Текст книги "Галактический конвой"

Автор книги: Билл Болдуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

* * *

Несколько циклов спустя они уже карабкались по гибким трубам переходников: Урсис с голокартами – в пассажирский отсек, Брим – в ходовую рубку.

– День добрый, лейтенант, – приветствовал его Барбюс. Оба ходовых генератора уже гудели на холостом ходу.

– Добрый, добрый, – ответил Брим, вглядываясь в показания приборов и одновременно сражаясь с застежками ремней безопасности. Стрелки индикаторов обоих генераторов дрожали у отметки 2400 оборотов, и охладитель почти прогрелся до рабочей температуры. Лишенные гиперэкранов окна ходовой рубки светились неестественными красками – подобную картину они будут наблюдать до тех пор, пока не покинут корабль и скорость шлюпки не станет ниже световой. – Похоже, ты все уже приготовил к отлету, – сказал он, щелкая тумблерами на панели. – Чертовски неплохая работа.

– Спасибо, сэр, – ответил Барбюс, краснея. Брим улыбнулся и включил связь с пассажирской кабиной – когда-то он сам учился управлять космическими аппаратами.

– У тебя все в порядке. Ник?

– У меня-то да, – откликнулся медведь, приятельски помахав лапой Барбюсу. – Однако тот, кто утверждал, что в этой скорлупе можно разместиться вдесятером, явно не имел в виду медведей.

– Ты готов к отлету? – спросил Брим. – Я готов, Вилф Анзор, – произнес медведь, складывая лапы на груди и усаживаясь настолько удобно, насколько это позволяло ему тесное пространство кабины.

Включив связь с мостиком «Непокорного», Брим раскрутил генераторы до девяти с половиной тысячи оборотов, чтобы переход на досветовую скорость прошел плавнее.

– Прошу разрешения на вылет, – передал он, введя последние данные об их положении относительно Мю Зебулона в автопилот шлюпки.

– Выход разрешаю, – откликнулся Колхаун. – Можете отчаливать, когда будете готовы.

Брим кивнул и дотронулся до клавиши в правом углу пульта. Вибрация работающих на максимальных оборотах генераторов усилилась, приводы шлюпбалок загудели, а хаотичное нагромождение красок в иллюминаторах сделалось еще безумнее – это шлюпка вышла из-под защиты корабельного корпуса и попала в струю возмущенных фотонов. Бриму припомнились блокадные будни и то, как он впервые отходил на боте от «Свирепого», чтобы захватить свой первый корабль Облачников. Он улыбнулся этим воспоминаниям. Даже на скорости ниже световой подобная операция всегда считалась довольно сложной. Спуск шлюпки, как правило, контролировался с мостика эсминца, и координация действий спускающего и спускаемых далеко не всегда оставалась на высоте. Особая конструкция шлюпки Абнера Клисникова позволяла рулевому осуществлять этот процесс самостоятельно.

Когда шум приводов шлюпбалок утих, Колхаун на дисплее кивнул.

– Все в порядке, парни, – сказал он. – Отцепляйтесь.

– Отдаем концы, – доложил Брим. – Удачи вам, щенки наглые, – тихо произнес Колхаун, и дисплей померк – кабели связи с мостиком «Непокорного» разъединились. Когда искусственная гравитация сменилась невесомостью, Брим едва не расстался со всем выпитым недавно вином, но ему все же удалось – в десятиили двадцатимиллионный раз – справиться со рвотным позывом. Он тряхнул головой и улыбнулся своей слабости. Нет, все-таки местная гравитация – великая вещь; поэтому он по возможности старался не покидать крупные звездолеты, если только они, конечно, не стояли в гравибассейне.

Примерно через полметацикла сумасшедшие узоры в иллюминаторах начали распадаться, превратились в переливающуюся алую парчу и в конце концов сменились обычным звездным пейзажем, когда скорость шлюпки упала ниже константы Шелдона. Индикатор скорости на пульте у Брима показывал 0,99, когда светящаяся махина Мю Зебулона заполнила ветровое стекло рубки и залила своим светом, казалось, всю Вселенную. Брим отключил автопилот и перешел на ручное управление.

– Ничего похожего на грузовой корабль в радиусе действия наших датчиков? – спросил он у старшины.

