355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Сэвидж » Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде) » Текст книги (страница 20)
Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 15:20

Текст книги "Мили ниоткуда (Кругосветное путешествие на велосипеде)"


Автор книги: Барбара Сэвидж



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Через людское столпотворение прокладывали себе дорогу нью-делийские подметальщики улиц и сушильщики белья. Женщины-подметальщицы чистили газоны, мели асфальт, сгребали мусор и навоз. Непрерывное подметание наполняло воздух тонкой пылью, если же подчас брызгал случайный мелкий дождик, то пыль въедалась в одежду прохожих. Сушильщики белья, мужчины и женщины, обслуживающие прачечную, захватывали и «застилали» любую свободную поверхность, какую только удавалось. Белые туники, шаровары, целые ярды хлопчатобумажной ткани, из которой сикхи сооружали себе тюрбаны, свисали с кустов и изгородей, покрывали спортивные площадки, лужайки и дворы. Всепроницающее индийское солнце вскоре высушивало влагу, тогда сушильщики молниеносно собирали и складывали одежду, торопясь освободить место для новой груды белья.

В Нью-Дели прохожие торопливо шагали мимо нас, и никто (даже те, что обитали или просто сидели без дела на стоянках), казалось, не замечал двух светловолосых иностранцев. И только одна женщина обратила на нас внимание. Она подбежала к Ларри, протягивая руку за милостыней. Когда же Ларри отрицательно помотал головой, она пожала плечами и ушла своей дорогой.

Коннот-сквер, с её рядами одно– и двухэтажных зданий магазинов, обращённых фасадами на площадь, напоминала «деловой центр» многих американских городков Среднего Запада. И хотя тротуары были запружены людьми, в центре Нью-Дели, по сравнению с Каиром, было чисто и спокойно. Кроме того, к нашей общей радости, мы ни разу не попали в окружение пристающих к туристам попрошаек. В самом деле, в тот день мы вообще не встретили ни одного нищего ни на Коннот-сквер, ни в её окрестностях. Большую часть дня мы провели, блуждая среди лавок и уличных прилавков с экзотическими батиками, украшениями из серебра и золота, изделиями медников и резчиков по слоновой кости, гирляндами цветов, продуктами, кушаньями и специями на любой вкус. Любимое лакомство Ларри, бананы, продавалось по двадцать четыре цента за дюжину. Единственными, кто пытался «подъехать» к нам, были пройдошливого вида сикхи, сбывавшие дешёвые авиабилеты и Международные студенческие карточки, как и предупреждала нас «цыпочка» в Афинах. Сикхи также приставали к нам с предложением выгодно обменять валюту или купить у нас за американские доллары фотоаппарат, книги, одежду. Один уличный коммерсант, узнав, что мы совершаем велопробег по Индии, загорелся за две тысячи баксов купить оба наши велосипеда. «Я знаю богача, который отвалит мне за пятнадцатискоростники кучу денег. А в Индии ему таких не найти»,– пояснил он.

Сикхи и большинство образованных индийцев в Нью-Дели говорили по-английски. А так как Индия славится обилием языков и наречий, мы целиком положились на индийский английский. В небольших городках и деревушках «глубинки», где по-английски не говорил никто, мы пользовались жестами.

Ближе к ночи мы с Ларри разделались со всеми нашими обязательными делами. На следующий день мы намеревались побывать в шкуре «настоящих туристов». В туристическом бюро Нью-Дели предлагалась автобусная экскурсия по городу с англоговорящим экскурсоводом, всего за шесть рупий. Теперь же, обнаружив, что город – отнюдь не бастион нищих, больных и голодающих, как рассказывало большинство туристов-американцев, нам очень захотелось внимательно осмотреть столицу. Как выяснилось, именно экскурсия дала нам простой ответ на вопрос, почему все туристы, совершающие групповые туры по Индии с проживанием в прекрасных отелях, возвращаются на родину с совершенно иным, чем у нас, мнением об этой стране.

Наша экскурсия по городу началась после полудня и продолжалась три часа. Мы посетили мечеть в Старом Дели, Красный Форт и мемориал Махатмы Ганди. На каждой остановке по маршруту туравтобуса, на автостоянках толклись в ожидании туристов нью-делийские нищие и прокажённые. На несчастных было больно смотреть. Нищие в лохмотьях поражали своей худобой. У некоторых недоставало конечностей.

