Текст книги "Идеальный джентльмен (ЛП)"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Я не гонюсь за тем, чтобы какой-то мужчина надел мне кольцо на палец, включая вас. – Это тоже не ложь. Уэллстоун станет никудышным мужем, ведь каждая женщина от четырнадцати до пятидесяти лет будет пытаться сманить его. В самом деле, он сумел покорить даже тетю Лалли, хотя и временно. Кто знает, когда виконт решит принять прелестное приглашение или позволит флирту завести его на путь неверности? Он никогда не станет верным, надежным супругом, за которого она могла бы выйти, если бы пожелала этого. Джентльмены его класса и воспитания редко видят необходимость в постоянстве, несмотря на брачные клятвы. Эллианне достаточно пренебрежения со стороны незнакомых людей; ей не нужно такое же отношение со стороны мужа.
– Или что-то другое от вас. – Здесь не так легко было провести черту между ложью и правдой. Эллианна воображала, как его сиятельство улыбается ей, говорит, как она красива, позволяет ей опереться на его силу и позаимствовать его уверенность. Конечно же, это только мечты, хотя и наяву.
– За исключением того, чтобы вы нашли мою сестру. Вам это понятно?
– Вполне.
– Отлично, потому что я не смогла бы держать вас на службе в противном случае.
Стоуни протянул ладонь, чтобы закрепить их взаимопонимание. Она вложила в нее фиалки. Виконт предположил, что это лучше, чем смятый в комок платок, но покачал головой. Эта женщина безнадежна. Он положил букетик на стол и взял ее за руку. Стоуни колебался, не зная, пожать ее ладонь или поцеловать, но каким-то образом просто держал ее.
– Еще один момент. Я не работаю за почасовую плату. Я помогу вам найти сестру, проведу вас через лабиринты в высшем обществе, если это потребуется, в обмен на финансовое вознаграждение. Вам это понятно?
Так же хорошо, как и текст на санскрите.
– Я не вижу большой разницы, за исключением слов, которые вы используете.
– Для меня разница есть. Я не слуга и не лакей, не наемный работник, который выполняет приказы хозяйки.
Эллианна поняла, что это связано с мужской гордостью. Она готова была пойти на уступки, особенно когда его мужская рука так приятно, сильно, но нежно, держала ее ладонь, распространяя тепло и легкое покалывание. Что значат несколько слов?
– Очень хорошо. Мы компаньоны. Это вас устраивает?
Вполне, но ему не хотелось выпускать ее руку.
– Равные компаньоны? С моей стороны – знания и навыки, с вашей – расходы?
– Не думаю, что вы будете считать какую-то женщину равной себе.
Он и не считал.
– Тогда мы партнеры.
Они говорили о ее сестре, ее деньгах и ее репутации, стоящей на кону. Что же это за партнерство такое? Эллианна отняла у него руку, чтобы могла лучше соображать.
– Почему мы не можем быть друзьями?
Стоуни ощутил потерю, словно редкая бабочка вспорхнула с его руки. Он посмотрел на свою опустевшую ладонь.
– Друзья доверяют друг другу.
Эллианна снова вложила ладонь в его, и на этот раз виконт поднес ее руку к своим губам.
– Друзья, – произнесли они оба.
И это оказалось самой большой ложью из всех.
Глава 13
– Итак, вы собираетесь посетить званый обед у Гвен в конце недели? – спросил Стоуни перед тем, как уйти. Когда Эллианна заколебалась, он напомнил ей о том плане, который она составила ранее. – Даже если хоть один человек заметит ваше сходство с сестрой, то это станет началом к поиску ее друзей, или кого-то, кто мог знать о ее планах.
– Вы правы. Я приду. – Она не выглядела слишком обрадованной этой необходимостью, просто смирившейся.
– Это мудрый выбор, – поддразнил виконт, пытаясь поднять ей настроение. – В противном случае мне пришлось бы выставить вам счет за носовые платки Гвен.
– Леди Уэллстоун кажется слегка… плаксивой.
– Особенно тогда, когда ее желания не исполняются. В хорошие дни она тратит по три-четыре платка, половина из которых – мои. Не могу себе представить, какое количество ей понадобится, если ее планы на званый обед будут расстроены. Мы принимаем гостей не так часто, как ей хотелось бы.
