Текст книги "Идеальный джентльмен (ЛП)"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Так что ты думаешь, Атлас? Он подойдет?
Он должен подойти. Если от Латтимера не будет никакой помощи и Эллианна не сможет проникнуть в дом Стрикленда и поговорить с бароном, то лорд Уэллстоун останется ее самым многообещающим шансом.
Атлас зарычал на собственную тень.
Глава 7
– Итак, она подойдет? – захотела узнать Гвен.
– Подойдет для чего? – ответил Стоуни. – Для фарса между драматическими пьесами в Друри-лейн[4]? Для погребения особенно ненавистного родственника? Ты можешь послать мисс Кейн на главную роль в каждом из этих событий, с моего благословения.
– На роль твоей жены, глупый! Ты же знаешь, что именно это мы имели в виду.
– Нет, это то, что ты имела в виду. Я скорее женюсь на пожилой тетушке. По крайней мере, она не говорит.
Вдвоем они находились на музыкальном вечере у леди Вудраф, не особенно близкой знакомой, да и развлечение не относилось к разряду любимых. Однако Гвен заявила, что им нужно поехать и показать всем свои лица, чтобы никто не подумал, будто они чего-то стыдятся или прячутся. Одна из мисс Вудраф – невезучий лорд Вудраф располагал четырьмя знаками любви своей жены, и всех украшали оборки, а наследника не было ни одного – думала, что умеет играть на флейте, под аккомпанемент другой сестры на фортепиано. Ни одна из них не успевала за другой и не следила за нотами, так что Стоуни страдал от двух ужасных исполнений вместо одного. Все, о чем он мог думать – это о другой лишенной таланта паре, одна девица собиралась петь, а вторая – играть на арфе. Или на клавесине?
– Так что же такого ужасного в мисс Кейн? Ничего, что можно было бы улучшить, я уверена, – прошептала Гвен, но матрона, сидевшая с другой стороны, сердито уставилась на нее. Без сомнения, какая-то тетушка Вудрафов.
Стоуни дождался обязательных аплодисментов между пьесами.
– Даже ты бы пришла в ужас. Она долговяза, худа, как щепка, и с чувством стиля как у обезьяны. Понятия не имею, сколько ей лет, но мисс Кейн может быть уже слишком стара для деторождения, что делает ее бесполезной для мужчины, желающего получить наследника. Она обладает манерами – но только тогда, когда вспоминает о том, что нужно применять их. И она неповоротлива и тупоголова, по меньшей мере.
– Да, но деньги могут многое исправить.
Стоуни приподнял брови.
– Ее рост? Ее возраст? Ее безумие? Полагаю, нет.
От разочарования на глазах у Гвен начали выступать слезы.
– Черт побери, ты ведь не собираешься плакать прямо здесь, не так ли? – Стоуни вытащил свой носовой платок. – Покашляй вместо этого.
Поэтому Гвен раскашлялась, и Стоуни извинился перед теми, кто сидел поблизости. Виконт и его мачеха сбежали в смежную комнату, где слуги расставляли чаши с пуншем. К счастью, слезы Гвен немедленно исчезли. К несчастью, им все еще была слышна музыка.
Усевшись в более удобное кресло по сравнению с деревянными стульями с жесткими спинками в музыкальной комнате, Гвен попыталась снова.
– Наверняка эта молодая женщина не может быть совершенно неподходящей, дорогой. Тебе всегда удавалось находить и развивать лучшие качества в тех женщинах, которые находились под твоей опекой.
– Лучшее качество мисс Кейн – это то, что она не находится под моей опекой. Избавься от мысли о том, что она станет твоей невесткой, Гвен. Даже если бы я испытывал к ней интерес, чего, готов поклясться, не испытываю и никогда не буду, не важно, был ли ее отцом царь Мидас или шахтер, мисс Кейн не ищет себе мужа. Она заявляет, что не собирается посещать балы и все прочее, а судя по ее манере одеваться, она только оттолкнет самого пылкого поклонника, чем привлечет его.
– Тогда зачем она хотела нанять тебя в качестве сопровождающего?
