Текст книги "Любовь в Сан-Франциско"
Автор книги: Бет Горман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 6
Когда они вышли из дома, по пустынному плато гулял легкий бриз; ярко светило солнце. Они медленно брели по траве, вдыхая воздух, наполненный морскими запахами; Руфь попыталась представить себе Фила – как он идет рядом с ними и участвует в их неторопливой беседе – и не смогла. Наверное, потому, что внимание ее было целиком обращено к тому, что говорил Эвелл.
– Когда вы в море, то полагаетесь только на себя самого, там трудно рассчитывать на чужую помощь. Особенно, если вы – капитан. Жизнь целого корабля зависит от правильности ваших решений. Со временем вы привыкаете действовать только на свой страх и риск, не дожидаясь чужого совета. – Он замолчал, глядя на нее. – Я часто думаю – так ли уж это хорошо?
– Очень хорошо, – мгновенно ответила она.
– А если такой человек вдруг надумает жениться?
Руфь не сразу нашлась.
– Ну что ж, тогда ему придется научиться считаться с чужим мнением. Впрочем, это всегда необходимо.
– Основная проблема семейной жизни, – сказал он задумчиво, – что у мужчины и женщины редко совпадают интересы, да и жизненный опыт у них, большей частью, совершенно различный. Ну хорошо, несколько лет их будет связывать влюбленность, но это проходит, а что потом?
– Капитан, не стоит вникать во все это слишком глубоко, иначе станешь скептиком, или циником. А относительно того, что удерживает людей вместе… – Она повернулась спиной к морю. – Думаю, люди могут долго и счастливо жить вместе, если понимают, что совместная жизнь стоит тех усилий которые они тратят на ее поддержание. – Она вопросительно посмотрела на Эвелла. – А вы как считаете?
Он улыбнулся, прислонился к стволу старого дуба, в тени которого они опять укрылись, и ответил:
– До вчерашнего вечера я вообще об этом не думал. Конечно, простой влюбленности недостаточно. После того, как вы ушли вчера вечером, я долго размышлял обо всем таком, правда мне трудно облечь свои мысли в слова.
Руфь решила, что их беседа приобретает слишком интимный оттенок, вряд ли это допустимо в ее положении, ведь она любит другого. Прежде чем он успел еще что-то сказать, она вышла на солнце и медленно направилась к дому. Эвелл последовал за ней.
Руфь шла и думала, что ей просто и легко с ним, как со старым другом. В его компании так приятно говорить и молчать, медленно идти рядом, угадывая чужие мысли и чувствуя в ответ дружеское расположение. Удивительно – ведь впервые они встретились лишь вчера вечером.
Они поднялись на веранду, и Эвелл предложил ей выбирать, где им пообедать – здесь, в доме, или в городе. Руфь выбрала ресторан. Джек не возражал. После того, как он запер дом и подошел к машине, где его уже ждала Руфь, Джек огляделся вокруг, по его взгляду было видно, что он очень любит это место. Тихая безмятежность ощущалась во всем; не верилось, что всего в часе езды отсюда лежит огромный шумный город.
По дороге они пообедали в ресторане при не совсем обычной гостинице. Сюда можно было прилететь на собственном самолете и остановиться в одном из коттеджей, подковой огибающих небольшое летное поле и автомобильные стоянки. Оставалось только догадываться, во что обходился подобный отдых.
В городе Эвелл свернул в порт, чтобы показать Руфи верфи и доки. Здесь, как всегда, царило деловитое оживление. Контраст по сравнению с тишиной и покоем старого плато, конечно, поразительный. Это был мир, который ассоциировался у Руфи с Филом – шум, движение, пронзительный крик чаек, снование ярко-желтых автопогрузчиков, гудки судов, которым не терпится вырваться из этого бедлама на морской простор.
Эвелл вытянул руку, указывая на серый корабль с белыми надстройками.
