Текст книги "Чарующий вальс"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА II
Княгиня Екатерина подняла над головой холеные руки, потянулась и с изысканной грацией встала с постели.
Хотя вечер еще не наступил, ставни уже были закрыты, и ее большая, обшитая голубыми панелями спальня в Хофбурге была ярко освещена. Повсюду стояли, тяжелые золотые канделябры, украшенные купидонами.
Она остановилась посреди комнаты. Складки ее прозрачного одеяния подчеркивали удивительное совершенство тела, напоминавшего греческую статую.
– Прекрасный обнаженный ангел…
Княгиня быстро обернулась, услышав этот низкий голос.
– Кто вам сказал, что меня так называют? Мужчина, наблюдавший за ней, улыбнулся.
– Кто? Это известно всей Вене. Только дайте припомнить, кто же говорил об этом последним… Император? Кардинал? Или… возможно, сам несравненный князь Меттерних?
Она рассмеялась, но глаза оставались серьезными.
– Нет, не он. Я думаю, он забыл. Ведь это было так давно.
– Неужели возможно вас забыть?
– А вы полагаете, невозможно?
Екатерина подошла к кровати и присела рядом с ним. Мужчина лениво откинулся на подушки; его бронзовое загорелое тело четко выделялось на кружевном белье. Чувствовалось, что он не любитель модных салонов, ему больше по душе вольный ветер, быстрая езда и риск.
Княгиня протянула руку к его щеке, но он схватил ее ладонь и стал жадно целовать, так страстно и ненасытно, как целуют только в юности.
– Вы прелестны. Меттерних был прав.
– Почему вы постоянно напоминаете мне о прошлом?
– Я говорю лишь о том, что вижу того же прекрасного обнаженного ангела, что и он.
– А я вспоминаю, как молода и счастлива была тогда, такая же юная, как вы сейчас.
– Вы не могли быть так же счастливы, как сейчас, – отвечал он между поцелуями.
– Но я была. – Она откинула голову назад, полузакрыв глаза, а мысли унесли ее в прошлое. – Я никогда не забуду тот день. Что-то не ладилось, и я была сердита. Я бросилась в дипломатическую миссию в карете, а подъехав, выскочила, не дожидаясь, пока лакей откроет дверцы, и стала звонить что есть сил. Я помню, как стояла, притопывая ногами, щеки пылали от ярости. Слуга открыл дверь, но звонки мои были так настойчивы, что сам министр поднялся из-за стола и вышел в переднюю узнать, что происходит. Потом он сказал, что ожидал увидеть одного из имперских курьеров. Но вместо этого в просвете двери увидел меня, озаренную лучами солнца, а я… увидела его. Мы смотрели друг на друга, не шелохнувшись. Вдруг то, что окружало нас, куда-то исчезло, я не могла вспомнить – почему я там нахожусь. Знала лишь одно: мужчина передо мной – это Аполлон, сошедший с небес. Клеменс сказал, что мой наряд, сшитый по последней моде, был совершенно, прозрачным в солнечных лучах, и назвал меня прекрасным обнаженным ангелом. Помню, как он смотрел на меня, а сердце подсказывало мне, что именно этого мига я и ждала всю жизнь.
Голос Екатерины дрожал и замирал. Слушая ее, Ричард Мэлтон ощутил аромат той восточной таинственности, которая жила в ней. Он неожиданно встал, опустил руки ей на плечи и легонько встряхнул ее.
– Забудьте прошлое. Я с вами. Ни в вашем прошлом, ни в настоящем нет места для других мужчин. Вы понимаете меня?
Она рассмеялась над его ревностью и опустила глаза, на мгновение показавшись застенчивой и беспомощной, а когда вновь подняла взгляд, в глубине его было столько страсти, что Ричард почувствовал, как его затягивает неумолимый водоворот.
Он ощущал ее мягкую шелковистую кожу, его губы прикасались к нежной шее, где билась жилка. Желание, словно костер, поглотило их…
Позже, много позже, Екатерина поднялась и направилась к туалетному столику.
– Вам пора одеваться, – заметила она. – В тот день, когда я впервые увидела Клеменса, на нем была шелковая сорочка с открытым воротом и шелковый халат пурпурного цвета, отороченный соболем, и он был настолько поражен моим видом, что забыл попросить разрешения переодеться в более подобающее платье.
– А он не забыл спросить, зачем вы пожаловали? – поинтересовался Ричард.
– Я же сказала, у меня тогда вылетело все из головы, а сейчас я тем более не помню.
