Текст книги "Галактический конвой"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Коллингсвуд уклончиво улыбнулась, глядя на свой дисплей.

– Верно, мистер Блейк, – ответила она наконец и обвела взглядом сидящих за столом старших офицеров. – Вы слышали, что сказал джентльмен. Если у вас имеются возражения, самое время высказать их вслух. Ник, как у нас дела с машинами? Они доставляли вам хлопоты с тех пор, как «Непокорный» стоял на стапеле. Вы удовлетворены их работой?

Урсис нахмурился, потом задумчиво кивнул.

– Насколько это было возможно, мы испытали их, капитан. Собственно, главный ход и маневровые работают безукоризненно. – Он предостерегающе поднял длинный коготь и покачал им в воздухе. – Надо признать, остались еще кое-какие проблемы с электроникой, но ничего особенно серьезного – во всяком случае, угрожающего срывом графика.

– Ты готов подписать ему больничный, Николае? – спросил Колхаун, уставившись на, него поверх очков. Урсис кивнул.

– Да, – сказал он, подумав немного. – За исключением, возможно, левого подъемного. Он до сих пор работает неровно, хотя за последнюю неделю ничего особенного с ним не случалось. – Медведь философски пожал плечами. – Я полагаю, что он по меньшей мере годен к эксплуатации, хотя я лично не доверяю ему до конца.

– Судя по рапортам, касающимся работы подъемных генераторов, лейтенант Урсис, нами приняты меры, – обиженно заявил Блейк. – Оба генератора работают строго согласно проекту.

– Вот именно, – сухо ответил Урсис. – Когда мне дали наконец ознакомиться с проектом, я понял, что дальнейший спор не имеет смысла. – Он положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. Вокруг послышался приглушенный смех. Строители вели себя менее чем любезно, когда дело касалось доступа к проекту. Большинство других экипажей довольствовалось инструкциями по эксплуатации.

– А вы, мистер Брим? – вмешалась Коллингсвуд. – Вы можете что-нибудь добавить?

Брим улыбнулся:

– Вы слышали о моем недовольстве маневровыми движками, мистер Блейк. Но всю последнюю неделю они ведут себя вполне пристойно, а новый Водитель вообще не имеет равных. Новый алгоритм параллельного квант-векторного анализатора заметно упрощает прокладку курса. По крайней мере так обстоит дело на тренажере.

– Я даже не сомневаюсь, что и в реальном полете все будет отлично, – с гордостью заявил Блейк, возвращаясь в благодушное состояние. – За последние столетия мы построили немало хороших судов, так вот, «Непокорный» – одно из лучших…

Совещание продолжалось больше часа, но, в конце концов, стороны пришли к согласию. Коллингсвуд поставила подпись в Красной Книге верфи, и «Непокорного» объявили готовым к официальной приемке.

На следующее утро, еще на рассвете, все собрались у главного входного люка, где двое матросов старинными болтами прикрепили к обшивке полированную медную табличку, гласившую:

К.И.Ф. «Непокорный» ЗАВ. № 29921 БЕСТИЯНСКАЯ ВЕРФЬ, ЭЛЕАНДОР 19/51995.

Вслед за этим имела место краткая церемония. Блейк и Коллингсвуд обменялись речами, содержавшими обязательные пассажи касательно Императора, родных очагов и воинского долга.

Потом какая-то местная красотка разбила о скулу бутылку логийского вина, а потом – пока Барбюс поднимал на антенну КА'ППА-связи знамя с ронделльским соколом – «Непокорный» объявили включенным в состав Имперского Космофлота. После этого экипаж разошелся по боевым постам (многие задержались, чтобы вслед за Коллингсвуд потереть табличку рукавом на счастье), бригада маляров вывела на бортах по трафарету «ЦЛ-921», и К.И.Ф. «Непокорный» был – по крайней мере официально – готов к полету.

