Текст книги "Моя блестящая леди (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Роза прижала палец к его губам, прерывая поток слов. От ужаса она округлила глаза и пролепетала на грани истерики:

– Нет, нет, ты едва меня знаешь.

– Я знаю, что ты напугана…

– Ты ничего не знаешь!

Она ринулась прочь, прижав руку к губам.

Линч последовал за ней по пятам, не обращая внимания на отпрянувших любопытных дебютанток. Тут нельзя говорить, слишком много народа, лишних глаз и ушей.

Линч схватил Розу за запястье и ощутил нечто твердое. Спутница развернулась, как ошпаренная кошка, вырвалась и прижала кисть к груди. Линч медленно потирал пальцы, пока его разум пытался осознать происходящее.

Твердая.

Как железо.

Роза застыла, как пойманный зверек. На ее лице появилось отчаянное выражение.

– А теперь, милорд Ночной ястреб? Что вы сейчас чувствуете?

Шум и смех затихли, а мир сузился до женщины, которая с вызовом смотрела на него. Линч едва видел. Внутренности превратились в свинец, тьма заволокла глаза, и накатил голод.

Нет, невозможно.

«Милорд Ночной ястреб…»

И будто пелена спала с глаз. Все, что он о ней знал, все, что Роза так хорошо поясняла, сошлось. Ее просьба не касаться рук, пистолет, то, как умело она вскрывала замки. Нет! Он же видел ее руку, заметил Меркурия в парке, пока Роза сидела вместе с ним в экипаже… Но так ли это? Правда стала для него ушатом холодной воды. От такого обмана Линчу стало тошно. Как легко она его одурачила!

Если честно, он сам позволил себя одурачить.

– Меркурий, – прошептал Линч и понял, что Роза была права.

Он ее совсем не знал.

Глава 22

Розалинда запаниковала.

Что она натворила? В его глазах – о боже, эти глаза! – полыхал гнев. Но у нее не осталось выхода. Не в силах выдержать гнетущую тяжесть его признаний, Роза решила срубить все на корню. Прежде чем он скажет что-то, о чем она не сможет забыть. До того как яд собственных тайн задушит ее чувством вины.

Розалинда больше не могла смотреть ему в лицо. Не могла видеть это выражение, словно она вогнала нож ему в грудь. Предательство. Это ранило настолько, что стало трудно дышать.

С гулко колотящимся сердцем, она отвернулась и побежала к лестнице. Вокруг толпились голубокровные в экстравагантных бархатных нарядах и напудренных париках.

Розалинда подавила рыдания. Мир вокруг мерцал в легкой дымке таявших свечей. Почему она не смогла держать рот на замке? Ну поклялся бы Линч в вечной любви – это ничего не значит. Не должно значить.

Зачем выболтала правду?

Потому что хотела, чтобы он знал. Чтобы разлюбил её. И не мучил этими фальшивыми признаниями. Чтобы никогда больше не видеть его и не чувствовать, как разъедает изнутри боль от собственных секретов, точно опухоль. Никогда не позволяй себе хотеть то, что не можешь иметь.

Происходящее походило на страшный сон. Лестница казалась бесконечной: как бы быстро Роза ни бежала, ступеньки все не заканчивались. Она постоянно ждала, что чья-то рука дернет за юбки, или схватит за плечо и толкнет на колени. Наконец-то! Финиш. Роза врезалась в пару голубокровных и остановилась, пойманная в ловушку толпой. Где же он? Почему до сих пор ее не настиг?

Розалинда рискнула оглянуться. И встретилась с сузившимися ледяными серыми глазами Линча. Он смотрел на нее так, будто она вырвала сердце у него из груди и сбежала с ним.

Кровь стучала в ушах. Словно переживая тот же кошмар, он тряхнул головой, прогоняя наваждение. На его лице появилось жесткое выражение, глубоко ранив Розу.

«Почему? Ты же сама этого хотела!»

Он нарочито медленно сделал первый шаг. Начищенные ботинки блеснули в свете свечей, а черное пальто впитало все тени вокруг. Толпа расступилась, словно почувствовав исходившую от Линча опасность.

От паники у Розы перехватило дыхание. Она отступила. Взгляд Линча стал пустым. Он явно был зол. Даже в ярости. Охвативший ужас заставил ее развернуться и втиснуться в толпу, пытаясь проложить себе путь.

Прозвенел элегантный маленький колокольчик – пора занимать места в зале. Откуда-то донесся смех, такой резкий и пронзительный, что почти оцарапал кожу. Поток людей устремился к своим местам, и Розу затянуло вместе с ними. Она принялась распихивать голубокровных локтями, стараясь поскорее выбраться и уже не заботясь о том, что о ней подумают. Опасность представлял Линч. Если он до нее доберется…

Она резко вдохнула. Почти на свободе. Все пару шагов и можно будет подхватить юбки и что есть силы припустить по кроваво-красным коврам к выходу.

Два шага. Один. Кто-то схватил ее за локоть и талию и вытащил из толпы.

Роза замерла.

– Не вздумай, – прошептал Линч на ухо и повел к стене.

Розалинда развернулась, стиснув в затянутой в перчатку ладони острый нож. Линч прижал ее спиной к бархатным рельефным обоям, а сам принялся осматривать людей вокруг. Будто почувствовав на себе ее взгляд, он медленно повернулся к Розе.

– Ну так что, используешь или нет?

Такой голос… Ледяной.

– Что? – прошептала она, не в силах прервать зрительный контакт.

«Прости меня».

– Нож, – подсказал Линч, чеканя слова, и отпустил ее, хотя ноздри у него раздувались, а глаза горели гневом. – Давай. Действуй.

Он уронил руки, открыв свободный доступ к своей груди и животу. Розалинда все смотрела на него. Она даже не осознала, что сделала: автоматически выхватила клинок, как всегда при опасности. Только сейчас бороться было не с кем. Лезвие не справится с бушующим внутри огнем чувств, которые грозили ее затопить. Пальцы безвольно разжались – и нож полетел на пол.

Глаза Линча сузились еще больше.

Затем он потащил ее к другой лестнице, ведущей наверх. Пойманная в ловушку его безжалостной стальной хватки, Розалинда могла только спотыкаться, поспевая следом. В мозгу было пусто. Никаких планов на побег и остроумных колкостей. Она словно оцепенела.

Они достигли притихшего фойе, откуда можно было попасть в ложи. Здесь украшенный зеркалами потолок подпирали позолоченные колонны. Сейчас в этих зеркалах плясало отражение их двоих, сплетенных в ужасающих объятиях. Откуда-то выступил слуга в красной ливрее.

– Сэр, вам нельзя здесь находиться…

Линч окинул беднягу убийственным взглядом, и Розалинде пришлось схватить спутника за рукав в отчаянной попытке унять проснувшуюся в нем тьму.

– Не надо. – Ее голос дрожал. – Вымещай гнев на мне. Он не виноват.

Слуга с трудом сглотнул и быстро ретировался. Линч посмотрел на щедро позолоченные символы, украшавшие двери: грифон, лебедь, три ревущих льва и змея… Он дернул тяжелую дверь, и Розе показалось, что, когда она прошла мимо, змея прошипела ей в лицо.

Ложа дома Блайтов. Предсказуемо пуста после смерти единственного наследника герцога.

Споткнувшись в темноте, Розалинда ударилась коленями о сиденье и схватилась за его спинку, чтобы удержать равновесие. Перед ней раскинулся оперный зал: золотистый свет бликами играл на сотнях бледных лиц, пока голубокровные рассаживались по своим местам. Монотонный гул разговоров эхом разносился по театру, удачно маскируя ее тяжелое неровное дыхание.

Розалинда обернулась.

Склонив голову, словно стараясь взять себя в руки, Линч с тихим щелчком прикрыл двери. Плечи у него были напряжены. Глубоко вдохнув, он развернулся к ней.

Серые глаза внимательно оглядывали ее, будто видели впервые.

– Тебе понравилось? Делать из меня дурака? Насмехаться у меня за спиной?

– Такого никогда не было…

– Нет? – Его резкость оборвала Розу на полуслове.

Она гордо вздернула подбородок.

– Разве что в самом начале.

Линч горько усмехнулся.

– И что же случилось? Давай, позабавь меня историей о том, как все изменилось – как я стал что-то для тебя значить. Как долго ты собиралась играть в этот фарс? Пока не сломала бы меня окончательно? До тех пор, пока не выиграла бы в этой гнусной игре, которую затеяла? – Шагнув ближе, он возвышался над ней, выстреливая резкими словами точно в цель. – Стоило оставить меня в той камере, дорогуша. Уверен, мехи позаботились бы обо мне, и тебе не пришлось бы марать руки.

Чтобы справиться с болью от этих слов, Розалинда сжала руки в кулаки. И тут в ней проснулся собственный гнев.

– Ты здесь ни при чем. Я бы никогда не рискнула участвовать в этом фарсе, если бы существовал другой выход, если бы я… могла найти брата сама. Высокомерный ублюдок, перестань воображать, что все вертится вокруг тебя! Ты вообще не входил в мои планы… – Она осеклась на мгновение. – Ты все испортил.

Линч замер, одарив ее тяжелым взглядом.

– Ждешь, что я поверю, будто история про твоего брата – правда?

– Ничего я не жду. Мне плевать, веришь ты или нет. Это ничего не значит. – Получилось бы правдоподобнее, если бы голос не сорвался в самом конце.

В воздухе пронеслись звон струн и мягкие постукивания: оркестр призывал зрителей к тишине.

– Так твой брат – единственная причина, по которой ты внедрилась в Гильдию? Или планировалось что-то еще?

– Верь, во что хочешь, меня волновал только Джереми. Я ни во что не вмешивалась с тех пор, как он пропал.

– А бойлер из анклавов?

Не совсем ложь, скажем так.

– О нем мы договорились еще несколько лет назад.

– Фитц считает, что модель похожа на используемую Эшелоном в металлогвардейцах. – Взгляд Линча стал острым. – Что ты задумала, Роза? Или имя тоже ненастоящее?

Ей нечего больше сказать. Каждое слово лишь глубже загоняло гвоздь в гроб ее будущего.

– Черт тебя дери! – Выругавшись, он хлопнул ладонью по стене возле ее головы.

Розалинда вздрогнула.

– А твой муж? Он существовал? Проклятье, хоть что-нибудь было настоящим?

– Почти все. – Она прикрыла глаза, не в силах смотреть в его собственные. – Лучшая ложь та, которая основана на правде.

Щеку обдало прохладным дыханием, когда Линч наклонился ближе. Розалинда замерла и приказала себе собраться. Можно выдержать удар. Но не эту… жестокую нежность.

– Не надо, – прошептала она, встретив его взгляд. – Пожалуйста.

– Почему? – Резкий и полный скрытого желания вопрос. – Или ты пользуешься своим телом только для достижения цели? Ты со мной целовалась, отдалась мне. Это было по-настоящему, Меркурий? Или просто очередной способ поставить меня на колени?

Ладонь Джаспера замерла у её лица. Ему хотелось, чтобы все между ними было правдой. Розалинда отвернулась, выдохнула и вжалась в стену. Что угодно, лишь бы он к ней не прикасался. Не уничтожил ее.

– Пожалуйста…

– Так здорово играешь. Я почти поверил, что тебе не все равно. Но, как ты сама сказала, лучшая ложь – особенно такая – та, которая основана на правде. – Он схватил ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Свободной рукой коснулся губ и склонился еще ближе. Его глаза были холодными, слегка безумными. – Не смей отворачиваться. Я имею на это право.

Имеет или нет, но речь о правде. Единственной правде, в которой Розе его никогда не убедить, даже если найти подходящие слова. А их никогда не было – настолько обнажать свою душу противоречило всем страшным урокам, которые ей преподали – но сейчас… все по-другому. Только своими губами, руками и телом можно рассказать ему то, о чем молчит сердце.

Линч стоял слишком близко, это мешало сосредоточиться. Исходившие от него волны гнева просто обжигали. Он её не простил. И, вероятно, никогда не простит. Но они оба оказались в одной ловушке – желание окутало их своей паутиной. В темной ложе, слушая нарастающие из оркестровой ямы почти гневные звуки музыки, Роза готова была представить, будто они совсем одни. Где-то в другом месте. Где-то, где воздух пропитан лимонно-вербеновыми духами миссис Марбери и шелестом простыней.

Розалинда отчаянно мечтала вернуть те мгновения. Снова стать миссис Марбери, женщиной, которую он боготворил и уважал, которую любил.

Уже поздно. Правда ранила так сильно, что Розе захотелось снова забыться во лжи. Линч коснулся её губ кончиками пальцев.

Розалинда подняла взгляд. Неприкрытое желание в его глазах смешивалось с гневом. Ей было всё равно. Уже всё равно.

Какое-то время они лишь смотрели друг на друга. Линч наклонился вперед, полуприкрыв глаза – у неё перехватило дыхание. Да. Пожалуйста. Она хотела дотронуться до его груди, но застыла, не решаясь прикоснуться.

Он замер в дюйме от её лица, опаляя влажные губы прохладным дыханием. Какой-то миллиметр… Встав на носочки, она потянулась к нему.

– Я никогда не повторяю своих ошибок, – резко прошептал он, задевая губами её губы. А потом отстранился, и в глазах заплясали тени. Линч смотрел на неё, как на незнакомку. – Это ранит, верно? Когда тебя дурачат.

От боли в груди стало совсем тяжело. Розалинда прислонилась спиной к стене, осознав, что надежда только что умерла быстрой, но мучительной смертью. Это конец. Она его потеряла. Безвозвратно потеряла.

– Ублюдок, – тихо прошептала Роза.

– А вот этого я бы утверждать не стал.

В театре воцарилась тишина, наполненная предвкушением. Едва слышно поднялся красный бархатный занавес, на сцене в кругу света стояла пышногрудая пастушка. Стоило оперной певице открыть рот, как из оркестровой ямы послышался кашель, отчего она вздрогнула и метнула взгляд на дирижера, прежде чем продолжить.

Из ямы повалил дым. Кто-то зааплодировал, приняв это за эффект представления.

– Линч, – резко окликнула Роза.

Он оглянулся и быстро подошел к краю ложи, вцепившись в балкон. Откуда-то снизу снова раздался надрывный кашель. Пар валил из зияющих пастей горгулий, украшавших стены, и из-под кресел. Несколько голубокровных удивленно вскрикнули, с любопытством заглядывая под свои места. Один из них зашелся в приступе кашля, упав на колени в проходе.

Это будет бойня.

– Они, наверное, установили таймер. – Розалинда лихорадочно оглядывала театр.

Линч бросил на неё голодный взгляд и тихо выругался. Затем сорвал с себя пальто и отшвырнул его в сторону, потянул за белый галстук-бабочку, ослабляя узел. Сзади за поясом брюк торчал пистолет, но помимо него другого оружия, кажется, не было.

– Что ты собираешься делать? – спросила Роза.

Он встал на одно из обтянутых бархатом кресел, а потом с легкостью прыгнул на край балкона.

– То, что и всегда. Исполнить свой долг. – Он посмотрел на толпу внизу и клочья расползающегося пара. – Считай, что тебе повезло – мехи на данный момент угроза поважнее.

Розалинда сглотнула. Он прятался за этой маской отстраненности, делая вид, будто ничего в мире не имеет значения – стальные стены смыкались вокруг его и без того охраняемого сердца. Чувство стыда было настолько сильным, что становилось поперек горла.

Театр теперь напоминал ад, повсюду слышались испуганные крики. Певица, подбежав к краю сцены, о чем-то яростно спорила с дирижером.

Линч подобрался. Розалинда метнулась вперед и схватила его за штанину. Линч удивленно глянул на неожиданное препятствие.

– Где твоя маска?

– А она вообще работает?

Ей дико хотелось ударить Линча: она разозлилась, но в глубине души понимала, что не в праве его винить. Роза всё это время лгала ему, с чего он должен верить ей сейчас?

– Работает. Зачем мне посылать тебя туда неподготовленным? Я хочу настроить тебя против мехов, помнишь? Хочу, чтобы ты их уничтожил.

– Точно. – Он с ухмылкой подошел к самому краю балкона. – Она в кармане пальто.

Розалинда быстро достала маску. Линч заколебался, и она не сдержалась.

– Если бы я хотела тебе навредить, то столкнула бы с этого проклятого балкона. Бери уже!

Наконец он послушался.

– Ты поступишь мудро, если воспользуешься возможностью и сбежишь. Попадешься мне на глаза ещё хоть раз, и я не буду таким небрежным и выполню свой долг.

Линч сдержанно поклонился – врагу, незнакомке – и спиной назад шагнул с балкона.

Глава 23

В театре раздался пронзительный женский крик:

– Что такое? Роберт, что происходит?

А возле выхода послышался мужской:

– Мы в ловушке! Кто-то запер двери!

Розалинда вцепилась в край балкона. Сейчас идеальная возможность скрыться… Откуда же такая боль в груди? Вообще она ничего не должна ни ему, никому из них, но внезапно испугалась за Линча.

«Да, беги, ты сумеешь скрыться, – шептал голосок. – Беги, пока еще есть возможность…»

Пар поднялся, и она почувствовала сладковатый запах. Внизу раздался кашель. Розалинда заколебалась.

Сотни голубокровных в театре. Линч сам не справится. И точно не отступит. Проклятье, он и в лучшие времена рисковал своей головой, а тут… Тут все совсем плохо.

Если она сейчас уйдет, то никогда себе не простит.

Розалинда открыла сумочку и принялась перебирать содержимое, пока не нашла театральный бинокль. Он состоял из нескольких линз: черно-белых, чтобы видеть мир как голубокровные; увеличивающих, так что казалось, будто находишься чуть ли не рядом с певицей на сцене; фосфоресцирующих, чтобы видеть темноте и иметь возможность разглядывать толпу внизу. Некоторые театралы больше интересовались окружающими, чем происходящем на сцене.

Розалинда отломала у бинокля ручку, приподняв юбки, стянула с ноги подвязку и обвязала ею инструмент, создавая импровизированные гоглы. Нацепив их на голову, она вставила фосфоресцирующую линзу и перегнулась через перила.

В театре царил хаос; дамы попадали в проходах, а голубокровные бежали к двери, словно это их могло спасти. Один из них запрыгнул на сцену и набросился на оперную певицу. Она пронзительно закричала и затихла. Из-за яркого прожектора Розалинда на мгновение ослепла.

Где же Линч? На глаза опустилась пелена, а живот свело от страха. Она чувствовала нечто подобное раньше: беспомощность, страх, вину… Как тогда, когда над ней, прикованной во тьме, склонился Балфур и сказал, что у нее пять минут, чтобы спасти мужа.

Глубоко вздохнув, Розалинда порвала юбки по бокам, чтобы двигаться свободнее, а потом перекинула ноги через перила. Сжав полированное красное дерево, она развернулась и повисла на руках. Для Линча падение ничего не значило, но если она приземлится неудачно, то отделается, по меньшей мере, вывихом лодыжки.

Посмотрев вниз, Роза прыгнула и ухватилась за позолоченную горгулью у основания балкона, но пальцы соскользнули. Гоглы извратили ее восприятие расстояния. Каким-то образом ей все-таки удалось приземлиться на мягкое бархатное сиденье. Потеряв равновесие, она выпала в проход и перекатилась, увернувшись с пути бегущего голубокровного.

Тут воздух был влажным, а сладкий запах ощущался сильнее. Вскочив, Роза почти по бедра оказалась в густом тумане. Линча нигде не было видно. Множество голубокровных молотили по тяжелым бронзовым дверям, спасаясь от пара. Они, может, и не понимали, что это такое, но явно видели результат. Некоторые из них уже подверглись влиянию и принялись гоняться между рядами за дебютантками.

Мужчина в белой рубашке и блестящем шелковом жилете легко спрыгнул на кресло, будто на пол, и сбил с ног обезумевшего голубокровного, позволив напуганной жертве сбежать. Линч. Розалинда затаила дыхание, заколебалась и снова посмотрела в сторону главного выхода. Пар поднимался. Если голубокровные отсюда не выберутся, то их всех охватит жажда крови.

Придется пока оставить Линча, он сможет о себе позаботиться. Лучше уж один обезумевший голубокровный, чем целый театр таких же.

Упершись ногой в сиденье, она приподняла юбку и достала дамский пистолет размером с ладонь, но заряженный пулями-«молниями», в которых содержалось достаточно химикатов, чтобы при попадании в голубокровного голова взорвалась.

Решительно бросившись в самую гущу, Розалинда добралась до дверей, работая локтями и угрожая пистолетом. Трое мужчин, засучив рукава, напирали на тяжелые медные двери.

– С дороги! – крикнула она, прицеливаясь. – Ее заперли снаружи.

Умно сработано. Розалинда посмотрела на петли и дважды в них выстрелила. В результате небольшого взрыва отвалилась большая часть двери, осыпая всех кусочками меди и обломками древесины.

Прикрыв лицо рукавом и кашляя, один из мужчин ударился о дверь плечом. Кто-то с другой стороны просунул через ручки крепкий засов. Открыть его не представлялось возможным, но каким-то образом пара голубокровных смогла отодвинуть внешний край створки, чтобы пролезть.

– Ура! – закричал один из лордов, похлопав Розу по спине.

– Благодарю, – искренне сказал другой с широко раскрытыми бледно-голубыми глазами.

«Я это сделала не для вас!» – чуть не выпалила Роза, но остановилась, увидев, как он помогает испуганной девушке пролезть через узкое отверстие.

Уж кому, как не ей знать, что чудовища иногда ведут себя совсем как люди.

Розалинда не стала ждать, пока зрители выскочат наружу. Нужно найти Линча или, на худой конец, Гаррета или Перри.

Разглядывая полутемный театр, она заметила движение. Высокий мужчина с потрепанным лицом не спеша шел между рядами, что-то высматривая.

Мордекай.

У Розы кровь заледенела в жилах, когда она поняла, на кого он собирается напасть.

***

Линч стиснул зубы и резко свернул шею голубокровному. Раздался тихий щелчок. Мужчина тут же перестал сопротивляться и рухнул на пол.

Между сиденьями лежала трэль в желтом как лютики платье и смотрела на спасителя с изумлением и ужасом. Пятна крови усеивали юбки, а от укуса на плече останется шрам. Она приоткрыла рот и поднялась на четвереньки рядом с упавшим голубокровным.

– Ипсон? – прошептала трэль. Ее руки задрожали, и она уставилась на Линча ошарашенными голубыми глазами. – Вы его убили.

– Либо так, либо умерли бы вы, – ответил Линч, пытаясь успокоить кипевшую в венах жажду крови. Маска помогла. Каждый вдох на вкус напоминал о засахаренных булочках, но, не считая учащенного сердцебиения, Линч держал себя в руках.

– Осторожно! – закричала какая-то женщина.

Линч обернулся, заметил мужчину с пистолетом, пригнулся и бросился между рядами. Пуля просвистела над головой и угодила в стену, оторвав внушительный кусок штукатурки.

Убийца прицелился, и Линч уставился в дуло. Небритый мужлан с холодными безжалостными глазами отвел большим пальцем затвор.

– Прощайте, сэр Ночной ястреб.

Грохнул выстрел, и одновременно промелькнуло пятно кремового шелка. Мужлан с непонятно откуда взявшимся противником упали на пол и пропали из поля зрения, но Линч точно знал, кто его спас.

Роза.

Какого черта она тут делает? И куда попала пуля? Не видно ни схватки, не движения… Ярость от ее обмана угасла, грудь словно узлом завязало.

Перепрыгнув через ряд, Линч остановился в проходе. Незнакомец с мрачной решимостью потянулся за пистолетом – высокий здоровяк в рабочей рубашке, натянутой на широких плечах. Встав на колени, Роза протиснулась мимо противника и зашвырнула оружие под сиденья.

– Проклятье, – рявкнул незнакомец, вскакивая. – Ты на чьей стороне, черт побери?

Роза встала и перевела холодный взгляд на Линча. Он замер.

– Хочешь знать, что я? Кто я? Тогда не вмешивайся.

Незнакомец с опаской глянул на него.

– Где мой брат, Мордекай? – спросила Роза.

Значит, не врала.

Если она считала, что Линч не вмешается, то ошиблась. Роза его предала, лгала, заставила думать, будто между ними есть нечто большее, чем на самом деле… Но он не мог вынести вида ее боли.

– В глаза не видал, – отрезал Модекай, повернувшись так, чтобы не упускать обоих из вида. – Наверное там же, где и мой.

Роза поджала губы. Она была настолько напряженной и сосредоточенной, настолько отличалась от веселой кокетки миссис Марбери, что Линч вдруг понял: он видит ее настоящую. Не миссис Марбери и даже не Меркурия. Ее уверенность и решимость лишь чуть напоминали о двух других масках.

Она была самой собой.

– Прости, но Мендичи собирался выстрелить, я оказалась быстрее.

– Ну да. – Глаза Мордекая потемнели. – Но сумеешь ли ты опередить меня?

Механоид замахнулся здоровенным кулаком. Линч бросился к ним, но замешкался, когда Роза нагнулась, блокировала локтем руку Мордекая и двинула его в шею искусственной кистью. Механоид зарычал от боли и врезался плечом в ее живот, впечатав в ряд кресел.

Роза подняла колено и ударила его локтем между лопаток. Каждое движение было точным и расчетливым, без витиеватости того, кто хотел бы лишь доказать свою выучку. Роза могла бы растянуть схватку, но вместо этого старалась покалечить врага и поскорее с ним покончить.

Она двигалась так стремительно. Мордекай с трудом поднялся. Роза легко вскочила на кресло, чтобы оказаться с ним вровень, а потом саданула его ногой по лицу. Юбка порвалась от грациозного и высокого маха. Мордекай пошатнулся, из носа хлынула кровь, но он не упал.

Зрение Линча менялось, становясь то черно-белым, то цветным. Пар из сферы Доплера развеялся, но он не осмелился снять маску. Ему хотелось вмешаться, покончить с этим, несмотря на то, что Роза прекрасно сама со всем управлялась. Тьма в Линче бушевала. На мгновение его глаза подернулись алой пеленой. Это его женщина. Его. И ему хотелось убить любого, кто осмелился ей угрожать.

Их взгляды встретились.

И тут Мордекай напал.

От удара Роза стиснула зубы и отшатнулась. Линч впился ногтями в ладони, сражаясь со своими инстинктами.

Мордекай замахнулся металлической правой рукой. Роза парировала своей биомеханической, но сила удара заставила ее отступить в ряды кресел. Их схватку освещал прожектор со сцены. Линч сделал шаг и остановился.

Мордекай размял металлические пальцы.

– Дерешься, как девчонка.

Роза посмотрела на него черными как ночь глазами и двинула каблуком в коленную чашечку. Механоид закричал.

На этом схватка должна была закончиться, но даже Линч изумился, когда крупный механоид неловко бросился на Розу.

На мгновение они застыли на краю оркестровой ямы. Роза встретилась с Линчем удивленным взглядом, а потом противники исчезли, и раздалась оглушительная какофония.

Линч подошел к яме и крикнул:

– Роза?

Она лежала на спине среди струнных инструментов и поморщилась, приподняв ногу. Затем сжала искусственной рукой край медной тарелки.

Мордекай валялся рядом с ней лицом вниз. Роза приподнялась над ним, уперлась коленом в его спину, схватила за волосы и оттянула голову назад, прижав край литавры к горлу. Не острый нож, но если приложить достаточно сил…

Линч спрыгнул к ней и остановил.

– Довольно.

Роза посмотрела на него блестящими черными глазами. В этот миг Линч понял: она уже убивала. Не потому, что хотела, а потому, что пришлось, дабы перейти на новый уровень.

Стать профессиональным убийцей.

На его глазах холодность сменилась беспомощной печалью. Все из-за него. Линч убрал руку, не в силах сопоставить стоящую перед ним девушку с той, которую знал.

– Мне он нужен живым.

Роза уронила тарелку, будто увидела ее впервые, и порозовела. Неясно, о чем она подумала, но по крайней мере перестала быть безжалостной убийцей.

И Роза тоже это поняла. Она заглянула ему в глаза, увидела то, что он не успел скрыть, и отвернулась.

– Конечно.

Оборвав струны у нескольких скрипок, Линч связал руки Мордекая за спиной. Механоид застонал, но не стал сопротивляться. Судя по тому, как изогнулось его колено, он вряд ли скоро сможет сражаться. Затем

Линч сел и провел рукой по лицу.

Что же делать?

Ярость улеглась. Он испытывал апатию. Апатию и сильную усталость. Воодушевление, которое Линч чувствовал в обществе Розы, пропало, будто из него душу вынули.

«Я любила тебя».

Линч глянул на Розу, которая терпеливо ждала, стоя на коленях и крепко сжав руки, словно он нанес ей смертельный удар. Она закрыла глаза, не в силах на него смотреть.

– Зачем? – хрипло спросил Линч. – Из-за брата? И только?

«А как же я?»

Она затеребила перчатки, так напомнив миссис Марбери, что Линч затаил дыхание, а затем встряхнулся. Надо перестать искать то, чего нет.

– Клянусь, я лишь хотела найти брата, – прошептала она.

Услышав это признание, Линч ощутил, как робкая надежда умерла. Он больше не мог тут оставаться, поэтому вскочил, похоронив все эмоции глубоко внутри. Это было хуже, чем тогда, когда выяснилась правда про обман Аннабель. Он подавлял воспоминания, врачуя душу, а когда наконец осмелился испытать что-то к другой женщине, получил то же самое.

Урок усвоен.

С бесстрастным лицом он поднял стонущего механоида. По крайней мере, сегодняшние усилия не прошли даром, хотя, конечно, принц-консорт этим не удовольствуется. Нет, Совет хотел крови, желал получить эту женщину.

Линч выпихнул механоида из ямы. Подпрыгнув, схватился за край и подтянулся, не обращая внимания на взгляд Розы. Она будто ждала, что он что-то скажет.

Но слов не осталось. Всего одна ночь. И нет никакого выхода. Какую бы сильную боль Роза ему ни причинила, он не мог ее сдать. Его чувства были настоящими.

– Линч, прости. Я знаю… понимаю… что бы я ни сказала…

Но он ее уже не слушал.

Из темноты не спеша вышла фигура. Высокий мужчина опирался на трость с ручкой из слоновой кости. Его некогда медные пряди посветлели, а в уголках маленьких черных глаз залегли морщинки. Он был одет в черный фрак и белую рубашку, светящуюся среди теней. Обычный костюм для театрала. Мужчина казался настолько непримечательным, что не привлекал внимания.

Впечатление, несомненно, намеренное. Никто, взглянув на него, не понял бы, что этот мужчина – один из самых могущественных, приближенных к трону голубокровных, второй по важности после принца-консорта, способный манипулировать мировыми событиями. Поджав губы, Линч протянул Розе руку.

И поднял ее, не обращая внимания на голубокровного в проходе. Принц-консорт тоже подождет. На сегодня с играми покончено.

– Благодарю, – прошептала она, моргая под ярким светом прожектора.

Линч не обратил на нее внимания, отступил от света и посмотрел Балфуру в глаза.

– Что вы хотите?

Но тот смотрел не на него.

Линч ощутил холодок, увидев знакомое выражение: легкую улыбку, проницательный взгляд черных прищуренных глаз.

Балфур смотрел куда-то мимо. Поняв, на кого он уставился, Линч невольно потянулся к пустым ножнам на поясе.

Роза отошла от прожектора и застыла, дрожа, будто олень под дулом охотничьего ружья. Ее черные глаза – такие же, как у Балфура – сощурились. Тысяча эмоций промелькнула на лице. Ненависть, страх и наконец… ярость. По спине Линча побежали ледяные мурашки. «Если я встречу отца, со мной наверняка ничего не случится, а вот с ним – обязательно».

Линч двинулся раньше Розы, обхватил ее за талию и прижал к себе. Она зарычала и толкнула его в грудь, не отводя взгляда от Балфура.

– Отпусти!

Линч снова стиснул ее в объятиях.

– Нет.

За Балфуром маячила тень. Без сомнения, один из соколов в роли охранника. Мужчина в черном с безразличным видом прятался в темноте. Розе никогда не подобраться близко, даже будь Балфур и вполовину не так опасен, как на самом деле.

Он впервые оторвал взгляд черных глаз от лица Розы и посмотрел на Линча. Тот с безмолвным вызовом задрал подбородок.

«Роза принадлежит мне…»

Неожиданная мысль, но Линч не стал ее отбрасывать. Не сейчас. Его раненая гордость – ничто в сравнении с теперешним страхом.

– У вас есть то, что принадлежит мне, – прошептал Балфур с аристократичным акцентом, свидетельствующим о множестве благородных предков. На его губах появилась слабая улыбка. – Я думал, ты умерла, Сериз. Все эти годы считал, что потерял тебя.