– Понятия не имею, и теперь уже никогда не узнаю. То есть мисс Кейн не желает, чтобы я выступал ее спутником. – Что все еще мучило его, несмотря на облегчение. – Она все-таки решила не прибегать к моим услугам.
– О Боже. Должно быть, она и в самом деле странная, если отказалась от твоей компании.
Стоуни потрепал Гвен по руке в знак благодарности за ее лестное, но необъективное мнение.
– Что еще хуже, она, кажется, предпочитает внимание мистера Латтимера, который всего лишь сыщик с Боу-стрит.
Гвен никогда не встречала стражей порядка из недавно созданной полиции.
– Возможно, она питает нежную страсть к джентльмену, который расследует смерть ее тети, и именно поэтому не заинтересована в том, чтобы найти других поклонников. В конце концов, наследница Кейн-банка может выйти замуж за кого угодно, по велению сердца, без необходимости учитывать доход или социальный статус жениха.
– Но сыщик, который едва ли может считаться джентльменом? Нет, я не думаю, что мисс Кейн испытывает привязанность к этому типу. – Стоуни множество раз видел признаки влюбленности у юных девушек, которых опекал. Мисс Кейн не демонстрировала ни одного из них: ни живости в голосе, когда она произнесла имя Латтимера, ни румянца при мысли о возлюбленном, ни забывчивости о том, что существуют другие джентльмены.
Больше книг на сайте – Knigoed.net
– И еще хуже, – продолжил Стоуни, – я полагаю, она считает, что этот старый распутник Стрикленд сможет сыграть ту роль, которая ей нужна.
– Барон? Он не настолько плох.
– Как ты можешь так говорить, Гвен? Все знают, что он давным-давно проиграл все свои имения.
– Как это сделал бы и твой отец, если бы его распоряжение имуществом не было ограничено. И, как ты сказал, это было давным-давно. Он ведь никогда не сидел в долговой тюрьме, не так ли?
– Он побывал в достаточном количестве домов с дурной репутацией, чтобы компенсировать это.
Гвен не нужно было снова упоминать отца Стоуни, или каким он был до нее, конечно же.
– Не больше, чем многие другие джентльмены.
Стоуни нахмурился.
– Почему ты защищаешь этого человека, Гвен?
Женщина обмахнулась веером, на тот случай, чтобы любой вошедший в комнату посчитал ее больной.
– Мы несколько раз встречались, и он всегда вел себя со мной достаточно любезно. Думаю, что барон выглядел одиноким. Если твоя мисс Кейн настолько в годах, как ты полагаешь, то она могла бы счесть лорда Стрикленда привлекательным.
– Ему за сорок, он толст и у него завтрак переносится на обед. Боже правый, как женщина может привязаться к нему?
Гвен сильнее замахала веером, когда аплодисменты сделались громче и энергичнее, обозначая перерыв в концерте. Скоро другие гости хлынут в эту комнату ради столь необходимых – и вполне заслуженных – закусок и освежающих напитков.
– Если мисс Кейн с такими странностями, как ты рассказал, то она не может позволить себе быть разборчивой.
Стоуни поклонился и кивнул тем из гостей, кто быстрее всего выбежал из музыкальной комнаты. Гвен несколько раз кашлянула, отбивая охоту у желающих присоединиться к ним.
– Тем не менее, – проговорила она из-за веера, – очень жаль, что ты не заручился ее доверием. – Или ее согласием на брак, хотя Гвен не могла понравиться идея заполучить в невестки сумасшедшую старую деву. Они и так с трудом держатся за место в высшем обществе, а кто знает, что может выкинуть пустоголовая виконтесса? – Я знаю, что тебе могли бы пригодиться эти деньги. Но, только подумай, дорогой, если мисс Кейн настолько невозможна, то тогда тебе повезло, что ты избавился от нее.
– Кто сказал, что я избавился от этой женщины? Я намереваюсь вернуться на Слоан-стрит через день или два.
Теперь слезы на самом деле выступили на глазах Гвен. Ей была ненавистна мысль о том, что ее дорогой пасынок станет унижаться, умоляя о работе наследницу с куриными мозгами.
