Текст книги "Ошо. История жизни независимого мистика"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

Соавторы: Васант Джоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Раджнишпурам в Америке

Здоровье Ошо вызывало все большее беспокойство. Еще с конца 1980 г. он страдал из-за возвращения старых проблем со спиной. Боль была острой и требовала соответствующей заботы и лечения, и стало очевидным, что Ошо нуждается в хирургической операции. Было решено, что ему необходима нейрохирургическая операция на межпозвоночном диске. Поскольку Ошо нуждался в хирургическом вмешательстве срочного характера, было решено поместить его в самую лучшую и авторитетную клинику Нью-Йорка, в которой на тот момент находилось одно из самых лучших нейрохирургических отделений в мире.

1 июня 1981 г. Ошо с небольшой группой санньясинов вылетел в Нью-Йорк. Они остановились в доме, купленном горсткой учеников на то время, что понадобится для лечения Ошо. Сравнительно чистая окружающая среда, по всей видимости, пошла ему на пользу, и его состояние перестало ухудшаться. Ученики ждали и наблюдали. Больница была извещена, а в доме, расположенном в городе Монтклэр, штат Нью-Джерси, были установлены приборы интенсивной терапии. Ученики Ошо были озабочены и готовы к непредвиденным обстоятельствам.

Пока санньясины были заняты обустройством дома, Ошо стал понемногу выказывать признаки выздоровления. Вначале он перепробовал множество американских блюд, но потом вернулся к своему любимому рису и дхалу[60]60
  Дал, дхал (хинди) – традиционный вегетарианский суп из чечевицы, красной фасоли или других бобовых, приправленный обжаренными помидорами, луком, лимонным соком, специями. Подается с теплыми лепешками.


[Закрыть], овощам, фруктам и йогурту. Поскольку его состояние улучшилось, Ошо начал совершать неторопливые прогулки вокруг дома и по участку. Однажды он даже совершил поездку в открытом «роллс-ройсе», удивляя проезжавших по шоссе людей своим видом, уже ставшим знаменитым из-за бороды и шапочки.

По соображениям безопасности было решено стараться не афишировать пребывание Ошо в Монтклэре. Но Ошо было трудно спрятать, и скоро весть о нем распространилась по окрестностям. Санньясины принялись стекаться отовсюду, чтобы увидеть своего любимого мастера, предложить помощь в работе и ухаживать за ним. Ошо всегда сопровождала группа музыкантов. Где бы он вместе с его людьми ни находился, там сразу начинался музыкальный сатсанг.

Секретарь Ошо Ма Ананд Шила заметила значительное общее улучшение его здоровья и убедила Ошо задержаться в США подольше. Главной мыслью Ошо было находиться рядом с его людьми, а где – это уже было обстоятельством второстепенной важности. Если бы он остался в США, его предпочтением стала бы заброшенная авиабаза в Вудстоке, рядом с Нью-Йорком. В этом месте было достаточно домов и других подходящих строений, куда его люди могли бы немедленно переселиться. У его секретаря, однако, была другая идея. Ошо никогда никому не навязывал своих мыслей или предпочтений. Если его спрашивали, он просто высказывал свои взгляды. Если у других было иное мнение, они были свободны в своих взглядах. И потом, это они отвечали за Ошо, он ведь был их гостем.

Скоро участок земли был найден – 64 000 акров в центре штата Орегон, ранее скотоводческое ранчо, известное как «Биг Мадци»[61]61
  Биг Мадди (Big Muddy, англ.) – «Большая Грязнуля» (прозвище реки Миссури).


[Закрыть], а ныне заброшенное землевладение. Земля на ранчо была вытоптана скотом, и соседи считали нелепостью покупать никчемный участок. Ошо показали видеофильм об этом участке, и он нашел его перспективным. Когда его спросили, как он хочет назвать это новое место, Ошо предложил «Ранчо Раджниш». Но его окружению это название не понравилось, и он заменил его на «Раджнишпурам»[62]62
  Пурам (санскрит) – город, дворец, резиденция.


