Текст книги "Гаммельнская чума (авторский сборник)"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 7

Здесь тоже были трупы – только трупы. Трое мужчин и трое женщин – все сидели в противоперегрузочных креслах, пристегнутые ремнями, и были изуродованы до неузнаваемости. Процесс разложения зашел еще дальше, чем у людей, которых они видели на палубах. Распухшие, точно надутые, конечности, лица, похожие на кирпичного цвета маски… Граймс пытался призвать все свое хладнокровие, но получалось не слишком хорошо. Спокойно, коммодор. Ты все равно уже ничем не сможешь им помочь. Просто потому, что уже ничто не вернет их к жизни.

Чтобы отвлечься, он принялся разглядывать приборные панели. К счастью, для этого никого не пришлось передвигать. На первый взгляд – ничего особенного. Те же индикаторы, дисплеи… белые деления возле ручек и циферблатов, арабские цифры… Вот радар, мутно–зеленый, с белой сеткой градуировки… Казалось, стоит только запустить генератор – и корабль оживет. Да, приборы расположены немного странно – пожалуй, работать за этой панелью было бы не слишком удобно. Но, может быть, это просто дело привычки? Так, а это явно панель дистанционного управления двигателями. А вот и надпись…

“Минншинн Движтиль”?!

Смысл был ясен без перевода. Да и вообще, этот корабль вполне мог летать в составе Флота ФИКС или Конфедерации Миров Приграничья. Но кому могло придти в голову так коверкать слова? И опять эта вездесущая “И”…

– Джон, – услышал он голос Сони, – помоги‑ка мне.

Граймс обернулся. Опустившись на колени, Соня пыталась отстегнуть одного из мужчин, но ремень глубоко вонзился в распухшую плоть.

Коммодор судорожно сглотнул, подавив подступившую к горлу тошноту, потом, борясь с отвращением, достал из поясника нож и перерезал ремень. Больше всего он боялся задеть кожу. Только представить, что произойдет…

Соня осторожно подняла тело и поставила около стенки – на пилоте, как и на человеке, которого они видели в коридоре, были магнитные подошвы. Затем она указала на кресло.

– Смотри, Джон. Что ты на это скажешь?

Там, где спинка крепилась к сидению, в кресле было проделано отверстие радиусом примерно в два дюйма. Причем проделано при изготовлении. Граймс и Соня молча переглянулись.

– У них были хвосты, – бухнул Педдин.

– Хвосты?! – возразил Граймс. – Где ты видишь у них хвосты? Это нормальные люди, и хвост они потеряли уж не знаю в каком поколении.

– Дорогой мой Джон, – проговорила Соня тоном усталой учительницы, которая в пятнадцатый раз объясняет нерадивым ученикам какое‑то простейшее правило. – Неужели ты еще не понял, что все эти люди – вовсе не экипаж? И что этот корабль, возможно, построен для людей – но не людьми?

– А кто тогда эти люди?

– Откуда я знаю? Скорее всего – беглецы, беженцы, рабы, которые захватили это судно… Да, пожалуй, именно рабы. Обрати внимание хотя бы на этих шестерых: никаких знаков различия. Ладно, на некоторых кораблях не слишком любят носить униформу. Но ты видел, как они одеты? Совершенно одинаково, да еще голые по пояс… А дети? Ты видел детей на военном корабле? Япочти уверена: этот корабль был захвачен для побега.

– А с чего ты взяла, что это военный корабль? Если помнишь, есть такая формулировка: “торговое судно, вооруженное для самообороны”.

– С экипажем в лохмотьях. Торговое судно “Эсминец”. Не смеши меня.

– Для начала, не обязательно “Эсминец”. Помнится, мне доводилось встречать одно судно – “Северный Буян”, – Граймс поморщился. – Кстати, тоже вооруженное… для самообороны. Почему владельцу не назвать свою посудину “Разрушитель”?

– Интересно, чем торгует этот твой владелец… А вот это название тебе ни о чем не говорит? – она указала на приборную панель, которую только что изучал Граймс, – Что, по–твоему, означает “Минншинн Движтиль”? Держу пари, если ты превратишься в маленькую частичку и проползешь по этому кабелю, то упрешься носом прямо в какой‑нибудь гироскопчик.

