Текст книги "Осада"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8. В гостях хорошо, а дома лучше

На следующей неделе по громковскому времени Урсис продолжал свою бурную деятельность, и его планы наконец-то начали осуществляться. Маршал достиг соглашения на самом высшем уровне. Единственным способом замедлить продвижение Лиги и спасти Громкову было контрнаступление в Космосе, среди многочисленных солнечных систем, образующих «фронт».

План этот был весьма прост и даже именовался «нехитрым» среди членов генералитета, переживших княжескую чистку. Но его осуществление зависело от того, будут ли собраны нужные ресурсы для такого наступления. Главная трудность состояла в том, что не всякие ресурсы годились. Для успеха «Вылета» – такое кодовое название получила задуманная Урсисом операция – и для преодоления огромного перевеса Лиги в космосе могли подойти только новые истребители ЗБЛ-4 и «Петяковы ПЕ-3», а также «Ростовики ЖМ-2» новой модели, не подходившие ни под какую известную категорию. Иначе наступление окончилось бы катастрофой и только ускорило бы долгий, медленный отход содескийских войск, начавшийся в первые же метациклы войны.

Брим на бесконечных совещаниях выступал в качестве космического эксперта. Урсис верил, что их единственный шанс – это укрепление космических войск, но мнения одного Урсиса было недостаточно. Маршал был известен как выдающийся тактик и ученый, но мог обсуждать вопрос лишь с точки зрения инженера по гипердвигателям. Брим один имел опыт космических боев с лигерами – и, что еще важнее, командования такими боями. Он встречался с наиболее упорными советниками Урсиса и побеждал их – не потому, что давил на них авторитетом, а потому, что терпеливо доказывал свою правоту, снова и снова втолковывая медведям, что космическая мощь необходима для их выживания и для последующей победы.

Впрочем, старый Бородов нес не меньше ответственности за успех дела, чем Урсис со всем своим генеральным штабом. В плане маршала князь играл роль чародея. Он должен был распределить задания и ресурсы по заводам, разбросанным на шестой части всей галактики, и гарантировать, что в решающий момент храбрые содескийцы будут вооружены по крайней мере не хуже своих врагов.

– Хорошо бы хоть так получилось, – сказал старый медведь, задумчиво попыхивая резной трубкой-земпа перед камином в своей любимой библиотеке. – Мои производственные прогнозы почти не допускают отклонений – а все мы знаем, как туго идут новые процессы даже в самых благоприятных условиях.

Он, Брим и Урсис тайно собрались в усадьбе для отдыха, прежде чем отдать приказ о начале широкомасштабной подготовки.

– После всего, что сказано и сделано, – сказал Урсис, глядя в огромный бокал с логийским, – мы обязаны совершить все, что в наших силах – возможно, даже несколько больше. Остальное пусть решает Леди Удача.

– Это верно, – ответил Бородов. – Но пока мы не сделали все, что в наших силах, наша судьба остается в руках Облачников. «Только крылатые скальные пауки могут надеяться долететь до луны», как говорится.

Брим сидел, водрузив ноги на мягкую скамеечку, и время от времени вставлял замечания в разговор медведей. Наконец он принял решение и поставил свой бокал на мягкий ковер у стула.

– Похоже, теперь самое время попросить помощи со стороны.

– С какой такой стороны? – проворчал Бородов. – На нас и так уже работает вся Содеска – даже мелкие предприятия поставляют какие-то детали, не говоря о крупных. Медвежья цивилизация напряглась для последнего усилия.

– Я имел в виду не Содеску, а Авалон. Там тоже особенно не разживешься – операция «Мертвая Голова», которой мы противостояли, дорого нам стоила. Но теперь, когда Лига всю свою энергию направила на вас, мы, думается, могли бы помочь кое-чем. А кое-что в данный момент все-таки лучше, чем ничего.

– Это верно, – проворчал Урсис, – но содескийцы не побираются. Не то что эти слюнтяи из Эффервика, которые продолжают клянчить у вас «Звездные Огни» и солдат даже после того, как сдались.

– Продолжают, – согласился Брим, – и это, по правде говоря, очень затрудняет мою задачу. Особенно когда «Вылет» планируется как операция для спасения Громковы. Но попытаться стоит.