– Ничего, лейтенант, – отвечал Барбюс, вглядываясь в дисплей на своем пульте.

– Я пойду вокруг звезды, а ты следи, не покажется ли чего, – сказал карескриец, переводя шлюпку на концентрическую орбиту. Даже на скорости, близкой к световой, им потребовалось почти пять циклов, чтобы обнаружить корабль.

– Я засек его, лейтенант, – напряженным голосом доложил Барбюс. – Но запаса высоты у него ни хрена не осталось.

– Что, совсем дело дрянь? – спросил Брим, направляя шлюпку к поврежденному транспортнику.

Барбюс прикусил губу, вглядываясь в дисплей, потом покачал головой.

– Насколько я понимаю, – ответил он, – эта железяка скоро погрузится в гравитационное поле звезды настолько, что ее уже оттуда не выдернешь.

– И еще, – добавил Урсис с дисплея, – хорошо бы нам оказаться подальше, когда корабль и его груз соприкоснутся с фотосферой. От такой хлопушки целые планеты испарятся к чертовой матери.

Брим поморщился.

– Буду иметь это в виду. Ник, – пообещал он, спускаясь еще ниже. – Уж поверь.

«Судьбоносный» представлял собой типичный вергонианский грузовой корабль постройки двадцатых годов. Большой, черный веретенообразный корпус имел заостренный нос и скругленную корму. Длинная угловатая надстройка начиналась за короткой носовой палубой и тянулась почти да самой кормы. Имея в высоту пять уровней, она венчалась спереди ходовым мостиком, крылья которого торчали в обе стороны пухлыми плавниками. Если верить голокартам Урсиса, корабль имел 407 иралов в длину, 44 в ширину и, сухой вес 34351 мильстоунов. В движение он приводился двумя аркадными блоками кристаллов Грандоффлера – это было видно по трем фокусирующим кольцам за дюзами главного хода. Ко всему прочему этот звездолет обладал сомнительной честью быть единственным в космофлоте Империи судном такого размера с двухдвигательной установкой.

Внешний осмотр показал, что пожары на «Судьбоносном» прекратились, по крайней мере снаружи.

– С такой автоматикой, как у них на борту, сэр, – с уважением в голосе заметил Барбюс, – пожар долго полыхать не может. Вы только гляньте на форсунки Н-излучения по всему корпусу. И ведь они еще включены – все до единой!

– Что не слишком-то хорошо говорит о команде, – заметил Брим. Урсис на дисплее ухмыльнулся:

– Тебе легко говорить, Вилф Брим. Не все же начинают путь к звездам на карескрийских звездолетах. Страх – понятие относительное.

Брим сухо рассмеялся.

– Мне кажется, ты попал в самую точку, – признался он, хотя все равно не мог одобрить действия экипажа «Судьбоносного».

Еще десять циклов они потратили на тщательнейший осмотр звездолета со всех мыслимых и немыслимых точек, уделив особое внимание трем рваным отверстиям в корпусе – следам попаданий вражеских разлагателей.

– Ладно, – объявил Брим, когда они дошли до кормы корабля. – Что решим? Высаживаемся для более детального осмотра?

– Не вижу особого риска, – кивнул Урсис.

– Так точно, сэр, – согласился Барбюс. – Как насчет вон той распахнутой крышки трюма – прямо под мостиком? Она еще защитит от солнечной радиации.

– Неплохая мысль. – Брим осторожно вел шлюпку вдоль корпуса до тех пор, пока она не зависла перед надстройкой. Включив мощные посадочные фары, он нацелил нос шлюпки на зияющее отверстие.

– По-моему, там какие-то емкости на стеллажах, – сообщил Барбюс. – Похоже на контейнеры с антиматерией.

Брим согласно кивнул. Большие восьмигранные контейнеры были принайтованы к переборкам по обе стороны от узкого проема. Он нахмурился: пройдет ли здесь его шлюпка?

– Тесновато, сэр, – заметил Барбюс.

– Угу, – буркнул Брим, – тытьчертовски тесно. – Впрочем, не теснее тех лабиринтов, к которым он привык в свое время. Просторных гаваней для рудовозов на Карескрии никогда не строили: подобные дорогостоящие сооружения понизили бы окупаемость шахт. А рудовозы и их рулевые считались расходным материалом, которым можно спокойно пожертвовать, – бизнес есть бизнес. Брим прищурился и еще раз бросил взгляд на приборы.