– Смею уверить вас, царь может напомнить. Или князь Волконский найдет нужное досье. Что и говорить, императорская секретная служба славится своей памятью.
Сарказм явно звучал в голосе Ричарда. Екатерина повернулась к нему, держа в руках щетку для волос, украшенную драгоценными камнями.
– Почему вы против секретной службы? Вы никогда не упускаете возможности высказать свою неприязнь к ней.
– Я против всей системы, – ответил он. – Мне отвратительна даже мысль о слежке. И тем более что вы связаны с этим.
– Кто вам это сказал?
– Сам царь ненароком упомянул. Он отозвался о вас как о своем самом красивом и опытном агенте.
Екатерина пожала плечами.
– Из-за чего волноваться? Я же сказала – все в прошлом.
– Да, до тех пор, пока вы не понадобитесь ему снова.
– Не сейчас. Его злейший враг – Меттерних, а здесь я помочь уже не могу.
– Женщин нужно держать подальше от политики и дипломатии. Это слишком грязная игра.
Волшебный смех Екатерины зазвенел в ответ.
– В вас говорит англичанин. Я бы сразу догадалась, что эти слова принадлежат вашему соотечественнику, на каком бы языке они ни прозвучали.
Ричард поднялся и пересек комнату. На нем был искусно сшитый бархатный халат цвета сапфира. Екатерина сидела перед туалетным столиком и, глядя в большое зеркало в серебряной раме, с улыбкой наблюдала, как он приближается.
– Вы еще такой мальчик, Ричард, – сказала она, кокетливо сложив губы.
– Перед Рождеством мне исполняется двадцать пять.
Я уже многое повидал, а жизнь не всегда баловала меня. Я уже выслан из страны. Разве этого недостаточно? Она вновь засмеялась. Он стоял позади нее, и ее голова покоилась на его груди.
– С вами я чувствую себя молодой, и этого достаточно, – прошептала княгиня.
Ричард потянулся к ней, но Екатерина оттолкнула его.
– Нет, вы должны быть умницей. Мне уже пора одеваться к обеду. Царь ожидает и вас. Вы ведь знаете, что он очень раздражается, когда на какое-то время упускает нас из поля зрения.
– Я могу сказать ему, где мы были, если хотите.
– Мой дорогой, он уже знает об этом. Люди князя Волконского доложили царю, что вас видели входящим в мою комнату. Будьте уверены, они доложат, когда вы изволите покинуть ее.
– К дьяволу этого наглеца Волконского! В один прекрасный день я сверну ему голову.
– И тогда будете высланы уже из России.
– Остается еще с полдюжины стран, где я могу найти убежище; но мне не хочется расставаться с вами, поэтому Волконский может быть спокоен за свою жизнь.
– Что ж, ему остается поблагодарить вас. Ричард поцеловал ее обнаженное плечо.
– Мне не хочется уходить, но в коридоре сквозит, и агенту императорской секретной службы холодно.
Не сказав больше ни слова, он рванул дверь и с шумом закрыл ее за собой.
Княгиня вздохнула. Ричард слишком англичанин, чтобы легко воспринимать чужой образ жизни. Они часто спорили из-за этого, и Екатерина пускала в ход всю свою выдержку, чтобы умерить его пыл. Он был готов избить любого, кто следил за ними или подслушивал под дверью.
Она давно привыкла к такой жизни: Россия кишела шпионами. Она помнила, что ее муж, князь Петр Багратион, который впоследствии погиб в сражении, также презирал агентов, постоянно преследовавших его.
В Австрии было то же самое. Хорошо известно, что императору Францу ежедневно докладывали все подробности происходящего в Хофбурге, и вся Вена была под неусыпным оком барона Хагера.
Действительно, Екатерина была агентом тайной службы России. Русское правительство поручило ей завлечь в свои сети самого австрийского князя Клеменса Меттерниха. И то, что Екатерина сама совершенно отчаянно влюбилась в него, сделало эту задачу только более легкой и приятной. Они честно и преданно служили своим высоким покровителям. Приверженность к своему делу не отдалила их друг от друга, а любовь стала еще сильнее.
Екатерина, несмотря на свой юный вид, была очень разумна. И, кроме того, она со всем жаром своих восточных предков свято верила в величие России, ее особую роль в грядущих событиях.
Как-то влюбленные обедали в будуаре Екатерины. Она сидела в розовом прозрачном пеньюаре на ручке его кресла. Беседуя, они медленно потягивали ликеры, которые подали слуги, перед тем как незаметно удалиться. Клеменс задумчиво смотрел на свою рюмку, и Екатерина знала по выражению его лица, что на время забыта любовь и его мысли заняты политикой. И, словно почувствовав ее молчаливый призыв, он повернул голову.
