Текст книги "Осада"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Где-то через миллион лет настал наконец день, когда Брим отправился в полет без инструктора – только с экипажем и выпускником-курсантом в правом кресле, более или менее понимающим по-авалонски. Киевский оставался с ним у проверочного пульта, пока робот производил внешний осмотр корабля. Уже стоя у трапа, медведь, мрачный в своей черной полевой форме, сказал:

– Мне сдается, ты сам мог бы научить меня кое-чему.

Брим хлопнул его по плечу, зная, какой однообразной видят войну инструкторы. Курсанты приходят и уходят, а инструкторы остаются, опять и опять обучая новичков и почти не надеясь сами побывать в бою. Наиболее дальновидные из них упорно пробивались на фронт, но лучшие как раз сидели на месте, как пришитые.

– Разве что на «Звездном Огне», если попрактикуюсь, – сказал Брим, – но не на этом красавце. Здесь мастер ты.

– Спасибо, друг. Лети. Я, как птица птенца, выталкиваю тебя из гнезда. Не забывай выравнивать корабль до того, как отчалить – иначе и сам в лужу сядешь, и меня опозоришь. Удачи тебе! – И медведь беззаботно спустился по трапу, но Брим знал, что он будет следить и за стартом, и за швартовкой критическим инструкторским оком.

Всего через восемь дней после первого самостоятельного полета Брим был допущен к выпускным испытаниям, побив все рекорды. За это время, однако, ему так и не довелось пострелять из закрепленных на носу разлагателей. Это будет после, сказали ему – если останется время для дополнительных занятий. Первые соединения ЗБЛ-4 начинали поступать на фронт, и их спешили укомплектовать, хотя бы и зелеными новичками. За время недолгого пребывания Брима в школе война приняла для содескийцев еще худший оборот, и годные к службе пилоты отчаянно требовались на фронте, как и космические корабли, способные летать.

* * *

Вскоре после того, как Брим получил свой надлежащим образом заверенный и подписанный аттестат (он верил на слово тому, что в нем написано, поскольку прочесть ничего не мог), его назначили запасным пилотом в 31-й полк 19-й Космической дивизии, обороняющей звездное скопление Новогиреево. На сей раз он отправился к месту назначения на одном из скоростных легких бомбардировщиков КФ-2. На шахтерскую планету Говгод они прибыли благополучно и даже на несколько метациклов раньше срока. Брим давно уже не скрещивал шпаги с лигерскими пилотами и, читая скупые сообщения с оккупированных содескийских планет, прямо-таки рвался в бой. Не прошло и двух дней, как его желание исполнилось.

* * *

Свой первый боевой вылет он совершил, замещая пилота основного состава – она подвернула себе ногу в местной офицерской кают-компании, что красноречиво указывало на количество горячительного, потребляемого на передовой. Поднятый еще до рассвета, он явился на взлетную полосу станции Говгод.

Сорок с лишним буйков покачивались на озере, которое предохраняли от замерзания портативные реакторы. Звездолет не самой новой модели «Б» только что вышел из ремонта и был по-видимому, в отличном состоянии – только разнокалиберные заплаты на корпусе говорили о том, что корабль после своего прибытия на фронт две недели назад успел уже побывать в бою. Артиллерийским офицером корабля был мелкий медведь по фамилии Калинин родом из далекого звездного скопления Красные Ворота, офицером по связи – бывший фермер Нахимовский с планеты Беговая в Филевском секторе. Остальные пятьдесят офицеров и матросов представляли собой обычный экипаж эсминца, и каждый из них совершил в среднем по двадцать пять вылетов. За самим кораблем числились три сбитых «Горн-Хоффа-270». Брим улыбнулся, закончив внешний осмотр и поместив робота в ангар. Это подтверждало его точку зрения: медведи, если дать им приличную технику, не уступают в космосе Облачникам.

Два метацикла спустя они вместе с другими пятью ЗБЛ-4 патрулировали фронтовую планету Коньково. Внезапно дюжина вражеских ГХ-262 вышла из ореола ближней звезды и оказалась на линии огня прежде, чем ее успели заметить. Построенные двойным шевроном, эти корабли были вооружены четырнадцатью суперфокусированными разлагателями и очень опасны. Из радиопередатчика послышалось: «Ploschad! Ploschad!»