– А что ты собираешься просить? – осведомился Бородов. – У вас в Империи не производят ни ЗБЛов, ни «Ростовиков».

– Да, пока еще нет. Ну а что вы скажете по поводу пары эскадр «Звездных Огней?»

– Это лучшие эсминцы во Вселенной, Вилф Анзор, – ответил Урсис, – но без имперских экипажей они нам не пригодятся. Чтобы освоить новый корабль, требуется время – ты сам всегда так говоришь.

– Верно, – задумчиво нахмурился Брим. – Они обязательно должны быть укомплектованы опытными экипажами – хотя бы на первое время.

– Не могу представить, чтобы император Онрад пожертвовал звездолеты и людей для безнадежного дела.

– Это не жертва. Война есть война, и без потерь на ней не обойтись. Онрад – реалист. Любой удар по Лиге, где бы он ни был нанесен, имеет большое значение. В совокупности такие удары могут привести к победе.

– Ты согласен говорить от нашего имени? – спросил Урсис.

– Именно это я и собираюсь сделать. Благодаря вашим усилиям, я отчасти сумел увидеть эту войну глазами содескийца. И мне кажется, я уже сделал здесь все, что мог. Пора отправляться домой и привести с собой подмогу. Старшина тоже будет рад погреться на солнышке. Там теперь весна, если я правильно помню.

– Нам будет недоставать вас обоих, Вилфушка, – сказал Бородов, подлив себе вина.

– Я не собираюсь задерживаться там надолго. Пара-другая недель, и я соберу кое-какую помощь к началу наступления. У старшины там есть дорогой друг, а я хоть немного пообщаюсь с дочкой. Судя по голографиям, которые мне присылают, она здорово выросла.

– С малышами всегда так, во всей Вселенной – упустишь день, глядь, и жизнь прошла. – Урсис покачал головой и воскликнул:

– Сальная борода Вута, до чего же быстро все делается! Давно ли мы сидели у этого самого камина и гадали, когда начнется война. А теперь великий князь отдал ее в наши руки.

– Я бы этот подарочек с удовольствием вернул, – пробурчал Бородов, – если бы он принадлежал исключительно брату Николаю.

– К сожалению, у него много хозяев, – сказал Брим. – Это не только Негрол Трианский со своими паскудными холуями. В нашей старой Империи их тоже хватает: КМГС и прочие подонки, которые позволили Лиге восстановиться после прошлой войны, систематически уничтожая в то же время наш собственный Флот. И все это во имя так называемого мира, который существовал только в их трусливых мозгах. Да и вы, медведи, не без греха.

– А то мы не знаем, – пробасил Урсис. – Взять хоть «антикваров» из Военной Академии, которые укрепляли свое влияние на великого князя за счет космофлота. – Он стукнул кулаком по ладони. – Теперь-то я почти всех их вычистил, но они наделали столько вреда, что за годы не поправишь.

Бородов важно кивнул.

– Если бы все наши союзные доминионы проявили хоть немного стойкости, Трианский, возможно, никогда бы не вернулся к власти вторично.

– Если бы да кабы, – откликнулся Урсис. – Все это пустые слова. То, что случилось в прошлом, можно изменить только в настоящем и будущем. И такие перемены обходятся, как правило, дорого. Вилфушка, ты берешь на себя очень важную миссию, отправляясь в Авалон. Нечего и говорить, как отчаянно мы нуждаемся в помощи – пусть она будет самой символической, зато наш народ увидит, что мы воюем не одни.

– И это откроет путь для последующей поддержки, если она нам понадобится, – добавил Бородов. – Впрочем, кто знает – глядишь, еще и мы вам поможем. Что бы ни сулило будущее, я чувствую, что мы еще понадобимся друг другу, пока облачная нечисть не будет окончательно изгнана из Вселенной. Когда ты хочешь лететь, Вилф Анзор?

– Как можно скорее. Онрад приказал генералу Драммонду предоставить мне обратный транспорт по первому требованию.

– Что ж, – с улыбкой заметил Урсис, – авось прямой приказ императора обеспечит тебе некоторые привилегии.

– Авось, – усмехнулся в ответ Брим. – И раз мы договорились, я велю Барбюсу укладываться немедленно.

