Текст книги "Беллум (СИ)"

Автор книги: Black Winter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Предков? – с сомнением спросил Бор.

– Да. Меня оберегают мои предки. Помогают найти воду, пищу, отгораждают от хищников и хвори.

– Ну и странный же у вас народ! Хе-хе-хе! – Борг наступил на образовавшуюся лужу.

Дальше начиналась не самая приятная часть. Видимо из-за весны на дне скопилось много воды. Дальше шли в ней по щиколотку, местами, холод доходил до колен. Приходилось постоянно осматривать дно на наличие костей и шипов.

Пройдя несколько поворотов (мы отметили их на карте Бора), остановились.

– Тихо! – шикнул Бор, призывая остановиться.

В глубине пещеры, там, где на каменных стенах везде висела паутина, что-то захлюпало в воде. Замерев, существо издало неприятный, хрипящий смешок. Дальше дорога разделялась надвое. Существо справа засмеялось с новой силой постоянно гекая и ухая. Щёлкнуло.

Пещера над нами затряслась в конвульсиях, ветер подул из-за спины, заставляя затылок заледенеть. Вода потекла вниз с новой силой. Наверху что-то с грохотом покатилось к нам.

– Это ловушка! Гоблины!

– Вода! Задержите дыхание!

Поток ледяной воды смывает нас, достигая до самой макушки. Едва не захлёбываюсь, ударяясь о острые камни головой, слава великому и неизменному времени, что Ненавидящий давным-давно отбил мое желание, а с ним и возможность потерять сознание. Где бы оно не укрывалось, за каким веком бы не пряталось, я всегда его находил за считанные секунды.

Меня понесло влево. Ритта и Бор пытались ухватить меня за краешек рукава, но безуспешно. Рукав плаща порвался, а моё тело унесло прочь от группы. Миру удержали за посох, она проводила меня взглядом полным ужаса и сожаления.

Проход петляет и делится ещё не один десяток раз. Моих знакомых не унесло прочь. Видимо, тот проход служил своего рода кармашком. Я – единственный, кто попал в ловушку.

Преодолев далёкое расстояние, падаю вертикально вниз. Две секунды барахтанья в падающем потоке воды и правое бедро пронзает боль.

Боль? Боль! Это точно оно! Нога моментально онемела, движения ограничились, словно её насадили на шампур. Довольно широкий, если считать в диаметре. С мою руку минимум.

Поток воды ещё три удара сердца топит меня в себе. Всё тело ноет от тупого удара об каменную поверхность.

– Человек!

–Человек!

– Добыча!

– Ге-хе-хе!

– Маленький!

– Мало!

– Ге-хе-хе-хек!

– Один человек!

– Не баба!

– Не баба!

– Не баба...

Открываю глаза.

Маленький, зелёный гуманоид с огромным количеством фурункулов, прыщей, неприятным, круглым животом и глазами-бусинками смотрит на меня, прикрывая срам одним куском ткани.

Их много. Уроды с разными размерами рук, ног, непропорционально длинными носами и головами, с атрофированными конечностями и выпирающими животами. Они замельтешили как муравьи, осознав, что я ещё жив. И действительно. Второй шип расположился прямо рядом с правым ухом, порезав мне мочку.

Подняв самодельное, короткое копьё, самый ближний из них попытался пырнуть меня для уверенности.

Я перехватил копьё свободной рукой и, потянув на себя резким движением, отобрал оружие у гоблина. Зелёный непонимающе дёрнулся, эгекнул и оказался насажен на острую палку. Провернув, я с удивлением для себя осознал, что кровь у моего пленителя неприлично тёмная, с зеленоватым отблеском на фоне горящих, настенных факелов.

– Исцелиться? Или нет? – встал я, приложив усилие и сломав проткнувший меня, толстый шип, во мне закипела ярость. Пьянящее чувство медленно поглощает мой мозг... – Дать вам фору?

– Ге-хе!

– Ге-хе-хе!

– Гхе-хе-хе!!!

«Титул "Кровожадный" получен!»

...

– Это просто охренеть, девочки! – восклицала девушка в красном, коротком, медицинском халате, размахивая руками в наскоро подготовленном зале совещаний.