– Нам приказывают разойтись, Вельф, – спокойно пояснил Калинин.

Брим усмехнулся. Он уже поднабрался кое-каких содескийских слов и теперь послал ЗБЛ в крутой штопор. После двух поворотов он удостоверился, что ни один «Горн-Хофф» не висит у него на хвосте, и выровнялся. Однако впереди, не больше чем в нескольких кленетах, три угловатых вражеских эсминца приближались к нему с разных сторон, образуя пирамиду. У ее вершины находился одинокий, незащищенный ЗБЛ, летящий в одной плоскости с «Горн-Хоффами», и Нахимовский в задней части мостика орал ему по радио:

– Ploschad! Ploschad! Ploschad!

Но злополучный корабль не успел сориентироваться. Соединенный огонь «Горн-Хоффов» обрушился на него, и он раскололся, как деревяшка под ударами топоров. Кормовая часть ЗБЛ отлетела назад, носовая завертелась волчком и взорвалась, превратившись в огненный клуб радиации и раскаленных осколков.

«Горн-Хоффы» остались на месте, и в ближайшем пространстве стало тесно от крутящихся, снующих кораблей. Одиночке здесь было опасно, а Брим после недавнего рассредоточения остался один. Он продолжал вертеться, глядя, не покажется ли другой ЗБЛ, с которым он мог бы объединиться. «Горн-Хофф» мелькнул в гиперэкранах и тут же лег на обратный курс. Брим был так близко от него, что видел острые углы его «крыльев» и внешний излучатель рулевого двигателя. На грязно-сером корпусе были нарисованы большие черные кинжалы, а за мостиком виднелись какие-то оранжевые значки. Брим направил свой ЗБЛ врагу в хвост с невольной ухмылкой на лице. В миллионный раз ему вспомнились слова Бакстера Колхауна: «Бей, гвозди его и смывайся. Но СПЕРВА ОЧИСТИ ХВОСТ!»

Позади было чисто. Брим быстро пристроился к Облачнику и ударил в него с кормы из всех шести больших 388-миллиираловых разлагателей, закрепленных на носу ЗБЛ. Осколки полетели в спутную струю, и из вражеских гиперэкранов хлынула беловатая струя атмосферы. Подойдя поближе, Брим дал еще три коротких залпа. Пилот «Горн-Хоффа» запрокинул корабль кверху брюхом и выпустил множество спасательных капсул. Однако корабль продолжал маневрировать – значит, на борту кто-то оставался. Брим снова дал залп. Скоро из корабля выскочила последняя капсула, а сам звездолет беспомощно закувыркался, распался на части и превратился в огненный шар, когда взорвались энергетические камеры. Экипаж ЗБЛ разразился восторженными криками, а Брим произвел крутой поворот и снова проверил хвост. Бой продолжался всего несколько кликов, но за это время могло случиться многое, а выхлоп собственного гипердвигателя может ослепить даже самый чуткий указатель дальности. Однако в ближайшем соседстве ничего не было, и это положение сохранилось до конца патрулирования. В положенное время Брим взял курс на Говгод и совершил посадку в течение метацикла. Несколько других экипажей видели, как взорвался его «Горн-Хофф», и подтвердили тот факт, что Брим подбил свой первый в Содеске звездолет.

В результате празднество в честь «безволосого авалонца», который подбил «Горн-Хофф» в первый же свой вылет, затянулось до утра, и Брим отправился на очередное дежурство с головной болью, способной свалить даже медведя. Подбить следующего врага ему удалось только в третий раз – после чего война приняла совершенно неожиданный оборот.

* * *

Совершая четвертый вылет, Брим осторожно ввел звено из восьми ЗБЛ в один из самых жарких секторов зоны боевых действий и нашел весь район на удивление пустым – во всяком случае, Облачников, лезущих в драку, там не было. Куда же они подевались? Быстрый облет ближайших вражеских баз показал, что Космический флот Хота Оргота не оставил своих позиций. Звено ЗБЛ встретил мощный заградительный наземный огонь и атаковала целая эскадра «Горн-Хоффов», патрулирующих окрестности. Но ни один Облачник не отошел больше чем на несколько сот кленетов от обороняемых планет.