Вскоре начались ходовые испытания, в результате которых, разумеется, обнаружились кое-какие недостатки, однако с учетом недавних событий все прошло на удивление хорошо. Еще через две недели «Непокорный» впервые оказался в родной стихии – в космосе и, несмотря на размеры, показал себя маневренным и легким в управлении. Динамические характеристики были просто потрясающими. Только самые мощные эсминцы могли обойти его на полном ходу в гиперпространстве, а по всем окрестным кабакам и рюмочным члены экипажа не могли нахвалиться своим новым кораблем. Разумеется, о нем до сих пор ходила дурная слава – этому никто не мог помешать. Но команде «Непокорного» потихоньку начинали завидовать. Возможно, рано или поздно последнее обстоятельство заставит всех забыть о первом…

Во время ходовых испытаний экипаж «Непокорного» начал превращаться в единую команду, способную – по меньшей мере – ходить в открытом космосе на четырех адмиралтейских кристаллах главного хода (марки ЦЛ-стандарт 489.ЗГ). На сверхсветовых скоростях корабль вел себя безукоризненно. Рассчитанный по проекту на скорость не больше 32000 с, на заключительном этапе испытаний он достиг 36100. После этого по верфи поползли слухи, что Урсис, сговорившись с другими медведями – включая его старого друга Бородова, служившего теперь в Адмиралтействе на Авалоне, – ухитрился подкрутить что-то в силовых блоках Н(112-В), когда переставлялись волноводы, хотя сам Урсис категорически отвергал даже возможность медвежьего заговора.

Разумеется, ему никто не верил.

По окончании ходовых испытаний Брим повернул нос корабля обратно к Элеандору. Кораблю предстояло еще пройти кое-какие переделки по итогам испытаний, а также излечить ряд детских болячек. Тем не менее «Непокорный» производил впечатление звездолета, готового вступить в строй. Казалось даже, что он избавился от своей изначальной склонности доставлять неприятности экипажу.

Казалось…

Глава 2. Подготовка

Вот уже больше метацикла «Непокорный» шел, сбросив скорость ниже световой, на одних бортовых гравигенераторах. Из двадцати трех рабочих мест за пультами на просторном мостике были заняты только несколько: кораблем управляли Брим, Арам, Урсис и Колхаун, остальные члены команды пользовались долгожданной возможностью передохнуть. Звездолет держал курс на планету, где строились суда для всей Галактики; она уже почти целиком заполнила гиперэкраны носового обзора.

– Я только что связался с диспетчерской, – подал голос Арам. – Нам дают посадку в Оранжевой зоне восемь.

– Давай-ка послушаем, – ответил Брим, неохотно отвлекаясь от сладострастных фантазий. Марго Эффервик никогда не покидала его мыслей.

– Погода на высоте двадцать шесть тысяч ираловоблачно; двадцать три тысячи: грозы; видимость – пять кленетов; температура – один ноль один, влажность – ноль семь шесть, ветер слабый; плотность атмосферы два девять восемь два; возможность ручной посадки, – процитировал Арам по памяти.

– Отлично, – улыбнулся Брим. Азурниец обладал прямо-таки фантастической способностью запоминать информацию. – Мистер Водитель, – произнес он, – запросите заход на полосу восемьдесят один Б, Оранжевая зона восемь.

– Есть, лейтенант, – ответил Водитель. – Связываюсь с планетарной диспетчерской, запрашиваю заход на полосу восемьдесят один Б, Оранжевая зона, квадрат восемь.

Планетарная диспетчерская отозвалась почти сразу же.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: заходите на синхробуй Норд-одиннадцать Е, Оранжевая зона. По прохождении буя продолжайте снижение до высоты два пять ноль кленетов, скорость два три ноль ноль.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, следую на Норд-одиннадцать Е, – подтвердил Брим. – Мы на высоте два девять ноль ноль кленетов, скорость два пять ноль ноль. Торможение до два три ноль ноль. – Он повернулся к Урсису. – Как там наши подъемные?

– Если ВЕРИТЬ приборам, то все в порядке, – откликнулся медведь, стоявший у крайнего правого пульта. – Оба работают в режиме автомодуляции уже метацикл, но я готов в любой момент взять управление на себя.

– Спасибо, – кивнул ему Брим, подавая энергию на гравитормоза. – Надеюсь, тебе не придется этого делать.

– Я тоже, – буркнул Урсис. После катастрофы с молнией при первом спуске «Непокорного» со стапелей всем было ясно, что он имеет в виду.