– Пройдем, – процедил он сквозь зубы.

– Возможно, – заметил Урсис из пассажирского отсека. – Ты только постарайся не слишком сильно колотиться об эти контейнеры.

Брим усмехнулся и сосредоточил внимание на проеме.

– Постараюсь, – пообещал он.

– У нас осталось два и семь десятых метацикла, лейтенант, – доложил Барбюс. – Гравитационное поле растет.

Брим кивнул и тут же выкинул это из головы, сконцентрировавшись на пульте управления…

Внезапно лицо Барбюса просветлело.

– Лейтенант Урсис, если вы будете следить за левым бортом, я могу взять на себя правый.

– Отлично придумано, – проревел Урсис, глядя на них с дисплея. – Я бы сказал, что с этого борта у нас еще запас примерно в ирал.

– И по меньшей мере два с моей стороны, – добавил Барбюс.

Почти не прикасаясь к клавишам управления, Брим сместил шлюпку вправо.

– Теперь лучше, – сообщил Урсис.

– А здесь еще полтора ирала, лейтенант, – доложил Барбюс.

– Спасибо, – пробормотал Брим и осторожно добавил тяги генераторам. Шлюпка медленно двинулась вперед между стеллажами; лучи ее мощных посадочных фар превращали внутренности корабля в подобие древнего двухмерного кино. Когда крошечный звездолет завис на уровне второго яруса контейнеров, Брим замедлил ход и медленно опустил его на палубу. В общем, это оказалось ненамного сложнее, чем парковать глайдер в узком переулке между двумя высокими зданиями без окон.

– Ладно, вылезаем, – объявил он. – Не забудьте проверить герметичность шлемов. Дальше я ее не проведу. – Он перевел генераторы на холостой ход, потянул за рычаг стояночного тормоза и переключил пульт на режим ожидания. Потом, повозившись с замками, отстегнулся, выбрался из кресла и вслед за Барбюсом вышел на трюмную палубу. Когда рослый старшина задраил за ними люки, Брим положил руку в перчатке на плечо скафандра Урсиса.

– Ты нашел в своих голокартах дорогу на мостик. Ник? – спросил он.

Урсис ухмыльнулся под тонированным стеклом шлема.

– Кажется, да. – Его голос в динамиках шлема прозвучал удивительно глухо. Медведь оглянулся, будто определяя свое местонахождение по открытой крышке грузового люка, потом ткнул пальцем вверх. – Это в шести уровнях над нами.

– ЗАМ-мечательно, – только и сказал Брим. – А точнее нельзя?

– Ну, – усмехнулся медведь, – вообще-то на схемах значится лифт, где-то… где-то там. – Он ткнул когтем куда-то вправо. – Полагаю, сначала нам стоит попробовать этот путь.

– Тогда веди. – Брим жестом велел Барбюсу не отставать. – Если мы заблудимся, то по крайней мере намнем тебе бока, прежде чем изжаримся. Хоть какое-то удовлетворение.

– Не печалься, Вилф Анзор, – произнес медведь, шагая вдоль стеллажей к видневшемуся в стене люку. – Наукой доказано, что разумное существо может пережить практически все – кроме, разумеется, смерти.

– Тебя это утешает? – спросил Брим у Барбюса, шагавшего за ним в темноте.

– Абсолютно, – с улыбкой отвечал Барбюс. – Меня утешает абсолютно все.

– Вот видишь! – буркнул Урсис.

– Гм…

Миновав третий ряд штабелей, они оказались у правой переборки, металлической стены высотой почти пятьдесят иралов без видимых швов, не говоря уже о каких-то люках. Урсис сверился с голокартой.

– Направо, – сказал он наконец. – Будем надеяться, что я правильно понял схему.

– Прошу прощения джентльмены… это, случайно, не тот красный знак? – вмешался Барбюс. – Вон он светится…

– Ага, я тоже вижу, – кивнул Брим, прищурившись в темноте. – Что там написано?