– Да вообще пипец! – поддержала тучная женщина, сидящая на подвинутой в ряд кушетке – Нет, ну Люд! Они совсем совесть потеряли! Чем вообще занимаются в сорок восьмом?

– А вот я не знаю! Чай гоняют дни напролёт! – она закатила глаза, потирая переносицу и осеклась. Дверь в самодельный зал совещаний, где уже успело собраться достаточно народа, открылась.

Все без исключения перестали разговаривать о чём либо, демонстративно потеряв всякий интерес. Внезапно пропал энергичный спор двух подруг, сидящих у самого края заднего ряда. Оглушительной тишиной покрылись передние ряды недовольных. Кто-то грязно и тихо выругался, сплёвывая в сторону – санитарка.

Женщина, чуть за сорок, хотя, по внешнему виду ей можно было дать и тридцать, неспешно продифилировала по диагонали, выходя на внутренний двор. Стоило двери закрыться, как гомон продолжился с новой силой:

– Чё она тут забыла вообще?!

– Да хер её знает!

– Ох епт...

Игорь, ставший невольным слушателем, быстрой походкой вышел из кабинета электроэнцефалографии, из-за чего стал объектом пристального внимания. Девушки слегка заулыбались, чувствуя весь казус наступившей ситуации. Подобная картина не могла не просветить их и без того усталые, серые будни. Надо же. Так опростоволосится перед пациентом!

Впрочем, местная больница никогда не пользовалась большим уважением со стороны населения и вряд ли могла претендовать на звание приличного лечебно-профилактического учреждения, от чего вместо приличных извинений по толпе прокатился едва слышимый смешок.

– Уже ухожу, – примирительно поднял он руки, в шутку, словно ожидая расстрела.

– Иди-иди, – широко заулыбалась стоящая впереди полная медсестра, впрочем, не лишенная той грации и обаяния, что свойственна её полу. Лет тридцать, может, двадцать с лишним на вид. Таких скорее прнято называть пышечками. А как она была остра на язык...

Игорь с невольной усмешкой вспомнил, как она костерила правительство на чём свет стоит, обвиняя министерство и иных, «лишённых собственной совести» чиновников.

«Да,» – подумал он про себя, выходя из зала – «Такая баба кого угодно на жопу посадит. Хороша. Эх мне бы клумбу щас!»

На пути к своему врачу он мужественно отстоял очередь, состоящую из одних бабок и постоянно пьющих алкашей. Не постеснялся и того, что в самый ответственный момент, когда настала его очередь, врачу понадобилось съездить к постоянно болеющим Атяшевам.

Избалованные бабки и без того на вид довольно здоровые и способные к самостоятельному передвижению упрямо отказывались от визита в поликлинику. То ли специально, то ли по реальной нужде, они не реже одного раза в месяц, а то и по два раза вызывали молодого доктора, чем и разжигали недовольство ожидающих своей очереди пациентов. Порой, возможно из-за скуки, или из-за страха скорой кончины, они звонили в регистратуру с самыми различными жалобами.

Молодой доктор лишь разводил руками, мол, что поделать – старушки. В конце жизненного пути никому не хочется обременять себя тяготами общения с умирающим человеком. Нет, есть, конечно и нормальные семьи, где за родителями смотрят до самого их ухода. Но это не про нас. Редко когда о таком пишут в книгах и газетах. Как там Пушкин писал?

"Какое низкое коварство.

Полу-живого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарство,

Вздыхать и думать про себя:

«Когда же чёрт возьмёт тебя!»"

Непослушная дочь Нина Дмитриевна, которую бабка успела вписать в завещание, не горела желанием лишний раз вызывать врача на дом. Что-что, а кое-где до сих пор эхом раздаются слова прошлых лет, словно напоминание о человеческой жадности и бессердечии.

Однако, Игорь не знал всех подробностей борьбы ответственного соц. работника, о всех кознях дочери и о сильном желании старушки излить душу. Да и вникать в эти подробности не было особого желания.

Увидев усталого врача он улыбнулся краешком рта несмотря на то, что прождал в очередях на обследование пол дня. Бывало и хуже, особенно, если учитывать, что Игорю куда больше лет чем в паспорте. Ему некуда спешить. Он всё уже успел.

