Текст книги "Встречи в затерянном мире"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Вспомогательный Центр предал нас и предаст вас, – произнесла она холодным и невыразительным голосом. – Но, думаю, я могу спасти вас.

Алан уставился на нее, бледный как полотно. Но ничего не ответил.

Глава 10

Дадли первым нарушил молчание.

– Что Вы имеете в виду? – спросил он.

– Я думала, для людей это очевидно. Вспомогательный Центр ревновал к вам. Вспомогательный Центр испугался, что вы или кто-нибудь из вам подобных найдет дорогу к нашему миру.

Она слабо улыбнулась.

– Как ни крути, согласитесь, что тюрьма, из которой вы бежали, иным мужчинам покажется истинным раем.

– А почему Вы уцелели?

В голосе Дадли сквозила боль. Он перевел взгляд с Вероники на бесформенную кучку мертвой пыли – все, что осталось от Наташи, от Салли, от Линетты. Я знаю, он не просто увлекся Наташей.

– Почему Вы уцелели?

Теперь ее улыбка была усталой.

– Наверно, я была сильнее других. Там, в туннеле, вы могли убедиться, что я способна преодолеть встроенные запреты. Я способна к самопожертвованию, поэтому могу сопротивляться директивам. Я сильнее других. Возможно, это произошло потому, что я была скопирована с настоящей модели, а другие были просто образы воспоминаний Вспомогательного Центра и его воображения. Но разве это имеет значение?

– Да, – тупо ответил он.

– Дадли, – сказал я. – Если бы Вероника… умерла, это не значит, что твоя Наташа осталась бы в живых. Или Салли, или Линетта.

– Прошу прощения, – пробормотал он.

Я повернулся к Веронике.

– Может быть, мы еще что-то можем для них сделать?

– Нет, – коротко проронила она.

– Ради Бога, заткнитесь! – взорвался Алан. – У нас и так проблем хватает, чтобы пускать сопли из-за разбитых кукол…

– Салли была не просто куклой! – зарычал Старина Джим, который как раз пришел из двигательного отсека.

– Очень хорошо. Она была не просто куклой.

– Она была женщиной.

– Очень хорошо. Она была женщиной. И что дальше?

– Пожалуйста, перестаньте ссориться, – скомандовала Вероника.

Наступила напряженная тишина.

Алан нарушил молчание.

– Дадли, – спросил он, – где мы находимся?

– Этот оловянный компьютер на ходулях знал, – сказал Дадли, – а я не знаю.

– Вероника?

Она взглянула на него, словно хотела прочитать что-то на его лице – то, чего там не было.

– Пока я боролась с последней директивой, я была частью Вспомогательного Центра, – спокойно сказала она, – и мое сознание было в некотором роде продолжением его сознания. Конечно, многое, было от меня скрыто. Но теперь занавес, наконец, упал, и я знаю…

– Что ты знаешь? Что ты знаешь?

– Я знаю, – тихо произнесла она, – что этот корабль прямым курсом следует к темной звезде из антиматерии.

– Тогда покажи на карте, – сказал Дадли, указывая на прозрачную сферу.

– Я могла бы показать, – ответила Вероника, – если бы ваш масс-индикатор был исправен. Но он… подвергся модификации. И теперь способен выдавать ошибки.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что он будет показывать только нормальные объекты. Но не антиматерию.

– Ясно… Или не ясно. Я не вижу темной звезды потому что она темная и потому что она не показана на карте… Что они сделали с масс-индикатором?

– Я была сконструирована не для этого, – сказала она. – Я не навигатор и не инженер электроники.

– Я могу разобрать его, – сказал Дадли. На его лице отражалась напряженная работа мысли. – Я могу разобрать его и переместить каждую микросхему и печатные цепи. На запасную шину.

– Это долго, – возразил Алан. – Сколько у нас времени?

– Я не знаю, – ответила девушка.

– Тогда за каким чертом ты вообще нужна?

Он повернулся к Старине Джиму.

– Возвращайся в отсек. Я останавливаю Эренхафта.

Он почти вышвырнул Веронику из кресла и пристегнулся. Это было в его характере – позаботиться о каждой мелочи, прежде чем прикоснуться панели управления. Помню, как-то я услышал, как он читал Дадли лекцию по этому самому поводу. «В невесомости, – говорил он, – человек не способен как следует контролировать приборы, если он не может полностью контролировать свое тело. Дрожание руки может привести к гибели корабля.

Я увидел, как пурпурный цвет, которым светилась на мониторе фигурка «Леди Удачи», сменился фиолетовым, а фиолетовый потускнел до серого. Снаружи созвездия приняли привычные очертания, и густое скопление прямо по курсу полностью рассосалось.

– Дадли, – сказал Алан, – Я собираюсь полностью сменить курс. Как ситуация?

– Впереди несколько силовых узлов, – ответил навигатор. – Примерно в семистах тысячах миль…

– Может, это темная звезда?

– Да, но…

– Есть только один способ это выяснить, – перебил Алан. – Джордж, скажешь, когда передняя сигнальная ракета будет готова.

Пока я выполнял приказ, он снова занялся Эренхафтом – запустил на несколько секунд, а потом остановил.

– Триста тысяч миль, – сказал Дадли.

– Ракета заряжена, – доложил я.

– Хорошо. Теперь для вящей точности – реактивный…

Рывок был таким мощным, что мы попадали на пол. Ракетный двигатель буквально выстрелил. Но даже в этот момент, повиснув в неудобной позе, я мог разглядеть путаницу волокон, которая заполнила сферу нашего прибора. Вполне возможно, навигаторы старинных «глушилок» именно так использовали эту систему – по рисунку силовых линий они определяли местонахождение крупных небесных тел наподобие темного солнца, про которое говорила Вероника, которые были невидимы для наших приборов.

Реактивный двигатель больше не работал, и я поднялся с пола – вернее, занял вертикальное положение, поскольку тяготение исчезло. Я услышал, как Алан скомандовал: «Огонь!», затем добавил несколько крепких словечек и повторил:

– Огонь, черт тебя подери!

Я подтянулся к панели, с которой происходило управление ракетами, и нажал на кнопку.

Мы увидели длинный столб пламени, который помчался вперед. Возможно, подумал я, там нет никакого темного солнца. Нет никакой антиматерии. Может быть, Вероника солгала – или солгал Вспомогательный Центр.

А затем вдали – но не за пределами видимости – что-то ярко вспыхнуло. Так ярко, что на мгновение мы ослепли. Там, впереди, было антивещество. Там, где мы видели только одну звезду, находилось несколько – или очень много. Завывали гироскопы, поворачивая корабль вокруг короткой оси, потом Алан снова запустил реактивный двигатель, чтобы прекратить движение корабля навстречу неминуемой гибели.

Теперь все, что нам оставалось – это ждать, когда Дадли закончит свою работу, когда он разберет и снова соберет масс-индикатор. Для всех нас – и особенно для Алана – дорога домой становилась слишком долгой.

Я не знаю, что произошло между Аланом и Вероникой.

Он пошел в свою каюту, она последовала за ним. Он давно там не был. Когда он вернулся в рубку, от него пахло виски, и он демонстративно игнорировал Веронику, которая шла за ним. Ее лицо было неподвижным и белым, как мел, и она смотрела на Алана так, что сердце разрывалось. Но я убедил себя не вмешиваться. В конце концов, у нас действительно хватало проблем.

Тут Старина Джимми почти грубо спросил ее, не может ли она что-нибудь сделать для своих сестер, чьи «тела» все еще оставались в рубке.

– Это были просто машины, – с горечью ответила она. – Выбросите их.

– Салли не была машиной! – неожиданно взорвался Джимми.

– Была, – уныло сказала Вероника. – Я знаю. Я сама только машина.

Алан ничего не сказал.

– Ты – капитан и владелец корабля, Алан, – сказал Дадли. – Что нам делать?

– Решайте сами, пожалуйста, – буркнул он, а потом добавил своим обычным властным тоном:

– А этот индикатор можешь разнести к чертовой матери. Прямо сейчас.

– Не горячись, – ответил Джимми. – Там есть некоторые… интересные детали.

То, что осталось от тел, мы не выбросили.

Мы похоронили их.

Мы оставили Алана в рубке – Вероника осталась с ним – и перенесли жалкие безжизненные останки в шлюз. Нас было трое: Старина Джимми, Дадли, который читал молитву, и я. Мы оставили тела в тамбуре. Потом мы вышли и запустили насосы, поднимая давление – с таким расчетом, чтобы после того, как выходной люк откроется, их сразу выбросило наружу и рассеяло.

Мы слушали молитву. Голос Дадли слегка дрожал. Возможно, эти слова должны были звучать как богохульство, но мы знали, что это не так. В конце концов, что есть человеческое бытие и машинное? И что думают, чувствуют машины, сделанные по образу человека?

– Итак, мы предаем тела бездне, – произнес Дадли.

Старина Джим нажал на кнопку.

Мы почувствовали, как корабль слегка вздрогнул. Это было естественно: произошел выброс массы, твердого и газообразного вещества. И еще это означало, что наше положение в космосе изменилось. Мы дали толчок под прямым углом к траектории, не прекращая движения. Но это ничего не меняло. Мы не знали, где мы находимся и куда направляемся.

Мы ничего не узнали и после того, как Дадли закончил демонтаж и сборку масс-индикатора, удалив посторонние цепи и транзисторы. Теперь индикатор работал исправно, показывая и нормальное вещество, и антивещество. Например, мертвое солнце, в которое мы чудом не врезались. Рискуя навлечь на себя гнев Алана, Дадли произвел некоторую модификацию собственного оборудования, вынув и по-новому соединив некоторые цепи.

Теперь, когда мы будем приближаться к планетарным системам, одного прикосновения к выключателю будет достаточно, чтобы узнать, можем ли мы без опаски двигаться дальше. Это, как минимум, позволит сэкономить сигнальные ракеты, которых у нас и так осталось не слишком много.

Но это было не главное. Все планеты в этом секторе космоса были бесплодными пыльными шарами, на которых не могла существовать ни одна из известных нам форм жизни – и вообще какая-нибудь жизнь. Даже псевдо-живые медулианские машины недолго бы продержались в этих едких атмосферах.

Мы двигались, двигались сквозь бездну, заполненную звездами, петляя снова и снова, чтобы исследовать планетные системы, которые при взгляде издали вселяли надежды, и возвращались на прежний курс, обнаружив лишь стерильные сферы, где не было ничего, кроме камней, грязи или песка. Кто бы подсказал нам путь к Центру? Там мы нашли бы жизнь – в привычной нам форме. Там мы могли бы найти поддержку. Как говорится, скупой платит дважды…

Именно Алан – вот кто по-настоящему рвался в Приграничье. Там его ждали. У него была мечта, которая уже полностью осуществилась. Мечта о маленьком корабле, на котором он – царь и бог, на котором он отправится по мирам Восточного Круга. О маленьком корабле, на котором, подобно королеве, будет жить его жена.

А Вероника, псевдо-Вероника…

Что было с ней?

Она прислуживала нам – готовила пищу, поддерживала в наших каютах чистоту и уют. Она спала – если она действительно спала – в одном из запасных помещений. Она почти не разговаривала, на лице залегли горькие складки. Она оставалась среди нас – живой упрек человеческой бессердечности. Она напоминала мне одного персонажа старинной сказки – кажется, из «Волшебника из страны Оз» Тима Манна – который мечтал получить любящее человеческое сердце. При этом он вел себя так, словно сердце у него было. У Вероники тоже было сердце – и это сердце вот-вот было готово разбиться.

Мы летели и летели. Алан редко покидал рубку. Мы спали, когда он засыпал, пристегнувшись к креслу. Мы летели, проклиная запах горячего масла и горячего металла в воздухе, которым дышали, проклиная искусственно выращенную еду без запаха, неживую, пресную, очищенную и переочищенную воду.

Мы летели и летели – пока в один прекрасный день огромный глобус, зеленый и золотой, и белый, и синий – не появился за нашими иллюминаторами. Он плыл, словно приветствуя нас. Когда его ночную сторону осветила привычная вспышка взрыва, Алан неожиданно забыл о недоверии к переделанным Дадли масс-индикатору. Потому что это не было безжалостной вспышкой, в которой материя и антиматерия полностью уничтожают друг друга.

Глава 11

Мы пытались выйти на связь с обитателями планеты, но это оказалось пустой тратой сил и времени. Нельзя сказать, что нас это сильно беспокоило. Робот Вспомогательного Центра оказал нам хорошую услугу, зарядив наш реактор. Мы запустили реактивный двигатель, перешли на низкую орбиту, а потом целых четыре дня внимательно изучали мир, который проплывал под нами.

Это была, как мы под конец установили, планета земного типа, и его атмосфера, как показал спектральный анализ, была идентична земной. Она была обитаемой, потом оказалось, что на ней даже присутствует разумная жизнь – об этом свидетельствовали огни городов. Должно быть, решили мы, это еще одна Потерянная Колония, которая пришла в упадок, вместо того, чтобы развиваться в каком бы то ни было направлении. Но не стоило забывать о том, что эти люди возродить астрономию – в виде науки или искусства – и помочь нам определить наше положение в Галактике. Поэтому внимательно изучив снимки поверхности, мы решили приземляться.

Возле магнитных полюсов не было ни городов, ни каких-либо населенных пунктов. Будь «Леди Удача» обычной «глушилкой», нам пришлось бы на свой страх и риск садиться где-нибудь в пустынях Арктики или Антарктики. Но у нас был целый арсенал реактивных двигателей. Правда, ее обводы нарушали все законы аэродинамики. Мы маневрировали в атмосфере, корабль дрожал от напряжения и жаловался – и, наконец, мы совершили посадку примерно в миле от одного из городов в северном полушарии, в зоне умеренного климата.

День был в разгаре. Пока мы снижались, я успел хорошо разглядеть в оптику место нашей посадки и его окрестности. С высоты город выглядел необычно. Несомненно, он был построен людьми. Но я готов поклясться, что нигде в Галактике вы не встретите подобной архитектуры. Похоже, местные строители взяли за образец здания, которые возводили на Земле в эпоху Средневековья.

Город – вернее, городок, причем не очень крупный – был стиснут, как кольцом, неровной зубчатой стеной. В центре городка можно было разглядеть холм, на котором стояла башня. А за стенами возвышалась еще одна. Я озадаченно пялился на нее, пока не сообразил, что это такое. Это был космический корабль. Высокий, тонкий, похожий на стальное веретено – ничего общего с нашей «глушилкой». Он стоял здесь уже давно: обшивка потускнела от постоянного воздействия атмосферы. Ошибки быть не могло. Это был корабль на Манншенновском Движителе, один из первых.

Я окликнул Алана и Дадли, чтобы сообщить им эту новость, но они были слишком заняты маневрами и не обратили на меня ни малейшего внимания. Вероника, сидевшая в одном из свободных кресел в какой-то неловкой позе, тоже не проявила особого интереса.

– Что там стряслось? – спросила она безразлично.

– Это Потерянная Колония, – ответил я. – Правда, все Потерянные Колонии были основаны во время Второй Волны, когда люди летали на «глушилках», вроде нашей. Но там стоит корабль, и это не «глушилка».

– А… – протянула она. – И что?

– Кончайте треп и приготовьтесь к посадке! – рявкнул Алан.

И тут мы приземлились.

Учитывая, из чего была собрана «Леди Удача», это было просто великолепная посадка. Мы опустились примерно в полумиле от таинственного корабля. Мы все еще сидели в креслах, когда Вероника встала, чтобы помочь Алану отстегнуться. Он грубо оттолкнул ее в сторону, хотя не было никакой необходимости, сам отщелкнул пряжки и встал, чтобы поглядеть в левый иллюминатор. Потом поспешно шагнул к оптике и уставился на городские ворота. Я услышал, как он выругался.

– Что там такое? – спросил Дадли.

– Кавалерия, – пробормотал он, – Всадники… Только это не лошади – то, на чем они скачут.

Я взял из подвесной сетки бинокль поменьше и посмотрел на дорогу, которая вела к городской стене. Всадники были нормальными людьми – по крайней мере, внешне. А вот кони… Эти длиннотелые шестиногие твари скорее напоминали рептилий. Каждый из всадников держал флагшток, на котором трепетал яркий вымпел. В небе проплывали облака, и на блестящих латах вспыхивали ослепительных блики.

– Забавно, забавно, – проворчал Алан, – Джордж, пойдем-ка на выход. Дадли, оставайся в рубке и скажи Старине Джиму, чтобы готовил главный реактивный. На случай, если придется взлетать по-быстрому.

– А мне можно с вами? – спросила Вероника.

– Полагаю, можно, – раздраженно отозвался Алан. – Только сначала набрось что-нибудь для приличия.

Я последовал за ним к воздушному шлюзу. Потом у нас за спиной раздались быстрые шаги. Я обернулся и поглядел на Веронику. Она натянула старый свитер Алана и его шорты, туго затянув ремень. Этот наряд не только не скрывал ее формы, но еще сильнее подчеркивал их. Она казалась еще более раздетой, чем в своей обычной воздушной сорочке.

Алан, как обычно, не замечал ее. Нажав на кнопки, он открыл сначала внутренний, а затем наружный люк. Теплый ветер, запах травы ворвались в шлюз, рассеивая спертый воздух, которым мы дышали так долго – слишком долго.

– Как хорошо пахнет… – взволнованно пролепетала Вероника.

– Что ты в этом понимаешь? – презрительно фыркнул Алан. – Ты…

– …просто машина, – закончила она. – Я знаю. И можешь мне не напоминать.

Я постарался пропустить их перепалку мимо ушей. Я разглядывал дома, сгрудившиеся за стенами, и грозную башню корабля, которая возвышалась совсем рядом. Всадники приближались. Они перешли на галоп, и их «кони» неслись со скоростью аэроплана на бреющем полете. Не нравится мне это, совсем не нравится, подумал я. Пусть уж лучше с этими рыцарями общается наша дорогая космическая полиция… виноват, Федеральная Исследовательская и Контрольная служба. Пусть исследует, а для контроля над ситуацией прихватит с собой парочку орудийных установок… ну, комплект термоядерных бомб на сладкое.

Я хотел одного: чтобы Алан приказал возвращаться назад, на корабль, где нам бы не угрожали эти жуткие трехметровые копья. Но Алан, гордо выпрямившись, стоял в проеме шлюза. По правую руку от него стояла Вероника, а по левую – и чуть сзади – я. Единственным его оружием была уверенность в собственных силах – я бы сказал, самонадеянность, которая появляется рано или поздно у большинства судовладельцев. Он стоял неподвижно, хотя копья всадников, которые подъехали совсем близко, были нацелены прямо на него. Достаточно было только одного шага, чтобы спастись. И этот шаг стоило сделать как можно быстрее.

Раздался металлический лязг, и кавалькада, натянув поводья, остановилась. Их предводитель, бородатый гигант в засаленном одеянии из пурпурного бархата с золотой отделкой, которое торчало из-под доспехов, любезно осведомился:

– И какого черта вам здесь понадобилось?

Затем его свиные глазки, поблескивающие из-под густых бровей, остановились на Веронике.

– А кто эта девушка? Чего она стоит?

Эти вопросы Алан проигнорировал.

– Это – «Леди Удача», – ответил он ледяным тоном. – Я – ее владелец.

– По виду не скажешь. И, как я понимаю, ты у нее не первый. Что скажешь, милашка?

– Я имею в виду корабль, – сказал Алан еще более холодно.

– А я нет.

– А я – да, – констатировал Алан.

– Хорошо. Поговорим о корабле, раз ты так хочешь. Где твое разрешение на посадку?

– К сожалению, не могу показать, – ответил Алан. – Не уверен, что прицелы в порядке. Но если вы захотите продемонстрировать свое гостеприимство – думаю, мой артиллерист решит забыть про такие мелочи.

Я внимательно наблюдал, как меняется выражение на бородатой физиономии предводителя. Думаю, он сомневался, что Алан не блефует, но в то же время не горел желанием идти ва-банк.

– Ладно, шкипер, – проворчал он наконец. – К черту разрешение. Но, как барон и правитель этого города, я имею право спросить: откуда ты, чего ты хочешь и можешь ли заплатить за то, что ты хочешь.

– Мы с Эльсинора, Сектор Шекспира, – ответил Алан. – Направляемся в Приграничье.

– Похоже, Приграничье решило немного попутешествовать, – усмехнулся бородач, – С тех пор, как мы последний раз выбирались в Космос… Вас чертовски далеко занесло. Надеюсь, – добавил он почти торопливо, – что ваш артиллерист так же хорош, как и навигатор.

– Это экспериментальный корабль. Нам еще надо кое-что довести до ума. Например, навигационное оборудование.

– И артиллерию тоже?

– Разумеется, нет.

«Истинная правда, – подумал я. – Если у этих ребят нет пушек, то преимущество в силе нам обеспечено».

– Ты так и не сказал, что вам нужно.

– Информация.

– Какого сорта?

– Звездные карты, если они у вас есть.

А потом к нам нагрянут Космические Скауты и надают нам по шее? К черту, мистер. Сколько лет прошло с тех пор, как Папаша последний раз охотился на «Звездном рейдере». Клянусь, Черного Барта я им не прощу.

Черный Барт… «Звездный рейдер»… Я посмотрел туда, где за полем возвышался изъеденный ржавчиной старый корабль. Корабль, который, похоже, больше никогда не взлетит. Итак, это «Звездный рейдер», флагман пиратского флота Черного Барта. Значит, это та самая планета, где осела армада Черного Барта, когда военные корабли ФИКС гоняли их по всей Галактике.

– Черный Барт… – глубокомысленно произнес Алан. – Имя звучит как колокол…

– Звонил-звонил, да и дозвонился! – возопил наследник Черного Барта.

– В самом деле?

Я стоял сзади и не видел лица Алана, но в этот момент он, наверно, поднял брови.

– Именно так, капитан как-вас-там….

– Капитан Кемп. А Вы?..

– Барон Варфоломей Блиг, к Вашим услугам. Ну, так как насчет оплаты?

– Вы уверены, что я готов платить?

– Нет платы – нет работы.

– Я не пират, – сказал Алан печально, – поэтому я буду платить только за то, что мне нужно. Я уже сказал, что именно – звездные карты или другие астрономические данные, которые Вы сможете предоставить.

– Продать, – поправил барон.

– Хорошо. Продайте, – он повернулся ко мне. – Джордж, не принесешь декларацию77
  Декларация судового груза – список груза, находящегося на борту судна. (Прим. ред. )


[Закрыть]? Думаю, некоторые пункты могут заинтересовать барона. Пожалуй, эта сделка покроет общую сумму ущерба.

– А что, Ллойд все еще при делах? – с неподдельным интересом спросил барон Блиг. – Представьте себе, а я-то думал, что старый ублюдок так пощипал их, что они сошли с курса… Ладно, Шкипер, пойдем в мою башню и обговорим все детали. Мы сто лет не высовывали отсюда носа, и я хочу послушать, что творится в Галактике с тех пор, как Черного Барта не стало. Пусть твой казначей – или как его там – сходит за бумагами, а потом отправимся ко мне – и ты, и твоя леди. Ездить верхом умеете? А? У меня есть запасные лошади.

– Хорошо, – ответил Алан, – Вы понимаете, конечно, что я оставлю приказы своему помощнику и артиллеристу, чтобы город был разрушен в случае нашего невозвращения.

Он развернулся на каблуках и шагнул в шлюз. Едва мы трое оказались внутри, он нажал на кнопку, и люк захлопнулся. Но прежде, чем это произошло, я успел неподдельное возмущение, написанное на физиономии барона.

– Судя по всему, наш бородатый друг ждал приглашения на борт, – сказал я. – И ужина с шампанским.

– Возможно, – согласился Алан. – Но я мне почему-то не хочется, чтобы он разгуливал по кораблю. Я упирал на то, что мы вооружены до зубов, и народу на борту достаточно.

– Не забудь оставить приказ артиллеристу, – напомнил я. Он засмеялся.

– Лучше – старпому.

Теперь пришла моя очередь повеселиться.

– И как Дадли собирается уничтожить город? У нас даже автоматического пистолета нет.

Алан мгновенно помрачнел.

– Для того, чтобы уничтожить город, не нужно оружия – достаточно реактивных двигателей. Дадли сделает это в два счета. Все, что от него требуется – это поднять судно достаточно высоко, чтобы можно было запустить главный двигатель на полную мощность, потом немного сместиться по горизонтали и сделать вид, что хочешь приземлиться.

– А ты сможешь это сделать? Или отдать такой приказ?

– Само собой. Это потомки пиратов – настоящих пиратов, жестоких бандитов, убийц, а не каких-нибудь милых хулиганистых разбойничков. Посмотри на этого так называемого барона и его мальчиков. Их уже ничего не изменит. И дети их будут такими же. Они разучились захватывать корабли и пользоваться электричеством – не спорю. Но они не забыли закон, по которому жили их предки. Закон джунглей, который велит сильным обирать слабых.

За разговором мы поднимались по винтовой лестнице на офицерскую палубу. Я пошел к себе в каюту, чтобы одеться в более или менее приличную униформу, а заодно прихватить декларацию. Вероника исчезла в своей кабинке, а Алан отправился в рубку.

Мы встретились в шлюзе.

Вероника пришла первой. Она сменила свитер и шорты на платье типа сари – я знал, что у нее нет ничего подобного, и долго ломал голову, откуда оно взялось. Затем меня осенило. Похоже, она отхватила кусок от рулона альтаирского кристаллического шелка – мы взяли на борт несколько тюков этой материи в числе прочего груза, который собирались вывезти с Эльсинора. С юридической точки зрения, как я понимаю, это можно считать мелкой кражей, но у нас были более серьезные проблемы, чтобы беспокоиться из-за подобных мелочей.

Я присмотрелся повнимательнее. На ней были простые золотые клипсы, которые начали свою жизнь пуговицами с формы «Бродяг Приграничья». Сандалии тоже были золотыми. В их родословной числилась синтетическая кожа – тоже из экспортного груза – и золотой галун с парадного кителя.

Вероника заметила мое любопытство – признаюсь, первое его проявление за последние несколько недель.

– Старина Джимми – просто умница, – улыбнулась она, – и руки у него золотые.

– Сари – тоже его работа?

– Нет, Джимми только дал мне материал, а все остальное я сделала сама.

Она медленно повернулась, предоставив возможность полюбоваться ею со всех сторон – и вдруг застыла. Алан.

Его взгляд скользнул, едва задев нас.

– Готовы? – только и спросил он.

На нем была прекрасно сшитая униформа, каждая ее деталь говорила о том, что перед вами важное лицо и настоящий офицер. Я заметил подозрительную выпуклость под левой грудью его кителя. Неужели он нацепил наплечную кобуру? Заметив в моем взгляде вопрос, Алан мрачно усмехнулся.

– Еще одна уловка.

И нажал на кнопку.

Люк открылся.

Барон и его люди спешились и сидели на траве вокруг корабля. Верхом на своих скакунах они могли создать впечатление организованности. Но теперь, когда они развалились на траве, не могло оставаться никаких сомнений: это была просто толпа сброда. Однако стоило их главарю скомандовать, как они почти одновременно вскочили и через пару секунд уже покачивались в своих высоких седлах.

Нам подвели трех скакунов. Я посмотрел на одного из них – и на этой зверюге мне предстояло ехать! – а оно посмотрело на меня. Должно быть, мы не полюбились друг другу с первого взгляда. Губы животного изгибались и одновременно оттопыривались, открывая желтые зубы, будто в усмешке, а крохотные черные глазки презрительно косились на меня. Я отвел взгляд, оценил длинную шею, похожую на букву «S», потом неуклюже вскарабкался в седло, которое располагалось между первой и второй парой ног. Оно оказалось почти удобным.

Я огляделся, увидел, что Алан уже в седле и что барон, демонстрируя удивительную учтивость, помогает Веронике забраться на «коня». Она подоткнула свое сари между бедер, позволив полюбоваться своими великолепными ногами. «Алан – идиот, – подумал я. – Ей нельзя было идти с нами».

Наконец, барон вскочил в седло, и кавалькада резвой рысью понеслась к городской стене. Рысью? Думаю, это стоит назвать именно так, хотя аллюр этих тварей мало напоминал рысь. Они не скакали – они скользили по земле, как змеи, их длинные тела изгибались, повторяя все детали рельефа.

К счастью, прогулка не слишком затянулась. Еще немного – и у меня началась бы морская болезнь.

И все-таки… Мы ехали так долго, что солнце успело скрыться за горной цепью, так долго, что на укрепленных стенах уже начали зажигать огни – тонкие струи природного газа трепетали среди зубцов, точно вымпелы. Именно эти огни мы видели с орбиты. Впереди, на фоне темнеющего неба, маячил полуразрушенный остов башни, угольно черный, с редкими прямоугольниками желтого света. Эти огненные мазки – окна – придавали башне еще более мрачный и угрожающий вид.

Порой я готов ненавидеть свой корабль – он представляется мне тюрьмой, тесной, со спертым воздухом, отдающим сталью… Но в тот момент я отдал бы что угодно, только бы снова оказаться на борту. И запах разложения, которым пахнуло из открытых ворот города, лишь укрепил меня в этом желании.