Текст книги "Долгожданный рейс"

Автор книги: Бетти Бити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Как только появилась свободная минута, Памела подошла к американке.

– Вы не очень хорошо себя чувствуете, миссис Харлингам?

– Все в порядке, дорогая, – стараясь, чтобы ее голос звучал бодро, ответила дама. Но ее лицо было почти прозрачным, а седые волосы под модной шляпкой сухие и безжизненные. На лбу выступили крошечные капельки пота. Памела видела, что, несмотря на все усилия скрыть это, миссис Харлингам была очень больна.

Моторы монотонно гудели в ночи. В салоне все было спокойно.

– Вы недавно болели? – мягко спросила Памела.

– Да, дорогая, болела, – подтвердила миссис Харлингам. – Я приехала в Европу отдохнуть и через месяц заболела. Несколько недель провела в больнице. Но мне очень хотелось вернуться домой в Нью-Йорк. – Она устало улыбнулась Памеле. – Знаете, как это бывает, когда вы не очень хорошо себя чувствуете и находитесь бесконечно далеко от дома.

Памела улыбнулась, сочувствуя ей.

– Врачи не были склонны разрешить мне лететь самолетом. Но я сказала, что никогда не вынесу поездку морем. Особенно зимой. Поэтому они дали мне вот это. – Миссис Харлингам показала маленькую круглую коробочку с пилюлями. – Они помогают мне держаться. Самолет совсем не качает. Не правда ли?

– Да, и мы долетим быстро, – успокаивающе сказала Памела. – Обычно мы должны останавливаться в районе Гусиного озера или Гандере на заправку. Но с этим рейсом вы будете дома спустя несколько часов. – Разговаривая с миссис Харлингам, девушка видела, что губы и ногти той совсем потеряли цвет.

– Извините меня. Я скоро вернусь, – сказала она и пошла в конец самолета.

– Не поможете ли вы мне? – обратилась Памела к довольно скромной женщине, сидящей в кресле рядом с кухней.

– Конечно, если смогу, – ответила удивленная пассажирка, а сама подумала, что обычно бывает наоборот.

– Через два ряда впереди сидит дама. Она не очень здорова. Не возражаете ли вы пересесть на ее место, так, чтобы она была рядом со мной? Тогда я все время буду видеть, что с ней происходит.

Женщина улыбнулась и сказала, что, конечно, она пересядет, и сделает это с удовольствием. Вдвоем они помогли миссис Харлингам пересесть назад и завернули ее ноги в пару одеял.

– Может быть, вы съедите что-нибудь легкое? – заботливо спросила Памела. – Например, омлет?

Миссис Харлингам слегка заинтересовалась.

– Может быть, но только маленький. Не будет ли это вам сложно готовить специально для меня? – Ее голос становился все тише, как будто ей было трудно даже закончить предложение.

Памела быстро пошла в кухню, включила маленькую электроплитку, взбила яйца и поджарила омлет. Поставила тарелку на пластмассовый поднос и постаралась как можно красивее разложить вокруг тончайший ломтик черного хлеба, кружочек масла и бумажную салфетку, сложенную в виде лилии.

Омлет получился очень аппетитным. Даже слегка покраснев от гордости, Памела поставила поднос на столик перед миссис Харлингам.

Большинство пассажиров уже спали. В салоне тускло горел ночной свет. Под постоянный шум моторов Памела тихо рассказывала американке о своей работе, о полетах, о местах, где она побывала.

Миссис Харлингам тоже была в некоторых из них во время своего, так неожиданно оборвавшегося путешествия по Европе. Они обменялись впечатлениями о Париже, Афинах и Риме.

– Мне хотелось бы побывать и на Ближнем Востоке, – поделилась своей мечтой миссис Харлингам, доедая последний кусочек омлета. Похоже, что она съела бы еще. – Хотя уже не смогу, конечно. Расскажите мне о Каире… И маленький кусочек сыра, пожалуйста. Да, и булочку, если это вас не затруднит.

Разговаривая с американкой, Памела видела, как исчезает ее нервозность. На лице появилось спокойное выражение.

Командир, проходя по салону, с пониманием посмотрел на них.