Смотря на ругающихся в поликлинике работников, которые не хотят ждать прихода врача, он лишь усмехался.

– И так... смею вас заверить, что со стороны головного мозга никаких изменений. Скорее всего ваша головная боль связана с проблемами... внутренними, – врач сложил руки домиком, стараясь более мягко выразиться – Можете зайти в кабинет психиатра. Кабинет номер двести пятнадцать.

– Понял...

– Приём уже окончился. Думаю, вам надо записаться к ним на приём на завтра. Рома, – обратился он к молодому медбрату, протягивая карточку – Держи.

Не успел Игорь отвернуться от врача, как телефон в руках зазвенел.

На экране повидавшего виды смартфона, невесть откуда взявшегося у него в кармане (свой телефон вместе с другой одеждой он оставил в гардеробе), загорелось имя. «Брат»

– Алё! – ни думая ни минуты, поднял он трубку – Сергей? Как ты?

Врач отвернулся, стараясь не обращать внимания на бестактность. Человек он был не гордый, но нарушение элементарных правил приличия, особенно под конец рабочего дня – выводит из себя даже самых терпеливых и доброжелательных. Они не покажут этого снаружи, а загорятся изнутри.

– Хочешь повеселиться? – задыхаясь радостью, хохочет в трубку тот.

На спине сразу же забегали табуном мурашки. Руки налились силой, способной свернуть шею быку. Головная боль улетучилась, словно найдя то, что ей было нужно. Словно голодный кот, получивший капельку молока, мигрень затихла. На лице появилась недобрая улыбка.

– Приглашаешь? – оскалился он, но никто не увидел.

Его намерение почувствовали всей кожей. Соседние кабинеты притихли, на уровне инстинктов ощущая эту жажду. Это предвкушение добычи. Предвкушение веселья, которого ему так не хватает.

– Хе-хе-хе...

Когда врач повернулся сторону своего пациента с явным намерением попросить того положить трубку, его не оказалось на месте. Только медбрат с немым вопросом и протянутой в руках карточкой смотрел в пустую точку в пространстве.

Глава 12 Лекарь.

Глава 12. Лекарь.

Как переманить его на свою сторону? Деньги? Их у молодой лекарши нет и не было никогда. Пусть средств и хватает на достойную, безбедную жизнь, коей удостаиваются немногие, она совсем не соперник графу Порто или баронам. Женщины? Из всего у неё только своё тело. Да, она хороша собой, (ко всему прочему – чиста, что в её мире редкость для одинокой, молодой особы). Однако, она не сможет ублажить его так же хорошо, как это смогут сделать в «Сладкой песне». Тамошние представительницы прекрасного пола совсем не стесняются и самых престранных фантазий собственных клиентов, а обилие самых разных красоток, с два десятка, минимум, не дадут заскучать придирчивому любителю женского тепла. Короткие, высокие, с пышными формами и не очень. На любой цвет и вкус. Ходят слухи, что есть и полулюди. Для любителя экзотики.

Что же ещё остаётся? Связи? Какие могут быть связи у молодой лекарши? На своём месте на не так уж и давно, пусть и приглядывает за рабами высоких господ. За это она себя и ненавидит. Нужно было давно поднять голову, отказаться, заявить о себе, сообщив куда следует. Но она не смогла. Страх помешал. Им достаётся всё больше. Как она не старается помочь бедняжкам – всё словно понапрасну. Граф Порто, или же семья Таталит могут обеспечить его более влиятельной поддержкой.

Но должно же быть хоть что-то!

Она осмотрела получившееся пригласительное письмо, которое планировала оставить на стойке регистрации в гильдии. Её близкая подруга передаст ему письмо, как только тот вернётся с похода.

Димитра бы и не догадалась о местонахождении странного фокусника, если бы он сам не разболтал об этом во время вчерашней пьянки. Алкоголь хорош в развязывании любых языков.

Она могла бы и забыть про странного гостя, но что-то не давало ей покоя. Странность его речи. Что-то в его рассказах не складывалось. И то, как он словно из воздуха доставал монетку, и то, как он превратил прекрасный, невиданный ранее цветок в мириады драгоценных камней. Это не магия! Она видела его окно! Там нет ни слова про класс мага, нет ни титулов, ни навыков вора.