– Хорошо–хорошо, – примирительно кивнул Граймс. – Ты меня убедила. Мы оказались на борту судна, построенного некими гуманоидами – надеюсь, этого ты отрицать не станешь! – которые были явно не в ладах с английским языком…

– Хвостатыми гуманоидами, – поправил Пендин.

– Совершенно верно – хвостатыми, – подхватила Соня. – Теперь попробуем выяснить, что это была за раса. Для этого внимательно изучим это замечательное отверстие… Если у этих созданий есть хвост, то он должен быть довольно тонким – причем тонким у основания. Оба вида известных нам хвостатых гуманоидов – ящеры. Хвосты у них толстые и не слишком длинные. К тому же их письменность ни с чем не спутаешь – и меньше всего она похожа на английский, – она озабоченно коснулась отверстия пальцем. – Да, если милашка Стрессор плюхнется в спешке в это кресло… Может быть, он и втиснет сюда свой хвост, но вряд ли вытащит.

– И что еще нам поведает офицер Федеральной Космической Полиции?

– Я не только офицер ФИКС, дорогой. Если помнишь, у меня докторская степень по этологии, и я защищала ее на кафедре ксенобиологии. То, что мы здесь обнаружили… Уверяю тебя, Джон: ни с чем похожим человечество еще не сталкивалось.

– Это действительно ни на что не похоже, – согласился Граймс. – Я говорил об этом с того момента, как увидел эту посудину на экранах Третьей орбитальной. И повторю еще раз: это ни на что не похоже!

– Согласен, – сказал Пендин. – И мне это совершенно не нравится.

– Почему же? – спросил Граймс – и тут же обругал себя. Спрашивается, кому может понравиться набитое трупами судно, которое болтается на орбите?

– Не нравится… потому что здесь все не так… Посмотрите на это размещение приборов управления… А левая резьба?

– И все шкалы проградуированы справа налево, – добавил Граймс. – А самое странное – почему при этом слова читаются слева направо?

Соня задумчиво посмотрела на “Миншинн Движтиль”, словно пытаясь прочесть его наоборот.

– Да уж, – протянула она, убедившись в бесполезности этого занятия. – Похоже, они действительно говорят по–английски – или, по крайней мере, пишут. Вот только эта “И”, которую они стараются пихать куда только возможно… – она окинула взглядом рубку. – Черт возьми, неужели не осталось никаких записей? Или они все забивали компьютер?

– Можно посмотреть по каютам, – сказал Граймс. – Но я сомневаюсь, что у кого‑нибудь из этих людей была привычка вести дневник.

– Но все‑таки, хоть что‑нибудь… Так, это явно компьютер. Забавно, а где клавиатура? И как эта штука включается? Ладно, допустим, судно стояло в порту, накопители вместе с судовым журналом вынесли для перерегистрации, и в этот момент его захватили эти несчастные… Ага, вот это уже лучше. Если не ошибаюсь, магнитные накопители собственной персоной, – Соня сняла со стеллажа продолговатую черную коробку с разъемами с одной стороны и повертела ее в руках. – Не слишком обычные, но наши техники разберутся. Технические данные по кораблю… Картографический справочник… А это… “ЖИРНИЛ СВИЗИ”? “Журнал связи”? Может, он нам поможет чем‑нибудь? Предлагаю взять это с собой… – и, не дожидаясь ответа, Соня положила несколько коробочек к себе в поясник.

– Возвращаемся на “Маламут”, – сказал Граймс. Это прозвучало настолько похоже на приказ, что никому не пришло в голову возражать

Коммодор покидал рубку последним, пропустив вперед Соню и Пендина. Откровенно говоря, он бы не отказался осмотреть другие помещения. Но запас кислорода в баллонах уже кончался… и он был даже рад этому. Усталость начинала брать свое, а Граймс не хотел, чтобы Соня это заметила. И вообще, хватит на сегодня острых ощущений. Он уже вдосталь нагулялся по этому летающему моргу, а “ЖИРНИЛ СВИЗИ” сможет поведать не меньше, чем полусгнившие трупы.

Выбираясь из‑под “колокола”, он был почти счастлив. А как хорошо было войти в воздушный шлюз “Маламута”, дождаться восстановления атмосферы и наконец‑то выбраться из громоздкого скафандра! Дом, милый дом… Какими уютными казались тесные коридоры и крутые межпалубные лестницы! Конечно, в них бывает трудно разминуться… но лучше делить жизненное пространство с живыми, чем с мертвыми.

Глава 8

В радиорубке “Маламута Приграничья” было тихо… Как в могиле, сказал бы Граймс – но он только что побывал в самом настоящем летающем склепе и предпочел бы воздержаться от подобных сравнений. Рядом стояла Соня, а радист Беннет, похожий на суетливого колобка, возился за своим столом с “Жирнилом свизи”, подбирая подходящий штекер.

– Это действительно Журнал связи, – сказал он, на секунду отрываясь от своей работы. – Причем довольно старый – видите, какая мощная защита? Я почти уверен, что информация уцелела – их делали специально в расчете на облучение. Во всяком случае, скоро увидим.

– Вы уверены, что ничего не спалите? – внезапно забеспокоился Граймс.

– Почти уверен, сэр, – вежливо ответил Беннет. – Это стандартный накопитель. Лет пятьдесят назад на кораблях нашей Космической… простите, миссис Граймс – вашей ФИКС – только такими и пользовались. Правда, меня тогда еще на свете не было. Я ведь не коренной приграничник. Я родом с Лира – это Шекспировский сектор. Лир – бедная планета. Знаете, коммодор, приграничники – не первые, кто стал скупать списанные суда у федералов. Помнится, я только начал служить, и нам перепало несколько кораблей Службы. На них даже не понадобилось перенастраивать компьютеры – все работало как по маслу… О, теперь можно запускать.

– А вы когда‑нибудь занимались дешифровкой, Беннет? – спросила Соня.

– Конечно, мэм. Причем случалось работать именно с сигнальными журналами. Помнится, я служил старшим радистом на “Тэте Близнецов”, и мы наткнулись на то, что осталось от старого “Менестреля”. У них был точно такой же журнал. Я покопался в нем немножко, и мы узнали по записям переговоров, что это дело рук Черного Барта… Ну, того самого…

– Я о нем слышал, – холодно сказал Граймс.

– Но я бы не сказала, что этому журналу полвека, – заметила Соня.

– Само собой, миссис Граймс. Это меня и удивляет. Прямо как с конвейера… Вот только где заводская марка?

– Включайте, мистер Беннет, – перебил Граймс.

Беннет щелкнул выключателем, и журнал тихо загудел. Он повернулся к компьютеру и начал поочередно набирать коды доступа к информации.

– Господи, да тут даже пароля нет, – пробормотал он. – Готово!

В компьютере что‑то затрещало, динамик пискнул, и на экране появилась надпись: “Последняя запись. Подтвердить?”

Беннет щелкнул кнопкой.

Тот, чей голос раздался из динамика, говорил по–английски. Но этот голос не мог принадлежать человеку. Тонкий, визгливый – и невероятно чужой, чуждый. “Нашли общий язык” – так говорят о тех, кто добился взаимопонимания. Другое дело, что языка порой бывает недостаточно…

Это был даже не особый акцент. Все согласные произносились четко, а вот гласные…

“Мстити–иль – Истри–ибитили… Мстити–иль – Истри–иби–тили… вирнии–итись… нимидлинни–и…”

– “Истребитель”, – прошептала Соня. – Ну конечно.

В ответ прозвучал другой голос, не слишком убедительно пытавшийся сымитировать странный акцент:

“Истри–ибитиль – Мстити–или… Истри–ибитиль – Мстити–или… Пивтири–ити…”

– Это человек, – выдохнула Соня, – женщина.

“Мстити–иль – Истри–ибитили… Вирни–итись, иничи иткриим игинь!”

Пауза, затем снова женский голос, прозвучавший еще менее убедительно:

“Истри–ибитиль – Мстители… Истри–ибитиль – Мсти–ити‑ли… Вишли – и из стри – и рикитни – и двигитили–и…”

“Тянут время, – подумал Граймс. – Им нужно выиграть время, чтобы освоиться с оружием… Они пытались выбраться!”

