Текст книги "Ярость стрелка Шарпа"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– И не подумаешь, что где-то идет война, а, сэр?

– Вы кое о чем забыли, сержант.

– И о чем же, сэр?

– О батальоне французской пехоты.

– Да, что есть, то есть.

Подойдя к бочкам с вином, Шарп постучал по ближайшей пальцем. Солдаты повернулись.

– Правила вам известны,– сказал он.– Кто напьется, пожалеет, что родился. Это я обещаю.– Они смотрели на него серьезно и молча. Лучше всего было бы выкатить бочонки из кухни да выбить днище, но если солдат хочет напиться, то найти выпивку в таком большом доме для него труда не составит. Оставьте британского вояку в глухом лесу или пустыне, и он отыщет пивную, ориентируясь только на собственный нюх.– Возможно, нам придется уносить отсюда ноги уже через час, поэтому с пьяными возиться будет некогда. Обещаю по возвращении в Лиссабон заправить вас ромом так, что и за неделю не очухаетесь. Но сегодня, парни, вы должны оставаться трезвыми.

Они закивали. Шарп закинул винтовку за плечо и повернулся к Харперу.

– Я постою в карауле, пока вы поедите. Потом возьмешь двоих и заступишь на смену. Видел старую башню?

– Такое не пропустишь, сэр.

– Я буду там. Да, Харрис… Придется тебе побыть переводчиком при бригадире.

Харрис скривился.

– Это обязательно, сэр?

– Да, черт бы тебя подрал. Обязательно. Только сначала приведи себя в порядок.

– А как же иначе, сэр.

– И еще, Харрис,– окликнул его сержант Харпер.

– Сержант?

– Не забудь доложить его светлости, если наши головорезы замышляют недоброе.

– Я так и сделаю, сержант. Обещаю.

Шарп направился в башню, составлявшую восточную стену конюшенного двора, и взобрался на парапет, с которого открывался отличный вид на дорогу, бежавшую на восток вдоль меньшей из двух рек. Если французы придут, то именно по этой дороге. Но придут ли? Да, они знали, что где-то на испанском берегу затерялась горстка британских солдат, но захочется ли им тратить силы на преследование? Может, просто пошлют отряд фуражиров? Дом, в котором они расположились, определенно пощадили, а сделали это потому, что маркиза симпатизировала французам и, должно быть, снабжала провизией ближайшие гарнизоны. А вот пощадили ли они также и город? Если да, то можно ли там найти лодку? Раздобыв лодку, они смогли бы перебраться на другой берег сразу после того, как бригадира осмотрит врач. Если, конечно, таковой найдется. Ладно, допустим, им удастся пересечь реку. Что дальше? Взорвав форт Жозеф, отряд Муна, очевидно, отступает на запад, к Тежу. Догнать его, имея на руках раненого, невозможно. Впрочем, это уже не его дело, решил Шарп. Пусть бригадир и беспокоится. В конце концов, он здесь старший офицер, а дело Шарпа ждать приказов и исполнять их. Надо только смастерить для бригадира какие-нибудь костыли.

Он посмотрел на восток, туда, где раскинулись виноградники. Несколько человек укрепляли каменную стену, коей надлежало удерживать террасу. По дороге скакал одинокий всадник. Мальчуган гнал по обочине двух коз. И больше ничего и никого. Никакого движения, если не считать парящего в вышине ястреба. Весна еще не наступила, но солнце уже припекало. Обернувшись, Шарп увидел за домом полоску реки и дальше, на другой стороне от Гвадианы, португальские холмы.

Харпер пришел сменить его с Хэгманом и Слэттери.

– Харрис вернулся, сэр. Хозяйка вроде бы говорит по-английски, так что его услуги не понадобились. Как тут? Все тихо?

– Все тихо. Что за хозяйка?

– Маркиза. Старая перечница.

– Думаю, бригадир рассчитывал на что-то посвежее да послаще.

– Мы все на это рассчитывали. Так что будем делать, если увидим французов, сэр?

– Спустимся к реке.– Шарп снова посмотрел на восток.– Если придут, то вот по этой дороге. Думаю, мы их заметим где-то за пару миль.

– Будем надеяться, что не придут.

– А еще будем надеяться, что если придут, то у нас не найдется пьяных.

Харпер удивленно посмотрел на капитана, потом понял, что его тревожит, и кивнул.

