Текст книги "Тихая гавань"

Автор книги: Бетти Монт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Лоренса бесило присутствие в комнате всей этой компании – трех охранников, миссис Райан, ее безмозглой помощницы, которые с явным сочувствием внимали рассказчице. Они переводили взгляды с выразительного, взволнованного лица девушки на его застывшую холодную физиономию, и их глаза укоряли его за бессердечие.

– Моя мать двадцать пять лет назад предпочла уйти к какому-то мужчине, без сожаления оставив меня и моего отца, – хрипло проговорил Лоренс. – Теперь слишком поздно поворачивать все вспять и просить о сочувствии, но, если вы оставите секретарше адрес, я позабочусь, чтобы ей выплачивали какое-нибудь содержание.

– Не это ей нужно! – воскликнула Мэй Селлерс. – Она хочет встретиться с вами!

– Но я не хочу встречаться с ней! А сейчас я очень занят и должен идти.

– Я не уйду отсюда, пока вы не пообещаете хотя бы раз навестить ее!

Лоренс процедил, обращаясь к охранникам:

– Да выведите же ее отсюда.

Те шагнули вперед.

– Пожалуйста, пойдемте, мисс.

Она уселась в кресло Лоренса. В ореховых глазах читался вызов, локоны беспорядочно разметались вокруг маленького лица.

– Я не сдвинусь с места!

Охранники беспомощно смотрели на босса.

– Поднимите ее и вынесите, – прорычал он. – Иначе лишитесь работы!

Подстегнутая угрозой троица ухватила Мэй Селлерс за руки и за ноги и, несмотря на ее сопротивление, понесла к двери.

– Разве можно быть таким жестоким? Что бы она ни совершила многие годы назад, она по-прежнему остается вашей матерью!

– Ей следовало бы помнить об этом многие годы назад. В следующий раз, если посмеете вернуться, я выброшу вас в окно! – прокричал он вслед удаляющейся рыжеватой головке, немало удивляясь своей необычной горячности.

Никогда прежде он не выходил из себя. Во всем виновата эта особа – она довела его до белого каления. Лоренс намерен был выкинуть из памяти все, что услышал о матери. Нельзя простым поворотом выключателя заставить забыть о годах предательства и просить о прощении спустя столько лет. В другой раз Мэй Селлерс не застанет его врасплох. Впрочем, он надеялся, что другого раза просто не будет.

2

Покидая офис несколькими минутами позже, Лоренс велел миссис Райан выяснить, как Мэй Селлерс удалось пробраться на его этаж и позаботиться, чтобы это не случилось впредь.

– Она никак не могла миновать регистратора, и тем более – незамеченной добраться до лифта. Выясните, кто дежурил сегодня утром и кто стоял у лифта. Охрана, похоже, совсем распустилась. Я хочу, чтобы завтра им устроили внезапную проверку. Посмотрим, какова их бдительность на деле!

– Да, сэр.

Голос миссис Райан звучал довольно кротко, но Лоренс слишком хорошо ее знал. Она редко называла его «сэр», а если уж обращалась так, это было явным признаком скрытого негодования. Он заметил в ее обычно спокойных карих глазах красноватое пламя. Миссис Райан явно не одобряла способа, которым он разделался с непрошеной посетительницей. Ей не дано было понять, какие чувства испытывает Лоренс. Мать миссис Райан не бросала ее в десятилетнем возрасте.

– Не смотрите на меня так! – сердито сказал он и зашагал к лифту, чувствуя, что действительно поступил грубо, и коря себя за это.

Его возил личный шофер, поэтому у Лоренса не было необходимости разыскивать место для стоянки. Скотт доставит его куда нужно, а затем вернется домой, чтобы пообедать со своей женой Мартой в кухне особняка Лоренса. Затем в условленное время заберет его.

На пунктуального Скотта всегда можно положиться, и уж ему-то никогда не придет в голову критиковать хозяина. Только женщины думают, что от рождения обладают правом вершить суд над другими. Мужчины более рассудительны и терпимы.

Лоренс пользовался персональным лифтом, который прямиком доставлял его на первый этаж или в подземный гараж, не останавливаясь на остальных этажах. Отец распорядился построить его, не желая, чтобы сотрудники, пользуясь своей кратковременной близостью к шефу, приставали к нему с жалобами и просьбами.