– Димитра! – снова решила побеспокоить её тучная женщина. Мать Ярмы.

– Что случилось?

– Ярма здорова! Здорова, Димушка! Димуся! – порхала в доме лекарши тучная женщина поднимая ветром края старого, посеревшего от времени, но сохранившего элегантность платья.

Обходя все правила приличия, она направилась прямо к девушке, оставив дверь открытой настежь. Одним объятием нежданная и благодарная гостья смогла бы переломать ей все позвонки. Хруст нескольких Димитра явственно почувствовала, вися в пяти сантиметрах от пола.

– Ну?! Где парнишка?! Фокусник! Паскудник, дай только найду – расцелую, он от меня не убежит!

Тучная женщина с впервые отдохнувшим взглядом проскользила им по комнате, обратила внимание на горсти земли, разбросанные в разных уголках пола. Девушка приземлилась на ноги, шумно вдыхая воздух и одной рукой опираясь о спину. Давление спало.

– Ну не знаю...

– Что это ты? Насвинячила... – глаза женщины в лимонного цвета платье округлились, а на губах заиграла вполне понятная всем хитрая усмешка – Ай, беспризорники!

Она напоминала медведя в платье, не лишённого женственной красоты и грации. Руки с лёгкостью могли бы переломать клыки здоровому борову. Тем не менее, она оставалась женственной, но не такой молодой, как Димитра. Характер лишь дополнял образ сильной женщины жёсткими нотками.

– Всё не так! – сердито топнула она ножкой.

– Да-да-да, можешь не продолжать. Дорвалась таки до сладкого. А парнишка-то ничего. Будь я на десяток лет моложе, я бы его... – она показала раскрытую пятерню, напрягая пальцы до красноты.

– Всё, хватит! Ничего не было.

– Как? А это? Димит. Ну я ж не дура.

– Да это выглядит странно. Просто... он не так прост.

– В смысле?

– В прямом! Вот что ты о нём знаешь?

– Ну... э-э...

– Он странный. Исцелил неизлечимую болезнь, показывал странные фокусы. Плюс, не так давно нашли тело барона! Я только-только вернулась. Раздеться не успела. И как мне объяснить наличие в его подвале дюжины рабов?! Боже я не о том думаю! Слишком много совпадений, не считаешь? Я словно колоша, которую водят за нос!

– Димит... ну... ну не знаем мы, как он это сделал. Но он же кочевник! Может распылил порошок какой, может к магии прикоснулся. Мы не знаем. Ты когда в последний раз кочевников видела? Вот то-то! А насчёт семьи барона... это... совпадение? – она шумно вдохнула воздух, – Нет, ну серьёзно. Ты же знаешь много о караванах, блуждающих в самых разных уголках нашего немаленького мира. Они приходят, продают странные товары, все секреты которых мы и не знаем и уходят. Может... это один из таких секретов? Фокусов?

Димитра подошла к двери, внимательно осматривая подругу и предлагая чай. Не выходил из головы ребëнок в семье шестого с входа в город дома. Мальчика уже четвëртый день лихорадит. Лекарства не помогают, заклинание даëт лишь отсрочку.

Дитя перестало есть и пить. Со вчерашнего дня всë что попадало внутрь – вываливались обратно. Смерть давно довольно потирает руки за его кроваткой. Ей глубоко плевать на пятилетний возраст, явственно-голубые глаза и полную мечтаний душу.

Потирая усталые глаза (маны в еë внутреннем сосуде плескалось не больше четверти третьи сутки подряд), она заметила стремительно приближающегося стражника. Щуплый мужчина в не в меру крупной броне. Красный, весь вспотевший. Он протиснул латную ногу в закрывающийся проход, привлекая её внимание.

– Госпожа Димитра! Граф Порто повесился!

Димитра обратила озадаченный и потерянный взгляд на подругу. Совпадение? Она и без того устала. Устала так думать.

...

– Ге-хе-хек!!!

– Ге-хе-хе!

– Хе-ек!....

Мой кулак выбивает зуб из пасти зелёного выродка. Тот падает на поставленные собратьями, или, возможно, им самим, ловушку. Копья в неглубокой яме протыкают зелёную кожу, окропляя землю кровью.

