Текст книги "Воины бури (ЛП)"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Господин, – прервал мои размышления Ситрик.

Он указывал на северо-восток, и я увидел дюжину всадников на расстоянии мили. Поодаль было еще с десяток всадников, и все они направлялись на восток.

– Значит, они раздобыли коней, – промолвил я.
Судя по тому, что мы видели и что узнали от захваченных пленных, враги привезли на кораблях очень мало лошадей, но отрядам снабжения, как я понимаю, тем самым всадникам, удалось раздобыть несколько коней, и эти немногие могли поехать еще дальше и найти еще больше, хотя сейчас местные жители знали об их присутствии. Здесь располагалось мало усадеб, поскольку это была пограничная местность, земли, что не принадлежали ни датчанам из Нортумбрии, ни саксам из Мерсии, и местные жители уже покинули свои дома и отогнали скот на юг, к ближайшему бургу. Сейчас здесь царил страх.

Мы поскакали дальше на восток, спустившись с холма в лесистую местность, и последовали по заросшей травой тропе погонщиков. Я не отправлял вперед лазутчиков, полагая, что у людей Рагналла недостаточно лошадей, чтобы выслать против нас большой отряд, и мы не увидели врагов, даже когда повернули на север и въехали на пастбище, где до этого заметили всадников.

– Они нас избегают, – разочарованно произнес Ситрик.

– А ты бы не стал?

– Чем больше он убьет, тем меньше нас останется на стенах Честера.

Я пропустил мимо ушей этот глупый ответ. Рагналл не собирался терять своих воинов под стенами Честера, пока не собирался. Что же он задумал? Я озадаченно оглянулся. Утро выдалось сухим, по крайней мере без дождя, хотя воздух был влажным и дул холодный ветер, однако ночью прошел сильный дождь и земля размокла, но я не увидел следов от копыт на тропе погонщиков. Если Рагналл нуждается в лошадях и пище, он бы стал искать более богатые усадьбы дальше на юге, в глубине Мерсии, но похоже, он никого туда не отправил. Возможно, я не заметил следы, но сомневался в том, что пропустил что-то очевидное. И Рагналл не был глупцом. Он знал, что к нам должно подойти подкрепление с юга, и все же не посылал отряды на поиски новых врагов.

Почему?

Потому что, подумал я, его не заботило наше подкрепление. Я смотрел на север, не видя ничего, кроме густого леса и заболоченных полей, и размышлял над тем, чего же удалось добиться Рагналлу. Он уничтожил наш небольшой флот, тем самым лишив легкой переправы через Мерз, теперь пришлось бы ехать дальше на восток, чтобы отыскать неохраняемый брод. Он строил крепость на Эдс-Байриге, твердыню, что оставалась неуязвимой, пока у нас не наберется достаточно сил, чтобы подавить его армию числом. Для укрепления Эдс-Байрига существовала одна причина – угроза Честеру. Но Рагналл не высылал дозоры к городу, как не пытался помешать подойти подкреплению.

– В Эдс-Байриге есть вода? – спросил я Ситрика.

– К юго-востоку от холма есть источник, – с сомнением произнес он, – но это всего лишь ручеек. Его не хватит для всего войска.

– Рагналл недостаточно силен, чтобы напасть на Честер, – размышлял я вслух, – и ему известно, что мы не станем терять воинов на стенах Эдс-Байрига.

– Он просто хочет сразиться! – презрительно заявил Ситрик.

– Нет, – ответил я, – не хочет. Только не с нами. 
У меня возникла мысль. Я не мог выразить ее вслух, поскольку еще и сам до конца не осознал, но я понял, что делает Рагналл. Эдс-Байриг был обманкой, думал я, и мы не враги, пока не враги. Мы станем ими со временем, но не сейчас. Я повернулся к Ситрику.

– Отведи людей обратно в Честер, – приказал я. – Вернись той же тропой, что мы пришли. Пусть ублюдки тебя увидят. И вели Финану стеречь завтра лес до самого края.

– Господин? – переспросил он.

– Скажи Финану, что отряд должен быть большим. Не меньше полутора сотен! Пусть Рагналл их увидит! Передай ему, пусть разъезжает от дороги до реки, заставьте Рагналла думать, что мы планируем напасть с запада.

– Напасть с... – начал было он.

– Просто выполняй, – огрызнулся я. – Берг! Поедешь со мной!

Рагналл лишил нас переправы и пытался приковать все наше внимание к Эдс-Байригу. Он вел себя осторожно – отстраивал огромную крепость и намеренно не провоцировал нас, высылая отряды на юг. Однако всё, что я знал о Рагналле, говорило, что он был кем угодно, но только не человеком осторожным. Он был воином. Действовал быстро, бил нещадно и звал себя королем. Он наделял золотом, был лордом, покровителем воинов. Воины последуют за ним, пока его копья и мечи будут захватывать пленников и земли, но никто еще никогда не богател, строя крепость в лесу и напрашиваясь на нападение.

– Передай Финану, что я вернусь завтра или днем позже, – наказал я Ситрику, кивнул Бергу и взял путь на восток. – Завтра или днем позже! – прокричал я Ситрику.

Берг Скаллагримрсон был норвежцем, присягнувшим мне на верность, которую доказал за три года, с тех пор как я спас ему жизнь на берегах Уэльса. Он мог в любое время уехать на север, в королевство Нортумбрия, где отыскал бы датчанина или соплеменника-норвежца, что принял бы молодого и сильного воина, но Берг хранил мне верность. Он был серьезным и рассудительным юношей с худым лицом и голубыми глазами. Волосы он носил на манер норвежцев и упросил дочь Ситрика нанести ему на левую щеку рисунок с помощью чернил из дубовых галлов и иголки.

– Что это? – поинтересовался я, пока шрамы на лице еще заживали.

– Волчья голова, господин! – негодующе ответил он.
Волчья голова была моим символом, а чернильный рисунок на щеке – его способом выказать преданность. Но даже когда все зажило, рисунок смахивал на размазанную свиную голову.

Теперь мы скакали на восток. Я по-прежнему не опасался вражеских отрядов, поскольку догадывался об истинных намерениях Рагналла. Это подозрение гнало нас до самого вечера. К этому времени мы свернули на север и следовали по римской дороге, что вела в Нортумбрию. Мы упорно держались в стороне от Эдс-Байрига. К концу дня, взобравшись на низкий холм, я увидел мост, по которому дорога уходила за реку. Там, неподалеку от двух домов на северном берегу Мерза, стояли воины в кольчугах. Воины с копьями.

– Сколько? – обратился я к Бергу, чье зрение было острей.

– Не меньше сорока, господин.

– Он не хочет, чтобы мы пересекли реку, верно? – предположил я. – Значит, мы должны ее пересечь.

Мы ехали на восток около часа, внимательно наблюдая за врагами, и в сумерках повернули на север и подъехали к тому месту, где Мерз медленно скользил среди пастбищ.

– Твоя лошадь умеет плавать? – спросил я Берга.

– Выясним, господин.

Здесь река разливалась широко, шагов на пятьдесят, у нее были крутые глинистые берега. Вода была темной, но я чуял, что она глубока, и мы не рискнули ее переплыть, а свернули обратно вверх по течению, пока не нашли место, где с юга в реку вела грязная тропа, а другая поднималась на северном берегу, значит, здесь был брод. Не основная переправа, а просто место, где крестьяне переводили скот, но я подозревал, что обычно река мельче. Сейчас она взбухла из-за дождей.

– Нужно переправиться, – сказал я и послал коня в воду. Вода достигала сапог, потом поднялась выше, и я почувствовал, как лошадь борется с течением. Конь подскользнулся, и я отклонился в сторону, боясь упасть в воду, но жеребцу каким-то образом удалось устоять, и он устремился вперед, скорее под влиянием страха, чем моего понукания. Берг двигался следом и подгонял лошадь, так что миновал меня и вылез из воды раньше, его конь выскочил на берег весь мокрый и грязный.