На следующий день маленький имперский ДХ-98 с Бримом на борту уже летел к центру галактики, в Авалон.

* * *

Через три стандартных дня яркий свет тройной звезды Астуриос хлынул в автоматически затемнившиеся передние гиперэкраны, и пилот, коммандер Терри Ридо, перешел, минуя константу Шелдона, в нормальное пространство. Брим со своего места за пилотским креслом наблюдал, как изображение в гиперэкранах из искусственно передаваемого через круговерть красных фотонов сменилось естественным (эффект перехода Дила-Перифа). Джереми Локхарт, второй пилот, уже нес адмиралу кружку кф'кесса, когда Ридо, оглянувшись через плечо, с усмешкой спросил:

– Хотите посадить его, адмирал? Локхарт возражать не будет.

– Я не слишком хорошо знаю этот тип, – пожал плечами Брим, давая пилоту шанс отступить.

– Он малость вертляв на низких скоростях, – не унимался Ридо, – но я летал на «Звездных Огнях», и ближе к земле он им почти не уступает. Вы, главное, посматривайте на счетчик скорости, и все будет в порядке. Мне надо прожить еще лет двести, чтобы сделать столько же подходов к Авалону, сколько вы.

– Но на этих красавцах я их не делал. Хорошо – если Локхарт не против, пусть будет так. – Он сел на место второго пилота и стал пристегиваться. С этого кресла, как всегда, все виделось совсем по-другому. С пилотским местом не сравнится ничто во Вселенной, если даже сидеть всего в нескольких иралах позади. Может, это чисто психологическое явление – Брим пару раз пробовал себя в этом убедить. Но здесь, на мостике ДХ-98, он в который раз убедился в обратном.

Брим осмотрелся. В отличие от длинноносого «Звездного Огня», на котором он летал последнее время, этот корабль обладал почти неограниченным передним обзором. Но обе боковые стороны от «горизонта» вниз были совершенно закрыты двумя огромными, каплевидными гондолами, где помещались двенадцать гравигенераторов А876 – вдвое больше, чем на «Звездном Огне», хотя сам ДХ-98 был больше всего в полтора раза и его экипаж составлял только тридцать человек. Предварительное знакомство с моделью показало, что новейшее приобретение Имперского Флота быстро завоевывает репутацию чисто пилотского корабля. Брим наблюдал за Ридо во время старта с «Томошенко», и тот вел себя куда осмотрительнее, чем любой пилот его звания и возраста.

Первый орбитальный буй показался циклов двадцать спустя, с левого борта – он равномерно мигал, пересиливая сияние звезды. Внизу планета Авалон незаметно для глаза поворачивала свой ночной терминатор к городу Авалону, который с путаницей своих улиц и дорог должен был вот-вот показаться из-за края большого климатического фронта.

– Похоже, сегодня их малость помыло, – заметил Брим.

– Эту грязь и за миллион лет не смоешь, – засмеялся Ридо, указывая на кристальную верхушку буйка.

На информационной панели Брима загорелось меню погодных зон. Он выбрал АВАЛОН, и меню сменилось старомодными текстовыми символами:

АВАЛОН/ОЗЕРО МЕРСИН, УСЛОВИЯ НА 2147 АВАЛОНСКОГО СТАНДАРТНОГО ВРЕМЕНИ: 6000 ПЕРЕМЕННАЯ, 21000 ПЕРЕМЕННАЯ, ВИДИМОСТЬ 10, ТЕМПЕРАТУРА 101, ТОЧКА РОСЫ 67, ВЕТЕР ТИХИЙ, АЛЬТИМЕТР 2992, ПОСАДОЧНЫЙ ВЕКТОР 18 ВПРАВО 17 ВЛЕВО, ВИЗУАЛЬНЫЙ ОСМОТР НА ПОДХОДЕ.

Контролер с дальнего спутника появился на объемном дисплее у правого локтя Брима.

– Орбитальный контроль имперскому В4050. Вы принимаетесь на Авалон Главный-Девять. Придерживайтесь данного вектора снижения до уровня полета два-пятьдесят и скорости триста.

Ридо кивнул. Откуда ни возьмись, явились для визуального осмотра три изящных трехкорпусных «Звездных Огня», отсалютовали, легли на вираж и исчезли бесследно.