“Сми–ирть! – пронзительный визг невыносимо ударил по ушам. – Лидски–им пидинкиим – смирть!”

Динамик затрещал, потом стало тихо.

– Так оно и произошло, – прошептал Граймс.

– Именно так, – ответила Соня

– Она ошиблась всего один раз… Она сказала “Мстители”… непроизвольно сказала слово, существующее в человеческом языке… и это стоило им жизни.

– Похоже, ты прав, – согласилась Соня.

– “Смерть”, – повторил коммодор. – “Людским подонкам – смерть”. Понятия не имею, кто они, эти создания. И почему‑то не очень хочу с ними познакомиться.

– “При–итни пизнии–икимитьси”… – она усмехнулась. – Только боюсь, что познакомиться все‑таки придется.

Глава 9

Мертвый корабль был отбуксирован на орбиту Лорна. Уровень радиации на борту оказался не слишком высоким, и команда техников и ученых взялась за дело. Они отправлялись на борт – и возвращались печальные и подавленные, в столь же тяжелом настроении, какое установилось на борту “Маламута” после того, как Граймс, Соня и Пендин вернулись после своей экспедиции.

Этот корабль действительно был назван “Истребителем” – а потом переименован в “Свободу”. Увы, люди, которые дали кораблю это имя, обрели ее ненадолго… Корабль был полностью оснащен для межзвездного перелета. Дрожжи, водоросли и клеточная культура давно превратились в мертвую гниющую массу, но баки явно не пустовали, а гидропонные поддоны были покрыты толстой подушкой сухих стеблей и листьев. Но нигде – ни в каютах, ни в служебных помещениях – не было того пестрого хлама, который с годами оседает на любом корабле, порой изрядно увеличивая его массу. Обычно кабинеты старших офицеров завалены бумагами самого разного толка – начиная с официальной переписки и кончая литературными опусами собственного сочинения. В каютах младшего состава всегда можно увидеть целые галереи голограмм, кристаллофото, календарей с обнаженными девушками, а также изрядное количество книг и журналов. Но несчастные, которые хотели обрести на борту корабля свободу, а нашли гибель, не принесли с собой ничего, кроме тех жалких тряпок, в которые были одеты. Исчезли судовые журналы – их не оказалось ни в двигательном отсеке, ни в рубке. Однако в каютах было все необходимое. И все стулья и кресла с отверстием в спинке – то есть изготовлены для неизвестной ксенологам расы разумных гуманоидов. На каждой двери висела аккуратная табличка. Похоже, эти существа действительно общались между собой на странном варианте английского – все гласные, за редким исключением, механически заменялись на “И”: “Кипитин”, “Стирши Инжинир–Михиник”, “Двигитильни Итсик”…

В всем остальном это был самый обычный – разве что несколько устаревший. Например, ничего похожего на Карлотти–оборудование: ни передатчиков, ни навигационных устройств. Компьютерное оснащение совершенно не пострадало, но подобная техника действительно вышла из употребления полвека назад. Не было еще одного современного устройства – дистанционного масс–индикатора.

Словом, техники не нашли ничего более удивительного, чем пресловутая левая резьба. Зато результаты исследований, которые провели биологи, вызвали настоящий шок.

Дело было даже не в том, что они узнали, изучая останки несчастных беглецов. Это были самые обычные люди. Ученые установили, что они родились и росли на типичной планете земного типа – с кислородной атмосферой и гравитацией около одного g. Правда, нельзя сказать, что их жизнь проходила в благоприятных условиях. Анализы показали, что почти с рождения эти люди страдали от недоедания и лишений. Большинство неоднократно перенесло травмы различной степени тяжести. Но можно было не сомневаться: пара лет в приличных условиях – и любого из этих людей было бы невозможно отличить от обитателей земных колоний.

На “ферме” тоже не обнаружилось ничего удивительного. На гидропонике выращивали самые обычные овощи – огурцы, помидоры, картофель и морковь, а также “винные зонтики” с центаврийских планет и деликатесный мох, завезенный с планеты из системы Веги.

