Текст книги "Идеальный джентльмен (ЛП)"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Что, позволить Уэллстоуну проводить ее к его собственному дому? Эллианна смяла письмо в кулаке.
– О, мы просто собирались в парк, – ответила она, а удивленное движение горничной выдало ее ложь.
– Великолепно, – ответил виконт, – туда я собирался пойти сразу после вашего дома. – Он положил ее обтянутую перчаткой ладонь на свою руку и повернул в направлении, противоположном тому, куда Эллианна двигалась. – Если только вы не возражаете против моего сопровождения? Мне хотелось бы знать, как продвигаются ваши дела в городе и все ли складывается к вашему удовлетворению.
Уэллстоун имел в виду мистера Латтимера или барона Стрикленда, догадалась она, и выразился так дипломатично из-за горничной. Эллианна тоже могла вести себя дипломатично.
– Сейчас все в порядке.
До самого парка лорд Уэллстоун, не умолкая, поддерживал разговор, указывая то на знаменитый сад, то на внушительное архитектурное сооружение. Он делал замечания как по поводу чистокровных лошадей, которые утренним галопом проносились мимо них, так и насчет ломовых лошадей, тянущих свою ношу. Так как Эллианне оставалось только кивать и время от времени вставлять «О?», то у нее появился шанс подумать. Если она собирается платить за услуги этого человека, то ей придется быть честной с ним. В конце концов, она ждет того же в ответ. И что произошло с ее решимостью вести себя властно, уверенно и отдавать приказы? Она отказывалась превращаться в взволнованную, несообразительную дурочку только потому, что ее спутник – высокий, привлекательный, очаровательный и эрудированный, сложен как римский воин и…
– Милли, – обращаясь к горничной, проговорила девушка, как только они оказались на пешеходной дорожке в парке вблизи нескольких скамеек, – почему бы тебе не присесть и ненадолго порадоваться редкому солнечному свету? Мы с его сиятельством прогуляемся чуть дальше, но останемся у тебя на виду.
Вот, она действует решительно, в то же время демонстрируя согласие с правилами высшего света – теми правилами, которым, как ожидается, следует виконт. Гордясь собой, Эллианна высоко подняла голову и пошла дальше по дорожке, пока не обнаружила еще одну скамью, установленную на небольшом подъеме, в стороне от пешеходного потока.
– Отсюда открывается чудесный вид, не так ли, милорд?
Все, что Стоуни мог видеть – это мерзопакостную черную шляпку, но он согласился с мисс Кейн, и присел рядом с ней: не так близко, чтобы намекнуть на что-то непристойное, и не слишком далеко, чтобы их слова можно было подслушать.
Но никаких слов не последовало. Мисс Кейн уставилась на открывающийся вид, комкая в руках носовой платок.
Наконец Стоуни произнес:
– Возможно, нам следует начать заново.
– Да, мне бы этого хотелось.
Он кивнул.
– Рад познакомиться с вами, мисс Кейн. Я – Обри, виконт Уэллстоун, но друзья зовут меня Стоуни, и я к вашим услугам. – Виконт протянул ей руку, и она уронила в нее свой носовой платок. Черт бы все побрал, эта женщина понятия не имеет о том, что надо пожать руку, или протянуть пальцы для вежливого поцелуя. Нет, оказалось, что это не платок, а письмо, смятое в комок.
Он просмотрел на мисс Кейн, или на то, что он мог увидеть под полями ее шляпки, но не увидел там никаких ответов, только бледные щеки и глаза в тени. Так что Стоуни разгладил сложенный, запечатанный лист бумаги и увидел собственное имя, надписанное снаружи.
– Я собиралась зайти к вам домой, чтобы доставить это.
Когда он сломал пальцем печать, из письма выпал банковский чек, много раз сложенный и измятый, но все еще читаемый, все еще выписанный на одну сотню благословенных фунтов. Стоуни приподнял одну светлую бровь.
– Мне нужна ваша помощь, – вот все, что сказала мисс Кейн.
– Вы ее получите.
– Но есть условия, – проговорила она, в то же время, как виконт добавил: – В зависимости от ваших требований.