– Мы летим даже быстрее, чем рассчитывали, – сказал он. – Сильно помогают восточные ветры.

– Во сколько мы должны прилететь, сэр? – спросила его Памела.

– С этим ветром около полуночи по местному времени. – Он улыбнулся. – Самый быстрый в моей жизни рейс на запад.

Когда они снова остались одни, миссис Харлингам рассказала о своей семье: муж ее умер, а замужняя дочь живет в Калифорнии.

– Но я не хочу туда переезжать, дорогая. Мне очень хорошо в Нью-Йорке.

– Кто-нибудь будет встречать вас там? – поинтересовалась Памела.

– Очевидно, никто. Шофер живет в другом месте, а горничная взяла отпуск. Мне не хотелось вызывать ее, она все равно возвращается в четверг.

– До четверга еще два дня, – заметила Памела.

– О, я как-нибудь справлюсь. В аэропорту возьму такси.

Но Памела не была в этом уверена. Особенно когда узнала, что миссис Харлингам будет одна в квартире. Она даже слышать не хотела о том, чтобы вызвать на дом доктора.

– Мне становится лучше с каждой минутой, – убежденно сообщила она. – И, чтобы доказать это, сказала, что немного поспит.

Памела еще примерно час наблюдала за американской дамой. Вдруг в кухне раздался звонок, связывающий ее с кабиной пилотов.

Она встала и прошла вперед. Командир, летящий с ними пассажиром, и Роджер Карсон стояли за спиной пилотов, так что ей пришлось пробираться к левому креслу.

Командир самолета обернулся к ней с приятной улыбкой и попросил:

– Пожалуйста, чай, мисс Хагис, если у вас сейчас есть время. Для всех. И посмотрите, пристегнуты ли пассажиры. Наверное, сейчас начнет болтать.

– Да, сэр. – Памела быстро направилась к выходу.

На лице Роджера Карсона, смотревшего на нее, появилась мимолетная улыбка, которая обычно возникает при встрече с едва знакомым человеком. Он посторонился, дав ей возможность пройти. Памела поблагодарила его голосом, звучавшим, к ее стыду, слишком вежливо и холодно. Девушка слышала, как Роджер продолжил разговор со вторым пилотом, как будто она и не существовала вообще.

– Нет, не то чтобы они совсем другие, – он говорил о новых авиалайнерах, – но гораздо мощнее при взлете и лучше…

Дверь за Памелой захлопнулась, и она оказалась отрезанной от продолжения разговора. Девушка приготовила поднос с чаем для экипажа и, отнеся его в кабину, проверила, как пристегнуты пассажиры. Потом села на свое место и стала ждать.

Болтало не очень сильно. После длительного спокойного полета это было похоже на кратковременный шторм. То они летели, ровно гудя, вдоль гигантской пещеры, залитой лунным светом с редкими кучевыми облаками, похожими на декорации, разбросанные по пустынному небу. В следующий момент их захватывал серый туман, капли которого, как пот, выступали на крыльях лайнера. Самолет начинал прыгать, дрожать и нырять вниз.

Миссис Харлингам проснулась. Ничего не понимая, тонкими руками она вцепилась в подлокотники кресла.

– Ничего страшного, миссис Харлингам, – успокоила ее Памела, прежде чем та успела задать вопрос. – Через несколько минут мы выберемся из этого. Просто огромные облака. – Она заметила, что американка смотрит на пристегнутый ремень, который накинула на нее Памела, пока та спала. – Мы так делаем, чтобы вы случайно не ударились. Это может случиться, особенно если человек спит.

Сильный порыв ветра тряхнул самолет. Миссис Харлингам крепко ухватилась за руку Памелы.

– Как только все успокоится, я сделаю вам чай, – сказала девушка. – Вы не успеете заметить, как мы будем в Нью-Йорке.

Так же внезапно, как самолет влетел в плотное облако, он оказался в чистом небе. Вокруг него сверкали серебристые облака. Капли на крыльях превратились в алмазы. Как бы гордясь собой, самолет ровно полетел дальше.

– Последняя часть полета, всегда самая приятная, прошла очень быстро. Экипаж, понимая, что на руках у Памелы больная женщина, не требовал от нее многого. Командир подошел к ней и, посмотрев на спящую миссис Харлингам, заметил:

– Кажется, ей лучше.