– Она так и говорила. Я предложила услуги своего шеф-повара, если ваш не готов к тому, чтобы готовить для такого большого количества людей.
В Уэллстоун-Хаусе не было шеф-повара, только повседневная кухарка, чья таланты включали в себя только ежедневное приготовление мяса и завтрака. Стоуни кивнул в знак благодарности.
– Вы не пожалеете об этом, точно так же, как и другие гости, хотя наша кухарка и готовит потрясающий клубничный торт.
Некоторое время они обсуждали список гостей, Стоуни убеждал Эллианну, что там нет ни знаменитых фигур из высшего общества, ни старейшин, которые охраняют двери этого общества от вторжения. Никто за его столом не найдет никаких недостатков ни в ее происхождении, ни в ее воспитании. И никто, в этом он поклялся самому себе, не поставит ее в неловкое положение. Все леди обладали кротким нравом, а джентльмены – сплошь респектабельны и самым надежным образом женаты или помолвлены, вроде Чарли. Ни одного беспутного холостяка, гулящего мужа или похотливого вдовца не было в списке гостей. Стоуни позаботился об этом. Теперь ему оставалось только надеяться, что мисс Кейн не наденет на себя мешок, не станет цитировать стоимость фарфора или заворачивать зеленые бобы в салфетку, чтобы отнести их домой для собаки.
Гвен обещала ему, что мисс Кейн не опозорит их, так что оставалось только молиться в надежде на лучшее, и, на всякий случай, предупредить, что ей на самом деле не нужно приносить свой пистолет к нему домой.
– Оружие окончательно уничтожит тот образ благовоспитанности, к которому мы стремимся. Нам нужно, чтобы эти дамы пригласили вас к себе на обеды и балы, а не сбежали с криком. Кроме того, пистолет в ваших руках будет не вполне сочетаться с новым платьем, которое, по словам Гвен, вы наденете. Полагаю, веер или флакон с нюхательной солью станут более модным аксессуаром.
Эллианна наконец-то улыбнулась.
– Ах, а я-то думала, что введу новую моду. Но говоря о платьях, я заказала два новых наряда и для Гвен, за ее помощь. Надеюсь, вы не обидитесь на это, но она была так добра ко мне, что я почувствовала: это самое меньшее, что я могу сделать.
Стоуни ненавидел то, что не мог покупать Гвен все те безделушки, которые ей хотелось, предоставить ей ту роскошь, которой обманом лишил мачеху его отец, проиграв ее приданое и годовые ренты. Ему ненавистно то, что наследница могла купить Гвен целый магазин платьев, если пожелала бы, и проявляла такую щедрость всего лишь после двухдневного знакомства с его мачехой. Гвен – его ответственность, и он должен оплачивать ее расходы. Ему следовало бы отказаться от подарка, сказать мисс Кейн, что Уэллстоуны не принимают милостыню. И все же Стоуни не мог отвергнуть ее великодушный дар, и не мог испортить удовольствие Гвен, чтобы спасти свою гордость. Он медленно кивнул.
– Это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Моя мачеха уже обожает вас. А этот жест увековечит ее доброе мнение.
Эллианна немедленно ощетинилась.
– Я не покупаю ее дружбу.
– Конечно же, нет. Я никогда не подразумевал, что у вас какие-то иные намерения, кроме самых лучших. Знаете, вы должны поучиться вести себя не так обидчиво.
– Я должна? А что насчет вас?
Стоуни стиснул челюсти. Он вовсе не считал себя обидчивым.
– Что насчет меня?
– Например, лицевой счет в банке. Я хотела подсчитывать издержки, но именно вы заявили, что джентльмены не обсуждают финансовые соглашения. Затем вы обиделись, что ваши расходы не оплачиваются, и отправились к Тиммсу, а не ко мне.
– Я не обиделся. Просто обеспокоился тем, что вы могли, гм, ошибиться в расчетах.
– Я редко ошибаюсь в математических вычислениях. И вы обиделись. Так мне сказал Тиммс. Так что обидчивый – это про вас.
