Текст книги "Любовный узел"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Он провел в Линде пять счастливых лет. Теперь, когда он меньше всего этого ожидал, начиналась другая жизнь, которую ему предстояло делить с этой надоедливой, невежественной девчонкой. Вне всякого сомнения, она будет думать лишь о том, что она теперь герцогиня и станет украшать себя фамильными драгоценностями.
Может быть, ему следовало бы сбежать в какую-нибудь неведомую страну и попутешествовать там, как он поступал в прошлом. Возможно, за время его отсутствия все развеялось бы как дым и позабылось.
Раздумывая, он вспомнил о внезапной перемене, произошедшей в Люси прошлой ночью. Тогда негодование и ревность, отразившиеся на ее лице, сменились чем-то еще. Будучи человеком крайне проницательным, теперь он догадался обо всем.
Ему предстояло жениться не только на докучливой племяннице лорда Брэнстона, но и на Люси, для которой собственные амбиции были превыше всего.
Из окна своего особняка герцог смотрел на зеленую лужайку с желтыми ирисами, разбитую недалеко от озера, водная гладь которого сверкала от солнечного света, но видел только трех женщин, представлявших для него угрозу.
Анастасию, с зелеными глазами, горящими жгучим желанием.
Люси, соблазнявшую его своей шаблонной красотой и влекущей улыбкой.
И конечно же, он видел образ безликой, ничего не значившей для него девушки, которой суждено было скоро стать его женой.
Все трое старались связать его по рукам и ногам незримыми прочными узами.
Он страстно желал найти в себе силы и улететь от них па каком-нибудь волшебном ковре-самолете на другой конец света, где они не смогли бы отыскать его.
Однако, поскольку его титул не позволял ему нанести оскорбление лорду Брэнстону, необходимо было поступить именно так, как от него требовалось.
Отвернувшись от окна, он тихим и на редкость спокойным голосом сказал:
– Разумеется, я все сделаю так, как вы считаете нужным. Как только в понедельник разъедутся последние гости, я все устрою, чтобы свадьба состоялась немедленно.
Глава 5
Оставшись в спальне одна, Катрина постаралась понять, что же все-таки случилось.
С одной стороны, ей с трудом верилось, что герцог проник в ее комнату через окно, с другой, – она была в недоумении, зачем ему понадобилось поступать подобным образом. Ей казалось это абсолютно необъяснимым. Однако больше всего удивляло то, что тетя Люси оказалась столь разгневанной случившимся.
Она наговорила герцогу так много странных вещей, что тот пришел в ярость. Будучи девушкой крайне чувствительной, Катрина даже ощутила его ярость, распространявшуюся волнами по всей комнате. Тетушкины злоба и горечь также не остались ею не замеченными.
Она слышала весь разговор, происшедший между ними тремя и касавшийся лично ее, но до нее дошел смысл случившегося лишь тогда, когда она поняла, что тетя сочла непристойным присутствие герцога и комнате Катрины посреди ночи.
Конечно, это действительно было так. Но в то же время она знала, что нисколько не интересовала герцога. В тот момент, когда тетя Люси заглянула в спальню, герцог направлялся к двери – так тихо, что не нарушил сна Катрины.
«Почему? – спрашивала она себя. – Почему он залез в ее спальню через окно?»
Озадаченная, она поднялась с кровати и, подойдя к окну, шире раздвинула портьеры и взглянула на звездное небо и яркую луну.
На мгновение ночная красота почти заставила ее позабыть обо всем остальном. Но тут она заметила, что от соседнего окна падает свет, и услышала голоса.
Ей показалось странным, что за стеной кто-то разговаривал, ведь графиня Калвертон, чья спальня находилась по соседству, должна была быть одна.
Но тут послышался низкий мужской голос, и Катрина вспомнила, что герцог говорил о внезапном возвращении графа. Словно найдя последний недостающий кусочек для того, чтобы получилась целая картинка головоломки, Катрина вдруг поняла, что герцог смог попасть в ее комнату, лишь перепрыгнув с балкона графини на ее собственный.
