Текст книги "Любовь на все времена"

Автор книги: Бертрис Смолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Считаю, что вы правы, милорд де Мариско, но сначала я хотел бы удостовериться в одном. – Он сделал знак господину Нортону, и палач торопливо вышел из комнаты.

Они просидели в зловещей тишине в течение нескольких минут. Потом вернулся господин Нортон, а вместе с ним человек в маске, завернутый с ног до головы в плащ. Лорд Берли обратился к господину Тренту.

– Этот человек лорд Блисс? – спросил он.

– Нет, – быстро ответил мясник.

– Почему вы так уверены?

– Лорд Блисе был не таким высоким, хотя примерно такого же роста, и был более толстым, чем этот человек.

– Назовите им свое имя, – приказал лорд Берли человеку в плаще и в маске.

– Меня зовут Конн Сен-Мишель, лорд Блисс, – последовал ответ.

– Нет, это не вы. Вы не проведете меня, милорд. У лорда Блисса был настоящий ирландский выговор. У этого человека только слабый намек на ирландское произношение. Я-то знаю. Моя мать родом из Ирландии.

– Уведите их, – сказал лорд Берли, и стражники освободили арестованных и торопливо вытолкали их из комнаты.

– С тобой все в порядке? – беспокойно спросил Адам Конна.

– Я буду жить, – несколько кисло сказал Конн, – несмотря на нежное обращение со мной господина Нортона и оскорбление, которое только что нанес мне англичанин, сказав, что я говорю не как ирландец. Я, конечно, говорю с ирландским выговором, хотя мой акцент смягчился за годы моего пребывания здесь, в Англии. Я заметил это, когда недавно здесь побывал кузен Эйден. По сравнению с его произношением мой выговор почти незаметен.

– А может, Кевен Фитцджеральд как-нибудь связан с этим делом? – вслух размышлял Адам.

– Что, черт возьми, он выиграет, состряпав такой заговор? – спросил Конн.

– Не знаю, – ответил Адам, – если только он не надеется на то, что ты умрешь, а он женится на твоей жене.

– Кажется, это слишком сложный план, чтобы просто избавиться от соперника, – сказал лорд Берли. – Всегда существовала вероятность, что, если Конна признают виновным в измене, его поместья могут быть конфискованы. Если этот парень охотился за леди Блисс, то его привлекало ее богатство. Он бы не позволил, чтобы оно уплыло из его рук. А это было бы гораздо проще, если бы лорд Блисс был мертв.

– Но, – размышлял Адам, – что, если парень действительно участвовал в заговоре, а Эйден и ее богатство должны были быть его вознаграждением? Поэтому и нужно было использовать Конна в качестве козла отпущения. Официально выглядевший документ, который, как утверждает господин Трент, ему показывали, говорит о чем-то более изощренном, нежели просто о человеке, позарившемся на богатую жену.

– Кто этот Фитцджеральд? – спросил лорд Берли.

– Он появился в нашем доме в первый день мая, – ответил Конн. – Заявил, что приехал от деда Эйден, Рогана Фитцджеральда. Говорил, что он сын младшего брата старика, который был священником, и что его вырастила бабка Эйден.

– Неужели? – заметил Уильям Сесил. – И что же привело его в Англию?

– Он сказал, что всю свою жизнь его готовили для работы в качестве управляющего поместьем Фитцджеральда, а теперь, когда прежний управляющий отходит от дел, семья решила отправить Кевена Фитцджеральда в Англию посмотреть, как здесь управляют процветающими поместьями, и привезти в Ирландию новые идеи.

Трое мужчин покинули пыточную камеру Тауэра и снова вернулись в комнаты начальника тюрьмы.

Лорд Берли послал за гонцом и сел за стол, чтобы лично написать сообщение. Закончив, он обратился к Конну и Адаму:

– Я посылаю это графине Линкольн. Она лучше всего осведомлена о положении ее семьи в Ирландии. Предполагаю, что этот Роган Фитцджеральд приходится ей родственником.

– Думаю, что он дальний ее родственник, – сказал Конн.