– Ты не говорил, что тут будет так темно и сыро!

Игорь прыгает вверх, вытворяя безумные кульбиты и погружает полный пульсирующих сосудов кулак в глазницу огромной, зелëной твари.

Тварь истошно кричит, пытается смахнуть вредителя резким движением уродливой головы. Игорь прыгает в сторону, вырывая тëмное яблоко из глазницы. Жгуты нервов и сосудов в тёмной дыре черепа натягиваются и рвутся от напряжения. Их прочности хватает, чтобы управляя падением приземлиться на голову очередного мелкого урода.

– Кхе! – тяжëлый сапог с синим остатком бахилы превращает черепную коробку в разбитое яйцо.

Тварь размахивается дубиной, но Игорь уходит вниз, уходя от удара. Веселье продолжается.

Нож в моих руках становится смертельным оружием массового поражения. Окружают в четвёртом.

Мелкие уродцы, мне по пупок, лишь толпой представляют угрозу. Но не для нас. Мы впитали машинное масло в кровь ещë задолго до их рождения. Мы сами – машина!

Нож погружается первому в глаз. Тело бъëт мелкая судорога. Копьё в его руках быстро прыгает ко мне. Протыкаю того, что напротив. Гоблин кряхтит, падая на колени и стараясь собрать вывалившиеся кишки. Проворачиваю, протыкая позвоночник. Как же это легко! Пусть копьë и не титановый клинок с наточенным до атома наконечником, но и брони у них никакой!

Совершаю усилие, поднимая его над собой. Обрушиваю умирающее, всë ещë удивлëнное тело на его собрата справа словно молот.

– Ге-кхе! – копьë ломается в теле, остаток палки разбивает замахнувшемуся зелëному уродливый, горбатый нос.

Доламываю лежачему уроду череп сапогом.

Последний, отходя и хватаясь за сломанный нос пятится назад. В его испуганных глазах вижу свою страшную, худую улыбку сардонической усмешки...

Останавливаюсь...

Зелëный хватает самодельный топор позади себя и, в отвратительном крике, направляется на меня. В глазах нет жалости. Нет ни капли разума. Одни инстинкты.

– Ге-хе!!! – он встал в полный рост, надвигаясь на меня и не видя ничего больше.

– Я дал тебе шанс...

Нож, который всë это время был в глазнице похолодевшего гоблина, с глухим чавканьем вылезает наружу.

Последнее, что видит мой враг – короткий полëт ножа в его сторону...

– Хек!...

К тому моменту как гоблин, с одним куском тряпки в роли всей одежды, грязный и больной, падает на колени с торчащим во лбу ножом, мой товарищ успевает уронить целый шкаф!

Прародительница местного выводка тварей падает в полуметре от меня, оставляя под собой трëх оставшихся уродливых сыновей.

В руках этого маньяка остался целый кус оторванного мозга. С одной целой бахилой – вторую он потерял в пылу схватки в чьей-то пасти – в довольно приличных, деловых туфлях с кремового цвета брюками, запачканными литрами крови. С не менее грязной сорочкой и тройкой он выглядел полностью довольным своим положением.

– Да ты шутишь! Ранен? – недовольно цокает он, намекая на мою слабость.

– Фора! – многозначительно поднимаю я руку, чувствуя, как тело начинает неметь.

Перевязываю рану куском бинтов с рук, наложив самодельную шину. Шип оказался не настолько большим, чтобы сломать кость, прошёл левее. Как дырка от бублика. Не больше. Или это она так затянулась? В любом случае – протяну ещë день-два, если не умру от кровотечения раньше. Да и токсический шок после такой кровавой бани никто не отменял.

– Есть чего поесть, Серëж? Жрать захотелось! Впервые за весь день, представляешь?!

– Нет у меня ничего, хе-хе! – хохотнул я, показывая внутренности плаща.

– Да? А если найду? – в ответ, хохотнул он.

– Не-не! Без какого-либо постороннего вмешательства. Всë из ничего я создавать не намерен.

– Ясно. Что ж. Выберемся наружу и посмотрим, чего там можно съесть. Ты местных зверюшек ещë пробовал?