– Насчет коннахтских парней беспокоиться не стоит, сэр. Они все сделают, что вы им скажете.

– Думаешь?

– Я переговорил с сержантом Нуланом. Сказал, что вы были не так уж и плохи, пока вас не окрестили. А еще обрисовал вас как сущего дьявола. Мол, у вас отец ирландец и все такое. Может, и не соврал, а?

– Выходит, я теперь один из вас, так, что ли? – Шарп покачал головой.

– Нет, сэр, нет. Для ирландца вы недостаточно хороши собой.

Вернувшись в кухню, Шарп увидел, что Гехеган нашел себе интересное занятие – взбивать тесто, а двое его товарищей складывают хворост у печи.

– Подождите, сэр,– сказал Нулан.– Сейчас вам приготовят яичницу с ветчиной. Мы уже научили их, как правильно заваривать чай.

В ожидании яичницы Шарп устроился на стуле с краюхой свежего хлеба и куском твердого сыра.

– Бритва у ваших парней найдется? – спросил он.

– У Л иама точно есть,– ответил Нулан, кивая в сторону одного из парней у плиты.– Этот себя блюдет, старается ради дамочек.

– Так вот,– сказал Шарп,– я хочу, чтобы все побрились и чтобы никто не выходил за пределы конюшенного двора. Если лягушатники нагрянут, ждать и искать никого не будем. И вот что, Харрис. Загляни в конюшню. Посмотри, нет ли каких деревяшек для костылей.

Харрис усмехнулся.

– Костыли у него уже есть, сэр. Хозяйка нашла. Сказала, от ее мужа остались.

– Ты имеешь в виду маркизу?

– Ее, сэр. Старая карга. А уж какой у нее язычок, сэр! Так отчихвостит, что под руку лучше не попадаться.

– Бригадира покормили?

– Так точно, сэр. И врач уже выехал. Скоро будет.

– Не нужен ему никакой врач,– проворчал Шарп.– Гехеган лучше всякого костоправа справился.

Гехеган довольно улыбнулся.

– Верно, сэр. После меня переделывать не надо.

– Я пойду огляжусь,– сказал Шарп,– так что, если лягушатники нагрянут, несите бригадира к реке.– Что они будут делать дальше, оказавшись у реки с раненым бригадиром на руках и французами на пятках, капитан представлял смутно и надеялся больше на авось.

– Думаете, нагрянут, сэр? – забеспокоился Нулан.

– Одному богу известно, что у этих гадов на уме.

Шарп вышел из дому, пересек террасу и оказался в огороде. Работавшие на свежей грядке двое мужчин выпрямились и встретили его недобрыми взглядами. Не обращая на них внимания, Шарп направился к лодочному сараю. Это было деревянное строение на каменном фундаменте и замком на двери. Замок был старый, размером с яблоко, и Шарп даже не стал пытаться его открыть, а просто прижал дужку к двери и ударил по основанию замка прикладом винтовки. Внутри что-то щелкнуло, и он дернул за дужку и распахнул дверь.

Лодка была на месте.

И не просто лодка, а прекрасная лодка с шестью гребными скамейками, широкой кормовой банкой и двенадцатью аккуратно сложенными длинными веслами. Планшир, транец и кормовая банка были когда-то покрашены белой краской, но теперь краска шелушилась, повсюду лежала пыль и висела паутина. Шорох в темном углу выдавал присутствие крыс.

Услышав шаги за спиной, Шарп обернулся и увидел вошедшего в сарай садовника. В руке испанец держал охотничье ружье. Направив оружие на капитана, он сказал что-то резким, отрывистым голосом и мотнул головой, очевидно требуя, чтобы Шарп вышел из сарая.

Капитан пожал плечами. Дуло у ружья было не меньше пяти футов, и выглядело оружие совершенно древним, однако это еще не означало, что оно не стреляет. Садовник был лет сорока с небольшим, высокого роста, крепко сложен и держался уверенно. Он повторил приказ выйти из сарая, и Шарп повиновался. Испанец продолжал что-то говорить, но так быстро, что из десяти слов ухо улавливало только одно. Тем не менее смысл был понятен, тем более что садовник подкрепил требование жестом – ткнул дулом в спину. Шарп схватил ружье левой рукой и ударил противника правой. Не давая ему опомниться, врезал ногой между ног и забрал ружье.

– Никогда не грози британскому офицеру оружием,– сказал он, хотя испанец вряд ли понял совет, а может быть, даже и не услышал его, потому что катался по полу, поджав ноги и негромко поскуливая.