– Допускаю, – был ответ. – Леди Клинтон сейчас находится в поездке по стране с королевой, но она ответит быстро. Эти сведения имеют для меня огромное значение. Давайте узнаем, действительно ли ваш Кевен Фитцджеральд тот, за кого он себя выдает, и приехал ли он в Англию с целями, о которых заявляет. Однако я убежден, лорд Блисс, что вы не замешаны ни в каком заговоре против ее величества.

– Тогда я могу ехать домой?

– Еще нет, милорд. Уверен, что существует некий заговор, и доказательства вашей вины были подброшены нам для того, чтобы сбить нас со следа. Если я отпущу вас сейчас, участники заговора ускользнут от меня и станут составлять новый заговор против королевы. Помогите мне выгнать их из норы, и я обещаю, что вы будете вознаграждены.

Конн покачал головой.

– Я помогу вам, милорд, но не говорите со мной о вознаграждении. То, что я делаю, я делаю ради Бесс. Она дала мне все, но если окажется, что в это втянут Кевен Фитцджеральд, позвольте мне получить право избить его до бесчувствия!

Лорд Берли улыбнулся слабой, безрадостной улыбкой. Поведение лорда Блисса напоминало манеру его старшей сестры, и он кивнул.

– Я собираюсь попросить вас остаться здесь, в Тауэре, милорд, еще ненадолго. На такой срок, чтобы я мог разобраться в этом деле. Ваше пребывание в тюрьме заставит заговорщиков поверить, что все идет так, как они задумали. Тем временем наши шпионы разнюхают, кто они на самом деле и что действительно замышляют. Мне сказали, что вы получили удобную камеру и с вами слуга.

– Да, – сказал Конн, – я справлюсь, но мне не хочется, чтобы моя жена тревожилась без необходимости, учитывая ее положение.

– Молодая леди Блисс показалась мне женщиной с сильным характером, – сказал лорд Берли. – Я понимаю вашу тревогу, но если я позволю вам связаться с ней, тогда она перестанет тревожиться, а кто знает, не следят ли за ней. Нужно, чтобы она по-прежнему выглядела встревоженной и чтобы наши замыслы не были разоблачены. Лорд де Мариско, что думаете вы? Может ли ваша невестка пережить волнения следующих нескольких недель?

– Эйден более вынослива, чем ты полагаешь, Конн, – сказал Адам. – Жаль заставлять ее так тревожиться, но помочь ничем нельзя. С ней будет все в порядке, и с ребенком тоже.

Конн вздохнул.

– Тогда быть посему, – сказал он с отвращением в голосе. – Однако еще одна просьба, милорд Берли. Если в Лондоне вспыхнет чума, вы должны сразу переселить меня. Решено?

– Конечно, милорд. Вам даже не нужно было просить об этом, – ответил Берли.

Конн криво улыбнулся.

– Прошу прощения, если я обидел вас, сэр, но У меня небольшой опыт пребывания в Тауэре.

Уильям Сесил откровенно хмыкнул, а потом позволил себе слегка пошутить.

– Однако мой опыт, связанный с Тауэром, огромен, – парировал он. – Думаю, что пришла пора вам возвращаться в вашу камеру, милорд, чтобы не вызвать ничьих подозрений. Стражники имеют склонность болтать в тавернах, особенно будучи навеселе. – Он позвонил в колокольчик. Немедленно явились стражники. – Отведите лорда Блисса назад в его камеру, – приказал он.

– Прощай, Конн, – сказал Адам. – Я расскажу твоей сестре, что видел тебя, и о том, что стало известно здесь сегодня.

– Передай ей мою любовь, – сказал Конн, – и пригляди за женой. Адам кивнул.

– Ничего не бойся, – сказал он спокойно. – Ока будет в безопасности под нашим присмотром.

– Мы еще поговорим, – сказал лорд Берли, в его голосе звучал скрытый намек.

– Прощайте, милорды, – сказал Конн и вышел из комнаты, но до этого, улучив момент, когда стражник повернулся к нему спиной, он незаметно подмигнул обоим мужчинам.

Когда он ушел, Адам сказал Уильяму Сесилу:

– Нужна вам моя помощь, милорд? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам полностью разобраться с этой загадкой.