– Только мышек... – краснея как не сделавший домашнюю работу школьник, ответил я. И надо же. Недочëт! Надо это исправить!

– Так пошли... На кабана! Тут водятся? Я пока кроме зелëных гремлинов никого не видел.

– Это не гремлины. Это – гоблины – поправил его я, найдя выход. Направился в противоположную сторону.

– Как у Толкина? Ну ты даëшь!

– Представь себе! И это не единственный удивительный мир. Скажу больше. Он не самый-самый!

– А самый-самый? – полюбопытствовал он.

– О-о-о... Это интересная история! – многозначительно начал я, направляясь к выходу. Кабана может и не найдём, но вот экзотику... отыщем. Да и не охота пока на кабана. Не то. Нужно что-то суровое. Как титановым клинком по яйцам! О-о-о да.

Игорь многозначительно глянул на членистоногое в углу пещеры. Я естеством почувствовал, как его рот наполнился слюной. Ему далеко фиолетово на самый желанный из миров, на смысл жизни и прочие вредные для мозга и души вещи. Этим-то он мне и нравится.

И мы направились с ним ко второму выходу. Не наружу. Внутрь. Всюду что-то скреблось. Мы поплелись туда, где этот звук был особенно настойчивым.

...

Бор, в пылу схватки уже представлял как его удостоверение наëмника погружают в бочку с навозом, под косые взгляды посетителей. А их будет много. Как назло, каждый стул грëбаной гильдии будет занят всезнающими и всеведущими наëмниками, которые вернутся со своих заданий аккурат к внесению приговора. Его имя навсегда очернит сегодняшнее задание с единственным летальным исходом.

Парнишка без единого грешка за собой. Молодой, полный сил и способностей. Кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы не опрометчивые решения Бора? Может, он и вовсе ушëл бы с этой кривой дорожки, занялся бы земледелием, обзавëлся бы семьëй, детьми?

В размышлениях силач едва не пропустил выпад заточкой под правое ребро.

Вовремя поспевшая Ритта погрузила в кисть нелюдя подобранное копьë. Гоблин взвизгнул, стараясь спрятаться за углом, но девушка неестественно сильно сжала оружие в руках, не давая ему вылезти из раны.

Быстрый и точный взмах Бора заставляет многострадальную голову отлететь к противоположной стене. Третий уровень пещеры зачищен...

– Что с тобой? – интересуется Мира, направляясь к нему – Не ранен?!

– Нет... Нет. Всё нормально. Просто парня жалко. Да и репутацию нам это подпортит – будь здоров.

– Да тьма с ней, с репутацией! – возмущается Ритта, потирая клинки – Сейчас не время об этом думать! Парнишка! Может его там, ой...

Девушка шатнулась, еë тело перестало подчиняться приказам мозга. Откат нового навыка.

– У меня осталось не так много маны... – заключает Мира, ловя подругу. Та нехотя кивает.

...

– Быстрее, быстрее! – кричит Бор. Правый наплечник кожаной брони слетел, один рукав превратился в рваные тряпки.

– Да иду я, иду! – отвечает за ним Ритта, бурей обрушиваясь на врага. Головы перестают отлетать спелыми семечками. Сильные взмахи заменяют лëгкие протекания. У команды больше нет сил на устрашение.

– С каждым ударом колокола вероятность его выживания падает на три четверти! Сколько времени прошло?

– Почти два удара... – исправно отвечает слабеющая Мира.

Ритту окружают. Позабыв про всё, она кидается вперёд, активируя все навыки. Бошки снова представляют красоту полëтов, но красочное шоу длится недолго. Врагов не остаётся.

Ритта успевает сделать полушаг назад, как всё тело сковывает цепями боли. Судорога заставляет еë изогнуться в позвоночнике, до боли сжав окровавленные дёсны. Пена идёт изо рта.

– Ритта!

– Чёрт, дура...

...

– Мы его уже не найдём... – скулит она, закрывая лицо руками.

– Прошло три удара...

– Твари...