– Это «Санта-Мария». – Он улыбнулся. – Когда-то у меня была идея обзавестись тремя судами и назвать их как у Колумба: «Санта-Мария», «Пинта» и «Нина». «Санта-Мария» стоит здесь, на приколе, «Пинта» – в Гонолулу, а вот «Нину» я так и не купил, теперь уж, наверное, никогда не куплю.
– Смотрится солидно, – сказала Руфь, глядя на «Санта-Марию». – Только я ничего не смыслю в кораблях, Эвелл собирался уже заводить машину, как вдруг обернулся и предложил:
А хотите – подымемся на борт? Она крепко пришвартована и практически неподвижна. Возможно, это поможет вам преодолеть боязнь глубокой воды и кораблей.
Руфь отказалась.
– Думаю, мне пора, но все равно спасибо за предложение.
У дверей гостиницы она протянула ему на прощанье руку и сказала:
– Я замечательно провела время. И, знаете, вы совсем не такой, каким показались мне вчера. Спасибо.
Он сжал ее пальцы и тут же отпустил руку.
– Спасибо за что? За то, что я оказался не тем человеком, за кого вы меня приняли? – Его серые глаза чуть заметно потемнели. – Надеюсь увидеть вас утром за завтраком. Спасибо за то, что украсили мой день. – Он подмигнул, повернулся и направился к стоянке.
Поднимаясь к себе в номер, Руфь думала об Эвелле. – Он все-таки на редкость мил и внимателен. В нем так счастливо сочетаются внешняя привлекательность и скрытая глубина чувств. Просто чудесно иметь такого друга. Вот бы мне такого старшего брата, подумала Руфь, но тут же поймала себя на мысли, что лукавит – в нем было что-то такое, что сознательно или бессознательно заставляло любую женщину воспринимать его именно как мужчину. И сейчас она все время ощущала его близость, несмотря на то, что он даже не пытался за ней ухаживать.
Глава 7
Фил удивил ее, появившись в тот же вечер без предупреждения. Вообще-то не стоило удивляться, однако когда они вчера прощались, он не говорил, что собирается зайти.
Поначалу он чувствовал себя немного неловко, очевидно, помня о холодном расставании прошлой ночью, но сама Руфь об этом уже почти забыла, и ее ласковое обхождение помогло ему быстро расслабиться, почувствовать себя, как дома, в ее гостиничном номере.
Фил предложил спуститься в бар при ресторане и выпить чего-нибудь перед ужином. Руфь согласилась, хотя совсем не была голодна, да и пить ей тоже не хотелось.
Она вошла в спальню, чтобы переодеться к вечеру. Когда вернулась, он стоял у окна в напряженной позе и даже не обернулся, пока Руфь не спросила, все ли у него в порядке.
Он окинул ее долгим взглядом. Подобный взгляд, разумеется, польстил бы ей, не оставайся фил столь мрачным и напряженным.
– У меня сорвалось сегодня одно дело, – заявил он. – Все шло нормально и вдруг… в один момент рассыпалось в прах.
От его слов она испытала какую-то неловкость, поэтому поспешно подошла к двери и, взявшись за ручку, повернулась к Филу. Руфь смотрела, как он вышагивает по комнате. Фил по-прежнему поглядывал на нее хмуро и сосредоточенно. Тогда она, вместо того, чтобы открыть дверь, прислонилась к косяку, вопросительно произнесла:
– Фил, послушай, может не стоит идти в ресторан? Ты, похоже, не в настроении.
Он сам распахнул дверь, тряхнул головой, пропуская ее вперед.
– Нам не мешает развеяться, – сказал он уже в дверях.
Руфь остановилась в коридоре, ожидая, пока он запрет дверь; на миг подумалось, что сегодня этот человек вряд ли составит ей веселую компанию. Да и вряд ли может быть приятным общество рассерженного, занятого своими мыслями мужчины.
Как бы подтверждая ее опасения, Фил упорно молчал, пока они спускались в лифте. Только за маленьким столиком в тускло освещенном баре, опустошив бокал с крепким коктейлем, Фил заговорил опять; в его голосе звучала какая-то обреченность, рее это странным образом не вязалось с холодным блеском его глаз.