– Поезжайте домой, милорд де Мариско, – сказал лорд Берли. – По своему опыту я знаю, что ваша жена не очень терпелива, а если она появится здесь, нарушив запрет, это может сильно усложнить наши дела. Расскажите ей правду и передайте, что в данное время я требую, чтобы она хранила молчание. Если нам повезет, мы разгадаем эту загадку в течение нескольких недель, а сейчас ваш шурин в безопасности. Я выдам ордер на арест господина Фитцджеральда, чтобы мы могли допросить его. Судя по вашим словам, милорд де Мариско, весьма вероятно, что этот Фитцджеральд сможет пролить некоторый свет на это дело.

Адам согласился с Уильямом Сесилом, лордом Берли, в его оценке этого случая и, проведя ночь в Гринвуд-Хаусе, направился к северо-западу, по дороге, ведущей из Лондона в Королевский Молверн через плодородные поля Средней Англии. Поездка заняла несколько дней. Он завершил ее в необыкновенно короткий срок. Ему не терпелось уехать из города и вернуться в свой прекрасный дом, который он делил с красавицей женой. Это было спокойное место, особенно в это время года. Свернув с проезжей дороги на гравийную, ведущую к дому, он был умиротворен прекрасным днем, теплым ветерком, воздухом, наполненным ароматом цветов. Конюший поспешил принять его лошадь, а когда он подошел к парадной двери, она распахнулась, и показалась его жена, спешащая встретить его. Он мог бы поклясться, что Скай стала еще красивее за те десять дней, которые он не видел ее. На ней было платье цвета красного вина, отделанное сероватыми кружевами. Ее чудесные волосы находились в восхитительном беспорядке.

– Скай, моя милая! – крикнул он, соскакивая с лошади и раскрывая ей свои объятия.

– О, Адам, – произнесла она, с благодарностью припадая к его груди. – Эйден уехала!

Глава 7

Эйден Сен-Мишель жила в состоянии мучительной неопределенности с тех пор, как ее муж уехал под охраной королевских гвардейцев. В течение нескольких дней она металась между отчаянием и надеждой. Каждый день приезжала Скай, успокаивала и убеждала, что все кончится быстро и благополучно, ведь Конн – всеобщий любимец. Эйден пыталась заставить себя поверить этому, но безрезультатно. Наконец она приказала Мег собирать вещи и закладывать дорожную карету.

– Мы едем в Лондон, – сказала она. – Сегодня же.

– Вам нельзя ехать, миледи, – возразила Мег. – Вы можете навредить ребенку этой дорожной тряской.

– Я никогда не была хрупким созданием, Мег, – последовал ответ. – И со мной, и с ребенком все будет в порядке, но я должна быть рядом с Конном! Здесь я сойду с ума.

– Как же быть с лордом Мариско? Подождите, пока он не вернется, миледи! – взмолилась Мег.

– Кто знает, когда это будет, – сказала Эйден. – Мы выезжаем сегодня же.

– По крайней мере попросите леди Мариско поехать с вами.

– Скай запрещено бывать в Лондоне и при дворе, Мег. Кроме того, я могу обойтись без нее, а ее дети не могут. Собери немного вещей, Мег. Если нам повезет, мы вернемся домой быстро.

Мартин, кучер, мужественно вынес все наставления Мег о том, как нужно ехать. И он, и его помощник Том старались с осторожностью управлять большой, неуклюжей каретой, пока они добирались несколько дней до Лондона. Путешествие заняло намного больше времени, чем обычно, но Эйден была довольна, поскольку неуклонно приближалась к Лондону, месту, которое было целью ее поездки. Она даже согласилась отдохнуть целый день после того, как они добрались до спокойного Гринвуд-Хауса. Слуги удивились ее приезду, ведь лорд де Мариско уехал всего два дня назад и ничего не говорил о приезде леди Блисс. На следующее утро она стала думать, как узнать, где ее муж.

– Королевы нет в городе, – сказала она Мег, – двор тоже уехал, и поэтому мне не к кому обратиться за помощью. Не думаю, что можно просто пойти в Тауэр и потребовать, чтобы они сказали, что с моим мужем.

– Нет, миледи, я считаю, что это так не делается, – ответила Мег, которая на самом деле знала об этом больше, чем сама Эйден. – Думаю, вам нужно кого-нибудь послать туда.

– Кого? Я не могу послать лакея. С ним не станут разговаривать.