– Если дело в деньгах, то я могу продать…
– Дело не в деньгах, – ответил Стоуни, удивив самого себя больше, чем Гвен. – Дело в этой женщине. Мне кажется, ей нужна помощь.
– Ох, Обри, еще один заблудший ягненок?
Он кивнул.
– Как я смогу спокойно спать ночью, думая о том, что может случиться с леди, обладающей огромными средствами, но малым количеством здравого смысла? Ты сказала об этом сама, но она не станет ягненком, отправившемся на бойню здесь, в Лондоне. Мисс Кейн превратится в жаркое. Как только я найду кого-то с благородными намерениями, чтобы он присматривал за мисс Кейн, тогда я смогу спокойно вздохнуть.
Не важно, что Стоуни сказал Гвен, но спал он очень хорошо, несмотря на зеленоглазую ворону, летавшую вокруг него во сне, хрипло каркая … Карканьем оказалось пение мисс Вудраф, и все же виконту удалось проспать всю вторую половину музыкального выступления.
На следующий день после визита лорда Уэллстоуна, Эллианна еще раз попыталась поговорить с бароном Стриклендом. Конечно же, она отправилась к нему домой в первый же день, как только приехала в Лондон, так как именно у него было логичнее всего спросить об Изабелле. Разве он не был другом тети Августы? Разве Изабелла не упоминала его имени в последнем письме? Разве он не выглядел как противная жаба восемь лет назад, когда Эллианна приезжала в город на собственное так называемое представление ко двору?
Две беседы с бароном и один разговор с тетей убедили Эллианну, что дома ей будет лучше. Они намеревались выдать ее замуж за его сиятельство, невзирая на желание самой девушки. Тетя Августа твердо решила сделать так, чтобы ее племянница вышла за аристократа, с наименьшими издержками для нее самой. Лорд Стрикленд хотел вернуть поместье, которое много лет назад перешло к Кейн-банку, земли, которые теперь принадлежали Эллианне и ее сестре. Жениться на наследнице – вот самый быстрый, легкий и дешевый способ вернуть свою собственность. Кажется, барон полагал, что если станет приставать к ней со слюнявыми поцелуями, то это ускорит помолвку. Эллианна считала по-другому, и решила, что будет намного счастливее дома, в Девоншире, и не замужем.
Конечно же, тогда у нее было намного меньше опыта, иначе ей удалось бы отклонить знаки внимания барона каким-то иным способом, а не коленом в пах, но так она и поступила. Что не должно являться причиной, подумала Эллианна, по которой Стрикленд отказывается встречаться с ней.
Девушка знала, что в тот первый день он был дома. Наглый слуга, который ответил на ее стук, едва не захлопнул дверь перед ее лицом, закрытым черной вуалью.
– Но я знакома с его сиятельством. Он захочет встретиться со мной.
Со старой каргой, которую сопровождает еще более старая карга, и сгорбленный старик, вдвое старше ее возраста? Деревенские родственники или сборщики милостыни, немедленно решил слуга. Нет, лорд Стрикленд не захочет видеть их в своем доме, ни в коем случае. За эту работу Кимблу платили не так уж много и не так часто, но ему хотелось сохранить ее.
– Его с’ятельства нет дома.
Эллианна видела, как сдвинулись занавеси на окне верхнего этажа, когда ее наемный экипаж подкатил к дому. Там кто-то был. Она вытащила из ридикюля монету. И едва не взялась за маленький пистолет, лежавший там, чтобы стереть ухмылку с лица слуги, но посчитала это преждевременным. Девушка оказалась права. При блеске золота Кимбл согласился отнести ее визитную карточку к хозяину.
Лорд Стрикленд не сможет увидеться с ней, с неподдельным сожалением сообщил слуга, увидев, как золото превращается в медь.
– Он, гм, испытывает недомогание.
– Но он дома? Тогда мы подождем. – Эллианна дала ему две монеты, одну – чтобы сообщил хозяину о том, что у него гости, а вторую – чтобы принес освежающие напитки, потому что ее слуге Тимми нужно подкрепиться.