– Ненавижу переправляться через реки, – прорычал я, присоединившись к нему.

В миле за рекой мы обнаружили ясеневую рощицу и провели ночь там, привязав лошадей и попытавшись поспать. Юный Берг спал как убитый, но я не смыкал глаз большую часть ночи, прислушиваясь к ветру в листве. Я не осмелился разжечь костер. Эти земли, как и местность к югу от Мерза, казались покинутыми, но это не значило, что поблизости нет врагов, и я дрожал в темноте. Перед рассветом я немного подремал, а когда пробудился, увидел, как Берг разрезает хлеб пополам.

– Это тебе, господин, – сказал он, протягивая больший кусок.

Я взял меньший и встал. Ныла каждая косточка. Я подошел к краю леса и стал вглядываться в серый рассвет. Серое небо, серая земля, серый туман. Волчьи цвета зари. Я услышал, как за спиной двигается Берг.

– Седлать коней, господин? – спросил он.

– Еще рано.

Он подошел и встал позади меня.

– Где мы, господин?

– В Нортумбрии. Все земли к северу от Мерза – это Нортумбрия.

– Твоя страна, господин.

– Моя страна, – согласился я. Я был рожден в Нортумбрии и надеялся в ней умереть, хотя родился я на восточном побережье, далеко от этих затянутых туманом полей у Мерза. Мои земли – Беббанбург, крепость у моря, ее вероломно похитил у меня дядя, хотя он давно уже умер, и теперь крепость удерживал его сын. Я поклялся, что однажды прирежу кузена и заберу то, что принадлежит мне по праву рождения. Я клялся в этом себе каждый день.

Берг вгляделся в серую сырость.

– Кто здесь правит? – спросил он.

Я слегка улыбнулся вопросу.

– Скажи, ты когда-нибудь слышал о Сюгфротире?

– Нет, господин.

– О Кнуте Одноруком?

– Нет, господин.

– О Хальфдане Отирсоне?

– Нет, господин.

– Об Эовелсе Сильном?

– Нет, господин.

– Эовелс был не так уж силен, – усмехнулся я, – потому что его убил Ингвер Сверкающий Меч. Ты слышал об Ингвере?

– Нет, господин.

– Сюгфротир, Кнут, Хальфдан, Эовелс и Ингвер, – повторил я имена, – за последние десять лет все они называли себя королями Йорвика. И лишь один, Ингвер, еще жив. Ты знаешь, где находится Йорвик?

– На севере, господин. Это город.

– Когда-то это был великий город, – мрачно произнес я. – Его построили римляне.

– Как Честер, господин? – тут же спросил он. 
Берг плохо знал Британию. Он служил Рогнвальду, норманну, что погиб во время резни на берегу Уэльса. С тех пор Берг служил мне, жил в Честере и сражался с теми, кто приходил воровать скот из Нортумбрии и уэльских королевств. Он хотел знать больше.

– Йорвик похож на Честер, – объяснил я, – как и у Честера, его сила в стенах. Он стоит на страже реки, но тот, кто правит Йорвиком, заявляет, что правит и Нортумбрией. Ингвер Сверкающий Меч – король Йорвика, но зовет себя королем Нортумбрии.

– А на самом деле?

– Он считает себя королем, – ответил я, – но на самом деле – просто ярл в Йорвике. Но больше никто не может назвать себя королем Нортумбрии, пока не захватит Йорвик.

– А он сильно укреплен? – спросил Берг.

– Стены Эофервика крепки, – ответил я, использовав саксонское название Йорвика, – очень крепки! Они громадные! Мой отец погиб в атаке на эти стены. И город лежит в богатой местности. Человек, что правит в Эофервике, может раздать много золота, купить воинов, дать им земли, вырастить лошадей, он может командовать целой армией.

– Именно так и поступает король Ингвер?

