Текст книги "Можно ли купить счастье?"

Автор книги: Барбара Макмаон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Ты это не серьезно! – сказала она через две секунды после того, как он втолкнул ее в комнату. При мысли о возможных последствиях в ней вскипала кровь. Она видела широкие плечи, темные волосы, улыбающиеся глаза. Спать с ним в одной комнате?!

– Мы муж и жена. – В глазах у него прыгали чертики. – Уже четыре месяца.

Он стоял очень близко, и тепло его тела окружило, захватило ее. Она вдыхала запах его одеколона, и в ней нарастало странное возбуждение, какого она не испытывала с давних пор, с того лета на пляже.

– Люк. – Она отступила на шаг, как будто расстояние что-то меняло. – Перестань. Мы не знаем друг друга. Мы не виделись с детства. Мы провели вместе не больше двух часов. И у нас не настоящий брак.

– Настоящий.

– Но мы только притворились ради твоего деда. Это не настоящий брак.

Линдси в панике отступала, пока не наткнулась спиной на дверь спальни. Девушка оказалась в ловушке. Она лихорадочно искала выход из положения, но среди сумятицы мыслей была и такая: что, если он ее обнимет и поцелует? Его руки будут твердые или мягкие, нежные или требовательные? Губы теплые или холодные? Тело у него наверняка сильное, крепкое, оно утолит женское желание, наполнявшее ее до краев. Они прекрасно дополнят друг друга – нежность и сила, женщина и мужчина. Вжавшись в дверь, она затравленно смотрела на него.

– Нет, Люк.

– Расслабься, Линдси. Я не собираюсь накидываться на тебя.

– Тогда отойди. – Она прерывисто вздохнула.

Он улыбнулся, и в глазах заплясали дьявольские огоньки.

– Боишься? – тихо спросил он, не шелохнувшись.

И она тут же поняла, что нет, не боится. Он ни за что не причинит ей вреда намеренно. Безжалостный во многих отношениях, он терпим к матери, которая раздражает его, и любит деда, который пытался им манипулировать. Люк – настоящий мужчина, он не обижает тех, кто слабее.

– Нет, не боюсь. – Линдси боялась не его, а того чувства, что нарастало в ней самой. Искушение достигло предела, когда он посмотрел на нее вот так – странно улыбаясь. Пальцы просились погладить его твердый подбородок, тело молило, чтобы он взял его и прижал к себе, губы горели от желания коснуться его губ.

В отчаянии она обругала себя влюбленной дурой и отвела взгляд – он упал на разобранную постель.

– Мы не можем спать вместе, – убитым голосом повторила она.

Люк хохотнул и отошел, на ходу снимая пиджак.

– Где же нам спать? – Он открыл гардеробную и повесил пиджак на плечики, сдернул галстук. Повернувшись к ней, начал расстегивать рубашку.

Линдси глядела как завороженная. Он что, собирается раздеваться у нее на глазах? Она с усилием оторвала взгляд от его голой груди.

– В доме много комнат. Покажи мне пустую.

– И наутро все будут знать, что мы спим врозь? После этого нам не удастся обмануть Джонатана.

Он выдернул рубашку из брюк и швырнул ее на ближайший стул. У него были широкие плечи, твердая, красивой лепки грудь, и вообще он имел вид человека, занятого физическим, а не умственным трудом. Линдси скрестила на груди руки, сжатые в кулаки, и отошла наконец от двери. Прочь от этой демонстрации мужского совершенства, мечты хороши для подростков, а она мать, вдова… А еще она – жена того мужчины, который сейчас раздевается!

– Я не знаю, что делать, но я…

– Линдси.

– Что? – встрепенулась она.

– Посмотри, какая большая кровать. В ней можно спать и не знать, есть ли здесь кто-то еще. Я привел тебя сюда не для того, чтобы соблазнить. Даже я не столь примитивен. Но для меня важна эта игра, и я не хочу, чтобы она закончилась, не начавшись. Обещаю, что не трону тебя.

– Ладно. – Она закусила губу.

– Если ты сама не захочешь, – вкрадчиво добавил он.

Это, конечно, задачка. Какая-то часть ее существа действительно хотела! Она давно ни с кем не целовалась, не занималась любовью. Пока они жили вдвоем с Элли, это не тревожило ее, но в последние несколько часов все изменилось – оказалось, она восприимчива к мужскому обаянию, мужскому притяжению.