Наземные силы Лиги также не проявляли активности. Облетев три наиболее оспариваемые планеты, где еще накануне шли ожесточенные бои, Брим нашел только растерянных содескийцев, машущих снизу пролетающим эсминцам. Приказав Нахимовскому запросить последнюю сводку, Брим узнал, что Облачники оставили все планеты, которые им еще не покорились. Эвакуация прошла так гладко, что ее, по-видимому, запланировали еще несколько стандартных недель назад.

Дальнейшее обследование нескольких планет, уже занятых Лигой, показало, что там они обороняются весьма энергично, используя большие соединения «Горн-Хоффов» и «Гантейзеров». Это доказывало, что Облачники домой отправляться пока не собираются. Брим привел свое звено обратно на станцию Говгод в полной растерянности. Подруливая к буйку и причаливая, он перебирал в уме тысячи вариантов, один другого невероятнее. Что бы там ни стряслось во Вселенной, дело выглядело так, будто Негрол Трианский внезапно прекратил войну.

Пока Брим отчитывался в оперативном отделе, размещенном в шатком бараке давно выработанной шахты, ему пришла КА'ППА-грамма, впечатлившая даже офицера содескийской разведки:

ЖК86КВХ5Ф3257ЦХ157 К75ФН11 105 247/52013

(СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО)

ОТПРАВИТЕЛЬ:

ДЖ. Г. НЕЛСОН, ВОЕННЫЙ АТТАШЕ

ИМПЕРСКОЕ ПОСОЛЬСТВО, ГРОМКОВА, Г.Ф.С.Г.

АДРЕСАТ:

В. А. БРИМ, АДМИРАЛ И.Ф.

СТАНЦИЯ ГОВГОД, ГОВГОД6 Г.Ф.С.Г.

/Н2374Н348ВНР/

ТЕМА:

ПОСЛАНИЕ ОТ ГЕНЕРАЛА УРСИСА

1. Н Я УРСИС, ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК ИНЖЕНЕРНОГО КОРПУСА ГФСГ, ПРОСИЛ ПЕРЕДАТЬ ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ ИМПЕРСКИМ КАНАЛАМ ВСЛЕДСТВИЕ ТРУДНОСТЕЙ, СВЯЗАННЫХ С ДЕШИФРОВКОЙ НА СОДЕСКИЙСКОМ ЯЗЫКЕ.

2. ИМПЕРСКИЙ КОРАБЛЬ ПРИ БУДЕТ СТАНЦИЮ ГОВГОД ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ ШЕСТИ МЕТА-ЦИКЛОВ ДЛЯ ДОСТАВКИ ВАС ВМЕСТЕ ПОСЛЕДНИМИ РАЗВЕДДАННЫМИ В ГРОМКОВУ.

3. БУДЬТЕ ГОТОВЫ ДОЛОЖИТЬ О ТОМ, ЧТО ВИДЕЛИ ЛИЧНО.

4. ПОЗДРАВЛЯЮ С ГОРН-ХОФФОМ ВСКЛ

Подпись:

Ник

(КОНЕЦ СЕКРЕТНОГО СООБЩЕНИЯ ЖК86КВХ5Ф3257ЦХ157К75ФН11 105)

Это послание Брима как-то не удивило. Со времени своего прибытия в Содеску он редко распаковывал чемоданы больше чем на несколько дней – и не похоже было, что этот порядок в ближайшем будущем изменится. Шесть метациклов спустя он отправил Марше Браунинг на работу краткую КА'ППА-грамму и отправился в Громкову. Эта война обещала стать одной из самых головоломных в истории.

Глава 7. Маршал Г.Ф.С.Г

Урсис и Бородов с небольшим подразделением вооруженной охраны ждали в военном секторе космопорта Томошенко. Пакетбот Брима прошел через Бектонову трубу и подрулил к гравибассейну для прибывающих судов. Его корпус еще пощелкивал, остывая, когда Брим, наспех попрощавшись с пилотом, заторопился вниз, навстречу колющим лицо снежным хлопьям.

– Борода Вута, Ник, бывает у вас так, чтобы снег не шел?

– Летом, как правило, – ответил Бородов.

– Это верно, – подтвердил Урсис. – Но в прошлом году я как-то заспался утром и все лето пропустил. – Он подмигнул Бриму. – Нужно иметь много меха, чтобы по-настоящему оценить содескийский климат.

– Разведданные привез? – спросил Бородов.

– Они в каюте. Командир базы выслал разведывательный корабль, как только пришла ваша КА'ППА-грамма. Все в оранжевой коробке.

