и непонимании – у нее не было хотя бы ножа, чтобы защититься, а Падиф не показывался. Наверное, он уже дрался где-то с яриками. Но она не могла остаться здесь одна, поэтому побежала вместе со всеми.

Темнота за местом Сборища сомнения поглощала воинов один за другим – она видела это, потому что бежала последняя. Они скрывались в ночи, словно бы там сидел огромный монстр и пожирал их. Но в лицах их не было удивления, испуга, хотя бы отвращения – они бежали убивать и умирать так, словно делали это каждый день. Ведь они не знали другой жизни, вне войны. Или кто-то из них помнил мир? Сколько вообще живут люди здесь?

Ночь, наконец, съела и ее. Едва оказавшись вне освещаемого круга, она почувствовала холод и дрожь. У нее промелькнула мысль спрятаться от всего этого, убежать в пещеру, но она тут же прогнала эту идею, одновременно разозлившись на себя. А с другой стороны, что она должна защищать в Инскримен? И кого? Ей понравились люди, которых она встретила здесь, на сборище, но они все были чужими в ее жизни. Для кого то они важны, так же, как для них дорог кто-то. Но не она. И к тому же, у нее ведь нет оружия, нет Страты, который поможет ей остаться в живых. Но это ли главное? Ведь если они проиграют, то она все равно, наверняка, умрет. Зачем ярикам недотален? И сами ярики ничего плохого ей не сделали.

Она замедлилась. Сомнения загрызли ее сознание, и она остановилась. Последний тален пробежал мимо нее, она видела их серую массу впереди себя. И она начала слышать лязг. Он становился все громче. Земля задрожала, и она услышала ритм строевого шага. Это были враги. Впереди появились красные вспышки, а в воздух поднялись фиолетовые молнии. Крики и звон металла заполнили небо, она ощутила, как дрогнула Страта под напором сотен просьб.

Она сжала кулаки и побежала на звуки битвы. Она не знала, что она сможет сделать там, но она не могла ждать, пока все умрут. Мысль о том, что она еще может вернуться в Кейп-Тир, что она нужна себе живая, не покидала ее, пока она двигалась навстречу бою. Она уже видела лица таленов и яриков, видела, как они дерутся, когда перед ней вдруг появился незнакомый тален. Он заслонил собой ей путь и удержал ее рукой.

– Падиф приказал тебе, чтобы ты не отходила от меня. Я буду защищать тебя, – прокричал он, и, круто развернувшись, отразил нападение ярика, вонзив ятаган ему в горло.

Энди вскрикнула и зажала рот рукой.

– Чем я могу помочь? – воскликнула она, глядя на поверженного врага.

– Не вмешивайся и будь рядом, – бросил ей тален и пришиб еще одного неприятеля.

Она отскочила от него. Повсюду были крики, возгласы, люди рябили в ее глазах, а к горлу подступало что-то. Она отвернулась и побежала обратно, в светлый круг сборища.

Она села там у костра и стала наблюдать, как надуваются красные вспышки. Иногда они куполом накрывали землю, иногда фонтаном прорывались вверх, а иногда разбрасывали искры по сторонам. Лязг металла не прекращался, и в нем был треск и шипение. Она смотрела перед собой, как зачарованная, не моргая. Она вспоминала своих друзей и близких, свою прошлую жизнь, свое будущее. Ей казалось, последнего у нее нет, словно она уже умерла когда-то, а здесь был только ее призрак. Возможно, так все и было.

Шум стих постепенно. Вспышки перестали, молнии тоже. Воздух словно вздохнул, глубоко и тихо. Она встала и пошла к месту битвы. Там остались только талены. Вокруг них лежали, разбросанные, ярики.

– Все кончилось? – спросила она у первого попавшегося на ногах.

– Да. Все кончилось. Война кончилась.

Она посмотрела на него с тупым сомнением. Он тоже глядел перед собой растерянным взглядом. С его меча стекала кровь и протапливала снег у его стоп. Другие талены тоже выглядели потерянными.

– Почему? – спросила Энди.

– Мы убили Фиолетового лидера. И наконец, мы можем видеть Страту в Цараненных горах. Там никого нет.

Энди огляделась: она нигде не видела убитых ревенов или леканов. Это удивило ее и вызвало подозрение.

– И что теперь вы будете делать? – спросила она.

– Я не знаю, – тихо ответил воин, и он говорил не только о завтра, он говорил о многих днях впереди. Неожиданно, с концом войны, люди в Инскримен потеряли смысл битв, ссор, которые случались с врагами, а также своей веры в то, что они получат после войны.

– А что сейчас в Страте? Вы защитили его? Вы ведь за это боролись, – сказала Энди, словно желая помочь талену, который с каждой секундой выглядел все печальнее.

– Да, но я не вижу гармонии. Словно она существовала только в противовес врагам, – сказал он после паузы.

Они все думали так. На их лицах был вопрос и грусть.

Земля задрожала у них под ногами. Они опустили взгляд вниз, и вдруг из-под недр вырвался столб воздуха и разбросал людей вокруг себя. Энди успела вздохнуть, она почувствовала, как оторвалась от твердой поверхности, но не ощутила удара. Ее голову сдавило, а когда она открыла глаза, то лежала на снегу. Рядом горел костер.