Она смотрела на него сверху вниз, рукой нежно обвив его. Постепенно ее зрачки расширялись, темнели. Екатерина наклонилась поцеловать его. В объятиях друг друга они забыли об интригах, России, Австрии, обо всем. Осталась лишь страсть. Но Екатерина вдруг прошептала:
– Клеменс, будет ужасно, если между Россией и Австрией вспыхнет война. Мы окажемся по разные стороны, и я не переживу этого! Хотя из-за чего, собственно, беспокоиться? Вряд ли кто-то осмелится воевать с государством, чье правительство вы имеете честь представлять.
Князь рассмеялся, и некоторое время спустя, все еще в объятиях друг друга, они снова говорили и спорили о политике. Екатерина, как ни одна женщина, обладала способностью удивительно быстро перестраиваться бесконечная нежность и страсть сменялись проницательностью умного собеседника.
Какое это было счастье! Княгиня Екатерина вздохнула, вспомнив ночи любви и споров, когда страсть и политика неразделимо сливались. Как летело время!
Разве способен Ричард Мэлтон или другой мужчина понять, что значит любить и быть любимой князем Меттернихом? Он навсегда останется в ее сердце, хотя, несомненно, будут и другие в ее жизни: ведь она все еще прекрасна и желанна.
Ричард один из них. Что-то в нем влечет ее неодолимо, заставляет сердце учащенно биться, как только он приближается к ней. Надо быть с ним поласковее сегодня. Думая об этом, она наклонилась к зеркалу и увидела еле заметные морщинки у края глаз – первое предупреждение о том, что молодость проходит, а красота меркнет. Сейчас они почти не видны, но придет день…
Екатерина невольно поежилась, затем настойчиво позвонила в колокольчик. Ей нужен массаж, ванна, искусный грим, чтобы уверенно и хорошо себя чувствовать вечером на балу.
Вернувшись в свою комнату, Ричард неторопливо переоделся во фрачную пару. Его наряд из Лондона, от Вестона, вызывал зависть всей венской знати. Правда, плечи Ричарда были несколько широки для элегантно-томного стиля одежды, что был в моде при дворе Георга IV. Но вот слуга закончил его туалет и повязал шейный платок. Теперь, когда лицо Ричарда приняло приличествующее случаю усталое выражение щеголя, который побывал всюду и видел все, он остался вполне доволен собой. Он собирался положить часы в карман жилета, как вдруг в дверь громко постучали.
Его слуга, маленький кривоногий простолюдин, с лицом, покрытым рубцами, поспешил отворить дверь. На пороге в ослепительном мундире стоял адъютант государя.
– Его величество, император российский, просит пожаловать господина Мэлтона к нему, – произнес, он на высокопарном английском.
– Хорошо. Скажи, что господин Мэлтон сейчас будет, – ответил слуга и захлопнул дверь.
– Важная персона требует вас. Боже мой, у вас совсем нет времени для себя, господин.
– Да, Гарри, ты прав. Но, увы, нищим не приходится выбирать.
– Пожалуйста, мой господин, не нужно так называть себя. Мы еще не настолько пали.
– Да, пока мы здесь. И не стоит забывать, за чей счет мы сейчас живем.
– Я помню, господин. Но меня бесит, как эти хитроглазые ищейки все время болтаются здесь, вынюхивают. Доведись мне терпеть такое отношение от кого-то другого, я бы убил его.
– Я не сомневаюсь, – раздраженно заметил Ричард. – Но, если ты не хочешь подыскивать нам новое жилище, оставь эти мысли при себе.
– Господин, я понял, мой рот на замке, – бодро согласился Гарри, а потом тихонько спросил: – А у вас нет вестей из Англии?
– Только то, что мой кузен пользуется милостью при дворе. На прошлой неделе он обедал с регентом в Карлтоне.
– Будь он проклят! Хоть бы обед застрял у него в горле.
– С этим я полностью согласен, – вздохнул Ричард. – Но, к сожалению, я думаю, мой высокочтимый кузен прекрасно провел время.
– Вы сами должны увидеться с принцем, господин, и сказать ему правду.
– Гарри, сколько можно об этом! Ты же знаешь, никто не послушает меня. Я был один возле несчастного истекающего кровью господина Дэнби. А они, все трое, поклялись, что я убил его.