[Закрыть]. Позднее часть земли стала городом Раджнишпурамом, в то время как за большей частью площади само по себе закрепилось название «Ранчо Раджниш». Так, примерно через четыре месяца после прибытия в США, Ошо был достаточно здоров, чтобы путешествовать, и он частным реактивным самолетом прилетел на ранчо в Орегоне.

Тем временем в Раджнишпураме поспешно достраивался дом для Ошо. По сути это был люксовый вариант трейлера, двойной вагончик с жилой комнатой и маленькой спальней. Была там еще пристройка для санньясинов, которые путешествовали вместе с ним, чтобы обеспечивать его потребности, включая камердинера Ошо, повара, врача и портного. Ошо прибыл на ранчо в сентябре 1981 г. Были сделаны последние приготовления, и взволнованные санньясины тихо сидели на новой лужайке, чтобы с любовью, ото всего сердца приветствовать Ошо. Он вышел из машины и сел в молчании под навесом, а его музыканты заиграли мелодию сатсанга.

Для многих это была первая встреча с Ошо с момента его отъезда из Индии. Находиться рядом с мастером посредине пустыни было для них новым приключением. Улучшившееся здоровье Ошо, поток любви и сочувствия, исходивший от него, вызвал слезы радости и благодарности на глазах санньясинов. Действительно, они в полной мере ощутили само его присутствие, то, что энергия его любви превратит эту бесплодную землю в оазис, как это впоследствии и произошло.

Ошо испытывал глубокую любовь к природе, животным, растениям, деревьям, рекам, горам. Это ранчо, весьма безжизненный мирок, был скорее пустыней. Единственными растениями здесь были потрепанные ветром кусты можжевельника, и кое-где виднелись клочки некогда зеленых пастбищ. «И где же деревья?» – услышали все вопрос Ошо. Из этого вопроса стало понятно, что это не то место, где бы он хотел жить. Но в этом сказывалась деликатность и сочувствие, свойственные Ошо. С одной стороны, он всегда высказывал свои желания очень ясно, а с другой – он относился к тому, что приносила жизнь, с энтузиазмом и энергией. Так что когда стало очевидно, что деревьев здесь нет, он немедленно увидел иную, потенциальную, возможность, подходящий случай приложить творческие способности к тому, чтобы превратить эту пустыню в райский уголок.

Ошо стал вести уединенный образ жизни. Он общался с внешним миром через секретаря. Он держал связь только через нее. Обычно он выходил из своей резиденции Лао-цзы-хаус один раз в день, чтобы прокатиться в «роллс-ройсе», приобретенном его друзьями и поклонниками для обеспечения возможно большего удобства во время поездок. Ошо любил водить машину. И он вел «роллс-ройс» с тем же изяществом и радостью, с той же непринужденностью, с какой ездил на велосипеде или водил «Амбассадор» в Индии.

Эти ежедневные проезды сопровождались танцами и приветствиями. Они были кульминацией каждодневной жизни Раджнишпурама. Сразу после ланча ученики, поклонники и друзья Ошо выстраивались в линии вдоль дороги, с песнями, танцуя и играя на музыкальных инструментах. Около двух часов автомобиль Ошо появлялся со стороны Лао-цзы-хауса. Источая на всю округу любовь и радость, он часто останавливался, чтобы подбодрить музыкантов взмахами руки, все более быстрыми, вводя присутствующих во все больший восторг, потом спокойно улыбался и продолжал путь. Лица санньясинов сияли любовью и благодарностью, и они, сложив руки в намасте, приветствовали своего мастера. Некоторые, пока автомобиль медленно двигался мимо, любовно украшали складную крышу его машины розами.