Выдохшаяся группа едва передвигалась вперëд. За время путешествия Бор поднял три уровня, за счëт чего и держал оборону, время от времени совершая резкие выпады основным оружием, пространство позволяло. Ритта подняла два. Перед еë глазами плавал красный туман. Глаза плющит, а руки, с трудом сжимающие рукоятку клинка, постоянно ноют от усталости. Горькая доля тех, кто не способен на затяжные бои.

А ведь она была так близко! Это мог оказаться её счастливый билетик. Билетик в счастливую и достойную жизнь. Да и если не достойную, то приличную и тихую.

– Привал... – произносит Бор, проламывая последнему зелёному уроду череп. Тот с визгом катится назад, разбрызгивая чёрную жижу, приземляясь спиной на острый камень...

...

– Думаю... мы закончили? – произносит Игорь, крутя на самодельном копье кусок паучьего мяса.

Запах был не столь притягателен, сколь вызывал во мне чувство ностальгии. Эта... усталость, онемение в горле от частого дыхания, скованные судорогой рёберные мышцы, боль в раненной ноге...

Последняя практически затянулась. Получив шесть уровней, я почувствовал небывалую в этом теле раньше лёгкость. Прогресс меня радовал и вызывал едва ли не слезинку.

Гоблины вокруг нас не решались подходить ближе. Уцелевшая арахна, которую мы оставили для лучших времён с безучастным выражением на своей морде смотрела на нас, не решаясь приближаться ближе. Расстанется с жизнью в два счёта, это мы показали ей на примере трёх её не очень-то и разумных собратьев.

– Долго там ещё?

– Да не особо. Вишь, масло тает! М-м-м...

– Вижу. Дык, когда готово-то?

– Нужно время, подкинь дров, костёр щас потухнет.

Одним пинком разношу часть гоблинского дома. Кусок стены, собранный из гнилой коры и чего-то вязкого погружается в костёр. Пламя нехотя облизывает влажную древесину, но подношение принимает.

За время короткого путешествия мы смогли достичь какого-то углубления. Темнота не давала рассмотреть территорию дальше нескольких метров.

– Где они? – спрашивает меня Игорь, смотря на арахну с некоторым интересом. Бедное насекомое вжалось в стену, испытывая страх сравнимый с предсмертной паникой умирающего мозга. Безысходность пугает. Особенно тогда, когда не ждёшь от своего короткого будущего ничего хорошего.

– Скоро будут здесь. Итак... – я пнул кусок тлеющего угля, загоняя тот обратно в огонь – Я встану тут, а ты – вырубишь меня. Только зубы мне не выбей.

– Стоп. Уже? А мясо? Я уверен на сто и десять процентов, что оно съедобно!

– Не успею, они закончили привал.

– Вот же не сидится. И что им тут не нравится? – по-настаящему озадачился Игорь, или делал вид? Не знаю, – Курорт!

– Давай быстрее, турист недоделанный. Меня вырубать долго.

– Да знаю-знаю, не впервой уже. Хотя, как повезёт...

– Да? – не понял я. Память подводит.

– Ну конечно! – хохотнул он и повернулся ко мне, отвлекаясь от огня с мясом – Видишь? Ты даже не помнишь...

Закрываю глаза, полностью доверяясь моему другу. Пританцовывающий в разминке Игорь пропадает за веками и резкий удар оглушает меня, роняя на холодные камни...

...

Когда группа вошла в широкое углубление, в котором, казалось, могла поместиться целая деревня – отчасти так и было: глупые гоблины успели наворотить немало дел, перетаскивая в своё убежище всё новые материалы – зеленокожие отродья окружили что-то самом центре гнезда.

– Ге-хе-хе!

– Помер!

– Усач – предатель!

– Предатель!

– Удрал!

– Удрал!

– Ге-хе-хе-е-е!

Готовый разнести всё на своём пути и внезапно воспрявший духом Бор со всей дури таранит толпу короткорослых аборигенов, словно и не было той усталости, что росла в нём подобно снежному кому последние три удара колокола.

– Белл! – кричит Ритта, превращая врага в фарш.

– Перетащите его! Я скоро! – кричит Мира, копаясь в собственном рюкзаке в поисках нужных зелий и свитков.

...

В себя я пришёл уже в доме лекаря. Та же кровать, тот же разбитый глиняный горшок, который, впрочем, успели подлатать и поставить на место.