Как только автобус выгружал пассажиров, каждый попрошайка выбирал себе иностранца, чтобы прицепиться к нему и следовать за ним по пятам. Их умоляющие глаза, их увечья, просительно перевёрнутые ладони, костистые и хваткие, глубоко трогали душу каждого туриста из нашей группы, американца из средних слоёв общества, задевая в нём струну вины, которая становится такой чувствительной перед лицом столь ошеломляющей нищеты и физических уродств.

Особенно старались маленькие дети. Каждая девочка-нищенка, чьи спутанные волосы и жалкие лохмотья посерели от пыли и грязи, таскала на руках голодного младенца. Они подсовывали нам под нос крохотных, несчастных человечков и навзрыд клянчили денег на пропитание умирающим от голода братикам и сестричкам. Вздутые животики, глазёнки навыкате, впалые щёчки, ручонки и ножонки – не более чем просто косточки, обтянутые тонким слоем кожи, являли собой жалкое зрелище, пробуждавшее в нас комплекс вины. Профессиональные нищие, как объяснил нам наш гид, нарочно калечили и морили голодом себя и своих детей, чтобы иметь как можно более жалостный вид.

Не где-нибудь, а именно на автостоянке возле Красного Форта я лицом к лицу столкнулась с единственным прокажённым, встреченным мной в Индии. При виде его я ужаснулась. У него не было пальцев, нос и губы давно съела болезнь. Прижавшись тем, что осталось у него от лица, к автобусному окну рядом с моим сиденьем, он молотил культями по стеклу. Я смотрела на него, с трудом сдерживая слёзы. После экскурсии, выйдя из автобуса на Коннот-сквер, я пообещала себе, что в Индии впредь никогда ноги моей не будет ни в одном туристическом автобусе.

На другой день мы с Ларри самостоятельно ещё раз навестили Старый Дели, один из самых густонаселённых районов Индии. Его узкие, тёмные и пыльные улочки были настолько заполнены народом, что туда не пытался внедриться ни один автомобиль. Мы проталкивались сквозь сплошной людской поток, и хотя внешний вид немедленно выдавал в нас иностранцев, за нами не охотились ни нищие, ни прокажённые. Все они «дежурили» у мечети и Красного Форта.

Четырнадцатого ноября, за два дня до начала нашего похода по Северной Индии, Джефф Торп, приехавший в индийскую столицу двумя неделями раньше на туравтобусе из Стамбула, заприметил наши велосипеды, «посаженные на цепь» позади палатки. Джефф, новозеландец, уже год как окончивший колледж, полгода назад прилетел в Лондон, откуда на велосипеде «докатился» до Турции. Первоначально он задумал отправиться на велосипеде из Нью-Дели в Непал, но к моменту нашего знакомства почти отказался от этой затеи.

Мы крепко спали, когда он, слишком взволнованный, чтобы дождаться утра и познакомиться со спящими внутри «парнями», принялся сотрясать стойки нашей палатки. Энтузиазм и мягкий, добрый нрав Джеффа тотчас покорили нас, и мы втроём большую часть ночи скоротали за разговором.

– Уже две недели торчу в Нью-Дели, всё пытаюсь собраться с силами,– начал Джефф.– Поездка автобусом из Стамбула едва меня не доконала. Когда приехал сюда, то уже не мог крутить педали – чертовски ослаб. Потерял фунтов тридцать. В иранских деревушках особо не разъешься. Рис да кусок баранины, вот и всё. Потом в Пакистане я подхватил дизентерию и, по-моему, до сих пор от неё не избавился. Почистил зубы сырой водой в городишке недалеко от Лахора. Ну так вот, парни из нашего автобуса кипятили ту воду для питья, а после наблюдали уйму червей, плавающих по поверхности.