– Ингвер и псу не может приказать поссать, – хмыкнул я. – У него, может, сотни две воинов. И вне стен он ничто. Вне стен правят другие, и однажды кто-нибудь из этих людей убьет Ингвера, как Ингвер убил Эовелса, и королем назовет себя другой. Сюгфротир, Кнут, Хальфдан и Эовелс – все называли себя королями Нортумбрии, и всех убил соперник. Нортумбрия – это не королевство, а сборище крыс и псов.

– Как Ирландия, – сказал Берг.

– Как Ирландия?

– Страна маленьких королевств, – он на мгновение нахмурился. – Иногда кто-нибудь называет себя главным королем, и, может, так оно и есть, но все равно полно королей помельче, они грызутся, как собаки, и кажется, что этих собак легко убить, но стоит напасть, и они собираются в стаю.

– В Нортумбрии нет никакого главного короля. Пока нет.

– А будет?

– Рагналл, – сказал я.

– А! – понимающе ответил он. – И однажды мы должны захватить его земли?

– Однажды, – повторил я, и я хотел, чтобы этот день поскорей настал, но Этельфлед, правительница Мерсии, настаивала, что сначала нужно изгнать датчан из ее страны. Она хотела восстановить древние границы Мерсии и лишь потом повести войско в Нортумбрию, но и тогда она не стала бы вторгаться без благословения брата. Теперь же, когда явился Рагналл, покорить север стало еще труднее.

Мы оседлали лошадей и медленно двинулись на запад. Мерз по левую руку от нас делал ленивую петлю, изгибаясь по заливным лугам с переросшей травой. Никто не обрабатывал эти земли. Когда-то здесь осели датчане и норвежцы, их усадьбы процветали на тучной земле, но мы отогнали их на север, подальше от Честера, и теперь там, где некогда пасся скот, рос чертополох. К реке спустились две цапли. От далекого моря прилетел слабый дождь.

– Леди Этельфлед прибудет, господин? – спросил Берг, когда мы протискивались через брешь в заброшенной живой изгороди, а потом через запруженную водой канаву. Туман рассеялся, хотя еще местами стелился над широкими излучинами реки.

– Она придет! – ответил я и удивился, внезапно почувствовав радость при мысли о том, что снова увижу Этельфлед. – Она в любом случае прибудет ради этой чепухи с новым епископом.
Ей всегда нравились церемонии вроде рукоположения, хотя я не мог понять, как кому-то удается выдержать три часа, слушая бесконечно поющих монахов и бубнящих священников, как и не понимал, зачем сажать епископа на трон. Так они скоро и корону потребуют.

– А теперь она и всё войско приведет, – сказал я.

– И будет драться с Рагналлом?

– Она захочет изгнать его из Мерсии, – сказал я, – и если он засядет за новыми стенами, работенка предстоит кровавая.

Я повернулся на север, в сторону низкого холма, что помнил по нашим набегам за реку. Холм венчал сосновый лесок, и с вершины в ясный день мы могли бы разглядеть Честер. В этот пасмурный день город не увидеть, но я заметил на другом берегу реки зеленый холм Эдс-Байриг, торчащий за деревьями, и разглядел свежую древесину на новой стене у подножия форта, а чуть ближе – флот Рагналла у большой излучины Мерза.

И мост.

Поначалу я не поверил своим глазам, но спросил Берга, чьи глаза были гораздо моложе моих. Он некоторое время всматривался, нахмурился и наконец кивнул.

– Они соорудили мост из своих кораблей, господин.

Это был примитивный мост, сделанный из поставленных борт к борту кораблей, так что они протянулись через реку, а их палубы стали деревянной дорогой. Этим мостом воспользовалось уже так много людей и лошадей, что они протоптали в полях на этом берегу реки целую дорогу, грязную полосу, темнеющую на фоне бледных пастбищ, а от нее расходились более тонкие тропки, ведущие на север. По ним скакали воины, три небольших отряда отдалялись от Мерза вглубь Нортумбрии, а один крупный направлялся на юг, в сторону реки.