– Да, ей сейчас хорошо, – кивнула Памела.

Прежде чем самолет начал снижение, она приготовила легкий завтрак. В Нью-Йорке еще, должно быть, полночь, а в Англии, откуда они улетели, уже приближался рассвет. На табло, куда штурман переносил информацию о полете, Памела видела, что в Нью-Йорке холодно, идет снег и на дорогах лед.

Когда она работала на кухне, Роджер прошел в мужской туалет побриться. Памела слышала, как в нескольких шагах от нее жужжит бритва. Девушка подумала о том, что он наверняка должен был видеть ее и, возможно, скажет ей что-нибудь на обратном пути. Конечно, это не будет так романтично, как в темноте заснеженного аэродрома, но ведь она сейчас была одна в конце мирно спящего салона. И если он заговорит, то может просто сказать: «Мы пропустили наш день в Монреале. Но сейчас будем в Нью-Йорке. Здесь нельзя кататься на лыжах, но, может быть, вам интересно посмотреть статую Свободы, паром на остров Стейтен, небоскреб Эмпайр, Таймс-сквер, Радио-Сити и огни Бродвея».

Тут ей пришлось остановиться в своих размышлениях. Кто-то из экипажа присоединился к Роджеру. Она слышала, как Карсон обратился к нему:

– Как обычно, останавливаемся на ночь в отеле «Баррингтон». Завтра днем вылетаем в Чикаго за новым авиалайнером и на следующий день возвращаемся в Англию.

Теперь она знала его программу. Памела увидит Роджера в автобусе из аэропорта в отель и еще немножко утром перед отлетом в Чикаго. Может быть, он пригласит ее на ленч.

Памела подавала завтрак мистеру Синклеру; выспавшись, пассажир радовался, что они подлетают к Нью-Йорку, выглядел он прекрасно. В это время мимо нее проходил Роджер.

– Извините, – сказал он и улыбнулся, уступая ей дорогу в узком проходе между креслами. – Уже недолго.

На мгновение ей показалось, что он имел в виду не только окончание рейса, но также и то, что наконец они будут вместе, возможно, по дороге в отель, свободные от службы. И тогда у них будет время поговорить.

– Да, недолго, – ответила она голосом, к которому снова вернулась жизнь.

Но все вышло не так, как хотелось Памеле. После посадки она быстро попрощалась с пассажирами, прошла через таможню и забежала в комнату отдыха экипажей, чтобы со всеми вместе ехать в отель. Там Памела увидела дежурного по аэропорту. Все еще тревожась о миссис Харлингам, она объяснила ему ситуацию:

– Я подумала, что, может быть, кто-нибудь из дежурных девушек проводит ее до дома, чтобы с ней было все в порядке.

Дежурный задумался.

– Ей сейчас лучше, – продолжала Памела, – но раньше она очень плохо себя чувствовала.

– Понимаю, – служащий почесал подбородок, – говорите, дежурную девушку?

Он смотрел на невысокую фигурку в синей форме, стоящую перед ним.

– Мисс Хагис, – сказал он, – я понимаю, что у вас был трудный рейс и вы, наверное, устали. Вот я думаю… – Он остановился и потом продолжил: – Аэропорт очень загружен. У нас на два часа задержался рейс на восток, и просто не хватает рук…

Памела прямо смотрела ему в лицо. Дежурный извиняющимся тоном произнес то, что она и ожидала:

– Могу я попросить вас проводить миссис Харлингам до ее дома?

Машина быстро мчалась по огромному кольцу вокруг плоской песчаной пустыни аэропорта. Памела молчала. И потому, что она очень устала, и потому, что просто не знала, о чем дальше говорить, но главным образом потому, что с грустью думала, как мало они с Роджером общались во время рейса. А теперь в Нью-Йорке она даже не успела пожелать ему спокойной ночи.

Миссис Харлингам сидела рядом и время от времени повторяла:

– Как замечательно, что вы поехали со мной, дорогая. – От усталости ее голова падала набок, а Памела периодически подбадривала ее:

– Уже скоро вы сможете лечь в постель.