* * *

Спустя полмегацикла, после того как они миновали синхробуй Норд-одиннадцать Е, «Непокорный» вошел в атмосферу, и высота полета измерялась уже не в кленетах, но в иралах. Коллингсвуд заняла место за командирским пультом, когда на связь снова вышла планетарная диспетчерская:

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: спуститься и удерживать высоту два четыре ноль.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, продолжаю спуск до двух четыре ноль, – отозвался Брим, пытаясь найти на гиперэкранах суда на пересекающихся курсах. Нет, диспетчеры в центре планетарного контроля свое дело знали, но они чудовищно уставали, да и оборудование их работало на износ, так что подход к центру кораблестроения требовал неустанного внимания в любое время суток. Какие бы меры ни принимались, чудовищные столкновения были чуть ли не нормой, а недаром ведь говорится, что достаточно одного подобного столкновения, чтобы испортить себе весь день.

– По-моему, самое время свистать всех по боевым постам, Чиф, – заметил Брим Колхауну, сидевшему рядом с Коллингсвуд за вторым рядом пультов. – До посадки осталось полметацикла.

Старший карескриец кивнул.

– Мистер Водитель, – произнес он, – с вашего позволения я дам сигнал «всем по местам».

– Подключаю ваш свисток к громкой связи, – доложил Водитель.

Колхаун достал из нагрудного кармашка маленький серебряный свисток и дунул в него. Оглушительный свист разнесся по кораблю, эхом отдаваясь от переборок.

– Свистать всех наверх, лежебоки! – проревел Колхаун в микрофон. – А ну пошевеливайтесь, якорь вам в задницу! По местам к посадке, мать вашу тыть!

С довольной улыбкой Брим слушал грохот башмаков по палубам и смотрел на контрольные мониторы, фиксирующие то, как экипаж занимает места согласно установленному распорядку. Посадка на большом корабле – дело хлопотное. Иногда даже слишком.

По правому борту в тучах мелькнули огни стартующего им навстречу корабля. Покосившись на Арама, Брим удостоверился, что азурниец все видел. Он ухмыльнулся и пустил крейсер сквозь вихри возмущенного воздуха – ни дать ни взять трамвай на неровной мостовой.

– Доброе утро, Дора, – поздоровался он с удивленной Веллингтон, занявшей свое место за соседним пультом. За спиной разбегались по своим местам у левой переборки боевые расчеты.

Мгновение Брим вслушивался в мерный рокот четырех больших бортовых гравигенераторов и чуть более высокое гудение двух подъемных. За угловым пультом напряженно положил лапы на верньеры Урсис. При том, что на морде медведя сохранялось невозмутимое выражение, его глаза не отрывались от циферблатов, показывающих состояние двух подозрительных подъемных генераторов. Что-то там было не так; Брим чувствовал это потрохами. Но подобно своему другу-содескийцу он не мог в точности сказать, что именно. А флотские ремонтники требуют факты. Конечно, в противном случае им пришлось бы искать вещи, которые МОГУТ испортиться. Какая уж тут война…

Через несколько минут «Непокорный» провалился в рваные тучи, и Брим ощутил первые порывы турбулентных потоков. – Ух ты! – весело воскликнула Веллингтон. Похоже, она любила возмущенную атмосферу.

Мрачно усмехнувшись про себя, Брим подумал, что, судя по зарницам далеко внизу, очень скоро специалист по древнему вооружению наестся этой атмосферой по уши на всю оставшуюся жизнь, если не больше.

– Интересно, позволят ли они нам обойти это безобразие с юга, – пробормотал он вслух.

– Кто-то только что попросил об этом – и получил отказ, – ответил Арам. – По-моему, диспетчеры Оранжевой зоны дают нам сегодня очень узкий коридор.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: занять высоту один ноль тысяча иралов, альтиметр два девять один. Курс два пять ноль, повторяю: два пять ноль – на Оранжевая восемь ноль один ноль.

