Текст книги "Необычная невеста"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– И вот что я решил, – продолжал граф, не обращая внимания на ее слова. – Ты можешь взять в подарок от меня тот венок полевых цветов, который твоя бабушка носила совсем еще юной девушкой.

У Эльмины от радости перехватило дыхание. Именно эту семейную драгоценность она любила больше всего и всегда ею любовалась.

Но венок постоянно хранился в сейфе, и она никогда ни на ком его не видела.

Графиня предпочитала надевать более внушительную диадему, а граф всегда опасался, что из венка могут выпасть камни, а ему совсем не хотелось рисковать ими.

Теперь, слушая отца, Эльмина поняла – именно этого ей не хватало в свадебном наряде.

Венок из полевых цветов искусно выполнил некий знаменитый ювелир восемнадцатого столетия.

В семье хранился портрет ее бабушки в двенадцатилетнем возрасте, на котором она изображена в этом венке.

– Ты не мог сделать мне лучшего подарка, папа! – воскликнула Эльмина. – Спасибо тебе, огромное спасибо!

Граф был немного обескуражен ее реакцией, но решил послать венок вместе с остальными подарками, которые она получила, в Фалькон, где они будут выставлены на обозрение гостей во время приема в честь свадьбы.

Эльмина, однако, успела извлечь венок из отделанной бархатом коробочки, прежде чем тот успел покинуть дом.

Ей удалось надеть венок под фату, и никто не узнал, что она не намерена появиться в церкви в одной из диадем Фальконов.

Была и другая проблема, связанная с букетом.

Мама настаивала, чтобы она несла букет, который садовники графа составят из белых гвоздик и лилий.

Но пока маркиз все еще находился в Лондоне, Эльмина съездила верхом в Фалькон, никому не сказав об этом.

Она поставила свою лошадь в конюшню к Хагсону.

Тот радостно приветствовал ее.

– Мы решили, что вы позабыли нас-то, ваша светлость!

– Вы не станете так говорить, когда будете видеть меня каждый день, – улыбнулась Эльмина. – Тогда, возможно, вы от меня устанете!

– Как можно, ваша светлость! – запротестовал Хагсон. – Тут есть несколько новых лошадок, могу показать вам, уж точно, вы признаете их лучше тех, что прежде у нас бывали.

– Не может быть!

Она пошла вдоль стойл, осматривая новоприбывших лошадей и обсуждая их в деталях с Хагсоном, одну за другой.

Затем она пошла в сад, к главному садовнику Лестеру.

С ним она тоже была хорошо знакома по прежним посещениям.

Решив, что девушка хочет посмотреть на орхидеи, которыми он собирался украсить зал для приемов, Лестер гордо сказал с шотландским акцентом:

– Они р'спустятся точно в срок, ваша св'тлость!

– Посмели бы не сделать этого! – улыбнулась Эльмина. – Я вообще-то приехала к вам за советом.

Лестер внимательно слушал, пока она объясняла ему, что ее свадебное платье отличается от обычных, традиционных, но впечатление будет полностью испорчено, если ей придется нести сакраментальный букет из гвоздик и лилий.

Лестер снискал славу одного из ведущих садовников страны, и маркизу, по правде говоря, с трудом удалось убедить его оставить Кью Гарденс и переехать к нему выращивать экзотические цветы в оранжереях Фалькона.

Главный садовник отлично понял Эльмину и показал ей одну весьма необычную орхидею.

Лепестки цветка был и почти прозрачны, их белизна слегка оттенялась зеленоватыми вкраплениями.

Казалось, первые лучи солнца пронизывают водную гладь.

Увидев их, Эльмина вспомнила картины, возникавшие пред ее внутренним оком.

К тому же эта орхидея чудесно гармонировала с цветом ее глаз.

– У нас есть н'много этих цветов, ваша св'тлость, хватит для маленького букета, – сказал Лестер, – и если вы понесете их, то б'дет сюрприз для его св'тлос-ти, они у нас впервые зацвели.

Эльмина затаила дыхание.

– Только не говорите ему, – попросила она, – а то он не даст мне этого сделать.

Главный садовник рассмеялся.

– Это б'дет н'шим с вами секретом, ваша св'т-лость, но я не верю, б'дто он рассердится. Ну, а даже если и б'дет, так уж п'здно, ничего не поделаешь!