Навстречу им летели огромные уличные фонари. Иногда в противоположную сторону мчались случайные такси. Даже в этот час над ресторанами светились красные, зеленые и синие неоновые огни. Везде висели яркие и нарядные рекламные щиты, но вся это праздничность не трогала Памелу. Она чувствовала себя более одинокой и несчастной, чем когда-либо. Ее разлучили с экипажем. Продолжая выполнять свои обязанности, понимая, что должна это сделать, и сочувствуя американке, она остро ощущала свое одиночество в этом незнакомом, чужом городе.

Машина пронеслась по решетчатому мосту Триборо через реку Ист. Памела слышала, как миссис Харлингам скомандовала водителю:

– Пятая авеню.

Они проехали по Сорок девятой улице и остановились перед красным светофором на углу, как раз напротив отеля «Баррингтон», где всегда ночевали экипажи компании «Скайуайд». Потом знакомый навес и грязноватая стеклянная дверь исчезли, когда они резко повернули на широкую, идеально гладкую Пятую авеню.

Проехав еще пару километров, они остановились перед высоким домом. Миссис Харлингам и Памела вышли из машины. Водитель внес за ними их вещи в огромный освещенный мраморный холл, в дальнем конце которого располагалась позолоченная кабина лифта.

Они поднимались наверх. На табло мелькали цифры: 6, 7, 8, потом 21, 22. Казалось, этому не будет конца. Наконец лифт дрогнул и остановился. Двадцать шестой этаж.

– Мы на самом верху, дорогая, – сообщила миссис Харлингам, ища ключи в сумочке. – Знаете, здесь гораздо тише. А сад на крыше очень хорош летом.

Она открыла белую дверь и включила свет. Памела шагнула на ковер винного цвета и почувствовала, как ее ноги утонули в роскошной мягкой шерсти. Миссис Харлингам расплатилась с таксистом и храбро попробовала сыграть роль хозяйки.

– Проходите в гостиную и садитесь, дорогая. Потом я покажу вашу комнату. – Должно быть, она увидела удивление на лице Памелы и продолжила: – Я послала записку жене дворника, и она приготовила постели.

– Но я думала… – растерянно начала Памела.

– Что вы вернетесь в отель. Так поздно ночью? – Не хочу даже слышать об этом. – Миссис Харлингам так грустно смотрела на девушку, что, несмотря на бодрый голос, Памела поняла, как ей не хотелось оставаться одной.

– Конечно, с удовольствием. Если вы уверены, что это правильно, – без колебания сказала юная стюардесса.

– Дорогая, я буду просто счастлива.

Гостиная была огромной. Вдоль одной стены шло окно, из которого Памела видела сеть разноцветных огней Нью-Йорка. Миссис Харлингам потянула за красивую кисть, и темная бархатная штора закрыла вид города.

– Ну вот, мы и вернулись, – чуть веселее сказала хозяйка. – Пусть будет больше похоже на дом.

Памела рассматривала серый ковер на полу, яркие ковры из Тебриза и оригинальные современные картины на стенах, странно контрастировавшие с французской мебелью, обитой вышитым атласом. Она чуть улыбнулась, мысленно сравнивая эту комнату и гостиную в доме миссис Райли. Миссис Харлингам суетилась в сверкающей белой кухне. Она поставила кастрюлю с молоком на большую, безукоризненно чистую плиту.

– Горячее молоко, – сказала она. – Я всегда пью горячее молоко на ночь. Вы ведь тоже выпьете чашку, детка?

Через полчаса Памела была в своей комнате; огромная кровать, обитая красным атласом, в изголовье панель из резного позолоченного дерева. Прежде чем лечь между непривычно роскошными простынями из розового шелка, девушка постояла перед окном, всматриваясь в темное небо Нью-Йорка. Погода прояснилась, и луна, как желтая циркулярная пила, мчалась сквозь облака, разрезая их на куски. Она видела знаменитый небоскреб Эмпайр, здание компании «Крайслер», Радио-Сити – все эти огромные здания с нелепыми шапками из белого снега стремились ввысь, навстречу рассеянным по небу звездам. Ее глаза искали знакомый силуэт.