– Помнишь, я говорил тебе об одном деле, – оно развалилось к чертовой матери, хотя я потратил уйму времени, чтобы все устроить, как надо. Этот проклятый Эвелл умудрился вывернуться. – Фил принялся за второй бокал. На этот раз он не торопился. – Представляешь, он уже целый месяц ведет переговоры о продаже своей компании.
Руфь попыталась его успокоить.
– Успокойся, Фил. У тебя выдался тяжелый день. В конце концов, не твоя вина, что ты не знал об этом.
Допивай скорей, и пойдем ужинать.
Он ошарашенно посмотрел на нее, потом на свой бокал, затем поднял его и выпил остатки коктейля залпом, словно это был чистый виски. Перед тем как встать, произнес сквозь зубы:
– Чертовское невезение – все бы сложилось иначе, успей я до девяти часов утра провернуть это дельце, пока Эвелл не позвонил на судно и не приказал загружаться. Груз попал на борт, и я проиграл игру.
Зал ресторана был битком набит. Пришлось подождать, пока их проведут к свободному столику. Руфь рассеянно разглядывала сидящих людей – ей не хотелось встретить здесь Джека. Конечно, нет ничего дурного в том, что она провела сегодня день в его обществе, тем более, что Фил все равно был занят, но сейчас при встрече с ним в зале она бы почувствовала себя заговорщицей.
По счастью, его не было. Когда их наконец усадили за столик, она в последний раз огляделась вокруг, испытывая облегчение.
Подошла официантка, они сделали заказ, и Руфь откинулась на спинку стула, по привычке разглядывая посетителей. В основном это были хорошо одетые, солидные мужчины. Она еще раньше заметила, что в Сан-Франциско многие постояльцы гостиниц вовсе не приезжие, а местные бизнесмены. Ей трудно было понять, как можно все время жить в гостинице, хотя, с другой стороны, для одиноких стареющих людей, у которых конторы в центре города, так, конечно, проще.
Фил привлек к себе ее внимание, громко буркнув:
– Да, поганый Эвелл меня перехитрил. Руфь почувствовала раздражение.
– Каким же образом? Просто-напросто он начал свои переговоры задолго до того, как ты решил расширяться. В конце концов, он гораздо дольше занимается морским делом.
Подали ужин, и некоторое время они ели молча. Тихо играла латиноамериканская музыка, едва различимая в непрерывном шуме большого ресторана.
Похоже, Фил беспрестанно думал о своей неудаче, и это раздражало Руфь. И когда он опять завел свою волынку, Руфь не выдержала:
– Фил, все уже в прошлом. Неужели ты будешь теперь все время возвращаться к этой теме? Он довольно резко возразил:
– Послушай, Руфь, речь идет о нашем будущем. Женитьба налагает на меня определенные обязательства, я обязан обеспечить тебя материально.
Она изумленно смотрела на него.
– О чем ты – о жене или о новом корабле? Он не успел ответить – к ним подошла официантка с телефоном в руках, поставила его около Фила и подключила к напольной розетке. Фил снял трубку, мрачно назвал свое имя. Руфь наблюдала за его лицом. Губы оставались плотно сжатыми, как и прежде, но глаза, пока он слушал, беспокойно бегали. Когда человек на другом конце провода, наконец, замолчал, губы Фила искривились в недоброй улыбке. Он сказал:
– Ты уверен в этом, Джино? Ладно, ладно, я тебе верю. Хорошо, я займусь этим, не беспокойся. Похоже дело еще не кончено. Привет, свяжусь с тобой позже. – Фил осторожно положил трубку и только теперь заметил устремленный на него взгляд Руфи. Он сказал:
– Я ошибся. Слишком рано сдался. Оказывается, еще не все потеряно.
Руфь удивилась.
– Снова Эвелл?
Он кивнул и принялся за еду. Руфь сгорала от любопытства, но знала, что бессмысленно распрашивать Фила про его телефонный разговор. О своих делах он говорил, только если сам этого хотел. Интересно, что здесь, в Сан-Франциско, она наслышалась от него про бизнес куда больше, чем за все время их предыдущего знакомства. Раньше он вообще не вел бесед на эту тему. Руфь сидела, изучая лицо Фила, пока тот допивал кофе и курил сигару. Он всегда такой сильный, решительный. Там, в Виргинии, это произвело на нее впечатление.
Руфь покончила со своим ужином и потянулась к соседнему стулу за сумочкой. Какой длинный день выдался у нее сегодня! Она решила, что провела его довольно славно. Затем сообщила Филу, что устала, и поднялась из-за стола. Фил оставил на столе несколько банкнот, молча проследовал за ней к выходу, а затем через вестибюль прямо к дверям лифта. При этом у него был вид человека, глубоко погруженного в свои мысли, двигался он как-то автоматически. Руфь пожелала ему спокойной ночи, в ответ он даже не сделал попытки подняться вместе с ней в номер – просто попрощался и зашагал к выходу.
Глава 8
На следующее утро он сидел, поджидая ее, за тем же столиком. Когда она вошла в ресторан, Эвелл поднялся и приветствовал ее улыбкой, затем отодвинул стул, приглашая садиться. Все произошло очень просто и естественно; Руфь была рада его видеть. Она заметила, что женщины, сидящие за соседним столиком, то и дело бросали на Джека призывные взгляды. Она заказала апельсиновый сок и два тоста. Перед ним, как и вчера, стояла тарелка с бифштексом внушительного размера.
– Готовитесь выйти в море? – спросила Руфь. Он задумчиво посмотрел на нее.
– С чего вы взяли?
– Ну как же, вчера к вам на борт поступил груз – должны же его куда-нибудь доставить? Он продолжал неотрывно смотреть на нее.
– Вообще-то, груз не срочный, да и трюмы на две трети пока еще пусты, надо дождаться полной загрузки. Все-таки интересно, почему вы спрашиваете об этом?
– Просто так, из любопытства, – Руфь улыбнулась официантке, принесшей завтрак.
Он опять принялся за бифштекс, и некоторое время за столом было тихо.
Прошлой ночью Руфь никак не могла заснуть. Ее мучил один вопрос – должна ли она предупредить Эвелла о телефонном разговоре, свидетелем которого невольно оказалась и который, судя по всему, не предвещал для капитана ничего хорошего. Стоит ли вмешиваться в мужские дела?
Утром, уже одеваясь, она решила, что сначала осторожно попытается выяснить, что же все-таки происходит. Если ее подозрения верны, и фил затевает что-то нечестное, она возможно, отважится предупредить Эвелла.
Она вздрогнула от его внезапного замечания:
– Эй, барышня, вы выглядите так, словно видели привидение прошлой ночью.
– Может и видела, но во всяком случае, только не призрак капитана Эвелла. Мы ужинали в здешнем ресторане, и вас там не было.
Он взял чашку с кофе.
– Я был на судне. Часто там ужинаю. На самом деле, без особой нужды я не ночую в гостинице. – Он посмотрел на нее. – Вы ужинали с Филом Харлоу?
– Да, он был не в духе, у него сорвалось какое-то дело.
Эвелл кивнул.
– Ясно. Слишком спешит, ему не хватает терпения. Я ничего против Харлоу не имею, тем не менее сразу понял, что затевается какая-то каверза, когда увидел, с кем он совещался поздним вечером. Приходится все время быть начеку, и не только из-за Харлоу – здесь полным-полно таких же, как он, а то и круче.
Она сказала:
– Вы ведь сумеете защитить себя? Он кивнул и отставил чашку, всем своим видом показывая, что не желает больше об этом говорить.
– Сегодня собираюсь свозить вас в одно замечательное местечко. Это к северу отсюда.