– Но ведь вы не ссорились с этим джентльменом, господин.
– А они поклялись, что я ссорился. Нет, Гарри, бывают моменты в жизни, которые нужно принять как неизбежное, и это именно тот случай. В конце концов, маркиз оплатил мои долги и дал пять тысяч фунтов на путешествие.
– Да, благородный поступок, ничего не скажешь, – с сарказмом сказал слуга. – Жирная свинья, придет день – и он получит свое.
Ричарду только оставалось надеяться, что предсказание старого слуги сбудется. Естественно, он не испытывал нежных чувств к своему кузену, маркизу Гленкаррону. Он до сих пор помнил его потемневшее от злости лицо, когда тот вышел из библиотеки дома Мэлтонов прямо в сад, залитый лунным светом. Как проклинал себя Ричард за то, что оказался глупцом, придя за помощью к кузену в столь поздний час. Но кредиторы осаждали его, и, убедившись, что маркиз уже покинул клуб, он поехал к нему домой.
Стоило лишь взглянуть на маленький мощеный сад, чтобы понять, что произошло.
Чарльз Дэнби лежал раскинувшись на траве, и кровь темным пятном растекалась по его сорочке чуть выше сердца. По выражению лиц тех, кто был с кузеном, Ричард понял, что они смущены и напуганы его неожиданным появлением. Затем он вспомнил, как еще месяц назад принц-регент предупредил маркиза, что больше не собирается терпеть его дуэлей.
Такому блестящему дуэлянту, как маркиз, с его бешеным характером, было трудно сдерживать себя – поединки давно стали частью его жизни. Но мать его последней жертвы очень осложнила жизнь маркиза, придя в Карлтон к принцу-регенту. И вот месяц маркиз жил под страхом, что следующая дуэль станет последней в его жизни.
Они молча стояли, глядя друг на друга. Маркиз вдруг что-то тихо сказал одному из своих людей. Заметив коварство, промелькнувшее в глазах этого человека, Ричард уже понял, что ему предложат. В общем, он поступил правильно. Другого выхода из его финансового положения не было. Он согласился на то, что маркиз оплатит все его долги, даст пять тысяч фунтов, а Ричард отправится в добровольное изгнание. Это было лучше, чем предстать перед судом присяжных и быть приговоренным за дуэль, в которой не участвовал.
– Мам повезло, что мы смогли хоть куда-то уехать, – сказал он задумчиво. Не слушая очередного наплыва болтовни Гарри, он вышел из комнаты и пошел по коридору.
Лучшие апартаменты Хофбурга были предоставлены пяти монархам и их окружению. А поскольку русский двор был самым многочисленным, ему была отдана большая часть дворца. Комната, которую выбрал царь для своей гостиной, выходила прямо в парк и была обставлена дорогой старинной мебелью. На стенах богатейшая коллекция картин. Потолки и панели, расписанные золотом, огромные сверкающие канделябры являли достойный фон для такого человека, как Александр I.
Царю было тридцать семь, но выглядел он значительно моложе. Его красивые правильные черты лица, прекрасная кожа, высокая величественная фигура, золотистые волосы, уложенные как на камеях или античных медальонах, словно предназначались для царской короны. И, как заметил один из его критиков, роль монарха он исполнял идеально.
Увидев Ричарда, Александр радостно приветствовал его и с каким-то мальчишеским задором воскликнул:
– Ричард, у меня идея!
– Идея, ваше величество?
– Да, это касается сегодняшнего вечера. Если вы помните, сегодня бал-маскарад. Так вот, я хочу, чтобы вы были мною.
– Вами? Боюсь, я не очень понимаю.
– Да, именно мною, ведь это так легко. Мы будем в костюмах и масках, но монархов всегда можно узнать.
В прошлый раз я прикрыл маскарадным костюмом все мои награды, кроме Шведской Шпаги. Сегодня вы сделаете то же самое вместо меня. Я же буду обыкновенным дворянином.
– Все ясно, ваше величество. Но сможем ли мы обмануть публику?
– Почему бы и нет? Вы забыли, что мы родственники?
– Да, очень дальние, ваше величество. Действительно, моя прабабушка была из семьи Багратионов, но я полагал, что всегда выгляжу как занудливый англичанин.
Царь взял Ричарда за руку и подвел к камину, украшенному зеркалом в золоченой раме. Но отражению мешала ваза из прекрасного севрского фарфора, и царь нетерпеливо смахнул ее. Ричард еле успел спасти вазу у самого края мраморной полки.
– Взгляните в зеркало, – воскликнул царь.