– А если послать вашего кузена, господина Кевена? – сказала Мег. – Может статься, он все еще в Лондоне. Как называется гостиница, в которой он собирался остановиться?

Эйден долго вспоминала.

– «Лебедь», – сказала она, – но он, вероятно, уже давно уехал в Девон.

– Не обязательно, – возразила Мег. – Это его первый приезд в Лондон, и я уверена, что ему захочется задержаться здесь на некоторое время и повеселиться. Он молодой человек, миледи, а такому человеку, как он, когда еще доведется увидеть этот город снова? После возвращения в Ирландию он проведет остаток своих дней на землях вашего деда. Наиболее вероятно, что это его единственная возможность порезвиться.

– Пошли лакея в «Лебедь», Мег, и, если мой кузен там, пусть наш человек привезет его сюда! – возбужденно сказала Эйден.

Тут же посланный лакей нашел Кевена Фитцджеральда в «Лебеде», как и предсказывала Мег.

– Возвращайся к моей кузине и скажи, что я немедленно приеду к ней, – сказал Кевен слуге. Потом он торопливо прошел обратно в пивную, где его дожидался Мигель де Гуарас. – Моя кузина приехала в Лондон и хочет видеть меня, – сказал он испанцу.

– Чего она хочет?

– Лакей не сказал. Он передал, что она хочет видеть меня.

– Лорд Блисс в Тауэре и его уже один раз пытали на дыбе, – сказал де Гуарас с улыбкой. – Мой осведомитель говорит, что сам лорд Берли руководил его допросом. Трентов, отца и сыновей, тоже пытали.

– Но что, если Конн О'Малли ни в чем не признается, несмотря на пытку? – спросил Кевен.

– Это не важно. Мясник и его сыновья убеждены, что имели дело с Конном Сен-Мишелем, лордом Блиссом, и они не изменят своих показаний независимо от того, что скажет муж вашей кузины. Зерна недоверия посеяны, и моя миссия по уничтожению О'Малли успешно завершается. Король будет доволен. Езжайте к своей кузине и узнайте, чего она хочет. Несомненно, она нуждается в утешении, а вы будете рады выполнить это, господин Фитцджеральд, не так ли?

Кевен Фитцджеральд улыбнулся.

– Пусть ее лицо, – сказал он, – просто миленькое, но груди у нее красивые и пышные. Она согреет меня длинными зимними ночами.

– Интересно, какая часть ее состояния будет потрачена на помощь Ирландии, – вкрадчиво пробормотал испанский шпион.

Кевен Фитцджеральд рассмеялся.

– Пусть Ирландия сама помогает себе, – сказал он, а потом с волчьей ухмылкой вышел из пивной. Он поспешил на берег реки и нанял проезжавшего мимо лодочника. – Отвези меня в Чезвик на Строиде, в Гринвуд-Хаус, – сказал он, забираясь в маленькую лодку и усаживаясь там в предвкушении приятной поездки.

"Повезло», – думал он. Всю жизнь ему везло. Незаконнорожденного, его могли бросить умирать где-нибудь на склоне холма, но вместо этого его вырастил дворянин. По воле случая в прошлом году он встретил Мигеля де Гуараса в Кове, куда отправился проверить партию испанских вин, заказанную его дядей. Они провели вечер за вином, разговорами, в компании веселых девок. Он почувствовал, что испанец не похож на торговца вином, за которого выдает себя. Несколько месяцев спустя эта догадка подтвердилась, когда де Гуарас снова дал о себе знать, и они встретились в Кове, где он и сделал свое необычное предложение. Убедить дядю примкнуть к заговору было просто. Роган Фитцджеральд видел себя в роли спасителя Ирландии, даже в своем преклонном возрасте ведущим свою страну к освобождению от английских притеснителей. Кевен Фитцджеральд улыбнулся. Единственное, чего он добивался, были богатство, достойная жена и независимость от своих кузенов Фитцджеральдов, которые всегда были рады напомнить ему, что он недостоин их из-за обстоятельств своего рождения. Он отомстит им. Он женится на Эйден Сен-Мишель и станет по-настоящему богатым. У него будут не только земли, а земли, недвижимость и много золота в придачу.

