Текст книги "До самой смерти. Том 2 (ЛП)"
Автор книги: Белла Джуэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Глава 24
Катя
Мое тело дрожит, когда я стучусь в дверь.
Я не знаю, что произойдет, и также не знаю, чем это закончится. Все, что я знаю, это то, что нам надо все выяснить раз и навсегда, чтобы мы смогли двигаться дальше, каждый своей жизнью. Вместе или по отдельности. Я тереблю колье вокруг шеи, пока жду Маркуса. Когда он появляется, у меня перехватывает дыхание. На нем ничего нет, кроме пары тренировочных штанов и легкого слоя пота на его груди и прессе.
Боже.
Его волосы слегка влажные, спадающие на лоб, и он выглядит…ошеломительно. Я сглатываю, поправляя свой топ, даже если в этом нет необходимости.
– О, привет, – бормочу я. Пытаюсь смотреть куда угодно, только не на него, но его потрясающее тело прямо перед лицом. Эта бронзовая, гладкая кожа. Эти мускулы. Все эти татуировки.
– Привет, – бормочет он. – Входи.
Я прохожу мимо него и замираю, пока осматриваюсь вокруг. Дом не изменился, ничуть, но это по-прежнему больно, как и в тот день, когда я ушла. Вид всего этого снова вернул все воспоминания. Я сжимаю глаза, делая глубокий вдох, и беру себя в руки. Это было тогда. А это сейчас. Я не могу держаться за прошлое. Пользы нам от этого не будет.
– Хочешь немного вина? – спрашивает он, когда я вхожу на кухню.
– Конечно.
Он проходит мимо меня и поднимает со стола бутылку красного. Наливает немного в стакан и передает мне, прежде чем достать себе пиво. Мы переходим в гостиную, и я смотрю в большое окно.
– Почему ты здесь, Катя? Я знаю, что ты не пришла бы сюда без причины.
Я делаю глубокий вдох, глоток вина и затем поворачиваюсь к нему. Черт возьми, почему он выглядит так идеально. От этого не легче.
– Мы должны поговорить. О нас, о Пенни.
Он коротко кивает и прислоняется к стене, тем самым одним движением он акцентирует на себе внимание.
– Я не знаю…не знаю, что делать или куда идти, но я думаю, что ради нее, мы должны знать.
– Я хочу быть частью жизни Пенни, Катя, но я не буду привносить в это борьбу. Я просто хочу лучшего для нее.
Мое сердце испытывает боль от его слов только из-за того, что он не сказал, что хочет меня в своей жизни, и я никогда не думала, что это будет так больно.
– Я тоже хочу лучшего для нее, – говорю я, пытаясь держать голос ровным. – Я хочу, чтобы ты присутствовал в ее жизни, Маркус. Я просто не знаю, как мы собираемся сделать это.
Он смотрит на меня, по-настоящему смотрит. Затем низким ревом он говорит.
– Я вырос в чертовски хуевой семье. Моя мать, мой отец, мой дед – все они создали монстра, который разбил твое сердце. Я не хочу этого для нее. Я не хочу, чтобы каждый день она наблюдала, как ее родители ругаются.
– И что, ты думаешь, будет дальше? – хриплю я. – Мы будем враждовать?
– Катя, – говорит он, и его голос почти что полон сочувствия, – мы не просто обманывали друг друга или сделали небольшую ошибку. Я, блять, сломал тебя, а ты собиралась убить меня. Я думаю, что это не просто что-то, что можно игнорировать.
Моя грудь сжимается, и мне удается сказать.
– Так, что ты предлагаешь?
– Прямо сейчас я не знаю. Все, что я знаю – это то, что хочу, чтобы моя дочь жила в счастливом мире.
– Ты любишь меня, Маркус?
Его глаза прищурены, а кулаки сжаты. Я вижу, как он пытается собраться, затем говорит.
– Любви недостаточно, Катя. Мы оба с тобой это знаем.
– Так что? Мы разделим и устроим план посещения Пенни?
Мой голос получается горьким, но я ничего не могу поделать с этим. Я хочу кричать, рвать волосы, умолять. Я ненавижу, что чувствую такое. Маркус сломал меня. Я сломала его. Мы – это крушение поезда, и иногда просто не хватает всех частей в мире, чтобы снова собрать этот беспорядок вместе. Не знаю, сможет ли он исправить меня, и я уверена, что нихуя не знаю, как исправить его. Он прав: Пенни не заслуживает того, чтобы расти с родителями, которые в обиде друг на друга.
Только…Я не в обиде на него. Я, блять, люблю его, и из-за этого так чертовски больно.
– Катя, – говорит он низким, скрипучим голосом.
Я поворачиваюсь. Не могу смотреть на него. Не могу смотреть ему в лицо. Если сделаю это, то он увидит мои слезы. Разочарование. Потерю. Все это. Все это результат того, что мы создали. Я никогда не смогу вернуть то, что сделала, так же как и он, и это обжигает. Это, блять, обжигает до глубины души. Это обжигает, потому что хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу, чтобы он был в моей жизни. Чтобы он был в ее жизни. И есть большой шанс, что этого никогда не будет.
Его пальцы оборачиваются вокруг моего плеча, в то время как медленная и красивая мелодия наполняет комнату. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Его пальцы спускаются вниз по моей руке, останавливаясь у ладони. Он берет ее и медленно поворачивает меня, пока я не встречаюсь с ним лицом к лицу. Я смотрю ему в глаза, и мое сердце ощущается так, словно собирается выпрыгнуть из груди.
– Не думай, что я не исправил бы это, если бы смог.
Если бы смог.
– Но я не думаю, что что-то настолько ядовитое может быть исправлено.
Ядовитое.
– Если бы я знал то, что знаю сейчас, тогда я бы никогда не позволил этому произойти. Это моя вина, Катя. Я должен жить, не имея семьи. Я всегда хотел этого из-за своего эгоизма и испорченного сердца.
Семья, которую он всегда хотел.
– Ты чертовски драгоценна, Катя. И это я заставило тебя задуматься об убийстве. Ты действительно веришь, что, то, что мы имеем прямо сейчас – это здоровая и хорошая обстановка для этой малышки?
Я не хочу признавать этого. Не хочу.
Я не буду.
– Если это то, чего ты хочешь, – шепчу я, опуская глаза, – тогда все решено.
– Посмотри на меня.
Я не делаю этого.
– Катя, блять, посмотри на меня.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Мы так долго смотрим друг на друга, что мои ноги начинают дрожать. Я хочу что-нибудь сказать, но я просто не знаю, что сказать. Согласна ли я? Или не согласна? Я люблю тебя? Я ненавижу тебя? Слеза прорывается и стекает вниз по моей щеке, но он ловит ее своим большим пальцем до того, как она достигает моей верхней губы.
– Потанцуй со мной, – говорит он, притягивая нас.
– Маркус.
– Потанцуй со мной.
Он оборачивает свое тело вокруг моего, кладет руки на мои бедра, и мне не остается ничего, кроме как поднять руки и обернуть их вокруг его шеи. Мои пальцы находят отбившийся локон волос у самого основания шеи, и я оборачиваю вокруг него палец, когда мы начинаем двигаться в центре гостиной. Мы двигаемся медленно под песню «Чувствую себя, как дома», и слова так цепляют меня, что не знаю, смогу ли когда-нибудь от них избавиться.
Его глаза на моих.
Мои на его.
И никого нет больше в этой комнате, только мы вдвоем. Только он и я. Никаких проблем. Никаких вопросов. Никаких монстров, скрывающихся за занавесками. Только мы, кем я всегда хотела, чтобы мы были. Больше слез стекает по моим щекам, потому что внезапное осознание того, что я собираюсь потерять этого человека, бьет меня в грудь, словно кувалдой.
Он смотрит на меня вниз, как будто хочет меня поглотить. Так, словно не хочет, чтобы это был последний раз, когда мы вместе, но что-то есть в выражении его лица, что говорит мне, что он делает это только потому, что нуждается в этом так же, как и я, прежде чем это закончится…прежде чем… закончится. Он протягивает руку и снова стирает мои слезы, затем его большой палец скользит по моей нижней губе, и мы стонем в унисон.
Мы оба хотим этого.
Это ясно на все сто процентов.
И с этой мыслью, застрявшей в моей голове, Маркус наклоняется и захватывает мои губы в голодном, неистовом поцелуе. Я стону, закрывая глаза, опускаю руки с шеи на его тело. Мне нужно это. Последний раз. Его язык скользит по моему, мучая, до того, как исчезнуть назад, оставляя меня желать большего.
– Маркус, – выдыхаю я, с трудом отрываясь от его губ, прислоняю щеку к его груди.
– Блять, – стонет он.
К черту.
Я снова поднимаю свои губы к его, и в этот раз поцелуй глубокий и медленный, как поцелуй, который мы разделили в больнице, каким и должен быть чертов поцелуй. Настоящим. Безупречным. Идеальным. Он обхватывает мои бедра и тянет меня вперед, придвигая мое тело к нему. Я чувствую его эрекцию напротив своего живота, когда он прислоняет меня к стене.
– Не напротив стены, – хнычу я. – Пожалуйста, Маркус, это всегда жестко, грубо и напротив стены.
Он сразу же отстраняется, отпуская меня. Я стою на неустойчивых ногах и смотрю, как он подходит к большому сундуку и открывает его. Он приносит теплое, пушистое покрывало и стелет его на пол перед окном. Затем он поворачивается и смотрит на меня самым растапливающим и сокрушительным взглядом. Мои ноги недостаточно быстро несут меня к нему, и в то мгновение, когда я достигаю его, мы уже на полу, запутавшиеся друг в друге, сокрушающиеся в поцелуе.
Рука Маркуса опускается вниз по моему телу, очерчивая и нежно гладя мои стороны, пока не добирается до подола моего платья. Он поднимает его, и я приподнимаюсь, чтобы он смог снять его, затем его рот возвращается к моему, сползая вниз по моей челюсти и шее, пока не добирается до ключицы. Моя голова откидывается назад, и я стону, в то время как его рот продолжает спускаться вниз. Он добирается до моей груди, и я могу почувствовать его горячее дыхание сквозь мой бюстгальтер.
– Черт, – бормочет он.
В мгновение ока мой бюстгальтер исчезает, а его рот накрывает мой сосок. Я выгибаюсь, выкрикивая его имя, в то время как он подвергает пытке мое тело. В то же время его руки спускаются по моему телу и сжимают бедра. После моего жалобного хныканья, он добирается до моих трусиков. Вместе с ними он двигается вдоль моих ног, снимая их. Затем он смотрит на мое обнаженное тело голодным и отчаянным взглядом.
– Я хочу трахнуть тебя, Катя. Но сначала я хочу попробовать тебя.
Он хватает мои колени, медленно поднимая их. Затем широко разводит их, прежде чем опустить свое тело между моих ног, а его горячее прерывистое дыхание напротив моей раскрытой киски. Я стону, запутывая пальцы в свои волосы.
– Маркус, – умоляю я. – Пожалуйста.
Он дразнит меня своим дыханием и бездействием, пока я бесстыдно умоляю, извиваясь. Затем он накрывает мой клитор своим ртом и начинает действовать, и я именно это и имею в виду. Его рот двигается по моему клитору, время от времени всасывая его. После этого он двигается ниже, погружая свой язык в меня и обратно, мучая меня еще больше.
Я кончаю быстро и бесстыдно, мои пальцы зарываются в покрывало рядом со мной, моя спина выгибается, и я выкрикиваю его имя. В считанные минуты он надо мной и обнаженный. Он вторгается своим языком в мой рот, чтобы я могла почувствовать свой собственный вкус, и мне нравится это, мне это чертовски нравится.
Мои пальцы добираются до его спины, и я провожу ногтями по его коже, заставляя его стонать глубоко и низко.
– Продолжай это делать, и это не продлится долго.
– Меня это не волнует, – мяукаю я.
Он переворачивает нас так, что я оказываюсь сверху.
– Малышка, я знаю.
Он трется своим членом о мою киску, вверх и вниз, собирая мое возбуждение и растирая по его коже. Я стону и смотрю вниз на его член. Твердый, красный и выглядит так, словно сейчас взорвется. Не мешкая, я тянусь вниз, приподнимаюсь и опускаюсь на него. Он выдыхает мое имя, в то время как я выкрикиваю его, пока медленно опускаюсь на его пульсирующий член.
Блять. Да.
– Маркус, – выдыхаю я.
– Ебать, – рычит он. – Блять.
Я покачиваю бедрами, скользя вверх и вниз, опускаясь на него. Мое дыхание становится прерывистым и тяжелым, и, Боже, это чувствуется восхитительно.
– Блять, мне нужно глубже.
Он переворачивает меня, шире разводя мои ноги, и обратно толкается в меня. Упирается локтем возле моей головы, а другой рукой зарывается в мои волосы, трахая меня. Он не трахает меня жестко или медленно, он трахает меня по-настоящему хорошо, глубокие толчки его бедер приводят меня к концу и замедляют его движения.
– Боже, – выдавливает он. – Так чертовски приятно.
Он выходит, переворачивая меня. Медленно пробегается рукой по моему позвоночнику, а затем глубоко проникает в мою чувствительную плоть. Он объезжает меня, его руки на моих бедрах, а его член двигается сзади во мне. Мы словно дикие животные задыхаемся и стонем, отбрасывая головы назад.
– Кончай, малышка, – стонет он. – Я кончаю.
– О Боже, Маркус, – кричу я.
Мы оба кончаем в конвульсиях. Когда мы падаем, запыхавшиеся, Маркус рычит мое имя, в то время как я стону его. Мы плюхаемся рядом друг с другом, и он тянет меня на его покрытую потом грудь. Я слышу, как его сердце колотится под моей щекой.
– Некоторые вещи никогда не меняются, – шепчу я.
– Нет, – соглашается он. – Не меняются.
– Думал ли ты, что мы так закончим?
Он вздрагивает, и палец, которым он поглаживал мою спину, останавливается.
– Я не думал, что снова увижу тебя, Катя. Поэтому это…словно гребанные небеса.
Я сжимаю челюсть, пытаясь оттолкнуть боль, что разливается в моей груди.
– Есть ли шанс, что это сможет сработать?
– Не с этим Маркусом и не с этой Катей, – говорит он, постукивая меня по плечу. – Эти двое облажались.
Я закрываю глаза. Боль проходит сквозь мое тело.
– Никогда не думала, что почувствую к тебе что-то кроме ненависти, Маркус, – шепчу я. – После всего я думала, что это было такое. Я никогда не думала, что увижу тебя снова… но вот мы здесь…
– Тогда, по крайней мере, мы закончим это без ненависти. Для нашей дочери это лучшее, что мы сможем сделать.
– Любовь – отстой, – бормочу я.
– Лучше любить и потерять…, – мягко говорит он.
– Чем вовсе не любить, – заканчиваю я за него.
Он тихо посмеивается.
– Никогда не думал, что ты знала его.
– Да ладно, я не настолько молода.
Его рука сжимается вокруг меня.
– Расскажи мне о Пенни.
– Что ты хочешь знать? – спрашиваю я.
– Что угодно. Просто расскажи мне.
Я улыбаюсь и закрываю глаза.
– Я помню первый раз, когда увидела ее. И все, о чем я могла подумать, что, конечно же, природа создала ее такой же чертовски красивой и так сильно похожей на тебя.
Он фыркает.
– Я вижу в ней больше тебя.
– Она больше похожа на тебя. Я увидела это, как только она появилась. Это было так тяжело и эмоционально, но она спасла меня.
Он молчит долгое время.
– Я рад этому.
– Она была таким хорошим ребенком, даже когда у нас ничего не было. Она всегда была такой счастливой. Мама любила ее.
– Мне так жаль твою маму, малышка, – бормочет он. – Она была хорошей женщиной.
– Была, – шепчу я. – Но она была больна, и это было нечестно по отношению к ней.
– Нет. Жизнь может быть той еще сволочью, не так ли?
– Да.
Какое-то время мы оба лежали в темноте, пока Маркус снова не заговорил.
– У меня была ночь, – говорит он низко. – Ночь, которая полностью разбила мое сердце.
– Расскажи мне об этом.
– Я был пьян, под наркотой, и, Бог знает, чем еще. Я был в кровати с женщиной, которая пыталась получить кого-нибудь.
Я застываю.
Он продолжает.
– Вошел Мак, вытолкнул ее, и я потерял это. Я сказал ему, что ты никогда не узнаешь об этом, а он сказал мне, что ты исчезла. Я, блять, упустил это, так херово. Я был жалким, отчаянным и таким чертовски одиноким. Джайла видела все это, и знаешь, что она сказала?
– Скажи мне, – дышу я.
– Она сказала «Бедный человек», и я чувствовал ее жалость к моему сердцу.
Я вздрагиваю.
– Не знала, что тебе было так больно.
– Я облажался, – бормочет он. – Просто не понимал, насколько, пока ты не ушла. Если бы я мог вернуть все назад и начать все сначала, я бы сделал это.
– Ты бы пожертвовал всем?
Он притягивает меня ближе.
– Чтобы иметь тебя, малышка? Я бы пожертвовал всем.
Почему жизнь такая сука?
Почему любовь еще хуже?
Глава 25
Катя
– Черт, детка, – стонет Маркус.
Я оборачиваю свою руку вокруг его члена, мягко поглаживая, в то время как мой рот пожирает его. Боже, на вкус он ощущается чертовски хорошо. Я сосу, его член упирается мне в щеки, пока я принимаю его так глубоко, как могу. Его пальцы запутались в моих волосах, а горячая вода в душе стекает по моему голому, болезненно красивому телу. За ночь Маркус взял меня три раза. Один раз грубо и быстро, второй раз медленно и нежно, и еще один раз практически лениво: просто скопление ртов и рук, и нежных прикосновений.
Сейчас мы в душе, и я снова хочу его, еще один раз.
– Черт возьми, я кончаю, – шипит он.
Мгновение спустя горячая сперма выстреливает мне в горло. Я стону от радости, сглатывая каждую каплю и наслаждаясь ощущениями, как его пальцы сжимают мои волосы, пока его тело содрогается от удовольствия.
Затем его член выскальзывает из моего рта, и он тянется вниз, поднимая меня.
– Не думаю, что смогу снова кончить, – бормочет он, прижимая губы к моей шее.
– Я тоже, – шепчу я.
– Позор. Я собирался снова пососать этот сладкий клитор.
Я мягко смеюсь.
– Не думаю, что мой клитор сможет выдержать это.
– Тогда пришло время немного поспать.
Я зеваю. Должно быть, уже поздно или даже ранее утро.
– Я писала Кэнди, и она сказала, что Пенни в порядке, так что, могу ли я остаться до утра?
– Малышка, – бормочет он, – уже утро.
Я снова зеваю.
– Давай поспим немного.
Он выводит меня и оборачивает вокруг меня полотенце. Мы добираемся до спальни. Я бросаю полотенце и заползаю в его кровать. Я осознаю, что это первый раз, когда я сплю в его кровати, и мое сердце сжимается.
Возможно, Маркус и прав, возможно, любви недостаточно. Я бы никогда не легла в эту постель и не подумала об этом. Так же я никогда не смотрела на этот дом и не чувствовала боли.
Этого всего слишком много.
Возможно, все происходит не просто так.
~*~*~*~
Маркус
Я смотрю на бумаги в своей руки, а затем на девушку, спящую в моей кровати, и я знаю, что должен сделать это.
Для нее. Для Пенни.
Может это и не кажется правильным, черт возьми, кажется, что это полный пиздец, но это к лучшему.
Я поступаю правильно.
Она пока не поймет этого, но это произойдет.
Когда-нибудь.
~*~*~*~
Катя
Когда я просыпаюсь утром, то чувствую себя слабой. Со стоном перекатываюсь на свою сторону, и, хотя у меня был долгий, глубокий сон, я чувствую себя истощенной. Я сажусь, пробегаясь пальцами по беспорядку из моих волос. Осматриваю комнату, но Маркуса здесь нет. Я опускаю руки и кладу их на простыни. Они холодные.
Его здесь не было уже какое-то время.
Мое сердце слегка ноет, но, думаю, возможно, он просто не мог уснуть, может он работает. Я выскальзываю из кровати и на ватных ногах иду в ванную. Споласкиваю свое лицо, поправляю беспорядок на голове, затем возвращаюсь. Сразу нахожу свои вещи и направляюсь к двери, но останавливаюсь, когда вижу желтый конверт на столе с моим именем, написанным на нем. Мое сердце начинает сильно колотиться, когда я приближаюсь: интересно, что внутри.
Дрожащими пальцами я поднимаю его и открываю. То, что я вижу, вдребезги рушит все мои надежды. Я кладу руку поверх сердца, пытаясь успокоиться. Это еще один экземпляр документов о разводе с прилагаемой маленькой, ужасной запиской. Записка, которая уничтожает меня. Записка, которая разрушает все мои надежды. Шесть слов, шесть простых слов.
Мне жаль. Это к лучшему. М.
Глава 26 Катя
Это Уайатт, чьи руки обнимают меня, успокаивая, хотя он не должен этого делать, после того как видел, каким сумасшедшим человеком я стала за последний месяц. Но вот он, будучи братом, исправляет то, что не сделал или не должен исправлять. Мое сердце разбито по многим причинам. Разбито из-за мамы, из-за Пенни, из-за Маркуса и из-за любви.
– Это к лучшему, Катя. Ты должна это понимать.
Я киваю ему в грудь. Только потому, что я знаю это, не значит, что от этого легче. Это по-прежнему ранит. По-прежнему болит. Из-за этого по-прежнему все кажется пустым. Так много бурлящих эмоций внутри меня, и ни одной из них я не могу понять. Должна ли я остаться? Или уехать? Оставить дочь рядом с отцом или начать все с начала? Знаю, что, оставаясь здесь, я совершаю самую доброжелательную и логичную вещь, но действительно ли я смогу смотреть, как он двигается дальше без меня?
Нет.
– Что мне делать дальше, Уайатт? – шепчу я.
– Ты разведешься, найдешь работу, получишь некоторую помощь, а затем возьмешь себя в руки и исправишь это, Катя.
– А если я не смогу?
– Ты сможешь.
Я смотрю на бумаги, лежащие на моей кровати, и знаю, что должна подписать их. Для всех, знаю, что это то, что я должна сделать. Уайатт отпускает меня, и я встаю на шатких ногах, по-прежнему смотря на бумаги.
– Подпиши их, сестренка, и покончи с этим.
Я закрываю глаза, стараясь не вспоминать насколько удивительно это ощущалось, когда Маркус был обернут вокруг меня, когда его тело поглощало мое, когда все ощущалось правильным, даже если это длилось всего лишь мгновение. На одну ночь он заставил меня почувствовать себя потрясающе, а я не чувствовала такого уже долгое время. Как я позволю этому исчезнуть? Боль проходит через мою грудь, когда я заставляю себя подойти ближе.
Затем я беру ручку и подписываю документы.
После этого я плачу, и много.
~*~*~*~
Маркус
Она стоит у моей двери, слезы стекают по ее щекам, а, в протянутых ко мне руках, документы. Пенни уже проскользнула мимо меня в дом, улыбаясь и хихикая, освещая своим звуком пространство, которое так долго не слышало подобного. Я бы повернулся и улыбнулся, но не могу оторвать свой взгляд от девушки передо мной, девушки, которая рыдает так сильно, что мое сердце разрывается на части.
– Я подписала их, – хрипит она.
Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но, что я могу сказать? Это должно было произойти. Должно. Мои руки снова и снова сжимаются в кулаки, пока я, в конце концов, не протягиваю руки и не забираю документы у нее из рук. Я смотрю вниз, неспособный удерживать ее взгляд, наполненный болью. Хочу дотянуться до нее. Хочу держать ее в своих руках. Хочу сказать ей, что все будет хорошо, но прямо сейчас я не могу.
Маркус, которым я сейчас являюсь, не может дать ей то, в чем она нуждается.
– Пойдем, Пенни, – хрипит она.
– Я принесу ее.
Я поворачиваюсь и иду внутрь, бросая документы на кухонный прилавок. В гостиной я нахожу Пенни, которая смотрит на яркие цвета на телевизоре. Поднимаю ее на руки, и мое сердце разрывается, желая оставить ее и ее маму здесь, сделать лучше. Я несу ее к входной двери и передаю Кате.
– Мой адвокат позвонит тебе по поводу составления ухода за Пенни, – шепчет она, ее нижняя губа дрожит.
– Блядь, Катя, – начинаю я, но затем останавливаюсь. Что я могу сказать прямо сейчас, чтобы сделать лучше?
Ничего.
– Все в порядке, Маркус. Если ты захочешь увидеться с ней до этого, позвони мне.
Я киваю, удерживая ее сломленный взгляд. Затем я наклоняюсь и целую Пенни в щечку, прежде чем двинуться к Кате, скользя своими губами по ее мягкой коже.
– Мне жаль, малышка.
На этом я поворачиваюсь и закрываю дверь.
~*~*~*~
Маркус
– Просто найди мне гребанного покупателя, – рявкаю я на Улио в телефон.
– Я пытаюсь, босс. Это не так легко.
– Сделай это легким. Это должно исчезнуть. Этому всему нужно, блядь, исчезнуть.
– Ты уверен, что делаешь правильный выбор?
– Да, я уверен.
Он фыркает.
– Это все, за что ты когда-либо боролся, и сейчас просто хочешь все это продать? Так просто?
– Да, Улио, так просто. А теперь найди мне покупателя.
– Хорошо.
Пришло время покончить с этим.
~*~*~*~
Катя
– Как ты, милая? – спрашивает Кэнди, садясь рядом со мной на качели, пока я смотрю, как Пенни играет.
– Все хорошо, – лгу я.
Прошло две недели с тех пор, как я последний раз видела Маркуса. Он не позвонил, чтобы увидеть меня или Пенни. Он просто исчез. Это больше всего причиняет боль, заставляя меня задуматься, действительно ли он когда-нибудь хотел вернуть меня или он просто притворялся, чтобы больше не чувствовать вину.
– Как у тебя может быть все хорошо, когда ты ничего не слышала от него, он не просил увидеть Пенни?
Я смотрю на нее.
– Я стараюсь. Это все, что я могу сделать.
Она морщит свое милое личико, затем вздыхает.
– Я не буду давить на тебя, но хочу, чтобы ты знала, что я здесь, если ты захочешь поговорить, хорошо?
– Поговори со мной о чем-нибудь другом. Как Форд?
Лицо моей лучшей подруги загорается, и я не могу не улыбнуться. Эти двое уже две недели друг другу бросали трахни – меня – взгляд и также осуществляли это. Хотя. Это больше чем просто «это». Кэнди выглядит счастливой, и, как ни странно, Форд тоже. Я даже слышала, как он смеялся на днях.
– У вас все действительно хорошо? Так это больше чем просто … эм … перепихон? – спрашиваю я.
Кэнди хихикает.
– Ты знаешь, я думаю, что это так.
– Я счастлива за тебя, Кэнди. Он хороший парень.
Она вздыхает.
– Да, так и есть.
Я оборачиваю руку вокруг нее, и мы обнимаемся в течение некоторого времени.
– Черт возьми, почему обнимающиеся девушки как-то связаны со мной?
Я слышу голос Лэндона и оборачиваюсь, смотря, как он спускается по лестнице, а за ним Уайатт, Форд и отец. Я улыбаюсь его комментарию.
– Ты отвратителен.
– Эй, – говорит он, плюхаясь рядом со мной, – не обвиняй меня. Обнимающиеся девушки – это горячо. Целующиеся девушки – это…
– Лэндон, – предупреждает мой отец.
Лэндон закатывает глаза.
– Он такой ханжа.
Я мягко хихикаю.
– Катя, у тебя есть минутка? – спрашивает мой отец, становясь передо мной.
– Конечно, что случилось?
Он смотрит на всех, а затем говорит.
– Наедине?
Мою грудь сдавливает. Почему он хочет поговорить со мной наедине? Я встаю, поворачиваюсь и без слов спрашиваю, смогут ли другие присмотреть за Пенни. Затем я следую за отцом в сад.
– Ты меня пугаешь, папа, – говорю я.
– Я сегодня кое-что услышал…
Я сглатываю.
– Что?
Он поворачивается ко мне лицом. Его красивое лицо морщится, словно он взвешивает, действительно ли он должен говорить мне это.
– Папа, что ты услышал?
– Маркус продал дом.
Я задыхаюсь.
Он продолжает.
– И бизнес.
Мои ноги дрожат. Он продал бизнес? Что он имеет в виду под «продал бизнес»? Я не понимаю. Маркус не продал бы все, над чем работал, просто так, если только…
– Он бросает меня, – хриплю я. – Не так ли?
– Бросает тебя? Милая, он уже это сделал.
– Я имею в виду, что оставляет меня здесь одну. Он покидает город.
– Я не знаю, Катя. Все, что я знаю, это все исчезло. Он избавился от всего.
У меня занимает минуту, чтобы собраться и заговорить.
– Маркус не позволил бы всему просто так уйти без причины. Единственная причина, по которой он захотел, чтобы это все исчезло, это уйти и начать все заново.
– Мне жаль, милая, – говорит он, опуская руку на мое плечо.
Я опускаю голову, и слезы стекают по моим щекам. До этого момента я не осознавала, что надеялась, что все еще изменится, что, возможно, со временем мы смогли бы все изменить. Это только доказывает, что мое сердце действительно все знало с самого начала. Маркус никогда не собирался остаться. Он никогда не собирался быть тем человеком для меня. Он никогда не собирался жертвовать всем ради любви.
– Я буду в порядке, – шепчу я, проходя мимо отца и уходя.
Я не уверена, ложь это или нет.
Прямо сейчас я думаю, что да.
Глава 27
Катя
– Пойдем, Катя, – говорит Уайатт, дергая меня за руку. – Тебе нужно выйти.
Я смотрю на него со своего места на диване.
– Нет, спасибо.
– Ты не можешь продолжать сидеть здесь, погрязнув в мыслях о мужчине, который, как очевидно, двигается дальше.
Мое сердце болит из-за его слов. Мы оба это делаем. Все, что я знаю, это то, что его больше нет, и он не вернется.
– Я сказала, нет, Уайатт.
– Так все, хватит, – говорит Уайатт, дергая меня так сильно, что я спотыкаюсь. – У тебя нет выбора.
– Уайатт, – возмущаюсь я.
– Кэнди! – кричит он через коридор.
Спустя мгновение появляется моя лучшая подруга с платьем, кистью и какими-то принадлежностями для мейк-апа. После этого они практически борются со мной, пока я не соглашаюсь переодеться, затем по-прежнему меня удерживают, пока Кэнди наносит мне макияж и делает прическу. Они не оставляют мне выбора, и я знаю, что это не сойдет им с рук.
– Папа, – стону я, когда они тащат меня к двери. Он покачивает Пенни на бедре.
Он ухмыляется.
– Повеселись, милая. Сегодня у нас с Пенни запланированный вечер кино.
– Серьезно, пап? – снова пытаюсь я.
– Наслаждайся.
Уайатт и Кэнди тащат меня к машине, и всю дорогу я осыпаю их проклятиями. Когда мы прибываем в пригородный клуб, я знаю, что нет смысла бороться, и, отчаявшись, охотно выбираюсь из машины. Мы становимся в очередь, и я скрещиваю руки, косо смотря на Уайатта.
– Смотри на меня, сколько хочешь, девочка, ты сделаешь это.
– Мы с тобой не друзья, ты и я, – шиплю я на него. – Понял меня?
– Не имеет значения, – улыбается он. – Я твой брат, ты не можешь просто покончить с этим дерьмом. Ты застряла со мной.
– Придурок, – бормочу я.
Кэнди подталкивает меня.
– Это будет лучшая ночь в твоей жизни, милая. Вот увидишь.
– Почему ты так в этом уверена?
Она улыбается.
– Ты знаешь, все дело в звездах.
Я закатываю глаза, и мы направляемся внутрь. Меня тащат к бару, где я прямо на месте заказываю стопку текилы. Я проглатываю ее и перехожу к другой.
– Не напивайся, дорогая, – кричит мне в ухо Кэнди. – Просто веселись. Посмотри – на танцполе есть горячие парни.
Я бросаю на нее взгляд и вижу Дасти, который пробирается к нам через толпу. Мое лицо трещит от улыбки. Не могу ничего поделать с этим. Он на неделю уезжал по работе, и я так по нему соскучилась. Я проглатываю еще одну стопку и устремляюсь к нему навстречу.
– Девочка, я так рад видеть тебя вне дома! – кричит он, кружа меня.
– Я рада, что ты здесь. Эти двое мучают меня.
Он ухмыляется, толкая меня в нос.
– Я здесь тоже, чтобы мучить тебя, – он начинает двигаться супер-крутыми движениями и вращениями, прежде чем указать на меня, – своими танцами.
Я качаю головой, но моя улыбка настоящая, и это приятные ощущения. Возможно, они были правы, возможно, это была хорошая идея – прийти сюда.
– Отлично, один танец.
Со счастливым хлопком он тянется ко мне и тащит меня на танцпол. Мы покачиваемся и двигаемся, смеясь и хлопая, пока я вся не обливаюсь потом. Я говорю ему, что мне нужно выпить и сбежать с танцпола, чтобы получить одно, затем я нахожу Кэнди и Форда рядом со столиком. Не знаю, когда он приехал, но прямо сейчас он засовывает свой язык в глотку моей подруги. Грубо.
– Фу, – говорю я, плюхаясь рядом с ними. – Форд, серьезно, достаточно языка.
Он отодвигается и ухмыляется мне злой усмешкой, прежде чем откинуться на спинку своего стула. Кэнди поворачивается ко мне с похотливой улыбочкой.
– Так что, здесь есть горячие парни?
– Нет.
– Серьезно? Ты ни одного не видела?
Я кидаю на нее недовольный взгляд.
– Нет, Кэнди.
Она ухмыляется и указывает.
– Как насчет него? Ням.
Я поворачиваюсь и следую за ее пальцем, и затем я вижу мужчину, на которого она указывает, мое сердце запинается, а дыхание учащается. Сквозь толпу ко мне навстречу направляется Маркус.
