Текст книги "Театр встреч (СИ)"

Автор книги: Батлер Лина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Как же я была не права... Такие, как Инка, не меняются, и их черты характера становятся только сильнее прежнего.

Я и подруга решили выждать приезд Славы Романова в театр и спрятались за деревьями. Там как-раз располагалась удобная скамья, на которой мы и устроились в ожидании моего обидчика. Я предвкушала сладостную месть, и уже даже чувствовала её вкус на языке, но обжигающий огонь волнения в моей груди, смешанный с диким восторгом, был гораздо сильнее того вкуса.

Слава Романов всегда приезжал в театр за пять минут до начала занятия, он был пунктуальным парнем. Это, безусловно, плюс, особенно для нас с Инкой. Я не хотела опаздывать на занятие в кружке, а подруга должна была совсем скоро отправиться на свидание с каким-то незнакомым мне парнишкой из параллельного класса в нашей школе.

‒ Ты бы знала, какой он наглухо отбитый, ‒ поведала мне подружка с весёлой улыбкой на пухлых губках, накрашенных персиковым блеском, ‒ Нет, Тонька, таких жертв рока у меня ещё не было! У него нет ни слуха, ни вкуса, и уж тем более нет таланта. Зачем, ну зачем он решил стать рок-музыкантом? Он тупой, Высоцкая, точно тебе говорю, ‒ продолжала вещать с заумным видом знатока в сфере рок-музыки Инна. Она находит себе жертв рока с шестого класса, когда влюбилась до беспамятства в рок-музыку. Ходит с ними гулять и в конце каждой такой прогулки в довольно грубой форме объясняет, что их музыка отстой и полный кошмар и сами они бездарности, а после советует, чем бы им лучше таким заняться. Это стало её своеобразным хобби, которое она пронесла с собой немало лет, но я узнала это только позже... а пока что я думала, что это временное и жутко странное увлечение Соколовской. Она вообще человек странный, но в этом её шарм. Я люблю странных людей, мне с ними комфортно. Ведь сама я порой не кажусь себе нормальной и адекватной, в отличие от людей, которые встречаются мне на улицах города, сидят со мной в школьном классе или даже ходят в кружок в театре. Странным мне казался и Слава Романов, но что такое комфорт рядом с ним, я понятия не имела. А вот что такое волнение, злость, неприязнь рядом с ним, я знала очень даже хорошо.

"А ещё ты знаешь, что такое театральная игра рядом с ним" ‒ не поленился напомнить мой внутренний голос. Я зашипела, расходясь с самой собой во мнениях. Такое часто со мной случалось. ‒ "И кажется, играть на сцене вместе со Славой довольно таки комфортно, не правда ли?" ‒ припечатал ехидный голос, который я на пару секунд в душе проклинала. Нет, ничего не комфортно. И даже не замечательно, как тогда казалось во время репетиций!

‒ Вот-вот, я тоже так шипела, когда услышала его голосину, ‒ нашла во мне поддержку Инна, закивав головой. Неподалёку от нас послышался рёв двигателя, который вскоре прервался. ‒ Смотри, подружка, это кажется твой Ромео приехал! Гляди туда, скорей! ‒ посмотрела через ветви деревьев на вход в театр она.

Я вмиг нахохлилась и сосредоточила глаза на прибывшей в театр цели. А вот и он! Весь при себе, в своей модной кожаной куртке с множеством змеек, в крутых синих джинсах и тёмных ретро-очках. Сегодня была прекрасная солнечная погода.

И конечно же, парень приехал на своём дорогом шикарном мотоцикле, сверкающем на лучах солнца, как начищенный пятак. Это была цель номер два на сегодня.

Инна узнала Славу по описанию, любезно предоставленному ей мною. Девчонка резко поднялась со скамьи и посмотрела сначала на меня, затем обратно на парня, уже припарковавшего своё средство передвижения неподалёку от входа и взбегающего вверх по ступенькам в театр.

‒ Тоня Высоцкая, ты уверенна, что хочешь отомстить этому красавчику? ‒ с изумлением и даже какой-то строгостью в голосе поинтересовалась Инка, которой тогда, в тот одновременно весёлый и дурной денёк было только четырнадцать. Подруга была старше меня на год, но тем не менее, училась со мной в одном классе, просто позже в школу пошла. ‒ Скажи мне, ты точно уверенна в правильности того, что думаешь совершить?

