Текст книги "Обретение"
Автор книги: Бетти Лаймен-Рисивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
7
– Гореть им всем в аду! – горестно воскликнул один из поселенцев Бунсборо, пораженный увиденной картиной.
Поселенцы, остановив лошадей, мрачно глядели на учиненный индейцами погром: маисовые поля вытоптаны, овощи вырыты из грядок… То, что прежде было аккуратным стожком пеньки, превратилось в груду углей и пепла. Повсюду валялись трупы убитых домашних животных, над их вздутыми животами и перерезанными глотками роились тучи мух. У некоторых животных индейцы отрубили задние ноги, но в основном убивали их только ради самого процесса убийства.
Дэниэл бросил на Романа спокойный взгляд:
– Будем надеяться, что картина внутри форта не такая зловещая.
– Давай я разведаю, – предложил Роман.
Дэниэл кивнул. Роман чуть натянул поводья и осторожно направил своего натренированного коня меж перепутанных, вырванных с корнем картофельных кустов. Сжав колени, он перевел коня в галоп, и его великолепная лошадь в мгновение ока набрала нужную скорость.
Он вжался в седло, низко опустив голову к шее встревоженного животного. Если у бойниц в форте стоят индейцы, думал Роман, они долго не выдержат и наверняка откроют огонь по такой соблазнительной мишени. При этом его утешало лишь одно: на такой скорости никто из них не сможет попасть в него. В случае чего он просто развернется и во весь опор поскачет назад к лесу, где его ожидает Дэниэл с отрядом…
Он уже одолел половину пути, когда со стен форта раздались громкие крики.
– Давай, давай, Роман! – кричал ему капитан Джон Крейг. – Если глаза меня не обманывают, то вдали я вижу и Дэниэла Буна!
Ворота широко распахнулись, и сразу за Романом на территорию Брайана въехали остальные во главе с Дэниэлом. Их шумно приветствовали, тискали со всех сторон, собаки подняли отчаянный лай.
Тут же находились и люди из форта Лексингтон во главе с Льюисом Тоддом, который, растолкав всех, обнял Романа:
– Мы вовремя получили сообщение о вероломстве индейцев, а все благодаря тебе и еще двум отчаянным парням, которые сумели прошмыгнуть мимо индейцев и прийти нам на помощь! Уилл Эллис со своим отрядом прибыл сюда первым, а мы сразу вслед за ним.
Несмотря на утреннюю рань, женщины вынесли из домов еду, и бойцы, подкрепляясь, обменивались свежими новостями.
– Мы уж хотели выступать к форту Хой, – рассказывал капитан Крейг, – когда какой-то мальчишка сообщил, что видел «четырех индейских дикарей». Он прятался в камышах, пока они проезжали мимо. Тогда наши стрелки без лишнего шума заняли боевые позиции и сразу заподозрили, что за стенами форта засело гораздо больше индейцев, чем четверо, но сделали вид, что им это неизвестно, и мы начали играть с индейцами в «кто кого переждет». А наши женщины, – в голосе Крейга зазвучали нотки нескрываемого восхищения и гордости, – оказались храбрее всех нас! В форте не осталось воды, но если бы мужчины вышли за стены, вся наша идея пошла бы насмарку, так вот, милые леди с завидным хладнокровием сами отправились к роднику! Словно никакой опасности и не существует – обычный день! Игра продолжалась до тех пор, пока на помощь нам не подоспел капитан Уильям Эллис с семнадцатью всадниками. Им удалось прорваться к воротам через ураганный огонь индейцев и не потерять ни одного человека! Но мы все-таки выдали свое присутствие, и меднорожие ушли, – завершил Крейг.
Из-за стен снова закричали, и в ворота въехал еще один отряд. Командиры без улыбок поприветствовали друг друга – теперь им предстояло вместе решать, что делать. Джон Тодд – брат Льюиса и Стефан Тригг по чину были подполковниками, как и Дэниэл.
– Похоже, они направляются к Голубым ручьям, – сказал Дэниэл.
Джон Тодд кивнул:
– Думаю, нужно погнать за ними и хорошенько вдарить сзади.
Майор Хью Макгэри, командир полиции округа Линкольн, сообщил, что Бен Логан, по его сведениям, собрал в южных поселках около четырехсот человек, если не больше, и они скоро будут здесь.