Последние две недели я только и делал, что ел и отдыхал. Думаю, я вполне набрался сил, чтобы снова оседлать «коня», но мне не очень-то хочется выбираться с велосипедом на индийские дороги. Уму непостижимо, как в этой стране люди водят машины. Вы и представить себе не можете, что за аварии я видел по пути сюда из Лахора. Наблюдал, как индийский автобус врезался в повозку, которую тянули два буйвола. Все: повозка, шофёр, буйвол – от толчка взвились в воздух, а автобус едет себе вперёд, как ни в чём не бывало. Видел, как автобусы, грузовики, легковушки и мотоциклы таранили друг друга, как наезжали на рикш и велосипедистов. И знаете ещё что? Большинство грузовиков на дорогах ночью совсем не включает огней. Наш водитель сумел разглядеть грузовик только тогда, когда едва не влепился. Представляете?

Во всяком случае, к тому времени, когда наш автобус прибыл в Нью-Дели, я решил, что путешествовать по Индии на велосипеде слишком опасно. По крайней мере, думаю, никогда не решусь на это в одиночку. По-моему, больше шансов выжить в этом походе, когда с тобой рядом ещё двое; в том смысле, что за дорогой следили бы все, а не один. А кроме того, грустно ведь путешествовать в одиночку. С радостью поехал бы с вами, конечно, если вы не против. А если станет невыносимо, ну, ничего, только скажите, и я уйду, без обид.

Мы оба были счастливы, что Джефф составил нам компанию. Мы понятия не имели, как индийцы, жители глинобитных хижин в глухих деревушках, разбросанных вдоль сельских дорог Северной Индии, могут отреагировать на иностранцев, а в памяти всё ещё было свежо предостережение мистера Крокера. Вдобавок после всего пережитого в Египте перспектива появления в наших рядах ещё одного мужчины придавала мне больше спокойствия. Если в Индии нам предстоит встреча с опасностями, то пусть нас будет как можно больше, думала я.

В ночь накануне отъезда из кемпинга мне не спалось – слишком я волновалась; из головы не шли рассказы Джеффа о неосторожных до безрассудства индийских водителях. Заснула я уже почти под утро. Мне снилось, что нас с Ларри переехал грузовик и шофёр оставил наши изуродованные, безжизненные тела валяться в грязи на обочине. С окрестных полей сбежались индийцы поглазеть на трупы; в конце концов, так и не удосужившись сообщить о нашей гибели властям, они отправили нас на погребальный костёр.

Пожалуй, я и в самом деле не чаяла добраться до Индии. Когда мы втроём выезжали из кемпинга, в то время как большинство его обитателей-иностранцев выстроилось у ворот в ожидании увидеть, как нас поглотят волны уличных велосипедистов, внезапно мной овладело предвкушение чего-то удивительного и рассеяло все мои опасения. Казалось, до Тадж-Махала и Эвереста подать рукой. Мы снова в пути, в конце концов, у нас всё получится! Так в душе кричала я себе. Но мой восторг оказался кратковременным.

Минуты за две мы добрались до главного хайвэя южнее Агры, и там, на перекрёстке, были встречены грудой покорёженного листового металла. Два тяжёлых грузовоза только что «перепахали» друг друга, усыпав асфальт разбитым вдребезги стеклом и всевозможными деталями.

– Вот что я скажу вам, ребята,– прокричал Джефф.– Давайте смотреть в оба!

На протяжении следующих десяти миль мы воочию наблюдали, как из-за неравномерной нагрузки опрокинулся набок переполненный автобус, как «в лоб» столкнулись мотоциклы, и видели дюжину велосипедных аварий, в которых велосипедисты либо крушили друг друга при столкновении, либо летели на обочину, пытаясь увернуться от лихого водителя грузовика. Один парень «нырнул» головой вперёд и плашмя рухнул на асфальт хайвэя, когда его велосипед наскочил на огромную черепаху, лежавшую на дороге.