Скользя по медленным водам реки, он размышлял обо всем, что увидел с тех пор, как приехал в Англию. Ирландия – прекрасная страна. Англия не только прекрасна, она еще и процветает. Он наверняка будет очень счастлив здесь с Эйден и с детьми, которые обязательно родятся у них. Как приятно иметь свою семью. Он снова и снова возвращался к этому в своих мыслях, пока лодочник греб вниз по реке к Гринвуд-Хаусу.

– Приехали, сэр, – сказал лодочник, прерывая грезы своего пассажира.

Кевен встал и щедро швырнул лодочнику серебряную монету, которой с лихвой хватило бы на обратную дорогу. Человек широко открыл рот от удивления, а потом, обретя голос, спросил:

– Должен ли я ждать вас, милорд?

Кевен улыбнулся. Милорд. Ему нравилось это слово.

– Нет, – милостиво сказал он. – Я могу задержаться на ночь. – Потом он торопливо пошел наверх к саду, окружавшему дом.

Мег увидела его из окна верхнего этажа. «Быстренько же он приехал, – подумала она. – Я знала, что он все еще в Лондоне. Мне кажется, он не слишком озабочен своими делами, если они у него вообще есть. Интересно, откуда у него деньги? Я не припоминаю, чтобы у Рогана Фитцджеральда их было много или чтобы он очень щедро делился тем, что у него есть». Служанка покачала головой. Времена меняются, сделала она заключение, а потом сказала Эйден:

– Приехал ваш кузен, миледи. Я приведу его к вам. Когда они вернулись, Кевен обогнал ее на пороге комнаты Эйден.

– Дорогая малышка Эйден, я все знаю, – сказал он. – Мне так жаль Конна. Чем я могу вам помочь?

– Вы знаете? – Она была удивлена. – Откуда, Бога ради, вы знаете?

Кевен слегка пожал плечами.

– Заговор против королевы – серьезная вещь, моя дорогая.

Эйден остолбенела.

– Какой заговор против королевы? – спросила она.

– О, моя дорогая, – сказал он с расстроенным видом. – Я думал, вы знаете. Вашего мужа обвинили в заговоре с целью убить королеву Англии.

Эйден была ошеломлена и потрясена его словами.

– Конн никогда не замышлял убийства ее величества! – воскликнула она. – Это ошибка!

– Тогда его невиновность будет доказана, – успокаивающе сказал Кевен Фитцджеральд и обнял ее за талию, как бы в знак поддержки. «Черт побери, – подумал он, глаза его нырнули за вырез платья, – что за спелые фрукты, и скоро они будут моими!» Она положила голову ему на плечо, и он поцеловал ее в лоб братским поцелуем. – Давайте сядем, маленькая Эйден. Вы не должны огорчаться, – и подвел ее к стоящей рядом кушетке.

– О, Кевен! – воскликнула она. – Я так боюсь за Конна! Вы должны сходить в Тауэр и попытаться что-то узнать. Вы должны узнать, можно ли мне повидать моего мужа.

– Конечно, пойду, – обещал он. – Первое, что я сделаю утром, это отправлюсь туда и постараюсь раздобыть для вас какие-нибудь известия.

– А вы не останетесь на ночь, Кевен? Мне необходимо ваше общество. Завтра вы можете воспользоваться гринвудской баркой.

– Моя дорогая, вы считаете это разумным? Я так не думаю. Вашего мужа здесь нет, и могут пойти разговоры – людская молва так безжалостна. Я приму ваше предложение насчет, барки, чтобы уехать сегодня в город, но завтра я поеду сам, а потом вернусь к вам.

Эйден хотела возразить, но вмешалась Мег:

– Послушайте господина Фитцджеральда, миледи. У него больше разума, чем у вас.

– Возможно, ты и права, – согласилась Эйден.

– Конечно, она права, – сказал Кевен, думая о том, что, как только он женится на Эйден, от этой сующей нос в чужие дела служанки нужно будет избавиться. Когда он станет хозяином Перрок-Ройял, он будет единолично распоряжаться там, и слуги будут слушаться только его приказаний. Тех, кто не покорится, придется уволить.