– Вино отлично подойдет, любезный, – проговорил старик, – и пусть Бог благословит тебя за усилия и поможет выбрать хороший год.
Эллианна вздохнула и дала Кимблу еще одну монету.
Вино и ломтики тоста появились, но Стикленд – нет. Они могли слышать, как кто-то торопливо спускается по лестнице, затем – какие-то приглушенные крики и звук захлопнувшейся задней двери.
– Мне очень жаль, мэм, – сообщил слуга, не глядя на нее, – но его с’ятельство вызвали по важному делу.
– Понимаю.
Точно так же подумала и тетя Лалли, чей обет молчания оказался нарушенным.
– Сбежал, старый мерзавец? Ты должна была лягнуть его в мозги, Эллианна. Они явно больше, чем его я… Уф. – Тетя Лалли потерла бок, куда воткнулся локоть ее племянницы.
Эллианна вытащила еще одну монету.
– А что насчет леди, хозяйки дома?
– С тех пор, как я служу здесь, мэм, тут никогда не было хозяйки. Были особы другого сорта, не леди, с которыми вы вряд ли захотели бы встретиться.
– А сейчас? Лорд Стрикленд находился в женской компании? Кто-то ушел вместе с ним, или эта женщина все еще наверху?
Слуга барона не сводил глаз с монеты. Ей-Богу, хозяин точно спустит с него шкуру. Кимбл разрывался между верностью джентльмену, который платит ему жалкие гроши в качестве жалования, и еще одной монетой, которая может присоединиться к позвякивающим собратьям в его кармане – до тех пор, пока он не доберется до комнат Сьюки Джонсон. Верность выстояла бы перед алчностью, но только не тогда, когда в дело вмешалось вожделение.
– Нет, он давно не приводил сюда любовниц. Зачем ужинать дома, если где-то меню обширнее, лучше и меняется каждую ночь? – Он облизнул губы, думая о нежных прелестях Сьюки Джонсон.
Эллианна на самом деле испытала искушение воспользоваться пистолетом – против Стрикленда или его слуги, не важно, против кого именно. Вместо этого она вручила Кимблу последнюю монету.
– Это за то, чтобы ваш хозяин получил мое сообщение. Я хочу, чтобы он нанес мне визит на Слоан-стрит. При первом же удобном для него случае, это ясно?
Не могло быть яснее и то, что совесть Стрикленда оказалась нечистой. Он не пришел с визитом. Не ответил на записки, которые Эллианна посылала. Почему этот человек отказывается повидаться с ней, если ему нечего скрывать? Он ведь не может все еще злиться на нее за тот удар, не так ли? В конце концов, если барон все еще посещает публичные дома, то она не нанесла ему непоправимого ущерба.
В этот раз Эллианна и ее тетя взяли с собой двух лакеев, намереваясь попасть в дом с помощью взяток или силы. Однако дверной молоток отсутствовал, обозначая, что лорд Стрикленд находится за пределами города, вне досягаемости для ее вопросов. Никто не открыл дверь, ни слуга, чтобы подкупить его, ни даже сторож.
– Обмякший член смылся, – заявила тетя Лалли, и Эллианна не нашла в себе сил упрекнуть ее за подобную речь.
Она вернулась домой и послала за мистером Латтимером, сыщиком с Боу-стрит, которого наняла, чтобы найти Изабеллу. Теперь девушка хотела разыскать еще и барона.
Латтимер ничем не смог порадовать ее. Так как никакого преступления не случилось, то он не сможет получить ордер на арест и прочее. Только не для расследования в отношении титулованного джентльмена. Все знали, что финансирование Боу-стрит зависит от голосов в Парламенте, голосов других джентльменов, которые считали себя и своих приятелей выше закона.
– Но он в чем-то виноват, я знаю это, – настаивала Эллианна.
