Текст книги "Библия Раджниша. Том 2. Книга 2"
Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Тем не менее, все ждут Его... вот сейчас он должен прийти, самое время. Он должен быть здесь.
Что делают евреи? Ждут, ждут. И они рассердились, когда Иисус сказал: «Я пришел». Он нарушил их ожидание. Только подумайте, что вы пришли к этим двум бродягам и сказали им: «Все в порядке, я пришел...» Они оба убьют вас: «Вы думаете, что это вы Годо? Да знаете ли вы, кто такой Годо? Вы пытаетесь обмануть нас? »
Они бы убили... Даже если бы пришел сам Годо, они бы не поверили, что это Годо – как мог бы он доказать, что он Годо? У них нет ни одной его фотографии. Как можно опознать его? Они раньше никогда его не видели.
Это должно быть ясно понято. Когда Моисей видит Бога, никто не спрашивает у него: «Как ты опознал Его? Ведь раньше ты Его никогда не видел». Для опознания нужно видеть Его раньше; иначе какой-нибудь шарлатан или кто угодно может обмануть вас. «Как, на каком основании...?»
Когда Иисус слышит глас Божий или Мухаммед слышит его, как они распознают, что это глас Божий? Разве они слышали Его раньше? Их опознание лишено основательности. Может быть, они слышали какие-нибудь голоса, многие сумасшедшие слышат их. Они могли и видеть кого-нибудь, многие сумасшедшие кого-то видят. Можете пойти в любой дом для умалишенных и увидеть там сумасшедшего, который один разговаривает с кем-то другим, с кем-то, кого здесь нет, и не только говорит ему, но и отвечает на его вопросы.
Есть карточная игра, в которую может играть один человек. В поездах время от времени я встречал людей... я ведь сам никогда не разговариваю в поездах. Это мое единственное время, когда я могу посидеть в молчании, а в городах по пять встреч в день... Так что только между городами, в поезде, у меня было время, когда я мог помолчать и отдохнуть. Но я видел людей, игравших в карты в одиночку. Я был озадачен: это была великая религиозная игра! У них по игре был партнер, они играли и за партнера; они знали обе стороны, они знали карты на обеих руках.
Те два бродяги не делали чего-то нового. Все эти религии на протяжении столетий делали именно это: ждали Бога, ведь, ожидание сохраняет вам надежду, по крайней мере, на завтра... если не сегодня, то завтра, – но завтра никогда не наступает. И когда ждут так много людей, кто-то из них должен знать, кто-то из них должен слышать, кто-то из них должен видеть – с кем-то он должен разговаривать! И тогда найдутся люди, которые скажут: «Он разговаривал со мной».
Я получал, бывало... даже и теперь получаю, но я не заглядываю в эти письма, потому что прекратил разглядывание всей этой чепухи. Я получал, бывало, письма – получаю и до сих пор, но сейчас Шила просто сообщает мне: «Пришло пятнадцать или двадцать писем этого типа, в них говорится, что они видели Бога и хотят встретиться с Вами, чтобы Вы могли понять правильным или нет является их понимание».
«Они видели Бога, – говорю я, – они и должны спросить у Него. Зачем им беспокоить меня? Меня абсолютно не касаетесь ни вы, ни ваш Бог; почему вы должны беспокоить меня? Если вы видели Бога, тогда откуда это сомнение? Зачем вам нужен сертификат от меня?»
Чистая галлюцинация, воображение, непрерывное слушание идиотских проповедей... миллионы людей ждут в великом ожидании – разгорается воображение: еще небольшое усилие, и можно увидеть Бога.
Но помните, что бы вы ни увидели, это не вы.
Все, что вы видите, – это некоторый объект.
А основное дело религии не в объекте.
Ее основное дело – ваша субъективность.
Когда все видения исчезают, исчезают все голоса, исчезают все мысли... когда молчат все ваши чувства, в этом молчании до вас доходит нечто.