– Спокойной ночи, – тихо сказала она высокому квадратному зданию отеля «Барринггон», где спал Роджер Карсон. – Спокойной ночи и приятных снов.

Глава 8

Сквозь полудрему Памела слышала звуки просыпающегося города. Приглушенные высотой в двадцать шесть этажей, бархатными шторами и шелковыми простынями, до нее доносились гудки автомобилей и судов на Гудзоне, шуршание колес и скрежет тормозов – этот шум возвещал о начале нового дня.

Памела взглянула на часы, лежащие на тумбочке у кровати, – уже восемь. Ей удалось поспать совсем немного. Оставалось всего семь часов до того, как Роджер Карсон полетит в Чикаго за новым самолетом.

Она старалась убедить себя, что за это время можно сделать очень много. После завтрака она попробует уговорить миссис Харлингам встретиться с врачом. Тогда, если окажется, что все в порядке, она попрощается с американкой. А если повезет, то, может быть, удастся встретиться с Роджером Карсоном в отеле. Конечно, это совсем не то, что целый день кататься на лыжах в горах Святого Лаврентия, но все-таки хоть что-то.

Памела сбросила с себя простыни, накинула халат, который купила в Каире, и немного с опаской прошла в кухню посмотреть, что можно приготовить на завтрак.

Миссис Харлингам уже встала. Поспав всего несколько часов, она выглядела гораздо лучше. На гигантской плите жарился омлет.

Несмотря на уверения, что она в полном порядке, миссис Харлингам согласилась вызвать своего врача. Тот пришел после десяти, осмотрел ее и выразил удивление по поводу того, как хорошо она перенесла полет через Атлантику.

– Понимаете, я была в очень хороших руках, – благодарно сказала миссис Харлингам, с любовью глядя на Памелу.

Уходя, врач посоветовал своей пациентке не волноваться и не напрягаться, обещал зайти завтра утром. Когда они остались вдвоем, Памела не очень уверенно сказала, что ей тоже лучше вернуться к своим делам, если, конечно, хозяйка хорошо себя чувствует.

Но у миссис Харлингам были другие планы. Она уверяла, что прекрасно себя чувствует, что ей гораздо лучше, поэтому небольшой круиз по Нью-Йорку в автомобиле доставит ей огромное удовольствие.

– Вы были так добры, и мне очень хочется показать вам город, где я живу. Пообедаем в «Рице» и, может быть, днем… – щебетала миссис Харлингам, продолжая строить планы для них обеих.

Памела мягко напомнила, что врач советовал ей не напрягаться. Но американка и не собиралась напрягаться, ведь большую часть времени они будут сидеть в машине.

Памела понимала, что таким образом миссис Харлингам старается выразить ей свою благодарность. Она постоянно посматривала на часы, видя, как улетают драгоценные минуты. Но если в душе девушки и возникла легкая паника и разочарование, то это никак не отразилось на ее личике, озаренном улыбкой.

– Можно позвонить от вас? – спросила она. – Лучше, чтобы в аэропорту знали, где я.

– Конечно, дорогая. Телефон в вашей комнате. Звоните когда хотите.

– Если потребуется, то мисс Хагис будет по номеру: Мэдисон 8652, – сообщила Памела дежурному, тот равнодушно повторил все, что она сказала.

Итак, она позвонила в аэропорт.

Прежде чем еще раз снять трубку, Памела, взглянула на свои ногти, потом нервно осмотрела яркие портреты на стенах, которые, казалось, высокомерно наблюдали за ней, пробежала глазами по вершинам небоскребов, вырисовывавшихся в окне. Затем, собравшись с духом, нашла в огромном сером телефонном справочнике номер отеля «Баррингтон»: Сентрал 2364.

Девушка произнесла номер вслух, потом с отчаянной решимостью набрала его и стала ждать.

– Доброе утро. Это отель «Баррингтон». Пожалуйста, кому вы звоните? – приятным мелодичным голосом спросила оператор.

– Мне нужен бортинженер Карсон, – торопливо ответила Памела. – Авиакомпания «Скайуайд». К сожалению, я не знаю номер его комнаты.

В ответ последовала продолжительная пауза, потом послышались длинные гудки.

– Простите, мистер Карсон не отвечает, – произнес мелодичный голос. – Что-нибудь ему передать?