Он нежно попрощался с Эйден и вернулся вверх по реке со всеми удобствами, наслаждаясь каждой минутой своего пребывания в роскошной барке. Богатство в самом деле замечательная штука, и он понял, что сумеет быстро привыкнуть к его преимуществам. Он с сожалением расстался с удобной баркой возле «Лебедя». На следующий день ближе к вечеру он вернулся в Гринвуд-Хаус, чтобы, рассказать Эйден полученные им новости. Он обнял ее И крепко прижал к себе. Она посмотрела ему в лицо, и он сказал:

– Плохие новости, дорогая Эйден. Сообщники вашего мужа полностью разоблачили его причастность к преступлению. Его вина несомненна, и я боюсь за него. Королева нелегко прощает тех, кому она верила. Вам надо быть мужественной, кузина.

Эйден тихо заплакала, горестно уткнувшись лицом в плечо Кевена Фитцджеральда.

– Не может быть, – возражала она. – Как Конн мог участвовать в заговоре, если я не знаю об этом? Как могло такое случиться? Мы почти не расставались. Разве у него было время устраивать заговоры?

Она смотрела на Кевена в ожидании ответа.

– Моя дорогая, – сказал он со своим мягким ирландским выговором, – заговор могли задумать много месяцев назад, пока ваш муж был холостяком и находился при дворе. Вы не знаете об этом, а как вы могли знать? Он был уличен тремя надежными свидетелями и обвинен в измене. Эйден, я должен быть честен с вами. Очень вероятно, что Конн лишится своей красивой головы.

– Я хочу увидеть его! – закричала она.

– Я просил за вас, – ответил он, – но сейчас они не допускают к нему посетителей.

– Я пойду к королеве! Она, конечно же, будет так же добра ко мне, как и раньше.

– Послушайтесь моего совета, Эйден, и не обращайтесь пока к королеве. Если вы обидите начальника Тауэра, у него найдется много коварных способов сделать невыносимыми последние дни Конна. Вы ведь, конечно, не хотите этого, правда? А что, если королева откажет вам? Тогда вам не к кому будет обратиться за помощью.

Подождите до последнего решающего момента и тогда обратитесь к королеве.

Он притянул ее к себе, наслаждаясь свежим запахом лаванды, исходящим от ее тела и одежды. Потом он почувствовал на себе взгляд Мег и под этим жестким взглядом выпустил Эйден из своих объятий. «Проклятая старая сплетница», – подумал он. Ему уже было понятно, что он ей не нравится. Она и не знает, что он вообще не был в лондонском Тауэре, а провел весь день, весьма прибыльно играя в кости и выигрывая пари в травле медведей. А эту сказку для Эйден они с Мигелем де Гуарасом придумали накануне вечером, когда весело проводили время в борделе у Лондонского моста.

– Что мне делать? – тихо спросила Эйден. – Как я могу помочь Конну?

– Подождите день или два, – сказал Кевен Фитцджеральд, – и я посмотрю, что еще можно узнать, маленькая Эйден, – пообещал он и сразу же ушел.

В течение нескольких часов после его ухода Эйден была в состоянии глубочайшего отчаяния. Как мог Конн так обманывать ее? – спрашивала она себя снова и снова. Потом решила, что он вообще ее не обманывал. Конн никогда не мог принимать участие в заговоре, целью которого было убийство Елизаветы Тюдор. Такое вероломство просто несовместимо с характером этого человека. Может быть, ее опыт общения с мужчинами и невелик, но глупой она не была. Конн – благородный человек, и обманывать он не мог.

Почему же тогда три человека обвинили его в таком поступке? Конн – очаровательный человек, рассуждала она, но у него не могло не быть врагов при дворе. Скольким мужчинам он нанес оскорбление своими любовными успехами, включая двух разгневанных джентльменов, чьи жалобы по поводу его поведения привели к его удалению от двора и к их браку. Разве не сама королева заметила, что найдутся люди, которые вряд ли смогут назвать наказанием ее решение женить Конна на богатой наследнице? Что, если эти неизвестные люди объединились, намереваясь совместно отомстить Конну? Как ей узнать это?

Было ли положение Конна действительно таким ужасным, как описывал его Кевен Фитцджеральд? Почему он уверен, что тот, кто рассказал ему о Конне, говорил правду? Может быть, это просто сплетня? Эйден стало ясно – она сама должна поехать в Тауэр и поговорить с его начальником. Возможно, если она сумеет умолить его, он позволит ей повидаться с мужем и она сможет немного успокоиться. Неужели он так бессердечен, чтобы отказать женщине, ждущей своего первого ребенка? Немного познакомившись с природой мужского характера, Эйден тау не думала и поделилась мыслями с Мег.