Один из охранников по знаку Урсиса тут же поднялся на борт и вернулся с ярко-оранжевым ящиком для дипломатической почты.

– Ты знаешь, куда это отвезти, – сказал Урсис, и вся охрана, козырнув, удалилась.

– Итак, друзья мои, – сказал Брим, идя через снег к большому бородовскому лимузину «Рошов». – Известно, что содескийская разведка лучше всех во Вселенной, – так что же случилось у Облачников? Неужто безвременная кончина ноф Вобока так потрясла Трианского?

Шофер открыл дверцу пассажирского отделения, а Бородов, хмурясь, ответил:

– Наша разведка не настолько проницательна. Но она достаточно компетентна, чтобы выдвинуть несколько правдоподобных догадок, и выходит, как ни странно, что гневная выходка Николая Януарьевича действительно принесла весьма неожиданные плоды.

– Вы это серьезно?

– Серьезнее некуда. Ноф Вобок имел очень большой вес в верховном командовании Лиги. Очень большой!

– Но в чем, собственно, дело? Почему они вдруг остановились?

Дверцы закрылись, и Урсис, устраиваясь на мягком сиденье, многозначительно поджал губы.

– Не знаю, откуда и начать, Вилфушка. В то, что мы слышим, поверить трудно.

– Как и в то, что я видел. Что стоит за всем этим?

– По нашим предположениям – Негрол Трианский.

– Трианский? Бородов кивнул.

– Он действует вопреки громким протестам верховного командования. Хот Оргот, адмирал Кабул Анак, Зогард Гроберманн, даже Ханна Нотром – все они выступают против проволочек в войне, но Трианский, как верховный главнокомандующий, распорядился по-своему.

– Но, Вута ради, зачем ему это? Ведь Трианский не дурак.

– Титул императора – еще не гарантия исправной работы мозга, – заметил Урсис.

– Это верно, – хмыкнул Бородов, – но он, конечно, поступил так не без причины.

– Ну и?

– По-видимому, у него на душе кошки скребли с самого начала этой кампании. Как бы благоприятно для него ни оборачивались события, вторжение в Содеску – самая крупная операция, которую он предпринимал до сих пор. Он знает, что его ждет в случае поражения. – Бородов чиркнул пальцем себе по горлу.

– Судя по нашим источникам, – продолжил Урсис, ответив на приветствие охраны у главных ворот космопорта, – около двух недель назад он начал укреплять фланги и посылать дополнительные войска на подмогу оккупационным. – Глайдер вышел на продуваемое ветром шоссе и заскользил к центру Громковы. – Во всем генеральном штабе только у маршала ноф Вобока хватало духу возражать ему и настаивать на своем. Теперь он убит – совершенно случайно. – Урсис флегматично взглянул на свои лапы. – Порой кажется, что Вселенная хранит всех дураков, в том числе и медведей – и Содеска должна использовать это благодеяние на всю катушку.

– Самое время, чтобы двинуть на фронт новую технику, если таковая имеется, – кивнул Брим. – Мы нанесли врагу большой урон, когда получили ЗБЛ. Если бросить в бой несколько таких соединений да еще «Ростовики ЖМ-2», Облачники скоро поймут, какую ошибку они совершили.

– Верно, Вилфушка, – согласился Бородов. – Мы так и сделаем, поверь мне – процесс уже начался… – Но тут их прервал форейтор, постучав в стекло, отделяющее пассажирские места от водительского.

Бородов поднял брови – он, видимо, не привык к таким вольностям со стороны персонала, – однако все же тронул светящуюся пластинку, вделанную в деревянную оконную раму, и кивнул.

Форейтор тут же заговорил по-содескийски. Весь его облик выражал тревогу. Шофер одновременно разогнал «Рошов» до предела, маневрируя в потоке движения с обманчивой легкостью.

Вскоре Бородов тоже принял обеспокоенный вид, а за ним и Урсис. Когда слуга закончил говорить, старший медведь снова выключил громкоговорящую связь и с великой серьезностью сказал Бриму:

– Вилф Анзор, произошло нечто очень важное, хотя неизвестно пока, что за этим последует.

Бриму стало не по себе. Что могло так взволновать невозмутимых обычно медведей?

– Я слушаю, – сказал он.

– Весь верховный штаб без исключения отправлен в отставку – по личному указанию великого князя. Это величайшая военная чистка за последнее время. А Николая Януарьевича срочно вызывают в Зимний дворец.

Брим нахмурился, почти не замечая, как пролетают мимо на огромной скорости снежные поля, дачи и фермы.

– Как вы думаете, зачем?

– Понятия не имею, – ровным голосом ответил Урсис, рассеянно доставая свою большую трубку-земпа и начиная ее набивать. Закурив, он с усмешкой сказал Бородову:

– Как бы мне, Анастас Алексий, не пришлось пожалеть обо всей горькой правде, что я выложил твоему брату.

Бородов нахмурился. Система кондиционирования из-за трубки Урсиса работала на пределе.

– Я тоже подумал об этом.

– Что ж, теперь уже поздно, – заметил Урсис, глядя в окно.

– Одного я тебе не прощу, Николай Януарьевич, – проворчал Бородов. – Не для того мы с тобой столько пережили вместе за добрых тридцать стандартных лет.

– Больше чем за тридцать, дружище. Но я взрослый медведь и привык сам отвечать за себя. – Урсис хлопнул Бородова по плечу. – Кто знает? Может, он хочет повысить меня в чине.

– То ли повысить, то ли как раз наоборот. Я пойду с тобой, сколько бы ты ни спорил.

– Аристократ дубоголовый, – буркнул Урсис.

– Упрямый солдафон, – не остался в долгу Бородов. – Вилф, ты подождешь нас, или велеть шоферу доставить тебя в усадьбу?

– Подожду, – не колеблясь, ответил Брим. – Как же иначе? Но вот что: не позвонить ли Барбюсу? Этому молодчику часто бывает известно то, что больше никто не знает.

– Барбюс? – рявкнул Бородов. – А кто, по-твоему, позвонил нашему форейтору? Великий князь понятия не имел, где нас искать…

* * *

Устав как собака после космического перелета, Брим крепко спал в «Рошове», когда Бородов вернулся – один. Внезапно разбуженный, адмирал потряс головой и сел, содрогнувшись от холода, проникшего в дверцу лимузина.

– Где Ник? – спросил он.

Бородов, которому на вид можно было дать лет двести, плюхнулся на сиденье, понурил голову и пробормотал:

– Ты не поверишь, если я скажу.

– Во что не поверю? – воскликнул Брим, испугавшись за старого друга. – Что случилось? У Ника все хорошо?

Бородов поправил очки и улыбнулся.

– Вообще-то Николай Януарьевич жив и здоров, но…

– Но что?

– Вряд ли ему кажется, что у него все хорошо.

– Доктор Бородов! Что с ним случилось, в конце концов?

– Его повысили, – произнес Бородов, словно не совсем веря собственным словам.

– Повысили?

– Вот он пошутил на этот счет, а оказалось, попал в точку.

– Повысили, – повторил пораженный Брим.

– Да, теперь он маршал Г.Ф.С.Г., всего лишь. И отвечает за всю оборону.

– Чего-чего?

– Маршал Г.Ф.С.Г., – устало прошептал Бородов. – Великий князь поручил ему принять меры против вторжения Лиги.

– Матерь Вута! Если он не примет их быстро, это назначение обернется для него смертным приговором.

– Николай Януарьевич того же мнения, – мрачно хохотнул Бородов.

Они немного помолчали. «Рошов» по-прежнему стоял перед дворцом.

– А где он? – спросил наконец Брим. – И когда мы увидим его снова?

– Он во дворце, примеряет новый мундир. – Бородов выглянул в окно. – А увидим мы его незамедлительно – вон он идет.

В самом деле, хрустальные двери дворца распахнулись, и гвардейский полк, построенный снаружи, стал навытяжку. Появилась знакомая фигура, облаченная в зеленую форму содескийского маршала с тяжелыми золотыми накладками на воротнике и обшлагах.

– Ник маршал, – прошептал Брим. – Надо же. Форейтор Бородова проворно открыл дверцу, и новоявленный маршал плюхнулся на сиденье. Когда дверца снова захлопнулась, он устало посмотрел сперва на Брима, потом на Бородова и сказал, не шевеля головой:

– Хочу закончить этот суетливый вечер у твоего очага, друг Анастас Алексий. А с тобой, Вилф Анзор, мне о многом нужно поговорить.