Сыщик обещал расспросить кое-кого. Это все, что он сможет сделать, независимо от награды, которую пообещала мисс Кейн. Латтимер, молодой и амбициозный человек, больше всего хотел угодить своей нанимательнице. Если найдет пропавшую наследницу, то это станет для него знаком отличия и продвижением по службе, не говоря уже о золоте, которое пополнит его карман.
Латтимер не был настолько амбициозен, чтобы думать о том, что благодарность мисс Кейн, если он найдет ее пропавшую сестру, распространится дальше похвалы и оплаты. Но он мог надеяться. Сейчас он всего лишь наемный следователь, которому платят за то, чтобы он наводил справки, не упоминая имени мисс Изабеллы Кейн. В самом деле, он не должен был даже сообщать кому-либо о личности своего нанимателя. Конечно же, вышестоящее руководство знало об этом, но им тоже не хотелось, чтобы слухи о ее присутствии просочились в газеты, потому что боялись, что у них на руках окажется еще один насильственный увоз. Плохо дело, заявили они, когда богатым молодым женщинам небезопасно находиться на улицах Лондона. Еще одно похищение докажет всю непригодность полиции.
Конечно, никто из его начальников не верил, что девушку украли из ее дома. Давным-давно пришла бы записка с требованием выкупа или сама заплаканная невеста вернулась бы из Гретна-Грин в компании с новоиспеченным мужем, готовым требовать ее приданое. И в то, что Изабелла Кейн погибла, они тоже не верили, иначе нашли бы ее тело.
Нет, боссы Латтимера считали, и он склонен был верить в это, что юная девушка, которой едва исполнилось девятнадцать лет, сбежала с джентльменом, которого ее тетя не одобряла. Они боролись, тетушка скончалась, а девица умчалась в объятия возлюбленного. Теперь она скрывается, и не появится до тех пор, пока не будет готова к этому, черт побери – или пока сообразительный, талантливый сыщик не перехитрит ее.
Проблема заключалась в том, что Латтимер не мог удостоиться беседы с молодыми леди, которым могла бы довериться мисс Изабелла. Он не мог расспрашивать матрон, которые сумели бы заметить, с кем девушка танцевала. Сыщик не мог спросить у джентльменов в «Уайтс», не прячет ли один из них наследницу у себя на чердаке. Ад и все дьяволы, без должных бумаг он даже не сможет зайти в «Уайтс» или в гостиную леди. А без тела или доказательств преступления, он не сможет получить эти бумаги.
Латтимер оказался в безвыходном положении, и еще больше расстроился от того, что разочаровал мисс Кейн.
– Я уверена, что вы делаете все, что в ваших силах, – успокоила Эллианна серьезного молодого человека, который снова и снова перелистывал страницы записной книжки, словно надеялся найти ответы при следующем просмотре. Сыщик был примерно одного с ней возраста, с густыми каштановыми волосами и слегка оттопыренными ушами. Любезный и интеллигентный, аккуратно одетый и трудолюбивый, Латтимер принадлежал к людям того типа, которых она с радостью приняла бы у себя в банке. Проблема заключалась в том, что, делая все, что в его силах, Латтимер оказался недостаточно хорош.
Изабель могли держать где-то пленницей. Она может блуждать по Шотландии. Может находиться на корабле, который везет на рынок белых рабов! Эллианна должна найти ее. Она обещала умирающей матери, что присмотрит за малюткой, а умирающему отцу – что его любимая младшая дочка будет в безопасности. Она так усердно трудилась, чтобы состояние Изабеллы было защищено от недобросовестных опекунов, и чтобы уберечь саму Изабеллу от недостойных кавалеров. Разница в девять лет между ними иногда напоминала девятнадцать, так тщательно Эллианна заботилась о здоровье и счастье Изабеллы. В самом деле, она даже убедила сестру принять приглашение тети Августы, чтобы Изабелла смогла побывать в обществе – на тот случай, если ее будущее лежит в этом направлении.
Сама Эллианна испытывала к бездельничающему высшему классу почти такое же презрение, как и тетя Лалли, но не стала бы отговаривать Изабеллу от брака с титулованным джентльменом, при условии, что этот человек на самом деле окажется хорошим и благородным, и они будут питать чувства друг к другу. Этот мужчина станет отцом племянниц и племянников, которых Эллианна собиралась обожать, так что она полюбила бы его – ради своей сестры.