– Это справедливо, – согласилась Эллианна. – Вы не должны связывать себя договором, пока не узнаете, что от вас ожидают.
– Ничего незаконного, я надеюсь, – с улыбкой ответил он, думая о том, как эта серьезная старая дева станет просить его сопроводить ее в игорные притоны и публичные дома – худшее, что он мог придумать насчет ее ожиданий.
– Этого я не могу обещать.
Эти слова сразу стерли улыбку с его лица.
– Возможно, так как мы начали знакомство заново, нам следует начать дело с начала.
– Очень хорошо. Проще говоря, моя сестра пропала. Я сделаю все, что потребуется, чтобы найти ее, даже наняла…
– Сыщика с Боу-стрит?
– Верно. Мистера Латтимера. За исключением того, что он не может пойти в те места, куда можете отправиться вы. Он не может представить меня членам высшего общества, которые могут вспомнить, что встречали ее, или помнят, с кем она могла говорить, или то, заинтересовал ли ее какой-то определенный джентльмен. Он не может наводить справки в джентльменских клубах о тех, кто покинул город, или кому были так отчаянно нужны деньги, чтобы этот человек смог бы похитить наследницу.
Стоуни шумно выдохнул.
– Вы думаете, что именно это могло случиться с вашей сестрой?
– Я не знаю. Я не получила письмо с суммой выкупа, и никто не опубликовал объявления о свадьбе с требованием ее приданого. Я больше не знаю, чему верить.
Расслышав дрожь в ее голосе, Стоуни начал тянуться за своим носовым платком, но мисс Кейн собралась с силами и проговорила:
– Тем не менее, я верю в то, что найду ее.
Стоуни знал, что Гвен уже превратилась бы в настоящий фонтан. Он был рад, что у мисс Кейн более решительный характер. Еще бы, ведь ей пришлось столкнуться с такой катастрофой. Теперь он ощутил неловкость из-за того, как пренебрежительно рассуждал о мисс Кейн. Не удивительно, что бедняжка готова к отправке в Бедлам. То же самое произошло бы с любым человеком на ее месте.
– Почему бы вам не рассказать мне все, что вы знаете? Тогда я смогу лучше понять, что вы хотите от меня?
Эллианна так и сделала. Она объяснила, как Изабелла поехала в Лондон по приглашению их тети – и настоянию самой Эллианны – чтобы увидеть город, встретиться с подходящими джентльменами и посетить несколько приемов. Ей не обязательно было искать мужа – ведь ей всего девятнадцать лет и внушительный доход. Девушка уехала из дома четыре месяца назад, задолго до старта Сезона в высшем обществе, чтобы посетить магазины и осмотреть достопримечательности.
Ее первые письма были полны описаниями мест, которые Изабелла увидела, изобилия и кутерьмы, составляющими Лондон. Затем она написала о визитах вместе с тетей Августой и о полученных приглашениях. Здоровье тети ухудшается, отметила девушка, поэтому они не принимают так много из них, сколько можно было надеяться, но она все равно довольна. Не привыкшая каждый вечер бывать на трех разных увеселениях и по четыре раза в день менять туалеты, Изабелла радовалась тому, что имеет возможность завести несколько новых знакомств. Один друг стал для нее особенным, как она надеялась, но не осмеливалась изливать свои эмоции на бумагу, даже собственной сестре – до тех пор, пока она не будет уверена, что ее чувства взаимны.
– Ах, безымянный поклонник.
Эллианна кивнула.
– Она никогда не упоминала его имени, называла только своим особенным другом, и то, что тетя Августа не поощряла его интерес.
– Что могло означать: ваша тетя знала, что этот парень недостоин ее.
– Или это могло означать, что у нее есть на примете другой выбор, более высокий по рождению.
– Это не…
– Да, барон Стрикленд.
– Но он слишком стар и чересчур искушен для невинной девушки. Без сомнения, ваша тетя не могла способствовать браку между ними?