– Нет, – сказала она, не зная, так ли это на самом деле.

Люк задержал на ней взгляд, потом кивнул. Он вынул из ящика свитер и нырнул в него.

– Я буду работать в кабинете. Часа два. Ложись спать и засни до того, как я приду. Ты даже не заметишь, что я здесь.

– Я могла бы спать на полу, – предложила она.

– Еще чего! Кровать достаточно велика. Ты включила беби-монитор?

– Что?

Он нахмурился.

– Я установил детский монитор. Приемник взяла?

Она помотала головой.

– Пошли.

Они прошли в детскую. Ночник на стене излучал слабый свет. Люк подошел к комоду, достал из ящика маленький приемник, чем-то щелкнул и подал ей.

– Видишь эту штучку на стене над кроватью? Она ловит все шумы в комнате. Если ребенок ночью проснется, ты его услышишь через приемник. Диапазон такой, что достает с любого места в доме и со двора.

Линдси была тронута: Люк подумал о том, чтобы она могла спокойно отходить от Элли и не бояться, что та проснется.

– Спасибо, Люк.

– Спокойной ночи, Линдси.

Когда наутро Линдси проснулась, она лежала на кровати. Одна. Было тепло и мягко.

У нее глаза полезли на лоб. Она в кровати Люка? Как, когда? Она отчетливо помнила, что накануне устроила себе постель под окном на полу. Повернув голову, увидела там ворох одеял. Она что, среди ночи забралась на кровать? Или ее перенес Люк?

Интересно, а Люк вообще приходил? Или он спал где-то еще? Вмятина на соседней подушке говорила, что он спал на кровати. Вытянув руку, она погладила холодную простыню. Наверное, давно ушел. Она даже слегка обиделась, что он оказался прав и она не заметила, что оба спали в одной кровати. Как же она не проснулась, когда Люк перенес ее? А что, если бы Элли среди ночи заплакала? Она бы и это проспала?

Линдси торопливо приняла душ и оделась. Элли скоро проснется, а она не хотела, чтобы девочка кому-то доставляла неудобство. Быстро подобрав с полу одеяла, она сложила их и засунула в шкаф, где вчера нашла. Раз они продолжают свою игру, Марабель или кто-то другой не должны знать, что она устраивала себе постель на полу.

Только Линдси сунула ноги в туфли, как из приемника послышался знакомый плач. Схватив прибор, Линдси помчалась в детскую.

Через полчаса они обе спустились по широкой лестнице на первый этаж. Замирая от смущения, Линдси вошла в столовую. Люк заканчивал завтрак.

– Доброе утро, – сказала она.

– Доброе утро. – Он встал и, не сводя с нее глаз, подошел и поцеловал сначала ее, потом ребенка.

Головка Элли качнулась, и она во все глаза уставилась на стоявшего рядом мужчину.

– Можно подержать? – Он неловко взял ребенка на руки.

Линдси не могла сдержать усмешку. С младенцем на руках Люк выглядел еще громаднее. Было что-то очень привлекательное в этой картине: большой сильный мужчина прижимает к груди малюсенького ребенка. Элли не плакала, не ерзала, а просто заняла свое место у него на руках. В это время вошла Марабель с чайником на подносе. Она расплылась в улыбке.

– Доброе утро, миссис. Как спала деточка?

– Она спала прекрасно. По крайней мере, я ее ночью не слышала. – Она бросила смущенный взгляд на Люка. Насколько крепко спала она сама?

– Я заходил к ней перед сном, она мирно спала, – сказал Люк. – Марабель, вы не могли бы найти детскую сумку?

– Люк, я не хочу мешать тебе завтракать!

– Я хочу, чтобы обе мои девочки завтракали со мной. Не возражаешь, Элли? – сказал он, глядя на Линдси.

– Но если она начнет капризничать, не говори, что тебя не предупреждали, – ответила Линдси. Она все еще не пришла в себя после его поцелуя. Короткий, почти безликий поцелуй, но он вдруг наполнил ее позабытым восторгом. Идя за мужем к столу, она быстро облизала губы – может, удастся почувствовать его вкус?

Она села, нервно оглядела комнату и, убедившись, что они одни, сказала:

– Кажется, в конце концов мы оказались в одной постели?

– И ничего не случилось, так ведь?

– Кажется, нет.

– Все-таки удобнее, чем на полу?