К ее великому удивлению, Мег согласилась.

– Я поеду с вами, – сказала она. – Вам не следует ездить по Лондону без провожатой. Думаю, будет лучше, если вы сами попытаетесь что-то узнать, а не станете доверять этому вашему кузену.

– Тебе он не нравится, Мег, правда? Эйден заметила злые взгляды, которые ее служанка бросала на Кевена Фитцджеральда.

– Нет, не нравится, – честно призналась Мег. – Я почему-то не доверяю ему, и вам также не стоит ему доверять. Земли у вашего деда есть, это правда. Но золота у него не было никогда, хотя господин Кевен и намекает на это. Я не знаю, в чем его хитрость, но я бы поблагодарила его за заботу и не имела бы с ним больше никаких дел!

Эйден оделась в самое лучшее платье, которое она привезла с собой, черное шелковое, с нижней юбкой, изящно расшитой тонким узором из золотой нити. Вырез платья был более чем скромным, а горловина и манжеты пышно отделаны кружевами. Темный цвет платья оттенял бледность кожи Эйден и придавал ей хрупкий вид, ее прекрасные волосы были скрыты под изящным чепцом из тонкого батиста. У нее был вид женщины знатного происхождения.

Барка Гринвуд-Хауса вернулась после того, как отвезла в город кузена Эйден. Затем лодочники греблу против течения, везя свою хозяйку к лондонскому Тауэру, угрожающе вздымавшемуся в вечернее небо. Ее высадили возле Уотер-Гейт. Барка должна была дожидаться ее возвращения. Эйден и Мег поднялись вверх по лестнице, ведущей к Тауэру, сопровождаемые угрюмыми стражниками. К ее совершеннейшему удивлению, начальник Тауэра с радостью согласился поговорить с ней, несмотря на поздний час, хотя Кевен рассказывал о нем как о человеке, совершенно недоступном.

– Как я понял, вы живете около Ворчестера, леди Блисс, – сказал он вместо приветствия.

– При сложившихся обстоятельствах, сэр Джон, я решила, что мне лучше приехать в Лондон, несмотря на то, что я беременна, – тихо ответила она.

– Моя дорогая мадам, – огорченно сказал начальник тюрьмы, – прошу вас садиться, – и сам помог ей сесть. – Вы, конечно, хотите видеть своего мужа?

– Да, – ответила она.

– С этим нет никаких трудностей, миледи, но не выпьете ли вы сначала со мной стакан вина? Вы, должно быть, утомлены поездкой.

Эйден вежливо кивнула. Не было необходимости говорить начальнику тюрьмы, что она здесь уже три дня.

– Мне бы очень хотелось выпить чего-нибудь, – сказала она любезно. Сердце ее забилось от радости при мысли о скором свидании с Конном.

Слуга начальника тюрьмы подал ей кубок, и она неторопливо отпила вкусного напитка, пока сэр Джон уверял ее, к ее огромному удивлению и облегчению, в том, что пребывание ее мужа в тюрьме будет недолгим и что вскоре он снова вернется домой. Потом она поняла, что этот участливый человек просто делает неуклюжие попытки успокоить ее, что, как она подумала, очень любезно с его стороны. Наконец она смогла распрощаться с сэром Джоном. Их с Мег провели по продуваемым сквозняками лестницам вверх и по коридору к двери, которую отпер и широко распахнул дежурный смотритель.

– Конн! – Она влетела в камеру и попала в объятия удивленного мужа.

– Эйден! – Его руки крепко обхватили ее, и он нежно поцеловал ее. – Милая, что ты здесь делаешь?

– Как я могла оставаться в Перрок-Ройял без тебя, Конн? Это так далеко, и я боялась за тебя! Вчера был твой день рождения. Я надеялась, что тебе вчера было повеселее. – Она понизила голос. – Я встречалась с моим кузеном, и это он рассказал мне о твоем тяжком положении. Я хотела обратиться к королеве, но он отсоветовал мне делать это. Он также отсоветовал мне обращаться к сэру Джону, но после того, как он ушел, я села на барку и приехала в Тауэр, и сэр Джон оказался чрезвычайно любезен.