«Что я могу ему передать? – спрашивала себя Памела. – Что вообще можно передать?» А вслух грустно ответила:

– Ничего, спасибо.

– Извините, – продолжал мелодичный голос, – позвоните позже.

Итак, Памела оказалась в огромном черном сверкающем «кадиллаке», какого она никогда в своей жизни не видела. Рядом с ней сидела миссис Харлингам. Где-то далеко впереди, одетый в синюю форму, находился шофер, который молча умело вел гигантскую машину по шумным, гудящим улицам Нью-Йорка.

Миссис Харлингам решила, что они должны подняться на Эмпайр-Стейт, чтобы насладиться видом города сверху. Лифт поднял их на продуваемую ветром смотровую площадку, находящуюся на высоте в тысячу футов над Нью-Йорком. Оттуда они видели полосу земли, похожую на язык, окруженную со всех сторон водой. Миссис Харлингам сказала, что это самая дорогая земля в мире. Под ними ползли крошечные автомобили, далеко на востоке, в Ла-Гуардиа и Айдлуайлд, каждую минуту взлетали самолеты, на юге, на золоченом факеле статуи Свободы, сияло солнце.

Гигантские каменные горы, деловитость и суета, яркое голубое великолепие зимнего дня – все казалось таким необычным. Это было так не похоже на Лондон с его серостью, смогом и ветхозаветной стариной, что у Памелы возникло ощущение, что ей здесь не место. Здесь все было другим – незнакомым и чужим. Неожиданно, острее, чем когда-либо, она почувствовала себя одинокой в этом чужом мире, и ей очень захотелось домой.

Посмотрев на запад, она увидела что-то знакомое и вытянула голову над балюстрадой, чтобы получше разглядеть.

– Смотрите! – возбужденно сказала она миссис Харлингам, показывая на огромный черный корпус корабля с элегантными трубами. – Там «Королева Елизавета».

– Кусочек старого мира, да, дорогая? – сразу бросила ее американка.

– Да, – гордо ответила Памела. Вид великого стального соотечественника, возвышающегося над остальными судами в доке, сильно ободрил ее в этом абсолютно незнакомом ей мире. – Она наша. Видите флаг на корме?

– Значит, эта старая страна много значит для вас? – внимательно вглядываясь в лицо девушки, спросила миссис Харлингам.

– Конечно, – ответила Памела.

Через час они сидели в зале модного ресторана «Риц-Плаза», попивая кофе после замечательного ленча. И вот тут Памела узнала о действительных намерениях миссис Харлингам.

– Я надеюсь, дорогая, что вам понравилась бы идея поселиться в Нью-Йорке? – довольно издалека начала американка.

– Боюсь, что это невозможно. У меня работа. И я никого не знаю здесь…

– Вы знаете меня, – перебила ее миссис Харлингам. – А что касается работы, так именно это я и имела в виду. – Она слегка наклонилась вперед. – Я уже не так молода, как раньше. Мне было бы очень хорошо, если бы кто-нибудь жил со мной в квартире в качестве компаньона. Вы, дорогая, так замечательно заботились обо мне. Мне сейчас кажется, что мы очень хорошо узнали друг друга. – Американка быстро продолжала: – Вы сможете делать все, что вам нравится. И если вы что-нибудь захотите…

Со смешанным чувством печали и недоумения Памела смотрела в лицо миссис Харлингам, сидящей напротив нее. Как будто неожиданно появилась сказочная крестная, а Золушка не хочет ехать на бал. Ей было очень приятно это приглашение, и она чувствовала себя неблагодарной, отказываясь принять его.

– Простите меня, миссис Харлингам, боюсь, что я англичанка до мозга костей, – очень мягко сказала Памела.

– У вас там есть семья, дорогая? – В глазах американки было и разочарование, и понимание одновременно.

– Да, мои родители живут в Кумберленде. А в Йорке живет брат. Он уже женат. У меня есть племянница и племянник. – Памела редко говорила с кем-нибудь о своей семье. Это была сугубо личная часть ее жизни, и она очень дорожила ей. – Я бы не хотела оставить их. Кроме того, – Памела колебалась, – понимаете, я англичанка, и я люблю Англию. – Потом, чтобы не оставалось никаких сомнений, добавила: – Больше всего на свете.