– Вот, пожалуйста, – сказала Марабель, внося сумку, предназначенную для носки младенцев. Она поставила ее возле Элли, удовлетворенно кивнула и вышла.

– Какие у тебя планы на сегодня? – спросил Люк после того, как ребенка уложили в сумку.

– Хочешь, чтобы я что-то сделала? – Ей очень хотелось оказаться полезной.

– Нет. Вчера Хедли перевез твои вещи, но я забыл про машину. Если хочешь, он ее сегодня пригонит.

– У меня нет машины, – сказала она, намазывая тост джемом.

– Нет машины?

– Нет. У нас с Вилом была, но она разбилась. Я не стала тратить страховочные деньги на новую и ездила на автобусе. Мне нужны были деньги, чтобы подольше не работать после родов.

– Машину ты получишь, а пока, если надумаешь куда-то ехать, скажи Хедли, и он отвезет.

– Мне не нужна машина. Ради Бога, Люк, я здесь только… – она запнулась, поняв, что не следует упоминать о смерти деда, – только временно.

– Я куплю тебе машину, а когда будешь уходить, возьмешь ее с собой.

Она опустила ложку и сердито повернулась к нему:

– Люк, ты не должен покупать мне машину! Он пожал плечами.

– Почему? Ты моя жена.

В этот момент заявилась Марабель, и Линдси сдержала раздражение. Не все покупается за деньги. Не нужна ей его машина! Плохо уже то, что она у него на содержании.

– Яйца и сосиски, – провозгласила Марабель и поставила перед Линдси тарелку. – Чай горячий. Люк, передайте ей молоко. Еще чего-нибудь нужно?

Линдси помотала головой. Ей не терпелось, чтобы Марабель поскорее ушла и она могла бы ответить на последнее замечание Люка.

– Это временный брак, – прошептала она, когда за экономкой закрылась дверь. – Я обращусь к Хедли, когда он будет свободен. А возить он должен тебя.

– Хедли не мой шофер, а Джонатана. Хедли сейчас нечего делать. Если захочешь куда-то поехать, он будет под рукой. Это даст ему возможность как-то оправдать свое жалованье.

– Доброе утро, Люк – Кэтрин Винтерс в атласном халате вплыла в столовую. Она остановилась возле пустого стула и посмотрела на стоявшую посреди стола детскую сумку, в которой лежала Элли.

Встретившись взглядом с Линдси, она вежливо улыбнулась.

– У вас очень красивый ребенок, – натянуто сказала она.

– Благодарю вас. Ее зовут Элли, – откликнулась Линдси.

Кэтрин хотела сказать что-то еще, но только кивнула по-королевски и подождала, когда Люк придвинет ей стул.

– Люк, мне сегодня нужно послать Хедли с поручением. Скажи ему, пожалуйста.

– Если только он не нужен Линдси, – сказал Люк, сел во главе стола и развернул газету.

– Конечно, твоя жена во всем должна быть первой, – съязвила Кэтрин.

– Мама! – Тон Люка предупреждал об ужасающих последствиях, которые ждут Кэтрин, если она будет продолжать в таком же духе.

Мгновенно приняв решение, Линдси одарила улыбкой Кэтрин и Люка.

– Вообще-то Хедли с утра мне будет нужен. Мы вернемся после ланча, когда Элли пора будет спать, и днем он – к вашим услугам. – Она твердо выдержала взгляд Кэтрин. Если Люк хочет установить в доме свою иерархию, то она не станет лишать его этого удовольствия. Напрасно Кэтрин ее раздражает. Пускай теперь ждет.

Кэтрин поджала губы, но кивнула.

– Прекрасно.

Линдси поспешила покинуть столовую, сказав, что ей нужно переодеть ребенка, и хмуро прошагала в детскую. Решение воспользоваться услугами Хедли было вызвано отчаянием. Просто не хотелось без Люка оставаться в его доме. Она повезет ребенка в парк; может быть, навестит Джека, поболтает с ним, перекусит, потом вернется домой. Старик любит Элли, и Линдси всегда рада его видеть.

Когда они вернулись домой, Элли вся извертелась, готовая разразиться плачем. Она уже с утра была раздражительной, к тому же пропустила обычное время сна. Ничего, сейчас заснет, и Линдси на несколько часов будет свободна.