Беседа 18.
ОДИН БОГ, ОДИН ПОСЛАННИК, ОДНА КНИГА – ОДНА БОЛЬШАЯ ЛОЖЬ
17 декабря 1984 года
Бхагаван,
В чем разница между религией и культом? Ведь христиане все время называют нас культом. Кажется, что им трудно принимать нас как религию. Какая может стоять за этим причина?
Это сложный вопрос. Вы должны понять многое перед тем, как получите ответ на этот вопрос.
Религия – это индивидуальное переживание.
Только индивидуум может быть религиозным.
Культ – это учреждение, это организация, он не имеет к религии никакого отношения. Он от имени религии занят эксплуатацией. Он притворяется религией и живет прошлым.
Например, христиане скажут, что они имеют двухтысячелетнюю историю. Но прошлое мертво, оно – труп. Мы живем в очень странном мире. Когда жил Иисус, евреи не принимали его как религиозного человека: он и его последователи были «культом».
Иисус – религиозный человек, и поэтому вокруг него был аромат религии, и всякий, кто был чувствителен, восприимчив, стремился приблизиться к Иисусу. Это стремление к Иисусу не имело ничего общего с убеждением разума; оно скорее походило на любовь. Люди просто влюблялись в этого человека.
Религиозный человек никогда никого не обращает, но само его присутствие внушает многим людям стремление быть с ним вместе.
У религиозного человека нет последователей, только попутчики – религиозный человек не в состоянии оскорбить кого-то, называя его своим последователем.
Когда Иисуса распяли, произошла странная вещь, которая случается почти со всеми религиями. Люди того же типа, что распяли Иисуса, – раввины, священство... люди того же типа собрались вокруг мертвого религиозного явления, которое ушло, которого больше нет.
Похоже на аромат цветка.
Цветок уходит, аромат задерживается ненадолго – и затем теряется.
Религия не может быть непрерывной.
Она всегда, здесь и там, будет индивидуальной.
Один индивидуум становится просветленным, и внезапно люди начинают ощущать притяжение к нему, как если бы он обладал магнетической силой.
Иисус не интеллектуал; он даже не имеет образования. Он не теолог; он не может вести спор в поддержку Бога или религии. Во всех его поучениях нет аргументов, это утверждения, высказывания.
Философ спорит, религиозный человек утверждает.
Философ спорит, потому что он не знает; посредством аргументации он хочет прийти к заключению. А религиозный человек знает заключение. Он высказывает его, это декларация – и он также знает, что нет способа доказать эту декларацию. Ни один аргумент не подойдет в качестве поддержки доказательства.
Но когда этот магнит исчезает...
Священник – это самая хитрая часть человечества, и самая умная. Он бизнесмен, он видит возможность большого бизнеса. Пока жив Иисус, быть с ним опасно. Ни один бизнесмен не приблизится к нему – только азартные игроки могут решиться на это и быть с Иисусом. Быть с ним опасно: его могут распять, вас могут распять.
Но коль скоро он умер, появляется великая возможность для бизнеса. Тогда начинают собираться люди нового типа: священники, папы, имамы, раввины – образованные, обученные, догматичные, имеющие запас аргументов для спора. Они создают догму, вероучение, кредо. Они создают культ.
Культ создается на мертвом теле религиозного человека.
Христианство – это культ.
Фридрих Ницше говорил, бывало... и я чувствую, что он обладал потрясающим качеством видеть определенные вещи, мимо которых другие люди проходят. Этот человек был сумасшедшим, но иногда сумасшедшие люди обладают очень острым разумом. Может быть, в этом и причина того, что они сошли с ума. Фридрих Ницше говорит: «Первый и последний христианин умер на кресте две тысячи лет тому назад. С тех пор не было вообще ни одного христианина». И он абсолютно прав.