‒ Да, уверенна, ‒ хмыкнула я, услышав то, что Инка посчитала этого мальчишку красавчиком. Да, он был им, и я даже не буду отрицать того, что подумала также, впервые увидев его в театре, но это не меняло того факта, что он подлец и мерзавец, возомнивший себя лучше всех и принявший ни в чём не виноватую меня за свою соперницу. Мне ничего не остаётся, как сделать его своим соперником тоже, хотя это получилось бы и так, и так по любому, поэтому я скажу только одно ‒ мести быть. Я даже не побоюсь разбудить в нём зверя. Он ведь не побоялся сделать это со мной.

‒ А ты знаешь, что такие, как он, делают с такими как ты? Возжелавшими отомстить? ‒ заговорщическим голосом проговорила брюнетка, прищурив хитро серые глаза кошачьей формы.

‒ Знаю, ‒ уверенно отозвалась я, изображая из себя бесстрашную девицу.

‒ Ну, тогда ладно! Точно моя школа, ‒ захохотала Соколовская, хлопнув меня больно по плечу. Я сердито глянула на Инку, но та и глазом не повела, продолжая злорадно хохотать. Забавная она, конечно, подруга. ‒ Пошли, пошли, Тонька, надерём ему задницу.

‒ Скорее, сидение мотоцикла, на котором сидит его задница, ‒ логично поправила её я, снова чувствуя дикую радость и волнение в квадрате.

‒ Неважно, глупенькая! Кстати, ты в курсе, что мстить таким красавчикам и опасным боям как он, ещё круче и приятнее, чем обычным шалопаям и идиотам? ‒ лепетала Инка, пока мы добирались до цели. ‒ Такой прилив адреналина, да? ‒ ухмыльнулась девчонка.

‒ Нет, потому что не мстила ни тем, ни другим, ‒ оповестила подругу в том, что она и так прекрасно знала без меня.

‒ Ты ж мой божий одуванчик! Скоро станешь совсем такой, как я, ‒ потрепала она меня по волосам, и удостоилась ещё одного сердитого взгляда. Кажется, это забавило подружку. В душе и меня веселил тот факт, что я как бы хорошая, а она хулиганка и по идее портит меня. Но, ведь идея отомстить Славе моя, так что... Инка только поддержала эту затею, поэтому я тоже хороша и не такой ангел, каким кажусь.

‒ Инна, я не божий одуванчик, ‒ сделала вид, что надулась я. Но подруга раскусила меня.

‒ А ещё ты обалденная актриса, ‒ хмыкнула девочка, ‒ но свою подругу не проведёшь. Или ты хочешь, чтобы я назвала тебя оторвой? ‒ хохот Инки был громким, и я испуганно посмотрела вокруг себя, как бы кто не заметил нас. Возле театра сейчас никто кроме нас не находился.

‒ Тише, Инка! ‒ прижала ладонь к её громкому рту я. Соколовская ущипнула меня за эту же ладонь, и я тут же убрала руку, а она весело заулыбалась. ‒ Я не оторва, но и не идеал, ‒ буркнула подруге. ‒ Не веришь, можешь у Славы Романова спросить. Он тебе скажет, какая я в его глазах.

‒ Да-да, ты в его глазах просто демон во плоти, ‒ запричитала она, картинно закатив глаза к красивому чистому синему небу. ‒ Я даже могу открыть тебе великую тайну, почему. Ангелочков никто не любит, моя дорогая. Именно поэтому он и принял тебя за свою новенькую соперницу, ‒ хихикнула девочка. Поправив свои длинные роскошные волосы с раздражением на лице, она сказала, ‒ Чёрт, вот возьму и состригу их когда-нибудь. Ужасно неудобно, знаешь ли! И как ты постоянно ходишь с распущенными, ‒ внимательно посмотрела она на мои пшеничные волосы, достающие почти до середины спины. ‒ Ах, да, и ещё одно. Он нравится тебе, а ты нравишься ему, поэтому вы так себя ведёте оба! ‒ засмеялась подруга и сразу же убежала от меня подальше, видя, как я, никогда не боявшаяся свою подружку, потому что знала, что она добрая и хорошая на самом деле, по крайней мере для меня, готова в шутку ударить её. Не сильно и не больно, а так, чтобы проучить за эти небылицы, которые она строит. Она что, сговорилась с теми двумя девчонками из кружка, что пустили сплетню, мол, Романов и Высоцкая на самом деле не ненавидят друг друга, а так выражают свою безумную любовь?