Руфь готова была отказаться, но ведь она не выяснила еще, чем грозит Эвеллу вчерашний разговор Фила по телефону. Судя по поведению ее жениха, это слишком серьезно. И она согласилась. Эвелл благодарно улыбнулся:
– Жду вас в вестибюле, а вы захватите пока пальто из номера.
Уже спускаясь в лифте, она окончательно решила, что нет ничего предосудительного в этой прогулке. Она действительно должна узнать, что затеял Фил, и только Эвелл может ей в этом помочь.
Эвелл стоял в вестибюле и читал газету. Его лицо выражало напряженное внимание, как будто он обнаружил на страницах что-то очень важное для себя. Он заметил ее, когда она оказалась рядом; выражение его лица сразу изменилось, он беззаботно улыбнулся и распахнул перед нею дверь, пропуская Руфь вперед.
Они вышли из гостиницы, двинулись к стоянке и вскоре влились в поток машин, спешащих по широкой автостраде на север. Выехав за город, Джек повернул на восток. Местность вокруг напоминала ту, где Руфь побывала днем раньше, примерно через час езды они одолели поросший редким лесом перевал и их взору предстала одна из тех чудесных долин, которыми знаменита Северная Калифорния. Сквозь утреннюю дымку виднелись далекие холмы, длинные шпалеры виноградников тянулись по склонам.
Гармония красок, величественность очертаний напоминали полотна великих живописцев.
Они спустились вниз, и за поворотом дороги Руфь увидела черепичную крышу и толстые глинобитные стены довольно внушительного строения, окруженного таким же глинобитным забором. Девушка спросила, уж не знаменитая ли это старинная испанская миссия, основанная лет сто пятьдесят назад, когда их было много по всей Калифорнии.
Эвелл отрицательно покачал головой.
– Нет, здесь живут и работают монахи. – Он подмигнул ей. – Они всегда рады посетителям. Когда они предложат вам отведать вина, не вздумайте отказываться – вы их обидите.
В долине, где воздух был неподвижен, гораздо сильнее ощущалась жара, чем на побережье. Они вышли из машины и, минуя винокурню, двинулись к домику, стоявшему на отшибе.
Все постройки, как показалось Руфи, дожили до двадцатого века без малейших изменений. Во всяком случае, снаружи они выглядели так, будто их глиняных стен за последние сто лет никто не касался.
Вокруг небольшого дома, к которому они подошли, росли высокие деревья, посаженные давным давно чьими-то заботливыми руками, чтобы создать благословенную тень и прохладу.
Потолок внутри был побелен голубоватой известкой, какой-то уже забытый художник разрисовал его ангелами и святыми. Это была часовня. За алтарем высилось деревянное распятие в человеческий рост.
Воздух внутри часовни был пропитан запахом ладана, с которым смешивался густой дух травы и опавших листьев, проникающий сюда через узкие, высокие окна, распахнутые настежь.
Руфь не смогла скрыть свое восхищение.
– Как здесь красиво, – прошептала она, разглядывая алтарь с фигурками святых. – Вы уверены, что сюда можно войти?
Джек пожал плечами, они покинули часовню и направились обратно к винодельне, откуда навстречу им уже спешил крепкий приземистый человек с большой бородой и гривой вьющихся рыжеватых волос. У него была удивительная улыбка. Он представился как отец Джон, и сказал, что почтет за честь, если они зайдут внутрь и попробуют местного вина.
Поначалу Руфь чувствовала себя слегка неловко. Она выросла в протестантской среде, и монахи, занимающиеся виноделием, были для нее в новинку.
Отец Джон провел их в большую комнату, где кроме длинного стола посередине не было никакой мебели. На стене висело потемневшее от времени деревянное распятие. Потолок подпирали толстые дубовые брусья, опирающиеся на каменные плиты пола. Комната тонула в полумраке, свет проникал сюда через единственное узкое оконце. Руфь остро ощутила мгновенное отторжение от всего, что привычно и знакомо. Она словно попала в другой неведомый мир, над которым время не властно; царящие здесь умиротворение и покой заглушали воспоминания о суете и страстях большого города.
Отец Джон принес два стакана, наполненные рубиново-красным вином. Сияя улыбкой, он протянул один Руфи, а второй подал Эвеллу.
– Наша продукция, – сказал он, и Руфь невольно улыбнулась ему в ответ.
Вино и впрямь было замечательное, о чем они не замедлили ему сказать. Отец Джон, похоже, и не ожидал другого ответа. По-видимому, больше всего его интересовали сами посетители, нежели их восхищение здешним вином. Они тепло простились с монахом, сели в машину и, когда выехали на дорогу, ведущую к перевалу, Джек спросил:
– Ну, как вам это путешествие во времени? Руфь придвинулась ближе, неожиданно положила голову на его плечо и ответила:
– Я постоянно открываю в вас что-то новое. Интересно, дано ли кому-нибудь узнать вас по-настоящему?
Его рука скользнула по спинке сиденья, обняла ее за талию. Он молчал, сжимая руль свободной рукой. Руфь закрыла глаза, чувствуя себя безмятежно и спокойно.
Глава 9
Они остановились на перевале. Над далеким океаном висела серая дымка. Где-то там, невидимый за холмами, лежал большой город.
Они стояли под раскидистым деревом и смотрели вниз, на долину. Солнце уже уходило оттуда, черепичные крыши больше не блестели, тени стали длиннее.
– Джек, – спросила она, не оборачиваясь. – Что там было в этой газете утром?
Он молчал, и она сделала легкое движение, будто намеревалась к нему повернуться, но тут он опередил ее:
– Знаете, вы не просто весьма наблюдательная девушка, вы еще и подруга Фила Харлоу – невеста, я полагаю. Это делает ваше общество вдвойне приятным для меня и, главное, располагает к откровенности.
Теперь она наконец повернулась к нему и смотрела широко раскрытыми глазами:
– Спасибо за признание.
Он с извиняющимся видом махнул рукой.
– Ладно. Там была заметка, что мой корабль «Пинта» вчера был поврежден при столкновении в гавани Гонолулу.
Она выслушала это и спокойно кивнула. Конечно, это причинит ему беспокойство, но, насколько она понимала, дело всего лишь в том, что теперь Джек и его страховая компания вынуждены потратить какие-то деньги на ремонт судна.
– Большинство контрактов, – продолжал тем временем Эвелл, – предусматривает штрафные санкции на случай задержки или потери груза. Это как раз наш случай. Корабль загружен скоропортящимися продуктами.
Руфь вдруг догадалась, что он проводит с ней время, которое мог, и, наверное, должен потратить именно на улаживание этой неприятности, но не стала ничего говорить. Только поинтересовалась:
– А если вас оштрафуют или заказчик будет недоволен – насколько серьезно это отразится на вас?
Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем ответил:
– Ведь у вас есть причина об этом спрашивать, правда? Ну так вот: заказчик будет просто вне себя. То, что он получит от страховой компании, во много раз меньше ожидаемой прибыли. Это долго объяснять – в общем, я потеряю всю прибыль от этого рейса и понесу большие убытки.
– А он может расторгнуть контракт? Джек кивнул.
– Да, в нашем договоре такое предусмотрено. Она сразу же спросила:
– Мог кто-нибудь в Сан-Франциско знать о столкновении уже вчера вечером? Он улыбнулся.
– Разумеется, при современной-то связи… – Его улыбка постепенно угасла. – Давайте лучше я угадаю, почему, вы об этом спрашиваете. Уверен, Фил узнал об этом именно вчера вечером.
Она не стала подтверждать его слова или опровергать их. Вместо этого произнесла:
– Не понимаю, почему ваши люди сразу же не позвонили вам из Гонолулу?
Видно было, он и сам немало удивлен случившимся.
– Остается предположить, что кто-то строит козни, ему важно, чтобы я ничего не узнал до сегодняшнего утра.
– Но зачем?
– Ему надо успеть связаться с заказчиком и перехватить мой контракт.