– Touche, мадам. А теперь мне лучше отправиться искать для вас Стрикленда, или иначе вы обвините меня в том, что я пренебрегаю своими обязанностями. И это добросовестное несение службы, а не грубость.
Стоуни в последний раз поцеловал ее руку перед тем, как уйти. Обидчивый? Ей-Богу, кто она такая, чтобы придираться к нему? Он никогда не встречал женщины, которая так быстро выходила бы из себя. В самом деле, мисс Кейн словно котенок, которого ты гладишь, а он мурлычет, а затем внезапно превращается в разозленную, шипящую дикую кошку. Обидчивый, ад и все дьяволы. Он хотел бы коснуться… Что ж, может быть.
На пути домой Стоуни размышлял, такая ли мягкая у нее кожа, как это кажется, и смягчатся ли ее сурово поджатые губы в момент страсти. Виконт думал о том, напоминают ли ее волосы на ощупь атласную пряжу, и такие ли длинные у нее ноги, как он представлял себе. Боже, если говорить об обидчивых, да мисс Кейн выцарапала бы ему глаза, если бы узнала, о чем он думает!
Стоуни сомневался, она имеет хотя бы отдаленное представление об этом. Он подозревал, что между купеческой нравственностью и собственной решимостью не выходить замуж, мисс Кейн не сумела узнать, что же такое вожделение. Если бы она уловила хотя бы проблеск того, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, то только решила бы, что подобные низменные эмоции не применимы к ней, ведь ее мозг напоминает бухгалтерскую книгу в банке.
Виконт вспомнил их разговор. Он поклялся в своей незаинтересованности ее состоянием и ее телом. Мисс Кейн даже не покраснела. Затем она заявила о том, что не хочет его титул или его кольцо. Она никак не упомянула его тело, словно не признавая его мужественность или ее возможный ответ на это. Вот еще. Именно из-за таких женщин женатые мужчины заводят любовниц. Чем скорее он найдет Стрикленда и ее сестру, тем лучше.
Эллианне пришлось переодеться, чтобы поехать на примерку. Одно из ее новых дневных платьев было готово, и она разделась до нижней сорочки. Затем она посмотрела на себя в зеркало, повернулась в профиль, вытянула шею через плечо, чтобы разглядеть свой зад. Что виконт имел в виду, когда сказал, что его не привлекает ее тело? Что с ней не так? Допустим, Эллианна высока ростом и стройна, а в моде были округлые коротышки, но ведь другие мужчины смотрели на нее с вожделением. Другие мужчины пытались украсть у нее поцелуи, и за это получали пощечины, или кое-что похуже. Предполагалось, что Уэллстоун – ценитель женщин, а он считает ее не заслуживающей внимания?
Конечно же, Эллианна не хотела, чтобы он страдал по ней, поправлял брюки и дышал так тяжело, словно самец во время гона. Какая приличная женщина захочет привлекать подобное неуместное, смущающее внимание? Эллианна испытала такое отвращение, что она полностью зареклась иметь дело с мужчинами. Кроме того, их отношения построены на взаимной потребности. Не на той потребности, разгоряченной и торопливой, а потому, что ей нужна помощь, а ему – деньги. Желанию нет никакого места в их взаимодействиях друг с другом, совсем никакого.
Тем не менее, возможно, вырез на ее новых платьях все же следует сделать чуть ниже.
Стоуни нашел Стикленда этой же ночью. Встреча оказалась не вполне приятной. Стрикленд был пьян, полураздет и ему требовалась ванна. От него пахло, как от французской проститутки, и Стоуни совсем не удивился этому, ведь его платные осведомители сообщили ему, что барон находится в «Доме Любви» мадам Миньон.
Любовь никогда не входила в эти комнаты, обтянутые красным бархатом. А Стрикленд не хотел покидать их.
– Не понимаю, о чем нам нужно говорить, Уэллстоун. Я ведь не должен вам денег, не так ли?
Стоуни покачал головой.
– Нет.
Барон с надеждой взглянул на него, насколько это возможно для небритого развратника средних лет с красными глазами.
– Тогда вы должны мне денег?
– Нет.