– Он порядочный человек, принимая во внимание его работу, – сказал Конн спокойно, но в уме он деловито переваривал ее слова о кузене. – Как получилось, милая, что ты говорила с Кевеном?

– Я послала за ним в «Лебедь», потому что Мег была уверена в том, что он еще не уехал из Лондона.

– Итак, из Лондона он не уехал? – размышлял Конн. – Интересно…

Потом, собравшись с мыслями, он спросил:

– Так что именно Кевен сказал тебе, Эйден?

– Что трое мужчин обвинили тебя в заговоре с целью убить королеву, но я сказала ему, что такое невозможно! – ответила она.

Он крепко обнял ее.

– Спасибо тебе за доверие, любовь моя! Теперь постарайся вспомнить, что еще сказал тебе Кевен.

– Он сказал, что тебя могли вовлечь в заговор еще во время твоей службы при дворе. Он сказал… он с… сказал, что ты м-можешь л-лишиться го… головы! Ах, Конн! Скажи мне, что этого не может быть!

Дрожа, она прижалась к нему! «Проклятие, – думал он. – Что-то очень деловитым и осведомленным оказался Кевен Фитцджеральд». Конн подумал, что с удовольствием поколотит его до потери чувств, когда все это кончится. Сейчас, однако, он должен успокоить свою беременную жену. Он нежно отстранил ее от себя и, подняв вверх ее лицо, посмотрел ей прямо в глаза.

– Эйден, я хочу, чтобы ты поверила мне, когда я скажу, что мне не грозит ни малейшая опасность лишиться головы. Кроме этого, я сейчас ничего не могу сказать тебе.

Ты понимаешь меня?

Она черпала силы от одного его присутствия, и сейчас, когда его слова дошли до нее, она ясно поняла то, что он говорил ей.

– Возможно, – продолжил он, подтверждая ее мысли, – что твой кузен Кевен вовлечен в этот план. Однако не спрашивай меня больше ни о чем, милая. Я не смогу сказать тебе.

– Но как они поймают его? – настаивала она. Он зажал ей рот рукой.

– Эйден! – предупреждающим тоном сказал он, а когда она покорно кивнула, убрал руку. – Теперь послушай, любовь моя, я не хочу, чтобы ты снова встречалась с Кевеном. Я хочу, чтобы ты вернулась в Гринвуд, а завтра утром уехала домой. Ты поняла меня? Ты должна уехать домой! Я никогда ничего не приказывал тебе за все время нашей совместной жизни, но это приказ. Поезжай домой!

Ей стало легче, когда она узнала, что с ним ничего не случится, и она облегченно улыбнулась, проговорив:

– Да, милорд.

– Мадам, я никогда не слышал прежде, чтобы твой голос звучал столь послушно, – поддразнил ее он, снова быстро поцеловав в губы. – Ах, моя милая женушка, как я хочу тебя и как скучал по тебе!

– Я думала, – ответила она, – что раньше я была одинокой, но только после того, как мы расстались, мой дорогой Конн, я по-настоящему узнала, что такое одиночество. Больше я не хочу разлучаться с тобой никогда!

Его сильные руки обняли ее.

– Мы и не будем разлучаться, милая. Обещаю тебе! – Он снова с нежностью поцеловал ее, а потом, отстранив от себя, сказал:

– Теперь уходи, Эйден, береги нашего ребенка и помни, что я тебе сказал.

– Я больше не боюсь, Конн, – сказала она. – ты и я уедем в Перрок-Ройял утром. Обещаю.

А пока Эйден и Конн наслаждались друг другом, Мег и Клуня весело пререкались в углу, обрадованные встречей, хотя ни один из них не признался бы в этом. Когда Эйден окликнула служанку, Клуни порывисто сказал:

– Будь осторожна, госпожа Мег. Когда мы окажемся дома, мне надо будет ругаться с кем-нибудь.

Мег вспыхнула, но оправившись, набросилась на него:

– Ты старый дурак, господин Клуни, но береги себя. За тобой нужно следить гораздо больше, чем за мной. Конн улыбнулся им двоим и тихо обратился к Мег: