Текст книги "Битва за бездну"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Трое соискателей были мертвы. Усилия по психическому воздействию на эскадрилью имперских истребителей привели их к самоуничтожению. У одного треснул череп, и розовато-серая масса вытекла на грудь и живот. Второй, по-видимому, загорелся изнутри, и его обуглившаяся плоть еще дымилась. А последний просто упал на пол, завалившись на бок.

В зал вошел Задкиил. Его шаги и шаги его спутника заглушили мерное жужжание приборов.

– Ты ведь впервые видишь соискателей, не так ли? – заговорил Задкиил.

– Да, мой лорд, – подтвердил Ултис, хотя ответа и не требовалось.

Задкиил повернулся к новобранцу:

– Ултис, скажи, какое впечатление они на тебя произвели?

– Никакого, – равнодушно ответил новобранец. – Они верные слуги Лоргара, так же как и все мы. Они принесли себя в жертву ради священной цели, ради прославления его и Слова.

Невозмутимый ответ вызвал у Задкиила слабую улыбку. Какая преданность, какое неослабное рвение! Ултис демонстрировал свое честолюбие, словно почетную медаль на груди. Это означало, что он мог представлять опасность.

– Скажи откровенно, – продолжал Задкиил, – достойная ли это жертва?

Он незаметно для новобранца пытался оценить его желание продвинуться.

– Никто не может служить Слову, не сознавая, что в конце концов отдаст за него жизнь, – осторожно ответил Ултис.

«Он понимает, что я его испытываю. Он еще опаснее, чем я думал».

– Весьма справедливо, – произнес Задкиил вслух. – И все же некоторые находят это зрелище отвратительным.

– Значит, они недостойны служить.

– Ты говоришь очень убежденно, Ултис, – сказал Задкиил. – Ты уверен, что твоя вера непоколебима?

Ултис повернулся и в упор посмотрел на своего лорда. Оба Астартес были без шлемов, и их взгляды схлестнулись в молчаливом поединке.

– Я верю в Слово. А это означает, что у меня не может быть сомнений. Я должен только говорить и действовать.

Задкиил еще некоторое время выдерживал решительный взгляд новобранца, но затем не без облегчения отвернулся и опустился на колено рядом с третьим из погибших соискателей. Кончиками пальцев Несущий Слово повернул его голову, чтобы показать выгоревшие глаза.

– Вот что значит убежденность, Ултис. Вот преданность кредо Лоргара.

– Слово Лоргара обладает великой силой, – признал Ултис. – Никто из его слуг никогда не сможет от него отступиться.

– Возможно. Но подумай вот о чем. Многих привлекли в наш Легион слова. Мы преданы своему повелителю примарху и его учению. И мы превзошли всех, распространяя его Слово среди остальных. Не скажет ли кто-нибудь, что мы ослепляем более слабых своими убеждениями? И ослепляем настолько, что они исполняют все наши приказы, становятся чуть ли не рабами.

– Даже если кто-то вдруг так скажет, из этого не следует, что мы не правы. – Ултис отвечал медленно, тщательно подбирая слова. – Возможно, некоторые принесут Галактике больше пользы, будучи рабами, а не свободными людьми, повинующимися только своим инстинктам.

– А эти люди подходят для рабства? – спросил Задкиил, кивая в сторону соискателей.

– Да, – ответил Ултис. – Псайкеры, оставленные на свободе, слишком опасны. Слово дает им цель.

– Значит, ты не против того, чтобы порабощать других по воле Лоргара?

Ултис задумался. Новобранец был умен и понимал, что Задкиил оценивает каждое его слово. Но полное отсутствие ответа гораздо хуже.

– Лучше лишить этих слабых людей свободы, чем замалчивать Слово. Даже если это и есть настоящее рабство, если наши убеждения удерживают их, словно цепями, это не слишком большая цена за провозглашение Слова.

Задкиил поднялся:

– Этим соискателям потребуется какое-то время для восстановления. Психические усилия их истощили. Хорошо, что слабейшие наконец удалены. В варпе им не поздоровилось бы. Ты проявляешь удивительную терпимость, новобранец Ултис. Многие Астартес даже из нашего Легиона могли бы возмутиться таким использованием соискателей.