* * *

– Я на этот пост не напрашивался – и не особенно желал его занять, – проворчал Урсис после ужина. Высокие, сверкающие маршальские сапоги он сменил на разношенную кожаную обувку, а форму – на пестрый костюм, который всегда носил дома. – Я и теперь от него не в восторге. – Библиотеку Бородова наполнял дым из двух трубок-земпа, и Брим давно утратил всякое чувство обоняния.

– Однако на эту работу поставили тебя, – прервал Бородов, – и ты должен выполнять ее как следует, и не только в своих собственных интересах, но и ради нашей родины.

– Знаю, – сказал Урсис, пригубив вино. – Слишком хорошо знаю. Вот видишь, Вилф Анзор, сколько хлопот я нажил на свою голову.

Брим, развалившись на огромном медвежьем стуле и протянув ноги в носках к огню, кивнул.

– Да, Ник, шутить тут не приходится. Не знаю, насколько твой пост опасен для жизни, но уверен: если кто и способен изменить ход этой войны, то это ты.

– В одиночку, мой безволосый друг, я ничего не смогу. К счастью, некоторые мои коллеги в верхних эшелонах сопротивлялись «антикварам» втихую, притворяясь их сторонниками, и потому выжили. Кое-кого из них ты встречал на маневрах – остальных туда просто не пригласили. Они сформируют ядро, вокруг которого я создам новый генеральный штаб. Еще удачнее то, что существует много более молодых офицеров, полковников и бригадиров, которые полностью отвергают устаревшую военную науку и тактику. Это моя надежда на будущее, а уцелели они как раз потому, что «антиквары» отказывались допускать их на фронт.

– Очень мило со стороны «антикваров», – пробасил Бородов.

– А что Флот, Ник? – спросил Брим – Ты не упомянул капитанов и адмиралов в числе твоих молодых реформаторов. Пережил ли кто-то из перспективных командиров бойню в космосе?

Урсис с улыбкой взглянул на Бородова.

– Это, – сказал он с заметной гордостью, – одна из немногих областей, где мы с Анастасом Алексием сумели осуществить кое-какие свои планы. Притом, – добавил он, обнажив в широкой улыбке бриллианты на клыках, – все они обучались на твоей родине, в Карескрии.

Брим удивленно вскинул брови.

– Ну конечно, – сказал он, помолчав. – Онрадовский министр промышленности, Золтон Джейсвал, передал в Карескрию различные учебные программы – в том числе и по космическому кораблевождению. Теперь я вспоминаю, что при последнем визите в Карескрию видел там много медведей.

– А ты, Вилфушка, поможешь мне одержать пару первых побед, правда? – с улыбкой добавил Урсис – Почту за честь, Ник.

– Считай это также прямым приказом великого князя.

– Не понял – Очень просто. Одна из причин, по которой я был назначен на эту должность, – это дружба с тобой. Ты склонен преуменьшать свои достижения за последние годы, но почему-то всякий бой, в котором ты участвуешь, оборачивается победой – в значительной степени благодаря тебе.

– Что за чушь. Я, конечно, ценю твое мнение обо мне, но…

– Как бы ты ни спорил, Вилф Анзор, твои подвиги говорят сами за себя. Кроме того, тут сыграли роль и некоторые политические факторы.

– Например? – нахмурился Брим.

– Да так, пустяки… вроде твоей дружбы с императором Онрадом. Не думай, что временное удочерение им твоей малютки Надежды ушло от внимания содескийской разведки – хотя это был только благородный жест. «На вершинах гор луна светит не ярче, чем в долинах», как говорится.

– Гм-м, – задумчиво протянул Брим.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что эта информация исходила не от меня и не от Анастаса Алексия, – добавил Урсис.

– Да. Мало кому в галактике я доверяю так, как вам двоим. А от содескийской разведки ничего нельзя скрыть – это все знают, – засмеялся Брим.

– Так ты согласен нам помочь?

– Я уже сказал, Ник, – для меня это честь.

– Спасибо, Вилф Анзор. – Урсис вытянул ноги к огню. – Это решает все – кроме технического оснащения. – Он довольно попыхтел своей трубкой и снова заулыбался. – И тут на сцену выходишь ты, милый мой князь Анастас Алексий.

– Я? – Бородов с неподдельным удивлением приложил руку к груди. – Какую же роль старик вроде меня может сыграть в галактической войне?