Единственным христианином был Иисус, хотя он никогда и не знал слова христианин. Он знал только арамейский язык, язык, на котором он разговаривал, и немного древнееврейский, язык, на котором разговаривали раввины. Но у него не было понятия о греческом. Слово «Христос» – это греческое слово, а слово христианин происходит от слова «Христос». Иисус ни разу в жизни не слышал слов «христос» или «христианин». На древнееврейском для Христа есть слово «мессия», поэтому Иисус знал слово «мессия».
Но когда он умер... И было очень странно, что, когда он был жив, жил переполненной жизнью, был готов делиться, отдавать, изливать свое бытие в их бытие, люди избегали его. Но когда он умер, священники не упустили своей возможности.
Священники немедленно собираются вокруг мертвого тела Будды, Иисуса, Лао-цзы и немедленно создают катехизис.
Они начинают на мертвом теле строить церковь.
Если Иисус вернется, то папа будет первым человеком, который попросит снова распять его, ведь Иисус будет мешать всему бизнесу. Именно это он и делал, когда был здесь последний раз.
Почему так рассердились раввины? Бизнес шел так хорошо, все установилось, все были довольны, и вдруг это человек, Иисус, приходит и начинает возмущать людские умы. Из-за него люди начинают думать, искать... Учреждение не может допустить такого человека, ведь если вы начнете искать и находить, то вскоре вы найдете, что учреждение стоит на мертвом теле.
Я слышал о том, что как-то раз епископ Нью-Йорка позвонил папе, дальний звонок, и он был по-настоящему в очень трудном положении. Он сказал папе: «В церковь вошел похожий на хиппи человек, и когда я спросил его: "Кто вы?" – он сказал: "Вы не узнаете меня? Я ваш господь Иисус Христос". И трудность состоит в том, что он действительно в точности похож на Иисуса Христа. Что мне делать в такой ситуации?»
Папа сказал: «Идиот! Сейчас же звоните в полицию. Если это просто хиппи, нет проблем. Если же он на самом деле господь Иисус Христос, то пусть его поскорее посадят в тюрьму, пока он не причинил никаких бед – и пошевеливайтесь. Если это господь, сразу же звоните в полицию, и побыстрее его в тюрьму».
Та же неприятность будет и здесь. Иисус обещал в Библии: «Я вернусь», – но я могу авторитетно заявить вам, что он не придет, – одного переживания было достаточно. Кто захочет, чтобы его распяли еще раз? И в тот раз было, по крайней мере, одно утешение: там были евреи, ортодоксальные, традиционные; они могли и не понять той революции, которую он принес с собой. На этот раз не будет и такого утешения. Будут христиане, его собственный папа, и они распнут его.
В прошлый раз Иисус молил Бога: «Прости этих людей, ибо они не ведают, что творят». Что он будет делать на этот раз? Он должен будет молить так: «Прости этих людей – они прекрасно знают, что творят». Но они сделают все то же самое.
Культ – это бизнес, бизнес религиозного вида.
В нем есть религиозный жаргон.
В нем нет переживания.
Да, когда-то в прошлом, может быть, был цветок, но его нет. Прошли столетия, и с тех пор священник продолжает притворяться, что это он представитель того аромата. Никто не может представлять аромат: он приходит вместе с цветком, вместе с цветком он уходит.
Но священник может сделать искусственный цветок из пластика, может даже опрыскать его французскими духами. Именно этим он и занимался во всех религиях.
Религия мятежна, обязана быть такой, поскольку религия начинает говорить вещи, противоречащие традиции, ведь может существовать только одно из двух: или масса, неразумная толпа-ум, которая создает традицию, или человек, подобный Иисусу, или Будде, или Махавире.
Они одни.
И то, что они говорят, может быть понято только немногими избранными.
То, что они приносят с собой в этот мир, настолько из иного мира, что если вы не в состоянии войти с ними в сердечный контакт, то вы и не поймете их, – вы поймете их неправильно.
Иисус понят неправильно.
Сократ понят неправильно.