Брим прикинул интенсивность грозы прямо по курсу Клубок черных туч так и кишел молниями.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, – ответил он. – Наблюдаю сильную грозу прямо по курсу два пять ноль. Мои датчики показывают чертовски высокий уровень энергии, и я бы предпочел обойти ее стороной.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: извините, сэр. Никак не могу пустить вас туда – южнее расположена стартовая зона Восьмого сектора. У меня шесть десятков звездолетов, которые ждут старта в этой зоне и докладывают, что у них по курсу все тихо.

– Ладно, леди. Я борт це-эль девятьсот двадцать один, наблюдаю еще один грозовой фронт по левому борту, и он тоже о-го-го. Вы нас прямо заперли.

– Бортуце-эль девятьсот двадцать один, – упрямо настаивала диспетчерская, – держитесь курса два семь ноль. При первой же возможности я заверну вас на бакен Оранж-восемь. Поворот примерно на один один ноль.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, – буркнул Брим. – Вот спасибо!

– Она, наверное, надеется повернуть нас еще до того, как мы вляпаемся в этот грозовой фронт, – предположил Арам.

– Дайте команду «Всем пристегнуться», – бросил Брим через плечо Колхауну.

– Есть, сынок, – откликнулся тот. Почти мгновенно по кораблю разнеслись звонки – последние расчеты заняли свои места.

– Тягу на подъемные – четыре, – приказал Брим. – Есть тягу на подъемные четыре, – отозвался Арам. Шум на мостике стал еще сильнее – это подъемные генераторы приняли на себя вес корабля.

– Выдвинуть атмосферные радиаторы… «Непокорный» вздрогнул – по обе стороны кормы выдвинулись плавники атмосферных радиаторов, и встречный ветер завыл в их перьях.

– Атмосферные радиаторы вышли и… два зеленых индикатора – встали на упор, – доложил Арам.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: продолжайте движение на бакен Оранж-восемь курсом один один ноль, – вмешалась диспетчерская. – Пройдете порог на высоте девять тысяч.

– Вас понял, – ответил Брим. – Борт це-эль девятьсот двадцать один, следуем на Оранж-восемь; проходим порог на высоте девять тысяч и удерживаем ее. Спасибо, мэм.

– Проверь альтиметры, – напомнил Урсис со своего места.

– Альтиметры показывают девять один – девять два. В пределах нормы.

– Посадочные огни?

– Включены.

– Автопилот отключен, – доложил Арам. Корабль дернулся и запрыгал в атмосферных завихрениях.

– Понятно, – ответил Брим, глядя на левый экран. – Чертовски хорошо, что нам не надо идти через грозовые фронты – ты только посмотри, какие молнии!

– Впереди тоже неспокойно, – сообщил Арам.

– Угу, – кивнул Брим. – Кажется, я и сам уже вижу. – Тучи за бортом сгущались, корабль швыряло все сильнее. Однако сидевшая рядом Веллингтон все еще наслаждалась полетом.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один, – снова ожил динамик. – Десять градусов на левый борт, притормозите до одного восемь ноль.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, – передал Брим. – Добавь еще десять единиц на подъемные, Арам, и начинай проверку всех систем.

– Четырнадцать единиц на подъемных, – доложил Арам. – Проверка: энергия на гравитормоза. Ник?

– Включена и поставлена на предохранитель, – откликнулся Урсис.

– Навикомпьютер?

– Включен вместе с резервной системой.

– Маневровые?..

– Борту це-эль девятьсот двадцать один, – перебил его диспетчер. – Как только сбросите скорость, спуститесь на пять тысяч.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один – тормозим до одного восьмидесяти, спускаемся на пять тысяч, – подтвердил Брим. – Ты говорил, маневровые. Арам?

– Так точно, маневровые.

– В норме.

– Аэродинамические тормоза?

– Под углом один тридцать девять, в норме, – ответил Брим, возвращая «Непокорный» на курс, после того как очередной порыв ветра чуть не положил его на борт.

– Аэродинамические рули?