– Хорошо, и все-таки, дорогая, подумайте об этом, – улыбнулась миссис Харлингам. – Если передумаете, то дайте мне знать.

Она позвала официанта, чтобы расплатиться. Когда они вышли из ресторана, миссис Харлингам сказала:

– Идите к машине, дорогая. Она в сквере за отелем. Я задержусь на минутку: мне надо кое-что купить.

Подойдя к автомобилю, Памела кивнула шоферу и уже была готова нырнуть в роскошную глубину «кадиллака», как услышала знакомый голос и манеру растягивать слова:

– Привет, дорогая крошка! Какими судьбами? – На тротуаре в десяти метрах от нее стояла Лорна Франтон-Джеффри вместе с Дженни Ламберт. Лорна хихикала, а Дженни осматривала машину и Памелу, как бы делая моментальные фотографии, которые можно потом использовать в качестве доказательства.

– Скажи мне, дорогая, – продолжала Лорна, – что происходит? Мне не терпится услышать. Нет, лучше не говори. Дай мне догадаться. – Она театрально положила тонкие пальцы на лоб, изображая глубокие размышления. – Знаю, у тебя появился новый замечательный друг. Он миллионер? Ну, по крайней мере, с долларами? Но серьезно, крошка, ты уж не упрекай меня в… ну, в том, что я чуть– чуть любопытна. – И она сжала руку Памелы, как бы говоря ей: «А теперь доверься мне».

– Я отвезла одну пассажирку с моего рейса домой. Она была очень больна. Это ее машина, – тщательно выбирая слова, ответила девушка. И, продолжая, тем же тоном спросила: – Вы только что прилетели, улетаете или дежурите здесь?

– Как ловко ты меняешь тему разговора! – Лорна глубокомысленно подняла брови. – Ну если тебе это на самом деле интересно, то я здесь дежурю. А вот Дженни, – сделав несчастное лицо, она повернулось к другой девушке, – так она устроила себе рейс на новом астролайнере из Чикаго. Ее специально прислали из Монреаля, чтобы лететь днем с экипажем в Чикаго и забрать этот самолет. Если, конечно, экипаж здесь. Должны были прилететь ночью.

– Они прилетели, – сообщила Памела. – Я была с ними в одном рейсе.

Очевидно, закончив коллекционировать свои впечатления, Дженни Ламберт наконец подключилась к беседе:

– Сначала они хотели лететь на пустом самолете, но вдруг решили забрать с собой каких-то важных шишек.

– И тогда, конечно, вызвали Дженни Ламберт чтобы позаботиться о них, – язвительно закончила за нее Лорна.

За спиной Памела услышала движение, а потом голос американки:

– Господи, дорогая, вы встретили здесь своих подруг?

Обернувшись, Памела увидела улыбающуюся миссис Харлингам, стоящую чуть позади нее.

Памела спокойно представила всех женщин друг другу.

– Так вы тоже стюардессы? – спросила американка девушек. – Должна сказать, что я в восхищении от вашей работы. Памела была невероятно добра, привезя меня домой. – И с лукавой усмешкой она добавила, указывая на Памелу: – Между нами, дорогие девушки, я пытаюсь украсть ее у вас. Изо всех сил стараюсь уговорить ее остаться в Штатах.

Две пары тщательно ухоженных бровей взлетели вверх. Памела, прекрасно представляя, во что они обе превратят невинные слова миссис Харлингам, как по компании пойдет гулять очередная сплетня, и зная, что Дженни летит в Чикаго вместе с экипажем Роджера Карсона, густо покраснела.

– Миссис Харлингам очень добра ко мне, но… – торопливо начала она.

В этот момент шофер открыл дверь.

– Девушки, могу я вас подвезти куда-нибудь? – спросила американка.

– Нет, большое спасибо, – почти в один голос ответили стюардессы. – Мы хотим кое-что купить здесь. Большое спасибо.

Помахав на прощание, они повернулись и пошли прочь. Памела слышала, как Лорна говорила Дженни:

– Для такой малышки, как Памела…

Шофер завел мотор, «кадиллак» беззвучно покатился по шоссе.