Выйдя на облицованном мрамором первом этаже, Лоренс помедлил, чтобы удостовериться в том, что Мэй Селлерс не сидит где-нибудь в засаде. Но ее не было видно. Толпы людей заходили в другие лифты и выходили из них, направляясь к вращающимся дверям на оживленную улицу или к эскалаторам, ведущим наверх. Но и среди них не было Мэй.

Шагая по холлу, Лоренс, как всегда, любовался его декором. Именно он выбрал этот вариант оформления: одна из длинных стен была целиком из зеркального стекла, пропускавшего столько света, сколько возможно, пол был тоже выложен мрамором, а эскалатор медленно скользил сквозь свисавшую сверху тропическую растительность.

Когда-то помещение банка было темным и сумрачным, а растений не было вовсе – одна лишь скрипучая помпезная мебель. Ребенком он не любил сюда приходить и с ужасом думал о том времени, когда ему придется заменить отца.

Оглядываясь на длинную безрадостную череду прожитых лет, Лоренс не мог припомнить, кем когда-то мечтал стать. Может быть, водителем поезда? Или ученым? Но только не банкиром! Такова уж его судьба, говорил отец. «Рок» было бы более точным словом.

Четыре года назад, когда отец умер и Лоренс стал директором и председателем правления, первым делом он постарался создать более приятную рабочую обстановку для обслуживающего персонала и клиентов. Эти изменения стоили ему миллионов, но каждый раз, окидывая взглядом операционный зал, казалось весь состоящий из света и зелени, он с удовлетворением чувствовал, что затраты окупаются с лихвой.

Темное и мрачное здание было навеки похоронено в его памяти.

Он поспешно вышел через вращающуюся дверь и пересек тротуар, у кромки которого его уже поджидал Скотт с предупредительно открытой дверцей черного «кадиллака». Лоренс упал на заднее сиденье и с облегчением вздохнул, когда шофер закрыл за ним дверцу и, обойдя машину, уселся за руль.

– Скорее захлопните дверцу! – приказал Лоренс.

Удивленно посмотрев на него, Скотт подчинился.

– Что-то случилось, мистер Лоренс?

– Нет, простая предосторожность, – уклончиво ответил тот, решив не упоминать о визите Мэй Селлерс.

Скотт Хэнсон – шестидесятилетний мужчина с зачесанными назад редкими волосами, не скрывавшими блестящую лысину, – долгие годы работал на Хейзов. Именно он возил десятилетнего Лоренса в интернат, именно он доставлял его со всем багажом в университет. Именно он курсировал по Портленду со старым мистером Хейзом и возвращал его обратно, в роскошный особняк, где в отдельной квартире над гаражом жил и сам со своей женой Мартой.

Скотт и Марта были важной частью жизни Лоренса, даже более важной, чем миссис Райан, – поскольку знали его с детства и были добры с ним, когда он нуждался в доброте, утешали, когда ему было одиноко. Думая о своем детстве начиная с десяти лет, Лоренс вспоминал Скотта и Марту, и лишь изредка – отца. Они почти заменили ему родителей. В памяти свежи были счастливые мгновения, которые он провел с ними в кухне, поедая масляное печенье и домашние булочки с джемом, которые никогда не допускались на стол его отца.

Когда машина тронулась, Лоренс пристально посмотрел по сторонам. Мэй Селлерс, похоже, сдалась и отступила. Он внезапно вспомнил крошечные теплые руки, вцепившиеся в него, и в груди опять защемило. Злясь на себя, он нахмурился и постарался отогнать прочь странные ощущения. Достав из портфеля финансовый отчет, Лоренс просмотрел его еще раз, чтобы освежить в памяти перед встречей с Джарвисом.

Улица, как обычно, была запружена транспортом, но Скотт, искусно маневрируя, вскоре доставил его к подъезду «Мариотта».

– Я освобожусь через пару часов, – сказал ему Лоренс, выходя.

Джарвиса он нашел за одним из столиков. Тот пил коктейль и, приветственно помахав ему, подозвал официанта и заказал Лоренсу то же самое.

– Славный сегодня денек, ты не находишь?