Аль-Халладж Мансур понят неправильно.
Всякий раз, когда вы находите религиозного человека, будьте уверены, что все вокруг него будет понято неправильно. Но когда он умирает, все устанавливается. Когда он умирает, священство начинает свой новый бизнес.
Теперь евреи отстрадали почти как от сердечного приступа почти две тысячи лет по той простой причине, что упустили такой бизнес. Христианство теперь – самый большой бизнес в мире... а они упустили его. А евреи не те люди, чтобы промахиваться там, где есть бизнес; у них на него чутье.
Я слышал одну историю... на протяжении столетий происходило так, что каждый год, в определенный день, в Ватикане главный раввин города приходит со свитком в руках на площадь Святого Петра, где его ждет папа. Собираются тысячи евреев и христиан, чтобы посмотреть на встречу папы и главного раввина, но что происходит между ними, никто не знает. Раввин кланяется, передает свиток папе. Папа кланяется – вот и все.
На следующее утро свиток отсылается к раввину обратно, чтобы он хранился там до следующего года. На протяжении двух тысяч лет ни один папа не побеспокоился заглянуть в него, но этот папа-поляк проявил любопытство: что это такое? Что это за обычай, который продолжается так много лет? Каждый раз раввин передает свиток папе и на следующее утро его отправляют обратно, церемонно, – но тот же свиток возвращается обратно. Что на самом деле содержится в нем? Он развернул свиток. Свиток был очень древним – две тысячи лет. И знаете, что он в нем нашел? Это был счет за последнюю вечерю! Евреи все еще спрашивают: «Хотя бы заплатите за это». И конечно, Иисус умер, не заплатив, так что...
Религия, как правило, восстает против мертвой традиции, бессмысленных обычаев.
Дать рождение новому человеку, новому сознанию – это революция.
Культ не касается нового человека. Культ не хочет, чтобы новый человек родился вообще когда либо, поскольку со старым все так просто, зачем создавать себе неприятности? Кто знает, каким будет этот новый человек?
И они правы. Новый человек будет источником неприятностей. Он не будет просто так принимать всякие идиотские концепции; он будет задавать вопросы. Он не будет человеком, исполненным веры. Он будет в основном человеком, который спрашивает. Он будет сомневаться – он не будет верить.
Религиозный человек сомневается, но не верит. Он спрашивает, к этому ведет его сомнение; и он спрашивает до тех пор, пока сам не находит ответ. После этого нет места для веры – он знает.
Если вы спросите у него: «Вы верите в Бога?» – он скажет: «Нет». Вы будете удивлены – религиозный человек, и говорит «нет»! Если же вы спросите его: «Вы религиозный человек, и говорите, что не верите?» – он ответит: «Да, я повторяю снова: я не верю, потому что знаю; вера – это для тех, кто слеп. Слепой верит в свет, человек с глазами знает. Вы верите в свет?»
Верующие покорны, готовы к подчинению, готовы покориться любой идиотской концепции.
Теперь спросите христианина: «Что вы имеете в виду под рождением от девственницы?» А в это верит каждый христианин; если вы не верите в это, вы в большой степени не христианин. Всего лишь несколько дней назад одного епископа в Лондоне выгнали с его епископства за то, что он сказал: «Я не верю в девственное рождение».
Если вы не верите в девственное рождение, тогда вы не христианин, так какое же право вы имеете быть епископом? Вы распространяете в умах людей опасные идеи. Завтра вы скажете: «Я не верю в Святого Духа». Обязательно случится так, что вы спросите: «Кто этот парень, этот Святой Дух? Делает такие не святые дела, сделал беременной девственницу Марию, и все еще остается Святым Духом!»
И если вы сомневаетесь в девственном рождении и Святом Духе, то как долго вы сможете верить в Бога? Ведь из всей троицы вы уже сомневаетесь в двоих. Этого третьего вы не видели, и вы не встретите человека, который видел его. Будут цитировать писание, но писания не могут удовлетворить религиозного человека. Он хочет сам ощутить вкус истины. Но для культа это создает трудности.