‒ Инна, ты либо немедленно прекращаешь этот цирк, и мы делаем, что решили, либо я ухожу отсюда и всё отменяется, ‒ знала я, чем шантажировать подругу. От очередной пакости она вряд ли откажется, такая уж сорвиголова.

‒ Эй, ты чего, Тонька, я же пошутила, ‒ тут же пошла на попятную девочка, претворившаяся ангелочком, спустившимся с небес.

‒ Несмешные шутки, Инка, ‒ сурово отчеканила я. Мы внимательно посмотрели друг на друга и одновременно не удержав эмоции, рассмеялись.

‒ Начнём, ‒ похоже, решила руководить нашей операцией Соколовская. Мы достигли намеченной цели.

К счастью, все ребята уже явились в театр и нежданных лиц возле него в ближайшее время появляться не должно. Я лично считала каждого приходящего из нашего кружка, пока мы сидели на скамье и ожидали главного гостя сегодняшней программы.

Соколовская сняла с плеч свой огромный рюкзак и открыла его. Достала оттуда два баллончика и один бросила мне. Мы выбрали яркие цвета ‒ красный и зелёный. Такие хорошо будут видны на чёрно-белом мотоцикле Его Величества Вячеслава.

Теперь настал поистине момент творчества и настоящего искусства. Мы решили выбрать для предмета, на котором будем рисовать, его крутой мотоцикл.

Конечно, я не настолько ошалела и не сошла со своих орбит, чтобы творить такое безумие. Краска в этих баллончиках смывается обычной водой, но только он ведь пока об этом не будет знать. Вот он обалдеет, хотя бы на миг подумав, что это теперь едва ли не навсегда будет на его драгоценном мотоцикле. Я до боли в сердце хочу увидеть выражение его лица в этот момент.

Похоже, Слава Романов действительно добьётся того, что я стану настоящей оторвой. Из-за него меня тянет совершать совершенно нехорошие вещи, но парень первый начал эту затею. Я не буду стоять в сторонке и терпеть, я наконец покажу ему, что я тоже способна на такие поступки.

Мы закончили нашу совместную художественную работу, и подруга вновь открыла рюкзак, кинув туда улики, то есть наши баллончики, и вместо них доставая теперь один десяток яиц. Мы заулыбались друг другу так по-злодейски, будто бы совершали сейчас преступление года и были в восторге от этого. Для меня же это было преступлением всей моей жизни, но не для Инны Соколовской, любительницы проказ и подобных выходок.

Однажды я задумалась, что, если она и Слава похожи, ну, тем, что не боятся делать такие неприятные поступки другим людям? Но тогда я почти сразу же поняла, что Инна может сделать такое только когда мстит обидчикам, а не просто так, потому что ей захотелось это совершить. А Слава Романов возомнил меня своим врагом и принялся издеваться просто так! Да, почти просто так, я считаю.

Мы отошли на несколько шагов от мотоцикла. Я уже во второй раз поблагодарила бога за то, что окна во всех залах театра на данный момент закрыты с той стороны задёрнутыми бордовыми шторами.

С удовольствием кинула первое яйцо в его мотоцикл, уже с нездоровым блеском в глазах и шальной улыбкой на губах кинула второе и попала прямо на сидение, Инка не отставала от меня и тоже метала яйца в средство передвижения Славочки Романова, стараясь попадать в основном на то же сидение и руль. Мы злорадно усмехались, переглядываясь друг с другом. Я чувствовала себя до невозможности взбалмошной девчонкой! И не то что бы мне понравилось это ощущение, но оно было мне в новинку и потому так сильно впечатлило. Эта цель выполнена блестяще.

Мы дружно зашагали по лестнице, открыли двустворчатые деревянные двери, выполненные красиво и с узорами, и зашли в обитель искусства, в Малый театр.