– Роль министра космической промышленности, – с басовитым смешком ответил Урсис. – Не знаю никого, более подходящего для этой работы.

– Матерь Вута, – прошептал Бородов и покосился на Брима, словно извиняясь за авалонское ругательство. – Что это взбрело тебе в голову?

– Анастас Алексий, уж не думаешь ли ты, что твое былое финансирование «Шеррингтона» и «Красны-Пейча» прошло незамеченным? Два твоих взноса как раз и позволили выпустить первую модель «Звездного Огня».

– Николай Януарьевич, – ахнул Бородов, вытаращив глаза, – где… где ты наслушался этих небылиц?

– Скажешь тоже – небылиц, – засмеялся Урсис, наполняя свой бокал из графина. – Ни для кого не секрет, что создание ЗБЛ-4 и ЖМ-2 тоже частично финансировалось и, скажем так, энергично пробивалось неким неизвестным меценатом…

Бородов сокрушенно покачал головой.

– Николай Януарьевич, как ты можешь!

– Успокойся, дружище. – Урсис встал и положил лапу ему на плечо. – Твое имя никогда не будет предано гласности. Но мы, те, кто знает, вдвойне ценим твои былые услуги и настойчиво требуем, чтобы они продолжались.

– Николай Януарьевич, – сказал, закрыв глаза, Бородов, – даже если бы я сознался в подобной подпольной деятельности – а я, заметь себе, этого не делаю, – почему ты думаешь, что я смогу действовать столь же успешно под вездесущим оком гласности? Тебе не приходило в голову, что это может быть стеснительно? Разве не довольно быть братом великого князя, чтобы предпочитать безвестность славе?

Брим, затаив дыхание, смотрел на Урсиса. Тот помолчал, потом сжал губы и кивнул, словно приняв важное решение.

– Анастас Алексий, – сказал он, продолжая говорить по-авалонски даже в этот эмоциональный момент, – никто в галактике не уважает твою частную жизнь больше, чем я. И мало кто знает тебя так долго и так хорошо, чтобы понимать, как тщательно ты ее оберегаешь от посторонних глаз. Но пришло время, дружище, когда каждый из нас должен подумать не о себе, а о чем-то гораздо более важном. Так же, как во время первой войны с Облачниками, когда мы с тобой пошли служить на Флот. Понимаешь, Анастас Алексий? Пора снова отдать жизнь общему делу – иначе мы теряем Содеску.

В сумерках, освещенных только огнем камина, Бородов еще глубже ушел в свое кресло, явно перебарывая себя. Наконец он пошевелился и медленно встал, оказавшись лицом к лицу с Урсисом.

– Ты прав, Николай Януарьевич, – сказал он звучным, молодым голосом, которого Брим не слышал у него уже много лет. – Порой избыток комфорта заставляет тебя забывать о том, что ничто не дается даром. Можешь на меня рассчитывать. – Он поднял свой бокал. – Выпей с нами, Вилф Анзор.

– Выпей, – поддержал Урсис, – ибо многое в судьбе Содески будет отныне зависеть от нас.

Захваченный общим подъемом, Брим встал и чокнулся с ними.

– Мы под снегом, под дождем на Содеску все пойдем! – хором произнесли все трое.

– Теперь я начинаю думать, – сказал Урсис, – что, пожалуй, сохраню свою жизнь.

* * *

Пять стандартных дней спустя, 10 гептада 52013, Негрол Трианский назначил обергалитира Найрдуга Зниэга маршалом Лиги и поставил его командовать содескийской кампанией вместо ноф Вобока. Еще через неделю войска Лиги, отдохнувшие и ни в чем не испытывающие недостатка, возобновили свое наступление, вынуждая содескийцев медленно, неохотно отступать.

В следующий стандартный месяц Брим вместе с неразлучным Барбюсом проводил большую часть времени на совещаниях и тактических разборах, места проведения которых были благоразумно рассеяны по всей Громкове. Из-за такого сумасшедшего графика ему, как ни жаль, только два раза удалось поговорить с Маршей Браунинг, да и то наскоро. С Урсисом и Бородовым они совещались еще и вечером, обсуждая сделанное и вырабатывая наилучшие способы взаимодействия космических и наземных сил Содески. Производство новой военной техники быстро увеличивалось – ЗБЛ-4 и ЖМ-2 регулярно поступали с гигантских заводов, расположенных далеко за пределами досягаемости даже самых мощных бомбардировщиков Лиги.