Культ может быть любым: индусским, мусульманским, христианским, еврейским; это не имеет значения – все это культы.
Может быть, в начале его был религиозный человек. Я говорю «может быть», потому что священники настолько хитры, что могли построить церковь даже без мертвого тела реального религиозного человека; в этом нет такой уж большой необходимости.
Мне вспоминается одна небольшая история. Молодой черт вбегает к главному черту и говорит: «Быстро сделайте что-нибудь; только что один человек нашел истину. Я прямо оттуда. Нужно что-то делать. Его истину нужно уничтожить, иначе он погубит все наше дело».
Это очевидно, ведь если люди становятся истинными, если люди начинают открывать истину, то какой бизнес останется у чертей? Но старый черт рассмеялся и сказал: «Ты еще слишком молодой, ты новичок в бизнесе. Наши люди уже там».
Он сказал: «Но я никого не видел».
Старый черт сказал: «Тебе нужно потратить немного больше времени, чтобы понять. Ты видел священников вокруг этого человека?»
Он сказал: «Да».
Черт сказал: «Это наши люди. Они не позволят истине никуда разойтись. Они сделают из нее догму, и они не оставят человека, нашедшего истину. Пусть себе находит. Они окружат его; они станут посредниками между ним и массами, они наши агенты».
Все священники – агенты дьявола.
Они не заинтересованы в истине, не заинтересованы в поиске предельной реальности. Их интерес заключается в том, как эксплуатировать страх человека, жадность человека.
Они эксплуатируют ваш страх, создавая ад.
Они эксплуатируют вашу алчность, создавая небеса.
Они эксплуатируют ваше беспомощное состояние, создавая Бога.
Они дают вам писания, мантры, молитвы и говорят: «Вот это спасет вас; вы под защитой. Вам не нужно беспокоиться, вы не беспомощны. И мы всегда между вами и Богом – вы можете положиться на нас».
Они совсем не знают Бога.
Они не имеют к Богу никакого отношения.
Но Бог – прекрасная концепция для того, чтобы эксплуатировать людей, которые чувствуют себя психологически больными, испуганными, – и в этой ситуации находится все человечество.
Всякий раз, когда приходит религиозный человек, он начинает преобразовывать вас, не утешать, поскольку утешением не уничтожить ваши болезни.
Только путем преобразования вы можете стать абсолютно самими собой, вы можете быть абсолютно удовлетворены собой и всем существованием.
Но священник не хочет, чтобы вы были удовлетворены. Он хочет, чтобы вы оставались недовольными; иначе зачем вам отправляться к священнику? Для чего? Он не хочет, чтобы вы становились смелыми. Он хочет, чтобы вы оставались трусами навсегда, потому что только трусы будут приползать к его ногам. Зачем смелому человеку приходить к нему? Нет необходимости.
Религиозный человек разрушает необходимость в культе; поэтому всякий раз, когда появляется религиозный человек и вокруг него образуется атмосфера религии, все культы будут против него.
Вот вам и странная ситуация – христиане называют культом нас! А культ – это они. Индусы называют нас культом; культ – это они, поскольку их религиозные люди умерли две тысячи, три тысячи, пять тысяч лет назад. И никто не знает, был ли на самом деле в начале какой-нибудь религиозный человек вообще, или с самого начала все это был лишь вымысел.
Георгий Гурджиев, один из самых проникновенных интеллектов этого столетия, говорил: «Иисуса Христа никогда не было. То было всего лишь театральное представление; а потом, постепенно, священники поняли, что это представление можно использовать: "Сделаем из него историю"». Одно верно, что за исключением христианского Нового Завета нигде больше нет упоминания об Иисусе Христе, ни в одном священном писании.