– Значит, я был прав. Не о чем говорить. Знаете, я могу заняться вещами получше. Например, Беттиной, Лизбет и Бетси, для начала. – Он притянул одну из девиц, Стоуни понятия не имел какую, себе на колени. Шлюха захихикала, изогнулась и затрясла неприкрытой грудью. Стоуни почувствовал, что его тошнит.
Когда он заметил, что Стоуни не уходит, Стрикленд оставил попытки поднять одной рукой юбки девицы в то время, как она сидела на них.
– Все еще здесь? Молодой парень вроде вас должен соображать, что к чему. Если вам нужна помощь в выборе, то Мими раньше выступала в балетной труппе, но Мари достает языком до кончика своего носа.
Стоуни не принадлежал к стыдливым людям, но эта демонстрация вызывала отвращение. Ему стало стыдно за то, что Стрикленд принадлежал к титулованному классу. Виконт бросил девице монету и мотнул головой, показывая, что ей следует уйти.
– Эй, вы, не стоило этого делать. Вы могли вы подождать своей очереди, если хотели…
– Я просто хочу поговорить, наедине. – Стоуни оглядел тускло освещенную комнату. Большинство других клиентов отправились в помещения поменьше, и только несколько девиц остались сидеть вместе в дальнем конце, или полусонные растянулись на диванах. Кажется, это максимальная степень уединения, какой им со Стриклендом удастся добиться. Но Стоуни все равно понизил голос. – О мисс Кейн.
Стрикленд натянул измятую рубашку себе на живот.
– Теперь я знаю, что нам не о чем говорить.
– Она желает побеседовать с вами.
– Что ж, я не желаю беседовать с ней. Это очевидно, не так ли, ведь человеку пришлось покинуть собственный дом и перебраться во французский бордель, чтобы избежать встречи с этой проклятой женщиной?
– Почему же вы сделали это? Вам просто нужно было ответить на ее вопросы.
– Ха! Это доказывает, что вы не знаете эту окаянную особу, так что вам не должно быть до этого никакого дела. Но я все равно предостерегу вас, как мужчина мужчину. Она опасна. Подходить близко к этой ведьме значит сильно рисковать.
– Как, вы боитесь мисс Кейн, которая так худа, что легкий ветерок может сбить ее с ног? Клянусь, пистолет в ее сумочке не заряжен.
– Я не говорю о пистолете. Проклятая женщина почти кастрировала меня. Кроме того, кто вы такой, чтобы называть меня малодушным? Ведь именно вы отказались встретиться с графом Паттеном на дуэльном поле, не так ли?
– Это не имеет никакого отношения к храбрости. Все дело в принципах.
– Точно так же, как и моя встреча с чертовкой Кейн. Я чертовски привязан к своим принципам, и мне нравится иметь их у себя между ног.
– Господи Боже, что, черт возьми, вы сделали, чтобы разозлить женщину настолько, что она… – Стоуни не смог даже выговорить этого, и только сила воли помешала ему проверить собственные лучшие принадлежности.
– Ха! Я сделал? Я попросил эту скандалистку выйти за меня замуж, вот что я сделал!
– И вот так она отказала вам? Я думал, что леди обучены тому, чтобы благодарить джентльмена за оказанную честь, а не увечить их.
– Хм, в первый раз она достаточно любезно поблагодарила меня. Я подумал, что она всего лишь увиливает от ответа. Вы знаете, как они всегда говорят «нет» в первый раз. Так что я попытался показать ей, как нам хорошо может быть вместе, на тот случай, если она беспокоится, что я слишком стар.
Теперь все-таки Стоуни пожалел, что мисс Кейн не воспользовалась пистолетом.
– Вам повезло, что у нее нет ни отца, ни брата, которые погнались бы за вами с хлыстом. – Он предположил, что Стрикленд никогда не позволил бы себе подобные вольности, если бы бедную женщину лучше защищали. Неудивительно, что она так настороженно относится к мужчинам.
Стрикленд пришел в бешенство.
– Повезло? С тех пор я не зачал ни одного бастарда, хотя я все равно и не узнал бы об этом.
– Господи, у вас такое уже случалось раньше, и вы гордитесь этим?