Повсюду вставали талены, оглядывая друг друга округленными глазами. Они были удивлены – все они поверили, что битва была реальной. Все они усомнились в том, для чего сражались с яриками сотни лет они сами, их отцы, бабушки, прадеды. А еще они искали того, кто смог погрузить сознание каждого в иллюзию. Энди казалось, что она знает, кто это. И словно в подтверждение ее мыслям, сквозь таленов пронесся один выдох: "Падиф".

Это была Тирис. Она мчалась мимо ревенов и леканов, и имя Падифа было на ее губах. Ее черные волосы развевались вслед за ней, словно наэлектризованные взглядами. Она вытягивала вперед руки, пытаясь дотянуться до чего-то, пока невидимого.

Энди вскочила и побежала за ней. К ним присоединился Эрик и еще несколько таленов. Через секунды Тирис упала на колени и положила на них курчавую голову. Глаза ревена были закрыты, руки и ноги раскиданы – очевидно, он упал плашмя на снег.

Эрик тоже сел рядом. В его глазах была нешуточная тревога, точно так же, как и у Тирис. Энди встала над ними.

– Что с ним? – не сдержавшись, воскликнула она.

– Он опустошил себя, я боюсь, что он потеряется в Страте, – прошептала Тирис, и ее ладонь стала поглаживать лицо их общего друга.

– Нет, только не он! – уверено заявила Энди, – Он точно найдет. Он не сможет потеряться.

– Почему? – неожиданно резким и твердым голосом спросил Эрик, не взглянув на нее.

– Слишком много держит его здесь. И слишком много людей хотят, чтобы он вернулся, – сказала она.

Другие талены стояли вокруг и тоже ждали, пока он пробудится. Она видела, как они беспокоятся, как они зовут его в своих мыслях. Она делала то же самое.

Наконец, глаза Падифа медленно открылись. Он сформировал фокус на небе и стал разглядывать его, словно считая звезды. Энди бросилась к нему, но Эрик остановил ее злобным взглядом, словно пригвоздил к земле. Ей даже показалось, что он зашипел на нее.

Падиф глубоко вздохнул, и взгляд его замерцал. Тирис немного отстранилась от него, будто давая чему-то добраться до ревена. Прошло еще несколько секунд, и Падиф вдруг зажмурился, скорчился и забился в судорогах. Талены вокруг тихо ахнули, Тирис прижала его голову к себе, а Эрик схватил за плечи, удерживая. Энди сжала руки у сердца, и слезы покатились по ее лицу. Ей хотелось прижать Падифа к себе так же, как это делала Тирис.

Так продолжалось не больше минуты, Падиф стонал и сжимал зубы. Но наконец, он успокоился. Он глубоко задышал, взглянул на Тирис осмысленно и ясно. Эрик помог ему подняться. Падиф отвернулся ото всех, расправил плечи, вскинул голову. Рука Тирис лежала у него на плече, и он не сбрасывал ее.

Когда он повернулся к таленом, он выглядел, как и всегда: уравновешенно, со спокойными движениями и острым, глубоким взглядом. Он долго посмотрел на них.

– Падиф, мы поняли тебя. Это потрясающе, что ты показал нам, – донеслось из разных глоток.

Ревен степенно поклонился им.

– Не тревожьтесь за меня. Это потребовало много сил, но я рад, что сделал это, – проговорил он, и в голосе его была привычная Энди теплота и твердость.

Он подождал, пока все разойдутся. А потом повернулся к Энди и улыбнулся.

– Прости меня, квален, за то, что ты видела.

– Ты что! Не нужно! – воскликнула она, счастливая, что он говорит с ней так же непринужденно, как и раньше.

– И прости меня, что я оставил тебя. Но ты должна была все понять сама.

– Да, как и всегда, я знаю! – снова отмахнулась от его слов она, – Ты так напугал меня!

– Да, и за это прости.

– Все напугались, – вставила Тирис. Она ненавязчиво держала Падифа за локоть, а его, похоже, это не смущало.

– И я думаю, не только из-за тебя, – добавил Эрик, глядя на приятеля.

– Я бы хотел, чтобы это было в большей степени не из-за меня, – пробормотал Падиф, опуская взгляд.

– О чем вы говорите? – спросила Энди.

– О сомнении, что я дал их мыслям, – проговорил Падиф. Он посмотрел на нее ласково и с благодарностью, – Именно ты подсказала мне его.

– Когда это?

– Когда я показал тебе яриков на Предзакатной ступени. Тогда ты не стала их убивать. Я думал об этом и вспомнил, что ты говорила, что мы, талены, не знаем своих врагов. Мы убиваем их, только потому, что так было всегда. А может быть, и они так делают? – он остановился и оглядел слушателей, – И я подумал: что же мы будем делать, если победим? Я и сам не знал ответа. И решил проверить... Я увидел растерянность. По крайней мере, это была наша первая реакция на победу. Вы сами все видели.

– А потом, что будет потом? – задумчиво проговорила Тирис, глядя куда-то в сторону.

– Я не знаю, – просто ответил Падиф, а потом, после колебаний, добавил, – И вам, как близким, скажу: я опасаюсь это знать.

Эрик вскинул на него острый взгляд, Тирис крепче сжала его локоть. Для них это было, как молотом по голове. Они осознали, что будущее, которое они рисовали в гармонии и счастье в случае окончания войны, полно неизвестности. Слишком долго они свыкались с мыслью о своем превосходстве, так долго, что эта мысль стала затмевать смысл в их существовании.