Во время самых горячих встреч линия вытягивалась на целую милю. С вертолета машину Ошо осыпали лепестками роз. Просто для того, чтобы добраться до конца шеренги встречавших Ошо и вернуться назад, часто требовалось три часа. Иногда он останавливался, чтобы сделать подарки детям или тем санньясинам, которых он давно не видел. Иногда он перебрасывался с кем-либо несколькими короткими фразами. Всегда непредсказуемый, всегда живой, всегда сердечный и улыбающийся и всегда с любовью в глубоких, сияющих и внимательных глазах.

Посетители, которые никогда до этого не видели Ошо, бывали так тронуты его видом и взаимной любовью между мастером и учениками, что часто это заканчивалось тем, что некоторые начинали плакать или смеяться от восторга, когда он проезжал мимо. Очевидно, было нечто в этом невероятном радушии, что заражало и что, казалось, давало возможность вести себя так, как большинство людей никогда не позволяли себе в том мире конкуренции и осуждения, откуда они прибыли.

Для воплощения вселенского предвидения Ошо были созданы новые корпорации: «Раджниш Фаундейшн Интернэшнл», «Раджниш Нео-санньяс Интернэшнл» и «Раджниш Инвестмент Корпорэйшн». Пока санньясины были заняты изучением непознанного, их усилия оказались под ударом жителей Энтилоуп, местной деревни, в которой проживало едва пятьдесят человек. Когда Ошо прибыл на ранчо, они принялись писать письма правительству и в средства массовой информации, чтобы те запретили проведение этого эксперимента. Несколькими неделями раньше местный мэр начала собственную кампанию, пытаясь настроить против переселенцев достаточно консервативных местных фермеров, политиков, массмедиа, правительственные структуры и посеять среди них предубеждения и страх.

Скоро ученики оказались втянутыми в старинную вражду орегонских «консерваторов», которые были против развития и не приветствовали появление переселенцев, и тех, кто хотел видеть Орегон быстро развивающимся в экономическом отношении. Западная часть Орегона состоит из приморской равнины с плодородной почвой, которая быстро поглощается городской застройкой. Там же расположены все самые крупные города. Штат ввел строгий закон, ограничивающий расширение городов. Остальная часть Орегона состоит из слабо развитых в промышленном отношении пустынных равнин с бедной почвой. Фактически политика Орегона состояла в том, чтобы вытеснить тех, кто несет угрозу урбанизации плодородным почвам, в малонаселенную восточную зону, чтобы лучшие земли не оказались погребенными под бетоном.

Штат Орегон применяет законы об охране к обеим частям своей юрисдикции с небольшими поправками. В результате начались значительные трения между консерваторами, руководимыми группой «цепных псов», называвших себя «1000 друзей Орегона», и фермерами из восточных сельских районов. Но прибытие учеников Ошо изменило лицо конфликта. Движимые корыстными интересами, обе группы объединились против учеников. Эти так называемые «1000 друзей Орегона» под предлогом «спасения штата от урбанизации» стали чинить Раджнишпураму многочисленные юридические препятствия с целью не дать тому развиваться, действие, которое при любых других обстоятельствах заставило бы восточных фермеров взяться за ружья, всегда лежавшие у них наготове.

«1000 друзей Орегона» заявили ученикам, что те не могут развивать Раджнишпурам, потому что всеми благами цивилизации, которые им нужны, такими как телефонные линии, жилые помещения, торговые точки, они могут пользоваться только в Энтилоупе. Однако как жители Энтилоупа не имели никакого желания видеть у себя санньясинов, так и санньясины никоим образом не интересовались Энтилоупом. Застигнутые врасплох этой дилеммой, санньясины решили, что лучше всего будет преобразовать Раджнишпурам в город. В штате Орегон такое было совершенно законным в случае, если группа американцев в 180 человек или более пожелала жить общиной.