– Только однажды, и я оплатил его обучение, так что не нужно рассказывать мне о добродетели. Но в последнее время я вел себя не так осторожно. Тем не менее, эта женщина должна за многое ответить.
Стоуни решил, что лучше двигаться дальше, перед тем, как он убедится, что Стрикленд не сможет сдвинуться с места еще несколько дней.
– Что насчет ее сестры?
– Ох-хо, так вот где вы появляетесь на сцене. Интересно. С вашей стороны мудро избегать старшей, даже несмотря на то, что ее приданое намного больше. Меня передергивает от одной только мысли о ней. – Он отпил из полупустой бутылки, которую держал у себя под боком, а затем рыгнул. – Вы знаете, что она может сложить любую последовательность чисел, которую вы назовете, и каждый раз выдать правильный ответ, причем проделать все это в уме? Жуть, а? Конечно же, она могла бы оказаться полезной, когда я выписал ту закладную на Фэйрвью. Сам я никогда не понимал все эти цифры. Хотя, полагаю, она тогда едва вышла из пеленок. Должно быть, это были очень жесткие пеленки, раз она выросла такой вредной.
– А младшая сестра? – подсказал Стоуни, когда Стрикленд был готов заснуть на месте. – Мисс Изабелла?
– Что, простите? О, она и вполовину не так свирепа. У таких молодых красивых парней, как вы, не должно возникнуть проблем с тем, чтобы завоевать ее привязанность. За исключением того, что старшая сестра выступает ее опекуном, и охраняет ее как дракон. Я удивился, что она разрешила сестре приехать в город, выпустив ее из вида. Так или иначе, но привязанность молодой девицы ничего не значит, если вы не отвечаете ожиданиям этой старой девы. Судя по тому, что я слышал, вы не подходите под эти требования.
– Но вы встречались с ней здесь, в городе, не так ли?
– Никогда не виделся с ней в Фэйрвью, это факт. Меня никогда не приглашали обратно. Конечно же, с этой я не собирался рисковать. Сделал ей предложение в движущемся экипаже, знаете ли, где она не смогла прибегнуть к насилию.
Этот развратный старый пьяница попросил невинную, неискушенную девятнадцатилетнюю девственницу стать его женой? Как, ведь при свете дня Стрикленду не дашь меньше пятидесяти лет. Но сейчас ночь, и Стоуни пришлось проглотить свое отвращение.
– Так вы и мисс Изабеллу тоже просили выйти за вас замуж?
Барон пожал плечами.
– Думал, что старшая сестра может отдать мне Фэйрвью в качестве свадебного подарка, знаете ли. Что за барон без поместья? Майорат перестал существовать давным-давно, но мужчине нужно иметь собственную землю, как вы понимаете.
Стоуни понимал. Кажется, ему придется работать вечно, чтобы вернуть и восстановить собственное поместье.
– Но мисс Изабелла тоже отказала вам?
– Она могла бы передумать со временем, если бы леди Августа не протянула ноги. Знаете, я делал определенные успехи с юной девицей. Возил ее на прогулки и все такое. Жалел девчонку, сидящую взаперти в доме. Леди А не выпускала ее с кем-то другим, так что ей пришлось бы передумать. Я был уверен в этом. И ее тетя тоже была в этом уверена.
Стоуни задал вопрос, который беспокоил его в течение нескольких дней, один из многих, которые не имели смысла.
– Что нашла в вас леди Августа? То есть, почему она вообще поощряла ваше ухаживание за одной из ее племянниц?
Стрикленд еще раз приложился к бутылке.
– Она крестная моей первой жены. Ощущала вину за то, что ничего не сделала, когда Элис заболела. Черт, старая скряга могла бы сделать больше, когда мы теряли Фэйрвью. Тогда она не дала нам ни шиллинга, заявив, что я просто проиграю и его тоже. Но я не играл с тех самых пор, – пояснил он, с гордостью выпятив впалую грудь.
Как странно, подумал Стоуни. Тиммс отказался от азартных игр и пристрастился к религии. А этот старый распутник начал ходить к проституткам. Один надеется попасть на небеса; а другому лучше молиться, чтобы не заполучить сифилис.