Мы на скорости проносились сквозь стайки велосипедистов, высматривая на дороге навозные кучи, неспешно трюхающие деревянные повозки, бродячих коров, рикш и мотоциклистов, которых то и дело заносило с прямого пути в сторону заметно раздавшегося потока велосипедистов, теснившихся у бровки хайвэя. Утешало то, что со мной по-прежнему была Библия мистера Крокера, припрятанная в рулевом ранце. В двадцати милях от Нью-Дели мы вырвались из суетной промышленной зоны, кольцом окружившей столицу, и поток дорожного движения сузился до ручейка. На дороге попадалось очень мало частных машин. В стране, где школьный учитель в месяц зарабатывает двадцать пять долларов, автомобиль по карману не многим. Остаток дня прошёл как относительно спокойная, мирная прогулка по ровному асфальту. Время от времени нас обгоняли сикхи на мотороллерах, приветствуя нас по-английски. Порой мы катили бок о бок с крестьянами на велосипедах, с важными мужами, восседавшими на верблюдах или слонах. По грязной обочине дороги брели пешие: местные крестьяне, группы странствующих кочевников и тощие, кожа да кости, босоногие, бородатые и длинноволосые божьи люди, на которых не было ничего, кроме белых дхоти. Какой-то парнишка шагал на юг в сопровождении взрослого медведя-губача на длинной цепи. Ступни и копыта месили пыль у бровки дороги, вздымая над хайвэем буроватую дымку.

Мы почти не переговаривались друг с другом, старательно вбирая и пытаясь «переварить» всё, что замечал глаз. Мы внимательно разглядывали домики в крохотных деревушках – глинобитные строеньица с дочиста выметенными земляными полами. По сравнению с Египтом и сельские дома, и дорожки, ведущие к ним, были чисты и опрятны. Женщины очищали хайвэй, поля и деревушки от вечных навозных куч, которые после «запекания» на солнце сжигались как топливо. Даже в самых убогих деревушках женщины и девушки носили яркие сари и золотые и серебряные украшения. Они торопливо шагали по пыльным улицам с начищенными до блеска медными кувшинами, поразительным образом сохранявшими равновесие на их покрытых покрывалами головах. Мужчины и мальчишки были одеты в широкие хлопчатобумажные штаны и туники или в рубашки и брюки западного образца. Мне странно было видеть, что часто именно мужчины обстирывали всю семью.

Всякий раз, когда мы останавливались передохнуть, починить спустившую шину, перекусить бананами и мандаринами или облегчиться, будь то близ дороги, деревни или поля, люди всегда останавливались или прекращали работу, чтобы поглазеть на нас. Как выяснится в последующие дни – главной особенностью нашего путешествия по Индии станет то, что мы неизменно, везде будем находиться под прицелом чьих-нибудь любопытных глаз. В Индии нам не видать уединения.

Изо дня в день, куда ни глянь, всюду – люди, пристально следящие за нами и внимательно изучающие каждое наше движение. В Египте хотя бы в промежутках между деревнями попадались безлюдные участки пути. В Индии такого не было.

Если мы останавливались на пустой дороге, то непременно невесть откуда вокруг нас собиралась компания от двух до десяти человек. Если же люди копошились в полях, брели по обочине или проезжали мимо на велосипеде, то, заметив нас, они тотчас же бросали свои дела и со всех ног устремлялись к нам. Затем они подступали к нам вплотную и с любопытством, а зачастую с недоверием, таращились на наши велосипеды и походное снаряжение. Когда же мы останавливались в городках, чтобы купить еды, весть о нашем прибытии распространялась в мгновение ока, и в считанные секунды нас окружали сотни смуглых лиц, мучимых любопытством и глядящих на нас во все глаза. Эти лица принадлежали мужчинам, мальчишкам и девчонкам; в городских толпах никогда не было женщин.

В Индии из-за постоянного присутствия людей в течение дня я почти не имела возможности облегчиться без постороннего глаза. У Ларри и Джеффа с этим не было проблем. В Индии «в обычае» справлять большую и малую нужду у дороги – у мужчин, но не у женщин. К несчастью, местность от Нью-Дели до непальской границы оказалась большей частью ровной, занятой под сельскохозяйственные угодья, с редкими деревьями или кустарниками, за которыми можно было бы укрыться – но и возле них непременно торчал индиец, а то и два. Я выбирала пятачок, как можно более удалённый от шоссе и от людей, затем я обматывала вокруг талии полотенце и усаживалась на корточки. Случалось, местные всё-таки подглядывали за мной, но я научилась их игнорировать.