– Думаю, нам лучше подождать их, – резюмировал он.
Джон Тодд бросил на Макгэри недовольный взгляд:
– А зачем ждать? Еще один упущенный день – и они переправятся через Огайо и скроются в своих деревнях!
– Точно! – заревели окружившие их стрелки.
– У нас достаточно смелых людей, чтобы задать им хорошую трепку! – воскликнул капитан Крейг. – Нужно выступать немедленно!
Крейг произнес слово «смелых» без особого нажима, но по тому, как сразу помрачнело лицо Макгэри, Роман понял, что он обиделся.
– Вы хотите сказать, сэр, что я трус? – Макгэри схватился за рукоятку пистолета на поясе.
Друзья Макгэри поспешили его успокоить, а Крейг с удивлением поднял на него глаза.
– Клянусь честью, я ничего такого не имел в виду! – выпалил он, и все согласно закивали.
Произвели подсчет голосов. Сто восемьдесят два человека выразили готовность выступить немедленно: сил, по всеобщему мнению, было вполне достаточно. Как только в форт приедут люди Логана, они тут же последуют за ними.
Отряд с непоколебимой уверенностью в себе продвигался вперед умеренным аллюром, щадя и лошадей, и всадников, впереди у которых еще десятки миль.
Попадавшиеся им на пути различные признаки и следы ясно указывали направление отступления индейцев. Роман, Толифер и еще два разведчика из форта разделились, чтобы защитить отряд спереди и сзади от возможной засады противника. Через несколько часов Роман, совершив большой круг, вернулся к главному отряду, остановившемуся возле мелкого ручья, чтобы напоить лошадей. Соскочив с седла, он подвел к воде лошадь. Рядом Дэниэл поил свою.
– По-моему, они ничего не имеют против нашего преследования… – задумчиво сказал Роман и совсем не удивился, когда Дэниэл, прищурившись, согласно кивнул.
– Да я и сам что-то тревожусь… Очень часто, когда все так легко удается, жди индейской западни.
Дэниэл и Роман поделились своими дурными предчувствиями с другими офицерами.
– Нужно вести себя как можно осторожнее! – встревожился Джон Тодд.
– Может, они просто торопятся и не успевают ликвидировать свои следы? – предположил подполковник Тригг. – Нужно выслать вперед разведчиков – так мы обезопасим себя от любого вероломства.
Снова сев на лошадей, они поехали дальше по слишком заметным следам индейцев, насторожившим теперь уже всех.
Река Ликинг разделялась на три рукава, и к вечеру отряд перебрался через ее вилку около Каменного ручья. Когда уже садилось солнце, они дали лошадям отдых, а сами решили разработать план нападения.
Роман опустился на траву подальше от всех. Глядя на последние лучи солнца, освещавшие ребристые холмы и долины на западе, которые все время меняли оттенки от красного до пурпурного, он думал о Китти… Его любовь к ней стала частью его самого, чем-то слишком глубоким и сокровенным, чтобы выразить это пышными словами. Сколько же лет прошло после той памятной ночи, когда он держал ее в своих объятиях! Теперь он снова воспрянул к жизни и не будет больше сомневаться в своих чувствах. Он был абсолютно уверен, что любовь к Китти сильнее всего, что ему когда-нибудь приходилось испытывать к женщине.
– Роман…
Вздрогнув от неожиданности, он посмотрел вверх. Это пришел Израил – сообщить, что пора снова отправляться в путь. Роман вскочил, прислушиваясь к стонам и кряхтению поселенцев, расправлявших ноющие мышцы для нового испытания.
Роман с Толифером лежали рядом на животах на вершине горы и обшаривали взглядом реку, горные отроги на противоположном берегу. Главный рукав реки Ликинг, похожий на большую подкову, замысловато изгибался, сверкая под лучами утреннего солнца. Река была глубокой, а течение – быстрым, за исключением мелкого брода. Вокруг стояла тишина.
– Я пока не заметил ничего живого, – сказал Толифер.
Роман пробурчал что-то, не отрывая глаз от местности впереди себя, внимательно рассматривая каждый участок земли возле соляных источников. Он взглянул повыше, на пригорок, потом снова вниз. Склоны были покрыты густым кустарником, растущим среди корявых кедров.
