Текст книги "Камень (СИ)"

Автор книги: Бельский А

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

А.Бельский (Альба)
Камень

Александр Бельский (Альба)

КАМЕНЬ

Часть 1. Мятеж.

Камень начал испытывать необъяснимое беспокойство еще в Вираце. Причем уже в обжитых местах, а не в глухих лесных чащобах, где вполне можно бы ждать нападения. Он был охранником, самым молодым из четверки стражи. Да и вообще самым молодым в торго-вом караване, отправившемся с товаром из Лесной гряды к Пришлым в Пограничный на двух ЗИЛах. Его тревогу можно было списать на мандраж новичка, что остальные попутчики и сделали.

Камнем его в сердцах прозвал дядя, отчаявшись приохотить Дарри к семейному делу, а там и прилипло. Дядя Двалин, заменивший ему отца и мать, был одним из самых уважае-мых оружейников в Лесной гряде, а уж в искусности обращения с Серой сталью равных ему и вовсе не найти. Дарри, милостью Богов, металл тоже чувствовал и со временем смог бы стать отличным слесарем и достойной сменой Двалину. Но вот не лежала у него душа к ра-боте с латунью, бронзой, железом или сталью. Зато с камнем он возился – не оторвешь даже на обед. И, признаться, оно того стоило – он мог и штрек пробить быстрее всех, и грубую кладку сделать без раствора – иглу между камнями не просунуть, и свод держал так, что у иного-прочего и с крепящими рунами похуже будет. Руны он только начал осваивать, но наставники уже задумчиво гладили бороды и переглядывались, а один из них, великий мас-тер Рун и Камня Килли, древний, как сами горы, сказал дяде, что умрет спокойно, ибо уви-дел того, кто не только сменит его, но и превзойдет. Что же до тонкой резьбы и кружев из полудрагоценных камней – тут он еще не достиг истинного мастерства, но был близок к тому в столь молодые для гнома годы. Дарри чувствовал камень, а камень чувствовал его. Им нра-вилось работать вместе – Дарри и камню. Пожалуй, только это и удерживало дядю Двалина от исполнения своего самого заветного желания – вернуть Дарри в оружейную мастерскую. Ну и увесистый кулак великого мастера Килли, поднесенный к самому носу старого оружей-ника, когда тот неосторожно обмолвился о своих планах в отношении племянника.

Двалин, конечно, погорячился, ляпнув этакое старому Рунознатцу и Рунопевцу , по-грозившему вынести дело на совет клана. Но уж больно его желание было неодолимым. Во-первых, Дарри, как ни отбрыкивался, к металлу дар имел, хоть и меньше, чем к камню. Во-вторых, у Двалина было две дочери, а им дело, кроме как торговую его часть, не передашь. Сын тоже был, но пока совсем малявка, и что из него вырастет – тайна гор, а тут  почти го-товый мастер и родная кровь. Ну и, наконец, хотя и по важности, наверное, можно бы и не в конце упомянуть. Учение у мастеров, особенно таких, как он сам или Килли, стоило дорого. Очень дорого. А жадничать и экономить, обучая способного парня не в полную меру его сил – так и уважение в роду потеряешь, каким бы мастером ты ни был. А как было бы прекрасно учить Дарри самому – и все почитают, и деньги в доме остались бы! Но – племянник был не-преклонен, как тот самый камень, в оружейной мастерской он лишь тянул лямку, хотя и ста-рательно – что же это за казд , если не хочет еще одно ремесло освоить? Зато с камнем его душа пела и ликовала. Так вот и стал он Камнем, по трем причинам. Первая – работать с ним любил. Вторая – упрям, как гранит, нет, как камень Прародителя! Не буду, мол, и все тут!

Третья... Была и третья. Племянник был настоящим камнем в сапоге у дяди, по этой самой третьей причине. Ну, то что в Дарри не хватало положенного гному степенства – так это он мальчишка еще. До Большой жизни , когда гном уходит на четыре года в Большой мир проверить себя и пожить вне рода, ему еще добрый десяток лет расти-учиться. А этому сопляку было интересно с людишками, вот в чем беда таилась. И ладно бы только с При-шлыми, те хоть в механике сильны и на выдумки горазды не хуже гномов. Знают многое, так что и поучиться у них в чем-то не грех. Да и порядочность, правда, по-людски суетливая, в них есть. Но и Пришлые, хоть и получше будут – тоже ведь людишки... Торопыги, скоро-жилки – что с них взять? Так ведь он, Дарри, и с нордлингами, и с озерниками, и с армирца-ми – со всей этой шелупонью норовит пообщаться. С охранниками, с купцами, приезжаю-щими в урочный клановый срок на торги... И не совестно ему! Интересно, вишь, что в мире творится и как там устроено все! Того и гляди, с орками хороводиться начнет – большим по-зором будет только, если на эльфийке удумает жениться!

Хотя с людишками еще вопрос, кто хуже. Пришлые явились в этот мир двести лет назад, и любой из Старых рас знает, как это было. А многие видели Воссияние Звезды свои-ми глазами и перенесли бедствия Пересечения сфер на своей шкуре. Что для казда или уша-стого двести лет?

Воссияние Звезды – так красиво потом назвали прохождение огромной кометы, кото-рой не ждали даже самые искушенные звездочеты, поблизости от их планеты. И, судя по рассказам Пришлых, и возле их Земли нежданно-негаданно объявилась комета. Любой знает – хвост Косматой звезды сплетен из горя. И величайшим бедствием стало Пересечение сфер. Вдруг планеты, обитавшие на разных планах, на миг соприкоснулись, перемешались, пере-плелись. И вновь, оставляя обрывки друг в друге, как медведь клочья шерсти на чесальном дереве, разлетелись.

Мир вздрогнул, а обитаемая вселенная раздетелась в клочья. Шесть городов с окрес-ностями из мира Пришлых, Земли, будто с неба свалилась на них, и все изменилось. То, что было Итилем и впадавшими в него реками в Старом мире, вместе со всеми окрестными зем-лями, слилось с тем, что было на Земле Пришлых Волгой и ее притоками, вытянулось, рас-плылось в длину и ширину вдвое-втрое. Это длилось неуловимою долю мгновения. Возмож-но, будь это дольше, миры просто распались бы. Земная твердь обоих миров словно стала жидкой, перемешалась и плеснула наружу, а, закаменев тут же, нагородила вокруг себя не-возможные, невероятной высоты горы. Их пики, высотой в десять-двенадцать верст, возне-слись к небу, отрезая рождающееся в муках и судорогах Великоречье от других обитаемых и известных краев и сотрясая землю. Торговые пути уперлись в никуда, государства Старых и новых рас распались, разрубленные хребтами и кряжами. Что там, за горами – не известно и сейчас. Зато к югу Великая, бывшая прежде Итилем и Волгой, текла теперь почти на семь тысяч верст до самого Южного океана. Землетрясения разнесли почти все по краям этой но-вой страны, заваливая пещеры каздов, обрушивая города людишек и замки орков, валя леса и гоня прочь зверье. Да и срединным областям достались отголоски гнева земли. Словно хо-зяйка вытряхнула половики, выколачивая пыль. А после, довершая уборку, окатила водой. Две огромных реки, слившись, смели все плотины и волной высотой в сто локтей смыли все, что оказалось ниже их руин. Очень многие погибли в те дни. В дополнение к этим карам появились Дурные болота. Казалось, когда твердь выплескивалась горами наружу, она ис-тончилась местами, как кисея. Кусков двух миров не хватило на все, и прорехи заштопали латками чего-то третьего, где не было ни Старых рас, ни людишек. Зато хватало невиданных доселе тварей, нечисти и нежити, устремившихся наружу из гниющих болот, возникших на прохудившемся лице земли. И еще все больше стало появляться вампиров и оборотней, раньше бывших редкостью. Ночь вне освященной или защищенной кровли стала способом самоубийства. Но, хвала богам старым и новым, кое-как справились и с этим. Платя кровью и жизнями, выжившие при Слиянии узнавали повадки прущей из болот разнообразной пако-сти, и то, как с ней бороться. Не то, чтобы победили эту напасть, и некотороые ранее засе-ленные земли даже пришлось вовсе оставить. Но смогли удержать в приемлемых рамках. Несколько лет почти все колдуны, маги и шаманы только и делали, что искали слабые места нечисти и нежити и способы борьбы с ней. Тогда же появились и первые Охотники.

Пришлые переживали эти беды так же, как и все другие. Но отделить их появление от Воссияния было невозможно, и многие в Старых расах, особенно эльфы и гоблины, не избе-жали искушения обвинить во всем именно Пришлых. И даже людские правители, вдруг ставших из мелких чиновников захолустных окраинн и задворков своих стран самодержцами и владыками. Мелкие обломки великих стран, людских и нелюдских, и так то и дело вцепля-лись друг в друга в сварах и стычках, временами превращавшихся в настоящие войны. А тут... Соблазн был велик. Уж больно богато жили пришельцы, и, что особенно радовало, у них не было магии! Но расчет оказался ошибочен. Пришлые не успели сплотиться в единую силу, и магии у них тогда и правда не было. Зато были технологии, огнестрельное оружие и остатки войска из их мира. Так что нападение эльфов, гоблинов и ряда людских властителей на новоселов Великоречья только ускорило образование Новых княжеств. Оно также озна-меновалось почти полным истреблением гоблинов и всеобщим осознанием ряда новых ис-тин. Что дальность действия огнестрельного оружия превосходит таковую у заклятий, фу-гасное действие снарядов сильнее крепящих рун на кладке замков, а снайперская винтовка – эльфийского лука. Что жадные руки, потянувшиеся к тому, что Пришлые считают своим, бу-дут сломаны, и ими трудно будет подбирать выбитые зубы. Что утановление неподъемной пошлины на дороге, которую новоиспеченный барон, граф или герцог считает своей, и гра-беж на ней каравана Пришлых ведет не к вялотекущей распре, а к повешению оного владете-ля и включению его феода в земли Пришлых.

Но и Пришлые тоже кое-чему научились. Само понятие магии и волшебства потрясло их до глубины души, особенно врачевание и целительство. За магами и колдунами была про-сто устроена охота – либо с огромным пряником для тех, кто соглашался искать и учить ода-ренных среди Пришлых, либо с кнутом на тех, кто не желал признать их силу. Отношения же с гномами напоминали бурный роман. Пришлые не могли сравниться с гномами в качестве обработки металла и камня и воистину волшебными свойствами изделий, особенно если на них нанесли руны, а гномы водили восторженные хороводы вокруг машинерии и электриче-ства. Кроме того, по сравнению с местными людишками Пришлые отличались относитель-ной честностью и многими умениями. Что не могло не вызвать у гномов определенного ува-жения. Сам Двалин родился позже, но среди каздов, для которых и три сотни лет не возраст, хватало тех, кто мог рассказать о тех днях. Из их рассказов он уяснил для себя вот еще что. Раньше отношения между Старыми и Новыми расами тоже не сияли радугой и не лучились простотой. Но, если говорить коротко, то большую часть того, что творилось в мире, опреде-ляли эльфы. В том числе и для каздов. Добились они этого изощренными интригами, дале-кими хитроумными расчетами, коварством и откровенным презрением к интересам всех рас, кроме себя, да и к самим этим расам. И именно ограничение мира Великоречьем и появление Пришлых сбило с них спесь, а их самих – с трона, который они так увлеченно и искусно соз-давали веками высокомерного манипулирования и стравливания. Каздам же появление Пришлых открыло новые рынки и возможности, так что старый порядок, сплетенный паути-ной эльфов, опутывавший их по рукам и ногам, лопнул. И за это, не забывая о бедах Воссия-ния, казды были готовы их простить как нанесенные невольно. И все же, все же... Где роди-чи, жившие в заваленных пещерах? Попал ли кто из них на Землю пришлых, и, если да, то каково им там? И как живется за Опоясывающими горами? Думая о Пришлых, Двалин ощу-щал свой разум лебедкой, тянущей непосильную рукам тяжесть. Но, доходя до баланса зла и добра в их появлении, он и вовсе чувствовал, что лебедка проржавела напрочь, а из храпови-ка вывалилась собачка. Хотя... Войн у гномов теперь почти не случалось. Жизнь у выжив-ших наладилась быстро, в том числе и благодаря новинкам, полученным или подсмотренным от Пришлых. И их заказам.

Поэтому Пришлые, пожалуй, все же лучше. Хотя – все равно людишки. Выжиги и то-ропыги! Поразмыслив, Двалин решил, что парню надо бы как следует обжечься, пусть даже и с потерями в деньгах или гордости. Не поняв, что все людишки – жулики, ну, пожалуй, кроме некоторых Пришлых, не набив собственных шишек – добрым гномом не стать!

Да и людские магики в Лесную гряду редко попадали, а, изучая руны, хорошо бы по-нимать и то, кто и как их снять или взломать может. Так что мысль отправить ненадолго и под приглядом племянника в людской мир сейчас, задолго до Большой жизни, сверлом вгрызлась в ум доброго мастера. А уж если гном что взял к себе в башку – тут и динамит Пришлых не поможет эту задумку выбить! И когда он узнал, что старейшина Рарри направ-ляет колонну из двух ЗИЛков с товаром к Пришлым в Пограничный – долго не раздумывал. Пограничным звался город Тверского княжества, одного из шести Новых Княжеств. Как не-сложно догадаться из названия, стоял он на самой границе Твери с Вирацким баронством, и потому управлялся военным комендантом, а не штатскими чиновниками. В остальном же – город как город. Двалин отправился к старейшине и, не утаивая причин, у гномов это вовсе не принято, убедил его взять племянника в качестве охранника. Вообще-то это было не в обычае, хотя прямо предками и не запрещалось. Конечно, Дарри прошел обязательную воин-скую подготовку и начальную, первую из трех, службу в хирде, но все же в охрану торговых караванов обычно брали гномов более опытных. Ну, или нанимали людей. Стреляли те, надо признать, получше гномов. Рарри, как водится, поупирался, но, во-первых, стволы и затвор-ные группы работы Двалина были чуть ли не самой ценной частью груза, во-вторых, ста-рейшина и сам тут был не без греха. Обычно на торги и даже на важные переговоры ездили гномы званием попроще, приказчики там или управляющие. Видно, ему очень уж хотелось развеяться, и в этот раз Рарри решил возглавить колонну сам. Так что взаимопонимание бы-стро, всего через полчаса взаимных упреков, хлопанья массивных ладоней по столу, сопения и споров, было достигнуто, а затем и закреплено добрым пивом.

Дарри, не подозревая о хитрых планах и коварных расчетах дяди, узнав о поездке, со-всем было забыл про гномью степенность, и только насупленые кустистые брови дяди Два-лина охладили его неуместные восторги. Нет, он, конечно, не сидел в родных пещерах на це-пи, и в людских поселениях бывал, но то были мелкие городишки аборигенов или торжища при замках владетельных баронов. Это все было – рукой подать, и давно не интересно, как все хорошо знакомое. А вот так – за четыре, а то и за пять с половиной (если старейшина ре-шит ехать не через Вирац, а по Марианской переправе) сотен верст, да в большой город Пришлых! Он воспринял это как подарок, так что весь день перед отъездом, проведенный, как водится, в бане, дяде пришлось вбивать наставления и поучения в каменную башку пле-мянника, который всеми своими мыслями уже пребывал на пути в большой город. Хотя в бане о делах и не принято говорить, но – не удержался. Впрочем, баня и доброе тверское пи-во придали ему благодушия, и напоследок уже, отдыхая, весь красный и распаренный, не за-был еще раз дотошно перечислить заказы на покупки в Пограничном. Кроме денег на эти самые заказы выдал племяннику на расходы неожиданно для самого себя много, вдвое больше того, что собирался дать вначале.

– Вот, – сказал он, протягивая взятый из резного шкафчика кисет из кожи выворот-ня, – тут шестьдесят марок . И тут... – он вновь потянулся к шкафчику и вытянул из заго-воренного только на него ящичка тяжелый цилиндрик в плотной коричневатой бумаге, – еще столько же. Добрых гномьих марок, людскими кругляшами  это триста тверских руб-лей. Тебе точно должно хватить.

Заметив ошалевшие глаза племянника, он грозно сдвинул брови и рявкнул:

– Да не транжирь там! С толком потрать, на дельное что! А не найдешь дельного, так лучше назад привези! – и отхлебнул пива из солидной кружки, покуда племянник пересчи-тывал увесистые желтые монеты толстыми, заскорузлыми, с вьевшимися в поры маслом и каменной пылью пальцами...

Рано утром Дарри, в кольчуге собственной работы, с прекрасной винтовкой дядиной выделки, не менее прекрасными топором, револьвером и ножом на поясе, а также вещмеш-ком размером с небольшой утес, занял свое место в кузове второго грузовика. Вместе с ним ехал Гимли, почтенный и крайне раздраженный гном, ур-барак в отставке, командовавший охраной каравана. Раздражен же он был тем, что ему навязали нового, не притертого к их отряду и непонятного пока сосунка, который лишь подземные демоны знают, как еще себя проявит. О чем громогласно и провозгласил из спутанных кущей, в забывчивости названных им бородой. Упрямый еще больше, чем любой другой гном, Дарри, оправдывая свое про-звище, не стал обращать внимания ни на почтенный возраст собеседника, ни на его звание и должность. Он сварливо ответил:

– Я добрый член общины и выполняю свой долг, как положено и как велят обычаи!

– Ишь ты! Член, мать ее в камень ети, общины! А я что – дырка в ейной заднице? Я, поди, еще почленистей тебя буду!

– При всем уважении, я никому не дам мной попусту понукать. Выполнить все готов как должно, а за свои промашки отвечу сам, как водится по обычаю предков! Но обзывать попусту сосунком и позорить своё имя и семью не дам никому!

Ершистость молокососа неожиданно понравилась Гимли, он захохотал так, что за-глушил заработавший мотор, и хлопнул парня по плечу. Правда, величие момента смазалось тем, что грузовик как раз тронулся, и Гимли при этом с размаху сел на задницу поверх груза. Это развеселило его еще больше, и, утирая слезы с пронзительно-голубых, как, впрочем, у всех гномов, глаз, он спросил:

– Ты гля, какой сурьезный! На положено – давно наложено. А как, кстати, велят обычаи, ась?

Дарри вскоре перестал считать своего дядю занудой и дотошным приставалой. По сравнению с Гимли дядя казался теперь легкомысленным, как танцующий армирец. До само-го первого привала ур-барак гонял Камня в хвост и гриву вопросами о действиях часового ночью, о мантикорах, упырях, лихих людях и способах борьбы со всеми этими напастями, а на привале замучал уже не вопросами, а вводными и учебным поединком на секирах в чех-лах. Наконец, смилостившись, он объявил, что, возможно, из Дарри и выйдет что-то путное, а не ходячий бурдюк для пива и пердежа. И пообещал, заметив улыбающиеся на этот цирк с конями лица других стражей, на следующем привале учения для всей охраны – для слажива-ния и "избежанья для". Последнее было непонятно, но настораживало, и улыбки как-то по-дувяли. Во время второго перегона Гимли окончательно пришел в доброе расположение духа – то ли проявленная власть уняла раздражение, то ли Дарри и в самом деле ему глянулся. Так что расспросы сменились неторопливым разговором и умеренной похвальбой ветерана. Да и Дарри остыл – в самом деле, ур-барак ходил в боевые походы, когда он еще сопли на кулак наматывал. Протянув добытый из мешка ломоть сыровяленого окорока, делать которые те-тушка Борна была великая мастерица, он окончательно растопил ледок, и уже Гимли поде-лился с ним глотком пива, что не возбранялось даже гномьим часовым. В итоге учения на втором привале были, но не мучительские, а вовсе даже полезные. Гимли весьма толково охарактеризовал ему всех гномов охраны и тех, кто должен был, в случае нападения помо-гать, то есть племянников старейшины Дарри, Балина и еще одного Балина, им же описал Дарри (образно, но не обидно), и выстроил наилучшую, с учетом их умений и навыков дис-позицию. Затем, пару раз отработав его вводные все вместе, они худо-бедно освоились как единая команда. Скорее, худо, все же Камень был новичком, и опыта не имел, так что из-за него несколько раз приходилось все начинать сначала, пока результат не устроил Гимли. Привал в итоге затянулся, но это и планировалось изначально. Доехать-то до Пограничного можно было бы и за день – старейшина Рарри выбрал дорогу через Вирац, хотя пошлины в баронстве и были выше, чем в Марианском герцогстве. Зато путь на полтораста верст короче и, надо признать, благодаря Ас-Мирену, главе тайной службы баронства, "Камеры знаний", на дорогах было куда как безопасней. Но вот к переправе через Улар они добрались бы уже к самому вечеру, и был риск застрять перед паромной пристанью на ночь, если очередь будет большой. Разумней было заночевать не в поле, а под крышей и надежной защитой стен, а старейшина Рарри, как любой гном, а тем более, такой важный, риска не любил. Так что на ночевку они встали довольно рано, едва въехав в Вирац и заплатив на въезде баронскую по-шлину. А может, дело было в том, что гостиница, в которой они расположились, уже двести лет славилась своими запеченными по особому рецепту поросятами. Поросята – это важно, особенно с хорошим пивом, и в обеденном зале было тесно и многолюдно.

Пиво было хорошим, они смогли это оценить еще за стойкой – свободного стола для такой большой компании пришлось дожидаться. Новые товарищи Дарри все еще ворчали из-за незапланированных учений. Один из них, Торин, которому черная борода, схваченная зо-лотыми клановыми кольцами, придавала совершенно разбойный вид, тонко намекнул:

– Тебе, как новичку, положено проставиться!

На что Дарри не менее тонко ответил:

– Ага! Как только ты покажешь, как это делается.

Но все же заказал пиво для всех восьмерых. Старейшина Рарри, мудро рассудив, что место найдется не сразу, счел, что дожидаться у стойки ниже его достоинства, и остался пока в своем номере, велев прислать за ним полового, когда стол освободится. Они успели выпить еще по кружке, прежде, чем дождались приглашения расскаживаться.

Поросята, благоухавшие нежным и знойным ароматом медово-горчичной обмазки и сочного духовитого мяса, были чудо как хороши, пиво прекрасно, и ужин явно удался. В це-лом же, хотя ничего необычного пока и не произошло, Дарри чувствовал себя ребенком, ко-торому подарили его первый набор инструментов, Ложился он спать как и положено добро-му гному – с тяжелым желудком и легким сердцем, и заснул совершенно довольным собой и миром. Но вот на следующий день легкое сердце куда-то исчезло. Они уже проехали все медвежьи углы, где был риск засады, и до Улара оставался какой-то час пути, когда его одо-лела странная маета. Гимли, заметивший его беспокойство, решил было, что у парня скрути-ло живот – после молочных-то поросят дело не редкое, если их переесть. Но затем, увидев, как тот вцепился в винтовку и шарит глазами по округе, собразил, в чем дело. Время, конеч-но, было не самое спокойное, у Тверских пришлых, к которым они как раз и ехали, разгора-лась очередная война с эльфами. Но тут было еще Вирацкое баронство, и Гимли успокаи-вающе пробасил юнцу:

– Да угомонись уже ты! Никто уже тут не нападет на нас – до переправы всего ниче-го, да и машин на дороге... Вон, сзади две видно, впереди еще одна.

– Все едино – как-то мне неспокойно...

Старый гном только крякнул, но в очереди на переправе, хотя и никак не мог понять, в чем дело, и сам уловил какую-то неправильность. Она как-то все ускользала от понимания, бродя рядом и тревожа, словно мантикора вокруг ночного бивуака. Гимли не мог понять, в чем дело, и на догадку наткнулся благодаря Орри. Орри уже давно шоферил на этом мар-шруте. Почитай, не меньше недели в полтора-два месяца он проводил в Пограничном, так что вовсе не странно было, что на несообразность указал именно он. Это был его первый рейс в качестве ведущего колонну, пусть и всего из двух машин, и он неимоверно важничал и волновался одновременно. Вот и сейчас, пользуясь длительной остановкой, он, пронзи-тельно скрипя новеньким кожаным регланом, который купил специально к этой поездке, вы-брался из-за руля, обошел свой ЗИЛок, попинал колеса, заглянул под машину, на картер и мосты, нет ли потеков масла через сальники. При этом ему немилосердно мешал бинокль, невесть зачем висящий на груди (и тоже купленный к этому рейсу). Открыл капот, померял уровень масла, захлопнул крышку... Тщательно обтерев руки ветошью, он гордо нацепил свои новенькие беспалые водительские перчатки и направился ко второй машине. Нет, он не оскорблял второго водителя недоверием, но постоял рядом и посмотрел, как тот проделывает подобный набор манипуляций со своим ЗИЛом. Затем обошел колонну, проверив все со сто-роны, и вернулся к их машине, но не в кабину (насиделся, видать), а к ним, подойдя к задне-му борту. Потянувшись и повертев головой так, что хрустнули позвонки, он заложил лапищи (не даром его прозвали Кулак, такой колотушкой он не то что полено, валуны, случалось, ломал) за широченный проклепанный ремень из толстой кожи, на котором револьвер сорок четвертого калибра в кобуре смотрелся, как перочинный ножик в чехольчике, и степенно помолчал. Затем, сдвинув кожанную фуражку-восьмиклинку с вздетыми над козырьком оч-ками-консервами, задумчиво спросил, не то их, не то себя:

– И вот чего такого ценного все сюда потащили? Причем все сразу... Я столько ма-шин на переправу и не видывал никогда, дык еще и охраны на каждой – по пять-шесть душ... Нет, никогда такого не видел!

И верно, теперь Гимли и сам понял. Перед гномами в очереди на паром стояли восемь машин, две – из Тверского княжества, возвращавшиеся из баронства, остальные – Вирацкие (или из других соседних баронств). Сзади – не меньше пяти, и тоже, в основном, из баронств. И почти каждую аборигенскую машину охраняло по пять-шесть живых. Тут были и барон-ские дружинники в добрых, их, гномьей работы, кольчугах. И нордлинги, все сплошь мате-рые, с зубами в косах. И просто какие-то мутные головорезы, и даже здоровенные орки. Но все были явно битые-катаные, увешанные оружием и этим самым оружием пользоваться умевшие, это чувствовалось. Они грамотно стояли, охраняя свои машины и прикрывая на-парников, и зыркали время от времени друг на друга и на гномов, ни дать ни взять – псы из разных свор, собранные на травлю медведя. Дарри, придерживая свою винтовку, гномий маузер ручной выделки, неизящно спрыгнул вниз, к Орри, и осмотрелся сам. В этот момент к ним словно не подошел, а проскользил (особенно это было заметно на фоне тяжеловесного прыжка Дарри) нордлинг, весь вид которого не говорил, а кричал, что он больше привык ка-раваны грабить, а не охранять. Чуть склонившись к Орри, он отрывисто, как собака лает , спросил-прокашлял на великореченском :

– Вы от Квирре к нам?

– От кого? – недоуменно блеснув очками, спросил Кулак.

– От Коротышки-за-рекой, Квирре, – начал было обьяснять нордлинг, но, сообра-зив, что его не поняли вовсе не из-за акцента, оборвал свой монолог и заторопился, – изви-ни, я вас спутал!

Орри еще только поднял брови домиком к козырьку, а нордлинг уже словно растаял в воздухе. Кулак хмыкнул, крякнул, засопел и сварливо изрек:

– Суетной все же они народ, ненадежный. Что еще за Квирре-за-рекой такой? Кто о нем слышал? Что же это за гном, если позволил называть себя таким дерьмовым именем, как Коротышка? Тьфу он, а не Казад!

Паром вмещал два грузовика, так что им пришлось ждать добрых два часа, пока, про-грохотав по металлическим сварным сходням (людская работа, несолидная) их караван взгромоздился на кораблик. Пограничный, выросший из форта, был последним крупным по-селением Тверского княжества к западу от Твери. Он стоял практически у места впадения Песчанки, перенесенной с Земли Пришлых, в сугубо местный Улар. Гимли говорил, что раньше, до Воссияния, Улар был изрядно мельче, и по нему ходили лишь небольшие плос-кодонные ладьи. Теперь же Улар у переправы был шириной в добрую версту, да и город с переправой был не впритык, так что Дарри, жадно пытавшемуся его рассмотреть, он открыл-ся не сразу. Это был первый в его жизни город Пришлых! Заметив нетерпеливое любопытст-во юнца, Орри великодушно протянул ему свой бинокль, и Камень прильнул к нему, как до-брый гном к доброму пиву. Но ничего такого особенного не увидел – город и город. Даже виселица была на развилке, как в любом баронстве. Больше всего он мечтал посмотреть на самолет или дирижабль, доселе он о них только читал. Но, увы, увы... Полетов, видимо, не было. Он даже не увидел полосатой колбасы для указания силы ветра, о которой тоже читал. Слегка разочаровавшись, он зато вознаградил себя, досыта насмотревшись на сторожевики. Стальной самоходный корабль вещь тоже прекрасная! Правда, их причал от них был далеко-вато, не у паромной пристани, а уже у самого форта, и угол обзора получался неважнецкий.

– Что, паря, не видал ни разу? – добродушно улыбаясь в прокуренные усы, спросил пожилой загорелый матрос с парома, с морщинистым лицом и казавшимися совершенно бе-лым на фоне загара чубом. Морщины были так глубоки и так причудливо избороздили лицо паромщика, что Дарри даже помедлил с ответом, задумавшись – а как он ухитряется брить бороду? За своей, довольно-таки куцей, он тщательно ухаживал в надежде поскорее добиться ее пристойного вида и размера, и этот людской обычай казался ему странным и ненужным. Но все же, спохватившись, ответил:

– Да я вообще к вам в первый раз...

– Вот и в прошлую ходку – вроде и солидный человек, оруженосец баронский, а то-же, видать, внове. И тоже, как ты – все в биноклю любовался.

Почему-то от этих слов стало неуютно и тревожно. Дарри отдал бинокль Кулаку и отошел от борта, а морщинистый паромщик, наоборот, встал поближе, готовясь то ли под-ложить половчее кранцы из старой покрышки, то ли принимать причальный конец – при-стань была уже рядом.

Они покинули паром, спешно отчаливший, едва пассажиры съехали с него – машин сегодня было на удивление много, как сказал Орри. Доехав до развилки на Тверь, они при-тормозили. Здесь стоял пост пограничной стражи, подкрепленный молоденьким усталым колдуном и двумя "Копейками" с тяжелыми пулеметами на турелях. А то, что они шутить не будут, доказывала длинная перекладина виселицы, опиравшаяся на несколько столбов. Сейчас на ней висело три довольно свежих покойника и свободных мест для бузотеров и не-уемных весельчаков, решивших пошалить за гранью разумного, было предостаточно. Бегло убедившись, что в колоне одни только гномы, пограничники утратили к ним интерес и про-пустили дальше, правда, после того, как молоденький и не особо сильный Владеющий, все же Дурные болота рядом, прощупал их жезлом – Дарри даже показалось, что он почувство-вал это касание. Это было маловероятно, среди гномов единицы тех, кто чувствуют магию, и уж тем большая невидаль – те, кто ей владеет. Такие и вовсе неслыханная редкость, почти как черный алмаз. Можно знать руны и стать их Чтецом. Можно очень хорошо их знать и почти ощущать вслепую, нанося их без малейшей ослабляющей помарки на металл и камень – и стать Рунознатцем, что уже великое и почтенное искусство. Но только лишь один из трех дюжин Рунознатцев может стать после многих лет упорной работы Рунопевцем, который вносит в камень или металл руны одними лишь словами, без явного их начертания. И поми-мо упорства, тут нужен еще и дар к магии, особый, гномий дар. Ни разу никто не слыхивал, чтобы Рунопевцем стал не гном, а представитель какой-нибудь иной расы. Таким вот редким талантом владел великий мастер Килли. А последние Рунотворцы, те, кто может создавать новые, не известные никому доселе руны, или расплести-развеять силу готовых, появлялись почти шесть сотен лет назад. Легенд о них много, только вот никто не знает, как этому ис-кусству научить. Или научиться. Есть и их записи, но вот как описать слепому цвет? Объяс-нить глухому музыку? Как воде рассказать про огонь? Наверно, только Рунотворец их смо-жет понять...