– Во всяком случае, леди А сказала, что поможет мне вернуть мое поместье назад. В обмен на это, я должен был восстановить респектабельность ее племянницы-простолюдинки.
Стрикленд считал себя респектабельным? Стоуни оглядел заполненную дымом комнату, со спящими шлюхами и пятнами от вина на коврах, не говоря уже о стонах, доносившихся из соседних помещений. С каких это пор?
– Так что же произошло с девушкой, когда ее тетя умерла?
Стрикленд почесал подмышкой.
– Полагаю, она отправилась домой. Мне от нее никакой пользы. Старшая девица никогда не уделит мне и минуты, не говоря уже о руке сестры. И я не стану снова просить. Человек должен учиться на прошлых ошибках, а?
– И с тех пор вы не видели ее? Мисс Изабеллу, я имею в виду?
– Так вот что эта сучка рассказывает – что я соблазнил ее сестру? Ничего подобного. Я намеревался сделать все как положено. Девчонка должна была стать моей женой, как-никак. Я хотел следовать приличиям, сделать так, чтобы ее пустили в «Олмак», порадовать леди Августу. Теперь на это нет никакой надежды. – Стрикленд уставился на почти пустую бутылку в своей руке. – Слишком поздно для всего этого. Покончено, со всем покончено.
С леди Августой, с надеждами вернуть поместье, или с дешевым вином? Стоуни не мог сказать, о какой именно утрате сокрушался барон, но знал, что ему нужно выбираться отсюда перед тем, как Стрикленд станет еще более слезливым во хмелю.
– Что ж, по крайней мере, теперь вы можете отправиться домой. Мисс Кейн больше не потревожит вас. Я поговорю с ней, объясню насчет ее сестры.
Стрикленд покачал головой.
– С таким же успехом я могу остаться здесь на день или два. Дома меня ничего не ждет.
Ванна точно ждет. Но Стоуни затянул с уходом. Черт побери, барон начал громко плакать.
– Никого там нет, нигде никого нет. Ни жены, ни сыновей, ни поместья.
И носового платка тоже нет. Стоуни выругался и передал ему свой, вместе с несколькими сочувственными словами. Затем ему пришлось идти и объясняться с мисс Кейн.
– Что-что?
– Он не причинил никакого вреда вашей сестре, я уверен в этом.
– Но я не понимаю, как вы можете доверять тому, что говорит этот отвратительный человек. Я рассказывала вам, что он сделал.
– А барон рассказал мне, что сделали вы. – Стоуни заерзал на стуле. Эллианна покраснела. – Но он выучил свой урок, – настаивал Стоуни. – И с вашей сестрой он пытался поступать как положено. Он жалел ее, так как она оказалась всецело в руках вашей тети.
– Изабелла никогда не действовала под влиянием тети Августы. Сестра могла бы вернуться домой в любое время, и она знала об этом. Несмотря на ограничение ее передвижений, Изабелла оставалась в Лондоне в последние несколько месяцев, чтобы составить компанию нашей тете, состояние здоровья которой ухудшилось. Не могу поверить, что вы так просто приняли историю Стрикленда. Что же вы за детектив такой?
– Неопытный, как вам прекрасно известно. Но вспомните, что ваша сестра упаковала вещи, чтобы уехать из дома на Слоан-стрит. Ее не увезли силой. Почему она решила бы сбежать со Стриклендом, если у него было разрешение вашей тети?
– Возможно, он пообещал отвезти ее домой.
– Без компаньонки? Ваша сестра не могла оказаться настолько глупой, чтобы уничтожить свою репутацию, путешествуя в течение нескольких дней наедине с мужчиной.
– Он мог убедить Изабеллу в том, что я больна, лежу на смертном одре, и она бросилась домой. Он мог сказать ей, что они заедут в Кенсингтон, подобрать по пути троюродную сестру в качестве компаньонки.
– И вместо этого Стрикленд похитил ее? – Стоуни огляделся, рассматривая книжные полки. – Вы читаете слишком много романов, мисс Кейн.
– Что ж, Стрикленд мог что-то сделать! От этого червя можно ожидать чего угодно.
– Что же, по вашему, я должен был сделать – избивать его до крови, пока он не признается, что утащил вашу сестру в какое-нибудь любовное гнездышко, до тех пор, пока она не согласится выйти за него замуж?