– Уверяю вас, она могла это сделать, несмотря на мои возражения. В предпоследнем письме Изабелла написала о прогулке в экипаже с его сиятельством. Тетя Августа заявила, она слишком больна, чтобы покидать дом, и Стрикленд оказался единственным, кому она доверяла сопровождать мою сестру.
– Неудивительно, что девушка исчезла.
– Нет, она исчезла не потому, что боялась брака с лордом Стриклендом. Она знает, что я никогда не позволю ей выйти замуж против ее воли. А барон знает, что я контролирую ее приданое, так что та собственность, которую он желает заполучить, никогда не попадет в его алчные руки.
– Необычно, не так ли, что одна молодая женщина управляет поместьем другой юной особы?
– Необычно, но не так уж диковинно. Когда мне исполнилось двадцать один год, я решила более тщательно проверить наше наследство. Я обнаружила, что опекуны банка, наши опекуны, присваивают себе средства. Имея доказательства, мне удалось через суд заставить их отказаться от опекунства – и вернуть деньги, конечно же, – или сесть в тюрьму. После них никто не был назначен нашим опекуном.
На Стоуни это произвело впечатление, и он сказал ей об этом.
Мисс Кейн поблагодарила его, заметив:
– У меня есть способности к математике.
Что компенсирует, решил виконт, тот факт, что у нее нет фигуры.
– Итак, вы управляете Кейн-банком?
– Не ежедневными операциями, конечно же, для этого я нашла честных управляющих. Но да, я присматриваю за банком. И за нашими инвестициями, и за Фэйрвью. Это наше поместье, которое раньше принадлежало барону Стрикленду – до тех пор, пока он утратил право на эту заложенную недвижимости, еще до того, как родилась Изабелла.
– Вы сказали, что контролируете приданое сестры, но не может ли отчаявшийся мужчина не оставить вам выбора?
– Вы имеете в виду – заставить Изабеллу пойти к алтарю? Не думаю. Я научила сестру, как отваживать назойливых поклонников, и как защитить себя от тех, кто, как барон, может стать, хм, чересчур любвеобильным.
– Вы научили ее исходя из собственного опыта, я так понимаю?
– К моему сожалению. Я была первой, кого барон Стрикленд выбрал в качестве невесты, что естественно, ведь я старше и меня не так хорошо защищали, как Изабеллу.
Кажется, Стоуни все еще удастся попрактиковать сегодня свои боксерские навыки, и сделает он это на лице Стрикленда!
– Но вы избежали его поползновений. Так как ваша сестра сейчас не леди Стрикленд, и не помолвлена с ним, то мы можем предположить, что и ей это тоже удалось. И что потом?
– Потом ничего.
– Черт. Прошу прощения.
– Не нужно извиняться. Я абсолютно с вами согласна. Черт.
Глава 9
Стоуни больше не смог сидеть спокойно. Он вскочил и начал ходить вокруг скамьи.
– Надо же, как все запутано. Вы больше не получали никаких известий от вашей тетушки?
– Следующее письмо из Лондона я получила месяц назад, от поверенного тети Августы, который извещал меня о ее смерти. Ее останки должны были отправить в Чансфорд-Фолд в Йоркшире, чтобы она обрела последнее пристанище рядом с ее родителями. Он был достаточно любезен, чтобы приложить к письму копию завещания моей тети.
– А от вашей сестры?
– Она, конечно же, упомянута в завещании, но поверенный ничего не написал про нее. Я ожидала, что она вернется домой в течение нескольких дней, или придет письмо, в котором она пишет, что какая-нибудь подруга пригласила ее в гости. Я получила одно письмо, которое переслали сюда, в Лондон, из дома: оно оказалось настолько покрытым пятнами и испачканным, что я не смогла прочитать его. Она знала, что не сможет остаться на Слоан-стрит, ведь в доме не было никого, кроме слуг, кто мог бы составить ей компанию. Когда я больше ничего не получила, то подумала, что почта, должно быть, заблудилась, и сестра развлекается где-то на загородной вечеринке. Я даже подумала, не вынудило ли ее чувство долга сопровождать останки тети в резиденцию маркиза Частона.
– А вы бы поехали туда?
– К семье, которая никогда не признавала брак моей матери? Которая не потрудилась прислать соболезнования по поводу ее смерти? К дяде, который не поинтересовался благополучием своих племянниц, когда они остались сиротами? Нет, я не поехала в Йоркшир. Я отправила туда посыльного.
– А сами в это время поехали в Лондон. – Сознание Стоуни неслось вперед, словно гончая по следу, разыскивая ответы. – Что сказали слуги?
– Камеристка тети Августы, как оказалось, сопровождала ее тело в Йоркшир, где живет ее собственная семья. Экономка забрала свою пенсию и серебряные подсвечники тети и эмигрировала в Канаду. Горничные нашли себе новые места, Бог знает где. А Тиммс… что ж, от него было не так много помощи.
– Без сомнения, он знал, кто наносил визиты, какие леди приезжали, каким джентльменам было отказано от дверей.
– Он должен был знать, но позволял горничным выступать в роли дворецкого, тогда как сам проводил большую часть дня в винном погребе.
– Не в церкви?
– О, нет, это его совсем недавнее призвание – с тех пор, как мы лишились тети. – И с тех пор, как Тиммс лишился своей пенсии, но Эллианна не видела необходимости упоминать об этом фатальном недостатке. – Ее смерть стала для него сокрушительным ударом. Видите ли, он служил у нее больше сорока лет. Тиммс пережил нервное потрясение.
– И обрел религию?
– Нет, это произошло только после того, как я пообещала восстановить его пенсию, если он перестанет пить и играть. – Ей все-таки не удалось защитить честь старика. Эллианна все еще злилась на дворецкого за то, что он не смог назвать имя поклонника Изабеллы. – Тиммс ничего не помнит, за исключением того, что тетя Августа и моя сестра кричали друг на друга в ту последнюю ночь. Утром одна из горничных нашла тетю мертвой, а другая обнаружила, что Изабелла пропала.
– Она взяла с собой вещи?
– Кое-что, то, что смогло поместиться в двух саквояжах и шляпной картонке. И свои драгоценности. Так что Изабелла покидала дом не в приступе отчаянной паники. – Эллианна подняла голову и посмотрела на виконта, который перестал ходить и прислонился к скамье. – Она не убивала нашу тетю. Сомневаюсь, что Изабелла знала, что тетя Августа мертва, когда покидала дом.
– Судья удовлетворился этим?
– Поверенный тети Августы сделал все очень тщательно – и проявил щедрость.
Стоуни снова начал вышагивать возле скамьи.
– Хорошо. Ваша тетя умерла, дворецкий потерял память в бутылке, слуги разошлись кто куда, а сестра все еще неизвестно где. Боу-стрит не может найти ее. Что говорит Стрикленд?
– Он отказывается что-либо говорить. Барон не ответил на мои послания, а когда я нанесла визит в его дом…
Стоуни остановился как вкопанный, повернувшись к ней лицом. Он еще больше растрепал свои светлые локоны, запустив в них пальцы.
– Вы нанесли визит в его дом? К человеку, который может являться причиной исчезновения вашей сестры? Который хотел вернуть себе поместье всеми мыслимыми и немыслимыми средствами? Даже если он являлся бы образцом благопристойности, которым, я вас уверяю, барон не является, ни одна респектабельная женщина не наносит визитов холостяку. А я-то думал, что вы – разумная девушка, у которой есть оправданные причины для сумасбродного поведения.
– Моего что? – охнув, переспросила она. – К вашему сведению, мои поступки всегда обоснованы и респектабельны. Я ведь не отправилась в дом Стрикленда без сопровождения и без защиты.
Эллианна похлопала рукой по большому ридикюлю, который свисал с ее запястья. Все, что Стоуни смог услышать – это шелест бумаги. Она думала, что защитит себя против стареющего повесы, и чем именно – проповедью? Или она считала, что Стрикленда можно исправить религией, как дворецкого? В тот день, когда молитвы удержат мужчину от посещения проституток, все жены в Лондоне упадут на колени. Или не все.