Этот человек, кем бы он ни был, не должен был оказаться таким негодяем, чтобы сбежать с Изабеллой в Шотландию. Нет, Эллианна не станет верить в то, что сестра прячется по собственному выбору, не сообщив ей ни слова. Это слишком жестоко. Изабелла точно так же эгоистична и избалована, так и любая богатая мисс девятнадцати лет, но она никогда не была злой. Она любит старшую сестру и знает, что Эллианна любит ее.
Эллианна не верила и в то, что ее сестра мертва. В конце концов, Изабелла прислала одно неразборчивое письмо, все в водяных пятнах – Бог знает откуда. Нет, что-то не так, совсем не так, и с этим нужно что-то делать. Дочь Эллиса Кейна растили не для того, чтобы сидеть и ждать, пока другие возьмутся за дело, или позволять им командовать. Разве она не выгнала тех растратчиков из банка и не увеличила доход втрое, сама управляя банком до тех пор, пока не смогла нанять надежных менеджеров? Разве она не открыла ту школу, где бедные девочки могли научиться шить и готовить, так же, как и читать и писать, чтобы они сумели чего-то добиться в жизни? Может быть, она не построила это здание своими руками, ей-Богу, но Эллианна сделала все, что в ее силах, чтобы его возвели. Она наняла лучшего архитектора и лучших каменщиков. Нашла самых квалифицированных и преданных делу учителей для школы и самых прозорливых и честных финансистов для банка.
Сейчас, как тогда: если Эллианна сама не может достичь своей цели, ей придется нанять лучшего человека для выполнения этой работы.
Глава 8
Эллианна решила отложить свое решение на завтра. Проблема заключалась в том, что она не смогла заснуть. Девушка лежала в незнакомой кровати в незнакомом доме и готовилась доверить себя и свою сестру незнакомому джентльмену. Конечно, лорда Уэллстоуна вряд ли можно отнести к людям со странностями; просто она плохо его знает. И она все еще не может избавиться от ощущения неловкости, вызванного внешностью виконта, его уверенностью в себе и этими голубыми глазами, которые могут смеяться над ней, даже получая от нее деньги.
С другой стороны, ему нужны ее деньги. То, что Эллианна знала о его мотивах, служило ей такой же защитой, как и пистолет под подушкой. Она платит, значит, она и заказывает музыку. Эллианна не поддастся очарованию Уэллстоуна, но потребует от него верности. Она должна четко сказать об этом. И заявить о необходимости соблюдать осторожность. И действовать быстро.
Ей нужно сделать новую схему. Если Эллианна собирается иметь дело с лордом Уэллстоуном, то будет дейстовать на своих условиях, по-деловому, как в банке. Заключая сделку, необходимо перечислить все условия и обязательства, чтобы обе стороны понимали это соглашение. Точно так же она оговорит все условия работы лорда Уэллстоуна. Эллианна чувствовала, что таким образом она окажется на знакомой территории, вместо того, чтобы бросаться в неизвестность.
С одной стороны листа бумаги она перечислила обязанности, которые, как ожидалось, будет выполнять его сиятельство. С другой стороны девушка записала суммы, которые показались ей справедливой компенсацией за потраченное им время. Конечно же, она не могла оценить верность в денежном выражении, но со стороны лорда Уэллстоуна не потребуется больших усилий, чтобы представить ее девушкам в возрасте Изабеллы. А вот помочь ей вломиться в дом лорда Стрикленда может стать более серьезным испытанием.
Эллианна немедленно подсчитала суммы в уме, как всегда делала это, а затем заново пересчитала колонку чисел. Теперь она была удовлетворена собственными вычислениями и деловитостью, обрела уверенность в том, что Уэллстоун узнает ее как зрелую женщину, предпочитающую логику, а не как несущую чепуху дурочку, какой она была во время их первой встречи. Затем Эллианна напомнила себе, что она будет отдавать приказы. Виконт будет работать на нее, а не оказывать ей услуги. Не должно иметь значения, что он подумает о ней.