Катрина не могла не признать, что в вечернем платье, украшенная драгоценными камнями, Анастасия выглядела просто восхитительно, как в сказке. Ею нельзя было не любоваться.
По тому, как она провела своей рукой по руке герцога, когда разговаривала с ним, и как взглянула на него чарующими глазами, Катрина догадалась, что, кроме ее тети, в герцога была влюблена еще одна женщина.
И все-таки зачем ему понадобилось идти в спальню графини, чтобы потом выбираться из нее, прыгая на соседний балкон?
Что герцог делал там?
Что он говорил ей такого, о чем не мог сказать внизу после обеда?
Неожиданно возник ответ. Не только графиня испытывала к нему сильные чувства, но и герцога влекло к ней!
Катрина резко задвинула портьеры, отгородившись от красоты звезд и лунного света, озарявшего сад под ее окном.
Снова ложась в постель, она ощутила, что это открытие страшно потрясло ее.
Как мог герцог, такой величественный и важный джентльмен, любить чужую жену?
«Это нехорошо, – подумала она, – очень нехорошо. Мама посоветовала бы мне выбросить подобные мысли из головы».
Однако, как она ни старалась не думать о нем, красивое лицо герцога неотступно стояло перед ее глазами. Она даже не представляла себе, что мужчина может быть столь привлекательным.
Прежде Катрине казалось, что графиня бросала на герцога смущенные взгляды своих зеленых глаз, теперь же она считала их грешными.
Катрина вновь возвратилась к мучившему ее вопросу, каким образом она оказалась вовлеченной в эту драму и насколько глубоко.
Судя по объяснению герцога, он попал в ее спальню по ошибке. Но если это было правдой и если он действительно пришел просто проверить, внесли ли слуги багаж графа, тогда почему все происшедшее необходимо было держать под таким секретом?
И почему тетя Люси так волновалась, если он нечаянно забрел в эту комнату? Катрина слышала, как тетя спросила у своего мужа, не считает ли он, что герцог запятнал доброе имя бедной невинной девушки и поэтому должен будет загладить свою вину.
Катрина вспомнила, что после этого вопроса на мгновение наступила тишина, а затем дядя ответил, немного смутившись: «Я не сомневаюсь, что Линдбрук поступит, как подобает настоящему джентльмену».
Что это означает?
Что дядя подразумевает под этими словами?
У Катрины все перепуталось в голове, но сон все же наконец сморил ее.
Проснулась Катрина рано.
Хотя ей захотелось тут же встать и выйти из спальни, она подумала, что, возможно, сейчас этого не следовало делать без разрешения тетушки.
От горничной, прислуживавшей ей, она узнала, что в отличие от джентльменов, завтракавших внизу в столовой, дамам еда подается прямо в их спальни.
– Я думала, мисс, – сказала горничная, которую звали Эмили, – что вы захотите сегодня встать пораньше, чтобы посмотреть стипль-чез.
– Стипль-чез? – удивилась Катрина.
От своего отца она слышала о скачках с препятствиями и о бегах, но никак не ожидала увидеть то или другое в Линде.
– Его милость устраивает стипль-чез на своем ипподроме, и это такое потрясающее зрелище! – Заметив вспыхнувший интерес в глазах Катрины, Эмили продолжила. – Это нельзя сравнивать со скачками, которые его милость устраивает в конце года, и где участвуют только он сам и его друзья. Нет, в стипль-чезе может принять участие любой желающим, у которого есть лошадь. Здесь фермеры бросают друг другу вызов, а толпа радостных болельщиков приветствует громкими возгласами своего фаворита. Это по-настоящему здорово и весело!
– Надеюсь, я смогу посмотреть! – воскликнула Катрина.
– Уверена, что так и будет, мисс. Судьей является его милость. Он сам награждает победителей призами или выбирает для этой цели одну из гостящих у него дам.
Катрина не сомневалась, что ей доставит удовольствие побывать на ипподроме. Вот только ей бы очень хотелось, чтобы рядом находился отец, который, конечно же, разъяснил бы ей все подробности происходящего.