Шокирующее открытие было сделано на складе. Морозильные камеры были битком набиты банками с консервированным мясом. Ни одна из них не была вскрыта. Ознакомившись с результатами анализов содержимого, биохимики ахнули.

Источником полноценных белков для этих гуманоидов служило человеческое мясо.

– Я была права, – повторяла Соня. – Я была права. Я понятия не имею, кто эти твари, но одно ясно – они нам враги. Но кто они? И где они прячутся?

– Может… они с Аутсайдера? – предположил коммодор.

– Не глупи, Джон. Неужели ты думаешь, что эти хвостатые забрели сюда из соседней Галактики, захватили целую планету, населенную людьми, обрекли их на участь, что хуже смерти – а мы об этом ни сном, ни духом? И при этом они не создали ничего нового! Технологии – наши, корабли – наши… даже язык! Черт возьми, бред какой‑то…

– А ты помнишь, что я сказал, когда этот гроб только появился?

Соня откинулась на спинку кресла, потом встала и энергично прошлась от одной стены до другой и обратно.

– Так или иначе, но мы возвращаемся к прежним обязанностям. Как я понимаю, твое прошение будет рассмотрено после того, как мы со всем этим разберемся – ты не можешь передавать Трентору, или кого там назначат, незавершенные дела. Что касается меня, то моя отставка аннулирована. Более того, Правительство Федерации уполномочило меня… о Боже, как это они сформулировали… подобрать квалифицированных и хорошо себя зарекомендовавших специалистов из числа граждан Конфедерации для проведения совместного расследования… Догадываешься, кто возглавляет список?

Граймс пожал плечами. Он покорился неумолимому року.

– Значит, придется приниматься за старое. Хоть какая‑то определенность – и то хорошо.

– Я бы не стала успокаиваться, – возразила Соня. – Прежде всего, от нас ждут решения этой проблемы.

– А чтобы ее решить, нужно выяснить, откуда свалился этот… “Истребитель” – или “Свобода”, или “Эсминец” – не знаю, как теперь его называть.

“Свалился, как снег на голову”, – добавил про себя коммодор.

– И если ты думаешь то, что я думаю, что ты думаешь… В общем, можно предположить, что он свалился из какой‑нибудь альтернативной Вселенной. В таком случае… На нем должно быть какое‑то устройство, которое позволяет это делать. А наши техники ничего такого не нашли.

– Так значит, ты согласна с теорией чередующихся Вселенных?

– Знаешь ли, факты – вещь упрямая. И с некоторыми фактами подобного рода…

– …мы с тобой ознакомились на собственном опыте, дорогая.

– Теория – это замечательно, – Соня поправила прическу. – Но на наш практический вопрос она не отвечает.

– У нас есть два варианта. Он попал сюда случайно. Или его сюда забросили.

– Да, вопрос – кто. Версия о ядерном взрыве пока не подтвердилась… Но какой‑то взрыв произошел, это несомненно. Значит, его забросило к нам взрывной волной, поскольку рядом как раз оказалось отверстие в Континууме… или образовалось… Звучит дико, но почему бы и нет?

– Значит, наш путь в иную Вселенную лежит через ядерное пекло. Прямо как у Данте.

– Джон, я почему‑то не вижу себя в роли мученицы, которая должна сгореть на костре во имя идеи. И не хочу, чтобы эту роль сыграл ты.

– А кто заставляет отправляться на костер? Ты никогда не слышала о такой штуке, как свинцовый экран?

– Конечно, слышала. А ты слышал, сколько он весит? Даже если экранировать только рубку или какой‑нибудь отсек, мы израсходуем все топливо еще по дороге на планетную орбиту. Но это еще полбеды. Представляешь, каково придется остальным отсекам? Туда нельзя будет войти целый год. Вспомни, как выглядел “Истребитель”.

Граймс вздохнул и поглядел в окно. Там, на стартовой площадке космодрома, возвышалась стройная башня “Дальнего поиска”, и каждый обвод был исполнен силы и стремительности.