– Так велит нам долг, – сказал Ултис. – Мы должны исполнить Слово.

«Да, он очень честолюбив», – решил Задкиил.

– И как далеко ты намерен идти, брат Ултис?

– До самого конца.

«И к тому же целеустремленный. – Задкиил едва заметно усмехнулся. – Опасен».

– Тогда мне почти нечему тебя учить, – сказал капитан Несущих Слово.

Встроенный в ворот доспехов Задкиила вокс-передатчик тихонько пискнул.

– Магистр Малфориан доложил о своей готовности, – сказал рулевой Саркоров.

«А Рескиил? Уже переметнулся?» – подумал Задкиил, отыскивая признаки соперничества в каждой фразе и каждом угодливом поклоне.

– Начинайте операцию немедленно, – приказал он.

– Слушаюсь, сэр.

– Они все еще преследуют нас? – спросил Ултис.

– Этого можно было ожидать, – ответил Задкиил. – Им нельзя отказать в чувстве долга. Но они очень скоро убедятся, что это большая глупость.

– Прошу, просвети меня, мой лорд.

Задкиил внимательно посмотрел на склонившегося перед ним новобранца:

– Приходи ко мне на капитанский мостик, брат Ултис. И просто наблюдай.

Варп – это воплощенное безумие. Это измерение, где не действуют правила реального мира. Человеческий разум не способен постичь варп, поскольку не ведает ни законов, ни границ, его определяющих. Варп бесконечен и бесконечно многообразен. Только навигатор, родившийся в результате устойчивой мутации, может заглянуть в варп и не лишиться разума. Только он может провести корабль по стабильным каналам варпа, хотя и они очень часто меняются, а потом снова вывести его в реальный мир. Осмелиться странствовать в варпе по нестабильному маршруту означало бы отдаться прихотям его непостижимых течений.

«Яростная бездна» погрузилась в этот океан. Целостность судна обеспечивалась коконом поля Геллера, без которого оно просто распалось бы, поскольку атомы могли покинуть кристаллическую решетку.

Из орудийного порта, защищенная дополнительным генератором поля, вылетела огромная псионическая мина и, быстро вращаясь, стала удаляться от корабля Несущих Слово. Внутри мины, невидимые снаружи, находились исходившие криком псайкеры, одурманенные отравляющим газом, которым накачали полость снаряда перед его запуском. Одновременный предсмертный крик псайкеров должен был вызвать волны возмущения по всему варпу.

Вскоре появилась ослепительная вспышка света, который при поглощении варпом превратился в эмоции, – и мина со всем ее содержимым взорвалась.

Варп содрогнулся. Любовь и ненависть вскипели и смешались, словно краски на палитре; массив боли миллиардов лет сдвинулся и раскололся, как весенний лед. Горы надежд осыпались и океаны страсти высохли, обнажив ничтожность страданий.

Раскатился ни на что не похожий вопль, и Третья Зона Транзита рухнула.

7

ПРИЗРАКИ ВАРПА

ОБРЕЧЕННЫЕ НА АД

НАСЛЕДИЕ МАГНУСА

– Уларго! – крикнула в вокс Каминска. – Вы отстаете! Я слышу тебя с трудом! Следи за генератором поля и держись к нам вплотную!

«Гневный», а вслед за ним и «Огненный клинок» вступили в бесконечность, называемую варпом. Отголоски волнующегося океана прогнали остатки реальности и сделали вокс-связь почти невозможной. Последние передачи с корабля эскорта свидетельствовали о панике, возникшей на борту вследствие непредвиденных затруднений при переходе в варп.

Голос Уларго часто прерывался, и из передатчика доносились лишь бессвязные отрывки. Капитанский мостик «Гневного» захлестнула волна необъяснимых статических помех, и относительно небольшое расстояние до «Огненного клинка» в геометрии варпа стало непреодолимой преградой.