Шарп выдул с полки остатки пороха и несколько раз ударил дулом о стену, чтобы выбить пулю. Потом растер порох ногой и, чтобы ружье уже наверняка не выстрелило, оторвал от замка собачку и бросил ее в реку.

– Тебе повезло, что остался жив.– Он бросил ружье на живот притихшему испанцу, едва удержавшись, чтобы не дать ему хорошего пинка. Злость требовала выхода. Второй садовник с поклоном отступил.

Бригадир все еще лежал на диване с повязанным вокруг шеи полотенцем. Молодой слуга аккуратно выбривал ему щеку.

– А, это вы, капитан. А я, знаете ли, открыл секрет приятного бритья.

– Неужели, сэр?

– Надо добавить в воду немного сока лайма. Хитро, да?

Что тут скажешь?

– Мы выставили часовых, сэр. Люди приводят себя в порядок. И я нашел лодку.

– Зачем нам теперь лодка?

– Чтобы переплыть реку, сэр. Можно взять на буксир лошадь, если, конечно, найдется чем заплатить за нее, и тогда, сэр, вы поехали бы дальше верхом и мы, может быть, догнали бы наших.– Шарп сильно сомневался, что у них есть шансы настичь шесть рот, отступивших из форта Жозеф, но ему хотелось ободрить бригадира. Мун подождал, пока слуга сполоснет ему лицо и вытрет его насухо теплым полотенцем.

– Мы не тронемся с места, капитан, пока меня не осмотрит врач. Маркиза говорит, что местный костоправ заслуживает полного доверия. Она, конечно, чертовски занудливая особа, но помочь не отказалась, и, полагаю, ее врач получше какого-то сомнительного солдатишки. Согласны?

– Думаю, сэр, чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Не раньше, чем мою ногу осмотрит настоящий врач,– твердо повторил бригадир.– Его уже известили, и он скоро будет здесь. А потом уйдем. Готовьте людей.

Прежде всего Шарп отправил Нулана и его парней к лодочному сараю.

– Охраняйте эту треклятую лодку,– напутствовал он сержанта, после чего поднялся на башню, с которой Харпер, Хэгман и Слэттери наблюдали за окрестностями.– Будь готов, Пэт. Я раздобыл лодку. Осталось только дождаться бригадира.

– Вы раздобыли лодку? Вот так взяли и раздобыли?

– Вот так взял и раздобыл.

– И что нам с ней делать?

Шарп ненадолго задумался.

– Сомневаюсь, что мы сможем догнать остальных, так что самое верное – спуститься вниз по реке. Найдем на побережье британский корабль. И дней через пять будем в Лиссабоне. А оттуда до местоположения полка всего-то день пути.

– Да, было бы неплохо,– закивал Харпер.

Шарп усмехнулся.

– Спешишь к Жоане? – Жоаной звали португальскую девушку, которую Харпер спас в Коимбре и которая с тех пор жила с ним.

– Привязался к девчонке,– беззаботно согласился Харпер.– Она молодец. И готовит, и стирает, и штопает. Никакой работой не брезгует.

– И это все?

– Говорю вам, сэр, она хорошая девушка,– повторил сержант.

– Ну, тогда тебе надо жениться на ней,– сказал Шарп.

Харпер встревожился.

– Невозможно, сэр.

– Вот вернемся, и я поговорю с полковником Лоуфордом.

Официально каждую роту могло сопровождать только шесть жен, но полковник мог дать разрешение на дополнительное место.

Харпер долго смотрел на капитана, пытаясь определить, шутит тот или говорит серьезно, но на лице Шарпа сохранялось непроницаемое бесстрастное выражение.

– У полковника, сэр, и без того забот хватает,– осторожно сказал он.

– Какие у него заботы? Всю работу мы делаем.

– Он же полковник. Значит, должен обо всем думать. Обо всем беспокоиться.

– А я вот, Пэт, о тебе беспокоюсь. Меня беспокоит, что ты грешник. Что попадешь в ад после смерти.

– По крайней мере, сэр, составлю вам компанию.

Шарп рассмеялся.

– И то верно. Что ж, тогда я, пожалуй, не стану обращаться к полковнику.

– Что, сержант, пронесло, а? – заметил, качая головой, Слэттери.