Лоренс рассеянно посмотрел на него.

– Разве? Я не заметил.

Джарвис раскатисто рассмеялся.

– Работа, работа – и ничего постороннего, Лори.

Он всегда называл его Лори, нимало не смущаясь тем, что тому это не нравилось. Попивая коктейль, Лоренс изучил меню и остановился на салате из вареного сельдерея с яблоками и грецкими орехами и печеной фаршированной форели с помидорами.

– И без каперсов, – распорядился он.

Официант кивнул.

– Да, сэр.

– Порой, когда я встречаюсь с тобой, мне кажется, что напротив сидит твой старик, Лори, – сказал Джарвис. – Вы так похожи.

– Я польщен, – сказал Лоренс, зная, что Джарвис вовсе не собирался ему льстить, в его словах звучал явственный сарказм. – Я был очень привязан к отцу.

Джарвис скорчил гримасу.

– Вот как? А я своего ненавидел. Этот старый напыщенный индюк вечно читал мне нотации.

Они сидели в красивом, уютном обеденном зале. Их стол стоял в углу у приоткрытого окна, в которое влетал легкий весенний ветерок. За едой они обсуждали деловые вопросы, но время от времени Лоренс поглядывал на деревья за окном, которые только начинали покрываться крошечными светлыми листочками.

Заметив невнимательность собеседника, Джарвис усмехнулся.

– А как поживает Ванесса, Лори?

До чего же он ненавидел эти уменьшительные имена! Однако подавил раздражение.

– Спасибо, у нее все прекрасно.

– Потрясающая девушка! Ты счастливчик. Хотел бы я быть на твоем месте. Вы ведь встречаетесь уже давно, кажется? Должно быть, вскоре мы услышим свадебные колокола?

Лоренс холодно взглянул на Джарвиса. Тот был не настолько близким другом, чтобы обсуждать с ним личную жизнь.

Не дождавшись ответа, приятель цинично добавил:

– Ты, похоже, не спешишь надеть на себя этот хомут, а? Хотел бы я быть в свое время таким же мудрым. Но теперь-то я стреляный воробей. Больше никаких браков! Отныне у меня будут только интрижки.

В свои пятьдесят с небольшим этот элегантный, стройный, всегда великолепно одетый мужчина с серебряными висками, лишь подчеркивавшими черноту гладких волос, был уже трижды женат. И сейчас находился в середине бракоразводного процесса с женщиной намного моложе его – ослепительной фотомоделью, чье лицо улыбалось со множества глянцевых обложек журналов.

Однажды, вернувшись домой после затянувшегося делового обеда, он застал ее с фотографом. Джарвис не придал бы этому такого большого значения, если бы они не находились в его супружеской постели и если бы соперник не был ровесником жены и необычайно сексуальным красавцем.

Джарвис намеревался развестись тихо, без скандала, не желая, чтобы весь мир узнал о том, что жена изменила ему с мужчиной намного моложе его. Но жена была не столь молчаливой. Она дала несколько интервью, и Джарвис с ужасом прочел об интимных подробностях своей сексуальной жизни, выставленных на всеобщее обозрение.

Когда они приступили к еде, Лоренс достал отчет, который изучал все утро, и принялся задавать многочисленные четкие вопросы. Джарвис мог быть простофилей в том, что касалось женщин, но обладал великолепной деловой сметкой и мог сообщить Лоренсу все, что тот хотел узнать.

Бутылка прекрасного белого вина закончилась задолго до того, как они разделались с основным блюдом, однако Лоренс к этому был почти не причастен. Он не любил слишком много пить за ланчем, так как это всегда означало одно: остаток дня для работы будет потерян.

Лоренс заказал только чашку кофе. Джарвис же попросил принести кусок торта с шоколадным кремом и съел его с полуприкрытыми от удовольствия глазами.

– Восхитительно! Забытый вкус детства. Тебе бы тоже следовало попробовать.

– Я не ем торты, особенно такие жирные.

– Пуританин! Твоя беда в том, что тебя не научили наслаждаться жизнью. Твой угрюмый папаша оказал на тебя дурное влияние.