Но это имело значение. Эллианна забралась обратно в постель, мысленно составляя ему записку с просьбой нанести ей визит днем, чтобы у нее осталось время вымыть волосы. Она распланировала, что надеть, когда виконт приедет, и что должна приготовить кухарка. Вот. Теперь она готова встретить лорда Уэллстоуна с самообладанием и достоинством.
И с тенями под глазами. Эллианна все равно не могла заснуть. Казалось, она ворочалась несколько часов. Затем вытащила пистолет из-под подушки и положила его на ночной столик.
Девушка проснулась рано, задолго до того, как поднялась тетя Лалли, и сочинила свою записку – по меньшей мере, пять раз. Ей пришлось признаться, что она передумала и желает нанять Уэллстоуна, но не написала, насколько отчаянно ей нужна помощь. Когда Эллианна почувствовала, что взяла правильный тон – не слишком надменный, не слишком почтительный – вложила тот же чек и запечатала письмо своей печатью.
Поинтересовавшись после отправки первого письма, Эллианна знала, что Тимми придется послать лакея через площадь и за несколько улиц. Однако еще было слишком рано, чтобы приказать ее курьеру дожидаться ответа. Боже, если Уэллстоун такой же, как и другие лондонские джентльмены, то он еще не выбрался из кровати. Может быть, он всего час или два назад вернулся домой после ночного кутежа. Эллианне придется подождать ответа несколько часов, если только он снова не появится на ее пороге без предупреждения. Или просто не ответит. В конце концов, она сама аннулировала собственное предложение о трудоустройстве. Возможно, он принял другое предложение.
Что ж, чем скорее письмо попадет к нему, тем скорее Эллианна узнает. И как глупо отрывать слугу от его обязанностей, когда ей самой нечего делать, кроме как волноваться. Кроме того, ей может пойти на пользу разминка и свежий воздух, так как она привыкла каждое утро ходить пешком в банк. Потом, опять-таки, она сможет еще раз передумать по пути, или после того, как увидит, насколько внушителен городской дом виконта, или если его слуги поведут себя с ней непочтительно.
Так рано утром и в таком элегантном районе Эллианна не боялась нападения хулиганов. И так как немногие знали о ее прибытии в город, то она не беспокоилась и о том, что к ней могут подойти так называемые джентльмены. Она так устала вести себя осторожно и всего бояться. Настало время вернуть себе собственную жизнь вместо того, чтобы прятаться в доме как какой-то лесной зверек, дорожащий в своей норке от неизвестных опасностей. Написать письмо лорду Уэллстоуну – это первый шаг; вторым шагом станет доставка письма по адресу.
Может быть, принятие решения о найме виконта – если он согласится на ее условия – и укрепило ее уверенность, но не превратило Эллианну в дурочку. Тетя Лалли еще спала, от беззубого Атласа не было никакой пользы, поэтому она взяла с собой горничную… и пистолет.
Стоуни собирался подождать три дня, вместо двух, чтобы не выглядеть так, словно отчаянно нуждается в деньгах мисс Кейн. Нет, решил он, за еще один день глупая гусыня может угодить в слишком большие неприятности. Стоуни решил этим утром заглянуть к ней по дороге в боксерский клуб Джентльмена Джексона и поговорить с дворецким, Тиммсом. Так или иначе, но мисс Кейн, вероятно, будет спать до полудня, как большинство знакомых ему женщин. Старина Тиммс казался смышленым, несмотря на свой возраст, а Стоуни нужно было разузнать положение дел прежде, чем броситься в бой. Он сомневался, что мисс Кейн сможет рассказать ему все, что он хочет узнать, даже если понимает опасность собственной ситуации. Виконт был уверен в том, что получит от дворецкого лучшее описание обстоятельств в доме на Слоан-стрит, чем от безмозглой наследницы. Дьявол, он получил бы более связные ответы от попугая!