Индийцы сильно отличались от обитателей Верхнего Египта, причём в лучшую сторону, что, принимая во внимание их многочисленность, стало для нас истинным облегчением. Путешествие по стране, «напичканной» людской массой, само по себе изнурительно, однако, будь тысячи индийцев, с которыми нам приходилось сталкиваться, враждебно настроены по отношению к нам, то нам бы просто не поздоровилось. В целом это были добрые, вежливые люди. За редким исключением, никто никогда не орал на нас, не толкался, криком не выпрашивал бакшиш, не делал мне недвусмысленных предложений и не швырял в нас камнями и палками. Если мы устраивали привал на ленч где-нибудь на краю поля, крестьяне усаживались с нами, улыбались и предлагали воду. В городах в большинстве случаев, когда люди, тесня друг дружку, в толпе пробивались к нам как можно ближе, они из всех сил старались не задеть нас.

В Матхуре, родине бога Кришны, где-то в восьмидесяти милях южнее Нью-Дели, мы свернули с главной магистрали на второстепенную дорогу, ведущую в заповедник птиц Бхаратпур, что неподалёку от Агры. У Джеффа не было палатки, поэтому мы провели первую ночь нашего совместного путешествия в Бхаратпуре в государственном туристическом лагере – в «спартанской» гостинице, принимавшей как иностранцев, так и своих, приехавших посетить заповедник. За десять рупий Джеффу предоставили койку в общей спальне, нам же с Ларри за пять рупий было разрешено разбить палатку на лужайке.

Молодой лагерный администратор, Ракеш, лично проследил за тем, чтобы о нас позаботились. Когда же мы в темноте отправились за покупками к фруктовым ларькам, расположенным в миле от лагеря, он выделил нам в провожатые своего помощника на велосипеде, который должен был держать фонарь, освещая нам дорогу. Помощник не только всю дорогу развлекал нас песнями, но и, мастерски поторговавшись, помог нам дёшево купить фрукты. Утром перед нашим отъездом в Агру, где находится знаменитый Тадж-Махал, он приготовил нам на завтрак омлет, чапати и горячий чай.

Мы приехали в Агру сразу после полудня. Городские узкие улицы были настолько забиты пешеходами, велосипедистами, рикшами, коровами, воловьими упряжками, лавочками, где продавались овощи, фрукты, благовония и специи, мангалами, покрытыми сажей, велосипедными мастерскими, мужчинами и мальчишками, испражнявшимися в сточные канавы, что мы едва не теряли друг друга из виду. В знойном пыльном воздухе смешались запахи цветов, экскрементов, благовоний, кэрри, животного и человеческого пота, обжигая нам ноздри. А над треньканьем велосипедных звонков, гомоном людских голосов и скрипом несмазанных колёс рикш плыли мелодии ситар и флейт.

На высокой кирпичной стене я заметила вывеску: «Кемпинг». Обогнув стену, мы очутились у ворот кемпинга и воззрились внутрь, на роскошный отель со стоящим при входе фасонистым швейцаром в униформе. Отель с бассейном и баней был окружён ухоженными лужайками и цветниками.

– Какой там кемпинг! – заметила я.– Слишком шикарное место.

– Уф, какого чёрта. Давайте-ка пройдём,– буркнул Джефф. Джефф решительно повёл велосипед к вестибюлю, но мы с Ларри колебались. Джефф был весь в грязи и жутко «благоухал», и мы понимали, что сами не лучше. Утром побрызгивал дождь, и запылённое тело Джеффа приобрело характерную грязевую пятнистость. Его голени и руки были вымазаны цепной смазкой, волосы сбились от пота и пыли. Велосипед и вьючники – в грязи, от колёс разило приставшим навозом. Сегодня, как и всегда, на Джеффе были залоснившиеся синие шорты и побуревшие от смазки и грязи некогда белые кеды – и ничего более. На Ларри – «парадно-полевые» шорты цвета хаки, я же надела спортивную майку, изрешечённую дырами, и свои египетские «велошаровары». Среднему представителю Запада общий видок нашей троицы должен был внушать глубочайшее отвращение.

