Текст книги "Библия Раджниша. Том 2. Книга 2"
Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Он сказал: «Но как тебе удалось это?»
Я сказал: «Кому, как вы думаете, удалось все это? Меня вы должны благодарить за то, что я взял на себя труд забраться на дерево, барабанить в эту банку, потом бросать ее сверху на вас; затем подбирать ваше гхоти в темноте, бежать, пока меня не схватили. Я просто показал вам... не надо мне лгать». И с того дня, хотя он и знал, что это я был тем человеком, который проделал все это дело, он перестал ходить по той тропинке, он ходил вокруг. Я спрашивал его, почему, – «Вы же прекрасно знаете, что это я был тем человеком».
Он сказал: «Я не хочу давать ни одного шанса. Я не верю тебе. Ты мог подобрать мое гхоти и банку утром, а тогда по-настоящему мог быть дух».
Я сказал: «Я говорю вам, на дереве был я».
Он никогда больше не проходил вечером по этой тропинке. Вся моя семья знала, что я был тем самым человеком, потому что они видели, как я забирался на дерево, но даже моя семья испугалась. Они начали говорить: «Может быть, дух овладел тобою».
Я сказал: «Странные люди! Я сказал, что это сделал я, но теперь вы проецируете новые идеи: мною овладел дух, и именно поэтому я проделал все это дело. Вы не можете принимать простые факты как простые».
Если приходит страх, это означает, что вы должны встать лицом к нему; прикрывать его идеей Бога никак не поможет. И тогда вы не можете снова иметь веру, она разрушается.
Коль скоро вы повстречались со мною, у вас не может быть веры в Бога, потому что сомнение – это реальность, а вера – это вымысел.
И ни один вымысел не может устоять перед фактом.
Теперь Бог останется для вас гипотезой; ваша молитва будет бесполезной. Вы будете знать, что это гипотеза, вы не сможете забыть, что это гипотеза.
Когда вы услышали истину, забыть ее невозможно.
Одно из качеств истины – это то, что ее не нужно запоминать.
Ложь нужно непрерывно запоминать; вы можете забыть ее. Человеку, привыкшему лгать, нужна лучшая память, чем человеку, привыкшему к правде, потому что искреннему человеку память не нужна; если вы говорите только правду, запоминать не нужно. Но если вы говорите ложь, тогда вы должны запоминать непрерывно, потому что одному человеку вы говорите одну ложь, другому человеку другую, что-то еще кому-то третьему. Вы должны разбить ложь в своем уме на категории и хранить, кому вы что сказали. И всякий раз, когда возникает вопрос, касающийся лжи, вы вынуждены лгать снова, так как ложь – это последовательность поколений. Ложь не знает контроля над рождаемостью.
Истина – это безбрачие, у нее совсем нет детей; она не обручается с фактом.
Раз вы поняли, как только вы поняли, что Бог – это не что иное, как гипотеза, созданная священниками, политиками, элитой власти, школьными учителями – всеми, кто хочет держать вас в психологическом рабстве, кто питает в вашем рабстве свои насущные интересы... Все они хотят держать вас в испуге, в постоянном страхе, дрожащими до глубины души, поскольку, если вы не боитесь, вы опасны.
Вы можете быть или трусливым человеком, испуганным, готовым к капитуляции, человеком, у которого нет своего достоинства, нет уважения к своему собственному бытию, – или вы можете быть бесстрашными. Но тогда вы поднимете бунт, вам не избежать его.
Или вы будете человеком веры, или дух ваш будет мятежным.
Поэтому те люди, которые не хотят, чтобы вы были бунтарями, – ведь ваше бунтарство идет против их интересов, – продолжают навязывать, формировать ваш ум в христианстве, в иудаизме, в мусульманстве, в индуизме, они поддерживают вашу внутреннюю дрожь.
Это их власть, поэтому всякий, кто заинтересован во власти, тот, чья жизнь есть борьба за власть, находит потрясающее применение для гипотезы Бога.