– Хорошо погуляли в парке? – спросила Марабель, как только Линдси открыла дверь. Элли изогнулась, чтобы посмотреть на экономку, сунула палец в рот и приготовилась зареветь.

– Да, хорошо. Но нам давно пора спать. Надеюсь, она сейчас заснет. Что я буду делать, когда Элли начнет ходить?

– Дети могут вывести из терпения. К тому же чем они старше, тем меньше спят. Это несправедливо, – согласилась Марабель.

Линдси с улыбкой посмотрела на дочку, и сердце ее наполнилось нежностью. Улыбнувшись Марабель, она пошла вверх по лестнице.

– Сейчас мы тебя переоденем, и ты поспишь, девочка. А когда проснешься, мы пойдем в сад, посмотрим, как тебе там понравится, – приговаривала Линдси, надевая на нее ползунки.

– Извините, миссис Винтерс.

Линдси обернулась. В дверях стояла медсестра.

– Мистер Балком хотел бы видеть вас и ребенка, если вы можете уделить ему пару минут.

– Я укладываю Элли спать. Она переутомилась.

– Я понимаю, но он не станет с этим считаться. К тому же режим сна для него важнее, чем для малыша. Пожалуйста.

Линдси медленно кивнула. Жаль, что Люка нет дома. Ей не хотелось одной встречаться с Джонатаном Балкомом.

Остановившись в дверях, Линдси увидала, что старик полусидит в кровати и неотрывно смотрит на ребенка. Медсестра что-то пробормотала и скрылась.

– Вы хотели нас видеть? – спросила Линдси, подходя к кровати.

– Твоя дочь? – рявкнул Джонатан, не сводя глаз с Элли.

Линдси через силу кивнула. Неужели Люк ничего не говорил деду об Элли?

Джонатан с трудом опустился на подушки.

– Я не знал про ребенка. Он не говорил. Проклятье! Люк должен был сказать!

– Ей пора спать, я пойду отнесу ее, – сказала Линдси.

– Погоди. Не каждый день человек встречается с правнуками. Как ее зовут?

Линдси открыла было рот, чтобы сказать, что Элли Люку не дочь, но тут же закрыла, увидав в глазах старика нечто похожее на радость; у него порозовели щеки, и вообще он выглядел лучше, чем вчера.

– Ее зовут Элли.

– Теперь понятно, почему он женился на тебе, а не на Джаннетт. Привет, Элли, – сказал Джонатан. – И ведь ни разу не заикнулся о ребенке! А должен был. Я люблю детей.

Малышка перестала вертеться и повернула головку на звук его хриплого голоса.

– А ты не дурачишь моего внука, а? – прорычал он, уставившись на Линдси.

– Это ребенок моего мужа, – сказала она, вздернув подбородок.

– А-а… – довольно протянул старик. – Постреленок. Сколько ей?

– Четыре месяца.

– Для своего возраста мелковата. Люк – здоровый малый.

Линдси пожала плечами. Она повернула Элли так, чтобы старику было лучше видно.

– Ты получше за ней следи. Смотри, чтобы Марабель и другие держали дом в чистоте. Тут много такого, что не годится для ребенка. Не хочу, чтобы она поранилась.

Линдси смотрела на него, и голову сверлила мысль: лучше бы он следил за оборудованием своей компании. Ее Вил не просто поранился…

– Я буду следить, – холодно сказала она и вышла из комнаты.

Люк направился к деду; в этот момент из комнаты вышла сиделка, сестра Спенсер, и плотно закрыла за собой дверь.

– Он спит?

– Ой, как вы меня напугали, сэр! Да, он прикорнул.

– Как у него сегодня дела?

– Как обычно. Визит вашей дочери очень его взбодрил, – сказала сиделка. – Я решила, что могу погулять.

– Сегодня чудесная погода, – осторожно сказал Люк.

Он развернулся и направился к лестнице. Его дочь, хмм? Зачем Линдси потащила ребенка к Джонатану? Люк быстро рассмотрел ситуацию под разными углами. Она добивается денег? То-то он удивился, когда пообещал установить трастовый фонд для них обеих, а она не закинула удочку на куш побольше! А Линдси, выходит, догадалась, что ей выгоднее влезть в душу к старику и урвать кусок пожирнее!

Люк резко распахнул дверь. Элли крепко спала в кроватке. Журнал, который Линдси вчера читала, так и лежал на кресле-качалке.

Он пошел в спальню.