Миссис Харлингам решила, что после ленча будет приятно прокатиться вокруг Коннектикута, пригорода Нью-Йорка. Она с удовольствием показывала Памеле фермы с ярко выкрашенными домами, идеально чистые улицы. К сожалению, мысли девушки были заняты попытками предугадать, какую историю выдумает Дженни Ламберт после их неожиданной встречи за отелем «Риц».

Она была уверена, что та сочинит что-нибудь весьма драматическое, ведь не зря Дженни называли радиовещательной станцией компании. Днем она полетит в Чикаго вместе с Роджером Карсоном, и нет никакого сомнения, что сплетня такого уровня без труда найдет путь к его ушам.

Она пыталась убедить себя, что Роджер не будет это даже слушать – он хорошо знал Дженни Ламберт и ее красочные истории. В любом случае во время полета он должен быть поглощен новым самолетом, и тогда вполне вероятно, что даже если Роджер услышит сплетню, то не обратит на нее ни малейшего внимания.

Они вернулись в квартиру, когда уже стемнело. Миссис Харлингам даже слышать не хотела о том, что Памела вернется в отель, поэтому, немного посопротивлявшись, девушка согласилась остаться еще на одну ночь.

– В конце концов, – сказала миссис Харлингам, – в аэропорту знают, что вы здесь, а мне хотелось бы, чтобы вы как следует выспались перед обратным рейсом.

Из ресторана на квартиру, им принесли ужин, и они вместе провели спокойный вечер. Миссис Харлингам сделала еще одну попытку уговорить Памелу остаться в Штатах, но, поняв, что та все уже решила, сказала:

– Но ведь это не значит, что мы больше не увидимся. Я надеюсь, что, прилетая в Нью-Йорк, вы будете навещать меня. Не так ли, дорогая?

– Конечно, я буду навещать. Вы были так добры ко мне, – нежно ответила девушка.

Но, как выяснилось, доброта миссис Харлингам на этом не закончилась. Прежде чем пойти спать, американка сунула в руку Памелы небольшой сверток.

– Это то, что я купила для вас после обеда.

– Но, миссис Харлингам, вы не должны были…

– Дорогая, откройте. Надеюсь, что мой подарок вам понравится.

Это был очень красивый серебряный браслет. Памела покраснела от смущения и от удовольствия при виде такой прекрасной вещи.

– Но я не могу принять это, миссис Харлингам. На самом деле не могу. Это нарушение устава компании. Я ведь сделала только то, что входило в мои обязанности.

– Памела, это не подарок стюардессе. Это просто маленький знак признательности одного друга другому, – спокойно возразила миссис Харлингам.

Она так тепло улыбалась, что смущенной Памеле оставалось только от всей души поблагодарить американку.

На следующее утро миссис Харлингам настояла, чтобы Памела подольше полежала в постели и хорошенько отдохнула перед обратным рейсом – об этом она еще с вечера сказала девушке. Из отпуска вернулась ее горничная, которая теперь занималась всеми домашними делами, поэтому Памела позволила себе роскошь позавтракать поздно в своей комнате.

Когда она надела форму и собралась, был вызван «кадиллак», чтобы отвезти ее в аэропорт. Миссис Харлингам удалось уговорить девушку, чтобы она позволила проводить ее. Окруженная дружелюбием и теплотой американки, Памела приехала в холодный аэропорт, где уже стоял авиалайнер, готовый унести ее в Англию.

Рядом с ним, но только гораздо длиннее и с более мощными моторами, стоял другой самолет. Памела увидела буквы AZ, нарисованные на борту. Новый тип астролайнера, только что прилетевший из Чикаго. Может быть, он полетит через океан бок о бок с «Дядюшкой Бейкером».

«Это будет здорово, уютно и очень по-дружески», – подумала Памела. В Нью-Йорке она столько времени была окружена теплом и любовью, что сейчас на ее лице все еще оставалась легкая улыбка. Дженни Ламберт и ее сплетни полностью вылетели из головы Памелы.

«Кадиллак» бесшумно остановился.

– До свидания, – сказала она миссис Харлингам. – До свидания и огромное спасибо.