Сто фунтов, которые сейчас лежали у Стоуни в кармане, внезапно оказались недостаточной платой за всю ту головную боль, которую эта женщина собирается причинить ему. Он сосчитал до десяти. Дважды.
– Хорошо. Вы отправились домой к Стрикленду и…?
– И он сбежал через заднюю дверь. В следующий раз, вчера, его дом оказался запертым. Он исчез, словно вор в ночи.
– Кто-нибудь в клубах может знать, куда он направился.
– Я думаю точно так же, – проговорила Эллианна с самодовольными нотками в голосе, – вот почему я все-таки решила заручиться вашими услугами. Я не могу сама заявиться в заповедник для джентльменов. И я не могу сама представиться юным леди, которые могли разговаривать с Изабеллой на балах и прочих приемах. Ну, знаете, за обедом, или в дамской туалетной комнате, или между танцами. Девушки склонны к болтовне, так что некоторые из них могут вспомнить что-то полезное.
Стоуни хорошо знал, как молодые женщины постоянно тараторят ни о чем. Однако если кто-то из них сможет вспомнить о разговоре десять минут спустя, не говоря уже о месяце, он будет сильно удивлен.
– Я смогу спросить леди Валентину Паттендейл. Она вышла в свет в прошлом году и с тех пор посещала каждое мероприятие.
Эллианна узнала это имя из своих списков, и из последних новостей в колонках сплетен.
– Сможет ли леди помочь нам, не разнося сплетни про Изабеллу? Я хочу защитить репутацию своей сестры так же, как и ее состояние.
– Я бы не доверил леди Валентине даже погнутой столовой ложки, не говоря уже о секрете, но она в долгу передо мной. И все, что остальным нужно знать, так это то, что мисс Изабелла Кейн в самом деле отправилась на север, чтобы помочь с похоронами тети, а затем погостить к друзьям поблизости на время недолгого периода траура. Как вы уже упоминали, она не могла остаться в городе без сопровождения, как и не могла посещать балы так скоро после смерти в семье, так что никого не удивит ее отъезд.
Эллианне это показалось разумным, намного лучше, чем доверить доброе имя сестры молодой леди, которая испортила собственную репутацию.
– Есть другие девушки, с которыми мне хотелось бы побеседовать. Я составила схему. – Она развязала завязки ридикюля и вытащила сложенный квадрат толстой бумаги. Мисс Кейн развернула его, обнаружив тот проект, который она клеила, когда лорд Уэллстоун явился на Слоан-стрит. Стоуни склонился над ее плечом, в то время как она начала объяснять ему, что к чему. И попыталась не отвлекаться от близости его широкого плеча или от его мужского запаха – мыла и пряностей.
Конечно же, ей приходилось думать о его силе и запахе, чтобы приказать себе не думать о них.
– Вот, здесь… Нет, эта часть приклеена, чтобы закрыть дыру. Вот эта? Может быть, та вырезка кремового цвета.
Виконт взял у нее и изучил раскрытый лист, заполненный вырезками из газет и кусочков дорогой прессованной бумаги, со стрелками и кружочками, соединяющими различные объекты – там, где высохший клей не скрывал пометок. Он надеялся, что с цифрами у мисс Кейн получается намного лучше, чем с созданием схем, или чем эта чертова вещь являлась.
Когда он отошел подальше, Эллианна собралась с мыслями.
– Я собрала стопку приглашений из стола тети Августы, на те приемы, которые могла бы посетить Изабелла, когда только-только приехала в город. Затем я заказала прошлые выпуски нескольких газет и вырезала любое упоминание об этих мероприятиях. В газетах часто упоминается, кто их посещал, кто с кем танцевал, разные вещи такого рода. Я надеялась увидеть среди них имя своей сестры, но журналисты предпочитают писать о титулованных леди, или о тех, чье поведение является сомнительным.
– К несчастью, скандалы продают больше газет, чем новости.
– Да, но я сумела собрать несколько имен, имен, которые встречаются достаточно часто, так что они могли бы быть в какой-то момент представлены моей сестре. Видите, вот имя леди Валентины, но есть и другие, которые встречаются чаще. Я перечислила их сзади, – заключила Эллианна, гордясь творением своих рук.