– Теперь все зависит от бригадира,– продолжал Шарп.– Захочет перебраться на тот берег и догонять наших, будем догонять. Захочет плыть вниз по реке, поплывем. Но так или иначе, а через неделю мы должны вернуть тебя Жоане.– Он заметил появившегося на холме всадника и потянулся за подзорной трубой, однако всадник уже исчез. Может, охотник? – Так что, Пэт, будьте готовы. И еще тебе придется нести бригадира. У него теперь костыли, но, если лягушатники свалятся на голову, уходить придется быстро, так что понесешь его к реке.

– В конюшенном дворе есть тачка, сэр,– сказал Хэгман.– На ней навоз возили.

– Поставлю на террасе,– кивнул Шарп.

Отыскав тачку за кучей конского навоза, он прикатил ее на террасу и поставил у двери. Сделал все, что мог. Нашел лодку, выставил охрану, оповестил людей – оставалось только ждать приказа Муна.

Шарп сел у двери, рядом с тачкой, и стянул кивер, подставив лицо теплым лучам солнца. Вздохнул устало, закрыл на минутку глаза и мгновенно уснул. Снилось что-то приятное, но досмотреть сон до конца не получилось – кто-то ударил его по голове. И не во сне, а наяву. Капитан протянул руку за винтовкой и получил еще один удар.

– Наглец! Щенок! – пронзительно завопил кто-то. Шарп открыл глаза. Перед ним стояла старуха, совершенно древняя, с высохшим коричневым лицом, напоминающим потрескавшуюся на солнце глину, и злобными глазками. Одета она была во все черное, и даже седые волосы прикрывала черная вдовья вуаль. Шарп поднялся, потер макушку, на которую пришелся удар костылем.– Ты напал на моего слугу! – крикнула старуха.– Хам!

– Мэм…– Ничего другого Шарп не придумал.

– Вломился в мой лодочный сарай! – проскрипела она.– Ударил моего слугу! Будь мир приличным местом, тебя бы выпороли. Мой муж так бы и сделал.

– Ваш муж, мэм?

– Да, мой муж. Маркиз де Карденас. Он имел несчастье быть посланником при Сент-Джеймсском дворе. Целых одиннадцать лет. Мы жили в Лондоне. Ужасный город. Порочный город. Почему ты напал на моего садовника?

– Потому что он угрожал мне оружием, мэм.

– Он говорит другое.

– Будь мир приличным местом, мэм, слово офицера ставилось бы выше слова слуги.

– Бесстыжий нахал! Я дала тебе приют, я тебя накормила, а ты платишь мне ложью и грубостью. Да еще собираешься украсть лодку моего сына!

– Не украсть, мэм, а позаимствовать.

– Нет! – рявкнула она.– Ты ее не получишь. Лодка принадлежит моему сыну.

– Он здесь, мэм?

– Его здесь нет, да и вас быть не должно. Убирайтесь! Как только врач осмотрит вашего бригадира, так и убирайтесь. Вам позволено взять костыли и ничего больше.

– Да, мэм.

– Да, мэм,– передразнила старуха.– Какой смирный.– Где-то в глубине дома звякнул колокольчик, и она повернулась.– El mеdico.

– Сэр…– Шарп тоже повернулся и увидел запыхавшегося Гехегана.– Сэр… там какие-то… люди…

– Где?

– Возле лодочного сарая, сэр. Человек десять или двенадцать. Все с ружьями. Не подпускают нас к сараю, сэр. Сержант Нулан спрашивает, что делать.

– Они охраняют лодочный сарай?

– Так точно, сэр. Охраняют. Не дают нам к нему подойти. Так вот… Господи, что это?

Бригадир издал громкий вопль – по-видимому, вызванный маркизой врач приступил к осмотру.

– Скажи Нулану, чтобы ничего пока не делал. Пусть остается на месте. Главное, чтобы они не забрали лодку.

– Понял, сэр. Смотреть, чтобы не забрали лодку. А если попытаются?

– Не давать, черт возьми. Пристегните штыки и медленно наступайте на них, целя штыками в пах. Думаю, этого будет достаточно.

– Есть, сэр.– Гехеган ухмыльнулся.– Но вы серьезно, сэр, насчет того, чтобы ничего не делать?

– Обычно это самое лучшее.

– Бедняга…– Гехеган украдкой взглянул на дверь, из-за которой донесся протяжный стон.– Не трогали бы, и все бы было хорошо. Спасибо, сэр.