– Если бы там кто-то был, на таком открытом месте, мы бы сразу его заметили, – продолжал Толифер.
Роман покачал головой:
– Вон за той грядой – овраги, все сплошь в подлеске и кустарнике. Они выходят к реке на самом ее изгибе.
– Думаешь, там засада?
– А почему бы и нет… – пожал плечами Роман.
Через несколько секунд он прищурил глаза и, взглянув повыше цепочки деревьев, заметил индейца, потом второго. Они остановились и о чем-то говорили, бурно жестикулируя и бросая взгляды через реку.
– Шоуни… – сквозь зубы процедил Роман.
Разведчики наблюдали за индейцами. Те ехали легкой рысью по следам буйвола и вскоре исчезли за горой.
Заржала лошадь – к разведчикам приближался отряд полиции. Роман с Толифером съехали на пятой точке с крутого склона и сообщили всадникам, кого обнаружили.
– Сдается мне, подполковник, – обратился Толифер к Джону Тодду, – они движутся к Огайо. Наверно, эта парочка отстала от главного отряда и теперь нагоняет его.
– Не уверен, – с сомнением возразил Роман, заметив в глазах Дэниэла согласие.
– Они хотят напасть на нас, Джон, – сказал Дэниэл.
Майор Хью Макгэри презрительно пожал плечами, но подполковник Тригг бросил тревожный взгляд в сторону реки:
– Почему ты так думаешь?
– Потому что какое-то время, – задумчиво пояснил Дэниэл, – они шли точно по следам друг друга, чтобы скрыть от нас численность своих воинов, убедить нас, что их значительно меньше.
Несколько человек разглядывали хорошо утрамбованную землю под ногами, но как ни напрягали зрение, не могли отличить своих следов от следов индейцев.
– В таком случае, – заносчиво вскинул голову Макгэри, – мы можем встретить их здесь, как и в любом другом месте!
– Нет! – резко возразил Роман. – Сзади овраги, в которых очень легко устроить засаду.
Дэниэл, сняв с плеча ружье, кивнул.
– Будет гораздо безопаснее перебраться через реку немного выше, а там снова пойти по их следам по плоскогорью к северу – так нам удастся обойти засаду, если они ее все-таки устроили.
– И потерять кучу драгоценного времени, – мрачно изрек один из офицеров, майор Сайлас Хэрлан.
– Он прав! – сразу же согласился с ним Макгэри, добавив: – И позволить им бежать через Огайо безнаказанными. А потом, почему бы нам не подойти поближе к броду и не оценить ситуацию на месте? Если они задержались, то мы наверняка обнаружим там какие-нибудь следы. Разве я не прав?
Отдохнув несколько часов, поселенцы вновь были готовы вершить возмездие.
– Бог свидетель, – говорили они, – и вправду, что нам мешает самим посмотреть и во всем убедиться?
– Не вижу в этом никакой беды! – настаивал Тодд, и брат Льюис поддержал его:
– Мы можем воссоединиться возле брода и все обсудить. Если они все еще там, то при виде нашего отряда немедленно смоются.
Лошади медленно шли по тропинке, фыркая от предчувствия водопоя впереди. Отряд подошел к соляному источнику. В воде отражалось синее небо, река была спокойной и манила прохладой.
– Здесь, ребята, нужно проявить максимум благоразумия, – предостерег Дэниэл, когда командиры собрались снова. – Для переправы выше по реке потребуется больше времени, но, по-моему, это безопаснее.
Макгэри, вспыхнув, презрительно посмотрел на Дэниэла:
– Безопаснее всего лежать в собственной постели! Может, это ваш возраст, Бун, заставляет вас принимать чрезвычайные меры предосторожности? – съязвил он.
Роман, стараясь сдержаться, увидел, как сверкнули глаза Дэниэла, но ветеран спокойно ответил:
– Мы здесь делаем важное дело, а не соревнуемся в храбрости. Не забывайте, что вот-вот должен подоспеть Логан с подкреплением.
– А для чего, скажите на милость, – крикнули из толпы, – если к тому времени кровожадные дикари сбегут?