Первым – Джефф, следом – Ларри, а затем и я тихо просочились в отель «Лори» и робко оглядывали вестибюль, утопавший в старинном убранстве и персидских коврах. На одной из стен висели в рамках фотографии королевы Елизаветы и президента Эйзенхауэра, почётных гостей отеля.

При нашем появлении в холле все разговоры разом смолкли. Хорошо одетые американские и европейские туристы средних лет подозрительно уставились на нас. Затаив дыхание, я ждала, что нас вот-вот вышвырнут вон; швейцар уже помчался звать кого-то. Спустя несколько долгих, мучительных минут холодного молчания в холл влетел администратор.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, мои друзья. Желаете расположиться лагерем? – прогудел его голос.

Администратор принялся энергично трясти нам руки.

– Да, сэр,– ответил Ларри.

– Отлично. Ставьте палатки где вам угодно. Но лучше устроиться на свежеcкошенной траве. В высокой траве, в дальнем конце лужаек водятся змеи – кобры. Можете пользоваться душевыми и туалетами в бане, не стесняйтесь, к вашим услугам – бассейн. Мы очень рады вас принять. Вы что же, путешествуете по нашей стране на велосипедах?

– Да, из Нью-Дели в Непал.

– Замечательно. А откуда вы?

– Мы – американцы, а вот Джефф – из Новой Зеландии.

– А, американцы.– Тон голоса управляющего несколько поскучнел.

Индийцам было неприятно дружеское отношение Америки к Пакистану, их заклятому врагу.

– А сколько за номер? – поинтересовался Джефф.

– Обычно по восемьдесят рупий, но я могу предложить вам номер на троих за шестьдесят пять. Очень недорого. В американской валюте это восемь долларов.

– Сколько же за стоянку под открытым небом? – спросил Ларри.

– По пять рупий с каждого.

– Годится,– заявил Джефф. А нам шепнул: – Переночую в бане. Никто и не узнает.

Мы выбрали ровную, покрытую травой площадку по соседству с бассейном, швейцар выдал нам стол, три стула и три шезлонга. Потом, вытащив плитку, мы закатили пир из овощного рагу с дюжиной горячих чапати, за которыми Джефф слетал на улицу, к мангалу; официант из гостиничного ресторана вынес нам здоровую бутыль пива. Пока мы наслаждались едой, с улицы заглянул мужчина и предложил почти задаром постирать нашу одежонку, поэтому Джефф связал в узел свои пропылённые вещички и спровадил их с глаз долой. Потом подошёл гостиничный парикмахер, худощавый седой мужчина, таща с собой старый портфель, набитый шампунями и маслами для волос.

– Я хорошо мою волосы,– объявил он мне.

– О нет, спасибо. Я делаю это сама,– улыбнулась я.

– Нэ-шан-эл-лэ-тии? – спросил он, старательно выговаривая заковыристое слово.

– Я американка.

– Хм-м, а-мей-ри-кан. Да, а-мей-ри-кан была. Была! – воскликнул он, перерывая пачку древних пожелтевших бумажек у себя в портфеле.

Он вытащил письмо, адресованное на его имя, датированное 1968 годом, и протянул его мне. Оно было от дамы из Омахи. Дама рассыпалась в похвалах этому человеку за тот огромный труд, вложенный им во все «головомойки», которым она добровольно подвергалась, живя в отеле «Лори» во время визита в Тадж-Махал. Пробежав глазами письмо, я взглянула на парикмахера. Его просто распирало от самомнения, и он постучал по письму длинным смуглым указательным пальцем.

– О-ма-ах, А-мей-ри-ка. Бо-ольшой важный сити. Ей очень нравилась моя работа. Теперь я мою ваши волосы. Будете очень довольны.

– Спасибо, но у меня чистые волосы. Я только что их помыла.

– Может быть, я приду завтра.– Он откланялся и быстро засеменил прочь.

На другой день в шесть утра мы втроём катили на другой конец Агры полюбоваться рассветом над Тадж-Махалом. С недосыпа Джеффа слегка покачивало.

– В этой бане до чёрта москитов и крыс,– жаловался он.– Просто глаз не сомкнуть.