Мы держали путь в раздевалку, где все обычно оставляют свою верхнюю одежду и сумки или рюкзаки.

План был таков: пока Инночка пробирается в раздевалку с "орудием" в руке, я отвлекаю женщину, работающую в театре и охраняющую вещи в раздевалке.

‒ Софья Павловна, к вам, кажется, пришла родственница и ждёт вас на улице, ‒ нагло соврала я. Это было не свойственно мне, но выбора не оставалось. Иначе мне не удалось бы отомстить этому парню так, как требуется!

‒ Да? Ой, спасибо, девочка, что сказала мне, ‒ поблагодарила женщина, тут же вставая со своего кресла и направляясь к выходу из театра. Надеюсь, она не обратит внимание на слегка преобразившийся за последнее время мотоцикл Славы, который был припаркован в углу возле входа в театр. Оказалось очень кстати в этой ситуации, что у женщины в возрасте была близорукость, а очки свои она оставила на столике у кресла.

Я мигом подлетела к Инне, оценила её работу, которую она уже успела так быстро выполнить, отчего в раздевалке слегка запахло то ли горелым, то ли ещё чем, наскоро распрощалась с ней, и убежала в зал театра. Я опаздывала на занятие вот уже как пять или даже десять минут.

Занятие в кружке прошло вполне себе спокойно, что редкость для меня из-за выходок кое-кого, и прошло оно так, кстати, по одной ясной причине. Зинаида Николаевна и Елена Дмитриевна разделили нас сегодня на две группы, и каждая группа занималась в разных залах. Группам требовалось репетировать две разные постановки, поэтому нас и разделили. Славы Романова в моей группе не нашлось.

Это позволило мне расслабиться, ведь то, что произошло вчера, вывело меня из себя, как наверняка и его, пусть это даже было инициативой парня, и мы просто не смогли бы находиться сейчас в одном зале, совсем рядом друг с другом.

Как только Елена Дмитриевна, репетирующая постановку с группой, в которой была я, всё время странно поглядывающая на меня, вероятно, из-за той вчерашней импровизации на сцене, кстати, не моей, объявила, что наше занятие окончено, я бросила короткое "До свидания!" и пулей выбежала из зала, не желая столкнуться с ним в раздевалке. Быстренько и ловко сняла свою курточку с крючка, промчалась мимо недоумевающей Софьи Павловны, кажется, не нашедшей никакой ожидающей её родственницы, и вылетела на улицу, мчась к высоким прекрасным деревьям, которые не менее прекрасно прикроют меня от его взора. Я не собиралась уходить сейчас, я хотела увидеть его лицо. То есть, конечно же, его реакцию.

Уже через пару минут из театра стали выходить ребята из кружка. От нескольких человек не осталось незамеченным то безобразие, что произошло с мотоциклом Славы Романова. Некоторые были глубоко впечатлены и даже решили зафиксировать это дивное зрелище на свои телефоны. Подростки, что сказать.

Потом я часто вспоминала этот день с дикой улыбкой на губах и нездоровым блеском в глазах. Старалась забыть всё это, но не смогла.

Слава Романов, не обделённый вниманием ребят и явно с кем-то заболтавшийся в театре, вышел чуть ли не последним из театра. Я с настороженным сосредоточенным прищуром посмотрела на него. Где же куртка?

Ой, кажется, у парня вылетело из головы забрать свою куртку в раздевалке. Он что-то сказал с дружелюбной улыбкой, какую мне никогда не дарил, своему приятелю из кружка, показал два пальца, мол, "две минуты, и я вернусь", и вновь взбежал по лестнице в театр.

Слава и впрямь забыл о своей куртке, заболтавшись о каком-то интересном событии, произошедшем сегодня на занятии, с другом, и не только о нём, но ещё и о вчерашнем выступлении, правда, которое парень не особо хотел обсуждать, понимая, что именно так впечатлило и интересует приятеля. Он направился к раздевалке.

По пути ему встретилась женщина, работающая в Малом театре, Софья Павловна, и она странно себя вела. Она вокруг принюхивалась с недоумевающим видом.