А на южном берегу реки, где лес становился гуще, что-то дымилось. Поначалу я принял дым за речной туман, но чем дольше всматривался, тем больше убеждался, что это костры в лесу. Много костров, так что дым пробивался сквозь листву. И этот дым объявил, что Рагналл держит много воинов на другом берегу Мерза. В Эдс-Байриге стоял гарнизон и строил частокол, но для всей армии там было недостаточно воды. И эта армия не протаптывала новые тропы на юг, в Мерсию, а делала их в северном направлении.

– Теперь можно возвращаться, – сказал я.

– Уже? – удивился Берг.

– Уже, – ответил я. Потому что знал, как собирается поступить Рагналл.

Мы вернулись обратно тем же путем, что и пришли. Ехали медленно, берегли лошадей. В спину накрапывал дождь, принесенный холодным утренним ветром с Ирландского моря, и я вспомнил слова Финана, что Рагналл заключил договор с Уи Нейллом. Ирландцы редко пересекали море, разве что ради торговли, да время от времени искали рабов на западном побережье Британии. Я знал, что ирландские поселения есть в Шотландии, а несколько – даже на диком западном берегу Нортумбрии, но никогда не видел ирландских воинов в Мерсии или Уэссексе. Нам хватало неприятностей с датчанами и норвежцами, чтобы еще заниматься ирландцами. Правда, Рагналл имел всего одну команду ирландцев, но Финан бахвалился, что одна такая команда стоит трех любого другого народа. «Мы деремся, как бешеные псы, – гордо заявлял он. – Когда дойдет до битвы, Рагналл поставит впереди ирландцев. Он положится на наш буйный нрав». И я достаточно часто видел Финана в битвах, чтобы ему поверить.

– Господин!

От голоса Берга я вздрогнул.

– Сзади, господин!

Я обернулся и увидел, что нас нагоняют три всадника. Мы ехали по открытой местности, укрыться было негде, но я обругал себя за беспечность. Я погрузился в размышления, пытаясь понять, как поступит Рагралл, и не оглядывался. Если бы мы заметили этих троих раньше, то могли бы свернуть в лес, но теперь всадников не избежать, и они быстро приближались.

– Я с ними поговорю, – сказал я Бергу, развернул лошадь и стал ждать.

Все трое были юнцами, не больше двадцати лет от роду. Ехали на хороших лошадях, сильных и резвых. Все трое носили кольчуги, хотя ни у кого не оказалось щита или шлема. Приблизившись, они осадили лошадей шагах в десяти. Волосы у них были длинными, а темные узоры на лицах говорили о том, что это норманны, но чего еще ожидать по эту сторону реки?

– Доброго вам утра, – вежливо произнес я.

Юнец в центре троицы послал коня вперед. Он был в хорошей кольчуге, ножны украшали серебряные вставки, а рукоять топора за спиной сверкала золотом. Его длинные черные волосы блестели от масла и были перевязаны на затылке черной лентой. Он посмотрел на мою лошадь, потом на меня, а потом на Вздох Змея.

– Хороший меч, дедуля.

– Хороший, – мягко произнес я.

– Старикам мечи без надобности, – сказал он, и его спутники засмеялись.

– Меня зовут, – всё так же тихо произнес я, – Хефринг Фенирсон, а это мой сын Берг Хефрингсон.

– Скажи мне, Хефринг Фенирсон, с чего это ты едешь на восток? – спросил юнец.

– А почему бы нет?

– Потому что ярд Рагналл созывает людей, а ты едешь в противоположном направлении.

– Ярлу Рагналлу не нужны старики, – ответил я.

– Это верно, но молодые ему нужны, – и он посмотрел на Берга.

– Мой сын не умеет управляться с мечом, – сказал я. По правде говоря, Берг был с мечом чудовищно быстр, но его невинный взгляд намекал, что он не любитель сражаться. – А вы кто такие? – уважительно поинтересовался я.

Он помедлил, не желая открывать свое имя, но потом пожал плечами, решив, что это не имеет значения.

– Отере Хардгерсон.

– Ты приплыл на кораблях из Ирландии?

– Откуда мы – тебя не касается, – огрызнулся он. – Ты присягнул в верности Рагналлу?