– И я так думаю! – подмигнула ему Эльмина.

Ее букет был доставлен в Уорн-парк лишь за несколько минут до того, как она спустилась вниз.

Она специально велела привезти орхидеи лишь после отъезда матери в церковь, и теперь оба букета ожидали ее в холле.

Орхидеи и белые цветы из сада, срезанные садовниками, лежали рядом.

Девушка пересекла комнату, направляясь к скамье за букетом, который сама для себя заказала.

Но тут ей пришла в голову идея.

– Положите белый букет в карету, – обратилась Эльмина к одному из лакеев.

Пока тот исполнял распоряжение, граф заинтересовался происходящим.

– Зачем тебе два букета? – подозрительно спросил он.

– Я подумала, папа, было бы неплохо положить один белый букет на могилу бабушки, она ведь как раз там, за оградой.

Граф, похоже, был удивлен.

– А почему ты хочешь это сделать?

– Я весь день сегодня думала о бабушке – как все восхищались ею! К тому же, видишь, я надела этот венок, когда-то принадлежавший ей и который теперь ты передал мне.

Судя по выражению его лица, ее слова вызвали у графа не меньшее удивление.

Но сейчас его прежде всего беспокоило, как бы им не опоздать в церковь.

– Что ж, хорошо, тогда пойдем, – сказал он. – Некогда разговаривать, Фалькон будет недоволен, если мы опоздаем.

В глазах Эльмины запрыгали чертики.

– Мне кажется, это пошло бы ему на пользу.

Отец, однако, уже не слушал ее.

Эльмина придерживалась своего плана, и, когда она подошла к ступеням церкви, отец подал ей белый букет, который она положила на могилу бабушки.

«Вам во всем сопутствовала удача, бабушка, и вас все еще помнят. Мне кажется, и дедушка любил вас до самой своей смерти. Помогите мне, я хочу быть похожей на вас», – мысленно произнесла она.

Жители деревни пожелали ей удачи и посудачили о ее наряде.

Эльмина, опираясь на руку отца, вошла в переполненную церковь, где ее уже ждал маркиз.

И вот они мчатся в Фалькон.

Экипаж на отличных рессорах, запряжен четверкой лошадей, одна к одной, с цветами, вплетенными в сбрую для красоты.

Впервые Эльмина оказалась наедине с мужем.

Но то был не совсем подходящий момент для задушевного разговора.

День лучился солнцем и теплом.

Маркиз откинул верх кареты, щедро украшенной цветами.

Они проезжали через небольшие деревушки сначала в имении графа, а затем маркиза, и сельские жители высыпали на улицы, чтобы посмотреть на новобрачных.

Дети бросали маленькие букетики цветов в открытый экипаж, усыпали дорогу розами и лепестками роз.

Молодые растрогались от такого внимания, и маркиз велел кучеру замедлить ход.

Когда же они миновали внушительные ворота в Фалькон, маркиз заговорил, и Эльмина почувствовала недовольство в его голосе.

– Сейчас начнется! Большинство моих лондонских приятелей не удосужились прибыть в церковь, и мой секретарь полагает, будто нам придется пожать тысячу рук, прежде чем все это кончится!

– Было бы намного легче, если б мы подобно китайцам только вежливо кланялись друг другу. Я искренне симпатизирую их желанию избегать прикосновений, – машинально сказала Эльмина, не заметив обращенного на нее пристального взгляда.

– Полагаю, это не более чем издержки процедуры вступления в брак, а потому не стоит роптать – ведь это случается только раз в жизни.

– Безусловно, звучит утешительно, – согласилась Эльмина.

Тут она вскрикнула от восторга: во время движения кареты по подъездной аллее ее взору предстали два больших шатра, разбитых на лужайке.

Они были украшены цветами и флагами, которые трепетали на легком ветерке и казались удивительно яркими и веселыми на фоне огромного серого каменного дома со штандартом маркиза, развевавшимся над крышей.

Но арендаторы и слуги из обоих поместий не могли усидеть внутри шатров – они образовали большую толпу у парадного входа в ожидании маркиза и Эльмины.

Сердечно приветствуя новобрачных, мужчины бросали в воздух шляпы, женщины махали носовыми платочками.

Жених и невеста поднялись по длинной лестнице, остановились и помахали им в ответ.

– У нас будет время поговорить с ними позже, – сказал маркиз Эльмине, и, не дожидаясь, пока смолкнут приветственные возгласы, они вошли в холл.

Девушка так часто видела этот холл раньше, что не удивилась его великолепию.

Вдоль стен в нишах стояли изящные статуи богов и богинь; винтовая лестница, выполненная из черного дерева и хрусталя, изгибаясь вдоль стены, вела на второй этаж к парадным комнатам.

Но молодым предстояло сразу пройти в зал для приемов, а значит, надо было пересечь несколько широких коридоров, уставленных старинной мебелью, мимо висевших на стенах весьма ценных картин.

Для Эльмины это оказалось серьезным испытанием, так как длинный шлейф фаты не скользил по коврам и преодолеть такое расстояние без посторонней помощи было невозможно.

Нести шлейф поручили лакею, и тогда она энергично последовала за маркизом.

А он даже не предложил взять ее под руку.

Взглянув на его нахмуренные брови, она поняла, сколь неприятно ему их предстоящее появление перед толпой гостей, ожидавших приезда новобрачных.

Эльмина откинула с лица фату еще в ризнице, когда они подписывали брачные документы, и теперь могла мельком видеть свое отражение в зеркалах, благо они постоянно попадались на их пути.

Она была удивительно хороша в своем наряде.

Да еще этот блеск бабушкиных бриллиантов в венце, смягченный полупрозрачной тканью фаты.

Никогда еще не надевала она ничего подобного.

Но все-таки ее не покидало ощущение, что маркиз предпочел бы жениться на Мирабель.

На церемонии в церкви присутствовал Роберт, и сестра, вся светившаяся от счастья, казалась еще красивее.

Даже леди Карстэйрс не сумела затмить Мирабель.

Эльмина не думала, что леди Карстэйрс появится в церкви, ведь почти все друзья маркиза сразу же направились в Фалькон.

Однако эта женщина сидела на третьей скамейке со стороны маркиза, и девушка увидела ее сразу же, как только отец повел ее между рядами к алтарю.

Увидела и поняла, что вряд ли могла бы сравниться с нею.

Да и никто не смог бы.

Вся в голубом, под цвет глаз, в шляпе, украшенной голубыми перьями, буквально осыпанная бирюзой и бриллиантами, она сразу же бросалась в глаза.

Впрочем, леди Карстэйрс, видимо, этого и добивалась.

И вот теперь, когда Эльмина с маркизом заняли места рядом с графом и графиней Уорнборо и все

ринулись вперед, чтобы поздравить их и пожать маркизу руку, леди Карстэйрс вновь оказалась одной из первых.

Слегка коснувшись рук графа и графини кончиками пальцев, она сжала руку маркиза обеими руками, и промолвила нежнейшим голосом, словно где-то замурлыкала маленькая кошечка:

– Знайте же, дорогой Олстон, я молюсь за ваше счастье.

Ее небесные глаза остановились на нем, и Эльмине на секунду показалось, будто она его сейчас поцелует.

Затем Сафайра повернулась к невесте и с неприкрытым лицемерием произнесла:

– Я в восторге от знакомства с вами! Ваш муж – мой старинный друг, и я надеюсь, мы также подружимся.

Слова звучали красиво, но, будучи хорошей ученицей Чанга, Эльмина поняла: эта красавица навсегда останется ее врагом.

Затем будто морской прибой на них нахлынули поздравления, рукопожатия, добрые пожелания.

Люди подходили и отходили, сменяя друг друга, казалось, это будет продолжаться вечно.

Но очередь наконец иссякла, и гости уже вовсю пили шампанское и пробовали деликатесы, над которыми в течение нескольких дней трудились все повара в Фальконе.

– Теперь мы разрежем торт! – заторопился маркиз, словно куда-то опаздывал.

Он направился к огромному четырехъярусному торту, украшенному традиционными подковами, белым вереском, серебряными колокольчиками и цветками флердоранжа.

Но повара внесли в него еще один штрих – вместо двух куколок, одетых как жених и невеста, на макушке торта стояла точная миниатюрная копия одной из лошадей маркиза, с попоной, выкрашенной в его цвета.

Эльмина, знавшая об этом заранее, лишь мельком взглянула наверх.

– Отлично придумано, – обратилась она к маркизу, – не правда ли? Давайте считать это знаком ваших новых побед на скачках, если, конечно, возможно обставить и переиграть самого себя.

Маркиз улыбнулся.

Тут кто-то достал шпагу, новобрачные вдвоем разрезали торт и наконец получили возможность двигаться среди гостей.

– Хочу представить вам, Эльмина, моего старинного друга. Познакомьтесь, майор Чарлз Мэрриотт!

Красивый молодой человек улыбнулся ей, и Эльмина почувствовала к нему симпатию.

– Приятно с вами познакомиться, – сказал он, как только маркиз подошел к группе оживленных молодых людей. – С удовольствием поздравлю Олстона с удачным выбором. Вы столь необычны и совсем не похожи на других.

– Если вы имеете в виду мой наряд, – заметила Эльмина, – то, уверена, многие здесь, если не большая часть приглашенных, обязательно обнаружат в нем какой-нибудь изъян.

– Напротив, я не сомневаюсь в обратном, – парировал Чарлз Мэрриотт. – Вы напоминаете сирену, если мне будет позволено подобное сравнение!

– Именно такого эффекта я и добивалась.

– Впрочем, – продолжал Чарлз Мэрриотт, – должен признаться, не только ваше платье привело меня в изумление, но и вы сами поразили меня.

Эльмина рассмеялась.

– Это потому, что вы предполагали увидеть на моем месте мою сестру. Но она уже давно обручена, и я оказалась единственной, кто мог занять столь высокий пост.

– Лично я всем доволен, – заметил Чарлз Мэрриотт, – Олстон наверняка тоже. В этом, на мой взгляд, заключен определенный смысл: столь необычный человек, как он, и невесту должен был отыскать под стать себе.

Но тут собеседники не сговариваясь посмотрели в сторону маркиза, беседующего теперь с леди Карстэйрс.

Она смотрела на него так, что даже самый неискушенный свидетель оценил бы этот взгляд однозначно, хоть и счел бы ее поведение весьма неосторожным.

Чарлз Мэрриотт отвел глаза и повернулся к Эльмине.

– Вы необыкновенны, – молвил он, – хотя, право слово, ни одна женщина ни за что на свете не захочет быть только слабой копией другой.

Эльмина правильно поняла смысл его слов.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Я испытывала некоторые опасения и сомневалась, правильно ли поступила, но теперь вы ободрили меня.

– Заверяю вас, это не простой комплимент, я искренен с вами, и вы должны знать, что очень, очень красивы!

Он уловил удивление в глазах девушки, а когда ее щеки зарделись от смущения, отметил про себя, что она отличается не только своеобразной внешностью.

Видимо, Олстону с его неизменным везением достался настоящий подарок судьбы – он получил приз там, где менее всего надеялся вообще что-нибудь выиграть.

Чарлзу Мэрриотту не удалось дольше поговорить с Эльминой, и она не успела перекинуться словечком с другими гостями, окружившими ее, так как вернулся маркиз, чтобы отвести ее к шатрам, где им следовало приветить прочих своих гостей.

Когда он произнес речь перед обоими шатрами и жениха с невестой успели повеличать пивом и домашним вином, многие гости уже стали разъезжаться.

Маркиз настоял, чтобы первую часть медового месяца они провели в Фальконе.

Ее родители сочли его желание несколько странным.

Сама же Эльмина догадывалась о причине такого решения.

Видимо, ему показалось невыносимо тоскливым пребывание наедине с женой в каком-нибудь другом из принадлежавших ему домов, где у него не нашлось бы столько дел, как в Фальконе.

В оправдание он пояснил, что лишь недавно получил довольно много новых лошадей, которыми необходимо срочно заняться.

К тому же скоро в графстве должны состояться торги, на которых ему хотелось бы присутствовать, дабы приобрести пополнение для королевской соколиной охоты.

А уже через неделю или чуть позже молодожены смогли бы решить, стоит ли им поехать в другое место.

Эльмина явно радовалась этому обстоятельству.

Где еще она увидит таких лошадей, как в Фальконе!