Если вы боитесь Бога, – а если вы верите в Бога, вы обязаны бояться, – вы должны следовать Его приказам и заповедям, Его святой книге, Его мессии, Его воплощению; вы должны следовать за Ним и Его агентами. На самом деле, Он не существует, существует только агент. Это очень странный бизнес.
Религия – наиболее странный бизнес из всех. Нет босса, но есть посредники: священник, епископ, кардинал, папа, мессия, целая иерархия, – а наверху никого.
Но Иисус выводит свой авторитет и свою власть от Бога – он Его единственный рожденный сын. Папа выводит свою власть от Иисуса – он Его единственный истинный представитель, непогрешимый. И так продолжается и продолжается до священника самого нижнего ранга... Но нет Бога; это лишь ваш страх.
Вы просили о придуманном Боге, потому что вы не можете оставаться одни.
Вы не способны встать лицом к жизни, к ее красотам, к ее радостям, к ее страданиям, к ее мукам. Вы не были готовы переживать ее сами по себе, без защиты с чьей-либо стороны, без того, чтобы кто-нибудь не был над вами зонтиком. Вы просили о Боге из страха. И плуты есть повсюду. Вы просите, и они дают вам. Вы просили, и они сказали: «Мы знаем, что Бог есть, вам же нужно просто творить вот эту молитву...»
У Толстого есть красивая история. У высшего священника русской православной церкви возникла великая неприятность, потому что три человека, живших за озером под деревом, стали очень знаменитыми; настолько знаменитыми, что вместо того, чтобы идти к высшему священнику, люди начали ходить к этим трем святым.
Христианский «святой» – очень странное слово. На любом другом языке святой и эквивалент святого – очень уважительные слова, но не в христианстве, потому что там святой означает лишь: возведенный в ранг святых папой, утвержденный папой.
Жанна Д'Арк была сделана святой триста лет спустя. Один непогрешимый папа сжег ее заживо. Спустя триста лет их ум изменился, поскольку люди стали все больше и больше оказывать почтение Жанне Д'Арк; тогда папа подумал, что настало подходящее время объявить ее святой. Ее могила была снова раскопана, и все, что там было, – осталось, может быть, несколько костей, – было вынуто, освящено, сделано предметом поклонения. Она стала святой.
«Святой» в христианском понимании – мерзкое понятие. Санскритским словом, эквивалентным слову святой, является сант. Если выводить это слово от сант, то можно читать его как святой; но сант означает того, кто прибыл, того, кто познал сатью. Сант означает предельную истину, и того, кто осознал ее, называют святым, – а не того, кого утвердили! Это не степень и не титул, который кто-то может дать вам. Высший священник очень разгневался, потому что о тех трех святых говорили люди. Он сказал: «Но как они стали святыми? Я никого из них не утверждал. Это просто возмутительно». Но люди есть люди... Люди продолжали ходить, и поэтому, наконец, он решил: «Я должен посетить этих троих. Кто они такие? Они объявили себя святыми! А я не знаю, кто они -такие. Меня даже не проинформировали, а ведь только в моей власти посвятить человека в святые». Так что он был в большом гневе.
Он отправился на своей лодке – у него была прекрасная лодка, потому что он был высшим священником, он был выше царя в том, что касалось религии. Даже царь с царицей припадали, бывало, к его ногам. И он думал: «Кто эти дураки, неизвестные, безымянные? Объявили себя святыми!» Он отправился туда и нашел трех очень простых людей, трех стариков, сидящих под деревом. Они немедленно встали, припали к его ногам и сказали: «Почему вы взяли на себя такие хлопоты? Вы могли бы написать послание, и мы пришли бы».
Высший священник немного остыл, но сказал: «Кто объявил вас святыми?»
Они сказали: «Мы не знаем. Мы не знаем, что мы святые. Кто сказал вам?»
И высший священник понял, что все эти трое были абсолютно необразованными людьми, они не знали ничего о христианстве или о религии. Он сказал: «Какова ваша молитва? Знаете ли вы православную молитву, без которой вы не можете быть даже христианами? – что уж говорить о святом!»