Однажды ранним вечером, после двух долгих, изнурительных совещаний с упрямыми армейскими чинами Брим направлялся на следующее заседание, но Барбюс перехватил его в коридоре.

– Адмирал, – заявил старшина, держа на руке упакованную в чехол форму, – если вы не переоденетесь прямо сейчас, то опоздаете.

Брим потряс головой, пытаясь отсеять пункты своего расписания от биллиона военных сведений.

– Куда опоздаю, старшина? Ах да. Совсем забыл.

– Снова граф Орловский, адмирал. Очередная пирушка с самим великим князем в качестве почетного гостя Такое пропускать нельзя, шкипер. Маршал Урсис и князь Бородов тоже там будут – иначе нельзя.

«И Марша Браунинг», – произнес голос у Брима в голове, но Брим не поддался.

– У меня совещание… не помню только где.

– Я знаю где Принесу извинения от вашего имени и запишу все, что нужно. Вы нуждаетесь в паре метациклов разрядки, адмирал, – очень нуждаетесь.

– Мне одно нужно, старшина, – побыть хоть немного одному.

Но это была не правда, и Брим об этом знал. Ему нужна была разрядка, которую только женщина…

– Я слышал, логийское там высшего сорта, с позволения адмирала.

– Да уж, – сдался Брим. – Орловский подает хорошее вино, в этом ему не откажешь. – И Марша Браунинг рядом с ним у стойки… Она там будет, Брим это знал. Он прикусил губу: она замужем, пропади оно все пропадом! Не надо было вообще начинать эту проклятую КА'ППА-переписку!

– Дайте мне ваш портфель, адмирал, – поторопил Барбюс. – Я приготовил ваш лучший парадный комплект, а переодеться можете вот здесь, в пустом кабинете. То, что на вас теперь, я заберу с собой.

Брим пощупал подбородок. Он работал с раннего утра, а день в Громкове почти в полтора раза длиннее стандартного авалонского.

– Уж очень я колюч для торжественного бала.

– Бритвенный набор в чехле вместе с формой, – невозмутимо заявил Барбюс. – А санузел через шесть дверей налево – там есть и душ, и что хотите.

– Вижу, ты предусмотрел все, старшина.

В конце концов, что может быть между ним и Маршей? Они просто друзья. И даже если они на что-то решатся, пойти им все равно некуда. Притом она замужем.

– Служебная машина ждет вас на улице, – снова вторгся в его мысли Барбюс. – Стартер настроен на ваш флотский кодовый номер. Сделайте себе поблажку, адмирал Окажите услугу нам всем.

– Кажется, последнее время я был немного раздражителен? – спросил Брим, уловив намек.

– От меня вы такого никогда не услышите, адмирал, – заверил Барбюс, закатив глаза к потолку. Брим вручил ему портфель.

– Ладно, старшина. Ты своего добился.

– Вы об этом не пожалеете, адмирал. – Барбюс отдал ему упакованную форму. – Через шесть дверей налево.

– Так точно, старшина! – гаркнул Брим, козырнув ему.

– Это нехорошо, адмирал, – подмигнул Барбюс. – Отдавать честь младшим по званию противоречит уставу.

– Видал я этот устав… – И Брим протянул старшине руку. Почему-то перед глазами у него в этот момент промелькнуло лицо Марши.

Барбюс с усмешкой сжал руку адмирала в своей большой, мозолистой ладони.

– До утра, адмирал.

– До утра, старшина.

– Не слишком раннего, я полагаю?

– Там видно будет…

* * *

Большой Смольный зал во дворце выглядел еще великолепнее, чем запомнилось Бриму. Когда Брим продвигался вместе с очередью ожидающих приема, колонны казались ему еще грандиознее, а дымная, пахучая атмосфера еще более насыщенной электричеством – быть может, последнему обстоятельству способствовало ожидаемое прибытие великого князя. Танцы сегодня были более традиционными, как и музыка – возможно, потому, что большинство младших офицеров находилось на фронте. Но представители высшего громковского общества и теперь, после начала войны, держались с обычной медвежьей помпой, хотя их мир мог того и гляди превратиться в дымящиеся руины.