Солдат убежал, а Шарп выругался про себя. Найдя лодку, он подумал, как легко все получается. А ведь надо бы знать, легко не бывает никогда. Если маркиза вызвала каких-то людей из города, случиться может что угодно. Начнется стрельба. Прольется кровь. Шарп не сомневался, что его солдаты прогонят горожан, но опасался возможных потерь.

– Черт бы их побрал! – пробормотал он и, поскольку заняться было нечем, вернулся в кухню и поднял сидевшего за столом Харриса.– Встанешь возле двери у комнаты бригадира и, как только врач уйдет, дашь мне знать.

Из кухни Шарп отправился к башне, где нес службу Харпер.

– Все тихо, сэр,– доложил сержант.– С полчаса назад я вроде бы видел вон там,– он протянул руку в сторону северных холмов,– какого-то всадника, но он исчез.

– Я, кажется, его тоже видел.

– Сейчас его нет.

– Подождем, пока костоправ закончит с бригадиром, и уйдем.– Шарп не стал говорить о появившихся возле лодочного сарая горожанах, решив, что займется ими в свою очередь.– Ну и стерва здесь живет,– сказал он.

– Маркиза?

– Эта карга огрела меня костылем!

– Значит, не совсем еще пропащая,– пробормотал Харпер и, заметив, что Шарп нахмурился, поспешно добавил: – Странно, что лягушатники ничего здесь не тронули, да? Я к тому, что провизии тут хватит на целый батальон! А уж их фуражиры такое богатство точно бы не пропустили.

– Она договорилась с лягушатниками. Наверняка продает им продукты, а они взамен ее не трогают. Старуха не на нашей стороне, это точно. Нас она ненавидит.

– Думаете, она уже сообщила лягушатникам, что мы здесь?

– Могла. И это меня беспокоит.– Шарп прошелся взглядом по дороге. Что-то было не так. Уж больно все спокойно. Тихо. Мирно. Что же его насторожило? Известие о том, что маркиза пытается не позволить им взять лодку? Сержант Нулан сказал утром бригадиру, что французы переправились через реку. На чем? Либо построили лодку из понтона, либо лодка была в форте Жозефина. Но если у французов была лодка, то подойти сюда они могли не только по дороге…– Черт!..

– Что такое, сэр?

– Они спустятся по реке.

– Вон, опять тот парень.– Слэттери указал на север, где на фоне неба ясно обрисовался силуэт всадника. Привстав на стременах, он активно махал руками.

– Пошли!

Должно быть, всадник наблюдал за ними весь день, но задача его была не в том, чтобы наблюдать, а в том, чтобы подать сигнал полковнику Вандалу, когда спускающийся по реке отряд приблизится к дому. И тогда Вандал выступит по дороге. Западня. Французы на реке, французы на дороге, а он, Шарп, между ними, и ему некуда деться. Еще не успев довести мысль до конца, он уже слетел по рассыпающимся каменным ступенькам, крича на бегу дремлющим у кухни солдатам, чтобы спускались к реке.

– Надо захватить бригадира!

Маркиза была в гостиной, где наблюдала за тем, как врач накладывает новую повязку на шину, которой он заменил самодельный лубок. Увидев тревогу на лице Шарпа, зловредная старуха сухо рассмеялась.

– Французы идут,– ехидно прокаркала она.– Французы идут.

– Уходим, сэр! – сказал Шарп, не обращая на нее внимания.

– Но он еще не закончил,– возмутился Мун.

– Уходим! – твердо повторил Шарп.– Сержант!

Харпер оттолкнул костоправа и подхватил бригадира на руки.

– Моя сабля! – воскликнул Мун.– Костыли!

– На выход!

– Моя сабля!

– Французы идут! – злорадно хихикала маркиза.

– Это ты за ними послала, сука скисшая! – Шарпу так и хотелось врезать прикладом по мерзкой, ухмыляющейся физиономии, тем не менее он сдержался и выскочил из дому вслед за Харпером, который уже загрузил бригадира в навозную тачку.

– Моя сабля! – умолял Мун.

– Слэттери, кати тачку к реке. Пэт, приготовь свою пушку.– Грозная семистволка могла произвести куда большее впечатление, чем любые штыки. По крайней мере, вставшие на защиту лодочного сарая горожане ничего подобного еще видели.– Сержант Нулан!

– Сэр! – окликнул его Харрис.– Вон они!

Вот же дьявол. Два понтона с французами медленно ползли вниз по течению.