Путешествие через варп по стабильному маршруту даже под руководством опытного навигатора было опасным предприятием. Но такое же путешествие, когда канал был разрушен, а маяк Астрономикона исчез, было почти равносильно самоубийству.

Адмирал Каминска негромко выругалась и разочарованно стукнула кулаком по подлокотнику кресла.

– Связь прервалась, – мрачно сказала она.

– Нам не удастся установить контакт с «Огненным клинком» до самого выхода из варп-пространства, адмирал, – откликнулась Венкмайер.

Каминска осталась в рубке только со своим экипажем. Капитан Цест и остальные Астартес собрались в одном из многих конференц-залов корабля, чтобы встретиться с капитаном Мхотепом, выяснить, что ему известно, и составить хоть какое-то подобие плана действий.

Все были подавлены из-за перехода в варп, а неизвестность относительно судьбы «Огненного клинка» только усиливала мрачное настроение, царившее в рубке.

– Мне это известно, рулевой, – раздраженно ответила Каминска.

«Гневный» вздрогнул всем корпусом. На пультах вспыхнули предупреждающие огни, на палубах взвыли сирены.

– Мы вышли на курс, – отрапортовал помощник рулевого Кант.

– Хорошо, – кивнула адмирал. – Так и держите.

Внезапно корабль накренился на один борт, со столов посыпались навигационные инструменты и справочники. Кант, чтобы не потерять равновесия от неожиданной турбулентности варпа, схватился за край тактического стола.

– К вашим услугам, адмирал, – откликнулся он.

Каминска устало откинулась на спинку кресла. Наконец-то она могла вплотную заняться проблемой, для решения которой не требовались ни тактические соображения, ни смелость. В этой ситуации адмирал оказалась по вине капитана Ультрамаринов, и при всей верности Императору и великой человеческой расе она его за это возненавидела. Ло Тулага, Варгас, Арбакс Ванн с «Бесстрашного», а теперь еще и Уларго больше нет. Ворлов с «Неудержимого» был ее близким другом, но и он тоже бесславно погиб, преследуя непобедимого врага по приказу безрассудного Ангела Императора.

И теперь, в ловушке варпа, бессильная что-либо предпринять, вынужденная довериться своему навигатору, Каминска злилась еще сильнее.

– Рулевой, соедините меня с офицером дозора Хантсманом, – приказала она, стараясь сохранять спокойствие.

– Адмирал, – раздался через несколько мгновений на канале связи голос Хантсмана.

– Соберите своих лучших людей и организуйте патрулирование палуб. Я не хочу неожиданных неприятностей или несчастных случаев во время транзита, – откликнулась Каминска. – Вы знаете, что делать при любых, даже самых незначительных, отклонениях.

– Я выполню свой долг решительно и без колебаний, адмирал, – заверил ее Хантсман.

Хантсман отключил вокс и обернулся к трем охранникам, терпеливо поджидавшим его в казарме верхней палубы. Все они были вооружены пистолетами и шоковыми дубинками и одеты в легкие бронежилеты. Приглушенное освещение, обычное на «Гневном» во время странствия в варпе, отбрасывало на лица всех четверых резкие тени. Кроме них, в комнате с металлическим полом, голыми стенами и жесткими скамьями никого не было.

– Требуются четыре группы, патрулирование палуб с третьей по восемнадцатую, – четко и коротко распорядился Хантсман. – Донесения с нижних палуб должны поступать каждые полчаса.

Три охранника молча кивнули и отправились собирать подкрепление.

Офицер дозора, как называлась должность Хантсмана, отвечал за порядок и дисциплину на борту корабля. Он неукоснительно выполнял свои обязанности, не испытывал сомнений и не терпел неповиновения. По долгу службы он убил немало людей, но не ощущал раскаяния.

Психоз варпа мог поразить любого человека, и даже Хантсман, наделенный более сильной волей, чем многие другие, чувствовал его присутствие, несмотря на окружающее корабль поле Геллера, служившее защитой от влияния Эмпирея. Он не раз видел, как проявляется эта болезнь, имевшая бесконечное множество форм. У людей могли проявиться как физические, так и психические признаки: выпадение волос, неудержимое бормотание, кататония и склонность к самоубийству встречались довольно часто. У Хантсмана имелось единое средство для любого из этих недугов, и оно было надежно спрятано в висевшей на бедре кобуре.

Хантсман пригладил коротко стриженные волосы, проверил, заряжено ли оружие, и стал терпеливо ждать возвращения своих людей.

Цест, Антиг и все остальные Астартес сидели вокруг шестиугольного лакированного стола в одном из залов для совещаний «Гневного». Деревянные панели украшали помещение и придавали ему обманчиво теплый вид, несмотря на откровенно милитаристскую строгость обстановки. На стенах расположились металлические доски, на которых демонстрировались великие деяния капитанов и адмиралов сатурнианского флота. Среди них нашлось место и адмиралу Каминской, чей длинный послужной список производил неизгладимое впечатление. На одной стене висело изображение имперского орла – символа Объединительных войн Императора и союза между Марсом и Террой. Эта фигура служила напоминанием о целях их борьбы и о хрупкости окружающего мира.

– Как только выйдем из варпа, подберемся ближе и запустим десантные торпеды. И пусть волчья ярость разорвет свою жертву изнутри! – прорычал Бриннгар.

В отличие от остальных Космический Волк не занял место за столом, а ходил взад и вперед по залу.

– Как только наши капсулы пробьются сквозь их щиты, их расстреляют, – возразил Мхотеп.

Легионер Тысячи Сынов после спасения со своего гибнущего корабля прошел обследование у апотекария Лаэрада и, удостоверившись, что все в порядке, с радостью принял участие в совете.

– А если даже не расстреляют, – продолжал он, не давая Бриннгару возразить, – мы же не знаем, какое оружие скрывают они внутри. Нет, мы должны набраться терпения и выждать, пока не найдем у «Яростной бездны» уязвимые места.

Спор о том, как остановить Несущих Слово, продолжался уже около часа. За это время Мхотеп успел поведать то немногое, что стало ему известно: название корабля и имя его адмирала. Также он рассказал о системе орудия, разгромившего его корабль, и о ереси, завладевшей Несущими Слово. Но о предложении Зад-киила заключить союз Мхотеп не стал упоминать, предпочитая разбираться с этим самостоятельно. Несмотря на оживленное обсуждение, договориться удалось лишь о том, что надо продолжать преследование, но открытая атака на «Яростную бездну» равносильна самоубийству.

– Ба! Отпрыски Магнуса всегда говорят о терпении, когда надо действовать! – крикнул Космический Волк, всем своим видом показывая пренебрежение по отношению к Тысяче Сынов.

– Я согласен с Волком, – заявил Скраал. – Терпеть не могу ждать, затаившись в темноте. Если уж нам суждено отдать свои жизни ради уничтожения врага, пусть так и будет.

– Точно, – поддержал его Бриннгар. – Все остальное, что тут говорилось, попахивает трусостью.

Мхотеп вспыхнул от такого оскорбления и окинул жестоко усмехающегося Космического Волка разъяренным взглядом, но сдержался.

– Это нас ни к чему не приведет, – вмешался Цест. – Мы убедились, что Астартес на борту «Яростной бездны» встали на путь предательства. Как это отразится на остальной части Семнадцатого Легиона, мне неизвестно. Корабль явно построен механикумами, а это ставит новые вопросы о цели его создания. Секретность постройки только добавляет проблем, по крайней мере в решении этих вопросов.

Прежде чем продолжать, Цест сделал небольшую паузу.

– Произошло что-то ужасное. Я уверен, что Несущие Слово вступили в заговор против моего Легиона, а следовательно, и против Императора. У них наверняка есть союзники в рядах механикумов, иначе о создании такого корабля было бы известно всем.

После этого высказывания Астартес пришли к некоторому согласию. Действия Несущих Слово не оставляли сомнений в затеянной ими войне, но, кроме этого, было что-то еще. При всех своих различиях сыны Императора в некоторой степени являлись единокровными братьями. Они должны были вместе сражаться и умирать в борьбе против общего врага. Теперь таким врагом стали Несущие Слово.

– Так что же нам делать? – спросил Бриннгар, укротив свой гнев, хотя и не без сердитого взгляда в сторону Мхотепа.

Цест заметил этот взгляд, но решил пока не заострять на нем внимания.

– Мы должны найти способ вывести их корабль из строя. Напасть, когда он станет уязвимым, – сказал Ультрамарин. – И хорошо, что мы согласились больше не считать врагов своими братьями. За предательство они подлежат уничтожению, но не раньше чем мы выясним, насколько глубоко проникла зараза. Воитель должен узнать о выступивших против него врагах. Так что пока мы будем следовать за их кораблем и выжидать удобного случая.

– И все равно, по мне – так это пахнет трусостью, – проворчал Бриннгар, наконец занимая место за столом.

Цест мгновенно вскочил на ноги и пронзил Космического Волка стальным взглядом.

– Не смей оскорблять меня и мой Легион! – предостерег он Бриннгара.

Боец Волчьей Гвардии твердо выдержал его взгляд, но кивнул и лишь что-то пробормотал себе под нос.

Мхотеп, по своему обыкновению, промолчал, тщательно скрывая свои чувства.

Цест опустился на место, сурово осуждая злобные выходки своего брата Астартес. Великий Крестовый Поход единой целью объединил все Легионы. Ему самому не раз доводилось сражаться бок о бок с сынами Русса и Магнуса. Да, примархи отличались друг от друга, и эти различия передались их легионерам, и, хотя они могли ссориться, как любые братья, все же они составляли единое целое. Ультрамарин не мог поверить, что связи, объединяющие все Легионы, могут быть такими непрочными, что, сойдясь в одной комнате, братья способны объявить друг другу войну. Поступок Несущих Слово стал исключением, которое лишь подтверждало общее правило.

Стены зала внезапно содрогнулись, и размышления Цеста были прерваны.

Бриннгар принюхался.

– Еще сильнее запахло варпом, – объявил он, снова невольно бросив взгляд в сторону Мхотепа.

Помещение вздрогнуло от следующего толчка, едва не сбросившего Астартес с их мест. В коридорах по всем палубам взвыли сигналы тревоги.

Мхотеп оторвал взгляд от блестящей поверхности стола и посмотрел на Цеста.

– Наш полет через Эмпирей проходит не совсем гладко, – заметил он.

Ультрамарин стойко выдержал взгляд одного из Тысячи Сынов.

– Антиг, – окликнул он боевого брата, не сводя глаз с Мхотепа, – пойдем на капитанский мостик.

Затем Цест обратился к остальным участникам собрания:

– Наш совет не закончен. Продолжим, когда корабль выйдет из варпа.

Все ответили согласием, и Цест вместе с Антигом отправились в рубку.

– Как я понимаю, вы пришли, чтобы выяснить, почему наш путь через варп проходит не слишком спокойно, господин, – встретила их адмирал Каминска, стоя рядом со своим троном.

Когда Цест вошел на капитанский мостик, она просматривала отчеты о неудачном сражении против вражеского корабля и что-то обсуждала с рулевым Венкмайер. Стратегический дисплей от флуктуаций варпа покрылся рябью.

– Ваша интуиция вас не подвела, адмирал, – ответил Цест.

Невзирая на совместное участие в сражении против «Яростной бездны» и явное признание его миссии, Каминска в разговоре с Ультрамарином по-прежнему сохраняла ледяной тон. Капитан надеялся, что она немного оттает в горячей битве, но, рассуждая по существу, он отнял у нее корабль. Хотя Цест носил звание командира флота и его положение как Астартес было значительно выше, чем положение Каминской, он фактически пренебрег ее руководством. Ему самому это не слишком нравилось, но в данной ситуации в первую очередь он должен был завершить свою миссию. На кону стоял Макрейдж, а может, и не только он.

– Я собираюсь навестить нашего навигатора, если хотите – присоединяйтесь.

Попытка Каминской проявить дружелюбие была явно вынужденной.

Цест уже собрался последовать за ней вместе с Антигом, но Каминска добавила:

– Убежище навигатора слишком тесное, капитан. Вдвоем вы там не поместитесь.

Цест обернулся к Антигу, и тот понимающе кивнул, соглашаясь остаться на мостике.

В тесной каморке навигатора Цест, как никогда раньше, ощутил громоздкость своего бронекостюма. Крошечная изолированная каюта, где во время путешествия через варп обитали Оркад и его помощники, была лишена всяких украшений, характерных для остального корабля. Среди голых серых стен аскетической комнаты помещались три прозрачные капсулы, в которых навигаторы достигали единства с Астрономиконом и прокладывали путь через изменчивые течения и колебания варп-пространства.

Каминска, которая в этом тесном помещении, да еще вплотную к Астартес, казалась уже не столь высокомерной, окликнула старшего навигатора:

– Оркад!

Возникла небольшая пауза, затем за прозрачной оболочкой одного из коконов появилось сморщенное лицо, наполовину закрытое капюшоном. Наверх, под выпуклую поверхность капсулы, тянулись провода, очевидно подключенные к какому-то невидимому когитатору.

– Что произошло? – спросила Каминска.

Засвистел гидравлический привод, сегменты центрального блистера разошлись, словно лепестки цветка, и в облаке пара появился Оркад.

– Приветствую вас, адмирал, – произнес он низким хрипловатым голосом, словно за пределами капсулы речь давалась ему с трудом.

Сероватая кожа навигатора поблескивала от пота, а дыхание сопровождалось легким присвистом.

– Когда я по вашему приказу готовился войти в варп и совершить переход через Третью Транзитную Зону, океан Эмпирея волновался и кружил в водоворотах.

– Прошу вас, покороче, Оркад. Меня ждут на мостике, – поторопила его Каминска.

Цест не без радости отметил, что ее гнев уже не направлен на захвативших корабль Астартес.

Несмотря на капюшон, закрывавший большую часть лица навигатора, – все навигаторы обладали третьим глазом, и именно этот странный результат мутации позволял им прокладывать маршруты через варп, но взгляд третьего глаза мог вызвать безумие у других людей, – Ультрамарин уловил, что нижняя губа Оркада подрагивает от испуга.

– Третьей Транзитной Зоны больше нет, – коротко объяснил навигатор. – Я заметил ухудшение ее состояния, близкое к коллапсу, но мы уже слишком глубоко погрузились в варп, чтобы возвращаться.

– Как это могло случиться?! – воскликнул Цест. – Как могли наши враги разрушить канал перехода?

Оркад впервые с начала разговора переключил свое внимание на Ультрамарина. Если у него и были какие-то возражения по поводу присутствия Астартес в обители навигаторов, Оркад не стал их демонстрировать.

– Они запустили что-то вроде псионической мины, – пояснил он. – Эффект ее действия должны были ощутить наши астропаты. А сейчас мы дрейфуем в открытой бездне, – сказал Оркад, снова переключаясь на Каминску. – Каковы будут ваши приказы, адмирал?

Каминска не сумела скрыть своего шока. Странствовать в варпе по воле волн почти наверняка означало смертный приговор, и она ничего не могла изменить.

– Мы будем следовать за вражеским судном и, насколько можно, держаться к нему ближе, – вмешался Цест. – Нам известно, что они направляются на Макрейдж.

– Из сегментума Солар к Ультрамару? Без стабильного канала?

– Да.

– Шансы на успех минимальны, мой господин, – бесстрастно предупредил его Оркад.

– И все равно мы не можем менять курс, – настаивал Цест.

Оркад взял паузу, обдумывая ответ.

– Я могу использовать их корабль в качестве ориентира и направлять наш на этот маяк, но не могу поручиться за варп. Если бездна сочтет уместным нас поглотить или сделать своей жертвой, я ничего не смогу сделать.

– Очень хорошо, старший навигатор. Вы можете возвращаться к своим обязанностям, – сказал Цест.

Оркад едва заметно поклонился, но, прежде чем вернуться в свою капсулу, добавил:

– За бортом, в бездне, существуют обитатели. Целая стая этих существ следует за вражеским кораблем. Варп вокруг нас волнуется, и это происходит уже несколько месяцев. Состояние Эмпирея не сулит ничего хорошего.

С этими словами он снова скрылся в прозрачном блистере.

Цест ничего не сказал. Как опытный командир флота, он прекрасно знал о существах, населяющих варп. Ультрамарин не мог понять их природу, но не раз видел их и знал, что они очень опасны. Он не сомневался, что Каминской тоже все это известно.

Обменявшись понимающими взглядами, Цест и Каминска стали спускаться по межпалубному переходу, ведущему на капитанский мостик. Несколько минут они шагали в тишине, но затем Астартес нарушил молчание:

– Я не могу не отметить ваше отношение ко мне и моей миссии, адмирал.

Каминска сделала глубокий вдох, словно хотела справиться со своими эмоциями, затем обернулась:

– Вы забрали мой корабль и узурпировали командование. Как, по-вашему, я должна к этому относиться?

– Вы служите Императору, адмирал, – строго сказал Цест. – И неплохо было бы об этом помнить.

– Я не изменник, капитан Цест, – сердито возразила она, решительно глядя на Астартес, несмотря на его внушительный рост и доспехи. – Я верный слуга Империума, но вы игнорируете меня и гоните мой корабль в бездну, возможно обрекая нас на смерть. Я согласна положить свою жизнь на алтарь победы, если это потребуется, но не хочу погибать бессмысленно.

Цест, сохраняя невозмутимое выражение лица, обдумал слова адмирала.

– Вы правы. За все время нашего путешествия вы не выказывали ничего, кроме отваги и благородства, а с моей стороны получали лишь высокомерное пренебрежение. Такое поведение недостойно легионера Астартес, и я приношу свои глубочайшие извинения.

Каминска, уже подыскивающая резкий ответ, была поражена. Через мгновение ее лицо смягчилось, а гнев угас.

– Благодарю, мой господин, – негромко произнесла она.

Цест, принимая благодарность, слегка поклонился.

– Встретимся в рубке, – сказал он и быстро ушел.

Оставшись одна, Каминска вдруг поняла, что ее сотрясает дрожь. Но в этот момент ее внимание привлек запищавший вокс-передатчик.

– Адмирал? – раздался голос Венкмайер из настенного блока связи.

– Говорите, – откликнулась Каминска.

– Мы установили контакт с «Огненным клинком».

Кормовые палубы с третьей по шестую были совсем пустыми. Не занятые на работах люди ради их же безопасности были заперты в изолированных каютах. Можно было подумать, что Хантсман и трое его помощников патрулируют корабль-призрак.

– Отряд Барбаруса, докладывайте.

Голос Хантсмана нарушил могильную тишину. Он повернул переносную люминесцентную лампу, осматривая коридор. От метнувшегося луча разбежались резкие тени и стали виднее все ниши и арки.

Хантсман ощутил, как напряглись его идущие позади спутники, когда крошечный передатчик, закрепленный у его уха, ответил молчанием.

– Отряд Барбаруса, – повторил он, крепче сжимая рукоять служебного пистолета, который держал в другой руке.

Хантсман уже собирался послать двух своих людей на поиски молчащей группы, как вокс-передатчик ожил.

– Отряд Барб… доклад… сильные поме… все чисто.

Рапорт состоял из отдельных обрывков, с трудом пробившихся сквозь белый шум, но Хантсману было довольно и этого.

Офицер дозора только облегченно вздохнул, как вдруг на т-образном перекрестке впереди в луче света мелькнула какая-то тень.

– Кто там ходит? – строго спросил он. – Немедленно назови свое имя!

Хантсман быстро зашагал к пересечению коридоров, но не забыл воспроизвести боевой жест. Повинуясь ему, охранники рассыпались веером, прикрывая офицера с флангов.

Дойдя до перекрестка, Хантсман осветил лампой и осмотрел уходящий влево проход.

– Сэр, я его обнаружил. Он там, – доложил охранник, осматривавший правый коридор.

Хантсман развернулся и успел увидеть тот же силуэт, исчезавший в темноте перехода. Он мог поклясться, что на незнакомце была рабочая форма, но не тех цветов, что были приняты на «Гневном».

– Этот отсек запрещен для посещения! – крикнул Хантсман, ощущая, как сильно забилось его сердце. – Это последнее предупреждение. Назовись немедленно!

Ему ответила насмешливая тишина.

– Оружие к бою! – приказал Хантсман и в сопровождении охранников осторожно двинулся по коридору.

После неудачного военного совета в конференц-зале Мхотеп покинул остальных Астартес и удалился в уединенную каюту, надеясь погрузиться в медитацию до самого окончания варп-перехода. По правде говоря, нападки Бриннгара настолько вывели его из себя, что легионер Тысячи Сынов едва не утратил над собой контроль и теперь искал одиночества, чтобы восстановить равновесие.

Мхотеп заглянул в потайное отделение своих доспехов и достал спасенный с «Убывающей луны» жезл. Убедившись, что артефакт не поврежден, он вполголоса вознес молитву своему примарху, после чего, усевшись на жесткую скамью, бывшую единственным предметом меблировки этого спартанского помещения, внимательно осмотрел жезл. В особенности его заинтересовал зеркальный глазок в торце, куда он и заглянул.

Не отрываясь от глазка, Мхотеп сосредоточился и погрузился в транс медитации. Перед его взором начали развертываться картины происходящего, которые он трактовал с проницательностью, прославившей легионеров Тысячи Сынов.

На мгновение мелькнула и тотчас пропала неощутимая и необычная преграда.

«Поле Геллера», – догадался Мхотеп.

Это было лишь мимолетное прикосновение ничем не сдерживаемого варпа, настолько слабое и быстротечное, что заметить его мог лишь один из потомков Магнуса, чье психическое восприятие было отточено за долгие годы тренировок.

«И что-то еще…»

Второе видение предстало перед мысленным взглядом Мхотепа длинными щупальцами, похожими на тонкие струйки дыма между пальцами.

Астартес мгновенно вышел из транса и спрятал жезл в потайное отделение своего бронекостюма. Затем он поспешно надел шлем и направился в главный док «Гневного».

Капитан Уларго, пристегнутый ремнями, сидел на своем командном троне, а варп уже просачивался сквозь герметичные двери бокового входа капитанской рубки. Вокруг воцарился хаос. Беспомощные члены экипажа, чьими мыслями завладела бездна, отчаянно метались и кричали от ужаса. Некоторые офицеры уже были мертвы, погибнув от разлетающихся обломков или ярости варпа. Спокойствие на лице Уларго, не нарушаемое ни летающими осколками металла, ни крушением капитанского мостика, производило жуткое впечатление. Все помещение заливал потусторонний свет, и странные беспорядочные вихри хлестали людей, не обходя и капитана.

– Это продолжается… Продолжается вечно, – заговорил Уларго, и в его голосе одновременно слышались страх и удивление. – Я вижу своего отца и братьев. Я слышу их… Они зовут меня к себе.

Согласно приказам Каминской они вошли в Эмпирей следом за «Гневным», но при крушении Третьей Транзитной Зоны непоправимо пострадало поле Геллера, и «Огненный клинок» остался беззащитным перед буйными эмоциями варп-пространства.

Весь корабль претерпел существенные изменения. Над капитанским мостиком поднялось мерцающее небо Ио, появились каньоны Мимаса, где Уларго рос и учился на пилота сатурнианского флота. Трупы навигационной команды, сваленные поверх корабельного секстанта, поглотили мангровые заросли, вросшие корнями в стальную палубу, но и она быстро покрылась речной травой. Водопады заслоняли реальность, косяки рыб влетали сквозь разбитый обзорный иллюминатор. Уларго очень хотелось оказаться там, вернуться в те места, что сохранились только в его воспоминаниях, туда, где он бегал мальчишкой, а Вселенная манила его своими бесконечными чудесами.