Вчера он просидел в кабинете сколько мог, ушел тогда, когда начал клевать носом. Открыв дверь спальни, увидел пустую кровать и решил, что она все же перебралась в другую комнату, но тут заметил ворох одеял под окном. Она спала. Разрываясь между удивлением и злостью, он перенес ее на кровать. На такой огромной кровати можно спать и не замечать, что под одеялом еще кто-то.

Так он думал. Но оказалось, что не замечать Линдси ему не удается. Он смотрел на нее в полутемной спальне и видел, как светлые локоны обрамляют лицо, словно рама из старого золота. Она казалась такой юной, так доверчиво раскинулась во сне – что-то она скажет, когда проснется?

Странное чувство охватило его утром, когда он проснулся и увидел ее рядом с собой на кровати. Ему захотелось прижать ее к себе и поцеловать. Сейчас она была гораздо красивее, чем та девчонка на пляже.

Он сдержался. Встал, оделся – и сорвал свой поцелуй в столовой.

В спальне Линдси не оказалось, и Люк пошел к лестнице.

Черт возьми, где она? Раз Элли спит, она не могла уйти далеко. Он заглянул в гостиную, затем направился в заднюю часть дома. Услышав голоса из кухни, толкнул дверь – и остолбенел.

Линдси раскатывала тесто и болтала с Рэчел и Марабель, как с подружками.

– Линдси?

Она круто обернулась и широко раскрыла глаза.

– Привет, Люк! Ты почему так рано? – Она вытерла полотенцем руки и стояла, ожидая ответа.

– Пришел навестить деда. Он спит. Что ты делаешь?

– Яблочный пирог. Любишь?

– Да. А разве Рэчел не может… – Он обжег взглядом кухарку.

– Может, конечно, но у меня свой рецепт. Я закончу через несколько минут.

– Когда закончишь, зайди ко мне в кабинет.

Когда Линдси вошла, Люк стоял у окна и глядел в сад. Он снял пиджак, свежая рубашка подчеркивала ширину плеч. Эти плечи она отметила еще вчера, тогда он снял рубашку…

Она попыталась улыбнуться.

– Ты хотел меня видеть?

Он обернулся и кивнул.

– Садись.

Возле камина был диван, вокруг стола – стулья. Она выбрала диван.

Люк подошел к камину. Его опять поразило, как она красива и как не похожа на ту женщину, на которой он женился.

– Ты сильно похудела, – сказал он.

– Да, конечно. Когда мы встретились, я была беременна. А почему ты говоришь об этом? Что-то не так?

– Нет. Но в дальнейшем пользуйся кроватью. Хоть ты и потеряла в весе, но поднимать с полу спящую женщину мне тяжело.

Линдси покраснела, смущенно кивнула и отвернулась.

– Я слышал, ты носила Элли показывать деду?

– Что?.. Сиделка сказала, что он меня зовет и хочет посмотреть на ребенка. Люк, ты что, сказал ему, что она от тебя? Кажется, он считает, что стал прадедом. Даже велел мне следить, чтобы в доме все было сделано для удобства ребенка.

– Значит, ты ему сказала, что Элли моя дочь?

– Вообще-то я сказала твоему деду, что Элли – ребенок от моего мужа. Я не знала, какую историю состряпал для него ты.

Люк рывком развернул стул, оседлал его и уперся руками в спинку.

– Я не имею обыкновения стряпать истории.

Линдси пожала плечами.

– Допрос окончен? – спросила она.

– Несколько дружеских вопросов нельзя считать допросом, – твердо глядя ей в глаза, сказал Люк.

– Твоя техника дружеского общения нуждается в доработке.

Он усмехнулся.

– В пятницу будет благотворительный бал. Мы приглашены. Я поддерживаю эту организацию и хотел бы, чтобы мы пошли.

– Мы? – вскинулась Линдси.

– У тебя есть причины отказаться?

– Причин найдется с десяток. Первая – мне нечего надеть. Далее – кто останется с Элли, и наконец, я никогда не бывала на балах и не знаю, как себя вести.

– Душечка, тогда ты попала куда надо! Все организовывать – одно из многих искусств, которыми я владею. Завтра вы с матерью пойдете в магазин и подыщете платье. Марабель с восторгом последит за Элли, можешь не сомневаться. Бал начнется не раньше восьми, так что Элли уже будет спать. И на балу тебе ничего не нужно делать, только веселиться. И показывать всем, что ты меня обожаешь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Может, попрактикуемся? – вкрадчиво предложил Люк.