– В нейтральном положении, – откликнулся Брим, снова выправляя корабль. Он нахмурился: прямо по курсу тоже творилось черт-те что. За кормой тянулся белый хвост конденсата от атмосферных радиаторов. – Вот это молнии, – восхитился Арам, на мгновение оторвав взгляд от пульта. – Система опознавания…

– Включена и проверена, – ответил Брим, беспокойно вглядываясь в грозовые тучи прямо по курсу. Лететь через них на малой высоте само по себе уже неприятно, а на подъемных, которым не доверяешь… – Говорит борт це-эль девятьсот двадцать один, – вызвал он диспетчерскую. – Хотелось бы обойти грозовой фронт, который у нас прямо по курсу. Можем мы взять лево руля?

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: ответ отрицательный – нарушать правила разделения потоков нельзя. Пожалуйста, соблюдайте указанный курс. Свяжитесь с портовой диспетчерской на волне один один девять четыре.

Брим раздраженно поморщился.

– Будь они тытьнеладны, эти ваши правила, – пробормотал он себе под нос.

– Це-эль девятьсот двадцать один: не поняла, что вы сказали.

– Це-эль девятьсот двадцать один, выдерживаю указанный курс, – раздосадованно буркнул Брим. – Переключаемся на портовую диспетчерскую на один один девять четыре, и пока.

– Всего хорошего, сэр.

– Похоже, «Непокорному» светит хорошая баня, – заметил Арам, вглядываясь в экраны переднего обзора.

– И еще какая, – откликнулся Брим. – Ты только посмотри, что это за гроза! – Ему уже стоило больших усилий удерживать «Непокорный» на курсе, не говоря уже о плавном снижении – а ведь до воды было еще далеко. – Диспетчерская восемьдесят первого, вас вызывает борт це-эль девятьсот двадцать один; мы на высоте пять тысяч, – доложил он, качая головой.

– Добрый день, це-эль девятьсот двадцать один, – отозвался голос из динамика, – Сбавьте скорость до одного семь ноль и возьмите влево на два семь один.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, сворачиваем на два семь один, скорость один семь ноль, – ответил Брим. В открывшийся на мгновение просвет в облаках справа он увидел очертания тяжелого крейсера, идущего параллельным курсом на расстоянии трех кленетов. Он улыбнулся. Неудивительно, что ему не позволяют отклоняться от курса!

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: возьмите еще два четыре ноль влево, спуститесь до трех тысяч и держите эту высоту, – снова ожил динамик.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, беру два четыре ноль влево, спускаюсь с пяти до трех, – ответил Брим, глядя поверх пульта Арама на Урсиса. Медведь встретился с ним взглядом; морда его приобрела озабоченное выражение.

– Как подъемные? – спросил карескриец, гадая, что так тревожит друга. Урсис покачал головой.

– Я как раз думал, не поднять ли тревогу, Вилф. Твой вопрос как раз разрешил мои сомнения. – Он облизнулся. – Похоже, дух Вута нынче не в настроении: что-то не так в этом распроклятом из всех проклятых механизмов, я нутром чую. Но что именно, не пойму.

– По крайней мере мы почти уже сели, – вмешалась в их разговор Коллингсвуд. – Вы ворчите насчет подъемных с тех пор, как корабль сошел со стапеля. И на этот раз обещаю, их переберут по винтику, прежде чем мы снова поднимемся в воздух. Война продлится еще достаточно долго, чтобы «Непокорный» успели довести до ума.

Урсис улыбнулся и пожал широкими плечами.

– Капитан, – заявил он, – с кораблем пока все в порядке. Возможно, я просто нервничаю.

Брим кивнул, но почувствовал неприятный холодок в желудке: Николае Януарьевич Урсис очень редко нервничал понапрасну.

– Я доверяю твоему чутью. Ник, – сказал он. – Всегда…

– Отлично, – ответил ему медведь, – в таком случае учти, что мы можем лишиться одного или обоих подъемных, когда корабль будет держаться только на них. Есть у меня нехорошее ощущение, что если что и случится, то именно тогда.

– Я буду начеку, – пообещал Брим, с трудом удерживая корабль. Они снова попали в полосу болтанки.

Дальнейший их разговор был прерван диспетчерской комплекса 81:

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: вы в шести кленетах от бакена. Доверните влево на один восемь ноль, спуститесь примерно на две триста. Вам разрешается посадка по приборам на полосе один семь.