Она выпрямилась и шагнула к нему.
– Вам известен кто-нибудь по имени Джино, думаю, он был в курсе уже вчера вечером?
– Джино Бруно, – среагировал он мгновенно. – Тот самый толстяк с сигарой – вы видели его в ресторане, где мы познакомились. Любитель нагреть руки в подобной ситуации. Если ему удастся перекинуть мой контракт Филу, он получит свои комиссионные… Теперь легко угадать, что случилось: Джино позвонил Филу. Вы сказали, что вчера вечером ужинали в ресторане с Филом. Значит, Джино позвонил во время ужина, и вы слышали именно этот разговор, вернее, ответы вашего жениха.
Руфь промолчала. Вместо пустых оправданий она взяла его под руку и повела к машине. Он дошел с ней почти до края самой обочины дороги, потом повернулся, положил руки ей на талию и легонько привлек к себе. Руфь не сопротивлялась. Она лишь подняла голову, уперлась ладонями ему в грудь и позволила себя поцеловать.
Его поцелуй был нежным и она так же нежно на него ответила. При этом никакой вспышки страсти; ни сплетенных тел, ни губ, жадно ищущих друг друга; когда она улыбнулась ему, глядя снизу вверх, она искренне верила, что не предает свою настоящую любовь; просто ей нравился Джек Эвелл, и она поцеловала его вполне по-дружески. Тут не замешано глубокое чувство, убеждала она себя.
– Я не могла бы рассказать больше, даже если бы и знала, правда?
– Конечно. Да вам и не нужно ничего говорить. Эвелл продолжал крепко держать ее за руку, пока они шли к машине. Он открыл дверцу, помог ей усесться, затем обошел вокруг машины и сел за руль.
– Джино, – сказал он, – самый настоящий слизняк. Бледный, жирный слизняк, но я на него не сержусь.
– Как можно хорошо относиться к такому человеку?
Некоторое время он молчал, затем повернулся к ней и дерзко спросил:
– Руфь, а какая разница между такими, как он, и вашим женихом?
Он завел машину, они тронулись с места. Сперва Руфь почувствовала желание сказать что-нибудь в защиту Фила, чтобы оградить таким образом и себя тоже от жестких нападок, но передумала и только заметила вскользь:
– Он предупреждал, жизнь здесь совсем другая, не похожая на ту, что я видела раньше, и оказался прав.
Уже в городе, перед тем как свернуть к гостинице, он посмотрел на Руфь и, поймав ее взгляд, спросил тихо:
– Вы не раскаиваетесь?
Сразу она не поняла. Потом сообразила, он имеет в виду тот поцелуй под деревом на перевале.
– Ничуть, а вы?
– Я ни с кем не обручен.
– Это было чисто по-дружески.
Он, казалось, задумался, и только после того, как машина остановилась на стоянке возле гостиницы воскликнул, повернувшись к ней всем телом:
– Я не хочу быть вашим другом. Ни за что на свете!
Они вышли из машины, он протянул руку и сжал ее пальцы в своей крепкой ладони.
– Солнце в последнее время светит с каждым днем все ярче, вам не кажется?
Она поняла, что отныне легкость, которая так привлекала ее в их отношениях, безвозвратно утеряна. Эвелл – как честный и искренний человек, не мог продолжать их невинную игру – день за днем, ко взаимному удовольствию. Он предпочел открыто сказать о своих чувствах, и теперь все было кончено. Как жаль.
Она отняла свою руку.
– Все было восхитительно, Джек, я навсегда запомню этот день.
Он не отрывал от нее глаз.
– Завтра?
Она покачала головой.
– Нет. Хотя признаюсь, вряд ли оставшееся время я проведу так же хорошо, как с вами.
Она улыбнулась и быстро зашагала прочь со стоянки. Он облокотился на машину, глядя ей вслед. Ступив на тротуар перед гостиницей, она краем глаза заметила, что он продолжает неподвижно стоять в той же позе.