Лоренс мог бы возразить: зато отец научил его не связываться с ветреными, лживыми женщинами, не пить как извозчик, не спать допоздна, просыпаясь с головной болью, а также не проводить целые дни, слоняясь по барам и посещая буйные пирушки. Но зачем обижать приятеля, высказывая эти горькие истины?

Он взглянул на часы.

– Прости, Джарвис, мне пора. На три часа у меня назначена встреча. Большое спасибо за помощь.

Он подозвал официанта, попросил счет, подписал его, бросил на тарелку чаевые и встал.

– А я, пожалуй, выпью еще бренди, – сказал Джарвис, поудобнее устраиваясь в кресле. – Спасибо за ланч, старик. Привет Ванессе. До чего сексуальна! Везет же некоторым!

Лоренс зашел в туалетную комнату, ополоснул руки и лицо и зачесал черные волосы назад, пристально рассматривая себя в зеркале. Серые глаза выражали озадаченность. Мог ли он назвать Ванессу сексуальной? Это не то слово, которое он употребил бы, описывая ее. Красивая – да, элегантная – да. Но сексуальная?.. Нет, она слишком холодна.

Лоренс поежился. Неужели он в самом деле считает ее холодной? Его охватила тревога. Конечно, она не холодна. Возможно, излишне сдержанна, но не холодна.

И все же серые глаза, отражавшиеся в зеркале, выдавали беспокойство. Просто выдался тяжелый день, решил Лоренс. Он поспешно покинул туалетную комнату и вышел из отеля. Скотт как раз тормозил у тротуара.

– Надеюсь, я не заставил вас ждать, мистер Лоренс?

Лоренс, садясь в машину, улыбнулся.

– Нет, я только что вышел. Вы, как всегда, вовремя, Скотт. Обратно в офис, пожалуйста. Чем Марта побаловала вас на ланч?

– Рубленым мясом с картофелем и сладким перцем. И еще лимонным пирогом.

– Везет вам, Скотт. А что ожидается вечером?

– Мы думали, сегодня вы обедаете не дома, сэр. – Скотт озабоченно посмотрел в водительское зеркальце. – Мы решили сходить в кино, но, если вам нужно…

– Нет-нет, я просто забыл. Конечно, я поем в городе.

Лоренс не хотел нарушать их планы только из-за того, что его собственные расстроились. Он вполне мог и один пообедать в том ресторане, где заказал столик для них с Ванессой.

Скотт издал едва слышный вздох облегчения.

– Я уж было испугался… Марте не терпится посмотреть «Звуки музыки» с Джули Эндрюс и Кристофером Пламмером. Вы знаете, как она любит музыкальные фильмы и мелодрамы.

Лоренс с потеплевшими глазами улыбнулся ему.

– Да, помню, она всегда была такой. Сколько воскресных дней я провел с Мартой перед телевизором, смотря душещипательные фильмы и подавая ей салфетки, чтобы она промокнула глаза! Ну что ж, приятного вам вечера. Вы сможете заехать за мной в пять часов и отвезти в клуб? А потом вы свободны. Я вернусь домой на такси.

– Хорошо, мистер Лоренс, спасибо.

Скотт затормозил перед банком, и Лоренс, прежде чем выйти, быстро осмотрелся. Кудрявой головки Мэй Селлерс нигде не было видно. Меньше всего ему хотелось бы встретить ее. Сумасшедшая. Но все же немного странно… Неужели она действительно оставила его в покое?

Потом ему уже некогда было думать ни о чем другом, кроме дел. Ровно в пять часов он спустился на своем лифте в вестибюль и вышел из банка. Скотт уже поджидал его.

Лоренс совершенно забыл о Мэй Селлерс. Он уселся на заднее сиденье «кадиллака», а Скотт направился к водительскому месту. Стекло со стороны Лоренса было наполовину опущено. Внезапно в него просунулась маленькая рука и вцепилась в его плечо. Он испуганно выглянул наружу и столкнулся со взглядом огромных лучистых глаз. Глупо, но единственное, о чем он мог думать в течение нескольких мгновений, это о золотистых искорках, словно вспыхивающих на нежно-коричневой радужной оболочке.

– Вы не передумали? Наверняка у вас найдется час, чтобы встретиться с ней! Всего один час – это ведь не так много, правда? Если бы вы только знали, как она слаба, то не отказывались бы. Иногда кажется, что ее может опрокинуть даже легкий ветерок.