Брим хорошо помнил эту часть Эльсеннского залива. Полоса находилась достаточно близко к берегу, чтобы с мостика проглядывались краны зоны Б, – в общем, ошибиться там было трудно.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, спасибо, – ответил он, разворачивая «Непокорного» на новый курс.

Над головой загудел тревожный зуммер, и на пульте замигала красная лампочка индикатора атмосферных радиаторов – почти в ритм с сотрясениями корабля в буйной атмосфере.

– Радиаторы вот-вот оторвутся, – спокойно заметил Арам.

– Спасибо, а то я сам не знаю, – огрызнулся Брим, сражаясь с клавишами управления.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: сбавьте скорость до одного шесть ноль, пожалуйста.

– Це-эль девятьсот двадцать один, сбавим с удовольствием, – ответил Брим, с трудом перекрикивая вой воздуха в радиаторах. – Скорость один шесть ноль!

– Есть один шесть ноль! – отозвался Арам.

– Взяли курс на полосу один семь, снижаемся, – доложил Брим, и тут же тревожный зуммер загудел опять – корабль с силой швырнуло вниз.

– Эта жуть прямо перед нами, – сообщил Арам. – Посмотри, что творится…

– Сам смотри, – буркнул Брим. – Я лучше буду сидеть зажмурившись.

Веллингтон больше не улыбалась. Она замерла, напряженно выпрямившись в своем кресле и судорожно стискивая побелевшими пальцами подлокотники.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один: говорит башня восемьдесят один Б, посадку разрешаю, вектор два пять вправо, ветер от девяти ноль на три пять, видимость девять ноль.

– Спасибо, сэр, – сказал Брим, прикидывая, что творится у него по курсу. Не самая удачная обстановка для неполадок, особенно с подъемными. – Проверка систем перед посадкой. Ник, – бросил он через плечо Урсису.

– Атмосферные радиаторы?

– Выпущены и на замке, индикаторы горят.

– Тяга на подъемных?

– Тридцать три, тридцать три.

– Норма, – вздохнул Урсис.

– Молния, – спокойно вмешался в их разговор Арам.

– Что? – не понял Брим, отрываясь от пульта.

– Молния, – повторил Арам, – вон из той тучи.

– Где?

– Прямо по курсу.

– Чертовски замечательно, – буркнул Брим. – Только не говори, что промажешь мимо посадочных буев, сынок, – послышался из-за его спины голос Колхауна. – Ты что, не доложил им в диспетчерскую, что ты карескриец?

– Похоже, так, – рассмеялся Брим. Грозовая туча заполнила все передние гиперэкраны, и обойти ее уже не было никакой возможности. – Вот она – баня, о которой ты говорил, Арам, – произнес Брим. – Давай-ка ты будешь все время докладывать мне нашу высоту.

Мостик разом погрузился во мрак – это «Непокорный» нырнул в грозу, и по обшивке его тысячей молотков забарабанили потоки дождя и ветра, грохот которых, казалось, заглушил все другие звуки Вселенной. Звездолет трясся и дрожал как живой, хотя Бриму все же удавалось пока выдерживать посадочную глиссаду.

– Тысяча триста иралов, – спокойно докладывал Арам.

Брим стиснул зубы, прилагая все свое умение для битвы с обезумевшей стихией. По крайней мере подъемные генераторы гудели ровно.

– Тысяча двести… Тысяча сто…

В это самое мгновение в высокую мачту КА'ППА-связи ударили разом три молнии. Даже здесь, на мостике, грохот стоял оглушительный, словно три мощных взрыва – короткие, жесткие удары без эха. Кто-то из сидевших за задними пультами закричал. Свет мигнул и погас. Гравитация пульсировала. Каждая деталь на наружной палубе ослепительно засияла белым огнем, в последнее мгновение приглушенным гиперэкранами. И в самый разгар этого хаоса рык подъемных генераторов смолк как обрезанный. Корабль начал падать вниз, словно наскочил на неподвижное препятствие.

– Они вырубились, Вилф! – взревел Урсис, перекрикивая царивший на мостике кавардак. – Подъемные!.. Оба!