Кроме того, она с нетерпением ожидала свободной минуты, чтобы иметь возможность осмотреть библиотеку.

Она уже успела выяснить, что здесь немало книг, представляющих для нее особый интерес, – в них содержалось то, о чем она часто беседовала с Чангом.

Примерно за неделю до дня свадьбы она сказала своему учителю:

– Не думай, Чанг, что, когда выйду замуж, я перестану заниматься карате или джиу-джитсу. Если мне не удастся устроить так, чтобы ты переселился в Фалькон, я приеду заниматься сюда. Было бы неразумно бросать начатое.

– Могут возникать трудности, моя госпожа, – заметил Чанг.

– Трудно не будет, если мы так решим, – возразила Эльмина. – Ты сам учил меня так и не можешь теперь спорить с этим.

– Истинно так, госпожа, – усмехнулся Чанг. – Только то, чего сильно хочешь, может стать твоим.

– Именно в это мне и хочется верить, – тихонько произнесла Эльмина. – Когда ты учишь меня, я начинаю яснее мыслить и легче концентрироваться.

– Это и есть карате, – кивнул Чанг.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещала Эльмина.

Впрочем, она прекрасно знала, что вскоре у маркиза появится слишком много дел и интересов, которые так и останутся недоступными для его жены, и у нее окажется предостаточно свободного времени.

Чанг, как и прежде, будет учить ее.

Наконец последний гость покинул поместье, и хотя в шатрах еще продолжали праздновать, большой дом опустел и затих.

Маркиз посмотрел на часы.

– Мы будем обедать через час, – сказал он. – Полагаю, вы желаете принять ванну. Лично я не отказался бы.

– У меня такое чувство, будто мне выпал очень трудный день на охоте, – призналась Эльмина, – и предстоит еще длинная дорога домой.

Маркиз только хохотнул в свойственной ему манере.

Казалось, он слегка озадачен и не готов рассмеяться легко и непринужденно.

Девушка подобрала шлейф от фаты, накрутила его на руку и направилась к двери.

Маркиз бросил ей вдогонку:

– Полагаю, мне следовало похвалить ваше платье, но я был несколько обескуражен потому, что вы не надели ни одну из моих диадем.

– Но они слишком громоздкие и тяжелые! – объяснила Эльмина. – К тому же привлекли бы ко мне слишком много внимания.

Маркиз поднял брови.

– Но разве не к этому стремятся женщины?

В ее глазах мелькнул озорной огонек.

– Я стояла перед выбором: я или бриллианты. Мне хотелось, чтобы это была я, во всяком случае, сегодня.

Теперь маркиз уже искренне расхохотался.

– Не спорю, у вас явно своеобразный взгляд на вещи, и вы, Эльмина, сама оригинальность!

– Спасибо. Между прочим, хочу поблагодарить вас за букет.

– Я с трудом мог поверить, что в округе нашелся садовник, которому удалось вырастить для вас столь необычные орхидеи.

– Именно о таких я мечтала. Надеюсь, вы не сильно огорчены, что они оказались в моем букете.

– А вы полагали, я пожалею их для вас? – с легкой иронией вопросил он. – К тому же Чарлз убеждал меня, что они подходят к вашим глазам.

– Мне понравился ваш друг Чарлз, – заметила Эльмина. – Честно говоря, я с ним согласна, хоть это и немного нескромно с моей стороны.

Прежде чем маркиз открыл рот, чтобы ответить, Эльмина направилась вверх по лестнице – туда, где, как она знала, находилась спальня всех предыдущих маркиз из рода Фальконов.

Уже на месте она испугалась, что маркиз может заметить ее промах.

Ведь она не попросила проводить ее ни его, ни домоправительницу.

Здесь, в парадной спальне, ее ожидала миссис Леонард.

– Вы великолепны, ваша светлость, право, как же вы хороши! – воскликнула она. – Ну прямо как на картине, хотя кое-кто удивился, почему вы не в белом.

– Все слишком просто – мне совсем не идет белый цвет, – объяснила Эльмина.

– Что ж, могу только сказать, ваша светлость, почти все незамужние барышни среди ваших гостей теперь твердо запомнили: они могут позволить себе серебро вместо белизны на их собственных свадьбах, но только у них нет волос, подобных вашим, ваша светлость, разве что они перекрасят их.

Эльмина приняла ванну в смежной со спальней комнатке, где когда-то стоял лишь туалетный столик и хранились всякие благовония, притирания и пудра.

Затем надела платье, купленное в Лондоне.

Оно было нежно-розового цвета, правда, не столь насыщенного, как присланное когда-то для их первой с маркизом встречи, – в том она казалась уж слишком юной.

По вырезу шел орнамент из розоватых цветов камелии, от приспущенных плеч начинался кружевной ворот.

Платье оказалось красивым и оригинальным.

Но все-таки, глядя на себя в зеркало, Эльмина вновь почувствовала себя девочкой в классной комнате под присмотром гувернантки, просто нарядившейся по особому случаю.

– С этим ничего не поделаешь, – сказала она своему отражению, – и ему придется принимать меня такой, какая есть.

Они обедали не в огромном баронском зале, в котором принимали ее родителей, когда те прибыли с визитом в Фалькон.

Молодоженов проводили в небольшую гостиную, оформленную Робертом Адамом в его любимой светло-зеленой гамме.

Здесь царил полумрак.

Горели только свечи на небольшом столе, накрытом для двоих.

Все вокруг было старательно приготовлено: ведь новобрачным хотелось бы остаться вдвоем и говорить лишь о любви.

Но беседовали они исключительно о лошадях.

Маркиз признался, с каким нетерпением ждет следующего дня, чтобы показать юной жене самое последнее пополнение для его конюшен.

Она не стала говорить ему, что уже видела новых лошадей и пришла от них в восторг.

Она внимательно слушала маркиза, думая о том, что никогда не представляла себя в обществе такого великолепного собеседника и настоящего знатока своего дела, с которым сейчас наслаждается столь изысканной пищей.

Обедали они поздно, и успело уже пробить одиннадцать, прежде чем они перешли в небольшой уютный салон, украшенный белыми цветами.

– Если вы не сочтете меня невежливой, – сказала Эльмина, – то я пойду спать. День оказался такой длинный и утомительный… Я знаю, вы предпочитаете прокатиться верхом еще до завтрака, и мне не хотелось бы заставить вас ждать.

– Да, я намерен выехать примерно в семь тридцать, – ответил маркиз, – но если для вас это слишком рано, готов передвинуть время.

– Разве можно думать о таких пустяках, когда речь идет о прогулке на одной из ваших лошадей? – вспыхнула Эльмина. – Доброй ночи, милорд! Обещаю, что не заставлю вас ждать.

Она поспешила наверх, где младшая служанка помогла ей раздеться.

Миссис Леонард уже предупредила Эльмину, что завтра ей подберут горничную.

Девушка привыкла сама заботиться о себе да еще помогала сестрам; она и помыслить не могла, что заимеет собственную горничную: чем она сможет занять подобную прислугу?

Тем не менее оказалось, совсем неплохо, когда все уже заранее приготовлено.

Эльмине осталось только надеть полупрозрачную ночную рубашку – из тех, что положили ей в приданое, а сверху накинуть почти невесомую летнюю шаль, обшитую кружевом и украшенную крохотными бантиками из синей бархатной ленты.

– Вы можете идти, – сказала она служанке, увидев, что молодая женщина стоит в нерешительности.

Та слегка поклонилась и вышла из комнаты.

Эльмина задула все свечи, кроме прикроватных, и направилась к открытому окну.

Глядя в сад, освещенный луной, она перебирала в памяти недавние события, казавшиеся некой выдуманной ею историей, – она так часто фантазировала в детстве.

Тем не менее отныне она – маркиза Фалькон, хозяйка этого роскошного дома.

В ее власти выбрать любую лошадь из конюшни мужа.

Можно пользоваться всем, что принадлежит ему, включая огромную библиотеку, расположенную внизу.

«В это невозможно поверить! Неужели это правда?» – думала она.

Девушка молилась, чтобы ее не сломило ни обрушившееся на нее богатство маркиза, ни его собственное величие.

Она молилась в надежде, что когда-нибудь, как бы трудно ей ни пришлось, все-таки сумеет добиться его привязанности.

Простояв у окна довольно долго, Эльмина заставила себя отправиться в кровать.

Новый день сулил новые впечатления, и не было никакого смысла переутомляться.

Задернув шторы, она вернулась в комнату, но тут открылась дверь в смежную спальню.

На пороге появился маркиз в бордовом бархатном халате, в котором он выглядел не менее внушительно, нежели в обычной своей одежде.

Теперь Эльмина получила ответ на интересовавший ее когда-то вопрос, каков этот человек дома, поскольку видела его лишь во всем великолепии вечернего платья или элегантного костюма для верховой езды.

Оборки вокруг высокого ворота его шелковой ночной рубашки выглядели совсем как шейный платок, а красный цвет халата живописно оттенял его черные волосы.

«Даже в этом наряде, – подумала девушка, – он больше похож на собственный парадный портрет».

Маркиз посмотрел сначала на пустую кровать, затем перевел немного удивленный взгляд на Эльмину, только что вышедшую из-за шторы.

– Вы еще не в постели? – промолвил он. – А мне казалось, вы сильно устали.

– Я только немного полюбовалась на луну.

Сделав несколько шагов в его сторону, она остановилась.

– А почему вы здесь?

– Почему я здесь? – повторил он. – Думаю, мой ответ очевиден. Ведь мы уже обвенчались!

Эльмина замерла.

– Разве вы не полагаете… Неужели вы допускаете мысль… – Она неуверенно подыскивала слова, в то время как маркиз не спускал с нее изумленных глаз.

– Так вы не ожидали меня?

– Нет… естественно, нет! И я не могу поверить, будто вы собираетесь…

Ей явно не хватало слов, и маркиз перебил ее.

– Знаю, все было проделано в такой спешке, что нам не хватило времени лучше узнать друг друга. Но даже в этом случае отныне вы, Эльмина, моя жена, и я предвкушаю, как мы превратим наш брак в счастливый союз.

– Я… я думаю, что понимаю, ваши… ожидания, – пролепетала девушка, – но я… поймите и меня… Мне ни на секунду не… я и предположить не могла, будто вы могли бы… ожидать от меня, что я смогу… повести себя как ваша… жена… сразу же… до того, как нам удастся… хотя бы… поговорить об этом или… у нас появится возможность… узнать друг друга ближе.

Эльмина с трудом пыталась выразить обуревавшие ее мысли.

Усмешка едва тронула его губы.

– Но нам придется с чего-нибудь начать, а что может быть лучше первой брачной ночи?

– Это… невозможно.

– Что значит – «невозможно»?

– Мы так… испортим все… с самого начала.

– Я вас не понимаю.

Она задумалась, как заставить его понять, но Фалькон не стал ждать никаких объяснений.

– Я считаю просто абсурдом увлекаться словесными дебатам и, когда существует более легкий путь, чтобы узнать друг друга, и главное – более естественный.

Он решительно направился к Эльмине, и она по выражению его лица поняла, что он собирается обнять ее и поцеловать.

Она подсознательно вытянула вперед руки, чтобы не дать ему приблизиться и, пятясь назад, пробормотала:

– Нет, нет! Вы слишком торопитесь, так нельзя… Я не позволю вам… прикоснуться ко мне.

– Вы… не позволите?.. – переспросил маркиз. – Сомневаюсь, будто вы способны на это, и я от души прошу вас, Эльмина, оставьте за мной право решать, как нам вести себя.

– Нет! – взмолилась девушка. – Нет… пожалуйста, не надо… дайте мне сказать вам!

– Здесь и говорить-то не о чем. Видимо, вы забыли свое обещание в церкви повиноваться мне во всем, и вот теперь я жду от вас только повиновения!

Он снова сделал к ней шаг. И тут, едва он протянул руки, чтобы сжать ее в объятиях, Эльмина почти машинально, побуждаемая инстинктом, среагировала на его движение как на нападение врага.

Уверенный в себе и решительный, как всегда, маркиз обхватил жену руками.

Но уже в следующее мгновение, оглушенный и ничего не понимающий, он опрокинулся на спину от удара каким-то твердым оружием в солнечное сплетение.

Это был удар, от которого он вряд ли сумел бы вообще защититься.

Потом он сидел на полу, глядя снизу вверх на стоявшую перед ним жену с удивленно-глуповатым выражением на красивом лице.