Они сказали: «Мы необразованные люди, и никто не учил нас никаким молитвам. Но если вы простите нас, мы расскажем – мы составили нашу собственную молитву».
Он сказал: «Что! Вы составили свою собственную молитву? Хорошо, позвольте послушать, что это за молитва».
Один сказал другому: «Ты расскажи».
Другой сказал: «Лучше ты расскажи». Все они очень стеснялись.
Высший священник сказал: «Ты расскажи! Пусть расскажет любой».
Они сказали: «Мы будем рассказывать все трое вместе». Их молитва была проста: «Вас трое – Бог-отец, Святой Дух и Бог-сын. Вас трое, нас тоже трое – явите нам свою милость». «Вот наша молитва. Больше этого мы не знаем. Мы слышали, что Он – это трое, и мы знаем, что нас тоже трое, что еще нужно? "Яви нам свою милость – вас трое, нас трое, яви нам свою милость!"»
Священник сказал: «Это непростительно. Вы делаете из религии посмешище».
Они сказали: «Тогда скажите нам, какая молитва правильная, чтобы мы могли повторять ее».
Высший священник сказал им молитву, длинную молитву русской православной церкви. Они выслушали и сказали: «Подождите, повторите ее снова, потому что это так длинно, мы можем забыть. Наша молитва такая короткая, мы никогда не забывали ее, она ведь такая простая, и мы всегда помнили, что Он – это трое, нас трое, яви нам свою милость. С этим нет проблем. Ваша молитва – если мы забудем или совершим какую-нибудь ошибку...»
Поэтому он повторил молитву дважды. Они сказали: «Еще раз». Он повторил трижды, и они сказали: «Мы постараемся». Он был счастлив оттого, что наставил этих дураков на истинный путь... это молитва? – и они стали святыми? Он отправился обратно счастливый тем, что совершил доброе дело. Таковы делатели добра.
Как раз на середине озера он увидел, что эти три старике, бегут за ним по озеру! Он не мог поверить своим глазам. Они сказали: «Подождите! Мы забыли молитву! Еще один раз, и мы больше не побеспокоим вас никогда». И они стояли на воде!
Высший священник коснулся их ног и сказал: «Простите меня. Повторяйте свою молитву, она совершенно правильная. Вам не нужно приходить и спрашивать у меня; если мне понадобится что-нибудь спросить, я приду. Теперь я знаю, чья молитва правильная».
Эти трое показали одну простую истину: если у вас есть вера, это не доказывает, что есть Бог. Но ваша вера может дать вам определенную целостность, определенную силу. Вера же должна быть очень невинной. Они не прятали за ней никакого страха. Они не ходили ни в какую церковь, чтобы разучивать молитвы, они не спрашивали никого: «Что есть Бог? Где есть Бог?» – ничего подобного. Они были просто невинными людьми, и их вера исходила из невинности.
Эта вера не доказывает, что Бог есть; эта вера просто доказывает, что невинность – это сила.
Это всего лишь рассказ, но невинность есть сила. Да, вы можете ходить по воде, но исходя из невинности; и исходя из невинности, если есть вера... Но такое случается очень редко, потому что каждый родитель, каждое общество разрушает вашу невинность до того, как вы даже осознаете, что она была у вас. Они постоянно навязывают вам какую-то веру, и вы принимаете эту веру из страха. В темноте мать говорит: «Не бойся; Бог следит за тобой. Он присутствует повсюду».
Я слышал об одной католической монахине, которая принимала душ, не раздеваясь даже в ванной комнате. Другая монахиня немного забеспокоилась: «Она что, стала орегонкой, или что?»
Но бедная монахиня сказала; «Это потому, что я слышала, что Бог везде, поэтому Он должен быть и в ванной комнате. А быть обнаженной перед Богом – это нехорошо». Эта женщина, может быть, выглядит глупо, но в ней есть определенная невинность. И если из этой невинности возникает вера, то не важно, в чем заключается эта вера.