– Вы не понимаете английского языка? Для меня она не существует. Я не заинтересован в возобновлении нашего знакомства. А сейчас оставьте меня в покое. Поезжайте, Скотт!

Он просто кипел от негодования – отчасти потому, что уже во второй раз почувствовал, как радостно дрогнуло сердце, и это очень его обеспокоило. А отчасти потому, что сотрудники банка, выходившие из дверей, бессовестно подслушивали и подглядывали. Завтра утром об этой сцене узнают все. За то время, что проработал здесь, Лоренс ни разу не оказывался в центре скандала, но мог представить, какой шлейф сплетен последует за этим.

– Как можно быть таким бесчувственным? – вновь набросилась на него Мэй Селлерс, сверкая глазами. – Это же ваша родная мать!

Лоренс увидел, как Скотт поперхнулся, а затем, повернувшись, потрясенно уставился на него. Будь она проклята! Что она предпримет вслед за этим? Позвонит в «Портленд Орегониан» и расскажет им эту историю, чтобы назавтра о ней узнал весь штат?

– Я собираюсь закрыть окно, – сообщил он, дотягиваясь до кнопки.

Стекло медленно поползло вверх. Мэй отдернула руку в самый последний момент.

– Поезжайте, Скотт! – выпалил Лоренс.

Скотт автоматически нажал на газ. И вдруг Лоренс увидел, что стекло прищемило рукав Мэй Селлерс. К своему ужасу, он также понял, что и саму ее тащит вслед за машиной, и каштановые волосы развеваются вокруг побледневшего испуганного лица, которое то возникает перед окном, то исчезает.

– Остановите! Ради Бога, остановите! – закричал он Скотту.

Тот резко затормозил – «кадиллак», содрогнувшись, замер. И в этот момент Лоренс совершил глупейший, необдуманный поступок: опять нажал на кнопку. Стекло заскользило вниз, освободив рукав, и головка пропала из виду. Только тогда он понял, что ему следовало выйти из машины через другую дверцу и поддержать девушку, поручив Скотту открыть окно.

Выбравшись наружу, он увидел, что она лежит на асфальте лицом вниз. Белый от потрясения Лоренс опустился на колени рядом с ней. Начавшая собираться толпа взирала на эту картину со смесью любопытства и враждебности.

– Что случилось? – спросила одна женщина у другой, и та пожала плечами.

– Думаю, он ее сбил.

– Бедная девочка! Должно быть, мертва.

Скотт тоже поспешно вышел из машины.

– Как она, сэр?

Лоренс почувствовал холодок в голосе шофера и понял, что Скотт осуждает его так же, как и миссис Райан. Что случилось с окружающими его людьми? Похоже, они начинают смотреть на него как на чудовище.

Тут Мэй Селлерс неуверенно села.

– Вы в порядке? – спросил он.

Она потрогала голову руками, и Лоренс увидел на них кровь.

– Вы ранены! Скотт, вызовите «скорую»!

Мэй Селлерс поднялась на ноги, опираясь на руку Лоренса.

– Нет, что вы, я не хочу в больницу! Там всегда огромные очереди, а это значит, что придется прождать несколько часов, прежде чем тебя осмотрят. У меня всего лишь ушибы и царапины.

– Как вы можете об этом судить? А если переломы, сотрясение мозга!

Она ощупала тонкую лодыжку и сделала пару неуверенных шагов.

– Видите, я могу ходить – значит, ничего не сломано.

– А что с вашей головой? Она с такой силой ударилась об асфальт!

– О, у меня крепкий череп!

Но Лоренсу тем не менее показалось, что она не слишком твердо стоит на ногах.

– Она пыталась что-то стащить из вашей машины, – сипло проговорил какой-то мужчина из толпы, стоявший поблизости. – Я видел, как она вцепилась в вас через окно. До чего докатился – уличные девицы слоняются где хотят! Будьте осторожнее, мистер, мне кажется, она и не ранена вовсе – просто собирается вас шантажировать. Я буду вашим свидетелем, если появится полиция.