Звездолет вывалился из грозовой тучи и устремился в море, тянувшее ему навстречу хищные щупальца свинцово-серых волн и белой пены. Без подъемных генераторов, способных по меньшей мере смягчить удар, корпус «Непокорного» должен был расколоться от столкновения с водой, как яйцо. Вцепившийся в свой пульт, Вилф увидел, как Урсис с Проводником отчаянно пытаются вновь запустить генераторы.

– Шестьсот… пятьсот… четыреста… – продолжал ровным голосом докладывать Арам высоту.

– ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! СРОЧНЫЙ ПОДЪЕМ! – пронзительно заверещал Водитель. – ОПАСНОСТЬ!..

Скорее инстинктивно, чем осознанно, Брим задрал нос корабля вертикально вверх – ну да, теперь можно действовать!

– Всю энергию на ходовые. Ник! – заорал он что было сил. – ХОДОВЫЕ, НУ ЖЕ!!!

Четыре мощных генератора взвыли от чудовищной перегрузки, когда Урсис, сорвав предохранители, переключил всю энергию в их силовые камеры. Но чем больше генератор, тем больше времени требуется ему на раскрутку… корпус «Непокорного» трепетал как осиновый лист, треща всеми своими сочленениями. Краем глаза Брим видел стремительно приближающуюся морскую поверхность. Вот-вот корма коснется воды…

– ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! СРОЧНЫЙ ПОДЪЕМ! ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!..

Огромная волна с оглушительным грохотом, перекрывающим даже рев перегруженных генераторов, ударила крейсер в корму, чуть не положив его вверх днищем, словно простую шлюпку. С сердцем, ушедшим в пятки, Брим смотрел, как на гиперэкранах темной массой возник горизонт, но тут тяга генераторов одолела наконец инерцию крейсера, и «Непокорный», подобно древней химической ракете, начал неохотно подниматься вертикально вверх.

– Умница! – возбужденно вскричал Колхаун. – Вот умница!

Ирал за иралом «Непокорный» с усилием отодвигался от штормового океана. Порывы ветра продолжали сотрясать корабль, но на текущий момент он находился в относительной безопасности…

– Эй, Ник! – с трудом перекрикивая рев генераторов, позвал Брим. – Что у тебя с подъемными? Нам нужно или садиться, или уходить обратно в космос.

– Еще чуть-чуть, Вилф, – отозвался Урсис. Корабль сотрясался и раскачивался в непривычном положении. – Запускаю левый, – сообщил он скорее сам себе, и его шестипалая лапа уверенно легла на пульт. Внезапно к рыку ходовых генераторов присоединилось высокое завывание одного из подъемных. – Можешь переводить корабль в горизонтальный полет, – торжествующе проревел медведь, – а мы пока поработаем с правым.

Спустя пару циклов Брим вел «Непокорный» на ровном киле сквозь облака так, словно ничего особенного не случилось – если не считать царившее на мостике настороженное молчание. За исключением гудения генераторов единственный шум исходил от Коллингсвуд и Колхауна, лихорадочно связывавшихся со всеми постами.

Наконец плеча Брима коснулась чья-то рука.

– Отлично сработано, Вилф, – услышал он голос Коллингсвуд. – Мы вышли из этого почти без внутренних повреждений. Увы, – ее голос задрожал от гнева, – похоже, наш «Непокорный» еще уязвим для энергетических разрядов. Брим кивнул:

– Похоже на то, капитан.

– Кормовой волновод. Ник?

– Я не совсем уверен, – негромко ответил Урсис. – После истории во время спуска над ним поработали. Но так или иначе, это связано с ним, или я ничего не смыслю в гравитехнике.

– Во что я ни за что не поверю, – подытожила Коллингсвуд. – На этот раз строителям придется сделать все как надо, иначе мы просто не примем «Непокорный» как боевое судно. Я не считаю себя трусихой, но и самоубийцей тоже не буду.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: видите посадочный вектор два пять?