Стоуни с минуту изучал ее заметки, затем перевернул лист, а после порвал его на половинки, а затем на четвертинки.
Эллианна вскочила на ноги, уронив ридикюль, который приземлился с тяжелым стуком. Она проигнорировала это и потянулась за клочками – теперь их было уже восемь – ее когда-то чудесной схемы.
– Неслыханное, заносчивое, грубое отвратительное поведение! В самом деле, вы как те древние старикашки в банке. Если что-то придумали не они, то это не стоит внимания. Если так вы собираетесь помогать мне, недооценивая мои усилия и…
– Она не присутствовала ни на одном из этих приемов.
– Что?
– Я сказал, что вашей сестры не было ни на рауте у леди Фэншоу, ни на балу в честь помолвки дочери Байинтона. Она не могла говорить с молодыми леди из вашего списка, потому что ее не было среди них.
– Откуда вы можете знать это?
– Потому что я был там, и был бы в курсе, что леди Августа вывозит в свет племянницу, или что новая наследница появилась в городе. Понимаете, моя работа – знать подобные вещи, так я зарабатываю на жизнь.
– О, – вот и все, что смогла вымолвить в ответ Эллианна.
Стоуни заметил, как ссутулились ее узкие плечи.
– Но вы неплохо потрудились, – произнес он, чтобы подбодрить ее. – Схема была отлично задумана и, гм, неплохо исполнена.
– Но все впустую. Теперь мы никогда не найдем никого, кто разговаривал бы с моей сестрой.
– Вздор. Конечно, найдем. Леди Валентина может вспомнить кого-то, или, что еще лучше, Гвен узнает, кто дружил с леди Августой.
– Гвен? – Эллианна не обрадовалась тому, что еще одна незнакомка узнает о бедах ее семьи.
– Моя мачеха. Но она довольно молода. Вы полюбите ее, ее все обожают, и она – бесценный источник информации о высшем свете. То, чего она не знает, нам расскажут закадычные подруги вашей тети.
– Когда я в последний раз была в городе, у тети не было близких подруг. Конечно же, она все еще получала приглашения, хотя не часто отвечала взаимностью, и иногда все же принимала утренних посетителей и приглашала гостей к обеду. Тетя отказывалась спускать деньги за игрой в карты, и отклоняла предложения заседать в благотворительных комитетах – а именно так проводят время ее ровесники. – Эллианна все еще злилась на тетю из-за того, что та отказалась помочь финансировать школу для девочек, но при этом умерла богатой женщиной. Хотела она этого или нет, но деньги тети Августы пойдут на постройку нового крыла, решила Эллианна, которое назовут ее именем. Если эта посмертная щедрость покоробит старую скрягу, то она сможет обсудить это со своим предком маркизом. – Тетя говорила, что все лондонские леди ее поколения – пустоголовые дурочки, которые говорят только о своих внуках, своем здоровье и о том, как потратить побольше денег мужа – больше, чем те тратят на своих любовниц.
– А вот это проблема. – Стоуни поставил одну обутую в сапог ногу на скамью и положил руку на колено, размышляя вслух. – Нам нужно больше информации. Обычно слуги или умудренные опытом дамы знают все. А у пустоголовых девиц мы можем рассчитывать только на то, что они вспомнят, кто их следующий партнер по танцам.
Эллианне не понравилось, что кого-то одного с ней пола называют пустоголовыми, но опять-таки, ее сестра сбежала, не оставив записки. Она вздохнула.
– У меня есть еще одна идея, на тот случай, если первая не сработает.
– Уверен, что она у вас есть, – пробормотал Стоуни так тихо, что Эллианна едва расслышала его.
– Простите?
– Я сказал, что уверен в том, что вы придумали отличную идею.