Невинность дает силу, но невинность уничтожена, и именно это я собираюсь вернуть вам, чтобы вы снова стали невинными. И чтобы стать невинными, вы должны будете пройти через эти ступени.
Вы должны будете отбросить идею Бога, которая помогает вам не бояться.
Вы должны будете пройти через страх и принять его как человеческую реальность.
Не нужно бежать от него. Что нужно, так это пройти в него глубоко, и чем глубже вы проходите в свой страх, тем меньше вы его находите.
Когда вы коснетесь скалистого дна своего страха, вы просто рассмеетесь, – бояться-то нечего.
И когда страх исчезает, остается невинность, и эта невинность есть саммум бонум, самая суть религиозного человека.
И эта невинность есть сила.
Эта невинность – единственное чудо, которое есть.
Все может случиться из этой невинности, но вы не будете из нее христианами, вы не будете из нее мусульманами. Из невинности вы станете просто обыкновенным человеческим существом, полностью принимающим свою обыкновенность и живущим в радости от этого, живущим в благодарности всему существованию – не Богу, поскольку эта идея дана вам другими.
Существование же – это не идея.
Оно вокруг вас повсюду, внутри и вовне.
Когда вы предельно невинны, возникает глубокая благодарность, признательность, – я не назову это молитвой, потому что в молитве вы просите о чем-то, я назову это глубокой благодарностью. Вы не просите ни о чем, но благодарите за что-то, что уже дано вам.
Вам дано так много.
Вы заслужили это? Вы заработали?
Существование все время изливает на вас так много, что спрашивать больше безобразно. Вы должны быть благодарны за то, что уже получили.
И самое прекрасное заключается в том, что когда вы благодарны, существование начинает все больше и больше изливать на вас. Возникает замкнутый круг: чем больше вы получаете, тем больше вы испытываете благодарности; чем больше вы испытываете благодарности, тем больше вы получаете... и нет этому конца, это бесконечный процесс.
Но помните – гипотеза Бога уходит; в тот момент, когда вы назвали идею Бога гипотезой, она уже отброшена. Боитесь вы или нет, вы не можете взять ее обратно; с нею покончено.
Теперь остается только один путь – отправиться в свой страх.
Тихо войдите в него, чтобы можно было найти его глубину.
И иногда случается так, что он очень глубок.
Вот дзэнская история: человек, гуляя ночью, соскользнул со скалы. Испугавшись, что ему придется пролететь вниз тысячи футов, – ведь он знал, что это место было глубоким ущельем, – он ухватился за ветку, которая свешивалась со скалы. В ночи все, что он мог видеть, это бездонную пропасть. Он закричал: его собственный крик отразился обратно – никто не услышал его.
Можете представить себе этого человека и целую ночь его мучений. Каждое мгновение было для него смертью, его руки замерзали, его хватка ослабевала... а когда вышло солнце, он посмотрел вниз и рассмеялся: не было пропасти. В шести дюймах внизу была скала. Он мог бы всю ночь отдыхать, хорошо выспаться – скала была достаточно большой, – но он всю ночь провел в кошмаре.
Из своего собственного переживания я могу сказать вам: страх – это не более шести дюймов глубины. Теперь от вас зависит, хотите ли вы цепляться за ветку и превратить свою жизнь в кошмар, или вы предпочтете отпустить ветку и встать на свои ноги.
Бояться нечего.
Беседа 17.
ИИСУС, ЕДИНСТВЕННЫЙ ЗАБЫТЫЙ СЫН БОЖИЙ
16 декабря 1984 года
Бхагаван,
Вы говорите, что Бог – это не гипотеза и не идея. Тогда что есть Бог? Встречал ли кто-нибудь Бога или нет?
Бог – это определенно не гипотеза.
Гипотеза может быть только частью объективной науки. Над ней можно ставить эксперименты, ее можно рассекать, анализировать.
Именно об этом говорил Карл Маркс: «Если Бога не докажут в научной лаборатории, я не приму его». Карл Маркс говорит следующее: «Я могу принять Бога как гипотезу, но гипотеза – это не истина. Она еще должна быть доказана, и доказательство должно быть научным».
Но если поместить Бога в научную лабораторию, в испытательную трубу, рассечь, проанализировать, узнать все составляющие Бога, будет ли это Богом, создавшим мир? И если Маркс собирается признать Бога только в этом случае, то это означает, что Бог должен быть сведен к вещи.
Тогда какие могут быть трудности в том, чтобы создать Бога в производственном процессе? Коль скоро проанализированы все составляющие Бога, все его химические вещества, тогда нет проблем с его производством. Получайте свой патент на открытие и начинайте производить Бога. Но этот созданный на заводе Бог не будет тем Богом, о котором вы меня спрашиваете.
Бог – это не гипотеза, не может быть гипотезой, потому что само слово «гипотеза» выбивает почву из-под Его ног. Бог не должен доказываться. Если наука доказывает Бога, то она становится выше Бога. Тогда бедный Бог будет чем-то вроде белой лабораторной мыши. Вы играете с ним, строите разнообразные коробки, а Бог бегает от одной коробки к другой, вы же подсчитываете, сколько у Него разума.
Психолог Дельгадо будет очень счастлив найти Бога в мышеловке, потому что все, что психологи открывают о человеке, – это не о человеке, это о мышах. Они делают свои открытия, экспериментируя на мышах, а потом проецируют их на человеческие существа, – ведь это бесчеловечно рассекать человеческие существа, мучить их, экспериментировать над ними.
И очень странно, что мышь дает ключи, помогающие понять человеческий ум, человеческую психологию. Конечно, человек более развит. Вы можете экстраполировать, но основную идею вы получаете от мыши.
Бог, согласно псевдорелигиям, – это творец всего сущего. Согласно им, мы – Его создания. Сделать Бога гипотезой означает, что с этого момента Он становится нашим созданием. Мы стараемся переменить роли, поместить создателя на место создания, а создание на место создателя. Псевдорелигии не согласятся с этим. Я тоже не соглашаюсь, но наше несогласие совсем разное.
Они не могут согласиться, потому что Бог – выше всего; никто не может быть выше Бога. Ученый должен быть наблюдателем, рассматривать Бога сверху, и тогда Бог становится игрушкой в его руках. Он подведет к Богу электроды, он устроит дистанционное управление, так что, когда он захочет, Бог засмеется; когда он захочет, Бог заплачет; когда он захочет, Бог побежит; когда он захочет, Бог остановится. Псевдорелигии не могут согласиться с этим по такой причине: Бог – это не создание, это не вещь; Он – создатель. Он сделал вас, вы никаким образом не можете быть выше Него.
Мое несогласие заключается в том, что для того, чтобы что-то было даже гипотезой, нужна определенная вероятность, – не достоверность, но хотя бы вероятность. Бог же не имеет даже вероятности. Мои причины совершенно иные. Ученый начинает с гипотезы, потому что видит некоторую вероятность, некоторую возможность, некоторый потенциал.
Бог же – лишь слово без всякого наполнения; пустое слово, совершенно лишенное смысла.
Может быть, мы должны немного иначе интерпретировать Библию. Она говорит: «В начале было слово, слово было у Бога, слово было Бог». В этом отношении, может быть, и верно то, что в начале Бога нет ничего, кроме слова. И тогда слово начинает обрастать мхом; со временем люди придают ему все больше и больше смысла. Они придают слову тот смысл, который им нужен. Вам следует помнить это.
Бог все знает, потому что человек почувствовал, что его знания во всех направлениях очень ограничены – света совсем мало, лишь свет свечи, освещающий маленький кружок. За этим кругом все темно; и эта темнота порождает страх. Кто знает, что там? Нужен кто-то, кто знает. Если его нет, его нужно изобрести.
Бог – это изобретение психологической потребности самого человека.
Он всезнающий. Вы не можете знать все; что бы вы ни знали, как бы вы ни знали, вы не можете знать все. Существование так огромно, а человек такой крошечный, такой маленький, что представить себе, как ваш маленький ум сможет познать все – прошлое, настоящее, будущее, – кажется дурацкой мечтой. Даже дурак не мечтает о таких вещах.
Но трудно жить в мире, окруженном со всех сторон тьмою. Вы не можете быть уверенными даже в том, что знаете, ведь непознанное так огромно, что может ли кто-нибудь сказать, окажется ли верным даже то немногое, что вы знаете.
На самом деле, так и происходило. Чем больше человек познавал, тем больше он понимал, что знание, которое было знанием вчера, сегодня становится неведением. А что сегодняшнее знание? Может быть, завтра и оно станет неведением.
Иметь кого-то, кто все знает, стало великой психологической потребностью.
Священники проделали великую работу, может быть, самую великую из когда-либо сделанных, и они сделали ее прекрасно:
Они изобрели Бога.
Это изобретение помогало многими способами. Человек стал более уверенным в себе, более устойчивым, менее испуганным, ведь есть всезнающий Бог, вездесущий Бог, Бог, проникающий повсюду. Все, что вам нужно знать, – это ключ, чтобы повернуть Бога в свою сторону. И этот ключ был у священника, который был готов поделиться им.
Каждая религия притворялась, что у нее есть этот ключ, который открывает все двери, главный ключ.
Если вы доберетесь до главного ключа, вы сами будете совсем как боги; вы будете всезнающими, вы будете вездесущими, вы будете всемогущими.
Только посмотрите на эти три слова, на три человеческих потребности.
Его знание очень ограничено, очень бедно. Что на самом деле мы знаем? Даже малые вещи дают вам понять ваше неведение.
Наша сила... какой силой мы обладаем? Может быть, человек – единственное животное в мире, у которого нет силы. Можете ли вы сражаться со львом? С тигром? Забудьте о львах и тиграх, можете ли вы сражаться с собакой или кошкой? Вы удивитесь – что говорить о кошке, если вы не знаете, что делать, когда на вас нападает сотня тысяч мух. Вы никогда не думали о нападающих мухах, но если они нападают, если какая-нибудь муха превратится в политика, вы окажетесь беспомощными, вы не сможете выжить.
Забудьте о мухах; в Южной Африке есть растения, которые хватают птиц и животных, высасывают их полностью и потом выбрасывают. Есть научно-фантастические рассказы о растениях, нападающих на человека. Они могут схватить человека, они для этого достаточно большие. Когда вы находитесь рядом с ними, их ветви могут схватить вас, как хобот слона, и полностью переломать вас. И они высасывают вашу кровь. Весьма совершенная хирургия – их ветви начинают проникать в ваше тело со всех сторон. А насколько толстой является ваша кожа? Только поскреби немного, и появится кровь. Эти деревья живут кровью; это деревья-людоеды – они поедают человека заживо.
Есть научно-фантастические рассказы о том, как все деревья вокруг сходят с ума. Они могут сходить с ума, потому что у них есть определенного рода мозг, определенного рода ум. То, что они могут думать, чувствовать, теперь это доказанный факт; у них есть эмоции, есть чувства; они любят, они ненавидят. Всему этому теперь есть научные доказательства.
Будда и Махавира двадцать пять столетий назад сказали, что не следует ранить деревья, потому что они такие же живые, как и вы. Сначала люди смеялись, как же деревья... и живые? Но Будда и Махавира не имели научных доказательств для этого. Это было лишь их переживанием в безмолвии. Сидя под деревом, предельно тихо, Будда неожиданно почувствовал, что дерево не мертво, что оно цветет жизнью. Но это были их личные переживания; они могли их высказать, но не могли доказать.
Доказательство досталось на долю другого индийца, Джагдишчандра Бозе, который посвятил всю свою жизнь научному поиску свидетельств того, правы или нет Будда и Махавира. Он достоверно доказал, что деревья живы. За доказательство того, что деревья живы, он получил Нобелевскую премию. Но это было только начало. Потом по этому направлению пошли многие и многие исследователи. Быть просто живым недостаточно.
Вскоре было найдено, что деревья имеют мозговую систему иного вида, но такая система у них есть. Не следует искать у них такой же мозговой системы, что и у вас. Это глупая человеческая идея, что ваш мозг – единственный вид мозга. Если есть так много видов тел, то разве не может быть так же много видов мозга? И вскоре было найдено, что они обладают определенной мозговой системой, исследования продолжаются...
Всего несколько лет назад было найдено, что деревья не только обладают определенным способом познания, который мы называем мозгом, но они имеют и сердце. Конечно, оно не бьется как ваше, потому что они имеют сердце своего собственного вида. Если их хирурги осмотрят вас, то и они не найдут у вас сердца, не найдут у вас мозга, они ведь будут искать мозг их типа, сердце их типа.
Деревья испытывают эмоции, чувства. Например, когда приходит садовник, чтобы полить дерево, оно ощущает счастье. Теперь это состояние счастья может быть измерено на графике, подобном кардиограмме. График становится гармоничным, ритмическим, как песня. Если же кто-нибудь подходит к дереву с топором... он еще далеко, а график уже изменился. Человек еще даже не сказал, что он идет срубить дерево, он только подумал об этом, но дерево уже каким-то образом узнало его мысли.
Если он не собирается рубить дерево и не думает об этом, он может пройти мимо дерева с топором в руках, и график останется тем же самым. Но если у него есть мысль срубить дерево, то график немедленно изменится, опишет зигзаг, теряется вся гармония, исчезает ритм. Дерево трясется от страха. И если он рубит дерево, тогда графики деревьев, стоящих вокруг, сходят с ума. Они чувствуют боль из-за того, что рубят их приятеля, друга, соседа.
Так что весьма возможно – если они обладают чувствами, эмоциями, определенного вида думаньем... моя мысль не является нелепой: иногда они могут сходить с ума, ведь все эти вещи и нужны, чтобы сойти с ума. Они есть у них; и человек причинил им так много вреда, что настало время, когда они должны сойти с ума. И человек продолжает причинять им вред. Должен наступить предел, и он недалеко...
Человек разрушил всю окружающую среду.
После окончания университета в Джабалпуре я отправился учиться в индусский университет в Варанаси, поскольку это самый большой университет в Индии. Но я оставался там всего лишь двадцать четыре часа. Человек, у которого я остановился там, был доктор Раджбали Пандей; он был руководителем исторического факультета. Он пытался убедить меня не уходить: «Почему? – вы не найдете лучшего места, по крайней мере, в Индии. Здесь лучшие ученые, лучшие профессора, лучшие возможности. Вам следует подумать».
Я сказал: «Я ухожу не из-за университета, я ухожу из-за вас».
Он сказал: «Что! Что я вам сделал? » Он останавливался у меня один раз, чисто случайно. Я ехал в Джабалпур в том же купе, что и он. Он опаздывал на поезд, на который должен был успеть, чтобы ехать от Джабалпура до Гондии, – это было по другой ветке. Наш поезд опаздывал, и поэтому он очень сильно волновался: «Что мне теперь делать?» До Гондии, – а Гондия очень маленькое местечко, – только раз в двадцать четыре часа ходил маленький поезд, игрушечный поезд, и тот же поезд возвращался обратно. Двенадцать часов требовалось, чтобы доехать туда, и двенадцать, чтобы вернуться обратно, и было это не так далеко, просто поезд был такой...
И я сказал: «Не волнуйтесь, приедете и остановитесь у меня». Я останавливался у одного из моих дядей. Вот таким странным образом мы и познакомились друг с другом. Утром я взял его на прогулку. Джабалпур – очень зеленый город, настолько полный деревьев, что не видно домов, видна только одна зелень. И он сказал мне: «Я ненавижу деревья, деревья – враги человека. Всего лишь на пять лет прекратите срубать их, и они заполнят весь город, разрушат все дома».
