Текст книги "Любовь в Сан-Франциско"
Автор книги: Бет Горман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Глава 17
Проснувшись утром, она сразу вспомнила, как вчера ночью Джек просил ее выйти за него замуж, а она, вместо ответа, целовала его, затем позже, по дороге домой, он рассказывал о том, каким будет их медовый месяц: полет на Гаваи, теплое море, пляж и неспешное путешествие домой на каком-нибудь шикарном океанском лайнере.
Она так и не сказала ему, согласна ли выйти за него замуж, но они оба понимали, что это не важно, потому что всей душой она уже давно согласна, и у нее будет время высказать это словами.
Когда она вышла из ванной, зазвонил телефон. Она была неприятно удивлена, услышав, что это Джино Бруно; он, не застав Джека в его номере, взял на себя смелость позвонить ей. Руфи это не понравилось, хотя голос Джино был абсолютно бесстрастен, без малейшего намека на иронию или игривость.
– Мне нужно сообщить что-то для Эвелла. Это по поводу его вчерашнего звонка поздно ночью. Вдруг вы вскоре его увидите и сможете ему передать.
Она осторожно согласилась.
– Конечно, но, может, лучше вам самому?
– Нет, мисс, просто передайте, что звонил Джино Бруно – сказал, он лично займется этим делом. Вы поняли? Бруно займется этим лично.
Она оделась и спустилась на лифте в ресторан. Там ее ожидал сюрприз. За столом у окна вместе с Джеком сидел еще один мужчина. Они завтракали, оживленно беседуя друг с другом. Человек сидел к ней спиной, но Руфь сразу же узнала его. Это был ее отец.
Джек заметил ее и поднялся из-за стола. Отец Руфи последовал его примеру и, когда он повернулся к ней, на лице у него была хорошо знакомая Руфи лукавая усмешка, которая появлялась всякий раз, стоило ему приготовить ей какой-нибудь приятный сюрприз – будь то рождественский подарок или забавное подношение ко дню ее рождения.
Она подошла и расцеловала его, пока он сжимал ее руку; потом повернулась к Джеку. Оправдываясь, он сказал:
– Я тут ни при чем, это был не мой секрет. И даже не подозревал, кто подсел ко мне за столик.
Они расположились за этим самым столиком, и официантка приняла у Руфи заказ.
– Папа, почему ты не сообщил, что прилетаешь?
– Так веселее, – ответил он. – Кроме того, я решился на это внезапно. Никогда не видел западное побережье, а сейчас – подходящее время года для визита сюда.
Когда Руфи принесли завтрак, мужчины смогли продолжить свою трапезу. Утолив голод, Руфь вспомнила про звонок Бруно. Она передала телефонный разговор Джеку, и тот сперва просто кивнул головой, как будто речь шла о чем-то несущественном, но, поймав вопросительный взгляд Руфи, позволил себе некоторое многословие:
– Я все-таки поговорил с ним вчера ночью по возвращении в гостиницу. Ничего особенно интересного. Просто объяснил, что если он и его друг хотят оставаться в добром здравии, то ему следует проследить, чтобы друг его не вздумал кидаться грязью, – Джек извиняющиеся посмотрел на отца Руфи. – Ничего серьезного, – пробормотал он и вернулся к своей еде.
Руфь видела, как отец скептически разглядывает покрасневшую, опухшую правую кисть Джека. Он не был новичком в этой жизни и мог легко догадаться, каким образом Джек повредил руку.
– Это был Фил, – сказала она отцу, и тот, похоже, совсем не удивился.
– Ясно. Фил, значит показал, что он за человек. Я, собственно, из-за этого и прилетел. Между прочим, пытался связаться с ним по телефону, когда не застал никого из вас в гостинице.
Джек вскинул голову.
– Не стоит беспокоиться, мистер Севернс. Фил вышел из игры.
Видно было, что отец Руфи очень хочет этому верить.
– Отлично, полагаюсь на ваше слово, капитан. У меня странная неприязнь к мужчинам, которые любят запугивать женщин, особенно если эта женщина – твоя дочь.
Джек улыбнулся.
– Удивительно – мы с вами чувствуем одинаково, хотя не были знакомы до сегодняшнего утра. Ее отец рассмеялся.
– Еще удивительнее то, что мы с вами болтали сегодня за завтраком, как старые друзья.
– Не хотите ли вы прогуляться на моем корабле через залив, мистер Севернс, – спросил Джек.
Руфь не помнила, чтобы отец когда-нибудь открыто выражал любовь к морю или кораблям, поэтому удивилась тому, с какой готовностью он согласился.
– Буду очень рад, капитан. Думаю, с залива открывается потрясающий вид на город. Глаза Джека сияли от удовольствия.
– Вы особенно правы, это самый лучший вид на город.
Он посмотрел на часы, бросил салфетку на стол, давая понять, что закончил завтракать. Руфь поднялась и, улыбнувшись отцу, сказала, что быстро вернется. Ей нужно было забрать в номере, как обычно, пальто и сумочку. По дороге наверх она размышляла не столько о предстоящем путешествии, которое немного пугало, сколько о своих отношениях с Джеком. Конечно, пора рассказать о них отцу. Но сама она поняла, что любит Джека, только вчера ночью; чисто по-женски Руфь все еще не решалась признаться даже самой себе в том, насколько глубоко ее чувство, не говоря уж о ком-нибудь другом.
Забрав в номере свои вещи и оглядев себя на прощанье в зеркало, Руфь захлопнула дверь, и спустилась в вестибюль, где ее поджидали дружески беседующие в ее отсутствие мужчины.
Глава 18
Руфь стояла на палубе «Санта-Марии» и крепко держалась за бортовые поручни, со страхом глядя на удаляющийся берег.
Корабль, ловко маневрируя, выбирался из порта; от работы двигателей палуба под ногами ритмично дрожала. До сих пор Руфь держалась молодцом – ей не хотелось портить удовольствие Джеку и отцу, хотя временами на нее накатывал прежний страх – все-таки она впервые выходила в море на таком огромном корабле.
Джек внимательно следил за ней, пока она поднималась по трапу и осваивалась на палубе; похоже, он остался доволен тем, как бодро она держится. Перед выходом из порта Джек извинился и ушел наверх, в капитанскую рубку.
Руфь почувствовала себя покинутой перед лицом опасности, тем более, что вскоре и отец, спросив ее – не хочет ли она посмотреть на кильватер, и получив отрицательный ответ (Руфь плохо представляла себе, что такое кильватер), тоже ушел. Ей не оставалось ничего другого, как только в одиночку бороться со своими страхами. Она заставила себя посмотреть за борт – расстояние до воды показалось ей невероятным, но через несколько минут она уже могла смотреть на поверхность моря безо всякого страха. Ободренная этой первой победой, она осторожно выпустила поручни и медленно двинулась вперед, к носу корабля.
Сделав несколько осторожных шагов, она услышала, как чьи-то башмаки уверенно грохочут по сходням, и сразу рядом с ней появился Джек.
Он улыбнулся и взял ее под руку. Рядом с ним она почти напрочь позабыла про все свои страхи, ей даже стало нравиться то странное ощущение, которое возникает при виде быстро бегущей вдоль корабельного борта воды, когда стоишь на неподвижной палубе. Они быстро добрались до носовой части, где ветер ощущался гораздо сильнее.
Джек усадил ее на какой-то ящик. Руфь облегченно вздохнула и улыбнулась ему. Корабль тем временем вышел за линию волноломов и качка усилилась. Джек освободил ее, сказав, что к морю нужна привычка; иные люди долго не могут освоиться, попав на корабль. Он сам, по его словам, много раз страдал от приступов морской болезни. Руфь с трудом в это верила, но разговор с Джеком, как всегда, подействовал на нее успокаивающе, и она не заметила, как встала с ящика и перешла вместе с ним на правый борт.
– Джек, ты полетишь со мной домой, в Виргинию? – спросила она.
Он тревожно посмотрел на нее.
– Ты собираешься домой?
– Когда-нибудь, но не сейчас, – она положила свою руку на его.
– Через какое-то время. Джек успокоился.
– Конечно. Если хочешь – сразу, как продам свою компанию, мы поженимся. – Он лукаво улыбнулся. – Ведь мы поженимся, верно?
– А если нет?
– Будем жить в грехе, – быстро ответил Джек. Она отвернулась, чтобы скрыть румянец, залившей ее щеки. Он снова взял ее за руку, и они медленно двинулись вдоль борта.
– Ты не сказала, что выйдешь за меня замуж, – напомнил он. – Я не очень-то понимаю женщин, дорогая, но ведь должна быть хоть какая-то причина, почему ты не хочешь этого сказать?
Такая причина была, но Руфь понимала, что ее объяснения прозвучат глупо, поэтому, придерживая рукой волосы от ветра и убедившись, что их никто не видит, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
– Я выйду за тебя замуж, – сказала она. Ветер унес ее слова, но Джек понял, что она сказала, и крепко ее обнял. Он отпустил ее, только когда появился ее отец, и сообщил, что прямо по курсу – мост Золотые Ворота. Вид у знаменитого моста, когда смотришь снизу, подумала Руфь, довольно нелепый.
Она никогда не представляла себе, что увидит его в таком ракурсе.
Руфь, наконец, позабыла свой страх окончательно. Общество Джека очень помогало ей в этом, кроме того, нельзя же вечно чего-то бояться. Когда он обнял ее за талию и предложил показать корабль, она охотно согласилась, хотя еще час назад ей было страшно даже подумать об этом.
Они прошли под мостом. Руфь видела на нем автомобили – маленькие, как спичечные коробки. Она впервые пережила то особое ощущение свободы, которое возникает, когда на большом корабле выходишь в открытое море.
Глава 19
Они стояли у причала в маленьком доке на противоположной стороне залива. Здесь, поблизости от порта, сохранились еще островки нетронутой природы, давно вытесненные в городских доках промышленностью и торговлей.
«Санта-Мария» стояла под погрузкой, портовые грузчики и команда обменивались ругательствами, порой явно слишком крепкими для ушей Руфи. Ей оставалось только делать вид, что она не разбирает слов за шумом портового крана, загружающего при помощи огромной сетки бесконечные ящики и коробки в трюмы корабля. Появился Джек, он был без пиджака, рукава синей рабочей рубашки по локоть закатаны. Сказал, что кок даст им знать, как только будет готов обед. Обед подадут в его каюте; он показал Руфи, где та находится – прямо под капитанским мостиком.
Когда Джек ушел, отец, все это время с интересом наблюдавший за погрузкой, спросил:
– Слушай, Руфь, а сколько ему лет?
– Что-нибудь около тридцати, а что?
– Временами он выгладит таким молодым – трудно поверить, что ему принадлежит целое судно.
– Целых два судна, папа! – поправила его Руфь.
– Извини – два, – со смехом сказал отец.
Он небрежно облокотился на поручни и спросил:
– А когда ты собираешься выйти за него замуж? Она отвела глаза.
– Думаю – как только у нас появится для этого время. Ты против?
– Вовсе нет. На этот раз я только «за», – он выловил из своего кармана длинную сигару и зажег ее, несмотря на налетевший ветер. Сделав несколько затяжек, он продолжил разговор. – Отец устраивает свадьбу, когда выдает дочь; таков обычай, ты знаешь.
Вообще-то это был старый обычай, которого сейчас никто не придерживался, но она знала, что просто так ее отец не стал бы об этом говорить.
После очередной затяжки он добавил:
– Я улетаю завтра. Кто-то ведь должен приготовить дом. Ты вышлешь список людей, которых хочешь пригласить, – об остальном я позабочусь. Договорились?
Она колебалась. У нее не было основания полагать, что Джек захочет устраивать одну из этих шумных виргинских свадеб. Насколько она его знала, он скорее предпочтет скромное венчание в какой-нибудь маленькой часовне. С другой стороны, она понимала, как хочется старшему Севернсу устроить для нее пышную свадьбу именно у них дома. Руфь извинилась перед отцом и отправилась на поиски Джека.
В капитанской каюте его не было. Убедившись в этом, Руфь с интересом огляделась по сторонам. Каюта напоминала своего хозяина – все опрятно, разумно устроено, без единого намека на роскошь. Поражало обилие книг. Руфь пригляделась к корешкам. Лишь незначительная часть их относились к морю и кораблям. Остальные затрагивали различные области человеческого знания – от общей истории до философии, религии.
Руфь подошла к двери и посмотрела вверх, туда, где оставила отца: его не было видно. Должно быть, он продолжил осмотр судна. Занятие это, как он сам ей признался, доставляет ему массу удовольствия. Руфь была рада, что он, судя по-всему, не будет жалеть о времени, проведенном в Сан-Франциско.
Руфь поднялась на верхнюю палубу в надежде увидеть оттуда Джека. С того места, где она стояла, было видно, что нижние палубы опустели и люки трюмов закрыты. Погрузка закончилась, и «Санта-Мария» неторопливо отчаливала от берега, чтобы отправиться обратно через пролив.
Она увидела, наконец, как Джек поднимается к ней по сходням, шагая через две ступеньки.
– Пошли обедать, – сказал он, подходя к ней. – Я такой голодный, что готов есть доски, краску и все подряд, – он взял ее за руки, и они спустились палубой ниже. Здесь Руфь остановилась и сказала:
– Джек, отец хочет, чтобы у нас была настоящая виргинская свадьба.
Джек изобразил преувеличенную серьезность и важно согласился.
– Отлично. Виргинская свадьба. Меня все устраивает. Кстати, а что это такое?
– Ну, это – дом, полный незнакомых людей, пунш в серебряной чаше, музыка и танцы, много поцелуев и рукопожатий и, я опасаюсь, никакой возможности уединиться.
Он засмеялся.
– Звучит заманчиво. Когда мы это сделаем?
– При первом же удобном случае. Она направилась к дверям каюты, где их ждал обед. Джек остановил ее.
– Завтра? – увидев выражение ее лица, он опять засмеялся. – Ну хорошо – через две недели. Только давай сегодня вечером, после того, как встанем на прикол, останемся на «Санта-Марии» и обсудим все это дело.
Она ничего не ответила. Если они останутся на «Санта-Марии» в лунную ночь, то вряд ли им удастся толком поговорить. Она была в этом уверена.
Глава 20
Обратный путь показался Руфи длиннее, может быть, потому, что после обеда Джек ушел на мостик, а отец отправился на кормовую палубу, и она осталась в одиночестве.
Руфь стояла у поручней на правом борту и любовалась огромным белым кораблем, величественно входившим в Золотые Ворота со стороны океана. Город с того места, откуда Руфь его сейчас наблюдала, выглядел как-то туманно, тускло. Руфь решила, что это не из-за погоды, а из-за смога, висящего над полуостровом. Она обернулась на звук шагов. Это был Джек.
– Извини, что все время приходится убегать куда-то. Иногда я чувствую себя не капитаном корабля, а нянькой в детском саду.
Руфь спросила, не видел ли он ее отца. Ее немного беспокоило, что отец, успевший уже осмотреть все помещения на корабле и задать бесконечное число вопросов морякам, мог изрядно надоесть занятой своей работой команде.
– Не беспокойся, – ответил Джек. – У тебя очень славный отец, вряд ли он может раздражать кого-либо.
– Ты ему нравишься, Джек.
– Это хорошо, потому что он мне тоже нравится. Он обещал научить меня ездить на лошади, когда я буду в Виргинии. Я не посмел сказать ему – но один вид лошади приводит меня в ужас.
Их корабль приближался к молу. Руфь сочувствовала «Санта-Марии» – ей казалось, что в тесноте порта, пришвартованная к причалу, она должна чувствовать себя пленницей. Руфь повернулась и посмотрела туда, где на выходе из гавани крепчавший ветер вздымал волну на поверхности открытого океана.
Джек, будто угадав ее мысли, сказал:
– Мы закончим погрузку завтра утром. Теперь, когда ты не боишься океана и нам не нужно спешить в Виргинию, можешь вместе со мной отправиться на Гаваи. Возможно, нам хватит времени даже на то, чтобы дойти до Манилы.
– А мы успеем обратно? – встревожилась она. – Филиппины ведь так далеко от Виргинии.
– Мы можем позавтракать в Маниле, а к ужину в тот же день быть уже в Виргинии.
Она посмотрела на Джека. Для него, привычного к морю, это всего лишь рядовое недолгое плавание; сама же Руфь чувствовала себя на пороге самого невероятного приключения в ее жизни. Она улыбнулась и кивнула головой.
– Хорошо, только давай сперва проводим отца завтра утром, ладно?
– Ладно. Извини, мне надо на мостик, – он наклонился и поцеловал ее в губы, затем повернулся и заспешил прочь.
Подошел мистер Севернс и присоединился к Руфи, наблюдавшей, как «Санта-Мария» швартуется к причалу.
Отец сказал:
– Я чувствую себя так, будто мне опять двадцать лет от роду, – и улыбнулся, хотя в его голосе звучала легкая грусть.
Руфь смотрела на город. Тени от высотных зданий сгущались, шум уличного движения становился тише. Долгий рабочий день кончился. Она тоже почувствовала легкую грусть.
Появился Джек и помог им сойти по трапу к машине.
Отец сказал Джеку, что прогулка ему очень понравилась, и Джек улыбнулся в ответ. Уже подойдя к машине, мистер Севернс обернулся, посмотрел на корабль и сказал:
– Я представляю, как человек может привязаться к «Санта-Марии». Джек тихо ответил:
– Это – благородный корабль. Неважно, кто будет его хозяином – если он станет хорошо с ним обращаться, «Санта-Мария» не подведет его.
На обратном пути, после того, как они отвезли отца в гостиницу, Руфь впервые подумала, что одно дело – продать компанию, а совсем другое – корабль, к которому относишься почти как к живому существу. Для Джека это должно было быть нелегким решением.
Она спросила об этом, и он ответил:
– Да, конечно, я буду вспоминать свой корабль, но вряд ли когда-нибудь пожалею о том, что оставил связанные с ним перевозки. Собачья работа. У меня не было ни дня отдыха после того, как я купил «Санта-Марию». Если соскучусь по морю, мы всегда сможем купить один из этих прогулочных кораблей. Ты будешь у меня первым помощником.
На причале он подвел ее к трапу и поцеловал. Она уверенно поднялась по вибрирующим ступенькам и задержалась наверху, глядя, как вечерний сумрак окутывает город. Необычный вид, открывающийся отсюда на крыши домов, уже не вызывал в ней того тревожного ощущения, которое она испытала на этом самом месте сегодня утром.
Он взял ее под руку, и они медленно пошли на корму. Нигде не было ни души, и Руфь спросила, куда делась команда. Он рассмеялся.
– Разбрелись в порту. Моряки редко остаются на борту, если они могут сойти на берег, особенно в таком богатом злачными местами городе, как Сан-Франциско.
Он подвел ее к поручням и обнял за талию.
– Я не хочу лишать тебя моря, Джек, – сказала Руфь. – Ты выглядишь так естественно на борту корабля, что трудно представить, как ты будешь жить без него.
Он не спорил, только сказал:
– Не забывай, мы всегда сможем выйти в море. Давай подождем год или два, а потом решим. Одно мне ясно уже сейчас. Я никогда не смогу больше быть в плавании по несколько месяцев кряду, как раньше.
Руфь высвободилась и пошла вдоль борта. Джек следовал за ней. Она остановилась на небольшой площадке, куда выходила дверь каюты Эвелла. Здесь она облокотилась на поручни, залюбовавшись разноцветными огнями города, мерцающими вдали. Когда она обернулась, Джека позади не было, но он тут же возник в дверях каюты. Руфь услышала, что из открытой двери доносится музыка.
Они медленно танцевали, залитые лунным светом; Руфи казалось, что окружающий мир перестал существовать; она целиком погрузились в ощущение нежности и покоя.
Музыка продолжала играть, когда они остановились, и Джек притянул ее к себе. Она подняла руки, погрузила свои пальцы в его волосы и страстно ответила на его поцелуй. Он оторвался от нее и сказал:
– Я не знал, что это может быть так, – она молча опять прижала его голову к себе и поцеловала, на этот раз поцелуй длился недолго; она легонько отстранила его и отвернулась. Сквозь открытую дверь каюты, рядом с которой они стояли, по-прежнему доносилась музыка.
Он потянул ее за руку.
– Делается прохладно, – сказал Джек. – Пойду поищу свитер, который бы тебе подошел. Она лукаво улыбнулась.
– Но ведь мне необходимо пойти с тобой в каюту и примерить его там. Он тихо засмеялся.
– Конечно, так будет лучше, хотя если ты предпочитаешь остаться снаружи…
Она обхватила его обеими руками и шутя стала заталкивать в каюту, потом вошла следом. Музыка звучала, пожалуй, слишком громко и, пока она закрывала за собой дверь, он подошел к проигрывателю, чтобы уменьшить звук. Затем Джек повернулся и раскрыл ей навстречу свои объятья. Руфь подходила к нему, чувствуя, как желание и бесконечное доверие к этому человеку переполняют ее.