‒ Славочка, ты тоже чувствуешь, как здесь чем-то горелым пахнет? ‒ остановила она спешащего знакомого юношу, встревоженно взглянув на парня.

Вячеслав повёл носом и тоже почувствовал неприятный запах, правда, не сильно выраженный.

‒ Скорее воняет, ‒ хмыкнул он, кивая женщине.

‒ Нет, ну какой кошмар! Похоже, опять перегорели провода где-то в одном из коридоров, или кабинетов, а ведь только совсем недавно вызывали электрика, ‒ негодовала Софья Павловна, и, не забывая качать головой и недовольно цокать, направилась к своему начальству в кабинет, чтобы сообщить о проблеме.

Романов продолжил путь к заданной цели. Найдя то самое место, куда он повесил свою куртку, парень внимательно посмотрел на неё. Он с непониманием вскинул бровь.

‒ Что за чёрт? ‒ ещё очень даже сдержанно выпалил парень, не любивший слишком часто употреблять более хлёсткие выражения, относящиеся к матерным. К тому же, он просто не мог себе позволить такое в театре, в месте, где в воздухе парит дух искусства. Надо сказать, в его любимом месте.

Не слишком приятный запашок исходил именно от его куртки. Оно было и видно.

Правда, воняло не совсем горелым, скорее, смолёной курицей. И по вполне ясным причинам. Ведь поджечь то, что гореть не может, нельзя.

Романов снял свою куртку, вернее, то, что от неё осталось, с крючка, и быстро устремился обратно на улицу. Он не понимал, в чём дело, и кто сыграл с ним такую злую шутку.

Слава появился на улице уже очень скоро. Я во все глаза смотрела на выбежавшего из театра парня с тёмной курткой в руках, надо сказать, не в самом лучшем виде, стоя между большими деревьями. Как же хорошо, что меня не было отсюда никому видно.

Народ из кружка ещё не весь разошёлся, желая, как и я, посмотреть реакцию владельца мотоцикла на случившийся произвол, и заодно посочувствовать бедному "ни в чём не виноватому и никак не заслужившему" такое парню.

Я прищурилась, дерзко и с наслаждением наблюдая за ним через ветви деревьев. Он огляделся вокруг театра, посмотрел на ребят, а потом искренне непонимающе на свою куртку, мол, народ, кто скажет мне, что произошло.

Вид у него был не слишком довольный, оно и понятно. Чёрная куртка Славы, как возмутилась Инка, оказалась всё-таки из натуральной кожи, потому у неё и не получилось хорошенько подпалить её, кожа на ней только слегка сжалась, оттого и появился едва ощутимый неприятный запашок. Но зато в рюкзаке с боевыми орудиями у подружки оказались ножницы, большие такие и очень хорошо режущие...

Поэтому вышло так, что в руке у Славы Романова, который остался теперь в одной тонкой тёмной кофте, была чёрная дырявая от и до куртка. Не думаю, что он ещё когда-нибудь её наденет.

Злая довольная улыбка тотчас появилась на моём лице. "Также, как и я больше не смогу никогда надеть свою белую куртку, испорченную сзади надписью несмываемого маркера, ‒ едва сдержала сейчас злодейский смех, бьющийся и желающий выпрыгнуть из груди".

‒ Слав, тут, в общем, такое дело, ‒ прямо как по моему заказу, кто-то поспешил сообщить парню о случившейся трагедии с мотоциклом.

‒ Какое дело? ‒ тут же навострил уши Романов, желая наконец узнать, что происходит, и кто так надругался над его личной и недешёвой вещью. Моя куртка тоже немало стоила!

‒ Твой мотоцикл... ‒ даже слегка замялся паренёк, решивший стать плохим вестником, наткнувшись на слегка злой взгляд Вячеслава. Кажется, ещё чуть-чуть, и кто-то сильно рассердится, в первую очередь из-за того, что никто не говорит ему, как это всё-таки случилось. Парень был уверен, что кто-то обязательно должен что-то знать по этому поводу. Но пока что никто не знал.

Я и Инка работали чисто и не оставляли за собой никаких следов. Только вот если парень спросит у Софьи Павловны, кого она видела во время начала занятия около раздевалки, тогда... тогда ему станет всё понятно.

