Текст книги "Битва за бездну"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

В машинное отделение «Яростной бездны» поступили приказы разогреть двигатели направленного действия и снова развернуть корабль к Формаске. Орудийную палубу очистили от диверсантов, однако их нападение местами вызвало значительные разрушения.

Взрыв, последовавший за воспламенением мелта-бомбы, был ненаправленным, но мощным. Аварийные команды трудились без перерыва, расчищая завалы обломков и выбрасывая в космос трупы погибших, но восстановление боеспособности должно было занять некоторое время. А это означало, что, хотя циклонные торпеды уцелели, их запуск опять откладывался.

Задкиил, прислушиваясь к шуму и крикам на орудийной палубе, почувствовал, что его слава утекает как вода сквозь пальцы. Он отключил вокс и прикрыл глаза, пытаясь совладать со своим гневом.

Спустя некоторое время он взглянул на позиционный дисплей над троном и увидел, что «Яростной бездне» еще только предстоит изменить курс и восстановить векторы запуска торпед.

– Гуреод! – рявкнул он, стукнув по кнопке вокса.

Ему ответило молчание.

– Магос, будь ты проклят, почему не работают поворотные двигатели?

И снова никакого ответа. Этот магос, наверное, решил посмеяться над ним.

– Рескиил! – нетерпеливо окликнул он сержант-командира.

– Да, мой лорд! – откликнулся Несущий Слово, перекрикивая отчетливо различимый грохот выстрелов.

– Отправляйся в машинное отделение и выясни, почему корабль не двигается с места.

– Мой лорд, мы как раз в машинном отсеке. Здесь появились противники. Они прошли через весь корабль, как будто знают все тоннели и коды доступа. Мой отряд вышел на перехват.

Связь на мгновение прервалась из-за оглушительного взрыва. Потом несколько секунд слышался только треск помех, и снова прорвался голос Рескиила:

– Они приближаются к главному реактору… Мы вступили в бой…

К грохоту болтеров добавились отчаянные крики и стоны Несущих Слово, а потом разговор окончательно прервался.

Задкиил сжал кулаки и прикусил губу, не давая вырваться проклятиям.

– Икталон, возьми эти три отряда и отправляйся в машинное отделение. Отыщи и уничтожь мерзавцев!

Задкиил окончательно сбросил маску невозмутимости и дрожал от ярости.

Икталон, вернувшись на капитанский мостик после гибели соискателей, наблюдал за происходящим с молчаливым почтением.

– Нет, мой лорд, – ответил он своим шипящим голосом. – Я и так слишком долго терпел твое безрассудство. Теперь оно угрожает славе Кор Фаэрона и нашего повелителя Лоргара.

Адмирал услышал, как капеллан достает из кобуры свой болт-пистолет.

– Я всегда знал, что ты дерзок, капеллан, – спокойно произнес овладевший своими чувствами Задкиил. – Но я не верю, что ты при этом глуп.

Капеллан остался невозмутимым и не изменил позы.

– Встань, – сказал он и чуть-чуть поднял пистолет, подкрепляя свои слова.

Задкиил наклонил голову. Краем глаза он видел, что оружие Икталона опускается. Это будет его последней ошибкой.

Задкиил плавно и быстро метнулся в сторону, а его длинный энергетический меч как будто сам собой покинул ножны. Тишину рубки нарушил резкий стук болт-пистолета, но неожиданное движение Задкиила сбило капеллана с прицела, и заряд пролетел мимо.

Задкиил пронзил мечом ворот доспехов капеллана, а второй рукой выбил его пистолет.

– Неужели ты думал, что я оставлю капитанский мостик моего корабля такой змее, как ты?

Икталон в ответ смог только захрипеть.

Задкиил сорвал с него боевой шлем. Лицо капеллана пересекали многочисленные шрамы, местами проступали оголенные сухожилия, а на искалеченной шее висели шершавые складки. Но его обведенные темными кругами глаза из-под покрасневших век горели ненавистью.

– Ты принял неверное решение, – прошипел Задкиил.

Толчком меча он опрокинул капеллана на пол, и керамитовые доспехи звонко ударились о покрытие. В первый момент Икталон попытался приподняться, хватаясь руками за шею, но быстро затих, и вокруг него растеклась лужа крови.

Задкиил повернулся к Саркорову.

– Убери это и наблюдай за всеми станциями. Остаешься на мостике. Как только корабль снова будет в боевой готовности, немедленно доложи мне! – приказал он.

Побледневший при виде неожиданной смерти капеллана рулевой резко отдал честь и жестом подозвал группу слуг, чтобы они унесли тело.

Задкиил, стерев с клинка кровь, вышел из рубки. Он собирался лично разобраться с диверсантами, и пусть его опозорят перед всем Легионом, если он позволит им и дальше вмешиваться в его планы. Кроме того, надо было показать архикомандиру, что ему не нужны лакеи, чтобы справиться с врагами. Нет, единственный способ быть уверенным – это убить их лично.

Рескиил был доволен. Хоть он и потерял несколько своих воинов в схватке с лоялистами, зато сумел их изолировать, загнав в тоннель, который, как он знал, заканчивается тупиком. Стрельба почти стихла, но шум главного реактора и всех сопутствующих механизмов еще оставался невыносимо громким даже сквозь фильтры боевого шлема.

Он воспользовался боевым жестом Астартес и приказал троим воинам спускаться с верхней галереи, где они с разных сторон обстреливали противников, загоняя их в ловушку. На некоторое время, пока они переходили с одной позиции на другую, Рескиил потерял из виду двоих своих братьев.

Все собрались на нижнем ярусе машинного отсека и направились к входу в тоннель, и тогда Рескиил понял, что не все идет благополучно. Одного из воинов он недосчитался.

– Где Воркан? – прошипел он в микрофон вокса.

– Я потерял его из виду, когда менял дислокацию, сержант, – ответил один из братьев, Карадакс.

Рескиил обернулся ко второму Несущему Слово, Эрадану.

– Я следил за Космическим Волком и Ультрамарином, – сказал тот.

Несмотря на горячий воздух в отсеке и возбуждение боя, по спине Рескиила пробежал холодок.

– А где третий? Где Пожиратель Миров?

Охотники неожиданно стали дичью.

Вдруг шея и грудь Эрадана взорвались изнутри кровавыми брызгами, и в этом тумане мелькнули зубцы цепного топора.

– А я здесь, – невозмутимо сказал Скраал, появляясь на месте рухнувшего вниз лицом Несущего Слово.

He останавливаясь ни на секунду, он следующим ударом обезглавил Карадакса, не дав тому даже выкрикнуть боевой клич. Ударом ноги Скраал отбросил его тело с дороги и бросился на Рескиила.

К чести сержант-командира, он не дрогнул перед внезапно появившейся машиной убийства и даже успел ранить Скраала в бедро выстрелом из болт-пистолета, прежде чем Пожиратель Миров обрушил на него свой цепной топор.

Когда Цест и Бриннгар выбежали из тоннеля, Скраал уже выдернул окровавленное оружие из еще трепещущего тела. После смерти Рескиила он ощутил некоторое удовлетворение. Этот Несущий Слово убил Антига, а его преследовал по всему кораблю, словно загнанного зверя. Поблизости от входа в тоннель лежали еще четверо, убитые выстрелами из болт-пистолетов или клинками. Отряд Рескиила, посланный на поиски диверсантов, был уничтожен полностью.

– В следующий раз сам будешь приманкой, – проворчал Бриннгар Скраалу, стучавшему по палубе рукоятью топора, чтобы сбросить остатки застрявшей между зубцами плоти.

– Это не последняя схватка, – пообещал Цест и сменил обойму болт-пистолета.

– Всегда кто-нибудь найдется, – буркнул Бриннгар, не желая терять время на споры. – Веди дальше.

Повсюду уже завыли тревожные сирены, обозначавшие, что местоположение диверсантов обнаружено и их преследование продолжается. На стенах мелькали отблески красных огней, крики вражеских воинов гулким эхом разносились в переходах и лабиринтах трубопроводов. Мостки над машинными залами давали возможность наблюдать лишь за ограниченными участками отсека, и Цест решил, что пока они могут двигаться дальше, не прячась в укрытия.

Трое Астартес по пути к главной цели старались причинить кораблю как можно больший ущерб и, проходя мимо резервных реакторов, разрушали все, что могли. Третий реактор уже был выведен из строя, когда они вырвали из него трубы системы охлаждения и перебили весь обслуживающий персонал болтерными очередями. Охлаждающий газ быстро образовал над полом целые облака пара.

Цест выстрелом из болт-пистолета уничтожил еще одного рабочего, выбежавшего из помещения контрольного пункта. Потом с другой стороны, из бокового прохода, появился кто-то еще, и Ультрамарин снова выстрелил.

Потери распределялись неравномерно. Бой в пространстве, ограниченном множеством переходов и трубопроводов, напоминал партизанскую войну. Несмотря на сильно превосходящую численность брошенных против них воинов, трое верных Императору Астартес еще имели шанс прорваться к цели. Продвигаясь вперед, они оставляли за собой множество импровизированных ловушек, подбрасывали мины и устанавливали растяжки с гранатами. Время от времени они слышали взрывы, свидетельствующие о том, что расчеты Цеста были верны. Но для ловушек использовались только осколочные и крак-гранаты. Мелта-бомбы надо было сохранить для главного реактора. Им еще предстояло прорваться через защитные барьеры, а потом бросить взрывчатку в основную камеру. Если только они не погибнут раньше от колоссального излучения. Этот этап Цест планировал осуществить в одиночку, не рассчитывая на возвращение.

Залп болтерной стрельбы с галереи над ними разнес в клочья несколько труб системы охлаждения.

Несущие Слово их настигли.

С высоты основной эстакады Задкиил смотрел, как Астартес убегают в укрытие, спасаясь от стрельбы его воинов. С этого наблюдательного пункта он мог видеть весь отсек – огромный океан темноты с высокими стальными островами реакторов, опутанных паутиной мостков, труб охлаждения и вспомогательных трапов. Он рассмотрел всех трех легионеров и понял, что это были последние из диверсантов, предпринявшие отчаянную попытку изменить положение.

– Вы ничего не добьетесь, – тихо прошептал Задкиил и обернулся к своим сержантам. – Граций, выбей их оттуда. А остальные отправятся к главному реактору, чтобы их перехватить.

Сержант четко отсалютовал, и Задкиил оставил свой пост.

– Какая наглость! – бормотал он, направляясь к главному реактору.

Все это должно было закончиться как можно скорее. И закончиться смертью Ультрамаринов.

Мхотеп из последних сил прополз по орудийной палубе.

В неподвижном воздухе пахло смертью. Высохшая кровь покрывала пол и стены, а на противоположной стене появились темные пятна от перегоревших светильников.

Сын Магнуса с трудом перевернулся на спину и посмотрел на брешь в потолке, через которую он провалился. Всорик падал вместе с ним. Выгнув шею, он заглянул в корабельный морг – там по обе стороны от входа лежали разлагающиеся трупы, уже замерзшие под действием проникавшего снаружи холода бездны. Дышать становилось все труднее, и разгромленные аппараты системы жизнеобеспечения уже не смогут восстановить воздух. Боль заставляла Мхотепа продолжать двигаться. Горячие красные иглы, пронизывающие все тело, доказывали, что он еще жив, что еще способен сражаться.

Смерть уже близко. Мхотеп это знал, но не испытывал страха. Это судьба, его судьба, и он не намерен ей противиться. Он поднялся на ноги, и боль стала настолько сильной, что Мхотеп едва не потерял сознание.

Всорик неподалеку сидел на корточках рядом с горой трупов. То были останки рабочих и мастеров, оставшихся на палубе, когда все входы и выходы закрыли на карантин. Их рассудок был поврежден уже тогда, и Мхотеп не в состоянии был даже представить, что эти несчастные, полузамерзшие люди могли подумать, увидев приближающегося демона. Возможно, они ему обрадовались. Возможно, отдали ему свои души.

Всорик поднялся и выгнул шею. Он доедал последнего из выживших, и раздувшаяся плоть колыхалась и расползалась под его клыками. Вместе с телами он поглощал и души умерших.

Демон обернулся – призрак в темноте гигантской могилы, которую устроил он и ему подобные, – и усмехнулся, глядя на жалкие попытки Мхотепа ему помешать.

– Я всегда голоден, Астартес, – произнес Всорик. – Жажда новых душ никогда не утоляется. Она вроде непрерывного воя, который появляется в голове, когда я нахожусь в вашем мире. Но ты на мгновение заставишь его утихнуть.

Мхотеп, попытавшись скрыться от демона, упал. Из-под доспехов, где когти врага пробили броню и достали до тела, сочилась кровь. Но демон уловил где-то на палубе проявление ужаса, и окровавленный, избитый Астартес получил короткую передышку. Всорик легко находил жертвы среди рабочих, ориентируясь по запаху страха. И он предоставил Мхотепу возможность посмотреть, как поглощает очередную добычу.

– Потом я напьюсь твоей надежды и отваги, пока не опустошу тебя без остатка, – пообещал Всорик.

Мхотеп выпрямился, опираясь на копье, словно на посох. Он встретит гибель лицом к лицу, стоя на ногах. Легионер Тысячи Сынов раскрыл ладонь, и на кончиках его пальцев вспыхнули алые огоньки. Всорик тотчас подскочил и когтистой лапой чуть не оторвал руку Астартес.

Кости с громким треском сломались вместе с доспехами, и Мхотеп не удержался от крика. Он выронил копье, пошатнулся и не упал только потому, что его удержала лапа Всорика.

– Ты все еще пытаешься сражаться, мелкая козявка! – хищно ухмыльнувшись, воскликнул демон. – Как можно думать, что тебе удастся убить такого, как я?

Он оглушительно расхохотался, и брызги ядовитой слюны и крови обожгли лицо Мхотепа.

– Я и не собирался тебя убивать, – пробормотал Астартес, отстегивая что-то с пояса.

Это была зажигательная граната.

– А что же ты собирался со мной сделать, мелкий человечишка? – самодовольно ухмыльнулся демон.

– Ты слишком долго здесь околачивался, – сказал Мхотеп, – и в любой момент мог переправиться на «Яростную бездну» или вернуться в Эмпирей. Но твоя ненасытность душами повредила созданию варпа. Смотри!

Пребывание в материальном мире истощило психическую энергию Всорика, его плоть постепенно теряла плотность, а местами уже истекала кровью. Тело демона становилось все более расплывчатым, почти эфемерным. Все это время, сражаясь с ним, Мхотеп замечал, как слабеет его противник. За каждое психическое усилие приходилось платить частицей стабильности демонического существа.

– Я не собирался тебя убивать, – задыхаясь, повторил Мхотеп. – Я просто старался задержать тебя здесь как можно дольше.

Он выбросил руку вперед, просунул гранату сквозь расплывающуюся шкуру и активировал детонатор.

В яростном реве демона послышался страх:

– Жалкий человечишка, я сожру тебя!..

Взрывная волна отбросила Мхотепа назад, а демон был уничтожен, поскольку его материальное тело рассыпалось.

Лежа в луже собственной крови, Мхотеп смотрел наружу через одну из смотровых щелей орудийной палубы. «Гневный», увлекаемый силой притяжения Формаски, продолжал медленно опускаться, и раскаленные языки пламени уже дотягивались до его корпуса. Астартес представил себе огненные реки лавы, текущие среди голых скал и плоскогорий, и улыбнулся, покоряясь своей судьбе.

Гул главного реактора, даже отделенного от них несколькими стенами и корпусом, был невыносимо громким. Цест знал, что поблизости есть проход, предназначенный для обслуживания двигателя, когда он не работал. А за этим проходом находилась камера с раскаленным ядром. Войти в нее означало неминуемую смерть. И он собирался принести эту жертву.

Боевым жестом Астартес он приказал Бриннгару занять позицию напротив бронированной задвижки люка, который вел в служебный проход. Космический Волк быстро выполнил команду и уже собрался выбить первый барьер, как вдруг по металлу зазвенел град снарядов, заставивший его спрятаться. К нему сейчас же присоединился Цест, а потом и Скраал. Астартес увидели отряд Несущих Слово, выбравших в качестве огневой позиции высокие навесные мостки. Командовал ими офицер в красно-золотых доспехах. По величавому и высокомерному виду Цест сразу же узнал капитана корабля.

– Нам оказывают высокие почести! – прокричал он Скраалу.

Пожиратель Миров кивнул. Он тоже узнал капитана и вспомнил, что его зовут Задкиил; этот искусный оратор пытался воззвать к его слабостям и поколебать верность присяге. Скраал презирал подобные приемы. Пригнувшись, он выбежал из укрытия и мгновенно исчез за распределительным щитом системы охлаждения, затем появился снова и открыл стрельбу из болт-пистолета. Один из Несущих Слово, продолжавший вести стрельбу по диверсантам, внезапно упал с мостков и сломал шею. Капитан в позолоченном бронекостюме сначала упрямо стоял на своем месте, но, когда у его ног с дымящейся пробоиной в груди упал второй воин, отступил на шаг назад.

– Скраал, не надо, это самоубийство! – закричал Цест, когда Пожиратель Миров добежал до лесенки и стал подниматься навстречу Несущему Слово.

У Скраала не было ни единого шанса добраться до мостков раньше, чем его изрешетят пули.

– Вперед! – прорычал Бриннгар, ударяя в крышку люка. – Нельзя, чтобы его жертва была напрасной.

Скраал, отвлекая внимание Несущих Слово, обеспечил своим братьям возможность прорваться к реактору и уничтожить «Яростную бездну».

Цест ударил по крышке энергетическим мечом. Металл не выдержал, и стальная пластина со звонким лязгом упала на пол. Из прохода вырвалась волна горячего воздуха, насыщенного излучениями реактора, и датчики на шлеме Ультрамарина предупредили о критической дозе облучения.

– Давай взрывчатку! – закричал Цест, протягивая руку за мелта-бомбами, висевшими на поясе Бриннгара.

– Это прогулка только в один конец, – заметил старый Волк.

Цест ответил ему решительным взглядом:

– Я знаю, давай заряды.

– Это не для тебя, – буркнул боец Волчьей Гвардии и сильным ударом по шлему сбил Ультрамарина с ног.

У оглушенного неожиданной атакой Цеста все закружилось перед глазами, но он успел увидеть, как Бриннгар исчезает в служебном проходе.

– Нам обоим незачем там умирать! Отомсти за меня! – крикнул ему Космический Волк. – И за свой Легион!

Скраал перепрыгивал через три ступеньки сразу. Примерно на середине подъема его болт-пистолет опустел, и он выбросил его, взявшись двумя руками за цепной топор. Несущие Слово открыли огонь сразу, как только его увидели. Один выстрел угодил в наплечник, второй – в бедро, а третий попал в грудь, и Пожиратель Миров покачнулся, но его поддерживала накопившаяся в груди ярость, и ничто не могло удержать Скраала от пролития вражеской крови. Несколько долгих недель он бежал, словно загнанный зверь, был заперт на этом корабле, как… как настоящий раб. Но он не согласен с такой судьбой.

Еще две раны появились в груди, прежде чем Скраал добрался до врагов. Несущий Слово с цепным мечом попытался преградить ему путь. Пожиратель Миров отбил его клинок и ударом топора разрубил на две части. Второй отлетел в сторону, зажимая руками лицо, изуродованное ударом кулака. Третий Несущий Слово упал, лишившись руки, и громко вскрикнул, когда Скраал пинком сбросил его с мостков.

После этого Скраал повернулся к раззолоченному капитану, стоявшему совершенно спокойно и как будто даже расслабленно. Пожиратель Миров прокричал имя Ангрона и взмахнул цепным топором, намереваясь обезглавить противника.

Но Задкиил спокойно поднял болт-пистолет и прострелил ему шею. В последнем броске Скраал все же сумел его достать.

Задкиил вскрикнул от боли, когда его болт-пистолет вместе с тремя отрубленными, несмотря на бронированную перчатку, пальцами полетел вниз с мостков.

Пожиратель Миров еще улыбался под шлемом, когда его ноги внезапно подогнулись. Из-за повреждения спинного мозга его окутал невыносимый холод, словно он погрузился в лед. Помутневшими глазами он увидел стоявшего над ним Задкиила, его окровавленную руку и длинный узкий меч.

– Я не раб, – прошептал Скраал, лишаясь последних капель крови.

– Ты всегда был рабом, и больше ничем, – холодно сказал Задкиил и вонзил клинок через щиток шлема точно в глаз Скраала.

Умирающий Астартес еще несколько раз вздрогнул, но Задкиил размашистым движением высвободил меч, и Скраал рухнул на палубу.

Задкиил вытер оружие об один из трупов, мельком осмотрел искалеченную руку и повернулся к своим сержантам:

– А теперь убьем двоих оставшихся.

Цест тряхнул головой, избавляясь от последствий удара, и рванулся к люку, но возобновившийся обстрел отрезал его от Космического Волка.

– Проклятый Бриннгар! – вскричал он, понимая, что это бесполезно.

Машинное отделение скоро будет охвачено пламенем. После взрыва главного реактора последует цепная реакция, и тогда разразится катастрофа. Цест ни за что не захотел бы оставаться здесь. Его душил гнев из-за погибших братьев и предательства Несущих Слово. Он жаждал отомстить Задкиилу, и, хотя имелся минимальный шанс добраться до него на орудийной палубе, Ультрамарин знал, где найдет изменника наверняка.

Цест отправился к доку спасательных челноков.

Космический Волк пробирался по узкому служебному проходу навстречу волнам горячего воздуха и радиации. Первый барьер на пути к центральной камере он проломил ударом плеча, второй – пробил кулаками. Дальше пришлось ползти на четвереньках. На какое-то мгновение ему показалось, что он погружается в бьющееся сердце корабля.

После третьего, последнего барьера он оказался уже на несколько метров ниже уровня машинного отсека и на пороге центральной камеры реактора. Здесь его встретила неимоверная жара, и даже керамитовая броня вздулась пузырями. В первый момент Космический Волк отпрянул. От узкой платформы, где он стоял, спускалась огромная воронка, и на самом ее дне бурлил жидкий огонь. Обжигающие вихри, поднимающиеся из воронки, хлестнули по лицу и рванули волосы. Бриннгар понял, что волосы загорелись, кожа начала обугливаться, а интенсивное излучение уже отравило его плоть.

Он еще раз посмотрел вниз и нашел это зрелище красивым: необузданная энергия кипела и бросалась на стены, словно пойманная молния.

Космический Волк активировал висевшие на поясе мелта-бомбы и закрыл глаза. Падать предстояло около ста метров. Гладкие ровные стенки сходились к ядру реактора и были ярко освещены. Он сделал один шаг вперед и полетел вниз. Первый взрыв прозвучал как удар грома.

Бриннгар оказался на берегу океана на Фенрисе, под низким штормовым небом. Высокие волны разбивались об айсберги и широкими бурунами раскатывались по плавающим льдинам. Он был в одной набедренной повязке, за кожаным поясом торчал нож, копье из китового уса стояло воткнутое в плотный снег. Издалека, из-за светящегося горизонта, долетало эхо. Его звала гигантская касатка.

Бриннгар взял копье и погрузился в ледяные воды. Над горизонтом разливался свет, буря утихала. Волк поплыл, испытывая странное ощущение. Казалось, что он возвращается домой.

В главном реакторе произошел внезапный выброс неконтролируемой энергии. Коническая воронка раскололась, и плазма с ревом вырвалась наружу. Колоссальный фонтан огня в одно мгновение заполнил всю реакторную камеру. Отдельные языки пробивали стены и переборки, слизывали надстройки и жалили воинов Задкиила. Потом началась цепная реакция, стали взрываться второстепенные реакторы. Один из двигателей, не выдержавший сверхмощного броска энергии, с гулким грохотом разорвался.

Осколок защитного корпуса ракетой влетел в главный машинный зал и пробил стенку седьмого реактора, залив палубу еще одним потоком плазмы. Аварийные команды моментально прибыли к месту происшествия, но заделать брешь, когда раскаленная плазма растекалась повсюду, не было никакой возможности.

Второй и восьмой реакторы тоже были пробиты осколками и выплеснули плазму вглубь корабля. В обрушившихся потоках жидкого пламени заживо сгорели несчастные рабочие, занятые в нижних уровнях. Растекающееся озеро плазмы достигло основания седьмого реактора, его верхняя часть тотчас отвалилась, и огонь взметнулся ослепительным бело-голубым фонтаном.

Вихри раскаленного воздуха сносили переборки. Поток плазмы добрался до внутренней изоляции и быстро прожег в ней брешь, потом не выдержал и основной корпус, и из раненого борта «Яростной бездны» потекла красно-черная лента быстро замерзающего в открытом космосе топлива.

При первых же признаках катастрофы Задкиил поспешил убраться подальше от взрывов. Он добрался до выхода и запер герметичную дверь раньше, чем смог выскочить кто-нибудь из немногочисленных воинов, еще оставшихся в живых.

С отстраненным любопытством он наблюдал, как брызги плазмы, словно кометы, обрывают мостки, где он только что стоял. Но инстинкт выживания заставлял торопиться. Задкиил включил вокс, отдал приказ эвакуироваться с корабля и поспешил к стоянке спасательных челноков, пока не стало слишком поздно.

21

НАКАНУНЕ БИТВЫ

ЛИЦОМ К ЛИЦУ

И ВСЕ ЖЕ МЫ ПРОДОЛЖАЕМ СРАЖАТЬСЯ

Знамена Несущих Слово, темно-красные, с эмблемами Орденов, едва покачивались в искусственном воздухе Обители Покаяния. Кор Фаэрон в одиночестве стоял на коленях перед алтарем, под портретом Лоргара, Пророка Колхиды. В руке примарха, высеченного из мрамора и порфира, была книга, в которой он впервые запечатлел Слово.

Архикомандир молился. Это его вера изменила путь Несущих Слово. Он осознал ее силу. Лоргар служил им примером человека, который может многого добиться, если до конца поймет, на что способен. И в самом деле, Лоргар добился всего. Каждый Несущий Слово молился, чтобы понять себя, чтобы объединить свои силы с могуществом Вселенной, чтобы разбудить в себе дремлющий потенциал и обратить его во славу Лоргара. Накануне битвы эта молитва помогала воинам готовиться к сражению.

В храме послышались громкие шаги. Огромный зал, предназначенный для поклонения, мог свободно вместить сразу три Ордена боевых братьев, и эхо шагов звучало в его стенах несколько секунд.

– Я молюсь, – сказал Кор Фаэрон незваному посетителю, и акустика собора придала его властному голосу еще большую силу.

– Мой лорд, мы не получили сигнала, – последовал поспешный ответ.

Это был Тэнаброн, магистр Ордена Вакуума.

– Совсем ничего? – мастерски скрывая гнев, спросил Кор Фаэрон и обернулся к своему подчиненному.

– Соискатели на «Яростной бездне» были активированы, – ответил Тэнаброн, – а некоторое время спустя произошел выброс психической энергии, и очень сильный.

– Формаска?

– Никак нет, лорд Кор Фаэрон.

Архикомандир поднялся. С непокрытой головой, в одежде для молений, он величественно возвышался над магистром Ордена.

– Ты, должно быть, уверен в этом, Тэнаброн, – произнес он с оттенком угрозы в голосе.

– Формаска осталась на своем месте, – настаивал Тэнаброн.

По сравнению с остальными Астартес он выглядел старым и слабым, и те, кто не знал обычаев Легиона, могли бы счесть его за ветерана, чье тело наполовину разрушено, а роль заключается в консультациях и руководстве издалека. На самом же деле за его влажно поблескивающими глазами и мрачным лицом скрывалась душа воина, и Тэнаброн в любой момент мог это подтвердить при помощи висящего за спиной жезла и пистолета «Инферно», пристегнутого к поясу. Но даже это оружие показалось бы несущественным по сравнению с ущербом, который Тэнаброн был способен нанести разуму врага.

– Задкиил потерпел неудачу, – равнодушно добавил он.

Кор Фаэрон повернулся к алтарю и ненадолго задумался, словно спрашивая совета у Лоргара.

– За мной! – скомандовал он после короткой паузы и зашагал к высоким дверям в дальнем конце зала.

Кор Фаэрон распахнул обе створки. В прилегающем к Обители Покаяния соборе, освещенном тысячами жаровен, стоя на коленях, молились сотни Несущих Слово. Каждый из них глубоко погрузился в медитацию, отыскивая в себе внутренние резервы, которые помогли бы выиграть сражение во славу Лоргара и утвердить его Слово. Здесь собрались почти все воины Ордена Открывающегося Глаза, которые находились на борту «Вероломного императора», и в первом ряду молился магистр Фаэрскарель.

Завидев приближавшегося Кор Фаэрона, магистр Ордена поднялся и отдал честь.

– Лорд Кор Фаэрон, – спросил он, – уже пора?

– Задкиил не справился со своей задачей, – заговорил Кор Фаэрон. – Присутствие нашей флотилии скоро будет обнаружено, и Калт узнает о нашем приближении. Время пришло. Массового уничтожения, о котором мы говорили, не будет. Предстоит смертельный бой, и победа над Калтом не будет легкой. Мы должны вырвать ее из рук противника, как делали это всегда.

Фаэрскарель ничего не ответил, но повернулся к своим воинам, которые, словно по команде, встали по стойке смирно.

– Несущие Слово! – воскликнул Кор Фаэрон. – Разойтись по десантным челнокам и вертолетам! Настало время войны, победы и смерти! Вооружайтесь и произносите заключительные молитвы. Ультрамарины ждут нас!

Цест быстро добрался до стоянки шаттлов. После приказа покинуть корабль поднялась всеобщая паника, и почти никто не пытался его задержать. Лишь несколько самых ревностных рабочих да кровожадных служителей оказали сопротивление, но он избавился от них выстрелами из болт-пистолета и ударами меча.

Палуба под ногами Ультрамарина дрожала и качалась, и порой Цесту едва удавалось держаться на ногах. Он слышал, как взрыв главного реактора потряс весь корабль. А потом начались и вторичные разрывы в результате цепной реакции, запущенной Бриннгаром, принесшим себя в жертву ради уничтожения «Яростной бездны».

Остальные члены экипажа и Несущие Слово еще не достигли этого отсека, и, судя по тому, что кипящая плазма уже заливала палубы и инфраструктура доков была частично уничтожена, им никогда не удастся этого сделать.

Чтобы добраться до шаттлов, ему пришлось пересечь открытое пространство, простреливаемое обломками. Цест увидел, как одного из рабочих придавило упавшей балкой и его тело еще долго извивалось в предсмертной агонии.

Из главного помещения дока сотни люков вели в небольшие отсеки, в каждом из которых стояло по четыре шаттла. Цест вошел в ближайший ангар, еще не объятый пламенем и не заваленный обломками. Переступив через порог, он сразу же заметил одинокую фигуру, освещенную аварийными лампами, установленными на пусковых путях. Света они давали немного, но Цест без труда узнал позолоченные доспехи капитана.

– Несущий Слово! – окликнул он.

Астартес, уже собиравшийся залезть в шаттл, обернулся и окинул Ультрамарина неприязненным взглядом.

– Так это тебя я должен за все это благодарить? – спокойно произнес он, взмахом руки показывая на окружающий разгром.

Цест ответил ему презрительным взглядом и обнажил энергетический меч. Сверкнувшее лезвие на мгновение осветило мрачное лицо Ультрамарина.

– Ты Задкиил, – обвиняющим тоном сказал Цест. – Я думал, капитан должен разделить участь гибнущего корабля.

– Мое предназначение не в этом, – ответил Задкиил, и его меч тоже покинул ножны.

Его клинок был уже и длиннее, чем оружие Ультрамарина. Этот меч, без сомнения, был изготовлен одним из оружейников Марса и впоследствии украшен ремесленником Легиона.

– А я уверен, что твоя судьба – остаться здесь, – заявил Цест, вспоминая о погибшем в бою Антиге, о боевых братьях, погубленных на борту «Гневного» хищниками варпа, о бесславно разбившемся о борт «Яростной бездны» Сафраксе и его товарищах, о жертвах Скраала и Бриннгара, возложенных на алтарь победы и надежды. – Здесь закончатся твои слова.