В том, что он говорил, есть правда, человек создал все эти города, срубая деревья. И если позволить деревьям расти снова, они уничтожат вашу так называемую цивилизацию. Он сказал: «Когда бы вы ни приехали в Бенарес, вы всегда будете моим лучшим гостем». Два года спустя я вынужден был приехать, и вот остановился у него. Утром, когда я отправлялся на прогулку, он сказал: «Я сопровождал вас на прогулке в Джабалпуре, поэтому буду сопровождать вас и здесь».
Бенарес бесплоден, совсем нет деревьев. Весь университет представляет собой только здания и здания, прекрасные здания, поскольку в постройку великого индусского университета внесли свой вклад все магараджи Индии. Идея заключалась в том, чтобы индусский университет стал параллелью Кембриджу, Оксфорду или Гарварду. Было сделано так много, и сделано прекрасно; там стоят мраморные здания, величественные здания, прекрасные общежития, но никаких деревьев.
Я сказал ему: « Теперь я понимаю, почему вы были оскорблены деревьями, которые я так люблю. Я здесь не выживу. Это верно, что нужно было вырубать деревья, чтобы построить дома и города, но это не означает, что деревья должны быть полностью уничтожены. После этого и вы умрете. Должно быть равновесие, поскольку деревья непрерывно дают вам кислород. Когда вы вдыхаете, вы забираете кислород; кислород поглощается вашей кровеносной системой, и выделяется двуокись углерода».
«Деревья поглощают двуокись углерода, это их питание. Вот почему, когда сгорает дерево, получается уголь. Уголь – это не что иное, как двуокись углерода в твердой форме, это углерод. Они живут на двуокиси углерода, вы живете на кислороде; это хорошая дружба. Ни им не нужно уничтожать цивилизацию, ни вам не нужно уничтожать их. Нужно сосуществовать друг с другом; вот единственный способ жить, – а здесь я не вижу ни единого деревца».
«И всего лишь через двадцать четыре часа пребывания здесь я уже чувствую себя высохшим. Не видя зелени, глаза теряют блеск. Нет, я не могу оставаться в этом университете. Может быть, здесь великие профессора, прекрасные библиотеки, замечательные возможности, но я предпочел бы обширные, большие старинные деревья». И я скитался по всей Индии, чтобы найти университет, где было что-нибудь лучшее, чем в Джабалпуре. И когда я нашел Саугар, я остался там, потому что Саугар невообразимо прекрасен. Это маленький город, но весь город располагается за очень большим озером. Город на одной стороне озера, а на другой стороне гряда холмов, и на холмах стоит университет. И все вокруг, огромные деревья... и такая тишина. Бенарес так переполнен людьми, так жужжит от голосов десяти тысяч студентов университета. Саугар -маленькое местечко, и университет был новым, я остался там.
Раджбали Пандей однажды приехал в Саугар, когда я еще был там, чтобы дать серию лекций по истории. Он увидел меня и сказал: «Что случилось? Я думал вы вернулись обратно в Джабалпур».
Я сказал: «Сначала я попытался просмотреть все возможности, может быть, где-нибудь будет лучше, – и здесь, вы видите... Деревья в Джабалпуре хорошие, но не такие огромные и не такие старинные. И эти холмы, и это озеро, и эти лотосы... это подходящее место».
Человек причинил природе столько вреда, что когда я говорю о том, что однажды она сойдет с ума, то это не научная фантастика, это вполне возможно. Если бы все эти деревья, которые мы рубили и уничтожали, хотя бы немного объединились... Я не думаю, что они знают что-нибудь о профсоюзах и тому подобном. Они не слышали знаменитый лозунг Карла Маркса: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь, вам нечего терять, кроме своих цепей, а завоюете вы весь мир». Поэтому просто замените слово пролетариат и получится: Деревья всех стран, соединяйтесь, вам нечего терять, даже своих цепей, а завоюете вы весь мир!