Если бы был человек калибра Иисуса, то невозможно представить себе, чтобы где-нибудь в еврейских писаниях не встретилось его имя, – особенно когда он был распят. Распятие делает его имя историческим. На самом деле, сейчас мы знаем историю только по Иисусу: до рождества Христова, после рождества Христова... вот так мы знаем историю. Этот человек становится центральной точкой во всей нашей истории. Такой важный человек – и нигде не упоминается: ни в еврейских писаниях, ни в римских текстах – Иудея ведь находилась под правлением Римской империи.
В римских записях Иисус должен был бы упоминаться. Если вы распинаете человека, он, по крайней мере, заслуживает места где-нибудь в бюрократических книгах. Но нигде, кроме этих четырех Евангелий, написанных четырьмя его учениками... он просто не существует. Если потерять эти четыре Евангелия, то Иисус становится просто слухом. Гурджиев настаивал на том, что он был просто слухом, сплетней, а хитрые люди использовали основанное на этом театральное представление и сделали из него исторический факт – и конечно, это великий бизнес!
Так и должно быть: пока я здесь, никто не будет воспринимать вас как религию.
И вы – религия, только пока я здесь.
В тот момент, когда я уйду, лучше всего – распространиться подобно аромату.
Хуже всего – стать культом. .
Тогда эти люди – христиане, и иудеи, и индусы, и мусульмане – также признают вас как религию. Они признают вас как религию только в том случае, когда вы станете культом. Вы видите странную логику мира? Когда вы потеряете контакт с жизненным переживанием, тогда, конечно, вы так же мертвы, как и они, и, конечно, мертвые люди не спорят. И один мертвый человек уважает другого мертвого человека – это просто вежливость, хорошие манеры.
И могут ли мертвые люди испытывать уважение к живому человеку? Они мертвы; это задевает их. Они не знают; это задевает их. Они имеют лишь верования – и кто знает, являются ли эти верования истинными или нет. На земле три сотни религий, три сотни различных догм, вероучений. Как вы думаете, могут ли быть все три сотни истинными?
Истина может быть только одна.
Ее можно высказать по-другому, но из нее нельзя сделать двух вероучений. Языки могут быть разными. Концепции могут быть разными, но любой может увидеть, что эти концепции касаются одной и той же истины.
Вы должно быть слышали рассказ о пяти слепых людях, которые пришли посмотреть на слона. Прежде всего, слепому не следует ходить смотреть на что-либо; это абсурд. Но им было очень любопытно, вся деревня была в напряженном ожидании, поскольку слон приходил в эту деревню впервые. Поэтому они тоже решили: «Пойдем».
Видеть они не могли, но сказали: «По крайней мере, мы можем его ощупать и тогда увидим, какой этот слон». И все впятером они ощупали слона, конечно, в разных местах. Кто-то ощупал ноги слона и сказал: «Я нашел его. Слон похож на столб, такие же столбы есть у нас в храме, в точности как мраморный столб ».
Другой человек сказал: «Ты идиот, ты, наверное, ощупываешь какой-то столб, потому что я вижу совершенно другое». Он ощупывал ухо слона и сказал: «Он похож на веер».
В Индии, жарким летом, до того, как появилось электричества, использовались веера, подвешенные к потолку. И один человек, бедный человек, должен был целыми днями тянуть за веревку, привязанную к вееру, тогда веер давал вам, по крайней мере, богатым людям, прохладный воздух. Или же по обеим сторонам от вас стояли люди с двумя большими веерами в форме слоновьего уха и овевали вас.
Поэтому второй человек сказал: «То, что ты говоришь, невозможно ».
Третий возразил им обоим, а четвертый возразил всем троим. Тогда пятый сказал: «Вы идиоты; не надо было идти с вами, потому что это не что иное, как кисточка», – он держался за хвост. «И так много шума из ничего; просто кисточка, подвешенная к чему-то... Я не знаю, к чему она подвешена, потому что не вижу». Весь обратный путь домой они спорили друг с другом.