Но я не боюсь! Я ведь хочу, чтобы он узнал, что это я, так? Я не желаю оставаться незамеченной, я мечтаю, чтобы он узнал, кто ему так насолил.

‒ Что с мотоциклом? ‒ тут же понял, что имеет в виду, Романов, явно решив, что куртка может быть вполне далеко не единственной испорченной вещью. У парня стояла у театра ещё одна важная припаркованная вещь.

Он подбежал к тому месту, где оставил свой мотоцикл.

‒ Невероятно, ‒ совершенно неожиданно для меня ухмыльнулся Романов, с большим интересом разглядывая наши с Соколовской старания и труды. ‒ Но вполне ожидаемо.

На миг все замолчали, не зная, какой реакции на подобное ожидать от парня. Видимо, никто никогда не позволял себе делать такое этому типу, да и незачем было. И все в кружке об этом были прекрасно осведомлены.

Я ещё шире улыбнулась и глаза мои засверкали от успеха, свалившегося на голову. Это почти что победа! Ему осталось хорошенько подумать и догадаться, кто это сделал. В эти секунды я этого страстно желала.

Но вот только потом на какое-то мгновение я испугалась...

‒ Итак, ‒ оглядел всех притихших ребят Слава, ‒ забросать яйцами ещё ладно. От этого можно избавиться. ‒ Я видела по его лицу, пусть он и был слишком далеко от меня и деревьев, что парень сейчас едва сдерживает свои эмоции. Голос его стал недовольным, тон повышенным. ‒ Но краска ‒ это уже слишком! ‒ процедил Романов.

Ребята сейчас напоминали замершие фигуры из льда. Все не то чтобы побледнели, но похолодели в душе, это точно. Никто не хотел ощутить на себе недовольство, а уж тем более гнев Славы, все считали его своим хорошим другом и не хотели портить отношения. Именно поэтому они никогда бы не сделали такое парню. Только один в их коллективе мог ‒ Егор Добровольский, соперник Славы, но и то, в прошлом. Парни уже давно друг с другом не пререкаются, они даже стали понемногу общаться на занятиях, а ещё Егор первым делом сообщил Романову о том, что заболел и его не будет две недели. С одной стороны, парень мог подумать на него, потому что его единственного не должно было быть на занятиях, и он мог такое совершить, пока сам Слава находится в театре, но пока что он отверг эту мысль, первой пришедшую в его голову.

‒ Кто? ‒ только и спросил неприступным голосом Слава, глядя на ребят, окруживших его и мотоцикл.

‒ Что, "кто"? ‒ решил поинтересоваться за всех один паренёк. Я едва не хлопнула себя по лбу. Как что, узнать Славочка хочет, кто на его драгоценном мотике надписи обидные написал и цветочки со смайликами пририсовал к ним.

Надписи были вот такого содержания: на сидении я написала красным цветом "Здесь сидит леди", Инка же вывела зелёным цветом на переднем и заднем колёсах "Дорогу красотке!", пока я вырисовывала по всему мотоциклу смайлики и цветочки. И напоследок, мы закрепили для эффекта всё это таким образом: закидали мотоцикл яйцами. Этот момент художества и абсолютно безрассудного хулиганства навсегда останется в моём сердце ‒ такого адреналина я никогда прежде не испытывала. Тогда мне казалось, будто я сошла с ума. Похоже, Слава Романов и не такое заставит сделать.

Обстановка вокруг ребят и Романова всё накалялась.

‒ Кто это сделал? ‒ задал вполне ожидаемый вопрос ребятам он.

‒ Мы не знаем, Славочка! Мы же на занятии всё время с тобой были! ‒ подбежали к нему те самые девицы-сплетницы, что разнесли о нас в кружке ложные сплетни. Славочка серьёзно посмотрел на девиц, явно не впечатлённый тем, что его так назвали, буквально забыв о просьбе парня никогда так его не нарекать, потому что это кажется ему слишком слащавым и глупым, но решил ничего не говорить, понимая, что сейчас есть проблема поважнее этой.

‒ И мы тоже постоянно были на занятии, ‒ отозвалась ещё часть ребят. Остальные начали едва ли не клясться, что из соседнего зала в театре ни на секунду не выходили, вообще никто не выходил. Вероятно, ребята либо забыли, либо решили не уточнять, что была одна опоздавшая ‒ я.