Эллианна нахмурилась, но продолжила объяснять:
– Видите ли, если тетя Августа пыталась устроить свадьбу Изабеллы со Стриклендом, – девушка поморщилась еще сильнее, – то она могла попытаться держать других мужчин подальше от нее, не представляя их так, как должна была. И все же я знаю из писем сестры, что они выходили в свет, что она завела несколько новых друзей и в частности встретила некого джентльмена – как раз перед тем, как тетя заболела. Должно быть, именно поэтому вы не знаете о присутствии в городе моей сестры, и не встречались с ней на более популярных сборищах. Но кто-то ее видел, может быть, даже не зная ее имени.
– Это звучит вполне разумно.
Эллианна кивнула, признавая эту скромную похвалу.
– Поэтому мы должны пробудить их воспоминания. Я подумывала, что смогу посетить несколько тихих приемов, не для танцев, разумеется, ведь я все еще в трауре, но чтобы меня увидели. Вот где мне понадобится ваша помощь. Без тети Августы у меня нет связей в лондонском обществе. Я знаю нескольких банкиров, инвесторов и других деловых людей, но в этом деле они не смогут мне помочь. Школьные подруги, с которыми я все еще поддерживаю дружеские отношения, рассеяны по провинции и занимаются своими все возрастающими детскими. – Эллианна держала у себя запас серебряных погремушек, готовых к тому, чтобы выгравировать на них имя. – И я не завела долгосрочных отношений за то короткое время, которое я провела здесь во время собственного представления ко двору. – Что ж, зато она произвела неизгладимое впечатление на лорда Стрикленда.
– Вы были представлены ко двору?
Эллианна ощетинилась из-за удивления в его голосе.
– Конечно. Настояла тетя Августа. В конце концов, мой отец был посвящен в рыцари за службу Короне, а дедушка являлся маркизом. Королева вела себя очень снисходительно; а фижмы и высокие перья, которые должен носить каждый, были просто ужасны. Два дня спустя я отправилась домой. Так что, как вы видите, мне не к кому обратиться в поисках приглашений. Я думала посетить театр, но мне не хотелось бы встречаться с тем типом джентльменов, которые могут подойти ко мне без должного представления.
– Получить приглашения будет нетрудно. – Господи, как только станет известно, что наследница империи Кейна приехала в Лондон, то ее завалят приглашениями, и к черту официальные представления. В этом вопросе ее тщедушная фигура и иногда безумные речи не будут играть никакой роли, по сравнению с ее банковским счетом. – Моя мачеха может устроить небольшой обед в вашу честь, – предложил он, – и представит вас достаточному количеству леди, чтобы вы получили предостаточно приглашений. А я, естественно, стану сопровождать вас туда, куда вы предпочтете пойти. Но я не понимаю, какая от этого будет польза. Если никто не помнит вашу сестру, то почему ваше присутствие должно освежить их воспоминания?
– О, разве я не сказала? Мы с сестрой поразительно похожи, несмотря на разницу в возрасте. Изабелла ниже меня на дюйм или около того, но помимо этого мы могли бы быть близнецами.
Ну, это очень помогло. Кто вспомнит еще одну невзрачную молодую женщину? Зеленые глаза казались достаточно привлекательными, но ничто не откладывалось в памяти, особенно в сочетании такой плоской фигурой. И если ее сестра все время смотрела в пол, как эта мисс Кейн, или закрывала лицо шляпками и кружевами, то она выглядела бы такой же запоминающейся, как обои.
– Я все равно не понимаю…
Эллианна цокнула языком. Затем она огляделась, убедившись, что поблизости нет никого, кроме няни и маленького ребенка. Даже ее горничная, кажется, задремала на солнце и не обращала внимания на Эллианну и виконта. Девушка встала и развязала ленты своей черной шляпки. Затем сняла ее. Так как она собиралась всего лишь на короткую прогулку, а вернувшись домой планировала вымыть голову, то Эллианна не потрудилась соорудить себе сложную прическу. Она вытащила два гребня, которые удерживали волосы на макушке и они упали вниз, абсолютно прямые, и закрыли ее спину до талии.
Виконт приоткрыл рот. Нога, которой он опирался о скамью, резко переместилась на землю для лучшего равновесия, чтобы он не упал.
– Господи Боже.