– Попрактикуемся? – Линдси охватило беспокойство. Эти дьявольские огоньки в глазах! Что он замышляет?

– Чтобы было не так трудно изображать любящую жену, тебе нужно потренироваться.

– Я могу подождать до бала, – торопливо пробормотала она, и воображение тут же подсунуло ей ряд сменяющихся картин: после обеда она садится к нему на колени и чмокает его в подбородок; они гуляют по саду, находят потайную беседку, он ее целует, а она поднимается на цыпочки. А еще есть та большая кровать, на которой они вчера спали…

Линдси задохнулась. Нужно немедленно выбросить из головы эту чушь!

– Как знаешь.

Она нахмурилась.

– Разве можно идти на бал, когда дед болен?

Веселье в его глазах мигом испарилось.

– Я стараюсь, чтобы все было как всегда, только чаще бываю дома. Он не подозревает, что умирает.

– А это так? Он не может поправиться?

– К сожалению, нет, Линдси. Ему осталось несколько недель. Врачи говорят, он будет все слабеть, потом не сможет сам есть, а потом наступит кома. Она продлится от нескольких часов до нескольких недель. И все.

– Мне очень жаль…

Люк оттолкнулся от стула, рывком встал и отошел к окну. Стояло лето, конец января, сад был весь в цвету. Страшно подумать, что следующего лета дед не увидит. И какую боль в жизни Люка оставит после себя.

– Да, конечно, мне тоже очень жаль. Он мне как отец. С ним бывало нелегко, но… – Стиснув руки, Люк боролся с приступом отчаяния.

Линдси встала с дивана и подошла к Люку. Осторожно дотронулась до руки, пожала ее.

– Терять любимых всегда тяжело. Но, Люк, послушай, тебе в некотором роде повезло: ты знаешь, что это его последние часы, и посвящаешь ему все свое время. Я думала, что мы с Вилом будем жить вечно. А он ушел в мгновенье ока. Можешь себе представить, он даже не знал, что я беременна! Проводи время с дедом и будь благодарен, что оно у тебя есть. Многие теряют любимых неожиданно, а потом всю жизнь жалеют, что не успели что-то сказать.

Он увидел слезы в ее глазах и услышал искреннее горе в голосе. Люк обнял ее за плечи и опять стал смотреть в окно.

– Линдси, расскажи про мужа. Как ты жила после того последнего лета на пляже? Я ничего о тебе не знаю, помню только, что ты была язва. Правда, иногда очаровательная язвочка.

Она пожала плечами, но не высвободилась из его рук.

– Мы с Вилом оба были сиротами. Познакомились на концерте, в переполненном фойе, представляешь? Оба пришли поодиночке. После концерта он пригласил меня на кофе. Он был очень смешливый. Мы все время хохотали. И пускались во всякие безумства… – Она умолкла. С трудом переведя дух, улыбнулась.

– Например? – спросил Люк. Ему хотелось побольше узнать о той женщине, которая в один прекрасный вечер согласилась ему помочь. Какие воспоминания греют ей душу?

– Вил обожал воздушных змеев. Мы их конструировали, клеили, а потом запускали в парке. Собирался народ. Кто особенно восхищался, тому Вил давал запускать змея. Вокруг всегда была толпа, к концу дня у нас появлялось много новых друзей, мы с ними веселились допоздна и так уставали, что утром с трудом вылезали из кровати, чтобы идти на работу.

– Я знаю, что ты родом из Сиднея. Твоя тетка тоже жила там?

– Да. У нее была хорошая квартира. Ей не хотелось брать на себя ответственность за ребенка, она никогда не была замужем, не имела материнских чувств. Как только я встала на ноги, она уехала в Тасманию. Не понимаю, почему не могла уехать раньше вместе со мной, пока я была еще девочкой… Видимо, это была ее мечта, и она имела право жить так, как хотела.

– А ты о чем мечтала?

– Мечты умерли вместе с Вилом. Со временем появятся новые, а пока у меня есть ребенок и…

– И?.. – Люк слегка повернул голову, чтобы видеть ее лицо. На нем играла озорная улыбка.

– И требовательный муж, и сварливая свекровь. И я участвую в мистификации. Это немного не то, о чем я мечтала, но очень интересно.