– Мне кажется, у нас значительно меньше сил, чем у них, – убеждал бойцов Дэниэл, – и мы находимся на местности, которая плохо приспособлена для нападения. Если уж перебираться через реку, нужно выбрать другое место.
– Дэниэл совершенно прав! – поддержал его Роман. – Надо подняться вверх по реке и обойти их.
Все посмотрели в сторону реки, разглядывая мирные на первый взгляд высоты. Некоторые недовольно заворчали, что зашли уже чересчур далеко для того, чтобы делать крюк.
– И я готов поклясться, – твердо сказал Джон, – что Дэниэл прав. Он провел в этих краях слишком много лет, чтобы мы могли не считаться с его мнением!
– Да, правильно! – поддержал его Тригг вместе с несколькими офицерами.
– О Господи, да зачем мы вообще явились сюда?! – закричал Макгэри.
– Чтобы сражаться с индейцами! – завопил в ответ кто-то из толпы.
– Так почему бегаем от них? – Макгэри вскочил в седло. Размахивая над головой ружьем, он гаркнул: – Все, кто не считает себя подлыми трусами, – за мной, и я покажу вам, где прячутся индейцы! – Пришпорив лошадь, он поскакал к обмелевшему броду.
Это был вызов, и никто из гордых, свободолюбивых людей не осмелился бы ответить на него отказом. Большинство всадников бросились за ним, подбадривая друг друга воинственными кличами и размахивая шляпами.
– Черт бы его побрал! – выругался Дэниэл, глядя на пооткрывавших от изумления рты офицеров, и укоризненно покачал головой.
– Взбалмошный идиот! – сквозь зубы процедил Джон Тодд, подводя к себе лошадь и готовый вскочить в седло. Он махнул рукой, призывая остальных следовать за ним. – Если впереди нас ждет засада, мы об этом очень скоро узнаем. Но нельзя же оставлять этих восторженных дураков одних… Как же они организуют там атаку?
Остальные всадники поскакали за Макгэри и его людьми к броду, чтобы перейти на другой берег. Тригг с Тоддом кричали им вдогонку, чтобы они там остановились.
– По крайней мере, постройтесь в цепи и продвигайтесь в боевом порядке! – кричал Тодд майору Макгэри.
Растревоженные лошади ходили кругами, били копытами, бестолково тыкались друг в друга. Три командира, надрываясь, отдавали приказы, побуждая свои отряды выстроиться в три колонны: Тодд – посредине, Тригг – с правого фланга, Дэниэл – с левого. Раскрасневшиеся майоры Макгэри и Сайлас Хэрлан, исполненные воинственного пыла, предложили сформировать продвинутый далеко вперед авангард из двадцати пяти добровольцев, которые тут же нашлись.
Роман подъехал к Дэниэлу. Оглянувшись, он увидел за спиной Израила и Толливера Скэггса. У Толливера был испуганный вид.
– Безнадежная затея… – тихо сказал Роман, повернувшись к Дэниэлу, и тот мрачно кивнул.
Преодолев болотистую низину реки, они набросили поводья на шеи лошадей и спешились. Проверили еще раз ружья. В полной боевой готовности отряд двинулся дальше пешком, пересекая усыпанную гравием полоску, ведущую к открытому концу излучины реки. Они шли к горной гряде.
Макгэри с Хэрланом впереди командовали авангардом. Роман все еще ругал их на все корки, называя высокомерными ослами и укоряя себя за то, что подчиняется им. Да он такой же дурак, если не хуже! Но с ними шло много хороших людей, которые могут погибнуть, увлеченные тщеславным позером, и Роман не в состоянии был их покинуть.
Поднимаясь по склону горной гряды, все молчали. Тишину нарушала лишь мягкая поступь множества мокасин и башмаков по редкой траве. Перевалив через хребет с авангардом, Макгэри победно вскинул руку, давая понять, что все вокруг спокойно.
Поднявшись за ними на вершину, Роман увидел впереди, метрах в шестидесяти, овраги. Они казались такими тихими, такими подозрительно спокойными под лучами жаркого солнца; верхушки молодых деревьев и ветки кустов мирно раскачивались под порывами утреннего ветерка. «Может, – подумал Роман, – я ошибся…» В таком случае он готов был проглотить обиду даже от такого гнусного человека, как Хью Макгэри.