Это, конечно было бы мне на руку, если бы я не хотела быть пойманной, но я хотела. Теперь, видя его гнев, если честно, не так сильно, как до этого, но до сих пор хотела.

А ещё, пока я с полной сосредоточенностью рассматривала его лицо, эмоции, отражающиеся на нём, одновременно прекрасно слыша доносящиеся слова ребят и парня, в моей голове вдруг появилась одна картина.

Вчерашнее выступление. Я и он стоим на сцене, Ромео клянётся Джульетте собою, что любит и не изменит ей никогда, и потом спустя пару секунд сжимает её в своих руках, довольно сильных для своего юного возраста. Девочке не было больно, ей было безопасно и спокойно в этих крепких тисках.

Я прикоснулась пальцами к своим губам, вдруг ставшими горячими, и как за секунду или даже миллисекунду раскалившаяся лава, в груди стало очень жарко, сердце забилось чаще, дыхание стало прерывистым, а перед глазами всё ещё та картина...

Так, стоп! Не нужно думать об этом, особенно в такой важный момент!

Мы с подругой успешно отомстили ему за все его выходки по отношению ко мне, и, самое главное, за ту последнюю, что произошла на сцене, пусть и по вине обоих. Побороть противника таким способом, какой показал всем зрителям и мне на сцене Слава, как оказалось, тоже возможно.

‒ Тогда чья это работа? ‒ усмехнулся Романов, приложив ладонь к подбородку в размышлении и глядя на свой мотоцикл с оценивающим видом, ‒ Тут видна рука мастера. Как красиво и чётко выведены буквы, как художественно нарисованы эти улыбки и цветы, как симметрично и апокрифично разбиты яйца, здесь явно кто-то старался не пять и даже не десять минут, ‒ заговорил великий искусствовед, делающий вид, что ему нравится эта картина и он даже понимает её. Вот только Слава для себя не понимал одно, самое важное сейчас ‒ кто сотворил такое с его вещами?

Это стало вдруг забавлять парня. Ну, вся ситуация. Во-первых, никто не хочет признаваться в содеянном и якобы ничего не знает обо всём случившемся. Во-вторых, он вновь вспомнил о Егоре и вдруг тут же набрал его номер телефона в своём мобильнике. Парень звонил на домашний, желая узнать у его родных, дома уже вроде как бывший соперник или нет, и выходил ли сегодня вообще куда-то. Трубку взяла мама Добровольского и сообщила, что Егор даже из постели не встаёт, так плохо он себя чувствует и какая высокая температура у бедного ребёнка. Слава попросил передать парню, чтобы тот поскорей выздоравливал, и сбросил вызов. Значит, это действительно не Добровольский Егор.

Тогда кто?

В-третьих, Слава вдруг стал вспоминать, с кем он в последнее время конфликтовал, и, надо признать, мысль, пришедшая ему в голову, впечатлила и покорила парня с головы до ног. Она?! Девчонка Тоня, над которой он шутил и всячески веселился в последние месяца? Высоцкая Антонина не выдержала и решила отомстить ему за все муки и страдания?

Да неужели! Это заставило парня вдруг расхохотаться, ребята чуть изумлённо покосились на Романова. Они подумали, что у него начинается истерика, но тут же отвергли эту глупую мысль ‒ у парня не могло быть истерики, он всегда казался ребятам адекватным и сдержанным, и не мог так открыто перед всеми начать смеяться от отчаяния и своего горя. К тому же, ничего такого серьёзного для него не произошло. Нет, правда. Ведь семья Романовых не из бедных и даже не из семей среднего достатка, так что парень не сильно обеднеет из-за испорченной куртки, а насчёт мотоцикла, кто знает, вдруг его ещё можно спасти и отмыть. Эту мысль ребята не отвергали, в отличие от Славы, который в этот момент думал, что приличному внешнему виду мотоцикла конец. Он не совсем трезво и ясно мыслил сейчас, особенно когда ему в голову пришла такая абсурдная мысль, что это всё дело рук девчонки Тони.