«1000 друзей Орегона», с одной стороны, подстрекаемые фермерами, поддерживавшими консервативные элементы штата, выступили в суде против развития Раджнишпурама. В то же время политики, старавшиеся привлечь к себе внимание публики, примкнули к нападавшим и стали подливать масла в огонь. В нормальных условиях любой штат был бы только рад, что заброшенный, вытоптанный клочок земли кто-то развивал, но в этом случае все пошло по-другому.

Только такая необычная и полная энтузиазма группа людей, как ученики Ошо, могли бы возделать такой бесполезный и заброшенный участок для достижения каких-то экономических результатов, нуждавшийся в абсолютно оригинальном подходе. Невероятно, но в ходе этих гонок на выживание, длившихся почти три года и сотни часов юридических споров, город Раджнишпурам все-таки был построен. (Но окончательное решение о статусе города запрещало любое его дальнейшее расширение до тех пор, пока Верховный суд США не признал это законным и завершил это запутанное дело.)

Чтобы создать свой город, его жители работали днем и ночью, по четырнадцать часов в день в течение трех лет, возводя город своими силами. Возможно, самое известное здание города – это самая большая в мире оранжерея площадью 2,2 акра. На время ежегодных фестивалей ее превращали в зал собраний, где проходили самые радостные события этих немногих лет. Санньясины со всего света прибывали в Раджнишпурам, чтобы провести несколько драгоценных дней или недель в этом духовном оазисе. Они тоже тяжело Работали, каждый в своей стране, и иногда присылали деньги, чтобы поддержать этот мощный прорыв в будущее человечества.

К 1985 г. город Раджнишпурам увеличился в 5000 раз. У него имелся собственный аэропорт. Его автобусный парк был третьим по размерам в штате Орегон. Для постоянных жителей были построены удобные таунхаусы, с центральным отоплением и кондиционированием воздуха. Также для предотвращения нехватки воды, свойственной этим засушливым краям, была создана гигантская запруда. Настоящим чудом водоустройства стало создание цепочки маленьких запруд вдоль русла реки, что позволяло эффективно поддерживать уровень воды за счет грунтовых вод. У города была своя система водоснабжения, сеть электропитания и канализационная система, готовилась к введению инновационная замкнутая программа очистки воды, что позволило бы очищать все стоки естественным способом и использовать их для орошения.

Изостудия повторно использовала все свои написанные маслом картины, газовая станция не давала никаких утечек в атмосферу или почву. Овощеводческая ферма, расположенная ниже по реке, снабжала общину достаточным количеством свежих овощей. Пищевые отходы перерабатывались, а находившиеся в использовании автомашины на дизельном топливе были весьма немногочисленны. Почти все жители ездили на автобусах, принадлежавших общине. Санньясинами были проложены целые мили автодорог.

Для круглогодичного снабжения населения ростками фасоли и другими внесезонными овощами энергично внедрялось тепличное хозяйство. Тщательно разработанная программа восстановления леса, включая организацию питомника саженцев, вместе с комплексом рекультивации почвы начала превращать пустыню в оазис. Задолго до того, как защита природы вошла в моду, она обрела материальную форму на далекой земле Орегона. Экологические предсказания, сделанные Ошо, и их практическое применение, воплощенные высоко мотивированным сообществом, являются выдающимся примером преданности и приверженности идее экологически безопасного развития.

Вдобавок санньясины построили все необходимое, чтобы город стал городом. Инфраструктура включала здания фермы, офисов, университетский комплекс, медицинские учреждения, склады, кинотеатр, аэровокзал, рестораны, торговый пассаж, молочную ферму, конюшни, крематорий и даже прибрежную зону отдыха. Для имевших возможность оценить такую ошеломляющую творческую активность община стала образцом того, как экологические принципы были подняты на уровень, равного которому, возможно, не было нигде в США.