– Я не присягаю в верности ни одному ярлу, – ответил я, и то была правда. Я присягнул Этельфлед.

– Так может, ты и сам ярл? – хмыкнул Отере.

– Я земледелец.

– Земледельцу, – насмешливо произнес он, – не нужна хорошая лошадь. И меч не нужен. Ему не нужна кольчуга, даже такая ржавая. А что до твоего сына, – и тут он проехал мимо меня, поближе к Бергу, – то если он не умеет драться, но ему тоже не нужна кольчуга, меч и лошадь.

– Хочешь их купить? – спросил я.

– Купить! – расхохотался Отере. – Я предоставлю тебе выбор, старик, – снова повернулся он ко мне, – ты можешь поехать с нами и присягнуть в верности ярлу Рагналлу или отдашь нам лошадей, оружие и кольчуги и можешь отправляться восвояси. Что ты предпочтешь?

Знавал я таких как Отере. Он был юным воином, обученным драться и презирать любого, кто не зарабатывает на жизнь мечом. Он скучал. Пересек море ради обещанной земли и добычи, и хотя нынешняя осторожность Рагналла была безусловно оправданной, Отере она разочаровала. Его заставили ждать, пока Рагналл соберет больше людей, и этих людей он явно нанимал в Нортумбрии, среди датчан и норвежцев, населяющих эту расколотую страну. Отере наказали стеречь северный берег реки на случай вторжения саксов через Мерз, а он хотел покорять Британию, и если его не поведет на битву Рагналл , то он сам найдет, с кем подраться. А кроме того, Отере был самоуверенным молодым задирой, так чего ему бояться старика?

Наверное, я стар. Моя борода стала седой, а на лицо наложили печать годы, но даже если и так, Отере со своими спутниками стоило быть осторожней. Что за земледелец будет скакать на резвом коне? Или владеть прекрасным мечом? Или носить кольчугу?

– Я дам тебе выбор, Отере Хардгерсон, – сказал я. – Ты можешь убраться восвояси и поблагодарить того бога, кому поклоняешься, что я оставил тебя в живых, или можешь попробовать забрать у меня меч. Выбор за тобой, юнец.

Он на мгновение бросил на меня взгляд, и выглядел так, будто не верит моим словам, а потом рассмеялся.

– Верхом или на пешими, старик?

– Выбор за тобой, юнец, – повторил я, на сей раз вложив в слово «юнец» больше презрения.

– Считай, что ты уже мертв, старик, – отозвался он. – Слезай с коня, старый ублюдок.

Он легко спрыгнул с лошади и гибко приземлился на влажную траву. Я решил, что он решил драться пешим, потому что его конь не привык к битвам, но это меня устраивало. Я тоже спешился, но медленно, как будто старые кости и боль в мышцах мешали двигаться.

– Мой меч, – произнес Отере, – зовется Кровопийца. Человек должен знать, что за оружие отправит его в могилу.

– Мой меч...

– К чему мне имя твоего меча? – прервал меня он и снова рассмеялся, правой рукой вытащив из ножен Кровопийцу. – Я сделаю это быстро, старик. Готов? – последний вопрос прозвучал как насмешка. Плевать он хотел, готов я или нет, он просто смеялся, потому что я неуклюже обнажил Вздох Змея и держал его, словно к этому не привык. Я даже сначала взял его в левую руку, но потом перехватил правой, и Отере решил, что я неопытен. Я был столь убедителен, что он опустил клинок и затряс головой.

– Ну и глупец же ты, старик. Я не хочу тебя убивать, просто отдай меч.

– Охотно, – ответил я и двинулся к нему.
Он протянул левую руку, и я крутанул ладонью и отбил Вздохом Змея эту руку, а потом отбил в сторону Кровопийцу и снова выбросил меч вперед, приставив острие Вздоха Змея к груди юнца. Меч уткнулся в кольчугу над грудной костью, заставив Отере отпрянуть, он чуть не споткнулся и яростно заревел, взмахнув мечом жестом косаря, что должен был снести мне голову с плеч, но я уже поднял Вздох Змея, клинки столкнулись, и я сделал еще шаг вперед и ударил ему в лицо рукоятью. Отере наполовину увернулся, и удар пришелся по челюсти, а не по носу.