Подлатали, кстати, не только его одного. Нога привычно болела. Я даже прослезился. Словно ненадолго в детство попал. Ну да. А чего вы ожидали? Каждый век прожитый в Ничто отзывается неприятными чувствами во всём моём естестве. И чем дальше я углубляюсь, тем больше болит моя многострадальная черепушка.

Поднимаю лёгкую простыню. Тело перебинтовано основательно. Видимо, мои спасители задержались, отчего тело успело покрыться не одним новым отверстием. Стоит отдать зелёным коротышкам должное. Не будь их – мне пришлось бы долго объяснять, как я выживал в суровых пещерах всё это время.

Бинты сползли с тела, обнажая покрытые кровавой коркой дырки. Лечебная маги стремилась затянуть их, но лишь изуродовала тело шрамами, покрывая их коркой. Внутренние органы сшиты, дыры закрыты алыми ватками. От последних пахнет лекарством и травами. Сколько я тут уже лежу? Неясно. У них вообще есть понятие переливания? Навряд ли. Даже самой простой капельницы не вижу, куда там...

Тыкаю в рану пальцем. Боль приятно отрезвляет. Я ещё секунд пять сижу на кровати, смотря на раны и придаваясь воспоминаниям. Колотые, пулевые, резаные, рубленые...

Вся палитра цветов кровавой ткани. Нас держала только надежда, хотя... вера. Да. Надежда появляется, когда есть хоть что-то. У нас была только вера. Та вера, с которой священник молится богу, которого ни разу не видел, вера с которой пациент с последней стадией рака принимает очередную горсть таблеток, вера с которой утопающий подо льдом человек ищет спасение на ощупь...

Вера...

Вдруг кожа под повязками забурлила. Я в ужасе уставился на то место, где секунду назад были так знакомые мне раны...

– Нет... нет-нет... нет!!!

Это просто невозможно терпеть! Это ужасно! Расслабился лишь на мгновение!

Сколько бы я не наносил себе вреда всё пропадает без следа. Даже душа перестала отвечать всплесками на уколы самых разных величин эмоциональной и физической боли. Как же это... это...

Дверь в комнату отворилась, впуская ко мне уставшую Димитру. С огромными мешками под глазами, с видом настоящего мертвеца она вошла в комнату, не полностью осознавая, что единственный её пациент встал.

– Э-э... – озадаченно бросила она, сжимая в руке бутыли с синим содержимым. Мана? Мана в жидком виде?

– Хе... ?... – краешком рта улыбаюсь я, стараясь выглядеть естественнее. Получается плохо...

Глава 13 Старый дом

Глава 13. Старый дом

– Привет? – больше спрашиваю я, стараясь выдавить на своё лицо больше мучений. Получается... плохо? Судя по её взлетевшим бровям – да.

– Уже прос... нулся? – усталость в её глазах поглотила весь свет, выпущенный на меня секундой ранее.

Крайнее удивление стало последней каплей в её утомлённом теле. Усталость пролилась через край. Тело качнулось и упало на пол. Склянки выпали из рук, встретившись с полом и разбившись.

Она и вовсе не смогла бы излечить меня. Сил в маленьком теле осталось не так много, от чего раны не смогли затянуться полностью, покрывшись тонким слоем красной корки.

Встал с кровати, осмотрел себя. В теле ощущалось... ничего. Слишком сильно укоренился в моей памяти этот шаблон эталона человеческого здоровья. Под бинтами багровела идеально целая кожа.

Димитра оказалась весьма лёгкой. Её тело измотано постоянным опустошением самой себя, из-за чего девушка походила больше на реалистичную куклу, чем на человека. Она не отдыхала уже довольно давно и это, безусловно, хороший способ самосовершенствования, но края этой ямы очень шаткие, порой можно и в пропасть рухнуть. А там темно. Никто не даст тебе второй шанс будь ты даже трижды грандмастером магии.

Переложил неопытного лекаря в кровать. Лёгкость в теле засвербила дрелью в голове. Показав указательным пальцем на ногу – зажмурился. Всё таки трудно это – осознавать, что добровольно наносишь себе вред. Синее свечение ненадолго наполнило комнату, прежде чем пучок яркого луча не пробил во мне новенькую дыру.