Текст книги "Театр встреч (СИ)"
Автор книги: Батлер Лина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Инна, будучи моей "верной" подругой, нагло толкнула меня в спину, и пребывая не самой слабой девушкой в этом мире, отнюдь не такой, если быть точнее, сумела заставить меня вскочить со своего места и подняться на ноги. Теперь я стояла напротив него. От него веяло хитростью и чем-то таким таинственным, будто бы он знал что-то такое, чего не знала или просто не понимала и замечала я.
‒ Но я не умею толком играть на гитаре, ‒ шокированным голосом медленно вымолвила я. ‒ Лучше возьмите играть мою подругу.
Он жутко медленно, с коварством, помотал головой. Я уставилась вновь на его губы, потом снова в глаза. Потом на серебряную маску. Кто он такой? Я никогда не видела его раньше в Большом театре. Видимо, недавно тут появился. А если бы я его тут увидела раньше, наверняка бы запомнила. Такой тип плотно засел бы в одной из шкатулок моей памяти.
Инна кощунственно ухмыльнулась, явно намекая, что выполнять это буду я, потому что по идее именно меня выбрали на роль этой "роковой леди".
‒ Вы ‒ роковая леди. Вы будете играть, ‒ выделял местоимения молодой человек в маске. Его голос...был знакомый. Я думала, добраться до воспоминания об этом голосе, засевшем в одной из шкатулок памяти, будет так легко, так близко, но после осознала, что дальше этого воспоминания только события, что происходили со мной до четырёх лет отроду. То есть эти воспоминания едва ли существуют.
Я не вспомнила сейчас, пребывая отвлечённой на чувства и эмоции, переполняющие изнутри. Но в будущем...
‒ Вы ведь любите театр и сложные роли? ‒ выпалил на всеуслышание он. Я широко раскрыла глаза. Что? Откуда он знает, что я люблю, а что нет?
"Спокойно, он актёр, играет свою роль, и взял это с головы, ‒ умиротворённо прозвучал голос в моей голове".
‒ Докажите, что любите, ‒ произнёс актёр в серебряной маске, пристально следящий за мной. Я следила за ним.
Что за человек скрывается за этой маской? Это хороший человек?
По крайней мере, актёр он наверняка хороший.
Я взяла гитару. Актёр улыбнулся одним уголком рта, также хитро, как и тогда, в первый раз.
Он сделал мне пригласительный жест на сцену. Кто бы мог подумать, что я сегодня побываю на сцене? Думала, приду, спокойно и приятно проведу время, как неожиданно судьба, она же череда случайностей и совпадений, преподнесла мне такой сюрприз.
Я совсем забыла, что вышла на сцену с розой, и хотела уже было вернуться, как мне в голову пришла идея. Я загнула тоненький стебель и заколола им волосы сбоку, возле лица.
‒ Этот прекрасный бутон прекрасно смотрится рядом с вашими не менее прекрасными сумрачными глазами, ‒ имел в виду кажущийся в полумраке зала почти чёрным цвет моих глаз незнакомец. Мне мечталось узнать хотя бы его имя.
"Скоро размечтается, ‒ ухмыльнулось моё подсознание".
Я совсем не чувствовала неловкости, выйдя на сцену и оказавшись под прицелом множества чужих взглядов. Мне это ощущение понравилось.
Я так скучала за этим чувством. Много лет никто не смотрел на меня, находящуюся на сцене.
На гитаре я играла раньше не больше трёх-четырёх раз: у моего отца была гитара год назад, но из-за напора и неумелой игры одного нашего гостя у неё порвались струны. Я не очень хорошо играла, могла только наиграть лёгкую спокойную мелодию, ничем не примечательную. Оно и понятно, ведь я практиковалась так ничтожно мало.
И сейчас, стоя на сцене с одной стороны возле певца, тоннели которого вблизи казались мне ещё более ужасными, а Инке показались бы великолепными, и с другой возле него, загадочного героя мюзикла, я наигрывала эту лёгкую мелодию. Девушки из мюзикла меня поддержали и тоже заиграли каждая на своём инструменте. Певец исполнил припев, которым заканчивался этот мюзикл. Мне понравилось то, что я так поучаствовала в этом выступлении. Я стала чувствовать себя частью "Рокового мира".