Он попытался полоснуть меня по горлу, но не смог как следует замахнуться, а шагнул назад, взмахнув Вздохом Змея, так что его острие рассекло Отере подбородок, хотя и не сильно. Выступила кровь, и при виде ее один из спутников Отере тоже вытащил меч, я услышал, хотя и не увидел, как зазвенели мечи, и понял, что Берг тоже дерется. За моей спиной звякнула сталь о сталь и раздался вздох, а глаза Отере расширились, когда он увидел, что случилось.

– Давай, юнец, – сказал я, – ты дерешься со мной, а не с Бергом.

– Тогда убирайся в могилу, старик, – огрызнулся он и шагнул вперед, размахивая мечом, но этот удар легко было отразить. Отере был не слишком умел. Возможно, проворнее меня, ведь все-таки он был моложе, но я всю жизнь упражнялся с мечом. Он напирал, взмахивая клинком снова и снова, а я отражал каждый удар, и лишь после шести или семи его свирепых замахов неожиданно отступил и опустил меч, и его клинок просвистел мимо, так что Отере потерял равновесие, потом я ткнул Вздохом Змея, пронзил правое плечо врага, проткнув кольчугу и поранив плоть, и увидел, как рука упала, а потом я поднял клинок к его глотке и задержал там, с острия Вздоха Змея закапала кровь.

– Мое имя, юнец, Утред Беббанбургский, а этот меч зовут Вздохом Змея.

– Господин! – он рухнул на колени, не в состоянии поднять руку. – Господин, – повторил он. – Я не знал!

– Ты всегда задираешь стариков?

– Я не знал! – взмолился он.

– Держи меч крепче, юнец, – велел я, – и найди меня в Вальхалле, – я поморщился, дернул меч обратно, перерезав ему глотку, а потом снова вперед, довершая работу. Отере взвыл, а его кровь хлынула на мокрый луг. Он издал хрип.

– Держи Кровопийцу! – рявкнул я.
Он вроде кивнул, а потом свет в его глазах померк, и он рухнул ничком. Меч по-прежнему находился в его руке, так что мы снова встретимся за наполненным элем столом богов.

Берг разоружил одного оставшегося всадника, а другой скакал уже в двух сотнях шагов, яростно погоняя лошадь.

– Убить его, господин? – спросил Берг.

Я покачал головой.

– Он может доставить послание.

Я подошел к лошади юнца и стянул его вниз. Он свалился с седла и растянулся на земле.

– Ты кто такой? – спросил я.

Он назвал свое имя, но теперь я его уже забыл. Всего лишь мальчишка, моложе Берга, и вполне охотно отвечал на вопросы. Рагналл строит в Эдс-Байриге большую стену, но у него также есть лагерь у реки, где из кораблей соорудили мост. Там он собирает людей. Собирает свое войско.

– И куда отправится это войско? – спросил я.

– Захватить саксонский город.

– Честер?

Он пожал плечами – названия он не знал.

– Где-то поблизости, господин.

– Вы делаете лестницы?

– Лестницы? Нет, господин.

Мы сняли с тела Отере кольчугу, забрали его меч и лошадь, а потом поступили так же и с юнцом, которого разоружил Берг. Он был не столько ранен, сколько испуган, и дрожал, наблюдая, как мы забираемся на лошадей.

– Скажи Рагналлу, – велел я ему, – что из Мерсии придут саксы. Скажи, что у него будут тысячи мертвецов. Скажи, что через несколько дней он и сам умрет. Скажи, что так обещал Утред Беббанбургский.

Он был слишком напуган, чтобы ответить, и просто кивнул.

– Произнеси мое имя, юнец, – приказал я, – чтобы я знал, что ты сумеешь повторить его Рагналлу.

– Утред Беббунбургский, – сказал он, запинаясь.

– Молодец, – ответил я, и мы поехали домой.