Эллианна ничего не ответила.
– Черт возьми, Стрикленд – всего лишь размазня, а я не задира. Я не смог бы ударить мужчину его возраста и в таком состоянии. Кроме того, я верю ему. Все, чего хочет Стрикленд – это вернуть себе поместье. Похитив вашу сестру, он никогда не добьется этого, и он не настолько глуп, чтобы считать, будто это сработает. Ей-Богу, он просто боится вас.
– В самом деле?
Стоуни не смог понять, ужаснулась ли она или испытала гордость.
– По всей вероятности, он никогда не встречался с женщиной, обладающей подобной силой… характера.
Эллианна повесила голову.
– Тогда мы не ближе к тому, чтобы найти мою сестру, чем были прежде.
– Нет, но теперь нам не нужно растрачивать усилия, расследуя тупиковое направление. Мы можем сосредоточиться на том, чтобы найти, кто помог Изабелле уехать, и почему.
– Полагаю, так, – согласилась она, а затем нахмурилась. – Но я все равно не понимаю, как вы могли сделать то, что сделали.
Стоуни не стал притворяться, что не понял.
– Стрикленд всего лишь одинокий человек, у которого нет ни друзей, ни семьи.
– Вы пожалели этого подлеца? – Ее голос прозвучал так же визгливо, как и крик попугая.
Стоуни пожал плечами.
– Он плакал.
– И вы пригласили его на званый обед вашей мачехи? Гвен убьет вас, Уэллстоун, если я не сделаю этого.
Глава 14
Эллианна через окно библиотеки наблюдала за тем, как Уэллстоун вышел из дома и направился вниз по улице. Она растянула мышцы шеи, пытаясь не упустить его из вида. Как заметила тетя Лалли, для денди у него красивые ноги. Эллианна считала, что у него красивые ноги для кого угодно, да и остальные части его тела неплохо смотрятся. Конечно, она даже тайком втянула носом, когда виконт наклонился ближе. От него пахло мылом и пряностями и чем-то еще, что она не смогла точно определить, но совершенно уверена в том, что ей не следует думать о том, как прикоснуться к нему.
Однако Эллианна думала об этом, в первый раз за свою жизнь размышляя, каково это: коснуться гладкого, твердого мужского тела. Разумеется, она никогда не сделает этого, но, прислонившись лбом к оконному стеклу, Эллианна представила Уэллстоуна рядом с ней, его рубашка расстегнута, чтобы она смогла приложить ладонь к его голой груди.
В ее грезах наяву его рубашка оказалась на полу. Эллианна знала, что у некоторых мужчин на груди больше волос, чем у других, и она представила себе Стоуни сначала с золотистыми кудрявыми волосками там, а затем – с покрытыми маслом мускулами, словно древнеримского атлета. Она коснулась бы его совсем легко, кончиками пальцев, только чтобы попробовать. А затем приложила бы ладонь к его сердцу, чтобы почувствовать, как оно бьется. Может быть, она даже прижмется щекой к этому месту, чтобы ощутить его пульс. Будет ли ее сердце биться так же быстро? Без сомнения, сейчас оно колотилось вдвое быстрее, чем обычно, а виконт всего лишь заворачивал за угол, а не лежал в ее постели.
Эллианна почувствовала, как при этой мысли краснеют ее щеки. Как она перескочила от прикосновения к его груди к образу, где лежит обнаженная рядом с ним? Леди Хиггентем права: Уэллстоун опасен. Это человек может вскружить девушке голову на расстоянии трех улиц от нее. Разумеется, Эллианне он не вскружил голову. Она заявила себе, потирая затылок, что слишком мудра для этого. Но что, если, только предположить, он станет касаться ее?
Другие мужчины лапали ее. Ей это было противно. Но Уэллстоун – не грубый юнец, не неотесанный развратник, не поклонник с потными ладонями. Он знает, как обращаться с девушкой, чтобы она почувствовала себя женщиной, и как вести себя с женщиной, чтобы та ощутила себя леди.
Может быть, ей понравится, когда его рука ляжет на ее обнаженную кожу, поглаживая, успокаивая, изучая. Что потом? Сможет ли она разрешить ему коснуться ее тут и там, и в том чувствительном местечке?
Эллианне пришлось приложить щеку к другому месту на стекле, чтобы охладиться. Первое место запотело от ее дыхания. Она сильно боялась, что ей очень понравятся прикосновения Уэллстоуна, и тогда дело может зайти слишком далеко. И что потом?
Эллианна не думала, что сможет сделать это – взять мужчину в любовники, даже такого, как Уэллстоун. Все, во что она верила, все чему ее учили, с негодованием отвергало ее безудержные фантазии. Но почему она не может поискать немного удовольствия в жизни, опыта, которым обладают другие женщины? Потому что это неправильно, и потому что ей придется жить с этим еще долго после того, как виконт уйдет.
Эллианна не сомневалась, что он уйдет. Если уж на то пошло, то она сомневалась даже в том, что он вообще придет к ней в постель, если так можно выразиться. Уэллстоун поклялся, что его не интересует ее тело. Он поклялся, что его не интересует и ее состояние тоже, которое виконт мог заполучить, только женившись на ней, а это еще менее вероятно. Уэллстоун – закоренелый холостяк, а она объявила, что останется старой девой.
Если ее похотливые мысли не могут превратиться в законопослушные поступки, то тогда им лучше остаться в мечтах, чем воплощаться в реальность. Эллианна отступила от окна и села за стол, притворившись, что читает послание от одного из своих финансовых советников. Десять минут спустя, когда она не продвинулась дальше приветствия, Эллианна обозвала себя тупицей и дурочкой. Воображаемый роман должен закончиться перед тем, как начнется. Не будет никакой свадьбы; следовательно, не должно быть и постельных утех, даже в ее слишком богатом воображении. Как только они найдут Изабеллу, она никогда больше не увидит Уэллстоуна. И никогда не станет воображать золотистые кудряшки, спускающиеся вниз по его груди, не сможет восхищаться его крепкими бедрами опытного наездника, никогда не задумается о том, какое наслаждение дарят эти сильные руки. Никогда.
Напоминание об Изабелле заставило ее ощутить вину за собственные неприличные мысли – как ей не стыдно размышлять о неподобающих вещах, когда сестра все еще не найдена. Жаль, что Эллианна не может вернуться назад, в то время, когда она находилась в Фэйрвью, погруженная в банковские книги и благотворительные дела, а ее сестра была в безопасности рядом с ней. Тогда ей никогда не приходилось лежать без сна по ночам, в ее голове никогда не мелькали порочные, буйные мечты наяву о страсти в объятиях любящего мужчины.
Любящего? Когда любовь вошла в ее фантазии? Эллианна решительно приструнила свой сбившийся с пути разум. Она не собирается открывать именно этот ящик Пандоры, когда может оказаться, что его невозможно закрыть.
Нет, вместо этого она подумает об Изабелле. Эллианна вытащила свой список, тот пугающий, который составила после того, как в первый раз поговорила с Латтимером. Она вычеркнула имя Стрикленда. Еще раньше она исключила строчку насчет похищения, так как Изабелла сама упаковала вещи, без помощи горничных. Кроме того, записка с просьбой о выкупе пришла бы давным-давно.
Кто-то обманул ее? Но, опять-таки, она упаковала вещи. Возможно, с Изабеллой что-то произошло после того, как она покинула Слоан-стрит, после того, как она отослала неразборчивое письмо, но, без сомнения, кто-то из соседей слышал бы хоть что-то, или один из пассажиров на почтовой станции.
Если Изабелла сама покинула дом тети Августы, посреди ночи, то на это у нее должны были найтись серьезные причины. Услышав о подозрениях Эллианны насчет Стрикленда, мистер Латтимер предположил, будто Изабелла боялась, что ее заставят выйти замуж против воли. Эллианна отвергла эту теорию. Как она объясняла Уэллстоуну, их тетя не имела никакой власти над Изабеллой, не являясь ни ее опекуншей, ни попечителем ее состояния. Конечно, если бы свадьба состоялась, то Эллианне пришлось бы смириться с этим, или наблюдать, как ее сестру выгонят на улицу.