Закончив свой завтрак, она быстро надела наиболее подходящее, по ее мнению, платье и скромную шляпку, а затем спустилась вниз, хотя знала от Эмили, что тетя Люси еще не выходила из своей спальни. Таким образом Катрина хотела избежать запрета поехать на ипподром герцога.
Уже из распахнутых дверей холла она увидела, как несколько джентльменов садились в стоявший возле дома большой открытый экипаж с двумя продольными скамьями.
Неподалеку конюхи держали за поводья нескольких скакунов, ожидавших своих седоков.
Лорд Кимберли, с которым накануне Катрина сидела рядом за столом во время обеда, первым заметил ее и крикнул:
– Вы едете с нами, мисс Дарлей? Полагаю, остальные дамы присоединятся к нам не скоро.
Катрина улыбнулась ему, вспомнив, как приятно ей было с ним беседовать.
– Я бы с удовольствием поехала, если, конечно, можно, – ответила она.
– Раз хочется, значит, можно, – улыбнулся граф, – а разрешение спросим потом.
Раздался дружный смех, и один джентльмен произнес:
– Приятно слышать от вас подобные замечания, Кимберли, но, если вы будете придерживаться подобной философии, вам будут грозить неприятности в министерстве.
– Уж это точно! – согласился граф. – Однако, думаю, было бы неплохо, если бы мисс Дарлей присоединилась к нам. Разумеется, всю ответственность мы взяли бы на себя, если потом она оказалась бы из-за нас в затруднительном положении!
Снова все рассмеялись.
Забираясь в экипаж и устраиваясь возле графа. Катрина раздумывала над его словами.
– Надеюсь, вы хорошо спали, – обратился он к ней, когда экипаж тронулся с места.
– Да... спасибо, – поблагодарила Катрина.
Она почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь, словно граф или кто-то еще из присутствовавших мог знать о том, что случилось ночью.
Вскоре они добрались до принадлежащего герцогу ипподрома, который находился недалеко от его особняка.
Катрина увидела, что там собралось уже немало наездников со своими лошадьми и огромное количество зрителей.
К ездокам подбегали дети, преграждая им дорогу. Несколько мужчин, Катрина предположила, что это были пастухи, привели с собой собак, некоторые из которых злобно лаяли, другие же спокойно ходили за своими хозяевами, мирно повиливая хвостами.
Катрина окидывала все зачарованным взглядом. Из рассказов своих родителей она именно так и представляла себе скачки, устраиваемые в сельской местности в Англии, особенно в богатых поместьях.
Вместе с лордом Кимберли они обходили наездников, решивших принять участие в состязании. Притом граф внимательно осматривал скакунов и разговаривал с их владельцами. Было заметно, что так же, как и отцу Катрины, ему доставляло удовольствие общаться с простыми людьми.
Неожиданно все повернули головы в одну сторону. Девушка тоже посмотрела туда, куда были обращены взоры остальных, и увидела подъезжавшего к старту герцога на черном жеребце.
Его сопровождали шестеро гостей, тоже ехавших верхом. Однако герцог выглядел настолько великолепно и так величественно сидел в седле, что Катрина не могла оторвать от него своего восхищенного взгляда.
Среди толпы и участников скачек, тут же снявших головные уборы в знак приветствия, послышался говор:
– Доброе утро, ваша милость! Рады вас видеть, ваша милость!
Подъехав к наездникам, герцог развернул коня таким образом, чтобы можно было обратиться ко всем участникам скачек. Затем четко, властным тоном, он сообщил им правила. В частности, он напомнил, что на обратном пути необходимо сделать круг по беговой дорожке, прежде чем идти к финишному столбу.
Наблюдая за тем, как участники готовятся к старту, Катрина сожалела, что сама не могла состязаться с ними.
Среди наездников не было ни одной леди. Жены и возлюбленные пришли на ипподром лишь для того, чтобы подбодрить мужчин.