Город только-только просыпался. Никакого движения, все лавки закрыты. Выбравшись из постелей, люди напевали, разбредаясь по лавкам и спеша по тротуарам, всюду проникал аромат горячего чая и чапати. «Ранние пташки» приветливо махали и улыбались нам. Несмотря на то что улицы были усеяны грязью, мусором и навозом, а горожане бедны, в это утро меня наполняли самые тёплые чувства к Агре, к Индии и её людям. Любуясь тем, как солнечные лучи озаряют Тадж-Махал, как его мраморная громадина цвета слоновой кости вдруг на глазах начинает нежно розоветь, я радовалась, что приехала в Индию.

На другой день занемог Джефф.

– Не могу унять понос, а в животе жуткая резь, но всё равно сегодня я еду с вами,– объявил он поутру.

Управляющий отелем «прописал» ему йогурт и массаж, поэтому Джефф опрокинул внутрь пиалу тёплого свернувшегося молока из ларька через улицу, в то время как швейцар вызывал массажиста. После массажа Джефф собрал свои вещички, мы попрощались с персоналом отеля, поблагодарив всех за гостеприимство.

В пятидесятимильном броске из Агры в Майнпури Джеффу пришлось незаслуженно тяжко. Он несколько раз останавливался и садился у дороги, держась за живот и кривясь от боли. Всякий раз, когда он передыхал, с окрестных полей сбегались крестьяне посмотреть на нас. Оказавшись в столь жалком и несчастном положении, люди обычно не любят, когда на них пялят глаза, и Джефф не был исключением. До самого вечера он не мог избавиться от чувства, будто на него таращатся.

– В этой проклятой стране ничего нельзя сделать без того, чтобы на тебя не глазели! – орал он прямо в любопытные лица.– Даже поблевать в одиночестве и то нельзя. Вы что, голубчики, собираетесь торчать здесь и смотреть, как я буду помирать? Пожалуй, я даже не прочь сдохнуть, только бы вы на меня больше не пялились!

Этой ночью в Майнпури, после моей неожиданной встречи с обезьяной на крыше гостиницы, Джеф рухнул на койку и уснул, постанывая от боли. К утру прекратились мучившие его рези, но не понос; и, к несчастью, теперь несло уже всех троих.

Первым за дверь пулей вылетел Ларри и понёсся к бадье на крыше. Проснувшись, Джефф проорал своим взбунтовавшимся кишкам: «О, Господи, пожалуйста, погодите минутку!» – и стремглав ринулся следом за Ларри. К этому времени я тоже уже вполне проснулась, и мне пришлось хуже не бывает. Не ждать же мне было, пока Джефф и Ларри закончат дела на крыше.

Я выскочила из номера и устремилась по коридору к душевой. Собственно, душем в этой крохотной комнатушке и не пахло, там просто стояла трехфутовой высоты металлическая бочка, наполненная водой. В бочке плавал банный ковшик для того, чтобы зачерпнуть воды и опрокинуть её на себя. В одной из стен душевой на уровне пола виднелось небольшое отверстие, в которое, вероятно, должна была стекать вода. Из-за подозрительного слоя пены и дохлых жучков, затянувшего поверхность буроватой воды в бочке, ни один из нас прошлым вечером не потрудился «принять душ».

Вломившись в душевую, захлопнув и заперев за собой дверь, я только успела пристроиться на корточках возле канализационной дыры, как... Закончив, я зачерпнула ковшом воды из бочки, а затем опрокинула его содержимое на пол, пытаясь смыть то, что я «натворила», в отверстие. Но вместо того чтобы выплеснуться в дыру, вода отхлынула от моей кучки и устремилась под дверь, к противоположной стене каморки. Я пристально уставилась на пол: он имел уклон в сторону, явно противоположную «канализации». «Ох, теперь тебе и правда конец, Барб»,– бранила я себя. Я с отвращением и яростью глядела на пол и на то, что я тут натворила. «Прикрою-ка я это,– подумала я.– Прикрою, и мы съедем из гостиницы раньше, чем кто-нибудь обнаружит, что я наделала». Я сгребла полную пригоршню каких-то лоскутьев со стула, стоящего рядом с бочкой, и забросала ими улику; затем поспешила к себе в комнату и принялась паковаться как можно быстрее.