Мюзикл вышел потрясающим.
Зрители в зале громко зааплодировали, приятно удивлённые таким прекрасным музыкальным выступлением. На меня смотрела Инка и дико весело улыбалась во все тридцать два своих зуба. Кажется, мюзикл и её впечатлил.
Меня мюзикл покорил и буквально сбил с ног. Не только из-за того, что он был таким хорошим, и я даже немного поучаствовала в нём, но из-за ещё одного...
Стоило мюзиклу закончиться, как я почуяла у своего лица что-то неладное.
Движение, беззвучное и едва ощутимое перемещение. Что-то ползало по моим волосам.
Я медленно, нехотя и ощущая страх и волнение, перевела взгляд на свои волосы.
Из прекрасной розы выползали маленькие тараканы. Самые настоящие, какие ни на есть, тараканы ползали по моим волосам, и спускались было к рукам, как я...
Оглушительный крик. Я закричала со сцены на весь зал, как маленькая испуганная до ужаса девочка.
По мне ползли живые тараканы, и их было не меньше пяти! А то и больше!
Я замахала руками вокруг себя, начала смахивать их со своих волос, с омерзением и отвращением передёргивая плечами и топая ногами. Я с ненавистью вытащила из своих волос ненастоящую розу, оказавшуюся с поистине приятным сюрпризом, и бросила её на пол.
Гнев. Как я разозлилась. Я посмотрела на него. Актёра в маске, что вручил мне эту розу. Мои глаза метали в него молнии, я зашипела.
Он очаровательно улыбнулся мне, весело и задорно помахал ладонью и, кажется, я услышала из его уст тихую показавшуюся знакомой довольную полную радости ухмылку.
Зрители подумали, что тараканы не настоящие, и дружно захохотали, начав хлопать ещё больше. После последующих слов они вообще чуть с ума со смеху не сошли, будто бы перед ними разыгрался цирк.
‒ Роковой мир жесток, но мы живём в нём! ‒ прокричал певец со сцены, желая разрядить обстановку, и, не успела я опомниться, закричать, ударить, что очень хотела исполнить, до боли в груди хотела, как меня осторожно вытолкнули со сцены и занавес опустился.
Я была зла на весь мир. Я мигом невзлюбила сегодняшний день. И только один человек вызывал во мне такие сильные чувства. Он захоронен в самых далёких шкатулках моего сердца.
Я сжимала кулаки от всепоглощающего гнева, пока шла к Инке. Подруга громко и заливисто хохотала, когда другие уже стали смеяться тише, будто устали это делать.
Схватила подругу за руку и потащила с собой к выходу из театрального зала, а затем из театра.
‒ Тоня, ты хоть представляешь, что сейчас произошло? ‒ вымолвила потрясённая и обалдевшая от такой порции веселья Соколовская, идущая рядом со мной. Она потрясла меня за плечо. ‒ Эй ты, королева бала, очнись! Ты меня вообще слышишь?! ‒ возмутилась недовольным голосом девушка. ‒ Ты видела его на сцене? Он ведь такой крутой! Выбрал тебя на роль роковой леди! Вот ты везучая, Тонька, дела-а...
Везучая?! Он ‒ крутой?!
Да она в своём уме!
‒ Да, я представляю, что произошло! И я готова пойти хоть сейчас в драку! ‒ заорала я, обращая на себя внимание тех людей, кто сидел на задних рядах и слышал моё заявление. Мы вышли из зала. Я специально громко хлопнула дверью. ‒ Как он посмел?! Кто ему позволил? Это же театр! Кто спланировал такое кощунство с этими мерзкими насекомыми? Я не понимаю, что произошло, нет, всё-таки не понимаю! ‒ выпалила с диким выражением лица я.
‒ Успокойся, ты вся пылаешь от гнева, ‒ попыталась привести меня к уму разуму Соколовская, но я подняла руку, призывая её к молчанию.
Вдох, выдох... вдох, выдох...
Я успокоилась на один грамм и твёрдым ледяным голосом спросила, зная, что подруга не ответит, потому что сама не осведомлена такой информацией:
‒ Инна, кто он? Кто он такой?
Подруга молчала.
А я очень хотела это узнать. Он... его взгляд... этот голос... эти тараканы...
Такая детская и наивная, но обидная и злая выходка, затрагивающая в моей душе что-то старое и давно спрятанное, закрытое на множество замков.
Это действительно задумка мюзикла? Или это была импровизация?
Кто. Он.
Как я мечтала узнать, и как вокруг всё молчало в игнорировании моего вопроса. Внутренний голос тоже молчал.
Я хочу когда-нибудь это узнать.
Что он за актёр такой? Что за злой волшебник, сыгравший со мной подлую шутку?
Таких, как он, я встречала лишь единожды.
Актёр в серебряной маске хорошо запомнил очень любопытную девушку, что смотрела на него так знакомо, так пристально. Он знал, кто она. Понял в одно мгновение.
Ещё она такая же, как он. Только он не знал этого пока, также, как и не знала она.
Я и Инна вышли из театра.
Никакой он не Муз.
"Кто, если не он? ‒ предательски прошептал внутренний голос".
***
В почтовом ящике меня ждало радостное письмо. Открыв послание из Москвы от хорошего друга, я вчиталась в написанные ровным и красивым почерком строки:
"Дорогая Тоня, привет из Москвы! Мои часы сейчас пробили полночь, я пишу тебе с счастливой улыбкой на лице. Решил прислать письмо, посчитав это лучшим и более сокровенным, нежели обычное сообщение в сети. Не представляешь, подруга, как трепетно будет после ожидать твоего ответа, когда ты узнаешь новость. И окажется ли эта новость для тебя такой же радостной, как для меня?
Я прилетаю в твой и мой родной город через неделю. У нас будет тысяча и одно мгновение на то, чтобы провести время вместе. До скорой встречи!".
Каково было моё удивление, смешанное с ликованием, когда я узнала эту искромётную новость! С этой минуты все мои мысли были о Стёпе, друге из Москвы, с которым мы познакомились год назад летом на улице родного города. Позже ему пришлось уехать в Москву из-за начавшейся осенью учёбы, и теперь, когда он окончил пятый курс университета, он решил вернуться в свой родной город. К старым друзьям, знакомым, в числе которых, к счастью, оказалась и я. Всё это время, что он пробыл в шумной и большой, полной возможностей Москве, мы с ним общались по интернету в социальных сетях, по нескольким часам изредка разговаривали по телефону, и с нетерпением ждали нашей будущей встречи. И вот, момент этой встречи настал.
Степан Прудников, так его зовут, был хорошим собеседником. Обычно всегда меня понимала Инка, ну, почти всегда, а с парнями как-то не задавалось особого взаимопонимания. Но Стёпа... он тоже творческая личность, увлекается написанием портретов и даже несколько раз рисовал меня. С ним приятно поговорить о возвышенном, об искусстве и, самое главное, он понимал мою любовь к театру.
Так я на самом деле думала, что он понимал. Но судьба в очередной раз преподнесла сюрприз. Правда, об этом гораздо позже.
День с самого начала предстал эмоциональным, толика сумбурным, но тем и отличным. Многие люди не сильно любят, когда со всех сторон на них одновременно накатывают бушующие волны, а мне это даже нравится. Ведь жизнь так интереснее.
Достаточно только представить ‒ какая была бы жизнь без проблем и их решений? Без целей и сложных задач? Без стремлений и мечтаний, без надежд и потерь? Без ожиданий и разочарований? Люди сошли бы с ума от скуки серой повседневности и одинакового бытия.
Первое сентября, День знаний. Не каждый совсем юный или молодой человек любит этот день. На самом деле, я, как и все, не хотела расставаться с жарким солнечным летом, полным счастливых дней и ночей, свободы и чувств, исполнений желаний и прочих радостей. Лето – маленькая жизнь, которую мы проживаем каждый год и с нетерпением начинаем ждать следующую. Только в это время года можно по-настоящему отдохнуть, слетать или съездить в долгожданное путешествие, завести море новых знакомств, которые подарят множество впечатлений, радостей, а порой и печалей. Именно за такие прекрасные и приятные мелочи стоит ценить эту маленькую жизнь.
Первые дни осени особо не отличить от лета по погоде.
Все ученики и студенты ещё не до конца поверили в то, что снова придётся каждый божий день вставать рано, чтобы не опоздать на учёбу. Но осень тоже маленькая жизнь, прелестная и радостная: ведь каков был бы год на Земле без золотисто-жёлтых листьев, укрывающих холодную землю, без дождей, питающих природу и наши души своей прохладной, но милой и нежной меланхоличностью? Также как зима, прекрасная своим снежным покровом и морозными рисунками на окнах домов, и весна, восхитительная своей оттепелью, цветением всего вокруг и заливистым пением птиц, лето и осень нужны этой Земле. Люди любят перемены и не смогли бы жить без них, хоть и не все это осознают, наивно предпочитая стабильность.
Вот и меня эта любовь к переменам не обошла стороной. С момента последнего летнего дня и того похода в Большой театр на мюзикл "Роковой мир", такие разные, как день и ночь, встречи с переменами, стали волнами накатываться на меня со всех сторон. Как я уже упоминала, мне это всегда очень нравилось. Человеку нравится больше всего на свете то, что крайне редко происходит с ним. Теперь жизнь решила неожиданно порадовать меня и устроила сразу миллионы этих встреч.
Первый день в институте запомнится надолго, едва ли не на всю жизнь. Толпы студентов, разделившихся на кучки и подгруппы, спешащих кто куда, оживлённая обстановка во дворе, утренняя свежесть и прохлада, к обеду палящее солнце, дарящее прекрасную погоду и хорошее настроение всем в округе. И новые встречи.
Я ступила на порог своей новой альма-матер, в которой буду усердно грызть гранит науки и искусства ‒ ветви одного и того же дерева. Не успела я сделать и шагу, как только зашла в здание, увидела любопытную картину.
Группа молодых людей, собравшаяся в холле института, привлекла моё внимание куда больше, чем сам институт. Вообще-то, когда я сдавала экзамены на поступление сюда, а затем через несколько дней пищала от восторга в институтском дворике, по сто раз перечитывая, что меня приняли, я уже успела оценить красоты и просторы этого учебного заведения. Большое старинное здание, с длинными идеально-бежевыми ступенями, ведущими ко входу с двустворчатыми тёмно-кленовыми дверьми, на которых вырезались красивые вычурные узоры, и впускали они в светлый просторный холл, всегда полный народу, конечно, кроме времени, посвящённого занятиям. За широким ресепшн всегда кто-то находился, готовый подсказать и ответить на интересующие вопросы. Длинные коридоры, на стенах которых висели самые ценные и особенные картины в искусно выполненных рамах, светлые и высокотехнологичные, оборудованные всем необходимым аудитории и кабинеты, несколько, вроде пять или семь больших залов для тренировок и репетиций постановок, сценок, мюзиклов и другого. Один из залов, самый роскошный, был полностью посвящён выступлениям студентов и всем прочим развлекательным программам института. Чтобы тебе доверили выступать в этом зале, повидавшем немало спектаклей и постановок, нужно многого стоить и добиться. Ценная библиотека, настоящий артефакт института, расположенная почти на целую половину третьего этажа, хранила в себе тысячи старых и самых новейших книг, о всех видах искусства, об истории, как самого искусства, так и выдающихся артистов, актёров, а также самых первых выпускников этого учебного заведения. Конечно же, и столовая была в этом месте, в которой, по словам моего повествователя, кормили всегда очень вкусно. Двор был ничем не примечательным, дворик как дворик, но позади института был настоящий большой сад. Сад показался мне, когда я его впервые увидела, сошедшим словно со страниц какой-то сказки и походящим едва ли не на целый парк: высокие древние берёзы и дубы, деревья белой и фиолетовой сирени, высились до самой крыши здания, а высаженные на благоприятной почве насыщено-красные и нежно-розовые розы, садовый жасмин, в ботанике называющийся чубушником, и боярышник, чудеснейше обрамляли тут и там выстроившиеся в рядочки тёмные деревянные скамьи с выгнутыми спинками. Я заранее была уверенна, что буду проводить много времени в этом саду после занятий в институте.
Я узнала всё это от главного библиотекаря института искусств, взрослой милой женщины, встретившей меня в начале августа на первом этаже и по доброте душевной устроившей небольшую экскурсию по заведению.
Находиться здесь, чувствовать дух искусства ‒ было высшим из высших удовольствий для меня.
Картина в холле, нарисовавшаяся передо мной и ещё перед многими студентами, разыгралась такая: несколько парней и девушек, подозреваю, студентов института, выглядели так, будто только что вернулись с маскарада или собирались туда идти. Девушки в старинных пышных юбках бежевых и розовых цветов, тугих корсетах, с устаревшими причёсками и маленькими дамскими шляпками на головах, и изредка видных при движении изящных ботиночках с завязанными ленточками. Я замечталась о том, чтобы когда-то облачиться в такой же наряд. Парни же были одеты и обуты каждый по-разному: первый в военную форму, второй в мантию из царской ткани ‒ золотой парчи, короткие сапоги из сафьяна, и с полной копией шапки Мономаха на голове. Последний атрибут, что я увидела на этом молодом человеке, выбил из меня на мгновение дух ‒ половина мужского лица была скрыта серебряной маской.
Батюшки, кто перед нами! Ещё вчера он был обычным уличным рок-музыкантом, уже сегодня он стал царём всея Руси.
Это тот парень, актёр из Большого театра, почему-то уже во второй раз встречающийся мне в этой серебряной маске. Это у него фишка такая, ходить повсюду в своей маске? Может, у него изуродовано лицо, и он, дабы не портить впечатление зрителей и свою актёрскую карьеру, постоянно носит её? Или парень в этой маске только выступает?
Мне стало любопытно до чёртиков, только спрашивать я об этом у него не собиралась, и вообще вести подобные светские беседы с ним. Я собиралась с полной решимостью разобраться во вчерашней сложившейся ситуации.
Совсем не вовремя вспомнила ощущение ползущих по волосам, моему плечу, тараканов, и с отвращением передёрнула им. В душе закипала нарастающая злость на парня в маске.
‒ Внимание, внимание! ‒ громко произнёс актёр в военной форме, черноволосый и невысокого роста. Он обратил на себя внимание всех студентов, находящихся в холле, и призывал их к тишине. ‒ Уважаемые студенты, учащиеся на факультете театрального искусства! В честь праздника, Дня знаний, как уже бывало раньше, вам будут подарены билеты на будущий спектакль в Большом театре. Подарены не каждому, а только тем, кто изъявит искренним желанием и действительно придёт. Попросту тратить билеты на зевак мы не собираемся, ‒ отчеканил молодой человек, и к нему и его друзьям в костюмах сразу же подбежали несколько студентов. Народу в холле появлялось всё больше и больше, каждый передавал друг другу эту новость и другие ребята, учащиеся со мной на одном факультете, но большинство на разных курсах, тоже спешили получить халявный билет в театр. Многие в этом заведении хотели попасть на новенький спектакль, такого охотного желания редко встретишь в каком-нибудь другом университете. Здесь собрались люди искусства, знающие истинную цену театру и не считающие спектакли, постановки, что сейчас там проходят, скучными. В Большом театре, сколько я помню, никогда не бывало скучных событий.
Я, удивляясь собственной наглости, ловко протолкалась вперёд в очереди, выстроившейся к одному из актёров, каждый раздающих билеты.
‒ Ты! ‒ я подскочила с сердито расставленными в стороны руками к актёру в маске, пока он куда-то не слинял или его не заняли другие студенты, что стояли в этой большой очереди за билетами. ‒ Помнишь меня?! ‒ с прищуренным взглядом сурово выпалила я, изображая из себя настоящую разъярённую мегеру. Что-что я могла бы стерпеть, но тараканов ‒ нет! Я же их до смерти боюсь, впрочем, также, как и пауков. Все насекомые вызывают во мне поистине сильную антипатию.
Теперь и этот актёришка погорелого театра вызывает во мне антипатию.
Мне показалось, или уже при дневном свете, точно тёмно-зелёные, большие глаза молодого парня стали удивлёнными?
Царь в серебряной маске замер с билетами в руках, не отводя от меня пристального шокированного взгляда.
Чем он так удивлён? Наверное, не понимает, как я тут оказалась.
Пока он ничего не сказал, я продолжала говорить то, что стало почвой для моих размышлений вчерашним вечером перед сном.
‒ Вчера ты подарил мне ту проклятую искусственную розу, а ещё дал гитару и заставил сыграть на сцене вместе с вами, ‒ вещала я с по-хамски приподнятой бровью и жутко недовольным видом. ‒ Я ‒ роковая леди, ‒ с поистине зверской язвительной улыбкой вымолвила на всеуслышание. И произнесла я это заявление так, да с таким выражением лица, что он должен был прочитать в моих глазах этот подтекст: "Ты попал, парень". Даже другие заинтересовались моими словами, которые их, честно говоря, изрядно удивили.
Как ни странно, после того, как я вчера на сцене сорвала стебель с бутоном алой розы со своих волос, по возвращению домой я нашла у себя в маленьком кармане джинсовой куртки один бутон, уже без тараканов. Кто-то подбросил мне его. Даже не трудно догадаться, кто, больше интересует, как у него это получилось сделать незаметно. И что ещё странней, я не спешила выкидывать его. Его судьба распорядилась с ним так ‒ новая хозяйка спрятала бутон розы в самом дальнем ящике своего шкафа.
Я не сводила с него глаз. Совсем неожиданно и удивительно для меня, парень с шапкой Мономаха на голове, что было очень многозначительно, ведь он действительно показался мне с большим самомнением о себе, вдруг громко расхохотался. Я опустила ехидно приподнятую бровь и изумлённо широко раскрыла глаза. Почему он смеётся? Что смешного я сказала? Наоборот, он должен скорее плакать, чем хохотать как безумный!
"Хотя почему как? ‒ ехидно подбросило подсознание".
‒ Ты чего смеёшься? ‒ медленно и ещё более сердито произнесла я. ‒ Я похожа на клоуна или твоего личного шута, о, великий и неповторимый царь? ‒ сурово упёрлась руками в бока, и, чтобы мы смотрели друг другу глаза в глаза, на одном уровне, чуть приподнялась на носочках и подтянулась ближе к нему. Он был парень высокий, и отнюдь не мелкий, но и не здоровый бугай, что было очень кстати. Со вторым я бы не рискнула вести эту занимательную беседу. Правда, таить не буду, в груди, как только я двинулась к этому парню, всё равно появилось волнение. Кто знает, как он отреагирует на мою жалобу за вчерашнее? Вдруг он буйный.
Он заговорил:
‒ Ты похожа на разгневанную агрессивную птичку колибри, ‒ произнёс глубоким, бархатным и сейчас очень весёлым голосом на моё потрясение молодой человек. ‒ Маленькая роковая леди, ‒ припечатал он, и на его лице вырезалась хитрая улыбочка. Такая же, как и тогда, в театре.
Кем он себя возомнил? Решил поиздеваться надо мной?
И что значит ‒ маленькая? Я отнюдь не мала для своего возраста, мой рост средний. Хотя, возможно, парень не его имеет в виду, скорее, показывает своё превосходство передо мной, считая себя гораздо лучше и сильнее. Ну, естественно это будет так, я ведь девушка. Наши силы ‒ как небо и земля. Я неохотно это признавала.
Но отступать не собиралась.
‒ Ты думаешь, если я маленькая, а ты такой большой и страшный, то я не смогу постоять за себя? Поверь, смогу! ‒ доказывала ему свою истину я. Кто-то попытался оттолкнуть меня, чтобы пройти за билетом, но вдруг парень в маске, он же царь, поднял руку в знак протеста и выразительно посмотрел на осмелившегося прервать разговор парня. Тот вернулся в очередь.
‒ Я требую извинений, ‒ безапелляционно и сурово отчеканила я, глядя на незнакомца в маске непроницаемым и недовольным взглядом. ‒ За тараканов, ‒ добавила для ясности.
Незнакомец вновь задорно улыбнулся.
‒ За тараканов, значит? ‒ негромко, но резво ухмыльнулся парень в мантии царя. По его виду можно было догадаться, что он думал о чём-то таком, что его дико веселило и забавляло в душе.
‒ За них самых, ‒ кивнула с ехидной улыбочкой я. Я была уверенна, что получу свои извинения и даже билет на спектакль у него возьму, но уже в который раз моя уверенность в чём-то меня же губит.
‒ Мне не за что извиняться, леди. Это было весело и здорово, ‒ растянулся в широкой улыбке он.
Я едва не зашипела от вернувшейся злобы на тот поступок незнакомца.
‒ Весело и здорово? Весело и здорово, говоришь? ‒ недовольно сказала я. ‒ Тараканы в моих волосах ‒ это для тебя весело и здорово? ‒ ледяным повышенным тоном осведомилась у него я. ‒ Извиняйся сейчас же!
‒ Девушка, хватит задерживать очередь! Будете устраивать разборки потом, когда ваш парень освободится, ‒ начала возмущаться по этому поводу и какая-то студентка, пролезающая вперёд того парня, что первый меня выгонял отсюда. Парню это, конечно же, не понравилось, и он остановил за плечи незнакомку. Между ними завязалась небольшая перепалка. Я едва не ахнула от недоумения и "прелести" всей ситуации.
‒ Он мне не парень! ‒ воскликнула со злостью я. Той девушке уже было не совсем до меня, она огрызалась со студентом. Пока я наблюдала за их препирательствами, кое-кто неотрывно следил за мной.
Я в последний раз взглянула на него, громко и выразительно фыркнула и быстро ушла прочь. Настроение не было испорчено, но приукрашенно, это точно. Ну и чёрт с ним, с этим незнакомцем. Грош цена его извинениям.
Моя первая в жизни пара прошла довольно быстро и так интересно, что у меня дух захватывало. Я даже успела перед её началом перекинуться парой фраз с моими новоиспечёнными одногруппниками, в большинстве своём ребятами дружелюбными. Предмет истории искусств вела добрая взрослая преподавательница, человек творческий и высокоинтеллектуальный. Она так выразительно и с таким волшебным духом рассказывала нам историю нашего института, как вступительную и самую важную часть, о которой нужно узнать на первой в жизни паре на факультете театрального искусства. Ещё она много говорила о театре. Я чувствовала в ней своего человека, и могла с уверенностью сказать, что понимаю её, а она поняла бы меня. Вторая пара была отведена на предмет теории искусств, тоже очень интересный. И преподаватель был человеком приятным.
Такие люди отдают всего себя своей работе, они любят её и ходят на неё каждый божий день с большим удовольствием и желанием. Ведь по сути, редко человек любит свою работу, часто он ошибается с её выбором или идёт работать куда-либо, потому что у него не остаётся этого самого выбора. Как же я мечтала о том, чтобы этот выбор у меня был всегда, и я посвятила жизнь своему делу, ‒ тому, что по-настоящему буду любить. Ведь, когда нравится то, что делаешь, и труд будет лучшего качества, и производиться он будет гораздо быстрей и успешней, нежели то, что вызывает у тебя желание стучаться головой о стену днями напролёт, вместо того чтобы работать. Но, как я уже замечала, не всегда мы получаем то, что хотим, а чтобы добиться желаемого, нужно многое приложить к этому. Я была готова стараться и трудиться для исполнения своей мечты.
Во время второй пары я ненадолго отвлеклась от повествования рассказа преподавателя и посмотрела в широкое окно. Окна в аудитории, в которой находилась наша группа первокурсников, выходили на заднюю часть института, ограждённую живой изгородью. Я увидела там сад во всём своём великолепии. Высокие тоненькие берёзки игриво раскачивались на лёгком ветру. Я почему-то слегка улыбнулась.
"Неужто посылают мне знак?".
Я обязательно сегодня приду посидеть в сказочном саду.
И уже через полчаса я по своему желанию оказалась в этом оживлённом многими студентами месте. Как же в саду всё-таки было красиво. Я представляю, как здесь всё благоухает и цветёт весной ‒ истинное наслаждение будет здесь проводить время. Это сразу же стало моим любимым местом в институте. На втором месте позже стала библиотека, которую я посетила уже завтра во время перерыва от занятий и нашла для себя много интересных книг.
С собой у меня был маленький томик, недавно приобретённый в городском книжном магазине. История была об Англии девятнадцатого века, о сумеречных охотниках, находящих и убивающих демонов, о вампирах, оборотнях, могущественных чародеях и другом. Мне нравилось читать фэнтези, это заставляло верить в сказку и чудеса, что, несомненно, есть, просто они очень редко с нами случаются.
Чудеса в простом. В родных и близких, которые всегда рядом, и в горе, и в радости, и поддержат в любую трудную минуту, также и в друзьях. Друзья ‒ это спутники жизни человека. Я иногда очень ранимый, духовный и творческий человек. Моя подруга порой делает меня сильней и уверенней, за что я ей безумно благодарна, а я делаю её более благодушной и милой. Настоящие друзья меняют друг друга, даже если они сами того не замечают. Мы с Инной помогаем друг другу стать лучше и самосовершенствоваться, добираясь до своего заветного образного идеала. Самосовершенствование ‒ тоже очень важная вещь. Кому как ни мне это знать. Если бы я не практиковалась изредка дома, перед семьёй или подругой, в выразительном чтении, пародировании тех или иных личностей, возможно, я бы уже и забыла, что такое быть актёром театра. Соколовская иногда мне пела. Мне нравилось слушать её мелодичный приятный голос.
Солнце светило ясно и читать мне, сидя на скамье неподалёку от берёз, было удобно. Но почему-то у меня было такое чувство, что кто-то пристально наблюдает за мной со стороны.
Вдруг моему увлечённому чтению решил кое-кто помешать. Кое-кто до невозможности пушистый и хорошенький. Я с довольной улыбкой пронаблюдала, как он с величественной и поистине аристократической походкой медленно и лениво приближается ко мне и начинает тереться круглой милой мордочкой об мою ногу, и так как я была одета в тёмные короткие шорты и светлую блузу, в строгий, но стильный образ, стало дико щекотно от прикосновения его длинных усов к моей коже. Светло-рыжий вполне в меру упитанный кот запрыгнул на скамью и прильнул к моему боку. Я едва не заулюлюкала от умиления.
‒ Какой ты хорошенький, малыш, ‒ животное почему-то совсем не боялось меня и было расположено для общения, поэтому мне не составило особого труда умудриться погладить его по мягкой тёплой спинке, нагретой лучами палящего солнца. Котик замурчал от удовольствия. Кажется, я ему понравилась. Что ж, это взаимно.
Внезапно к скамье, на которой мы с ним расположились, подбежала девушка, учащаяся в институте. Я видела её в очереди за билетами в театр.
‒ О, Станиславский пришёл! ‒ радостно воскликнула она, невысокая и темноволосая. Она показалась мне милой, когда я впервые увидела её в толпе. У меня хорошая память на лица, ну, и на всё остальное в принципе тоже.
Девушка устроилась на скамье возле меня и кота, тоже начав гладить его. Кот был абсолютно счастлив в этот миг.
‒ Кто-кто? ‒ не поняла её я, в своей жизни слышавшая только об одном Станиславском. Он ещё "не верю!" кричал.
‒ Станиславский, ‒ повторила обыденным тоном незнакомка так, будто бы это было элементарно и вообще общеизвестным фактом. ‒ Кот наш институтский, живёт тут. А ты разве не знала? ‒ улыбнулась по-доброму мне она.