Ему нравилось ходить пешком. Стоуни мог пройти половину расстояния до места назначения прежде, чем прибудет его экипаж из платной конюшни, и почему он должен платить за кэб, когда у него есть собственные ноги? В любом случае, какой смысл ехать в экипаже на тренировку? Так рано утром он мог наслаждаться прогулкой по улицам перед тем, как они будут заполнены экипажами и людьми из высшего общества. Стоуни заметил, что на деревьях набухли почки, что садовники заняты делом на площадях и в боковых двориках некоторых домов, и что у одной из служанок, полирующих медные перила на ступенях перед домом, прекрасный певческий голос. Сестры Вудраф могли бы брать у нее уроки. Стоуни приподнял шляпу в сторону сопрано, и девушка дружески подмигнула ему в ответ, помахав тряпкой. Да, ему нравились утра, особенно такие, как это – когда солнце уже встало, а его собратья-аристократы еще нет. Никакой болтовни, никакого назойливого обсуждения вчерашнего скандала или завтрашних слухов. Нет, единственные, кто находился на улице в это время, это слуги, торговцы и люди, которые спешили на работу – как и он сам.
Удовольствие от прекрасного утра потускнело.
Затем оно исчезло совсем, когда Стоуни заметил двух женщин на ступенях дома, который когда-то принадлежал леди Августе, а теперь находился в собственности у безмозглой, отвратительной… собаки. Он вспомнил, что мисс Кейн не унаследовала этот особняк. Однако она выходила из него. Даже на расстоянии виконт мог распознать ее рост, худощавую фигуру и черные юбки.
Стоуни не понравилось, что женщина собиралась выйти на улицу так рано. Неужели она не осознает, что если ей понадобится помощь, то рядом никого не будет? По крайней мере, мисс Кейн взяла с собой горничную, так что она хоть немного беспокоится о своей безопасности и репутации. Также виконт рад был заметить, что горничная, определяемая по невзрачному серому платью и надежному плащу, знала свое дело, или испытывала некоторую гордость за свою работу. Сегодня мисс Кейн надела поверх черного платья модную зеленую пелерину в военном стиле с черной отделкой. Ее атласная шляпка была черной, но, по крайней мере, мрачность головного убора с широкими, скрывающими лицо полями смягчалась зеленым пером.
Те же самые поля шляпки, которые скрывали от него лицо мисс Кейн, держали ее в неведении относительно приближения Стоуни. Он мог бы подождать, пока женщина уйдет перед тем, как поговорить с Тиммсом, или мог последовать за ней, чтобы увидеть, куда она направилась так рано, еще перед тем, как открылись магазины. В церковь? На свидание? Он подумал, что Тиммс сопровождал бы ее в первом случае, и не смог представить, кто бы захотел встретиться с ней – во втором.
В конце концов, виконт решил действовать прямо, если и не до конца честно. Он ускорил шаг, чтобы перехватить мисс Кейн до того, как она завернет за угол.
– Мисс Кейн, как чудесно видеть, что вы вышли из дома.
– Лорд Уэллстоун? – Эллианна была ошеломлена. На ее письме едва высохли чернила, не говоря уже о доставке, а он уже здесь. Она спрятала письмо в складках юбки, напомнив себе о том, что совсем не это платье она собиралась надеть на следующее интервью. И ее волосы не были должным образом причесаны. Виконт, конечно же, выглядел великолепно в бежевых бриджах и блестящих высоких сапогах. Легкий ветерок взлохматил его волосы и придал здоровый румянец его бледному лицу. Его глаза казались более насыщенного голубого оттенка, чем Эллианна запомнила, ярче, чем освещенное солнцем небо. – То есть, доброе утро, сэр.
– Так и есть, не правда ли? Мое любимое время дня. Собственно говоря, я шел, чтобы нанести вам визит.
Эллианна нахмурилась. Даже она знала, что в обществе утренние визиты нужно было наносить после двенадцати часов.
– Так рано?
– На самом деле я собирался узнать у Тиммса, в каком часу лучше к вам заглянуть. Но так еще лучше. Могу я сопроводить вас во время вашей прогулки, куда бы вы ни направлялись?