– Понял вас, – сказал Брим. – Имперский В4050 принимается на Авалон Главный-Девять, снижение до уровня полета два-пятьдесят на скорости триста.

Маленький звездолет начал свой огненный спуск через атмосферу планеты, и Брим включил гравитормоза. Скоро корпус раскалился добела, и малейшее возмущение в воздушной струе вызывало поток свободных ионов, образующих длинный, как у кометы, хвост на несколько сот иралов за кораблем.

На высоте чуть меньше 150 кленетов Брим заметил вдали огромную орбитальную базу эсминцев. Флот-Порт 30. Брим долго не сводил глаз с этой неуклюжей, такой знакомой громады. Во время битвы за Авалон это был его дом, и здесь он нес на себе ужасающую ответственность. Сколько боевых воспоминаний кружит тут на орбите – среди них есть и хорошие, даже героические, но большей частью они страшны. Брим вернулся к своей задаче и больше не оглядывался назад. Всего четверть метацикла спустя он выровнял корабль над грядой рассеянных облаков на высоте ровно 25000 иралов – и на воздушной скорости ровно 300 кленетов.

– Авалон Главный-Девять имперскому В4050, – произнесла вторая диспетчерша – эта базировалась где-то на поверхности, судя по щегольскому покрою ее формы. – Видим вас на уровне полета два-пятьдесят при скорости триста. Спускайтесь на уровень два-сорок и задержитесь там.

– Благодарю вас, АГ-9, имперский В4050 спускается на уровень два-сорок.

– Похоже, тут недавно прошла гроза, – заметил Ридо с левого кресла. – Смотрите, слева еще сверкает молния.

– Хорошо, что она движется не к нам, а в другую сторону. – Брим вспомнил, как чуть было не потерял «Непокорный», когда молния ударила в лишенную изоляции КА'ППА-мачту и закоротила гравиконтакты корабля.

– Имперский В4050, свяжитесь с Авалонским центром по каналу два-семьдесят-шесть, – распорядилась контролер.

– Понял вас. Канал два-семьдесят-шесть. Спасибо за помощь, АГ-9.

– Пожалуйста. Всего хорошего.

Облачная гряда наконец-то прошла, и поверхность планеты запестрела тысячами оттенков весенней ЗЕЛЕНИ! Это было так красиво, что рот у Брима растянулся до ушей. Многие недели – притом содескийские недели – он был слишком занят, чтобы осознать, до чего обрыла ему снежная белизна.

– Красота, – шепнул он почти про себя.

– Простите? – отозвался Ридо.

Бриму помешал ответить третий контролер.

– Авалонский центр вызывает имперский В4050…

– Авалонский центр, имперский В4050 находится между двадцатью четырьмя с половиной и двадцатью четырьмя.

– Слышу вас, В4050.

– Тут снега нет, – сказал Брим, обращаясь к Ридо.

– Повторите, В4050. Вы сказали «снег»? – откликнулся Авалонский центр.

– Извините, центр. – Брим почувствовал, что краснеет. Передатчик ВРГ-104 иногда переключался не сразу. – Микрофон открыт, – смущенно пояснил он. – Вас поняли.

Сам город был еще закрыт облаками, но они быстро рассеивались.

– Имперский В4050, даю новый курс пять ноль два пять ноль на совмещение с радиальной прибытия Ковингтон-32. Снижайтесь и оставайтесь на десяти тысячах при скорости два-пятьдесят; альтиметр два девять девять один.

– В4050 следует курсом пять ноль два пять ноль и спускается на десять тысяч при двух пятидесяти.

– На сколько здесь надо выпускать закрылки? – спросил Брим, плавно ложась на новый курс.

– Я выпускаю примерно на четыре деления, – ответил Ридо.

– Действуйте, – приказал Брим. – Сигнальная панель?

– Работает.

– Альтиметры?

– Все три без расхождений.

– Гравипредохранители кабины?

– Включил… только что.

– Корпус должен уже достаточно охладиться, – заметил Брим. – Откроем заодно посадочные огни.

– Открыты… и включены.

В кабине прозвучал мелодичный звонок.

– Автопилот отключился, Вилф.

– Понял, – сказал Брим, чувствуя, как ожили рычажки под его пальцами. Теперь начинается самое приятное. – Авалонская региональная служба, имперский В4050 вызывает вас с одиннадцати, пройдя орбитальный контроль.

– Добрый вечер, имперский В4050, – ответил голос диспетчера. – Ложитесь на курс два-тридцать пять и снижайтесь до семи тысяч.

– Имперский В4050 спускается с одиннадцати на семь.

Колоссальный город занимал теперь большую часть горизонта, красуясь своими сверкающими хрустальными башнями и памятниками старины. За ним лежало серое озеро Мерсин. Холодок волнения прошел у Брима по спине. Вот он и дома!

– Имперский В4050, – произнесла диспетчерская, – проверка связи.

– Слышу вас хорошо, – с широкой улыбкой откликнулся Брим. Их вектор пролегал прямо над городом! Площадь Локарно и массивные корпуса Имперского Адмиралтейства уже скользили под носом корабля.

– Имперский В4050, поверните налево на десять градусов и сбавьте скорость до ста восьмидесяти кленетов.

– Имперский В4050, вас понял. – Слегка измененный курс направил их к озеру. – Может, выпустить закрылки еще немного? – спросил Брим.

– Выпускаю на двенадцать делений, – ответил Ридо.

Пришедшая гроза оставила за собой атмосферу помех. Брим встретил их с уверенностью, приобретенной за тысячу таких же посадок, держа корабль на курсе так, словно тот был крейсером впятеро тяжелее своего настоящего веса.

– Поведем предпосадочную проверку, Терри, – сказал он.

– Слушаюсь, адмирал. Долгосрочный форсаж? Брим посмотрел на гравигенераторную панель. Корабль ухнул в воздушную яму.

– Включен.

– Переключатели связи?

– Поставлены на РАДИО.

– Панели автоматического режима?

– Имперский В4050, – прервала диспетчерская, – как только сбавите скорость, спускайтесь на пять тысяч.

– Имперский В4050 на ста восьмидесяти снижается с семи на пять, – ответил Брим, прикрыв демпферы тяги. – На чем мы остановились, Терри?

– Панели автоматического режима.

– Проверены. – За правой гондолой промелькнул императорский дворец, где росла его малютка дочь под опекой самого императора. Неужели она взаправду такая же большая, как на голографиях? – Пора всем по местам.

– Есть, адмирал. – И Ридо заговорил по селектору:

– Внимание, внимание. Всем приготовиться к посадке. Приготовиться к посадке. Отключить все гипертранственные функции… Переключатели связи?

Брим посмотрел на панель.

– Ручной режим.

– Приборы высоты, полета и навигации?

– Это вы мне скажите. – Порыв ветра сбил их с курса.

– Да-да. В норме, – ответил Ридо. – Вы не можете знать наших порядков.

Они быстро приближались к большому Актитовому каналу, рассекающему город надвое и впадающему в озеро Мерсин. Около года назад, во время одного из самых страшных налетов, Брим посадил на этот канал подбитый «Звездный Огонь». Он нашел взглядом маленький поворотный шлюз, где на стенке до сих пор виднелось черное пятно. Обломки давно уже убрали и скорее всего пустили в переплавку, но след радиационного пожара останется на века. Жуткая то была ночь.

– Ограничители воздушной скорости? – Ридо задавал этот вопрос уже вторично, и Брим откликнулся:

– Виноват, Терри. Я поставил их на один-тридцать девять – проверено. – Они уже неслись над обширными парками старинного квартала Бердмор. Брим приметил изящный Кимберский замок. Сколько раз он проходил мимо него по дороге в Адмиралтейство. И снега тут НЕТ, подумал Брим, глядя в передние гиперэкраны!

– Тормозные рычаги?

– Вот эти?

– Да.

– Закрыты.

– Имперский В4050, сбавьте скорость до один пять ноль. Свяжитесь с вышкой один два шесть пять пять.

– Один два шесть пять пять, – повторил Брим. – Спасибо за помощь, региональная. – Он настроил радио. – Вышка, имперский В4050 запрашивает посадочный вектор.

– Имперский В4050, даю вектор один семь влево, ветер ноль три пять на два пять, порывы до семи пять.

Брим усмехнулся, борясь с турбуленцией.

– Могла бы и не говорить, что сегодня ветрено, – пошутил он.

– Д-да, – с внезапной робостью ответил Ридо. Слишком занятый, чтобы обращать внимание на его интонации, Брим продолжил курс. Они миновали бесчисленные аллеи бульвара Верекер и оказались над озером. Большой имперский Космопорт виднелся слева.

– Закончим проверку, Терри.

– Э-э… вертикальные гравиторы?

– Включены. Три зеленых.

– Закрылки?

– Тридцать три, тридцать три, зеленый свет.

– Это все, – сказал Ридо.

– Тогда вперед. – Брим полностью сосредоточился на своей задаче. Впереди горел яркий рубиновый огонь. Порывы ветра положили корабль на левый борт, и огонь разделился на горизонтальные линии. Брим качнулся на правый борт, и линии стали вертикальными. Он выровнял машину – и они снова слились. Справа в залитых дождем гиперэкранах промелькнул целый лес подъемных кранов и складские здания.

Высота составляла всего сто иралов. Брим осторожно включил рулевые двигатели – корабль был верткий, но слушался, несмотря на сильные порывы поперечного ветра. Рубиновый вектор колебался между вертикалью и горизонталью, а Брим смотрел на волны, бегущие под легким углом к курсу корабля. Они несколько затрудняли дело… но не слишком. Брим еще раз проверил приборы: порядок снижения… скорость… тангаж. Все не совсем в норме, но близко к ней при такой турбуленции. Он несколько убавил обороты рулевого двигателя. Нос корабля отклонился по ветру, и Брим чуть накренил корпус, компенсируя снос. Чуть-чуть приподнять носовую часть… Следя за бегом волн, Брим держал нос задранным и выровнял корабль лишь за мгновение до того, как фонтаны серой озерной воды ударили в боковые гиперэкраны. Струи немного улеглись, потом снова стрельнули в небо и так остались – Брим поставил гравитационные ноги корабля на воду. Они прошли еще сквозь две большие волны, потом Брим осторожно включил гравитормоза и пустил вперед длинные тройные потоки гравитонов, срезавшие волну. Корабль остановился, раскачиваясь над самой поверхностью штормового озера. Счастливый Брим расслабился.

– Корабль ваш, – сказал он Ридо. – И спасибо.

Ридо принял управление с выражением полнейшего изумления на лице.

– Святая матерь Вута, – почтительно прошептал он. – Как это вам удалось?

– Что удалось? – Брим оглянулся на Локхарта – тот тоже был потрясен.

– Имперский В4050 благодарит вас, вышка. – Ридо настроился на другой канал. – Имперский В4050 совершил посадку, запрашивает гравибассейн.

– Да что я такого сделал? – спросил его Брим.

– Посадили нас, адмирал. – И Ридо, все еще под впечатлением, порулил к низким строениям и ремонтным мастерским флотской базы.

– То есть как «посадил»? А что мне было делать – оставить его наверху, что ли?

– Извините, адмирал, – засмеялся Ридо. – Полагаю, мы должны кое-что объяснить вам.

Брим подождал, когда Ридо укажет гравибассейн, и хмуро осведомился:

– Так в чем, собственно, дело? Я что, где-нибудь напортачил?

Ридо заметно покраснел и оглянулся на Локхарта.

– Нет, адмирал, не напортачили.

– Это была великолепная посадка, – добавил Лок-харт.

– Чего ж тогда вы оба смотрите так, точно я нарушил все законы термодинамики?

– Видите ли, адмирал, – помолчав, пояснил Ридо, – наш малыш ДХ-98 не зря считается пилотским кораблем.

– Иначе говоря, управлять им непросто, – подхватил Локхарт. – Меня он всегда заставлял попотеть.

– Меня тоже, – признался Ридо. – А вот вы, Вилф Брим, вели его так, словно проделывали это в тысячный раз. Каким образом, черт побери? Вы уже летали на этой модели?

– Нет, – удивился Брим. – Признаться, я вижу эту колымагу второй раз в жизни.

Ридо посмотрел на экран с изображением усатого диспетчера и сказал:

– Мы знаем, нам сказали по радио. – И хмыкнул:

– Одним словом, вы оправдали свою репутацию. Мы думали, вы запросите у нас помощи еще на половине пути через атмосферу.

– Да, – подтвердил Локхарт. – А вместо этого мы только следили за вами во все глаза – но у вас все получалось так легко, что я ничего не запомнил.

– Не знаю, о чем вы толкуете, – засмеялся Брим.

– Вот в том-то и беда с вами, проклятыми «отприродниками», – добродушно проворчал Ридо. – У вас все получается само собой.

– И все-таки я не понимаю, – с легким раздражением произнес Брим.

– Адмирал, – объяснил наконец Ридо, – только лучших пилотов допускают летать на этих наших красавцах – да и то после продолжительной подготовки. Это коварные аппараты… нервные. А вы берете и производите безупречную посадку без единого метацикла на тренажере. Это впечатляет, знаете ли.

Брим почувствовал, что краснеет. Он провел столько времени в пилотском кресле, что состояние полета стало казаться ему столь же естественным, как и ходьба, – особенно когда он «окончил» содескийскую летную школу.

– Ну, спасибо, – пробормотал он, меняясь местами с Локхартом. Верно говорится, что лишняя тренировка никому не повредит.

* * *

Меньше метацикла спустя ДХ-98 стал на гравибассейн в транзитном секторе базы, и Брим свел свой чемодан по трапу, глядя, не прислали ли транспорт за ним и Барбюсом. Внизу он с наслаждением вдохнул в себя влажный, ароматный воздух поздней весны (вместе с неизбежными авалонскими примесями) и направился к общественным голофонам, чтобы связаться с транспортным отделом базы. Не прошел он и дюжины шагов, как перед ним возник молодой матрос в летней флотской форме.

– Адмирал Брим? – спросил он, заглянув в свой электронный блокнот.

– Он самый. – Бриму казалось, что он уже миллион лет не видел летней военной формы. – Чем могу помочь?

Рядовой сконфуженно улыбнулся.

– Мне приказано доставить вас прямо в Адмиралтейство, адмирал.

– Хорошая мысль. Я уже высматривал какое-нибудь транспортное средство. Кто вас послал?

– Не знаю точно, адмирал. Я просто был следующий на очереди перед окошком диспетчера.

– Понятно. Подождем старшину Барбюса. Ему в ту же сторону.

– Барбюса, адмирал? – выпучил глаза водитель. – Это не тот ли самый главный старшина на Флоте?

– Тот, – с усмешкой подтвердил Брим. Здесь, в Авалоне, этот парень наверняка возит адмиралов каждый день, но самый главный на Флоте старшина – это дело другое.

Барбюс появился на трапе и заторопился вниз, ведя за собой свой багаж.

– Ну что, адмирал, есть попутка? – спросил он.

– Едем прямо в Адмиралтейство. – Брим забросил свой чемодан в багажное отделение. – Кто прислал за мной служебный глайдер. Ага… – нахмурился он, – кажется, я догадываюсь, кто устроил мне эту машину… старшина.

– Я думал, что вам не захочется ждать на поле, – смущенно заухмылялся Барбюс. – Да еще после такой посадочки, с разрешения адмирала.

Брим с улыбкой покачал головой.

– Не знаю как, но ты всегда опережаешь меня на пару шагов, старшина.

– Это моя работа – я так ее понимаю, адмирал. – И Барбюс сказал совершенно обалдевшему водителю:

– Смотри, позаботься об адмирале как следует, матрос.

– Т-так точно, старшина Барбюс, – выпалил тот. – Я обещаю.

– Вот и ладно. Я пойду, адмирал?

– Ты разве не едешь в Адмиралтейство?

– У меня есть другие дела – если я вам, конечно, пока не нужен.

Брим знал по многолетнему опыту, что у Барбюса не бывает других дел, кроме важных.

– Ладно, явишься, когда сможешь. Мне почему-то сдается, что ты лучше меня знаешь, где я буду. Барбюс щеголевато отдал честь.

– Явлюсь непременно, адмирал. Миг спустя ошеломленный молодой водитель уже вез Брима в Адмиралтейство.

* * *

Они не проехали и половины пути по городу, а Брим уже начал сознавать, с чем он столкнется, когда будет просить свою империю оказать помощь Содеске. Военные разрушения были заметны и в гиперэкранах ДХ-98, но не казались столь вопиющими, когда мелькали под носом корабля. Однако вид улиц пробуждал воспоминания, которые Брим давно уже пытался стереть из памяти. Некоторые руины выглядели совсем свежими – Облачники явно не оставили своих попыток отравить жизнь авалонцам.

Брим смотрел на знакомую панораму, припоминая эти улицы два года назад, до начала налетов. Тогда невозможно было выйти в город в военной форме без того, чтобы не навлечь на себя злобных оскорблений брызжущих слюной сторонников КМГС, заклиненных на мире любой ценой – включая их собственную свободу. Было время, когда они заправляли всем под руководством бывшего сослуживца Брима, Пувиса Амхерста, подрывая военную мощь страны и планомерно уничтожая флот. Их главным лозунгом было «Сохранить мир в галактике» – и они хранили его, пока их дома не запылали под ударами боевых кораблей Лиги.

Брим невесело посмеялся про себя. Это было не столько смешно, сколько трагично. Как только Лига начала свой поход против Авалона, сторонников у КМГС резко поубавилось. Членов конгресса стали избивать те самые граждане, которые ранее горячо поддерживали их мирную деятельность. Один Пувис Амхерст продолжал осуществлять свою потерпевшую крах программу, но лишь самые заядлые фанатики прислушивались к его декламации. Возможно, это и было для него худшим наказанием.

Брим улыбнулся, когда глайдер влился в знакомый поток движения на площади Локарно и обогнул статую Гондора Бенниса. Пора было вернуться к насущным проблемам. Всякую помощь Содеске, которую он сможет обеспечить, придется буквально выкраивать из скудных ресурсов, которые необходимы для выживания самой Империи. Достаточно поглядеть вокруг, чтобы понять, что ничего лишнего у Империи не осталось.

Водитель Брима каким-то образом сумел уцелеть в потоке машин и остановился перед Адмиралтейством, сделав по площади всего три круга – Бриму в качестве пассажира доводилось совершать и шесть оборотов. Брим поднялся по широкой лестнице, обходя при этом традиционные птичьи кляксы, веками пятнавшие эти мраморные ступени, обменялся приветствиями с почетным караулом и вошел в дверь, не сбавляя шага. В просторном вестибюле он первым делом направился к указателю – за время его полугодового отсутствия отделы этого учреждения могли сменить местожительство по крайней мере дважды. Но не прошел он и половины пути по мозаичному полу, как чья-то рука легла ему на плечо.

– Никак погреться приспичило, Вилф Брим? Брим обернулся и увидел перед собой красивое лицо адмирала Бакстера Колхауна, главнокомандующего Имперского Флота.

– Кол! – с искренней радостью воскликнул Брим. Проницательный, хитрый, твердокаменный патриот, Колхаун относился к тем немногим существам во Вселенной, которым Брим доверял полностью – и во всем.

– Мне кажется, я знаю, зачем ты явился, Вилф, – сказал Колхаун, ввинчиваясь серыми глазами в самую его душу.

– Содескийцы нуждаются в помощи. – Брим стиснул большую, гладкую руку Колхауна в своей. – Я прилетел посмотреть, что смогу наскрести для них.

– Ну-ну, – засмеялся Колхаун. – Отрадно видеть, что твой вояж в Содеску не повлиял на твою привычку говорить прямо.

– Полагаю, Кол, что у вас время не менее ограничено, чем у них. – Бриму было крайне приятно вновь услышать карескрийский акцент. Слишком много он общался с медведями последнее время.

– Верно. И я вижу, как это важно для тебя.

– Очень важно, – подтвердил Брим.

– Нам ведь сейчас особенно нечем делиться, Вилф. Еще пару годков мы будем почитать себя счастливцами, если нам удастся спасти собственную шкуру. Да ты и сам это знаешь. Ты ведь видел город, пока ехал с озера. Эти жукиды-Облачники по-прежнему ежедневно нападают на нас через Пустошь из Эффервика.

– Знаю, – признался Брим. – Но так будет не всегда – ведь мы намерены выиграть эту войну.

– Так-то оно так. – Он подумал немного, а тем временем целая Вселенная военных промышленников и коммерсантов сновала вокруг них. – Помощь нужна тебе до зарезу прямо сейчас, правда?