– «Лифт для экипажа», – перевел Урсис. – И судя по тусклому свету, я полагаю, что аварийные аккумуляторы уже начинают садиться. – Он двинулся вдоль стены, забавно переваливаясь на медвежий манер. – Нам надо быстрее оказаться на мостике, пока корабельная электроника не закуклится от нехватки энергии. Вывести ее из этого состояния можно только усилиями всего экипажа и за время, которого у нас нет.

Наконец они оказались у тускло горящего красного транспаранта, висевшего над тяжелым люком. Не теряя времени, Урсис перевел все верньеры в положение «C'KOTT» (по-вергониански это означало «открыто»), потом потянул за ручку. Люк даже не шелохнулся.

– В чем дело? – поинтересовался Брим. – Не знаю, – буркнул Урсис, проверяя положение верньеров и снова дергая за ручку. – Клянусь вонючей, в колтунах и мусоре бородой Вута, – выругался он, – похоже, эта чертова штука ЗАПЕРТА! – Он дернул еще раз, потом тряхнул головой. – Может, я сделал что-то не так. Попробуй ты, Вилф Анзор.

Брим проверил верньеры – они все находились в нужном положении, – потом взялся за ручку и потянул. Дверь не шелохнулась.

– Вселенная, – процедил он сквозь зубы, – что делать будем?

– Можно мне попробовать? – попросил Барбюс.

– Разумеется, – раздраженно ответил Брим. – Пусть уж каждый попробует…

– Спасибо, сэр, – сказал Барбюс, становясь перед люком. – Если господа лейтенанты отойдут на несколько шагов… – Старшина достал из вещмешка большую лучевую палицу. – Я думаю, ЭТО справится с любой дверью.

– Где ты ее взял? – удивился Брим. – Так, захватил по дороге на шлюпку, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал Барбюс. – Держал ее у себя в тумбочке, думал, вдруг пригодится… – Старшина оценивающе склонил голову набок. – Я бы на всякий случай зажмурился, – предупредил он, и половина люка разлетелась брызгами расплавленного металла, не причинившими боевым скафандрам никакого ущерба, если не считать сгоревшей Имперской Звезды на груди у Брима. – Вот так, – спокойно заметил Барбюс, отталкивая остатки двери ногой.

– Однако ты умеешь справляться с замками, – почтительно заметил Брим. – Воистину, чисто сработано, – добавил У рейс.

– Спасибо, – произнес верзила-старшина, закидывая палицу за спину и первым проходя в маленькую нишу с круглым люком в противоположной стене. Рядом с люком красовался вертикальный ряд кнопок с вергонианскими иероглифами. – Насколько я понимаю, эта – светящаяся – означает наш уровень, – сказал он, показывая на нижнюю кнопку.

Урсис нахмурился и изучил все иероглифы по очереди.

– Да, – отозвался он. – А верхняя означает «мостик» – в приблизительном переводе.

Барбюс нажал на верхнюю кнопку…

Казалось, прошел целый год, прежде чем кабина доползла до верхнего уровня. Однако, так или иначе, почти через тридцать пять циклов после того, как Брим опустил шлюпку на трюмную палубу, трое звездолетчиков с «Непокорного» стояли на мостике «Судьбоносного». Времени у них почти не осталось.

* * *

Брим только-только начал разбираться в пульте управления корабля, когда Барбюс осторожно напомнил им с Урсисом о ситуации.

– Гм… простите, что беспокою вас, джентльмены, – нерешительно начал он.

Брим обернулся: Барбюс никогда не вмешивался в чужие дела, если только его дело не было первостепенной важности.

– Что случилось? – спросил он с улыбкой.

– Прошу прощения у господ лейтенантов, – сказал Барбюс, разворачивая три голокарты веером, словно игральные, – но, по моим расчетам, у нас осталось меньше метацикла на все про все. – Он неуютно поежился. – Гм… в противном случае при нашей нынешней скорости падения трифизотронные блоки – то есть «грандоффлеры» – уже не вытащат это ржавое корыто. Скрип, который бесперечь слышен, означает, что корпус уже испытывает избыточные нагрузки…

– Уфф! – вздохнул Урсис. – Я тоже их чувствую. – Он зажмурился и задумчиво почесал широкую переносицу. – Это значит, что после неудачи с судовыми движками у нас останется только двенадцать циклов, чтобы убраться отсюда на шлюпке, пока не поздно. Воистину, нам надо спешить. – Он еще раз вздохнул и вернулся к своим приборам.

– Спасибо, друзья. – Брим не удержался и быстро отсалютовал старшине.

Даже сквозь темное стекло шлема было видно, как Барбюс покраснел.

– Пустяки, лейтенант, – пробормотал он смущенно.

– Ну и хлам! – восхитился Брим, созерцая нагромождение циферблатов у себя за пультам. Хвала Вселенной, все звездолеты устроены примерно одинаково и, соответственно, одинаково управляются. Первым делом Брим нашел тумблер автопилота, который был, разумеется, выключен – этим и объяснялось опасно малое расстояние между кораблем и поверхностью звезды. Однако, прежде чем перевести его в рабочее состояние, рулевому предстояло выяснить, в каком состоянии находятся остальные системы. Он поспешно проверил крен, рыскание, тангаж, поставил рули в нейтральное положение и определил положение горизонта относительно галактического диска. Переместившись к левому пульту, Брим быстро прикинул в уме спиральную траекторию ухода от звезды, выгодную с точки зрения расхода энергии, потом еще раз зафиксировал параметры – допотопными верньерами. Наконец – после особо мучительного стона, исторгнутого корпусом корабля, – он разобрался в управлении всеми четырьмя рулевыми дюзами. Бывший экипаж оставил их в положении, оптимальном для компенсации момента, возникающего от работы блоков Грандоффлера, – и зачем только строили такие дурацкие машины?. Потом, откинувшись в кресле, Брим еще раз окинул пульт взглядом и глубоко вздохнул. Он как раз собирался известить Урсиса, что готов к полету, когда тишину на мостике прорезал зычный голос Барбюса, только на этот раз в нем звучало такое напряжение, что оба лейтенанта встревожились.

– Кажется, у меня неладно с глазами, – произнес Барбюс. – Вселенная! Что творится за бортом?..

Брим обернулся – старшина с искаженным лицом уставился в правые гиперэкраны.

– В чем де… – Брим не договорил, так как Урсис вскочил со своего места, глядя в гиперэкраны – и тоже с удивленным выражением на морде.

– И с моим зрением что-то не в порядке, – вскричал медведь, поморгав и тряхнув головой. – Что это такое?

Беспокойно хмурясь, Брим подошел к остальным, стоящим у правого борта. Ему хватило одного-единственного взгляда на гиперэкраны.

– Б-борода Вута! – выдохнул он, протирая глаза.

Примерно в трех сотнях иралов по правому борту висел в пространстве светящийся, едва заметный корабль-призрак, совсем небольшой, но глаза почему-то отказывались фокусироваться на нем. Брим еще раз тряхнул головой и пристальнее вгляделся в пустоту за бортом. Яркие точки звезд горели как обычно. Однако висевший рядом корабль казался удивительно эфемерным. Наиболее яркие созвездия светили прямо сквозь его корпус! Казалось, это представитель другого измерения. Сердце Брима подпрыгнуло от внезапной догадки. Возможно, безумные писатели-фантасты не так уж безумны! Или…

– Вам не кажется, что мы смотрим на невидимку? – прошептал он чуть слышно. Урсис хлопнул себя лапой по лбу.

– Готов поспорить, что это так! Только наш корабль излучает что-то, чего тот не может заглушить!

– Как ты думаешь, ОНИ это знают? – резко спросил Брим. Медведь покачал головой и улыбнулся скептически.

– Нет, – медленно произнес он. – Мне кажется, не знают. И… гляди, они подходят ближе.

– Если бы только узнать, что выдает их… – выдохнул Брим. Панели обшивки продолжали скрипеть от напряжения.

– Что бы это ни было, – буркнул Урсис, – нам надо по крайней мере сообщить, что нечто подобное все-таки существует. – Медведь повернулся к Барбюсу. – Утрилло, – скомандовал он. – Посмотри, действует ли их КА'ППА-связь. Я как раз подготовил бортовые энергосистемы к запуску, когда ты заметил эту штуковину.

– Есть, лейтенант, – откликнулся Барбюс, медленно поворачиваясь к пульту связи. Тяготение большой звезды ощущалось теперь даже сквозь слабеющее поле искусственной гравитации.

Не обращая внимания на непрекращающиеся стоны перегруженного корпуса, Брим продолжал наблюдать за маленьким кораблем-призраком, переместившимся теперь к самому лееру правого борта «Судьбоносного».

– Приготовиться – переключаю питание с аварийных аккумуляторов на основную систему, – предупредил Урсис.

– Готов, сэр, – доложил Барбюс. Внезапно – в то самое мгновение, когда жужжание пультов на мостике сменилось тишиной – маленький корабль исчез, но тиком позже, когда пульты ожили, материализовался снова. Теперь невидимку было видно гораздо лучше. Только самые яркие звезды просвечивали сквозь его призрачный корпус. Брим ощутил себя чуть не на мильстоун легче – это включилась на полную мощность система искусственной гравитации корабля.

– Что это ты сделал? – спросил он медведя.

– Ничего… переключил энергию с аварийной системы на основную, – бросил Урсис, потом повернулся к Барбюсу. – Утрилло, посмотри, можно ли отправить послание в…

– Подожди-ка минутку, Ник, – перебил его Брим, показывая на видневшегося за гиперэкранами невидимку. – Что бы ты там ни переключал, ты заодно перевел невидимку в… как называется его состояние, когда он невидим?

– Призрачный режим, – ответил Урсис, хмуро глядя на маленький корабль и качая мохнатой башкой. – Но он очень даже видим, Вилф Анзор, – посмотри сам.

– Я и сам знаю, что он видим СЕЙЧАС, медведь ты упрямый, – с жаром отвечал Брим, – но он исчез, когда ты полностью обесточил корабль. Пойми, я смотрел…

Урсис поднял лапу.

– Я прекрасно понял тебя, дружище, поверь. В момент переключения ВСЕ системы на борту остались без питания – включая и источник излучений, которые невидимка не может искривить или поглотить.

– Кстати говоря, – добавил Брим, тыча пальцем через плечо, – теперь он виден гораздо лучше, не знаю уж почему.

– Еще бы, – согласился Урсис, – ведь теперь наш загадочный источник работает в полную силу. – Он огорченно покачал головой. – Именем грязного Дэвида Л. Вута, что это может быть, по-твоему?

– Я вот думаю, джентльмены, – подал голос Барбюс, не отрывавший взгляд от большого инструментального пульта на задней части мостика, – не могут ли это быть Н-лучи, которые «Судьбоносный» рассылает по всей Вселенной? Я тут проверил – эти вергонианцы замутили почти все, что могли, кроме…

Брим посмотрел на Урсиса и пожал плечами.

– Н-излучатели еще открыты? – спросил медведь.

– Так точно, сэр, – ответил Барбюс, – по крайней мере если верить этим переключателям. Основные магистрали полностью открыты.

– Тогда это легко проверить, – воскликнул медведь, вскакивая на ноги. – Выруби их – все до единого, – и мы глянем в гиперэкраны.

– Есть, сэр, – откликнулся Барбюс. Последовало несколько щелчков. – Что теперь?

Брим посмотрел на корабль Облачников как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот снова делается совершенно невидимым.

– Он исчез! – возбужденно воскликнул рулевой.

– Клянусь ногой ледяной ящерицы! – сказал Урсис. – Все верно, Утрилло. А ну-ка включи их снова.

Барбюс снова включил Н-излучатели, и корабль послушно появился.

– А теперь выруби.

– Есть, сэр.

– Ага! Включи снова, пожалуйста.

– Есть, сэр.

– И выключи.

– Есть, сэр.

– Барбюс разгадал их тайну! – восторженно закричал Брим. – Смотрите, он снова исчез!

– Похоже на то, – задумчиво кивнул Урсис. – Проклятые Облачники не опробовали свой новый корабль как следует. – Медведь усмехнулся. – И если подумать, все сходится. Н-излучение – это всего лишь плотный поток фотонов, поглощающий энергию электронов и тем самым защищающий детали из проводящих электроны материалов – металлы, например. Можешь себе представить, что происходит, когда такой сжатый луч попадает в невидимку?

Брим нахмурился.

– Наверное, он насквозь пропитывает его, да?

– Вот именно, мой лишенный меха друг, – сказал Урсис. – Невидимка просто не может ретранслировать такое количество квантов сразу, и часть их все же отражается. – Он посмотрел на гиперэкраны. – Ага, смотри: снова появился. – Медведь повернулся к Барбюсу и подождал, пока стихнет особенно протяжный скрип корпуса где-то под ногами. – Возможно, нам лучше прекратить испытания, друг мой, пока что-нибудь нас не выдало.

– Но на этот раз я ничего не делал, лейтенант Урсис, – возразил Барбюс. – Н-излучатели все еще выключены.

– Значит, они сами вывели его из призрачного режима, – процедил Брим сквозь зубы. – Скорее всего чтобы проверить, стоим ли мы того, чтобы нас прикончить. – Рулевой мрачно покосился на гиперэкраны и прислушался к скрипу деформируемого корпуса. Невидимка был невелик: примерно 115 иралов в длину. И узок: не больше десяти иралов в диаметре. Нескладного вида ходовая рубка вертикально торчала из корпуса почти посередине; ее венчал обрубок КА'ППА-антенны. Ряд узеньких гиперэкранов, изгибаясь, напоминал ухмыляющийся рот. За мостиком башенка спускалась к корпусу двумя ступеньками, и на каждой стоял неуклюжий разлагатель. Брим легко опознал верхний как скорострельный Тупфер-Швалль 37-го калибра. Нижнее орудие было гораздо больше: возможно, один из длинноствольных Шняйдлеров 98-го калибра, с которыми он столкнулся на Азурне – ему так и не удалось тогда разглядеть их поближе. По обе стороны корпуса от надстройки до самой кормы тянулись длинные плавники, в которых наверняка размещались кристаллы главного хода Дюзы завершались реверсами тяги.

И каждый квадратный миллиирал поверхности корабля (включая решетки перед гиперэкранами) был покрыт изящным узором из крошечных шестигранных блоков – буквально миллионами шестигранников, по которым с правильными интервалами пробегали от носа к корме едва заметные красные огоньки.

На глазах у Брима корабль начал поворачиваться вокруг своей оси и нацелился носом точно в середину транспортника. Затем последовало какое-то движение с левой стороны его борта – одна из двух прямоугольных створок отворилась внутрь. Мгновением спустя корабль заскользил назад, отойдя от «Судьбоносного» примерно на полкленета.

– Они собираются шарахнуть по нам торпедой, не дожидаясь, пока эта калоша развалится сама собой, – пробормотал Брим сквозь зубы. – А мы даже до шлюпки добежать не успеем, так что не стоит и барахтаться. – Он тряхнул головой и погрозил гиперэкрану кулаком. – Барбюс! Отправляй КА'ППА-грамму, немедленно! Может, мы и успеем причинить этим ублюдкам хоть какой-то вред…

– Есть, сэр! – откликнулся Барбюс, бросаясь к пульту связи. Мгновение спустя КА'ППА-шифровалыцик уже разогревался, а Урсис торопливо набирал двумя когтями описание корабля облачников. – Приготовься передавать, – пробурчал медведь. – Может, я и отправлюсь сейчас на встречу с предками, но пока у меня самые быстрые когти во всей Галактике.

– Облачники наверняка увидят нашу передачу, лейтенант, – предупредил Барбюс. Увы, он был прав: КА'ППА-связь – единственный известный пока способ (почти) мгновенной передачи информации на галактические расстояния – начинается серией светящихся кругов, расходящихся от антенны наподобие волн от брошенного в воду камня. В черноте открытого космоса не заметить их трудно.

– Ну и пусть себе видят, – флегматично заметил Урсис. – Свою торпеду они так и так шмальнут. Но учитывая груз, которым этот корабль набит под завязку, мы по крайнее мере можем удовлетвориться тем, что Облачников разнесет к чертовой матери вместе с нами… – Он торопливо допечатал последние иероглифы, потом повернулся к Барбюсу. – Готово.

– Есть, сэр, – ответил Барбюс, протягивая руку к кнопке передатчика.

– Подожди!

– неожиданно воскликнул Брим. – Кажется, они закрывают створки торпедного аппарата!

– Клянусь снежными волками! – взревел Урсис, перехватывая коснувшуюся уже кнопки руку старшины. – Что это с ними?

– Не знаю, – ответил Брим. Сердце его колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. – Но они точно закрыли створки.

– Гм, – задумчиво произнес Урсис. – Кажется, я…

– Что?

– Возможно, наши друзья из Лиги рассчитали, когда «Судьбоносный» хлопнется на звезду, что у нас за спиной.

– Борода Вута! Готов поспорить, так оно и есть, – вскричал Брим. – Значит, эти ублюдки решили, что мы не стоим даже торпеды. Старина Мю Зебулона разнесет нас на элементарные частицы бесплатно.

– Совершенно верно, – заметил Урсис, бросив взгляд на свой хроноиндикатор. – И у нас осталось всего полчаса до того, как их предположения подтвердятся. – Он повернулся к Барбюсу. – Судя по тому, как трещит обшивка, тебе, пожалуй, не стоит стирать КА'ППА-грамму, которую я зашифровал. Она нам еще пригодится…

– Есть, сэр, – согласился Барбюс.

– Они возвращаются, – предупредил Брим, не отрываясь от гиперэкранов. – Отлично, – сказал Урсис. – Может, им надоест пялиться на нас, и они уберутся. Нельзя же трогаться с места у них на виду – они тут же угостят нас торпедой.

Тем временем невидимка вплотную подошел к «Судьбоносному», обошел корабль кругом и снова встал с ним бок о бок – на этот раз всего в шестидесяти иралах от мостика. Теперь Брим отчетливо видел защитную оболочку, покрывавшую корпус вражеского корабля. Она состояла из множества прямоугольников, которые дополнительно разбивались на шесть секторов, и в точках пересечения разделяющих их линий светились маленькие красные огоньки. А на мостике – за накрытыми такой же защитной сеткой гиперэкранами – виднелись люди. Они руками прикрывали глаза от яркого света близкой звезды и… и показывали пальцами на НЕГО.

– Нас заметили! – сказал Брим. Урсис подошел к нему и встал у гиперэкранов. – Неужели? – фыркнул он, глядя на вражеский корабль. – Они нас не просто заметили, они над нами смеются – возможно, они даже слышат, как трещит наше судно.

– Великая Вселенная! – взорвался Брим. – Эти ублюдки еще смеются! Гады ползучие! – Он осекся и щелкнул пальцами. – Но это ведь значит, что они не заметили нашей шлюпки в трюме!

– Похоже, так, – тихо произнес Урсис. – Будем надеяться только, что они не собираются смотреть, как мы горим заживо.

– М-да, – кивнул Брим. – Подобная штука может весь день испортить.

– Дружище Барбюс, – произнес Урсис, когда палуба у них под ногами дернулась особенно сильно – Включи-ка еще раз Н-излучатели. Есть у меня одна идейка…

– Н-излучатели включены, лейтенант, – незамедлительно доложил Барбюс.

– Спасибо, – вежливо кивнул медведь и повернулся к Бриму. – А теперь, Вилф Анзор, мы с тобой будем махать нашим друзьям из Лиги, словно моля их о помощи. Ты готов?

Брим заломил бровь.

– Ты хочешь сказать, я должен махать этим ублюдкам? А если они и впрямь вздумают помочь нам?

– Судя по размерам их корабля, – крикнул Урсис, с трудом заглушая треск и скрежет корпуса, – у них на борту просто нет места. Готов поспорить на хорошую дачу у нас на Содеске, что это так.

– Что ж, звучит убедительно, – согласился Брим. – Ладно, иди сюда, Утрилло, махать – так уж всем вместе…

Следующие пару циклов трое друзей отчаянно размахивали руками и лапами, время от времени тыча пальцами в клубящуюся фотосферу Мю Зебулона. Вряд ли им удалось бы объяснить свое положение убедительнее, говори они даже на родном языке Облачников – фертрюхте. Но Облачники продолжали смеяться…

Наконец уродливый маленький корабль снова перешел в призрачный режим, хотя в лучах мощных Н-излучателей «Судьбоносного» его было прекрасно видно.

Брим с Урсисом сразу же перестали махать.

– Как ты думаешь, они поняли, что мы все еще видим их? – спросил Брим. – Сомневаюсь, – ответил Урсис. – Впрочем, их это скорее всего не интересует. И я уверен, они считают, что у нас вышла из строя КА'ППА-связь. Иначе мы давно бы уже послали депешу, а они увидели бы передачу. Разве не так?