– Борт це-эль девятьсот двадцать один. Наверное, увидим, как только выйдем из полосы дождя, – ответил Брим. – Ага… да, видим. – В серой мгле далеко впереди вспыхнул алый огонь. Внезапный порыв ветра отклонил корабль влево, и красное пятно распалось на ряд горизонтальных полос. Брим взял правее, и линии сделались вертикальными. Легкий поворот влево, и полосы вновь слились.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: судя по показаниям наших приборов, у вас возникли какие-то трудности, – послышался из динамиков женский голос. Он немного напоминал голос Марго, но Брим решил, что ему все-таки не хватает безупречной выразительности.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, мы контролируем ситуацию, находимся на посадочной прямой.

– Благодарю вас, сэр.

По левому борту возник и замелькал на залитых дождем гиперэкранах лес кранов судостроительного комплекса. Брим бросил беглый взгляд на пол у себя под ногами. Он был усеян всякой мелочью, которую люди обычно держат рядом со своими пультами: деньгами, очками, чашками из-под кф'кесса, пузырьками лосьона для рук, носовыми платками. Ничего, с этим еще разберутся. Он помнил, конечно, что искусственная гравитация пульсировала, но не предполагал, что так сильно – впрочем, тогда ему было не до этого…

До воды оставалось теперь сто иралов. Регулируя тягу маневровых реакторов, Брим осторожно опускал корабль, чуть накренив его на левый борт и повернув нос на пару градусов к берегу, чтобы компенсировать сильный поперечный ветер. Звездолет выдерживал курс, словно шел по рельсам, – алый посадочный вектор оставался на гиперэкранах переднего обзора сплошным пятном. Неудивительно, что верфь так гордится «Непокорным»: в качестве платформы для размещения боевых разлагателей ему, похоже, не будет равных.

Его бы еще научить уверенно держаться в воздухе…

Брим в последний раз проверил показания приборов: скорость снижения, скорость, рыскание… Все в норме. Корабль провалился вниз, когда он убавил тягу подъемных генераторов – на этот раз преднамеренно. Короткий импульс маневровых реакторов – и нос корабля нацелился точно на алый сигнал. Поправка на ветер… чуть поднять нос… еще чуть-чуть… Он выровнял корабль за мгновение до того, как по обе стороны корпуса взметнулись фонтаны водяных брызг. Корабль совершил посадку – и остался при этом цел. Барбюсово знамя взмыло на мачту КА'ППА-связи и затрепетало на ветру.

В следующее мгновение мостик взорвался буйным восторгом.

– Трижды ура Вилфу Бриму!

– Он нас всех спас!

– Ура Вилфу!

– Мы под снегом, под дождем на Карескрию пойдем!..

Брим почувствовал, что щеки его пылают.

– Я всего лишь спасал свою шкуру, – возражал он, но никто ему, ясное дело, не верил.

– Борту це-эль девятьсот двадцать один: если вы способны сделать еще один вираж, возьмите один семь вправо и следуйте на гравибассейн три один три.

– Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, выполняю, – ответил Брим, напрягая голос, чтобы перекричать царившее на мостике веселье. Задрожав от хватки гравитормозов, корабль в крутом вираже обогнул болтавшийся на бешеных волнах бакен и устремился вдоль цепочки светящихся буев. Рядом мелькнули посадочные огни выруливающего на другую полосу тяжелого корабля. – Поворот на один семь выполнил, – следую на бассейн три один три, – доложил он. – Всего хорошего.

– Всего хорошего, сэр.

Как будто это была самая заурядная посадка…

* * *

Еще до захода солнца Коллингсвуд поставила на уши всех гражданских на верфи. Буквально сотни КА'ППА-депеш разом понеслись через тысячи световых лет, отделявших Бестиянские верфи на Элеандоре от Имперского Адмиралтейства на Авалоне, и почти сразу же «Непокорный» заполнился высшим начальством судостроительного комплекса. Немного позже – ровно настолько, чтобы долететь сюда из столицы – к ним присоединилась и административная верхушка планеты. Наглядевшись на злосчастный волновод, все постепенно перекочевали в кают-компанию. И когда Коллингсвуд закончила свой не лишенный эмоций доклад, по линии спецсвязи с Адмиралтейством пришел личный приказ Верховного Звездного Главнокомандующего сэра Беорна Вайрода. Более того, почти сразу же, словно в подтверждение ему, последовал приказ за подпилю не кого иного, как кронпринца Онрана, наследника Имперского трона Авалона.