– Соня, – проговорил коммодор. – Помнишь нашу безумную охоту за привидениями? И как был оснащен “Дальний поиск”? Мы взяли на орбите антигравитационный контейнер, а по возвращении вернули его на прежнее место. Что если перенести на “Свободу” соответствующее оборудование и повторить эту операцию? Кстати, не уверен, что нам понадобится экранирование.

– Ты считаешь, что нам следует лететь на “Свободе”, а не на “Поиске”?

– Конечно. Если нам удастся попасть в тот временной поток, из которого он попал сюда… Подсунем ребяткам Троянского коня, как ты думаешь?

Соня злорадно усмехнулась.

– Эти хвостатые пискуны увидят свой корабль и подумают, что беглецы вернулись… Мне их почти жалко, Джон.

– Мне тоже, – согласился он. – Почти.

Глава 10

Путь от идеи до воплощения не бывает коротким и легким. Научные сотрудники институтов Федерации и Приграничья в один голос объявили, что исследование “Свободы” не закончено, а посему они шагу не сделают с борта корабля. Но Граймс был непреклонен. Он доходчиво изложил им свою идею, а потом объяснил, что никакая маскировка не сделает “Дальний поиск” похожим на допотопную посудину, каковой является “Свобода” – или “Истребитель”, или “Эсминец”. Мельчайшее отличие, совершенно неочевидное для большинства наблюдателей, может стоить жизни всему экипажу.

– Кстати, об экипаже, коммодор, – сказал один из биологов. – Эти хвостатые наверняка быстро сообразят, что корабль ведут не те, кого они ждут.

– Почему вы так в этом уверены? – возразил Граймс. – Каким образом они определят? Для этого им надо как минимум нас увидеть. И даже тогда… У вас никогда не возникало ощущения, что люди другой расы на первый взгляд кажутся очень похожими? А если вы окажетесь, например, среди шаарцев…

– Могу сказать вам как этолог, – вмешалась Соня. – Прежде всего вы, грубо говоря, определяете, кто перед вами – “свой” или “чужой”. Что касается индивидуальных различий, то вы обращаете на них внимание далеко не сразу. Поверьте, даже у меня с этим бывают проблемы.

– Но мы проводим научное исследование! – не сдавался биолог.

– Мистер Уэллс, – Граймс обратился к главному инженеру Флота Конфедерации, – как продвигается работа?

– Продвигается, коммодор. Правда, не думаю, что нам есть чему у них поучиться. Для нас эта техника – даже не вчерашний день. А вот если наш корабль попадет им в руки – или в лапы, не знаю, что у них там – они получат очень хороший подарок. Только боюсь, нам это обернется боком.

– Понятно. Итак, джентльмены?

– Я не против, – изрек адмирал Хенесси. – Но я порекомендовал бы перевооружить эту посудину.

Тон, которым это было сказано, явственно говорил о том, что рекомендацию имеет смысл выполнить – причем немедленно или еще быстрее и без дополнительных вопросов.

Граймс развернулся на каблуках и пристально посмотрел на адмирала. Их взгляды встретились, и не одному из присутствующих показалось, что в воздухе раздался звон металла о металл. Адмирал был Главнокомандующим Военно–Космического Флота Конфедерации, но Граймс не без основания считал себя более компетентным в практических вопросах. В конце концов, это была его личная операция.

– Нет, сэр, – ответил он твердо. – Простите, но это не самая лучшая идея. Я не хочу, чтобы нас побили нашим же оружием.

Однако Соня неожиданно приняла сторону адмирала.

– А как же свинцовая защита, Джон? – сказала она. – А антигравитационная сфера?

Коммодор поморщился. Ничего подобного от нее он не ожидал. Впрочем… как‑никак, она тоже состоит на службе в Действующем Флоте. Ворон ворону глаз не выклюет. Когда интересы сходятся, про политику можно на время забыть.

– Мистер Уэллс подметил очень важную деталь, – проговорил он. – Мы обгоняем их в техническом развитии почти на пятьдесят лет. Это огромное преимущество, и лишиться его было бы крайне нежелательно. И тем более нежелательно лишиться преимущества в вооружении.