Еще более ошеломляющее впечатление, чем материальные ценности, производило социальное устройство. Там не было полицейской власти, только власть мира. Нет ни тюрьмы, ни преступности, ни бездомных, ни безработных. Медицинское обслуживание было общедоступным. Проявлялась забота об элементарных потребностях жителей. Там не было необходимости в «социальных работниках», которые есть в обычном обществе. Иными словами, каждый знал, что происходит с другими людьми, как это бывает в одной семье. Возможно, это было единственное место в США, где люди разного цвета кожи, верований и происхождения жили вместе мирно и одинокая женщина или ребенок могли безбоязненно ходить повсюду ночью. Таким необыкновенным и совершенным был город Раджнишпурам.

Но это было возможно потому, что там действовали совершенно иные принципы, отличные от всех остальных схем общественного устройства, наблюдаемого в мире. Вот почему люди Ошо смогли решить проблемы, которые не мог решить никто, даже прилагая отчаянные усилия. Неудивительно, что это положение некоторых сильно возмущало. Достижения имели в своей основе медитацию, всечасную скрытую опору на предвидения Ошо и бескорыстный труд.

Если в шестидесятые годы Ошо работал с отдельными людьми, а в семидесятые – с группами, то здесь, в Орегоне, он работал с коллективным бессознательным, с коллективными привычками и стереотипами нашей культуры. В обществе существуют препятствия, парализующие человечество и мешающие этой планете превратиться в рай. Труд Ошо был направлен на то, чтобы сделать последнее возможным.

Чудо, ставшее зримым в Раджнишпураме, кроме всего прочего было громадным в финансовом отношении предприятием. Миллионы долларов были добровольно вложены учениками Ошо в этот грандиозный гуманитарный проект XX в. Одновременно ресурсы использовались также для развития экономической базы в Портленде, штат Орегон. Там ученики купили гостиницу и преобразовали ее в процветающее коммерческое предприятие. Однако санньясинам пришлось дорого платить за успех. Это была нескончаемая борьба за выживание. Усилия в Портленде встретились с похожими препятствиями и враждебностью, что закончилось взрывом, который устроили в гостинице религиозные фундаменталисты.

Образно выражаясь, взрыв в гостинице Портленда был похож на то, когда в последний раз подставляют другую щеку. Руководство Раджнишпурама проявило твердость и использовало свои юридические права в качестве независимого города для создания вооруженных сил, обычно именуемых полицией, но выбрала для них название «мирные силы»[63]63
  «Мирные силы» – игра слов на английском языке – peac, police.


[Закрыть]. Несколько санньясинов после окончания Полицейской академии Орегона получили статус полицейских. Известие о вооруженных «религиозных» искателях породило различные толкования в находящемся в плену условностей традиционном американском сознании, которое оказалось в замешательстве, видя нео-санньясинов Ошо, ведущих светский образ жизни.

Но эффект был весьма показателен. Вооруженные мирные силы замечательно сработали в качестве способа сдерживания, и ни одного случая нападения после взрыва в гостинице не произошло.

Шила и тучи, нависшие над Раджнишпурамом

В одном интервью, которое Ма Ананд Шила, секретарь Ошо, дала в 1995 г. «Viha Connection», ежемесячному журналу, издаваемому Центром медитации Ошо «Viha» Милл Велли, штат Калифорния, она сказала: «До этого я никак не была связана с медитацией; и сейчас я гее имею с медитацией ничего общего». Этим недвусмысленным заявлением она четко обрисовала причину того бедствия, что было готово обрушиться на Раджнишпурам. Как руководитель проекта «Раджнишпурам», она была, разумеется, самой влиятельной, отважной и одаренной фигурой. Трагичным обстоятельством, однако, стало то, что ей пришлось взвалить себе на плечи тяжелейшую ответственность – быть секретарем Ошо, – но также сообщило ей чувство невероятной самомнения и тщеславия, недопустимых для человека, занимающегося медитацией.

Вместо того чтобы вести себя осознанно, руководя развитием невероятной творческой деятельности, оставаться преданной делу без того, чтобы извлекать из него личную пользу, она попала в худшую из возможных ловушек – ринулась ворочать делами в соответствии с собственным пониманием и в противоположность работе Ошо и его видению. Будучи не защищенной теми силами, которые даются занятиями медитацией, она утратила восприимчивость и интеллект. Возможно, ее можно было извинить за то, что, столкнувшись с по-кафкиански извращенной бюрократией, она должна была обходить нелепые законы и из-за этого стала агрессивной и склонной к авантюрам, но когда она стала игнорировать жизни и чувства людей, это оказалось уже слишком.

На собраниях общины выяснилось, как далеко она отошла от реалий жизни ашрама, реалий, которые не имели ничего общего с проявлениями ее эго и состояли в следовании указаниям мастера. Например, передавая послания Ошо ученикам, она часто говорила: «Ваш мастер сказал…», или она говорила «Он ваш мастер…». То есть она почти никогда не вела себя как одна из учениц Ошо. Она рассматривала себя как стоящую с Ошо на одной ступени. Она начала думать, что Раджнишпурам принадлежит ей, а Ошо обладает им только через нее. Она стала думать, что знает все лучше его; он, может быть, и мудрец, но она практичнее и лучше знакома с порядками, царящими в мире. И это было абсурдное предположение.

Она не смогла понять, что у Ошо нет какой-то «цели», вроде создания в пустыне некоей экологической утопии. Он жил настоящим моментом – ни в прошлом, ни в будущем.

Ошо был сосредоточен на том, чтобы любым способом помочь его людям лучше разобраться в себе. Медитация была и оставалась тем ключом, который в любой данной ситуации открывал запертые двери нашего бессознательного. Для него медитация была единственным способом превратить любую благоприятную возможность, любой вызов в процесс духовного роста. Он часто говорил о мистике Георгии Гурджиеве, который ранее в XX в. работал для того, чтобы помочь людям овладеть разными уровнями энергии, терпеливо прилагая к этому все свои силы без остатка. Ошо сравнивал этот процесс с тем, как будто некто пришел домой, совершенно обессилевший от усталости, и обнаруживает, что его дом охвачен огнем. Усталость немедленно улетучивается, и начинает работать новый уровень энергии.

Работа по четырнадцать часов в день в течение многих лет, конечно, провела его учеников через эти энергетические уровни. Таково требование к полной самоотдаче, необходимой для духовных поисков. Но это, несомненно, не имело ничего общего со строительством города в качестве цели как таковой. Для Ошо, каким бы ни был результат, важным было участие каждого. У него не было целей как таковых, планов, которым необходимо было бы следовать. Он просто проживал каждый приходивший день с самоотдачей, которую другие вряд ли могли себе представить, и помогал другим испытать то же самое.

Шила действовала под влиянием того ложного представления, что если Ошо нужен был город, то было оправдано все, что для этого делается. В борьбе за город летом 1984 г. она совершила дикую выходку, привезя бездомных со всех штатов Америки, чтобы те могли участвовать в голосовании в графстве Васко и тем самым обеспечить сохранение города. Неожиданно спокойная территория, где обитали ученики, заполнилась тысячами людей, которым пообещали бесплатно предоставить еду, одежду и кров, что было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но стоило того, чтобы ехать через всю страну. Среди этих людей с улицы было множество бывших заключенных и даже закоренелых преступников. Санньясины делали все от них зависящее, чтобы вылечить их от алкоголизма или наркомании, окружить их любовью и нежной заботой, даже знакомили с медитацией. Но в целом этот план был весьма далек от того, что делал и видел в будущем Ошо, чего касалась его работа.

30 октября, пробыв в молчании 1315 дней, Ошо начал говорить и снова открыл сердце перед своими учениками. Ошо начал говорить, когда необходимость этого стала несомненной. Собрания, адресованные к «немногими избранным», носили взрывной характер. С этого началась новая фаза его работы. Когда в 1981 г. он входил в молчание, то сказал, что хотел бы избавиться от тех, кто был с ним просто по интеллектуальным причинам. Сейчас он нуждается только в тех, кто мог бы быть с ним в молчании.

«Во-первых, мое молчание не означало, что я сказал все. Я молчал для того, чтобы избавиться от тех людей, которые толклись вокруг меня ради моих слов. Мне нужны люди, которые могут быть со мной, даже когда я молчу. Я устранил всех тех людей без малейших усилий. Они просто исчезли сами.

Три года было достаточно. И когда я видел всех этих людей, – а их было не так много, но они болтались здесь ради моих слов; я нуждаюсь в тех, кто живет в моем молчании. За эти три года у меня было очень много времени помолчать с моими людьми, увидеть их отвагу и любовь в том, чтобы оставаться рядом с человеком, который, возможно, никогда не заговорит снова.

Когда работа закончена и случайные люди ушли, не стало и необходимости пребывать в молчании. Я вернулся, и у меня есть много что сказать – и у меня всегда будет много что сказать».

За немногие месяцы ночных бесед с группой избранных он методично разобрал на куски историю человечества. Бог, небеса, преисподняя, Иисус, фигуры, о которых он возвышенно говорил в прошлом, наряду со всеми религиями и сообществами, теперь подверглись жесткой критике. Он превозносил то, что считал нужным, но также критиковал там, где это было необходимо. Он ждал почти десятилетие, чтобы сделать это.

В своих беседах Ошо был особенно суров с христианством как с религией – разбивая его кусок за куском, миф за мифом, противоречие за противоречием. Он мало заботился о том, как бы не возбудить ненависть, пылавшую во влиятельных христианских фундаменталистах Орегона или где-либо еще, которые уже рассматривали этот город как вызов всему, на чем зиждилась их мораль.

В конце концов все свелось к следующему: какой-то чужак, не белый, нехристианский мистик из страны третьего мира, носящий странные одежды и нелепого вида шапку, раскатывающий в чудном иностранном автомобиле вокруг города, названного его именем на санскрите, вдохновляющий общину, где нет ни частной собственности, ни преступности, ни насилия, ни социального обеспечения, где люди работают за любовь, а не за деньги, где все вегетарианцы, где все носят красные одежды, где люди танцуют на улицах просто из чистой радости, куда приезжали самые известные люди, не только из США, но и из других частей света – делает что хочет в самом сердце истинно христианского, ковбойского штата.

Кроме религиозных фундаменталистов, была еще одна часть общества, которую Ошо чрезвычайно беспокоил своим кристально чистыми озарениями – политики, особенно американские. То, что он когда-то сделал с индийскими политиками, сейчас он творил с американскими. Он очень высоко оценивал американскую Конституцию, но это только добавляло веса тому, как он выставлял напоказ попрание ее политиками. Вера, надежда, свобода, милосердие – все иконы американской мечты были разбиты в пух и прах. Он четко и подробно разоблачал каждую ложь до тех пор, пока его слушатели могли только кивать головами, понимая, как одурачили их религия и общество. Он проводил пресс-конференции, отвечал на вопросы органов мировых массмедиа и продолжал мощно атаковать религиозные, политические и общественные институты, ниспровергая их ценности.

Он выставил напоказ лицемерие великой американской мечты, с ее хваленым понятием свободы каждого, конституционно закрепленной свободой самовыражения, собраний и вероисповедания. Для американских учеников и друзей Ошо это стало величайшим шоком. Они, благодаря сверхъестественным прозрениям и разоблачениям Ошо, ясно увидели, до какой степени народ Америки одурачен собственным правительством.

Само его присутствие было мощным вызовом системе, не просто потому, что он предлагал реальную альтернативу отжившему, но и потому, что он четко показывал, как это было очевидно в Раджнишпураме, что мечта о «жизни, свободе и стремлении к счастью» может быть воплощена в действительность. Пока вся остальная цивилизованная часть США постоянно сталкивалась с насилием и отчужденностью, здесь молодые американцы заботились друг о друге и жили своей мечтой. Во всем этом было нечто, что угрожало знаменосцам общества и чему было не позволено продолжаться.

Над городом собирались грозовые облака. Федеральное правительство решило, что этот эксперимент должен быть возможно скорее прекращен. Около семнадцати правительственных агентств было проинструктировано собрать информацию об Ошо и санньясинах, все, что могло свидетельствовать об их виновности и могло послужить предлогом для их высылки из США. Общественное мнение с помощью расхожего клише «религиозного культа» уже было должным образом подготовлено, и, таким образом, агентства знали, что найдут поддержку всему, что сочтут нужным сделать.

Тогда у власти находилась администрация Рейгана. Она была решительно настроена сделать все возможное, лишь бы разрушить город и вышвырнуть Ошо из США. Министр юстиции США Эдвин Миз позднее дал понять, что никогда впредь не хочет слышать имени Ошо. По иронии судьбы та же администрация позже нашла основание обвинить своих сотрудников в самых разных преступлениях. Сам Эдвин Миз оставил свой пост по причине подозрений в ряде правонарушений. В то время когда правительство строило планы разрушения Раджнишпурама, оно само было втянуто во многочисленные нарушения собственной Конституции. Ни один американец не мог даже вообразить, насколько глубоко проникла коррупция в его собственное правительство.

Враждебность и нападки на Раджнишпурам были просто симптомом глубоко скрытой эпидемии злоупотреблений властью. По мере того как росли давление со стороны правительства, враждебность со стороны прессы, становились еще сильнее алчные интересы Орегона, Шила и ее доверенные лица все более отчаивались и предпринимали все более экстремальные меры, чтобы удержаться у власти. В конце концов она и ее терявшая контроль над ситуацией группа осознали, что их власть, их правление и все течение дел зашли слишком далеко и они будут вот-вот арестованы по распоряжению правительства.

Неожиданно, без предупреждения, в сентябре 1985 г. Шила с небольшой группой помощников уехали. В течение нескольких часов от пары людей, близких к ее группе, стали распространяться известия об их делах. Эти откровения больно ударили по жителям Раджнишпурама. Каждый на своем личном уровне осознавал мощь тех сил, которые пытались разрушить город, но то, что секретарь Ошо и ее группа были до такой степени к нему равнодушны, породило у них невероятную внутреннюю переоценку ценностей.

На всем своем протяжении работа Ошо была направлена на способы, а не на цели. Возможно, в чем-то этот путь был извилистым, и это крошечное сообщество вообразило, что его труд направлен на создание «города в пустыне», и, таким образом, полагало, что любые средства для этого оправданы.

В этом их рвении и при недостатке медитативной осознанности им не удалось разглядеть то, что строительство города было для санньясинов Ошо просто хорошим способом действовать энергично, как единое целое, на духовном подъеме, и явилось для них по сути экспериментом для понимания коллективного бессознательного. Очевидно, эти основные цели были ими не поняты. Возведение города являлось просто побочным продуктом, а не основным событием. Недаром же Ошо все время описывал работу, производившуюся вокруг него, как обучение в школе мистики, где настоящее никогда не лежит на поверхности. Настоящая работа всегда невидима и всегда изначально направлена на перерождение.

Эти из ряда вон выходящие события втянули санньясинов в неслыханный круговорот событий. Санньясины ничего не знали о серьезных преступлениях. Однако они терпеливо сносили грубое, высокомерное и пренебрежительное обращение и позволяли Шиле и ее людям такое по отношению к себе, поскольку те обладали властью. Это был урок, который немногие когда-либо забудут или вряд ли будут благодарны за то, что их так проучили.