– Стреляй по ним, Харрис! Нулан!

– Сэр?

– Вперед… Марш! – Шарп и сам встал на фланг крохотной шеренги коннахтских рейнджеров. Горожан было больше, но красномундирники выставили штыки, да тут еще и Харпер присоединился к ним со семистволкой. Стрелки ударили по французам с берега. С понтонов им ответили мушкеты. Одна пуля попала в крышу лодочного сарая, и его защитники дрогнули.

– Vayase! – крикнул Шарп, надеясь, что его испанский достаточно понятен.– Уо le matare.

– Что это значит, сэр? – спросил Нулан.

– Уходите, или мы вас убьем.

Еще одна пуля врезалась в сарай, и, наверное, именно это, а не ощетинившаяся штыками горстка британцев лишило горожан остатков мужества. Они разбежались, и Шарп облегченно вздохнул. Слэттери подкатил бригадира. Харпер распахнул двери сарая.

– Бригадира в лодку! – распорядился Шарп и побежал к берегу, где Харрис и еще трое стрелков палили по понтонам. Неуклюжие суденышки быстро приближались. Шарп вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Дым скрыл неприятеля, и он потянулся было за новой пулей, но потом решил, что времени на перезарядку сейчас нет.

– К лодке! – крикнул Шарп и побежал вместе со всеми.

Нулан уже обрубил швартовы и, как только стрелки свалились в лодку, оттолкнул ее от берега. Рейнджеры разобрали весла. Французы дали залп с понтонов, и один из парней Нулана захрипел и завалился на бок. Пули ударили по планширу. Бригадира посадили на нос. Пока остальные рассаживались на банках, Харрис вставил в уключины два весла. Течение подхватило лодку и понесло. Французы дали еще залп, и Шарп, перегнувшись через кого-то, схватил семистволку и, не целясь, выстрелил по ближайшему понтону. Бухнуло так, что эхо отлетело от португальских холмов. Преследователи начали отставать.

– Уф, ну и ну,– облегченно выдохнул Шарп.

– Сэр, он вроде как умирает,– сказал Нулан.

– Кто?

– Конор. Вот бедняга.

Раненый харкал кровью; на губах у него пузырилась розовая пена.

– Вы оставили мою саблю! – пожаловался Мун.

– Мне жаль, сэр.

– Ее сам Беннет сработал! Другой такой не найти.

– Я же сказал, сэр, мне очень жаль.

– А в тачке был навоз!

Шарп молча посмотрел бригадиру в глаза. Мун первым не выдержал и отвел взгляд.

– Хорошо, что вовремя убрались,– неохотно пробормотал он.

Шарп повернулся к парням на веслах.

– Гехеган? Подвяжи бригадиру шину. Молодцы, ребята! Отлично сработали. Могли бы и не успеть.

Они уже оторвались на приличное расстояние, и французы на понтонах отказались от дальнейшего преследования и повернули к берегу. Но впереди, там, где речушка поменьше впадала в Гвадиану, появилась небольшая группа всадников. Скорее всего, это были офицеры Восьмого полка, опередившие свои основные силы, которые шли по дороге. Теперь им оставалось только провожать взглядами уплывающую добычу. Но нет, не только наблюдать. Увидев у нескольких всадников мушкеты, Шарп повернулся к корме.

– Держись подальше от берега! – сказал он стоявшему у румпеля Нулану и перезарядил винтовку.

Четыре всадника спешились, подошли к реке и, опустившись на колено, подняли мушкеты. Расстояние было небольшое, около тридцати ярдов.

– Стрелки! – Шарп прицелился. И увидел Вандала. Французский полковник был одним из четверки. Он тоже держал мушкет у плеча и целился, казалось, прямо в Шарпа. Ах ты, сволочь, подумал капитан и слегка сместил дуло, метясь Вандалу в грудь. Лодка дрогнула, рука шелохнулась, но он тут же поправил прицел. Что ж, сейчас лягушатник на собственной шкуре испытает преимущество винтовки. Шарп уже начал тянуть курок, держа мушку строго на груди француза, когда из дул мушкетов вылетел дымок, и голова его как будто наполнилась светом. Слепящим белым светом, который тут же покраснел. Боль прошила мозг, как удар молнии, и в следующий момент свет потемнел, как свертывающаяся у трупа кровь, и Шарп уже ничего не видел и не чувствовал. Ничего.