– Невероятно, не так ли? – проговорила, краснея, Эллианна; такой румянец на фарфоровой коже может быть только у рыжеволосых особ. Она торопливо начала собирать обратно в узел массу огненных, почти неприлично рыжих волос.
– Не нужно. То есть, пожалуйста, не делайте этого.
Эллианна послушалась, позволив волосам снова упасть ей на спину, а затем села и подставила лицо солнцу. Просто божественно сидеть вот так – без всего этого груза на голове и без тяжелой шляпы. И как приятно ощущать на щеках солнце, особенно когда его свет слишком мягкий, чтобы обгореть. Виконт все еще молчал, поэтому она заговорила:
– Я знаю, что они совершенно немодные, но люди редко забывают рыжеволосых Кейнов.
Это не просто рыжие волосы. Это живой огонь. Всполохи золотого, отблески оранжевого, но по большей части – великолепное, сияющее пламя, лоснящееся как атлас, чувственное, как грех. С такими волосами представляют сирен или падших женщин – но они принадлежали мисс Эллианне Кейн, старой деве, дочери банкира. Стоуни мог бы расплакаться. На самом деле, сейчас он ощутил слезу в левом глазу, но это явно потому, что слишком долго не моргал. Боже, никто и никогда не сможет забыть женщину с волосами, которые воспламеняют чувства, пробуждают чресла, сплетают похотливые мечты. Мисс Кейн, клянусь Юпитером!
Она оказалась далеко не такой старой, как Стоуни предполагал, определенно, ей меньше тридцати. Никуда не делась ее худоба, а также высокие скулы и застроенный подбородок, но мисс Кейн выглядела потрясающе, хотя и не обладала классической красотой. Прямой, но чуть коротковатый нос, золотистые ресницы, которые не отдавали должное этим прекрасным зеленым глазам, затененным беспокойством, решил виконт, или недостатком сна. Сейчас эти глаза смотрели на него с испугом. Мисс Кейн, ей-Богу. Кто бы мог представить?
– Ваша сестра выглядит так же, как и вы? – сумел наконец выговорить он пересохшими губами.
Мисс Кейн кивнула, и по ее волосам оттенков великолепного заката пробежали волны.
Стоуни не мог отвести от нее глаз, хотя знал, что она начинает беспокоиться, как ей и положено. Боже, неудивительно, что кто-то увез мисс Изабеллу, и к черту ее приданое. С минуту он обдумывал возможность вернуть мисс Эллианне Кейн ее сотню фунтов, потому что, черт бы все побрал, ему не удастся обезопасить и эту сестру от шакалов. Опять-таки, если он не будет работать на нее, то сможет присоединиться к орде охваченных вожделением, ухмыляющихся хищников.
Но он работает на нее. Стоуни принял этот чек, и ей нужна его помощь. Он сглотнул и предложил, чтобы девушка снова надела шляпку, так как парк начал заполняться людьми. Между тем сам виконт попытался собраться с блуждающими мыслями. Так как это оказалось практически невозможно, то он начал собирать ее вещи: кусочки порванной бумаги, упавший ридикюль.
– Господи, эта штука весит больше, чем вы. Что у вас там? – спросил он. – Пушка?
– Нет, всего лишь пистолет, – ответила она, забирая у него ридикюль.
– Вы носите с собой пистолет? – Идея огнестрельного оружия в руках любой женщины была пугающей.
Она кивнула.
– Для защиты. Особенно сейчас, когда я не знаю, что случилось с Изабеллой.
– И вы позволили ему вот так упасть? Боже милосердный, мадам, разве вы не знаете, что эти вещи печально известны своей ненадежностью, чувствительный у них спусковой крючок или нет? – Он знал, что говорит слишком насыщенно, больше для того, чтобы скрыть свои развратные мысли. В каком-то смысле виконт был рад, что мисс Кейн снова превратилась в пустоголовую девицу, так как с этим ему справиться было гораздо легче, чем с поразительной красоткой. Поразительная, поражающая, чепуха! – Ей-Богу, пистолет мог бы выстрелить, когда ударился о землю. Гром и молния, вы могли бы подстрелить себя, или меня! Из всех нелепых, непродуманных идей, эта самая…