Но как вы можете найти решение, если слепы? Вы должны воспринять вещь, которую не видите. Если вы не воспримете ее, то тогда будут неприятности.
У этих культов нет глаз. Я спрашивал епископов, раввинов, шанкарачарьев, джайнских монахов, буддийских бхикку: «Вы пережили это? И будьте хотя бы раз искренними и правдивыми?»
И все они говорили мне: «В частной беседе мы можем сказать, что не переживали этого, но на публике, если вы спросите нас, мы будем абсолютно отрицать, что когда-нибудь говорили что-нибудь подобное. Ведь на публике мы должны притворяться. Мы научились...»
Когда я впервые выступал в Бомбее в 1960 году, вместе со мной выступал один джайнский монах. На этой встрече мы выступали вдвоем. Он выступал передо мной, потому что был хорошо известной личностью; я же был абсолютно неизвестен. Когда он закончил и поднялся я, люди начали уходить из зала, потому что меня никто не знал. Я вынужден был сказать этим людям: «Всего лишь пять минут, остановитесь там, где вы есть. Через пять минут можете или оставаться, или уходить». Конечно, они остались, потому что я просил всего пять минут, и выглядело бы не очень хорошо, если бы они ушли просто так.
Я сказал: «Всего на пять минут– посмотрите на часы и через пять минут вы освободите зал; оставаться здесь не будет нужды. Но за эти пять минут я хочу высказать несколько вещей. Первое: этот человек, который говорил до меня, ничего не знает; он просто неумный человек!» Многие из тех, что стояли, сели. Я сказал: «На пять минут встаньте! Постойте пять минут, потом вы можете или сесть, или уйти».
Этот человек говорил о Махавире, основателе джайнизма. Первоначальным именем Махавиры было Вардхамана. Имя Махавира была присвоено ему потом. «Махавира» означает очень смелый, великий воин, – потому что в джайнизме истина должна быть завоевана. В этом точный смысл слова «джайна»; джайна означает завоеватель. Джайнизм означает: религия, которая учит, как завоевать истину, – и Махавира завоевал ее, поэтому и изменили его имя с Вардхамана на Махавиру. Теперь имя Вардхамана почти забыто.
Тот монах говорил: «Вардхамана родился сыном царя», и «Вардхамана отрекся от дворца, от царства», и «Вардхамана понял». Он использовал оба имени – Вардхамана и Махавира -без всякого затруднения, и все присутствующие в зале были джайнами, поэтому понимали его.
Но я сказал: «Этот человек не понимает, что он говорит о двух разных людях, он совершенно запутался». Люди посмотрели на меня. Я сказал: «Вардхамана – это один человек; Махавира – совершенно другой. Когда умер Вардхамана, тогда родился Махавира; они никогда не встречались». Этот человек говорил так, как будто они были на самом деле одним человеком, и он говорил, что Махавира родился, чтобы спасти всех вас от страданий, от несчастий.
Я сказал: «Это ложь, потому что сам Махавира сказал: "Никто не может сделать вас несчастными и никто не может сделать вас счастливыми, кроме вас самих". Поэтому как может он спасти весь мир? Он не может спасти даже одного человека. Сам он говорит истину: "Это вы причина ваших страданий. Если вы поймете причину ваших страданий, вы прекратите их". Ваша природа – это восторг. Страдание – это ваше усилие, ваше великое завоевание, ваш успех».
«Чтобы быть страдающими, вам нужно встать на голову, ногами кверху. Вам нужно быть совершенно неестественными, плыть против течения. Чтобы быть восторженными, блаженными, вам нужно всего лишь плыть вниз по реке. Вы просто в состоянии всеприятия – вы просто позволяете своей природе быть такой, какая она есть. Махавира говорит: "Никто не может заставить вас страдать. Никто не может сделать вас счастливыми", – а этот бедный парень говорил, что Махавира родился, чтобы спасти весь мир».
Я сказал: «Пять минут прошли, теперь вы можете решать: или вы садитесь, или вы уходите». Все они сели, монах же был очень потрясен. Зал был снабжен системой кондиционирования воздуха, но он начал покрываться потом. Он все-таки был искренним человеком, и когда я кончил, он прошептал мне на ухо: «Можете ли вы всего на десять минут зайти в мой храм? Я не могу прийти к вам, – иначе я сам пришел бы, – потому что мои последователи не разрешат мне никуда пойти»... такой великий монах, с таким большим числом последователей, и собирается встречаться с каким-то неизвестным человеком, который, к тому же, сделал из него посмешище, который критиковал его со всех сторон.
Я сказал: «Нет проблем; я приду».
Я пришел туда. Собралось около тысячи людей, потому что люди узнали, что я собираюсь прийти, и они видели, что произошло утром. Но монах сказал: «Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз, поэтому, пожалуйста, останьтесь снаружи; мы удалимся в маленькую комнату». Мы вошли внутрь. Он закрыл дверь и начал плакать, рыдать, лить слезы... ему было, наверное, лет семьдесят.
Я сказал: «Но почему вы плачете?»
Он сказал: «Я плачу, потому что впервые почувствовал, что ничего не знаю. Пятьдесят лет, – ведь когда я стал монахом, мне было двадцать, – пятьдесят лет я учил людей так, словно бы знал. Я позвал вас, чтобы просто покаяться в том, что я ничего не знаю. Я не могу сказать этого перед людьми, – я недостаточно смелый, – ведь если я скажу это перед людьми, меня выбросят вон».
«Пятьдесят лет я не работал. Пятьдесят лет мне поклонялись. За мной ухаживали; тысячи людей считали меня своим Учителем, и если я скажу, что не знаю, они убьют меня. Они скажут: "Зачем же вы пятьдесят лет обманывали нас?" Им я ничего не могу сказать, но я хотел облегчить свое сердце перед вами – я не знаю. Сначала я был потрясен, разгневан тем, что вы сказали утром, но когда я начал думать об этом, я понял, что все правильно».
«Сначала я думал встать и начать спорить с вами, но я ясно увидел, что ни один аргумент не поможет мне – ведь я не спорю; то, что я говорю, – я просто утверждаю». Он сказал: «Я хотел бы познать себя. Хватит верить – пятьдесят лет потрачены напрасно; а я все еще стою на том же месте, с которого начал».
Такое случалось со многими религиозными лидерами, когда они общались со мной. В одиночестве они признавали то, что я говорил, но на публике они имели другое лицо, другую маску. Эти люди, – они могут быть христианами, они могут быть иудеями, они могут быть индусами, – они не знают... ведь знание – это не функция толпы. Я вижу, вы видите, но нет никакой возможности для того, чтобы мы оба видели с одного и того же места.
Вы не можете видеть через мои глаза. Я не могу видеть через ваши глаза.
Я не могу стоять в вашем пространстве, там, где стоите вы, и вы не можете стоять в моем пространстве, там, где стою я. Точно так же и религия абсолютно индивидуальна. А когда вы организуете ее, ее тут же забирает священство. Если человек, который ощутил переживание, жив, он может попытаться удостовериться, что религия не становится культом.
В этом состоит все мое усилие.
Поэтому, пока я с вами, религия не станет культом. Но когда я уйду, избежать этого будет очень трудно, ведь до сих пор в мире было так много религий, но успех не сопутствовал никому.
Кришнамурти старался изо всех сил. Никто не сделал так много против того, чтобы превратиться в культ, но кажется безуспешно. В 1925 году он распустил организацию. Для него была создана организация «Звезда Востока», имевшая целью распространение его истины и его переживания по всему миру. Он распустил организацию. Он вернул первоначальным владельцам замки, и деньги, и земли, и все, что было пожертвовано на его организацию. И он сказал: «Мне не нужны последователи».