Как только участники с некоторым трудом выстроились в одну линию, герцог отъехал и сторону. Дождавшись, пока возьмут под уздцы самую норовистую лошадь, он выстрелил в воздух из стартового пистолета.
Скачки начались.
Наездники мчались вдаль, а герцог с остальными джентльменами следовали за ними, следя, чтобы те не сходили с беговой дорожки.
Катрина не сводила взгляда с герцога, никто другой ее больше не интересовал.
Вскоре она заметила, что подъехали два открытых экипажа. В одном из них сидела ее тетя и еще несколько дам, второй экипаж занимали графиня Калвертон, незнакомая леди и два джентльмена.
Выйдя из экипажа, джентльмены тотчас присоединились к графу Кимберли, проверявшему в тот момент одно из препятствий на беговой дорожке.
Пока Катрина колебалась, следовало ли ей подойти к экипажу, в котором находилась се тетя, Анастасия сделала ей знак рукой.
Сначала Катрина подумала, что ошиблась, но потом поняла, что это был повелительный жест, который она никак не могла проигнорировать.
Как только она приблизилась к экипажу, графиня приказала не терпящим возражения голосом:
– Садись! Мне нужно поговорить с тобой.
Катрина не посмела ослушаться. Ливрейный лакей открыл ей дверцу, и она устроилась на заднем сиденье рядом с графиней.
По ее мнению, Анастасия выглядела еще более великолепно, чем накануне. Одета она была во все изумрудное. Ее шелковое платье украшали кружева и бархатная тесьма, а на небольшой шляпке красовались перья того же цвета. Она отличалась от остальных дам не только яркими красками своих туалетов, но и редкой красотой.
Только сейчас Катрина поняла, почему герцога так привлекала эта женщина.
Анастасия же, наоборот, нашла Катрину ничего из себя не представляющей простушкой. Однако ей не терпелось узнать, что же все-таки случилось прошлой ночью.
Она не сомневалась, что слышала в соседней комнате разные голоса. Там разговаривали долго, прежде чем опять наступила тишина. Ее муж успел за это время снять свой дорожный костюм и, облачившись в халат, вернуться к ней в спальню.
Стараясь говорить как можно дружелюбнее, графиня обратилась к Катрине:
– Пожалуйста, расскажи мне, что происходило в твоей спальне прошлой ночью. Я слышала громкие голоса, которые мешали мне спать.
Катрина перевела дыхание. Она помнила слова герцога о том, что никто не должен знать о случившемся, поэтому сейчас несколько растерялась, не зная, что ответить. Благодаря своей находчивости она все-таки придумала, что сказать:
– Тетя Люси и дядя Артур проснулись от стука вашего мужа в дверь.
– О, мне очень жаль, что их потревожили в такое время, – сказала Анастасия, – но я не могу понять, зачем им понадобилось идти в твою спальню.
– Наверное, тетя Люси подумала, что я испугалась, кто бы это мог ночью стучать, а дядя просто последовал за ней.
Наступило молчание, Катрина перевела взгляд на зрителей, столпившихся возле беговой дорожки, но тут снова Анастасия поинтересовалась:
– А кто-нибудь еще был с вами?
Катрина догадывалась, что это был очень каверзный вопрос. Она попыталась избежать ответа, показав рукой на стоявший невдалеке ярко разукрашенный фургон.
– Взгляните! – воскликнула Катрина. – Это же цыгане! Я всегда надеялась их увидеть в Англии! Я мечтаю с ними пообщаться.
Не дожидаясь, что скажет графиня, она без помощи лакея открыла дверцу экипажа и, спрыгнув на землю, поспешила на поиски лорда Кимберли, который мог подвести ее к цыганам. При этом она ни разу не оглянулась назад.
Лорд Кимберли был поглощен разговором о лошадях. Подойдя к нему, Катрина остановилась, не смея перебивать, чтобы рассказать о цыганах. Она радовалась, что вполне удачно выпуталась из опасной ситуации. У нее совсем не было желания ослушаться герцога.
Слава Богу, скачки продолжались почти все утро, и больше никто не приставал к ней с расспросами.
Когда определились победители, призы было поручено раздавать не Люси или Анастасии, а пожилой даме, жене главы судебной и исполнительной власти графства. Она приехала на ипподром как раз в тот момент, когда лидирующий наездник легко и грациозно преодолел на своем скакуне последний барьер.
После скачек был устроен грандиозный ленч, продолжавшийся почти до четырех часов дня. Затем все дамы поднялись наверх, чтобы сменить свои наряды ко времени чаепития.
Люси вошла за Катриной в ее спальню и закрыла за собой дверь. Девушка с удивлением посмотрела на тетушку. Она спросила:
– Я видела, что ты беседовала с графиней Калвертон во время скачек. Что она тебе сказала?
– Она спрашивала, кто был в моей спальне прошлой ночью, – промолвила Катрина.
– И что ты ей ответила?
– Я сказала, что вы с дядей Артуром проснулись, услышав, как кто-то стучится в дверь, и подумали, что я могу испугаться этого стука.
– Разумно придумано с твоей стороны, – заметила Люси, – но ты не проговорилась, что герцог тоже был здесь?
– Нет... конечно... нет!
Немного поразмыслив, Люси предупредила:
– Держись подальше от этой женщины. Она опасна, очень опасна, хотя, безусловно, и оказала тебе хорошую услугу.
Слова тети озадачили Катрину.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила она растерянно.
– Ты не такая уж и глупая, – с сарказмом бросила Люси, – чтобы не понять, что если бы не графиня, ни о каком замужестве с герцогом не могло бы быть и речи!
Катрина пристально смотрела на тетю, словно не верила тому, что только что услышала. Затем голосом, непохожим на ее собственный, она спросила:
– В-вы сказали... з-замуж за г-герцога?
– Разумеется, теперь ты выйдешь за него замуж! Разве ты не понимаешь, что ему придется взять тебя в жены, чтобы спасти твою же репутацию, поскольку мы с Артуром обнаружили его в этой комнате?!
– Это... не может... быть правдой! – запинаясь, проговорила Катрина.
– О, ради Бога! – рассердилась Люси. – Неужели я еще и должна объяснять тебе, что, если хотя бы один человек узнает о том, что герцог находился в твоей спальне в час ночи, ты будешь изгнана из порядочного общества? – Люси неестественно рассмеялась. – Хотя нет худа без добра, и тебе крупно повезло.
– Н-но... герцог ведь не... знал, что оказался в моей комнате! – пролепетала, заикаясь, Катрина.
– Ну и что? Раз уж я застала его в твоей спальне, значит, он обязан теперь жениться на тебе! И если хочешь знать, ты очень счастливая!
– Я ни за что не... выйду за него замуж! – возразила Катрина. – Он... влюблен в другую женщину... и я не желаю выходить замуж за человека, который не... любит меня!
Люси с таким презрением взглянула на Катрину, что та невольно попятилась назад.
– Должна признать, что ты даже еще глупее, чем я думала вначале! Ради Бога, Катрина, не упусти своего счастья! – Люси повысила голос. – Ты станешь герцогиней Линдбрук, и хотя в мои намерения входило подыскать тебе мужа как можно быстрее, чтобы освободиться от лишних хлопот, я и не надеялась, что им окажется столь высокопоставленная персона, как герцог!
– Н-но... тетя Люси... Вы должны выслушать меня... – попыталась все объяснить Катрина.
– Не хочу попусту тратить время, – перебила ее Люси. – Твой дядя все устроит. Между прочим, он является твоим опекуном, а это означает, что по закону ты должна слушаться его. Ваша с герцогом свадьба состоится, хотите ли вы этого или нет, и чем скорее, тем лучше!
Словно ей больше уже нечего было сказать своей племяннице, Люси гордо прошествовала к двери и, открыв ее, вышла из комнаты.
Окаменев, Катрина молча смотрела ей вслед. Такого поворота событий она не могла предвидеть даже в самые худшие моменты своей жизни. Несомненно, герцог был обаятельнейшим мужчиной из тех, кого она когда-либо встречала. Но вместе с тем, по ее глубокому убеждению, супружеская жизнь должна была основываться только на взаимной любви.
Если герцог испытывал сильные чувства к графине Калвертон, значит, он не имел ни малейшего желания связывать себя брачными узами с кем бы то ни было еще. Вероятно, ему была противна даже мысль взять в жены женщину, которую он совсем не любил.
Катрина все еще явственно ощущала гнев, исходивший от него прошлой ночью. Для нее было просто немыслимо жить вместе с человеком, в котором она не вызывала ничего, кроме чувства ненависти.
«Мне необходимо... поговорить с герцогом! Я должна ему сказать, что это... невозможно!» – решила она.
Но поймет ли он ее?
С большим опозданием дамы наконец спустились к чаю. Все они выглядели нарядно и весьма элегантно.
Джентльмены тоже сменили свою одежду для верховой езды.
Пили чай в примыкавшей к дому оранжерее, которая существовала на протяжении всего лишь каких-то пятидесяти лет. Именно растущими в ней роскошными орхидеями так восхищалась Катрина прошедшим вечером. Однако сейчас все ее мысли были сосредоточены на герцоге. Она думала только о том, как поведать ему о своих чувствах.
Он же ни разу не взглянул в ее сторону, будучи постоянно вовлеченным в бесконечные разговоры.
За ужином ей досталось место в самом дальнем конце стола, да к тому же огромное количество приглашенных гостей опять не давало возможности побеседовать с глазу на глаз.
К тому времени когда ужин завершился и дамы покинули столовую, Катрина уже точно знала, что тетя Люси и графиня Калвертон ненавидят друг друга. Их приветливые ласковые голоса резко контрастировали с полными вражды взглядами.
Интуитивно Катрина догадывалась, что причиной подобной неприязни был герцог. Однако она не хотела размышлять на эту тему.
Для любителей азартных игр были приготовлены карточные столы. Струнная музыка доносилась из гостиной, где все желающие могли потанцевать.
Катрина танцевала с двумя или тремя солидными джентльменами, гостившими в доме герцога, а также с несколькими молодыми кавалерами, приглашенными лишь на ужин. Герцог даже не соизволил подойти к ней и перекинуться парой слов, и Катрина отправилась в свою комнату, ни с кем не простившись.
Улегшись на кровать и уставившись в темноту, она стала просить родителей посоветовать ей, как вести себя дальше в той неожиданной ситуации, в которой она оказалась.
«Как я могу выйти замуж за человека, мама, который не любит... меня так, как папа любил тебя? – спрашивала Катрина. – Герцог возненавидит меня за то, что... его заставили жениться. Как я смогу жить в этом доме, зная, что он совсем не хочет, чтобы я здесь оставалась? Его сердце принадлежит другой женщине».
Однако жениться на графине для герцога было абсолютно невозможно.
В то же время Катрина размышляла, как, наверное, замечательно быть возлюбленной такого мужчины, но при этом ругала себя за подобные мысли, потому что они никогда не должны были стать реальностью.
Испугавшись грядущей неизвестности, Катрина почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. В тот миг, когда она собиралась их вытереть, раздался стук захлопнувшейся двери спальни тети Люси. Чуть позднее послышались звуки с другой стороны. Это означало, что графиня Калвертон также готовилась ко сну. Вспомнив, как красива Анастасия и как обольстительны ее зеленые глаза и белоснежная кожа, Катрина разрыдалась и продолжала плакать до изнеможения.
Позавтракав рано утром, чтобы не встречаться ни с кем из гостей, герцог направился в свой кабинет. До этого он уже успел покататься верхом, понимая, что все равно уснуть не удастся. Лишь движение и свежий воздух могли вывести его из состояния депрессии и гнева.
И все же он по-прежнему был вне себя от ярости. И не только на Анастасию, которая, как он сам признавал с горечью, могла уже во второй раз сделать несчастной его жизнь, но также и на Люси.
Он не сомневался, что, если бы не ее вмешательство, он смог бы убедить Артура Брэнстона, добродушного и уравновешенного человека, позабыть о недавнем крайне неприятном инциденте.
Ему пришло в голову, что из-за своей ревности Люси пыталась подстроить для него ловушку с того самого момента, как только увидела, что он отправился в спальню Анастасии.
То, что ей удалось добиться намеченной цели, вызвало в нем лишь презрение к ней. Ему оставалось только надеяться на то, что, если он женится на Катрине, они уже никогда не будут встречаться. Хотя он прекрасно понимал, чего Люси ожидала от предстоящей женитьбы.
Герцог дал себе обещание, что в этом отношении, как, впрочем, и во всех остальных, она будет глубоко разочарована.
И все-таки его не покидала надежда на чудо, которое должно было его спасти, хотя он не имел ни малейшего представления, каким образом это могло произойти.
Завтра, когда разъедутся последние гости, он побеседует со своим священником и начнет подготовку к свадьбе.
Интересно, рассуждал он сам с собой, что случилось бы, откажись он наотрез жениться на Катрине; если бы он послал Брэнстона к черту вместо того, чтобы «вести себя, как подобает настоящему джентльмену»?
Будь он все тем же простым Тристамом Бруком, то поступил бы именно таким образом. Однако лорд Брэнстон занимал видное положение при дворе и в состоянии был испортить его карьеру, карьеру герцога Линдбрука. Он мог бы устроить скандал, который задел бы всю его семью.
Только вчера жена главы судебной и исполнительной власти их графства, раздав призы, сообщила ему о намерении своего мужа в конце лета уйти в отставку.
– Он считает, мой дорогой герцог, – сказала она, – что вы с блеском и на благо каждого гражданина нашего графства справитесь с обязанностями, выполнять которые ему стало уже не под силу.
– Вы очень добры ко мне, – ответил герцог.
– Я говорю правду, – заверила она, – и будьте уверены, если позволит здоровье, мой муж будет помогать вам.
Как раз здесь лорд Брэнстон и мог бы ему помешать.
Герцог знал, что существовало и много других способов, с помощью которых тот превратил бы его жизнь и жизнь его родных в сущий кошмар.
«Я должен смириться с обстоятельствами», – безнадежно сказал он себе.
В этот момент дверь в кабинет приоткрылась.
Рассердившись, что его побеспокоили, герцог с раздражением поднял глаза и увидел Катрину. От удивления он встал.
Она подошла к письменному столу, за которым он только что сидел в своих раздумьях, и сделала реверанс. После этого тихим, несколько испуганным голосом она спросила:
– Н-не могла бы я поговорить с вами?
– Разумеется! – ответил герцог.
Она села в жесткое кресло, а он устроился напротив, не догадавшись предложить ей более удобное место.
Наступило молчание, словно она подыскивала нужные слова. Почувствовав ее смущение, он начал первым:
– Возможно, мне следовало бы принести вам свои извинения за то, что случилось позавчера ночью.
– Н-нет... пожалуйста, – быстро проговорила она. – Совсем не обязательно делать это. Я... я понимаю, что... случилось... Вы поступили очень смело, перепрыгнув с одного... балкона на другой. Ведь вы могли упасть.
– Я очень рад, что в этом смысле все обошлось благополучно.
После некоторого замешательства Катрина продолжила:
– Тетя... Люси сказала, что я... должна теперь... выйти за вас замуж... Но я кое-что придумала... если вы, конечно, выслушаете меня.
– Безусловно, я с удовольствием вас выслушаю, но думаю, у нас нет иного выхода, как только подчиниться желаниям вашего дяди и тети.
Герцог не смог сдержать себя, и его голос прозвучал язвительно. Однако, заметив, как задрожали ресницы Катрины, он подумал, что, вероятно, слишком грубо обошелся со столь юной особой.
– Я вот что предлагаю, – прерывающимся голосом произнесла Катрина, – если вы дадите мне немного... денег... совсем немного... я смогла бы... уехать за границу и... навсегда исчезнуть.
Герцог внимательно смотрел на девушку, будто не верил тому, что только что услышал.
– Полагаю, вы имеете в виду, что кто-нибудь сопровождал бы вас?
– Нет, – ответила Катрина, – но я все равно уеду, если мне представится возможность... это сделать.
– А куда вы поедете?
– Скорее всего, если бы я... вернулась во Францию, где жила с мамой и папой... до того, как они погибли... дядя Артур... тут же отыскал бы меня... Поэтому я уеду куда-нибудь, где он... меня никогда не найдет.
– Куда, например? – поинтересовался герцог.
Катрина нерешительно ответила:
– Когда мы жили в... Индии, я видела в Калькутте монахинь, помогавших беднякам. Я также могла бы работать вместе с ними, заботясь о... детях.
Вытаращив глаза, герцог продолжал пристально смотреть на Катрину. Ему по-прежнему казалось, что он неправильно улавливает смысл ее слов.
Катрина снова заговорила, словно сама с собой:
– В Каире мы с мамой посещали один... приют для сирот, в котором катастрофически не хватало женщин, которые помогли бы несчастным детям. Я бы, наверное, смогла ухаживать за малышами.
– Так, значит, вы бывали в Индии и Египте? – удивился герцог.
– Я с родителями была во многих странах... и мы жили очень дружно и замечательно. – Катрина замолчала на минуту, как будто вспоминая прошлое. – У нас было мало денег, поэтому путешествовать приходилось без удобств... Но мы с радостью знакомились с разными удивительными людьми... и, уверена, я чувствовала бы себя «как дома» скорее живя с ними, нежели... с друзьями тети Люси.
Катрина чуть было не сказала «и с вашими тоже», но подумала, что это выглядело бы невежливо и грубо с ее стороны, и решила промолчать.
Но герцог уловил ее замешательство.
– Вы крайне удивили меня! Я считал, ваша жизнь должна была быть ограниченной, поскольку ваших родителей нельзя было назвать обеспеченными людьми.
– Возможно, вам бы и показалась наша жизнь в какой-то мере ограниченной, если судить по вашему богатству, но во Франции у нас в гостях бывали интересные люди. Они приходили полюбоваться папиными картинами и отдать дань восхищения маминой красоте. – Катрина на миг сделала паузу. – Наш дом всегда был полон удивительных людей и... любви.
Последние слова она почти прошептала.
Герцог понял, что она боялась того, что ее ждет, хотя и не услышал от нее этого признания. Скорее всего ее пугало будущее, в котором отсутствовала любовь, подобная той, что соединяла ее родителей.
– Может быть, вы уже слышали, что я тоже бывал в Индии? – спросил он, помолчав несколько минут.
– Наверное, вы были там со своим полком, в котором... служили?
– Не только. Я опять вернулся в Индию уже после того, как вышел в отставку.
Катрина слегка вздохнула:
– Я не встречала еще ни одного человека, который, побывав в Индии, не спешил бы возвратиться туда хотя бы еще раз. Вот почему я с радостью отправилась бы в эту удивительную страну... если бы вы дали мне денег для проезда до... Калькутты. Я могла бы поехать... третьим классом.
– Одна?
Это слово эхом отдалось в стенах кабинета.
– Со мной все будет... в порядке.
– Как вы можете быть такой уверенной?
– Вы хотите сказать, что... возможно, появятся люди, которые станут... строить преграды на моем пути?
– Думаю, это слишком мягко сказано, если учесть, каким способом вы собрались путешествовать.
Катрина сделала легкий жест рукой:
– Если вы хотите, чтобы я исчезла... не важно, как я это сделаю.
– Я не говорил, что хочу вашего исчезновения, – напомнил герцог, – подобная идея принадлежала вам.
– Именно так я должна поступить, чтобы не сделать вас несчастным.
– Вы не думаете, что титул герцогини сможет возместить вам то, что вы выйдете за меня замуж?