Люк растянул губы в медленной улыбке. Так же медленно он наклонился; Линдси почувствовала на щеке дыхание. Она догадалась о его намерении, широко раскрыла глаза, но не отодвинулась, не отвернулась.

Прижав губы к ее губам, он придвинулся ближе, пока не соприкоснулись их тела. Поцелуй длился целую вечность. Ему хотелось большего; он подразнил ее языком, и она раскрыла губы. У Люка возникло ощущение, что он наконец-то вернулся домой.

– Ну, знаете, не лучше ли заниматься этим наедине! – выпалила Кэтрин, как будто вылила на них ушат холодной воды.

Линдси вздрогнула, но Люк не сразу отпустил ее, с тревогой глядя в глаза.

– Тебе что-то нужно, мама?

– Я бы хотела, чтобы в доме соблюдались приличия. А если бы вошла Марабель? – с возмущением сказала Кэтрин. Она плотно прикрыла дверь и прошествовала по ковру.

– Ну и что? Она работает на меня. Думаешь, ее шокирует, что муж целует жену?

Кэтрин чопорно подняла нос.

– Кабинет – не место для таких дел.

– Любое место будет «местом для таких дел», если меня оно устраивает, – холодно сказал Люк. – Чего ты хотела?

– Отец интересуется, где ты, – жестко сказала она.

– Я заходил к нему, как только пришел. Он спал.

– Теперь он проснулся.

– Я пойду к нему. – Люк посмотрел на Линдси. – Все в порядке?

Линдси кивнула, ни на кого не глядя. Она научилась притворяться. Ее состояние вряд ли можно было описать словами «все в порядке», такого ей не приходилось испытывать еще никогда: сердце стучало, колени подгибались. От одного-единственного поцелуя.

Изобразив улыбку, она отошла от окна; меньше всего ей хотелось остаться наедине с Кэтрин.

– Пойду проверю пирог, – еле слышно сказала она. Ну вот, даже голос стал фальшивый.

– Какой еще пирог? – резко спросила Кэтрин.

– Я пеку яблочный пирог на десерт, – сказала Линдси и выскользнула за дверь. Она почти сбежала – от Кэтрин, от Люка и от собственных чувств, грозивших ее захлестнуть.

Линдси покормила Элли, помыла и уложила спать. Приятный день быстро пролетел. Она подошла к спальне и осторожно в нее заглянула. Люка не было. Облегченно вздохнув, Линдси взяла одежду и пошла в душ. Она снова надела свое единственное выходное платье и долго расчесывала волосы, пока они не заблестели. Капнула духами на шею и запястья. Собралась с духом, чтобы идти к обеду. Если сегодняшний вечер будет таким же, как вчера, она попросит, чтобы ей приносили поднос с едой в комнату.

Медленно спускаясь по лестнице, Линдси твердила себе, что нужно только выдержать обед и потом несколько часов в гостиной, а затем можно будет лечь спать.

В кровать Люка.

Сердце сразу забилось. Она носу не высунет из-под одеяла. Но дождется ли он ее сна?

Отбросив все мысли, она вошла в гостиную. Кэтрин сидела на диване, как вчера. Люк со стаканом в руке стоял у окна.

– Надеюсь, я не опоздала, – сказала Линдси.

– Нет. Хочешь выпить? – отозвался Люк. Его глаза блуждали по всей ее фигуре, и Линдси вздрогнула, словно он прикоснулся к ней.

– Спасибо, ничего не хочу. – Только удрать отсюда. Сумеет ли она пережить этот вечер и не выставить себя дурой?

На этот раз обед не превратился в Божью кару, как вчера, но Линдси понимала, что рядом с Кэтрин ей никогда не будет легко. Она испытала двойное облегчение, когда под конец обеда Кэтрин предложила Люку вместе с ней сходить к отцу.

– Он сказал, что хочет провести вечер в компании, – сказала Кэтрин.

– Прямо сейчас и пойду, – сказал Люк. – Линдси, пойдешь с нами?

Она хотела бы отказаться, но победило чувство долга. Она согласилась на эту игру, чтобы убедить умирающего – его внук счастлив. Если она не будет нигде показываться, старик засомневается.

– С удовольствием.

Кэтрин нахмурилась, но промолчала.

О своем согласии Линдси пожалела, как только уселась на стул, придвинутый поближе к кровати.

– Что, мальчик, водишь меня за нос? – спросил Джонатан окрепшим голосом.