Действительно, они были очень похожи. Оба светловолосые, одного роста, статные, только Ричард более широкоплечий. Похожи были упрямые подбородки, хорошо очерченные губы и изящные точеные носы. И лишь выражение лица и глаз выдавало несходство. Александр выглядел мечтателем и самодержцем, тогда как Ричард казался человеком, равнодушно относящимся к жизни.
– Теперь вы понимаете, что я имел в виду? Остается изменить только прическу! Я пришлю к вам моего парикмахера Бутинского, наденете маску, и никто не догадается, что вы не царь. Моя кожа немного светлее вашей, но здесь поможет грим. А когда вы войдете в зал с другими монархами, никто не заподозрит, что Шведская Шпага украшает вашу грудь, а не мою.
– А как же вы, ваше величество? – улыбнулся Ричард.
– Сегодня я буду вольной птицей, буду танцевать с кем хочу, услышу правду, которой мне не узнать от вышколенного окружения. Я хочу знать, Ричард, что простые венцы думают о моих польских притязаниях, о моей роли в спасении Европы от Наполеона.
– Боюсь, это не кончится добром, ваше величество, – сухо сказал Ричард. – Но если это доставит вам удовольствие, я сыграю в эту игру.
– Я знал, что вы не подведете меня, и с нетерпением жду этой ночи. День был трудный: Меттерних мешает больше обычного. Кажется невероятным, что среди такого огромного количества людей я должен быть единственным носителем идеалов и принципов христианского либерализма.
Искренность Александра говорила о том, что он всерьез верит в свои слова. Но, зная властолюбивые и самодержавные устремления русского двора, было трудно представить, что именно так рассматривает его роль конгресс.
– Посвящена ли в ваши планы императрица? – спросил Ричард, стараясь увести царя от разглагольствований о Польше, которые стали утомительными.
Царь нахмурился.
– Конечно, нет. Никто не должен знать, даже Екатерина.
– Сомневаюсь в своей способности сыграть роль императора так же мастерски, как ту, которую выбрали вы, но я сделаю все возможное.
Царь насмешливо взглянул на него.
– Да, сегодня понадобится пудра. Я знаю, что в Англии это немодно, но здесь это пока общепринятое правило. Не забудьте осветлить кожу. Интересно, мне пойдет загар?
– Дамы в Вене утверждают, что вас невозможно сделать еще лучше.
Александр довольно улыбнулся.
– Ах, дамы, они всегда льстят! Кстати, Ричард, вам приходилось видеть такое множество прелестных женщин сразу в одном месте?
– Никогда, ваше величество, – честно признался Мэлтон.
– Станы их подобны пальмовым стволам, а грудь, что гроздья винограда, – процитировал Александр.
Ричард старался подавить улыбку. Он привык к тому, что царь оживлял свои беседы цитатами из Библии, но на сей раз это была лишь подделка.
– Да, хотя бы в этом конгресс превзошел все ожидания, – продолжал Александр. – А сегодня я встретил женщину, красивее которой еще не видел в жизни.
– Кто же она? – спросил Ричард.
– Я назвал ее небесной красавицей. Это графиня Юлия Зичи. Я должен снова увидеть ее. Непременно! И надо расспросить все о ней у Волконского, он должен знать. Он ведь знает все.
– Что ж, посмотрим, что ему удастся узнать о сегодняшнем бале, – сказал Ричард.
Царь хлопнул в ладоши.
– А это идея, Ричард, мы проверим его. Вот что я придумал: когда закончится банкет, я поднимусь наверх. Вы последуете за мной, наденете мою накидку, маску и покинете мою комнату вместо меня. Затем присоединитесь к императрице, которая будет дожидаться вас внизу.
– Я уверен, ее величество узнает меня, как только я заговорю.
– А вам и не нужно с ней разговаривать, – заметил царь. – Вы лишь пройдете с ней в зал. Вы опоздаете, и все с нетерпением будут ждать вас. Появившись перед публикой, вы тут же затеряетесь среди танцующих.
– Я вижу, вы продумали каждую деталь, ваше величество.
– Даже небольшая схватка на войне требует тщательной подготовки, – высокопарно произнес царь.
– На войне? – переспросил Ричард.
– Ив мирное время тоже, – быстро ответил царь. – Сегодня я вступаю в бой с таинственностью и одиночеством, на которые обречены мы, государи. Сегодня ночью я, как пророк, отправляюсь на поиски истины.
– А я, с вашего благословения, отправляюсь на поиски приключений, – засмеялся Ричард.