Лоренс бросил на мужчину такой свирепый взгляд, что он поспешно ретировался, пробормотав:

– Ну что ж, если вас одурачат, не говорите потом, что вас не предупреждали.

– Нужно сделать рентген, чтобы убедиться, что все цело, – сказал Лоренс девушке.

Она поморщившись покачала головой.

– Я не пойду, ладно? Честное слово, если завтра я почувствую себя хуже, то обращусь в травмпункт. И прошу вас, перестаньте суетиться. Вы хуже старика Билла.

Сравнение с неизвестным ему стариком подействовало на Лоренса как ведро холодной воды. Он процедил сквозь зубы:

– Сядьте, пожалуйста, в машину. Я отвезу вас домой.

Толпа начала рассеиваться, поняв, что ничего интересного больше не светит.

В ореховых глазах Мэй сверкнуло озорство.

– Помните – я могу залезть в ваш карман, если слишком близко меня подпустить.

– Очень остроумно, мисс Селлерс. Садитесь в машину.

На этот раз она подчинилась, но, поскольку продолжала глядеть на него, споткнулась о край тротуара. Прежде чем она ударилась подбородком об открытую дверцу, Лоренс подхватил ее одной рукой за талию, а другой – под колени, чтобы усадить в машину, и успел почувствовать, как щекочут его подбородок шелковистые волосы, как бьется ее сердце под старым свитером, уловить исходящий от нее цветочный аромат.

Если не принимать во внимание небольших выпуклостей грудей, можно было бы подумать, что это мальчик, – такой хрупкой, тоненькой она была, – однако было бы большой ошибкой забывать о ее женственности. Одно дело – смотреть на нее, совсем другое – держать на руках; это рождало какое-то незнакомое тревожное ощущение.

Мэй Селлерс казалась ребенком, но у нее имелся способ добиваться исполнения возмутительных женских прихотей. Он твердо решил, что и на пушечный выстрел не подойдет к ее дому. И вот, пожалуйста, его принудили сделать именно это… Самое ужасное – он даже не сопротивлялся!

Нельзя сказать, чтобы его пленили тощие «прелести» этой девчонки… Конечно нет! Просто… Он пытался объяснить себе свои реакции, пытался быть рассудительным и уравновешенным, но она обхватила рукой его шею, приклонила голову на его плечо – и Лоренс почувствовал, что не в состоянии думать.

Почти дрожа, он быстро усадил ее на заднее сиденье и сел рядом, стараясь не показать, до какой степени взволнован. Да что же с ним такое?! Он ведет себя как сексуально неудовлетворенный подросток!

Захлопнув дверцу, Лоренс наблюдал, как Скотт возвращается на свое место. Затем, не глядя на девушку, отрывисто спросил:

– Где вы живете?

Она назвала адрес на западной окраине города и добавила, что дом называется «Тихая гавань». Звучало это несколько странно и совсем не подходило девушке с таким диким упрямством и несусветной настойчивостью. Интересно было бы взглянуть, как выглядит ее жилище, какая у нее семья. Но в дом он ни за что не войдет! Они высадят ее и уедут.

– Езжайте, Скотт, – сказал Лоренс, наклоняясь вперед, чтобы открыть маленький шкафчик, прикрепленный к спинке переднего сиденья. Помимо прочего в нем хранилось все необходимое для первой помощи. Лоренс достал коробку бумажных носовых платков, дистиллированную воду и пару пластырей. – Повернитесь ко мне лицом, мисс Селлерс.

– Мэй, – сказала она, подчиняясь.

– У вас очень милое имя и такое… весеннее.

– Это все моя тетя. Она была богата, и родители назвали меня в ее честь, надеясь, что тетя завещает мне свои деньги.

– Так и случилось?

– Нет, она предпочла Фонд по исследованию внеземных цивилизаций. Но я не жалуюсь – имя мне нравится. К тому же тетя почему-то была уверена, что деньги не пойдут мне впрок.

– И она оказалась права? – полюбопытствовал Лоренс.

– Права – в чем?

– В том, что вам будет лучше без ее денег?

Мэй только печально покачала головой.

Лоренс принялся стирать кровь с ее лба и обнаружил, что царапины, по счастью, хотя и длинные, но неглубокие. Он промыл их и просушил, прежде чем наложить полоски пластыря. А затем осторожно отер ее личико, чувствуя на себе пристальный взгляд светло-карих глаз, который казался еще глубже благодаря длинным изогнутым ресницам. Ему бы хотелось, чтобы она прекратила на него пялиться! Смущение сделало его грубым.

– Голова сильно болит?

– Совсем нет.

Он показал ей три пальца.

– Сколько вы видите?

– Три, конечно.

Да и зрачки казались нормальными – не суженными, не расширенными. Мэй улыбнулась, и милое, нежное движение полных губ заставило его по непонятным причинам смутиться.

Лоренс сердито нахмурился. Нет, он отлично знал, почему смутился! Ему вдруг захотелось поцеловать эти губы. Что-то мне нездоровится, подумал Лоренс. Может быть, подхватил какую-то инфекцию. Ему эта девушка даже не нравилась, более того, она была просто несносна! И вообще не его тип.

В любом случае слишком молода для тебя, сказал ему противный внутренний голосок. Взгляни: ей едва можно дать пятнадцать! Не передергивай, мысленно возразил он себе. Скажи еще – десять… Нет, ей двадцать с небольшим, язык не повернулся бы назвать ее подростком.

Она наблюдала за ним, а потом опустила глаза. Лоренс надеялся, что девушка не сумела догадаться о том, что было у него на уме. Ему не хотелось, чтобы у нее сложились превратные представления о его намерениях. В отношении Мэй Селлерс у него вообще не было никаких намерений!

Скотт притормозил, сворачивая за угол.

– Вот ваша улица. Где именно расположен дом, мисс?

И он, и Лоренс с любопытством разглядывали открывшуюся взору череду домов, окруженных деревьями. Мисс Селлерс не была похожа на обитательницу одного из этих сохранившихся с благословенных времен зданий, живописно расположенных посреди клумб и лужаек, к которым вели подъездные дорожки.

– Езжайте прямо, я скажу вам, где остановиться, – ответила Мэй; и Скотт послушно тащился вдоль обочины, до тех пор пока она не воскликнула: – Вот он!

Машина остановилась, и мужчины недоверчиво уставились на высокий дом с острыми крышами на разных уровнях, трубами цвета жженого сахара и окнами, на которых висели симпатичные ситцевые занавески. Выкрашенный светло-желтой краской с ажурными белыми деталями, он походил скорее на коттедж, чем на большой дом.

Здание окружал сад, в котором весна уже вступила в свои права. Лужайки с нежной изумрудной зеленью были усыпаны маргаритками, желтыми нарциссами и лиловыми крокусами. Лоренс с грустью подумал, что его сверхцивилизованный, упорядоченный сад лишен подобной лирической нотки.

– «Тихая гавань»? – сухо спросил он. – И где же она?

– О, название придумали мои родители. И они имели в виду не морскую гавань, а место, где можно было укрыться от невзгод современной жизни. – Она с грустью посмотрела на него и попросила: – Не могли бы вы оставить свой сарказм хоть ненадолго?

Тем временем Скотт свернул в открытые ворота и медленно поехал к крыльцу с резным козырьком. Лоренс вышел из машины и повернулся, чтобы помочь выбраться Мэй.

– Ну вот вы и дома. Прощайте. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Она выскочила из машины… и споткнулась о его ногу. С его точки зрения, абсолютно намеренно. Однако бесполезно было говорить ей об этом. Вздохнув, Лоренс подхватил девушку, прежде чем та упала на дорожку. Похоже, она уже очень уютно чувствовала себя в его объятиях! Следовало это предвидеть. Эта особа коварна, как плющ: если не быть с ней осторожным, может оплести вас целиком.

– Что ж, это будет последним, что я для вас сделаю, – холодно сказал Лоренс. – Донесу до двери. Но внутрь входить я не собираюсь.

Он помедлил в ожидании возражений, но их не последовало, что само по себе не сулило ничего хорошего. Ему бы следовало бросить ее на ступеньках и нестись сломя голову к машине, к безопасности.

Мэй взглянула через его плечо на шофера и послала ему очаровательную улыбку.

– Спасибо вам, Скотт.

Лоренс подозрительно спросил:

– Откуда вы знаете его имя?

Взгляд ореховых глаз обратился на него.

– Но вы сами его так называли.

Улыбка на этот раз досталась ему, и Лоренс с беспокойством почувствовал, как сжались мышцы его живота.

– Какой вы смешной, – снисходительно заметила она.

Он пронес ее по ступенькам, скрипевшим каждой своей половицей. Затем буквально заставил себя опустить ее перед дверью.

– Всего хорошего, мисс Селлерс. Не приходите больше в мой офис. Я усилю охрану, и прорваться снова вам не удастся.

Она бросила на него ироничный взгляд из-под длинных ресниц.

– Держу пари, что если я очень постараюсь, то прорвусь.

Лоренс также мог бы побиться об заклад, что ей это удастся. Охранники были всего лишь мужчинами.

Он сурово ответил:

– Не стоит пытаться. Мне бы очень не хотелось сажать вас за решетку.

– Напротив, вы были бы рады упрятать меня, – заявила она, наморщив розовые дразнящие губы. – Мужчины любят демонстрировать свою силу. Тирания – их призвание.

Лоренс не стал больше с ней спорить. Он повернулся, чтобы уйти, но в этот момент дверь распахнулась и из дома вывалилось шумное сборище, тут же окружившее его. Здесь были пара собак, которые виляли хвостами и норовили лизнуть его в руку, полудюжина вопящих детей в неопрятных джинсах и свитерах, три пожилые леди в цветастых передниках и старик в грязных ботинках и комбинезоне.

Лоренсу следовало бы кинуться прочь, но он замешкался, рассматривая женщин и гадая, нет ли среди них его матери. Ни одну из них он не признал, но это и немудрено после двадцатипятилетней разлуки. Впрочем, Мэй говорила, что его мать хрупка и болезненна, а это описание не подходило к присутствующим здесь. Женщины казались вполне крепкими и деятельными, несмотря на то что обеим было никак не меньше семидесяти.

– Он забрал нашего щенка и собирается его утопить, – рыдал один из мальчишек. – Вели ему отдать щенка обратно!

Мэй в этот момент здоровалась с собаками, трепля их по загривкам и стараясь увернуться от дружественных языков.

– Какой щенок? – спросила она у самого высокого паренька с копной рыжих волос и глазами цвета ирисок.

Старик сварливо ответил:

– Они где-то подобрали его и притащили с собой в дом. Как будто здесь и без того мало собак, вечно путающихся под ногами!

– Он мой, – вмешался самый маленький мальчик с огненно-рыжими волосами. – Мы прилетели сюда на моем космическом корабле.

– Космическом корабле? – переспросила Мэй.

– Она привезла его на своей тачке, – пояснил мальчик постарше.

Она? Так это девочка?

Мэй улыбнулась малышке, потрепав ее по голове.

– Где ты его нашла, Бетти? А вдруг у него есть хозяева? Они могут беспокоиться, мы должны дать им знать, что со щенком все в порядке.

– Не стоит! – фыркнул старик. – Они были счастливы от него избавиться.

– Миссис Пирс, – пояснила Бетти, – сказала, что он никому не нужен и я могу его взять. А я ему понравилась. Он пошел за мной, лизнул меня в лицо и запрыгнул в мой космический корабль, но Билл сказал, что утопит его. Не разрешай ему, Мэй, пожалуйста… – И слезы заструились по ее маленькому лицу.

– Здесь и так уже полно животных – две собаки, три кошки. Пора наконец остановиться! – не унимался старик.

– Я ненавижу тебя, ненавижу! – воскликнула Бетти, пнув старика в лодыжку с неожиданной силой и яростью.

Тот отпрыгнул.

– Эй ты, прекрати!

Словно по сигналу дети ринулись вперед, явно собираясь тоже напасть на него, однако Мэй резко воскликнула:

– Стоп! Ведите себя как следует!

Те неохотно подчинились, не сводя со старика возмущенных взглядов и сердито сопя.

– Он гадкий! – все еще сквозь слезы выкрикнула Бетти.

– И потом – это вообще не его дело! – горячо подхватил самый высокий мальчик ломающимся от волнения голосом, отчего показался Лоренсу странно трогательным, застрявшим на полпути от ребенка к мужчине.