– Знаете, Граймс, – задумчиво протянул адмирал, – а вы, пожалуй, отчасти правы. Но я не могу позволить, чтобы мои подчиненные отправлялись в эту весьма опасную экспедицию и не получили от меня должной защиты.

– Они в той же степени мои подчиненные, в какой и ваши, сэр. Поскольку почти все они – офицеры запаса.

Адмирал перегнулся через стол и свирепо воззрился на Граймса.

– Знаете что, коммодор? Наши Большие Братья из Федерации мне всю плешь проели. Если бы не они – честное слово, я бы отправил туда боевую эскадру. Но… – он выпрямился и одарил Соню ледяной улыбкой, – Верховное командование на Земле, похоже, склонно больше доверять коммандеру Веррилл… простите, миссис Граймс. А посему наделяет ее весьма широкими полномочиями – едва ли не большими, чем у меня. Мои полномочия сводятся к тому, чтобы… оказывать ей всестороннее содействие.

Он расстегнул свой парадный китель на одну пуговицу, достал из внутреннего кармана большую коробку – так, словно она заключала в себе Большой Галактический Крест [13]13
  Высшая военная награда Федерации. (Прим. перев.)


[Закрыть], извлек из нее длинную черную сигару, чиркнул зажигалкой и наполнил и без того прокуренный воздух рубки “Свободы” клубами едкого сизого дыма.

– Как говорится, муж и жена – одна сатана, коммодор. Но вы можете действовать так, как считаете нужным. А ваша супруга пусть поступает по своему усмотрению. Правда, ей удалось убедить Правительство Федерации предоставить вам все мыслимые и немыслимые полномочия. Конечно, если бы меня спросили… Ладно. Могу ли я, на правах старшего по званию, хотя бы поинтересоваться вашими планами? Например: вы абсолютно уверены, что ядерный заряд, который вы взяли со склада, поможет вам переместиться в нужную Вселенную?

– Не уверен, сэр. Но мы сделаем все от нас зависящее. Надеюсь, нам повезет.

Адмирал побагровел так, словно упомянутый ядерный заряд взорвался у него под креслом. С минуту он не мог произнести ни слова.

– Повезет! – взревел он наконец. – Повезет! Черт подери, коммодор! Я понимаю, если бы услышал такое от зеленого кадета перед учебным полетом! Но вы! Опытный и, надеюсь, ответственный офицер!

– Адмирал Хенесси, – в голосе Сони зазвенела легированная сталь. – Это не карательная акция и не маневры Военно–Космического Флота Федерации. Это экспедиция, которая проводится исключительно с целью разведки. Мы не знаем и не можем знать, с чем столкнемся. Наша задача – выяснить это. Возможно… – она позволила себе немного смягчиться, – коммодор выразился не совсем удачно. Он хотел сказать, что вероятность попасть в нужную Вселенную довольна велика. Но полной гарантии, как вы понимаете, вам не даст никто. Хотите знать мое мнение? Я думаю, мы должны разворошить этот муравейник и посмотреть, что из этого получится…

– Короче, мы должны поднять флаг Конфедерации на топ–мачте и посмотреть, кто вылезет нас поприветствовать, – произнес кто‑то из присутствующих. На минуту в рубке стало тихо Адмирал, Граймс и Соня переглянулись.

– Хорошая идея, – усмехнулась Соня, и напряжение, от которого только что звенел воздух, исчезло. – Только это будет не флаг Конфедерации. Заменим наше золотое колесо [14]14
  Герб Конфедерации Миров Приграничья. (Прим. перев.)


[Закрыть]на… серебряного Веселого Роджера. И немного поиграем в джентльменов удачи – разумеется, в разумных пределах. Вы же не отдадите нас под трибунал по возвращении, адмирал?

Главнокомандующий Флота Приграничья хмыкнул.

– Похоже, я понял вашу идею, коммандер. Разумеется, подобные действия совершенно недопустимы… но, черт возьми, хотелось бы мне на это посмотреть! – он повернулся к Граймсу. – Итак, коммодор, я позабочусь о том, чтобы оружие, установленное на борту “Свободы”, привели в рабочее состояние и доставили боеприпасы. Никаких современных технологий.