‒ Ребят, вы видели сегодня на занятии Тоню Высоцкую? ‒ ради спортивного интереса с жутким весельем спросил у друзей Романов. Те задумались и закивали дружно головами.

Я, услышав своё имя из уст парня, вздрогнула. Он уже подозревает меня? Чёрт, в этот момент вдруг стало так волнительно и страшно, как никогда раньше! Я ясно и не беспочвенно почуяла, что если он обо всём сейчас догадается, мне грозит жутчайшая расплата за свои согрешения.

‒ Ну, я так и думал, ‒ ухмыльнулся он, глядя на ребят, ‒ просто на секунду я решил, будто она сможет так поступить.

Я замерла на том месте, где стояла, не в силах пошевелиться. То есть, он сомневается в том, что я могу дать ему сдачу?! Да это просто оскорбительно!

Ну почему они не говорят ему, что я опоздала на занятие на целых пять минут? Ведь сколько всего можно сделать за эти пять минут, и никто ничего так и не узнает!

Это стало для меня пределом терпения и я, вдруг от иронии того, что мечтаю о раскрытии собственной дурной выходки, заливисто расхохоталась.

Слишком громко это получилось.

Потом я, конечно, немного жалела из-за этого, но я почувствовала в груди что-то такое, что заставило меня успокоиться и понять ‒ так и должно было произойти. Иначе каков смысл был мстить парню, если он не узнает, кто и за что ему так отомстил? Правильно, никакого.

Ребята и Романов, стоящие за углом входа в театр, резко замолчали. Все услышали девчачий весёлый и задорный смех. Нет, даже немного нездоровый и ненормальный смех.

Я ведь злорадствовала и веселилась от совершённого беспредела, и смех мой был под стать всем внутренним эмоциям и переживаниям.

Убежать далеко отсюда и быстро, пока не поздно? Продолжать скрываться дальше или выйти на встречу своему обидчику, и счастливо прокричать, что я ему наконец-то отомстила?

Я не знаю, что на меня нашло, и откуда во мне взялось столько смелости и бесстрашности по отношению ко всему тому, что касается Славы Романова, но я мысленно сказала себе: "Да что он сделает простой девчонке, решившей подправить ему немножко самолюбие и ответить за все его выходки! Он ведь не зверь и не монстр какой". Тогда я, ничуть не церемонясь, лишь только поправив волосы и отбросив их назад, вышла из своего укрытия и, не отрывая от него своих глаз, спокойно и уверенно пошла нерасторопным шагом по дороге от театра, ведущей к моему дому.

Все смотрели на меня. Смотрели с диким любопытством и не отрываясь, кто-то даже выкрикивал ‒ "Вон же Тонька Высоцкая!", а потом сразу же ‒ "Что, если она учудила всё это?", и после я услышала девчачье ‒ "Славочка, а хочешь, мы ей патлы повырываем и на место дурочку поставим? Научим уму разуму". Все поняли, кто довольно и безумно хохотал только что. Конечно, они сразу же подумали на меня. Какие молодец.

Он обратил на меня внимание. Вернее, будет сказать так: он обратил на меня свои глаза, мысли, чувства, эмоции, ‒ всего себя.

Я тоже посвятила ему всё своё внимание, сосредоточившись на глазах Славы Романова, желая узнать, что он сейчас чувствует и о чём думает. Он пытался узнать в моих глазах то же самое.

Улыбка. Последнее, что я увидела, сворачивая на другую дорогу, было его улыбкой.

Весёлой и по-мальчишески радостной.

С тех пор я в ни разу не появлялась в кружке и Малом театре.

Впереди меня ждало нечто другое. Гораздо большее.

Или ждало нас...

Часть вторая

Спустя пять лет

Инна Соколовская стояла неподалёку от популярного Большого театра2, знаменитого своими шикарными постановками. Подруга задорно улыбалась, глядя на меня издалека. Коротко состриженные под каре угольно-чёрные волосы девушки здорово блестели на палящем с утра до самого вечера летнем солнце, в серых глазах кошачьей формы застыла игривость. Девушка переминалась с ноги на ногу, явно устав кого-то так долго ждать. Инка вообще не любила никого и ничего ждать, она от природы жутко нетерпеливая. В этом мы с ней похожи.