– Как это, сэр? – Люк взял Линдси за руку, переплел их пальцы и опустил сплетенные руки себе на колено. Он смотрел в глаза деду.

После этого Линдси перестала понимать, что происходит вокруг, – ее загипнотизировало прикосновение Люка.

– Когда ты собирался сказать мне о ребенке? Так-то, сэр! Я случайно узнал от сиделки. Чуть не силком заставил твою жену принести его ко мне.

– Ребенок? – вспылила Кэтрин и вперила в Люка негодующий взор. – Ты сказал, что Элли – твоя дочь?

– И тебе не сказал?! Черт побери, парень, я знаю, что с Джаннетт Салливан я перестарался, но ты же не можешь вечно точить на меня зуб. Мы проморгали рождение ребенка. Тебе давно нужно было привести ее домой, в семью.

– Этот ребенок не… – начала Кэтрин.

– Мама, я сам за себя скажу! – оборвал ее Люк.

– Не нужно ничего говорить! – взревел Джонатан. Он тяжело вздохнул. – Я велел сиделке пригласить моих нотариусов. Я установлю траст для ребенка.

– Нет! – вскрикнула Линдси и почувствовала, как дрогнула рука Люка.

– Что? Что такое? Мои деньги, что хочу, то и делаю.

– Ничего не нужно оставлять Элли, – твердо сказала Линдси. – Нас обеспечит Люк. Если хотите кому-то завещать, завещайте Люку.

– Он получит свою долю, как и моя дочь. Почему бы не выделить часть для ребенка?

– Потому что она не… – начала Линдси.

– Я же сказал, я сам за себя буду говорить! – оборвал ее Люк. Он сильнее сжал ее руку. – Джонатан, я ценю твое намерение. Когда Линдси успокоится, она тоже оценит. Но Элли не нуждается в еще одном трастовом фонде. Я сам могу обеспечить своих детей.

Джонатан уставился на внука, потом откинулся на подушки.

– Это же смешно. Элли… – начала Кэтрин.

– Мама! – Угроза в голосе Люка была такой явственной, что женщина уступила, только одарила Линдси выразительным взглядом.

– Человек имеет право сам распоряжаться своим имуществом, – упрямо сказал Джонатан.

Люк непринужденно откинулся в кресле и расслабился. Весело сказал:

– Ты прав. Хочешь набивать карманы своих нотариусов – валяй, хотя я и без того могу обеспечить Элли.

Линдси собралась было заговорить, но Люк сжал ей руку, давая знак молчать. Она подняла на него глаза. Конечно, он не хочет, чтобы дед что-то завещал Элли, ведь она не дочь ему.

– Чертовы законники, вечно стараются урвать кус. Особенно когда считают, что захватили человека врасплох, – проворчал Джонатан.

Линдси едва сдержала улыбку. Люк знает, как обращаться с дедом! Конечно, Элли – не его правнучка, но если старик думает иначе, что за беда? Пусть будет счастлив, ему недолго осталось.

– Симпатичная девчушка, правда? – сказал Люк.

– Твоя копия, – ухмыльнулся Джонатан. Его глаза сияли от счастья.

Линдси улыбнулась. Люк и Вил были совершенно не похожи. Хотя у Элли темные волосики, она похожа на Вила, а не на Люка. Джонатан видит то, что хочет видеть.

– Принеси ее завтра. Хочу еще раз посмотреть. Ты теперь стала чертовски молодой бабушкой, Кэт. – Джонатан переключил внимание на Кэтрин. – Небось мечтаешь, как будешь таскаться по магазинам, покупать ей наряды, а потом хвастаться.

Кэтрин глянула на Люка, потом улыбнулась отцу.

– Я всегда считала, что с девочками легче, чем с мальчиками.

– Ха! Подожди, пока вокруг нее начнут увиваться парни, тогда хлебнешь горя. На себя посмотри: втюрилась в первого попавшегося, а через год его бросила. За девочками нужен зоркий глаз.

При упоминании о ее замужестве Кэтрин словно окаменела. Линдси разобрало любопытство. Кэтрин бросила отца Люка через год после свадьбы? Линдси почему-то считала, что именно муж ушел от нее. Она задумчиво разглядывала свою временную свекровь. Почему распался их брак? Общался ли Люк с отцом? Нет, он говорил, что Джонатан фактически его единственный отец. Что у них случилось?