– Буду весьма признателен, сэр.

– Слово и дело, коммодор. А как насчет личного оружия офицеров?

Хороший вопрос. Действительно, на борту “Свободы” не было ничего, похожего на личное оружие. В первый раз Граймс не обратил на это внимания. Но если “хвостатые” попытаются захватить корабль, они найдут на борту гораздо более заметные улики – свинцовые экраны и антигравитационную сферу.

С другой стороны… Раз уж они собрались, как выразилась Соня, поиграть в пиратов, то экипажу “Свободы” предстоит брать на абордаж чужие корабли и подниматься на борт. А если на стороне противника будет численное преимущество – и не только численное? Нет, без оружия явно не обойтись. И когда “хвостатые” увидят в руках своих бывших рабов пистолеты, они вполне могут догадаться, что дело нечисто – а может быть, попытаются завладеть новым оружием.

– Никакого оружия не будет, – проговорил он. – Будем надеяться, что нам удастся заполучить местные образцы. Тогда попробуем соорудить нечто по образу и подобию. Кстати, Соня: наши космодесантники должны быть мастерами по рукопашному бою – в том числе в скафандрах.

– И владеть холодным оружием, – добавила Соня.

– В особенности топориками и абордажными саблями, – иронично произнес адмирал.

– Именно так, сэр, – согласился Граймс. – Топориками, тесаками… и прочими подручными средствами.

– У меня предложение лично для вас, коммодор, – сказал адмирал Хенесси. – На нашей базе есть Центр рукопашного боя. Вы можете пройти ускоренный курс обучения…

– Боюсь, у меня не будет времени, – с надеждой в голосе ответил Граймс.

– У вас будет время, коммодор. Для того, чтобы установить экраны и оборудование для антигравитационной системы, понадобится не пять минут и даже не пять часов. И для ремонта орудий тоже.

– У тебя будетвремя, – сказала Соня.

Граймс вздохнул. В молодости ему доводилось участвовать в паре небольших стычек в космосе. Но сходиться с противником врукопашную… Когда перед тобой стоит задача уничтожить вражеский корабль, редко задумываешься о том, что вместе с кораблем погибает значительная часть экипажа. Об этом действительно лучше не думать. Ты просто выпускаешь снаряд или ракету – и бесстрастная электроника сообщает тебе, что цель уничтожена. Ни рваных ран, ни агонии… Самое неприятное зрелище, которое тебя ожидает – это заиндевевшие останки, похожие на изуродованные манекены. Между тобой и смертью – расстояние от корабля до корабля и время, которое требуется для того, чтобы преодолеть его. Ты не увидишь, как после твоего удара теплая кровь начинает толчками бить из перерезанной артерии, как в глазах другого угасает жизнь.

– У вас будет время, коммодор, – повторил адмирал.

– У тебя будет время, – подтвердила Соня.

– А как насчет вас, миссис Граймс? – осведомился Хеннеси.

– Вы забываете, сэр, – холодно улыбнулась она, – что в свое время меня учили калечить и убивать представителей любых цивилизаций, с которыми мы контактируем.

– Значит, мистер Граймс будет проходить обучение в одиночестве, – ответил адмирал.

Следующие три недели совершенно измотали Граймса. До сих пор он считал, что сохраняет хорошую форму. Как оказалось, это было не совсем так.

Он получил комплект специального снаряжения, и все равно после каждой схватки с сержантом–инструктором ходил в синяках. Он возненавидел кинжалы, хотя и достиг определенных успехов в обращении с ними. Еще сильнее он возненавидел абордажные сабли, а топорики на длинной рукоятке, с пикой и крюком на конце вызывали у него приступ бешенства.

Но однажды его посетило вдохновение.

После очередной схватки инструктор, как обычно, объявил перерыв. Граймс, едва переводя дыхание, стоял, всем телом навалившись на топорище – сегодня они тренировались с абордажными топориками. Он взмок под своей пластиковой броней, пот катился градом, ссадины горели огнем. И вдруг, без всякого предупреждения, инструктор одним ударом сапога выбил из‑под него опору. Граймс грузно рухнул, увидел занесенный над собой топор и понял, что настал его последний час.