Нам не хватило всего каких-нибудь пяти минут до полной готовности к выходу, когда кто-то забарабанил к нам в номер. Ларри широко распахнул дверь, но я упорно продолжала стоять спиной к индийцу, маячившему в коридоре. Я не осмеливалась взглянуть на выражение его лица.

– Привет,– сказал Ларри.– А в чём дело?

– Пойдём,– потребовал тот.

Хозяин гостиницы повёл Ларри в конец коридора, до нас с Джеффом слова индийца эхом доносились по пустому коридору.

– Душ. Не туалет. Я тебе вчера сказал. Туалет – крыша. Почему здесь?

– Как это всё, чёрт возьми, понимать? – громко недоумевал Джефф.

Изобразив плечиками: «кто знает», я по-прежнему не поворачивалась лицом к двери. Минуты две спустя Ларри с индийцем вернулись обратно в комнату.

– О'кей,– сказал Ларри.– Кто напакостил в душе?

– Да, кто напакостил в душе? – повторил за ним индиец.

– Напакостил в душе? Ты это о чём, приятель? С какой стати... Ох,– Джефф медленно развернулся и воззрился на меня.– Так вот почему с утра тебе не понадобилось тащиться на крышу. Вот это да! Но почему именно в душе?

– Я не могла ждать. Вы оба уже «заседали» на крыше, а мне было невтерпёж,– прошептала я тоном, молящим о понимании.– Хватит гоготать. Ничего смешного. Я действительно растерялась. Я пыталась смыть в канализацию, но пол имеет какой-то совсем неправильный наклон.

– Так это ты навалила в душе? – стонал Джефф.– Люди, не могу поверить. Малютка Барб покакала в душевой! Минут десять – и об этом узнает весь город. Сегодняшний экстренный выпуск майнпурских новостей: «АМЕРИКАНКИ СПРАВЛЯЮТ БОЛЬШУЮ НУЖДУ В ДУШЕВЫХ». Мне это нравится.

Джефф распахнул настежь ставни и высунул голову из окна.

– Теперь давайте разберёмся,– надрывался он, обращаясь к «широким массам населения» внизу.– «Киви», новозеландцы, не пакостят в душевых. Янки – да. Киви – нет. Я-то новозеландец, так что я этого не делал. Я – нет. Они,– он указал рукой назад, в комнату,– да. Все поняли? Берегитесь янки. Янки – не убираются вон,– янки «делают дела» в душевых!

Люди с улицы смотрели на Джеффа, как на буйного заморского идиота, к этому времени до хозяина дошло, кто же из нас провинился, и он уставился на меня с недоверчиво-испуганным видом. Сам по себе поступок был и так достаточно омерзителен, но особенно диким индийцу казалось то, что такое могла совершить женщина.

– Зачем леди напачкала в душе? – недоумевал он.

Я не могла заставить себя повернуться к нему лицом. Джефф продолжал орать, а Ларри сидел, качая головой. Когда же хозяин понял, что ни один из нас не собирается ему отвечать, он вышел из комнаты и заспешил на улицу нанять для уборки неприкасаемого.

– Хорошо ещё, что тебе не удалось смыть это в «канализацию»,– потешался Ларри.– Труба открывается как раз на парадное крыльцо гостиницы.

От Майнпури до ближайшего города с гостиницами и пансионами, Канпура, было сто двадцать миль по узкой захолустной дороге. Несмотря на то что весь наш путь пролегал по ровной местности, мы еле ползли из-за выбоин и ухабов. Когда же дорога пересекала городки, то тут на нашем пути возникал народ. Если толпы пешеходов всё же сдавали в сторону, уступая дорогу грузовикам, автобусам и велосипедистам, то, заметив наше появление, они буквально застывали на месте. Большинству жителей этих городишек никогда прежде не доводилось встречать «белого человека», и вид нашей троицы, катящей на непривычного вида велосипедах, приводил их в замешательство и оцепенение. Они долго и пристально разглядывали почти белую шевелюру Джеффа. Ни один не двигался. Да они и не могли: в состоянии глубокого потрясения они замирали как вкопанные. Чтобы очистить себе путь, мы были вынуждены физически отстранять «живые преграды».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю