Текст книги "Контрабанда из иного мира"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 19

Ни один человек, впервые столкнувшись с жителями Стрее, никогда бы не подумал, что эти существа, похожие на ящеров и ведущие едва ли не пещерный образ жизни, являются прекрасными инженерами. Действительно, в их селениях не было ничего, похожего на механизмы или приборы. Но что такое живой организм, если не машина, которая получает энергию от сжигания углеродных соединений в кислороде? И работу, которую человек поручает машинам из пластика и металла, на Стрее выполняли живые существа, не наделенные интеллектом.

Но ящеры Стрее действительно были великими инженерами. Их материалом была живая материя.

В полутемной хижине, окутанные клубами дыма, которые, казалось, поглощали скудный свет, Мудрейшие говорили для двух людей. Граймс и Соня слушали молча, не перебивая и не задавая вопросов. Порой им казалось, что они не понимают того, что говорят Мудрейшие – но лишь потому, что вряд ли смогли передать это своими словами. Они чувствовали смысл сказанного, чувствовали и соглашались. Идея симбиоза машины из плоти и машины из металла возникла не вчера и посещала не только ящеров Стрее и не только людей. Может быть, она впервые родилась в голове первого мореплавателя, который взгромоздился на неуклюжее сооружение из бревен и веревок – и вдруг почувствовал, что оно стало продолжением его тела?

Наконец беседа закончилась. Молча, все еще размышляя над услышанным, Граймс и Соня вышли из хижины и отправились в обратный путь. За ними, кряхтя, медленно шел Стрессор – самый старый из Мудрейших, а впереди снова шагал ящер, который раньше привел их в поселок.

Картина, представшая им по возвращении, была совершенно сюрреалистической. Обожженная земля успела густо зарасти молодыми бледно-зелеными побегами, а опоры посадочного устройства были густо обвиты лианами. С ближайших «папоротников» протянулись роскошные плети и, зацепившись отростками за антенны, образовали над головой нечто вроде ажурной беседки. Космолетчики ползали по корпусу, обрубая лианы. Граймс не удержался и фыркнул. Загорелые тела, кое-как прикрытые грязными тряпками, нечесанные космы, в руках топорики и мачете… ни дать ни взять племя дикарей, которым зачем-то понадобилось освободить застрявший в джунглях космический корабль. Главный вождь – Вильямс – стоял внизу и громко распоряжался.

Заметив Граймса, старпом развернулся на каблуках и лихо отсалютовал.

– Плохо дело, шкипер, – мрачно объявил он. – Только Вы ушли, мы начали вырубать эти сорняки – а толку чуть. Не представляю, как мы будем взлетать. А взлетать, боюсь, придется, и очень срочно?

– А что стряслось?

– Мэйхью сказал мне, что эти твари, – он ткнул пальцем вверх, – раскусили нашу затею с усилителями. Все, нет больше усилителей.

– Значит, мы остались без информаторов, – сказала Соня. – И без дезинформаторов.

– Именно так, миссис Граймс.

– Чтобы вы смогли улететь, их придется отвлечь, – подал голос старый ящер.

– Думаю, Вы правы, Мудрейший, – ответил коммодор.

– Мы уже сделали это, человек Граймс.

Вильямс уставился на древнего ящера.

– Вы… Что – сделали? Черт побери, шкипер, это еще что такое?

– Это Стрессор, коммандер Вильямс, – холодно ответил Граймс, – старший из Мудрейших Стрее. Он не меньше нашего заинтересован в уничтожении этих крысоидов. Он рассказал нам, как это можно сделать – более того, собирается принять в этом участие. Поэтому он летит с нами.

– И как вы это сделаете? – спросил Вильямс, воззрившись на Мудрейшего с высоты своего роста.

– Уничтожу яйцо до того, как вылупится зверь, – проскрипел Стрессор.

Граймс уже ожидал какой-нибудь двусмысленной шуточки, но Вильямс, как ни странно, воздержался.

– Хорошая идея, – спокойно ответил он. – Правда, у нас тут еще одна проблема… Черт ее знает, как с этим справиться. Видите ли… сэр… У нас накрылся регулятор Манншенна. Я с трудом представляю, как чинить его на ходу. Кое-кто рассказывал, что это возможно. Но я не встречал еще никого, кому бы это удавалось. По крайней мере, того, кто остался после этого живым и невредимым.

– Если мы хотим использовать Манншенна так, как предлагает Стрессор, без регулятора не обойтись, – сказал Граймс.

– Так откуда его взять, шкипер?

– Он у нас есть. Вот он, перед вами.

Старпом с сомнением посмотрел на старого ящера и хмыкнул.

– Ладно, если ему охота… Наверно, таких наизнанку не выворачивает, – он резко обернулся в сторону корабля и обнаружил, что вся дюжина «тарзанов» раскачивается на уцелевших лианах, наслаждаясь передышкой, – А ну марш работать, лодыри! И чтоб к вечеру корпус должен быть чистым, как задница у младенца!

– Может, лучше сказать «гладким», коммандер? – невинно осведомилась Соня.

Прежде чем Вильямс успел ответить, Граймс подхватил супругу под руку и поспешил вверх по трапу. Следом за ними медленно семенил старый ящер.

Граймс и его офицеры были вынуждены признать, что план Мудрейших весьма остроумен.

Очищенный от лиан, «Корсар» возвышался на поляне, полностью готовый к старту, а над ним кружилась огромная стая птерозавров. В их когтях поблескивали бесформенные обломки металла. Внезапно стая сгруппировалась, образовав плотное веретенообразное облако, и понеслась на восток. Эти существа не обладали разумом, но прекрасно повиновались телепатическим командам. По всей видимости, на радарах крысиной эскадры должен был появиться силуэт, напоминающий «Корсара», который маневрировал в плотных слоях атмосферы.

Расчет оказался безошибочным.

Минута – и на стаю посыпались ракеты. Некоторые взрывались в воздухе, сотнями губя крылатых камикадзе, другим позволяли упасть в незаселенных районах джунглей. Тем временем радист «Корсара» «прощупывал» эфир. Из динамиков доносились обрывки переговоров. Похоже, крысы купились на эту уловку. «Сфера» рассыпалась на глазах, корабли один за другим покидали орбиту. Наконец, Вильямс рискнул включить радар, чтобы окончательно удостовериться, что воздушное пространство очищено.

Граймс объявил предстартовую готовность и сам сел в главное кресло. Его руки снова легли на панель управления, Его охватил настоящий восторг, Он перевел тумблер ускорения в крайнее положение и нажал кнопку пуска.

Корабль рванулся вверх, как снаряд из пушки. Перегрузка толчком вдавила коммодора в спинку кресла. И тут раздался тихий свистящий звук – казалось, он исходит одновременно отовсюду: из каждого угла рубки, из динамиков, из самых недр корабля… Граймс забеспокоился, попытался повернуться – и, внезапно сообразив, в чем дело, улыбнулся. Обитатели Стрее обычно спокойны и невозмутимы, но если им случается полетать на космическом корабле, они радуются как дети. И особый вкус они испытывали к перегрузкам. Стрессор свистел, потому что был счастлив.

В одно мгновение «Корсар» прорвался сквозь толстый слой облаков, и яркое солнце хлынуло в рубку. Из динамика доносились резкие пронзительные голоса. Похоже, крысы все-таки заметили беглецов и собирались открыть огонь. Но время было безнадежно упущено. Ни один из кораблей не успел бы подойти достаточно близко, чтобы пустить в ход ракеты или точно прицелить лазеры. Прежде чему они успеют сманеврировать, «Корсар» запустит Движитель и станет недосягаем.

Впрочем, расслабляться не стоило. Граймсу еще предстояло проводить Мудрейшего в двигательный отсек, чтобы показать гироскопы Манншенна. Коммодор передал управление Вильямсу и с трудом выбрался – а точнее, вылез – из кресла. Он не могли позволить себе сбросить ход – необходимо было сохранять дистанцию. На радаре уже появились вражеские ракеты, и Картер брал на прицел. Два могучих десантника помогали Стрессору подняться на ноги. Глядя, как они напрягают мышцы, поддерживая хрупкое тельце старого ящера, Граймс покачал головой. Впрочем, сам он, наверно, выглядел не лучше. Судорожно цепляясь за поручни, он буквально полз по лестнице, думая лишь о том, как бы не оступиться. Путь через три палубы, к двигательному отсеку, показался бесконечным.

Когда он вошел внутрь, там уже собрались все – Бронсон, доктор, Мэйхью… Из панели управления, изящно огибая неподвижное нагромождение гироскопов, тянулся пучок проводов, каждый из которых заканчивался замком-крокодилом.

– Старший помощник Вильямс – двигательному отсеку, – раздался голос из динамика. – Прошу капитана связаться с рубкой.

Граймс поднял микрофон.

– Капитан на связи. Что случилось, коммандер?

– Мы оторвались. Кажется, опасность миновала.

– Прекрасно. Вы знаете, что делать.

Вильямс прочистил горло, и от его зычного баса задребезжали гороскопы.

– Старший помощник – экипажу. Приготовиться к невесомости. Приготовиться к развороту.

Несколько секунд тишины – это смолк реактивный двигатель. Потом глухо загудели поворотные гироскопы, и корабль начал поворачиваться по короткой оси.

Врач и двое инженеров-механиков начали укреплять «прищепки» на теле старого ящера.

– Смелее, – проскрипел Стрессор. – У меня толстая шкура. Вряд ли вы причините мне боль.

Затем пришла очередь Мэйхью. На голову телепату надели металлический обруч, от которого к приборной панели тянулись разноцветные провода. Офицер был бледен, как мел, но Граймс не мог глядеть на него без восхищения. Человек ничего не забывает, хотя и грешит порой на собственную память. Вряд ли Граймс смог бы когда-нибудь забыть, как выглядит человек, которого затянуло в поле работающего Движителя. Правда, тогда Движитель был исправен. Сейчас Стрессору и Мэйхью предстояло иметь дело с неисправным Движителем. Хотя это была контролируемая неисправность.

Но псионик добровольно согласился участвовать в этом эксперименте. По возвращении его нужно будет представить к награде… Главное, чтобы не посмертно.

Корабль снова начал разворачиваться – и вдруг движение прекратилось. Толчок, через несколько секунд – опять.

Попадание? Нет. Похоже, Картер выпустил антиракеты. Но раз дело дошло до перестрелки – значит, противник уже рядом. И времени в обрез.

– Курс на Лорн установлен, шкипер! Из динамика прозвучал голос Вильямса:

– Включить дистанционное управление Движителем Манншенна, – скомандовал Граймс.

Доктор и младшие инженеры уже выходили из отсека. Они даже не скрывали, что не желают задерживаться ни на секунду. Бронсон суетился за пультом управления, то и дело отбрасывая со лба отросшие космы. На его бородатом лице было написано беспокойство.

– Поторапливайтесь, коммандер, – сказал Граймс.

– Не нравится мне эта затея, – буркнул «имам». – Манншенн – это средство передвижения, а не машина времени.

Корабль снова вздрогнул. Еще раз, и еще…

Наконец Бронсон закончил свою работу, покачал головой и быстро вышел. Коммодор обернулся к Стрессору. Ящер выглядел так, словно запутался в сетях огромного паука.

– Это рискованно… – начал Граймс.

– Я знаю. Если я… во что-нибудь трансформируюсь, это будет очень интересный опыт.

Но вряд ли очень приятный, подумал Граймс. На лбу Мэйхью выступила испарина. Телепат судорожно сглатывал, и его острый кадык дергался. Черт возьми, откуда взялась такая уверенность у этого старого чешуйчатого отшельника, в котором так мало… человеческого? Как он может предусмотреть все последствия, если никогда в жизни ему не приходилось сталкиваться с этими механизмами – не говоря уже о том, что ему чужды сами идеи, на которых зиждутся технологии людей? Конечно, среди книг, привезенных Граймсом на Стрее, была одна, в которой описывался принцип действия Движителя Манншенна… но если это действительно было в другой Вселенной… Да и могут ли книги заменить живую практику?

– Удачи, – коротко сказал Граймс, вышел из отсека и плотно притворил дверь.

Почти тут же он услышал свистящий вой гироскопов.

Но в этом звуке было что-то неправильное.

Потом он провалился в густой черный сон.

Глава 20

Говорят, что за несколько секунд до смерти утопающий видит всю свою жизнь с начала до конца. Нечто подобное происходило с Граймсом – только в обратном направлении.

Перед ним длинной чередой проходили его успехи и неудачи…

…любовь – и то, что он считал любовью…

…случаи, когда он говорил «нет», и случаи, когда «нет» говорили ему…

…люди, которых он не хотел вспоминать, и люди, с которыми ему хотелось встретиться снова…

Но все это было нереально, неестественно. Казалось, это были не его воспоминания…

Он очнулся от того, что певучий свист гироскопов смолк.

Прибыли…

Но куда? А главное – в какое время?

Вперед в пространстве и назад во времени – таков принцип работы Манншенновского Движителя. Но еще никто и никогда, находясь в здравом уме и твердой памяти, не пытался запустить его реверсом.

Прежде всего, для этого требовалось переделать регулятор.

Чем случилось с регуляторами из плоти и крови, подключенными к системе управления – человеком-телепатом и ящером-философом, которые вознамерились заменить своим интуитивным чувствованием точнейшие математические расчеты, управлявшие системой?

Что с ними теперь? Как они перенесли такое напряжение?

А что со мной самим? – спросил себя Граймс. А с Соней?

Лично с ним что-то явно было не так. Он не чувствовал себя… самим собой. Нет, он прекрасно помнил все, что происходило до сих пор. Он не превратился в ребенка и даже, кажется, не помолодел… по крайней мере заросший подбородок по-прежнему чесался, напоминая о необходимости бритья. И не парил под потолком в виде сгустка протоплазмы.

Граймс открыл дверь отсека. Стрессор по-прежнему висел паутине разноцветных проводов… Но каждая его чешуйка сверкала, как полированная, а глаза уже не казались затянутыми мутной пленкой.

– Человек Граймс, мы сделали то, что задумано!

Это был голос молодого ящера – скорее каркающий, чем сиплый.

– Точно! – подтвердил Мэйхью. Его голос тоже изменился – стал звонче, выше… И сам псионик, кажется, уменьшился в росте. Граймс пригляделся… Нет, это просто показалось. Но он явно помолодел.

– Это было нелегко, – продолжил он. – Это было очень нелегко – остановить возвратное движение биологического времени… Мы со Стрессором находились в самом центре поля, так что не удивляйтесь, что мы немного изменились, сэр. Но за остальных не беспокойтесь. Если кто и помолодел, то, может быть, часа на два… Так что Ваша роскошная седая борода по-прежнему при Вас.

«У меня никогда не было седой бороды…»

Граймс почувствовал, что в животе похолодело. Наконец он не выдержал. Приподняв свою бороду, он скосил глаза и попытался ее разглядеть.

Мэйхью и Стрессор засмеялись.

– Ладно, – сердито буркнул Граймс. – Как-нибудь я тоже Вас разыграю, Мэйхью… Гхм… И что будем делать дальше?

– Ждать, – отозвался псионик. – Оставаться здесь и ждать. Скоро должен появиться «Запад».

«Запад»… А также «Овечий Вор» и «Танцующая Матильда»… Старые транспорты Западной Линии, которые привозили первых поселенцев в Приграничье. Да, Приграничье уже называлось Приграничьем, – но это были четыре малонаселенные планеты, полностью зависящие от поставок Федерации. Излишне говорить, что тогда у них еще не было собственного флота.

«Запад»… кажется, этот транспорт доставил на Лорн первую партию посевного зерна.

Так было во Вселенной Граймса. Так должно было быть и в этой Вселенной. Параллельные миры потому и называются параллельными, что их развитие до определенного момента идет почти одинаково.

«Запад»…

Несомненно, Стрессор тоже знал историю заселения Приграничья. И устроил эту встречу, чтобы Граймс смог выполнить работу, которую в его Вселенной выполняли кошки и терьеры…

– Я уже слышу их, – тихо бормотал Мэйхью. – Они приближаются. Люди обеспокоены. Они хотят прибыть в порт, пока крысы-мутанты еще не успели захватить корабль.

– В этом мире корабль потерял управление при посадке, упал на скальной гряде и разбился, – сказал Стрессор. – Но многие из крыс выжили. Вам надо вернуться в рубку, человек Граймс. Делайте то, что должны сделать.

В рубке было спокойно и почти уютно. По крайней мере, так показалось Граймсу. Однако многие еще не успели оправиться от состояния дезориентации во времени и пространстве. В каком бы режиме ни работал Движитель, переход из нормального континуума в искривленный и обратно всегда вызывает совершенно определенные реакции организма.

Коммодор подошел к Вильямсу, который, нахохлившись, по-прежнему сидел в кресле второго пилота.

– Как дела, коммандер? – спросил он мягко.

– К бою готов, шкипер, – отозвался старпом, но прозвучало не слишком убедительно.

Граймс присел возле кресла своей жены. Соня выглядела подавленной, со щек еще не исчезла нездоровая бледность. Но, взглянув на мужа, она слабо улыбнулась.

– А ты не изменился, Джон. Как я рада… Знаешь, я слишком много вспомнила… даже то, что должна была забыть. Я понимаю, все это в прошлом. Но все равно… слишком… тяжело. Как я рада, что ты здесь, рядом со мной… именно ты, а не какой-нибудь…

– Я тоже должен кое о чем забыть, – ответил он.

Он посмотрел на своих офицеров. Они уже занимали места. Вот Картер проверяет прицелы своих пушек. Вот Беннет настраивает приемники… Сквозь затемненные стекла иллюминатора солнце Лорна казалось тусклым подслеповатым диском. Граймс посмотрел в другую сторону – там сияла во всей своей красе Линза Галактики. Что могло измениться здесь, на задворках Вселенной, за какие-то триста-четыреста стандартных лет? Они промчались незаметно, не оставив следа…

Назад или вперед – какая разница?

Пройдет еще тысяча лет – но все останется по-прежнему: и Линза Галактики, и солнце Лорна, и далекие туманности, разбросанные в бархатной черноте…

– Объект на радаре, – объявил вахтенный.

Коммодор вывел изображение с радара на свой монитор и увидел, как на самом краю серебряной паутины появилась светящаяся точка.

Беннет схватил микрофон со стойки.

– «Корсар» – «Западу». «Корсар» – «Западу». Как слышно? Прием.

Голос, который раздался в ответ, был не просто усталым. Это был голос человека, который последние несколько дней находился в запредельном напряжении.

– Слышу вас четко… как вас там, я не понял…

– Повторяю: «Корсар». «Корсар» – «Западу». Прием.

– Впервые слышу. Откуда вы взялись?

– «Корсар»? – перебил второй голос. – Мне это не нравится, капитан. Больно похоже на пиратов…

– Пираты? – отозвался первый. – Здесь, на краю Галактики? Что они здесь забыли?

Диалог явно не был адресован Граймсу.

– «Запад» – «Корсару», – проговорил после долгой паузы первый. – Пираты вы или кто еще – рады приветствовать, приятно познакомиться. Прием.

– «Корсар» – «Западу». Отвечайте, пожалуйста. Прием.

– Да, «Корсар». Слышу вас четко. Что вам надо?

– Мы просим разрешения подняться к вам на борт.

– Подняться на борт? Да мать вашу, за кого вы себя принимаете?.. Ох… Прием.

– Мы – Ф.К.М.П. «Корсар».

– Ф.К.М.П.? – в микрофоне что-то зашуршало, потом послышался скрип. Судя по всему, капитан и его помощник пытались загрузить плеймастер… или листали каталог. – Есть что-нибудь подобное, Джо?

– Не. Что за чертовщина?

Граймс взял свой микрофон. Только не хватало, чтобы «Запад» объявил тревогу, запустил Манншенна и исчез в искривленном континууме. Проклятье, для того, чтобы выполнить задачу, ему достаточно одного залпа. Разнести в пыль эту чертову посудину, которая, скорее всего, даже не вооружена. Но он не мог. Возможно, крысы были достойны такой участи. Но люди, которым волей случая довелось оказаться на борту злополучного судна? Граймсу случалось убивать. Но он не лишать жизни людей, когда этого можно было избежать.

– Капитан, – произнес он тревожно, – говорит коммодор Граймс, Флот Конфедерации Миров Приграничья. Прошу разрешения подняться к вам на борт. Это очень важно. Мы знаем, что у вас случилось. Мы хотим вам помочь.

– Хотите нам помочь?!

– Если бы мы хотели вас уничтожить, – настойчиво продолжал Граймс, – мы бы давно уже это сделали.

Он перевел дыхание.

– У вас на борту груз посевного зерна. В этом зерне были крысы. Верно?

– Совершенно верно. Но откуда вы знаете, черт подери?

– Сейчас это неважно. Крысы начали размножаться и мутировать. Верно? Вдобавок, у вас накрылся Манншенн, вы черт знает сколько времени ползете с Эльсинора… Плюс флуктуация поля временной прецессии. В результате чего скорость мутаций крыс резко подскочила.

– Но… откуда вы это знаете, сэр? Мы не посылали никому никаких сообщений. Нашего офицера-псионика убили эти… твари.

– Мы знаем, капитан. А теперь разрешите нам подняться на борт.

Снова из динамика послышался приглушенный голос – вероятно, старпома:

– Вы слышали про Призраков Приграничья, сэр? Скверная штука. Но если они нарушат карантинный режим… думаю, хуже уже не будет.

– Совершенно верно, – сказал Граймс. – Можете нас считать Призраками Приграничья.

Призраками из плоти и крови…