Авангард уже подошел к краю оврага. Макгэри оглянулся и с надменной улыбкой подал условный сигнал, что путь свободен. Бойцы тоже расцвели улыбками, послышался облегченный смех… И вдруг над их головами прозвучал ружейный залп. Улыбки застыли на лицах поселенцев, а смех, казалось, застрял в горле. Двое, упав на землю, поползли назад.
У них не было времени оглядеться, чтобы увидеть, кто из них жив, а кто уже мертв, потому что через мгновение из оврагов и дальней низины тучей высыпали индейцы. Паля из ружей, они бросились в атаку.
– Господи, твоя воля… Нам конец! – обреченно крикнул кто-то, но в ту же минуту прогремел спокойный, размеренный голос Дэниэла:
– Спокойнее, ребята! Всем спешиться! Ведите огонь… прикрывайте друг друга!
Отовсюду неслись пронзительные боевые кличи, раскрашенные охрой и киноварью лица индейцев множились, сверкали в утреннем солнце… Пули безжалостно настигали поселенцев, и они изрыгали страшные ругательства, но, не теряя присутствия духа, уверенно отвечали, опустившись на одно колено и тщательно прицеливаясь. Многие из них были отличными стрелками: они не только сдержали первую атаку, но и, казалось, оттеснили индейцев назад.
Однако индейцы быстро окружили справа колонну Стефана Тригга, и его первого сразила индейская пуля. Пошатываясь, он сделал несколько шагов вперед, кровь со свистом вырывалась из груди и спины. Лицо его перекосилось, и он рухнул на землю с широко раскрытым ртом. Прозвучал отчаянный вопль:
– Убит подполковник Тригг! – и сразу утратившие боевой дух поселенцы растерянно стали отступать, но индейцы теперь уже были и у них за спиной, отряд попал под смертельный перекрестный обстрел. Охваченные паникой бойцы, видя, как падают мертвыми их товарищи, бросились назад, к реке, где оставили своих лошадей.
Но слева индейцы не выдерживали их напора: Дэниэл не знал, что происходит на правом фланге, и бросал своих людей вперед, ловко орудуя своим длинноствольным охотничьим ружьем, несшим врагу верную смерть. Роман, оглянувшись, сквозь пороховой дым увидел, что отряд Тригга рассыпался, и дикари теперь наносят удары по средней линии, занятой отрядом Джона Тодда, атакуя его и спереди, и сзади.
– Дэниэл! – заорал он, быстро выстрелив в устремившегося к нему индейца.
– Да поможет нам Бог… – прошептал Дэниэл, увидев, как беспомощно рассеялись люди Тодда.
В это мгновение перед ними возник Хью Макгэри. На нем не было ни царапины, лишь лицо почернело от пороха.
– Бун! Ради Христа, почему вы не отходите? Нас окружили индейцы!
Роман и без него все отлично видел: индейцы впереди, оценив свое преимущество, вновь бросились в атаку, с флангов и с тыла им помогали другие. Побросав ружья, они преследовали бегущих белых с каменными и стальными томагавками и ножами.
– Нужно добраться до лошадей! – крикнул Бун. – Если удастся…
Теперь каждый человек на поле боя дрался за свою жизнь. Стреляя на ходу, поселенцы прокладывали себе путь к реке прикладами. Воздух был пропитан запахом пороха и крови, его пронзали вопли и предсмертный шепот умирающих.
Роман, услышав страшный рев, обернулся: Уинфред Бурдетт, схватив индейца из племени виандотов, мощнейшим ударом перебил ему шейные позвонки и отбросил в сторону как мешок с маисом. Оливер с мертвенно-бледным лицом в ужасе уставился на отца. Когда громадный кузнец повернулся к нему, Роман понял, что вызвало такой ужас в глазах мальчика: половина нижней челюсти была начисто снесена каменным топором.
Уинфред, выкатив глаза, смотрел на своего сына и пытался что-то сказать через эту кровавую массу: Роману показалось, что у него двигается язык… Кузнец издал какой-то жуткий гортанный вопль, и в это мгновение пуля сразила его, и он плашмя упал на землю, протягивая руку к Оливеру.
Мальчик склонился над отцом. У него текло из носа, изо рта, из глаз…
– Господи… Господи… – причитал он над мертвым телом.
– Мы отрезаны! – крикнул Дэниэл. – Пробирайтесь за деревьями на запад, ребята! У Индейского ручья есть брод, бегите туда, если сможете!..
Роман посмотрел вниз с холма и увидел мешанину из людей и лошадей, предсмертная агония которых была ошеломляюще одинаковой. И он нигде не видел своего коня…
Роман поднял Оливера на ноги, вложил в руки юноши брошенное им ружье.
– Дуй на запад, малыш. Со всех ног, – сказал он.
Серая в яблоках перепуганная лошадь с дико вытаращенными глазами галопом неслась мимо них, волоча по земле поводья. Дэниэл, изловчившись, схватил их и резко остановил ее. Израил стоял в нескольких шагах от него. Он подвел к нему лошадь.
– Возьми, сынок… и скачи прочь!
Израил покачал головой. Опустившись на колено, он прицелился, выстрелил и заявил:
– Никуда без тебя не поеду!
– Я последую за тобой. Садись, тебе говорят!
Но Израил, снова покачав головой, отсыпал меру пороха и быстро перезарядил ружье.
– Отдай ее Роману. Мы уйдем отсюда только вместе.
Заметив все еще потрясенно застывшего на месте Оливера, Роман всунул ему поводья, которые насильно вложил в его руки Дэниэл. Подсаживая Оливера в седло, он приговаривал:
– Скачи отсюда немедленно, если тебе дорога жизнь! – Затем хлопнул ладонью по крупу лошади и направил ее к лесу.
Махнув отцу, чтобы тот скорее отошел, Израил снова опустился на колено, прикрывая отход Дэниэла, – и вдруг вскрикнул, отшатнулся: пуля ужалила его в грудь.
– Израил! – бросился назад Дэниэл.
Израил пытался подняться на колени, протягивая вперед руку, словно защищаясь от устремившегося к нему дико орущего шоуни, который уже поднял над головой новенький, поблескивающий сталью английский томагавк. Пока Дэниэл выбирал позицию получше, Роман, оказавшись ближе, выстрелил в индейца в упор, оглянулся и увидел, что Дэниэл поднимает на руках сына с земли. Израил смотрел на него широко раскрытыми глазами, кровь хлестала из его рта алым ручьем.
– Израил… Израил… – голос Дэниэла срывался и дрожал.
– Господи… Господи!.. – вырвался из самой глубины души Израила печальный шепот, похожий и на молитву, и на проклятие.
Дэниэл держал на руках умирающего юношу, но Израил, угасающим взором глядя, как кровавый поток уносит из него жизнь, слабым жестом дал отцу понять, чтобы тот спасался.
– Все будет в порядке, сынок! – дрожащим голосом лгал и себе, и ему Дэниэл, – ты…
Роман стал ему помогать.
Вместе они направились к лесной чаще, неся за руки и за ноги Израила. От трудно вырывающегося дыхания у юноши булькало в горле. Роман, заметив впереди индейцев, закричал, но вдруг вспомнил, что не успел перезарядить ружье. Он упал ничком, прикрывая своим телом Израила, а Дэниэл сдернул с плеча ружье и прицелился. Индеец, словно споткнувшись, пластом рухнул на землю. Оба быстро перезарядили ружья и склонились над Израилом, но уже не услышали булькающих звуков… Дэниэл встал над сыном на колени и весь подался вперед, слезы потекли по его задубевшим щекам.
– Он не хотел оставлять меня одного… и я его не оставлю, – наконец сказал он твердым голосом, проглотив рыдание.
Глаза Романа увлажнились. Подняв на руки безжизненное тело Израила Буна, Дэниэл и Роман упрямо зашагали с ним вперед.
В лесу они слышали вокруг воинственные кличи, но им удалось избежать встречи с индейцами, хоронясь в укрытиях. Вскоре они остановились отдохнуть. Забравшись в неглубокую яму, оба забросали себя валежником.
Роману было трудно дышать от овладевших им печали, гнева и усталости. Прислонившись затылком к сырой земле, он задыхался от пропитанного пороховым дымом воздуха, в его ушах все еще звучали проклятия и предсмертные вопли товарищей. Боже милосердный, помоги отогнать видения их страшных лиц, стоящие перед глазами…
Острая боль пронзила его, когда он подумал о Дэниэле… и Ребекке. Как же они сообщат об этом Ребекке?
Дэниэл зашевелился, и Роман, открыв глаза, попытался разглядеть в темноте его лицо, но не смог из-за прикрывшего их валежника.
– Сейчас не получится донести его домой, – сказал Дэниэл.
– Тогда оставим его здесь, забросаем валежником… Потом вернемся за ним…
– Нет. Они могут его обнаружить, а я этого не вынесу. Здесь неподалеку есть пещера. Давай спрячем его там…
Когда все успокоилось, они снова тронулись в путь, неся Израила…
Весть о сражении у Голубых ручьев оказалась слишком горькой для обитателей Бунсборо: шатаясь, через ворота проходили оставшиеся в живых поселенцы с изможденными лицами, со стертыми от долгого перехода ногами, похожие на призраков. Лишь немногие сидели на лошадях. Они рассказывали, что произошло, а женщины внимательно и со страхом вглядывались в толпу, ища своих близких, и если не находили, теребили добровольцев, требуя от них сведений о пропавших.
Трагедия не обошла стороной ни одной семьи… Но Китти вздохнула с облегчением, когда Оливер Бурдетт сообщил ей, что в последнюю минуту видел Романа живым и здоровым.
– Он-то и дал мне лошадь, на которой я добрался сюда.
– В последний раз, когда я видел Романа, он стоял рядом с Дэниэлом, – подтвердил Изекиэл Скэггс.
И Китти с радостью ухватилась за надежду. Долгими ночами, когда женщины, заменив мужчин, стояли возле бойниц в ожидании атаки индейцев, она размышляла, как, оказывается, сильно его любит… всей душой, всем телом, всем разумом… Почему же она так поздно об этом догадалась?
Их родственная связь была сильнее и горячее текущей по жилам Романа крови, сильнее потребности, которую они почувствовали друг в друге в ту давнюю ночь в лесу. Их всегда связывали крепнущие с годами узы, и часть Китти неизменно принадлежала Роману – теперь она это знала точно!
Проходили часы, оставшиеся в живых все возвращались в Бунсборо, но становилось все больше женщин, которым уже не на что было надеяться. Хоуп Скэггс сообщил жене о смерти их сына Толливера: его зарубили прямо возле брода, когда они были уже почти в безопасности. Один из Хоукинсов принес печальную весть Эстер о том, что и Плиз тоже убит.
– Он был рядом со мной, когда это случилось… Но он сразу умер, не мучился… если только вам от этого станет легче. Примите мои соболезнования, госпожа Уортингтон.
Китти узнала об этом, когда относила бульон Оливеру, который, возвратившись с поля боя, тут же слег с лихорадкой. Она поспешила к хижине Эстер. Женщина стояла одна, перебирая инструменты мужа, нежно прикасаясь пальцами к незаконченным заготовкам, разложенным на его рабочей лавке. Ее широкое круглое лицо съежилось.
Когда Китти обняла ее, она разрыдалась, и Китти молчала, давая ей возможность выплакаться. Наконец она вытерла слезы, задышала ровно и сказала:
– Он ведь никому не был нужен… никому, кроме меня. Он ничего не умел делать, – она печально засмеялась, – разве только кожу обрабатывать… Но в этом, правда, с ним никто не мог сравниться.
– Я знаю… – тихо ответила Китти.
В эту ночь Китти осталась у Эстер, которая настояла, чтобы она привела к ней и Майкла.
К концу недели, когда Китти, отпустив учеников, собирала вещи, на пороге появилась запыхавшаяся Эстер с высоко выгнутыми бровями и торчащим возле уха вихром.
– Он здесь! – крикнула она Китти. – Роман приехал! Я только что видела его на тропинке!
Все внутри Китти от неожиданности оборвалось, дыхание ее зашлось… Невольно вскрикнув, она стремительно повернулась к Эстер. Сколько дней она ждала, сходила с ума от беспокойства, а теперь только открыла рот, повторяя как заведенная его имя:
– Роман? Роман?
Стремительно сбежав по ступенькам крыльца, Китти увидела, что Роман идет по тропинке ей навстречу. Сделав еще несколько шагов, она остановилась. Гаснущий закат золотил его рыжие волосы и отросшую за неделю бородку, на нем были грязные, разорванные во многих местах бриджи, но в его решительной походке она уловила что-то очень похожее на то, что заметила, когда он впервые приехал к ним – в дом Джентри на реке Ватауга… Господи, как давно это было! Семь лет прошло…
Сделав несколько крупных, размашистых шагов, он остановился почти рядом с ней, напряженно и вопросительно вглядываясь в нее, и Китти заметила на его лице несколько морщин, которых прежде не было.
– Роман… – шепнула она, медленно вытирая мокрые щеки.
– Не плачь! – улыбнулся он.
– Почему? – улыбнулась она в ответ дрожащими губами.
– Потому что я не выношу твоих слез.
Он протянул к ней руки, не отрывая от нее своих чудесных синих глаз, крепко обнял, привлек к груди – и сразу вся печаль, все слезы, весь ужас ожидания и смерти последних дней отошли в прошлое.
Во дворе собралось много народу, и они даже не поцеловались по-настоящему: Роман только слегка мазнул своими губами по ее губам. Подбежавший к ним Майкл схватил его за ногу.
– Роман… ты вернулся! – закричал он, мячиком прыгая на месте. Мишка, высунув большой розовый язык, вовсю вертел хвостом, разделяя радость своего друга. – Ты возьмешь меня с собой на охоту? Возьмешь?
– Послушай, Майкл Клеборн, – на полном серьезе сказала Эстер, – ты не знаешь никого поблизости, кто помог бы мне съесть пудинг с хурмой, который прохлаждается в моей хижине?
– Я сам! – тут же выкрикнул мальчик, и Эстер Уортингтон, взяв его за руку, повела малыша к себе, а Китти с Романом пошли в хижину. Роман сел на стул перед камином, и она принесла две масляные лампы – уже смеркалось.
– Ну вот, – сказала она, – по крайней мере сейчас я вижу твое лицо.
Повернувшись к нему, Китти почувствовала, как всю ее заливает поток благодарности судьбе за то, что он жив. С минуту она просто не могла говорить. Боясь, что не сдержится и заплачет, она принялась помешивать в горшке тушеное мясо белки с овощами.
– Мне сказали, что… после сражения ты вернулся на Голубые ручьи…
Наступило долгое молчание, было слышно лишь поскребывание ее ложки о дно горшка. Китти снова посмотрела на Романа, отметив про себя, какое у него измученное лицо. Когда он наконец заговорил, Китти услышала, как охрип его голос.
– Да, с Беном Логаном и его людьми. Мы похоронили тех, кого нашли там, в братской могиле. И набросали на нее кучу больших камней.
Но он утаил от нее подробности… Он ничего не сказал ей об этих разложившихся за пять жарких августовских дней трупах, обглоданных дикими зверями до неузнаваемости… Пусть Китти обо всем этом узнает от других переживших тот кошмар, но не от Романа.
Китти опустилась перед ним на колени.
– Ну а ты как? Хорошо? Все хорошо? – Подняв на него глаза, она прикоснулась к его огненно-рыжей бороде.
– Сейчас да, – ответил он.
Обняв ее, он приподнял ее с пола и подтащил к себе на колени. Губами он нашел ее губы, и от этого поцелуя по всему ее телу разлилось нестерпимо сладостное тепло, потому что в нем было все – и нежность, и любовь, и твердое обещание… Слезы, подрожав на ее ресницах, все-таки сорвались вниз.
– Нет, не надо плакать! – Роман прильнул к ее лицу щекой, его бородка мягко щекотала ее. – Я закрывал глаза и видел тебя перед собой… до сражения… и потом, когда мы с Дэниэлом прятались в укрытии.
– Боже, как я боялась за тебя…
Роман улыбнулся своей обычной полуулыбкой:
– Я был решительно настроен на возвращение, Китти Джентри. И вообще нам давно пора пожениться! – Обхватив ладонями ее лицо, он заглянул ей в глаза: – Что скажешь?.. Ты хочешь этого? Может, тебе нужно время подумать?
Она прижалась губами к его губам, чтобы он больше ничего не говорил, сердце ее замерло.
